Текст книги "Магадемия номер три (СИ)"

Автор книги: Евгения Ежова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Упустившая шпиона парочка горестно осмотрела место пропажи. У домовых магия была очень своеобразная и поиск пропавших фикусов в набор умений Петровича не входил. Гмерреда и вовсе не могла похвастаться никакой магией. И отменный нюх на всяческие нестыковки и странности, который другие расы считают интуицией, на сей раз отказывался помогать.

«Охотники» грустно переглянулись.

– Ушёл, – вздохнула девушка. – И что теперь делать?

– Ректору доложить надобно.

– Во-первых, его сейчас глава комиссии терроризирует. – Гмерреда на мгновение задумалась. – Или он её.

– А во-вторых?

– Во-вторых… – девушка замялась. Признаваться в кровожадных планах по мщению невнимательному шефу не хотелось. Во-вторых, у нас же нет никаких доказательств!

– А зачем ему доказательства? – удивился Петрович. – Ректор же не судья.

– А вдруг он нам не поверит, – упрямилась Гмерреда.

Когда спорящая парочка удалилась, от стенки отлепилась и оформилась маленькая фигурка. Отпустив наконец подол платья, послуживший ящиком, Люсинда медленно выдохнула, унимая колотящееся сердце.

– Нич-ч-чего себе, сыграли в прятки, – еле слышно пробормотала она. – Хорошо ещё, фамильное заклятие мокрого пола я, даже стоя на голове, могу заставить сработать.

Маленькая кикимора была перепугана не на шутку. Подумать, что такого уж страшного с ней могли сделать Петрович с Гмерредой, Люсинда не успела. Хотя про секретаршу ректора ходили всякие слухи, но в поедание ею детей не слишком верилось. Скорее всего, сработала общая атмосфера таинственности и озверевшие от подозрений физиономии загонщиков.

Люсинда шмыгнула носом, вытерла вспотевшие ладошки и чинно направилась в малышовое крыло. Очень хотелось бежать со всех ног, но ведь неприлично. И подозрение может вызвать.

Люсинде крупно повезло, что ей не попался по дороге никто из взрослых. Горящий нешуточным азартом взгляд никак не сочетался с нарочито степенной походкой. Девочку просто распирала жажда поделиться с кем-нибудь. Ненароком подслушанный разговор оказался таким! Таким… завораживающе интересным! Здесь явно была какая-то страшная тайна!

По дороге маленькая кикимора чуточку успокоилась, призадумалась и решила, что всем такую тайну доверять нельзя. Только самой-самой надёжной подружке.

– Аннель, я сейчас такое слышала! – затараторила девочка, ворвавшись в комнату.

* * *

Неофициальный педагогический совет собрался поздним вечером, когда комиссия благополучно отбыла на ночёвку в город. С некоторых пор проверяющие категорически отказывались спать на территории Магадемии. Ректор оглядел угрюмых подчинённых, рассевшихся по всем креслам и диванам преподавательской гостиной. Места хватило не всем, и учителя помоложе пристроились, кто на подоконниках, а кто и просто на ковре. Повара озаботились приготовить побольше кавы, но некоторым нервы не позволяли удержать чашку с бодрящим напитком. Так что в руках учителей попадались стаканы и с травяными отварами, и эльфийскими винами, и горячим молоком с валерианой. Был даже гномий самогон со стыдливо замаскированным, но всё равно пробивающимся резким запахом. Варрик покосился на турий рог в руках мастера Питобреда, но ничего не сказал.

А что тут скажешь, если он и сам бы не отказался жахнуть чего покрепче, но эта, чтоб её, должность! Ректор, вздохнув, принял из рук Гмерреды чашечку кавы, чуть помолчал, собираясь с мыслями…

– Нет, это невыносимо!!! Мистрис Киянкэль! Каисса! Сядьте!

Нарушавшая идиллию главный бухгалтер Магадемии, отвлекая всех, бродила по гостиной в полуобморочном состоянии, бормоча: «два с половиной платинума, два с половиной платинума». Перехватить и усадить её уже пытались, но тонкокостная эльфийка ухитрилась подскочить и продолжить бегать даже с тяжеленным креслом, к которому её притянули магическими путами.

А ментальной магии бухгалтера не поддавались. Вообще. Их ещё во время обучения обрабатывали так, что мозги бы лопнули у самого крутого гипнотизёра, а дипломный браслет служил заодно и охранным амулетом.

Ну не издеваться же было над женщиной дальше. Пришлось освободить.

Ректор решительно встал, отловил несчастную эльфийку, сгрёб в охапку и, бережно усадив в кресло, выхватил из рук растерявшегося Питобреда турий рог, сунул его бухгалтерше.

– Пей!

Та автоматически хлебнула и немедленно закашлялась.

Вытаращив разом заслезившиеся глаза, эльфийка промычала что-то невразумительное и попыталась отбросить тару с коварным напитком. Мастер Питобред, до этой секунды обалдело смотревший, то на свои пустые руки, то на похитителя самогона, аж встрепенулся, при виде такого святотатства, но тут же успокоенно сел. Ректор случиться страшному просто не позволил, мягко сжав пальцы мистрис Каиссы на роге и мягко, вкрадчиво приказав: «ещё три глотка». Бухгалтер попыталась было отвертеться, но взглянув в глаза радужного дракона, снова поперхнулась и безропотно запила кашель.

Каждый последующий из трёх лекарственных глотков шёл легче. Под конец мистрис Киянкэль раздухарилась так, что мастер Питобред мог остаться обездоленным, но ректор бдил. Отобрав рог, он вгляделся в заблестевшие глаза эльфийки и, удовлетворённо кивнув, велел:

– Рассказывайте.

– Два с половиной… – завела было старую песню бухгалтер, но очередной драконий взгляд привёл её в чувство.

– Проверяющий нашёл недостачу, – довольно бодро доложила она. – В два…

– С половиной платинума! – прервал ректор. – Это уже все поняли. В чём проблема-то? Сумма пустяковая.

– Да не в сумме же дело! – чуть не взвыла страдалица. – Он сказал, что у нас отвратительно поставлен учёт, а я не соответствую своей должности! И что он порекомендует меня уволить, но сначала провести полный аудит. Можно подумать, ОН провёл неполный! За пять лет все бумаги прошерстил. В жизни не видела такой скорости. И всё это время смотрел на меня, смотрел, смотрел. Жуть! Вы видели его глаза? Они же, как у рыбы!

Ректор припомнил финансового аудитора и мысленно согласился с эльфийкой. Ревизор был картинно красив, нарочито мужественен и расточал бездну обаяния. Но, Каисса права, всё портил взгляд.

Ледяной взгляд неподвижных, как у снулой рыбы глаз, действительно был крайне неприятным. Дракон умел пугать даже лучше, но его взгляды не вызывали отвращения.

– И самое главное, – продолжила тем временем мистрис Киянкэль. – Я вообще не понимаю, откуда взялась недостача. Это же десятки счетов! И что, я в каждом ошиблась? Да не может такого быть! Вы же меня знаете!

Бухгалтер нервно заломила пальцы и с тоской глянула на вернувшийся к гному турий рог. Даже почти попросила ещё глоточек другой, в успокоительных, разумеется, целях, но бдительно отслеживающая ситуацию Гмерреда успела подсунуть ей чашку горячей кавы.

– А вы не перепроверяли? – осторожно спросила девушка. – Ведь аудитор тоже может ошибаться. Особенно если работает чересчур быстро.

Гмерреда ничего не понимала в бухгалтерии, зато знала за мистрис Каиссой одно маленькое свойство. Было ли это даром или проклятием, но эльфийка никогда не ошибалась в подсчётах. Ей просто становилось нехорошо, когда она видела неправильно подсчитанный столбик цифр. И чтобы побороть тошноту, мистрис Каисса перепроверяла всё до тех пор, пока не найдёт ошибку, успокаивая бунтующий желудок.

– Как?! – возопила жертва ревизии. – Он же забрал все документы, которые счёл сомнительными! Вот, расписку оставил.

– Что?! – встрепенулся ректор. – А разве он имеет такое право?

– Не имеет, – бледнея на глазах, ответила Каисса.

– Но почему вы их тогда отдали?!

– Не знаю, – совсем потерянно ответила эльфийка и разрыдалась.

– Та-а-ак! Вы, вы и вы! – ткнул пальцем ректор в нескольких преподавателей. – Немедленно проверить бухгалтерию на все возможные эманации. Скорее всего, там был амулет и ещё возможны следы суккубского морока. Нет, не так! Любого морока. Проверьте абсолютно всё! Исидор Птифур – имя суккубское и внешность подходит, но раз он не обольщал, а запугивал – может только казаться суккубом.

Мистрис Киянкэль! Каисса! Да перестаньте же вы реветь! Никто вас ни в чём не обвиняет. Бегите вместе со всеми в бухгалтерию и помогите с проверкой.

Бросив на шефа обожающий взгляд, главбух вытерла белоснежным кружевным платочком слёзы и, подорвавшись с места, кинулась догонять магов.

Варрик подумал. Посмотрел на перевозбудившихся подчинённых и тряхнул головой.

– Не нравится мне всё это, – пробормотал он чуть слышно.

И добавил в полный голос, привлекая внимание оставшихся в гостиной.

– Кто-нибудь хочет что-то добавить? Были ещё странности у проверяющих?

Гул голосов немного стих.

– Я не заметила ничего особенного, – сказала мистрис Фрида. – Мой подопечный – бездушный солдафон, помешанный на порядке и дисциплине, но не более.

– Профессор Стокс, вы?

В ответ верлеопард изысканно выругался.

– Понятно, – чуть улыбнулся ректор. – А более… конструктивно?

– Он не из департамента образования, – неохотно проворчал профессор. – Какая-то полицейская служба. Да Смит этого и не скрывает. Эпикур Алоизиус, чтоб его!

Имя инспектора прозвучало самым настоящим ругательством и Гмерреда поспешно сунула в руки расстроенному алхимику успокоительный отвар. Тот пить не стал, но продолжил чуть спокойнее.

– Всю душу вынул с этими прекурсорами[1]1
  Прекурсоры – вещества, которые можно использовать при изготовлении, переработке наркотических средств и психотропных веществ.


[Закрыть]. Можно подумать у нас тут наркокартель! Перекопал все пузырьки и склянки в лаборатории. Правда ничего интересного не добыл. Лаборатория-то новая, так что никаких засунутых в дальний угол и забытых реактивов пока не набралось. Да, и на вопрос, как он попал в комиссию – Смит так ничего внятного и не сказал. Мутный тип.

– С моей всё в порядке, – вступила в разговор одна из завучей. – Мистрис Свон – самая обычная веркрыса. Да она у нас уже в третий раз и действует так же, как всегда. Учебные планы, рабочие планы, журналы… Сверяет каждую бумажку, но претензии строго по делу. Из учебной части выходила только на обед.

– Так, а леди Ступитаэль? Она собиралась присутствовать на уроках. У кого она была?

– Сидела, молчала. Всё время что-то записывала. На эльфийский папирус, не абы на что, – ответила молоденькая преподавательница тролльего языка. – Я тетрадку из такого хотела как-то купить, но решила, что обойдусь бриллиантовыми серёжками. Дешевле выйдет.

– У меня было то же самое. Сидела, молчала, писала. Иногда эдак многозначительно хмыкала, – сказал, чуть краснея, магистр Иловайский. Это был его первый неофициальный педсовет и парень большую часть просидел в углу, с тихим изумлением разглядывая своих бывших учителей.

Остальные преподаватели, на уроках которых побывала эльфийская леди, ничего нового не добавили.

– Ясно. А чем занималась Геката?

Ректор с лёгким недоумением вслушался в воцарившуюся тишину.

– Не понял. Её что, никто не видел?

Единодушное молчание коллег фон Баррика заметно напрягло.

– Петрович! Где завхоз?

Именно в это мгновение в одной из стен сдвинулась неприметная панель.

– Тут я. Опоздал маленько, – проворчал домовой, заходя в гостиную. – Чего так орать-то?

– Вы должны были выделить сопровождение для председателя комиссии.

– Выделил, – вздохнул Петрович. – Только энта ведьма от моего мальчонки улизнула. Парнишка на минуточку отвлёкся, а она в стену шасть и была такова. Я потому и запоздал, что с ним разбирался. Мальчонка-то струсил и вместо того, чтобы сразу ко мне прийти, да повиниться – бегал весь день по Магадемии и её искал. В поварята отдам обалдуя!

– Та-а-ак! – зловеще протянул ректор.

В какие указания вылилось бы ещё одно драконье «так» неизвестно. В гостиную ввалились эксперты, вернувшиеся из бухгалтерии.

– Нашли! Этот жук такое придумал! Вы просто не поверите! – загомонили они одновременно.

– Господа, а нельзя ли по очереди? – утихомирила их Гмерреда, не дожидаясь начальственного рыка. Девушка не зря внимательно следила за происходящим. Ректор был зол. Очень зол. И прежде всего на себя. Ведь знал же что с комиссией могут быть проблемы! И пустил при этом всё на самотёк.

Мелькнувшие в глазах дракона искорки могли привести если не к большим разрушениям, то как минимум потрёпанным нервам окружающих и Гмерреда привычно перехватила управление на себя.

– Профессор Ватокатэль, начните вы.

Представительный немолодой эльф (единственный, кстати, кто не торопился высказаться) приосанился, орлом глянул на коллег и неторопливо заговорил:

– Морок точно был. И никаких суккубов. Посмотрите, что мы нашли в аквариуме. Весьма любопытная смесь тролльего шаманства и магии кулхутских осьминогов.

Один из обследовавших бухгалтерию мастеров осторожно открыл переносной сейф и предъявил на всеобщее обозрение полупрозрачный кристалл, с выгравированными символами.

– В воде эта штучка была практически незаметна, а бросить в аквариум её можно было без всяких проблем, – продолжил профессор.

– Насколько мы успели разобраться – излучение подавляет действие стандартного бухгалтерского браслета-амулета. А дальше всё просто. Немного ментального воздействия на незащищённую психику и… хоть банк грабь. И это только один слой заклятия. Мне кажется у кристалла не одна функция, но это надо разбираться в защищённой лаборатории.

– Что ж, – вступил не то что бы успокоившийся, но как-то собравшийся ректор. Гмерреда аж залюбовалась, настолько вдохновенно и хищно выглядел Варрик фон Баррик в этот момент. – Могу сказать только одно. Коллеги, мы непозволительно расслабились. Это понятно. Комиссий не было уже давно, да и последние прошли без особых проблем. И в результате мы уже чуть не лишились бухгалтера! Господа, я прошу и требую – будьте предельно внимательны. О любых проблемах, неприятностях, даже мелких и просто любых странностях докладывать немедленно. Уже очевидно, что нынешняя комиссия, не просто проверка.

Все одобрительно загудели, обещая быть внимательнее. Позволять устраивать пакости на их территории никто не собирался.

– Особенное внимание прошу уделить председателю комиссии, – добавил ректор, дождавшись пока все выговорятся. – Геката не маг, и её пути нам недоступны, а силы имеют другое происхождение. Но нам могут оказаться полезны любые сведения. Не может же она всё время ходить божественными путями. Где-то да проявится.

Теперь по артефакту. Профессор Ватокатэль, я понимаю, что уже поздний вечер…

– Разумеется мы продолжим исследования, – ответил эльф не дожидаясь просьбы. И, надеюсь, мастер Питобред присоединится.

Ватокатэль глянул на гнома, тот степенно кивнул. Остальная команда подобралась быстро и, прихватив сейф с опасным подарком, удалилась в лабораторию.

Ценные указания были розданы и ректор уже собрался уходить, когда к нему подошёл Петрович.

– Шеф, тут ещё одна проблемка есть. Извини, девонька, – виновато глянул он на Гмерреду. – Дело-то уж больно серьёзное.

Троллеэльфийка моментально сориентировалась, о чём пойдёт речь. Гмерреда насупилась и обожгла домового многообещающим взглядом, но тут же, вздохнув, согласилась с его доводами. Дело действительно было намного серьёзнее, чем казалось сразу после Дня Посвящения. И её обида на ректора не стоила того, чтобы утаивать важную информацию.

– Только не здесь! – предостерегла девушка. – Шеф, это и впрямь важно. И не для всех.

Варрик с молчаливым интересом приподнял бровь, незаметно, вроде как небрежно огляделся, убедился, что никто из расходящихся коллег тихого разговора не слышал и спросил:

– В кабинет?

– Подойдёт, – кивнула Гмерреда. – Но не все кучей, а по одному.

Бровь ректора взлетела ещё выше.

– Даже так? Что ж. Через четверть часа соберёмся у меня.

10. Раз пошли на дело…

18 на хмурня года 1534 от объединения Миров Треугольника. Вечер

Мальчишек на дело решили не брать. То есть, ничего на самом деле не решали, но как-то так получилось, что Аннель с Люсиндой пошли вдвоём. Парни непременно начали бы шуметь, суетиться, выпендриваться…

А кому оно надо? Тут следовало незаметненько.

По дороге не болтали. Аннель о чём-то сосредоточенно размышляла, а Люсинда…

Люсинда немного смущалась, не решаясь заговорить первой. Ворвалась-то она к Аннель не задумываясь, просто чтобы поделиться и была даже ошарашена энтузиазмом вампирочки, немедленно решившей во всём разобраться. Друзей в Магадемии у неприметной кикиморы было немного. Да что уж там, совсем не было. Может, будь она побойчее…

Но Люсинда вполне сознательно старалась слиться со стенами, а кто ж со стенами разговаривает? И только после лесного приключения кикимора не смогла себя заставить привычно отойти в сторонку. Ведь Аннель с Иваном приняли её в компанию, как нечто само собой разумеющееся. Словно иначе и быть не могло. А Люсинда до сих пор не могла прийти в себя от восторга и изумления.

Девизом болотных жителей было «Не высовываться». Не вылезать на публику, не раскрывать секретов, сливаться с местностью…

Отчего так сложилось, никому не ведомо, но болотники упорно и последовательно цеплялись за старинные обычаи, избегая допускать в свои дела чужаков. Редко-редко кто-то из разумных иных рас получал возможность узнать кикимор получше.

Другие кикиморята хотя бы дома делали, что захочется, Люсинде же и в этом не повезло. Строгая бабушка, у которой она прожила почти всю жизнь, придерживалась мнения, что детям воли давать нельзя ни в коем случае.

Не высовываться, не лезть к старшим, не мешать…

Смотреть, слушать, запоминать…

Лучше всего Люсинда умела притворяться невидимкой.

Когда бабушка бывала в благодушном настроении, она объясняла Люсинде, искренне не понимавшей, почему никто из кикимор не добивается чего-то большого и значимого, что болотники самые благоразумные существа в мире.

«Мы знаем всё и обо всех», – говаривала старушка, качаясь в кресле и постукивая коклюшками. – «Можем попасть куда угодно. Думаешь, уборщица или горничная – это низшая ступень существования? Нет такого секрета, который можно утаить от прислуги! И при этом мы всегда ни при чём».

Кружевное полотнище разрасталось, менялось. Узор становился всё сложнее…

«Те, кто бездумно лезет на вершину – самодовольные дураки. Чем неприметнее существо, тем больше у него знаний, а значит шансов на длинную и счастливую жизнь».

Чего-чего, а знаний у бабушки хватало. Не проходило и дня, чтобы скромный домик Лаванды Шшурс не навещал кто-нибудь из болотников. Кто-то отсутствовал на обширных пустошах Мокрого Царства год, кто-то пять, а кто-то все двадцать. И каждый, по возвращении, заходил к безобидной кружевнице, выпивал чашечку чая со сладкими булочками и делился новостями. Люсинде иногда дозволялось присутствовать на этих посиделках. Ну как дозволялось…

Бабушка высказывала пожелание, внучка повиновалась, хоть и без большой охоты. Ну право слово, что интересного в том, что какие-то незнакомые типы женятся, разводятся, заводят любовниц? Разоряются и внезапно богатеют. Попадают в громкие скандалы или тихонечко разгребают неприятности.

Скука скукой, а знания постепенно впитывались и намертво укладывались в памяти, каким-то образом совмещаясь с простеньким узором, который училась плести девочка. И только попав в Магадемию, Люсинда поняла, как много знает о семьях большинства своих одноклассников.

Магадемия! Маленькая кикимора счастливо улыбнулась.

Когда нынешняя жена отца при очередном визите обнаружила у девочки изрядный магический дар, разразилась настоящая буря. И отец впервые на памяти Люсинды настоял на своём, в споре с бывшей тёщей.

Папа Люсинды вообще был нетипичным кикимОром. Бабушка, кстати, его терпеть не могла и иначе как торгашом и выскочкой не называла. Рано похоронив первую жену, Петер Сырс оставил крохотную дочку тещё и подался в столицу соседнего королевства. Да не как все болотники, на неприметную, зато познавательную работу, а затеял своё дело. И ухитрился стать купцом с отменной репутацией и солидным годовым оборотом.

Торговлю Лаванда бы может ему и простила, а вот женитьбу на чистокровной человечке, да ещё и маге…

Было время, Люсинда обижалась, что отец не забрал её с собой. Потом поняла, что против бабушки он не тянет. И уж если та решила оставить внучку себе, сопротивляться бесполезно. Потому-то удивлению маленькой кикиморы не было предела, когда после нескольких дней крика, битья посуды, вспышек магии и зловещего шипения, что всё это дурно пахнет, она оказалась сидящей на сундуке с вещами в холле Магадемии. Девочка до последнего не верила, что её отпустят. Потом не верила, что сумеет поступить.

Но… вот она здесь. И даже уже завела друзей. И кто знает, что будет дальше, ведь это только начало первого года!

Может, Люсинда и не станет великим магом, но призрак её самой, седой старушкой сидящей в бабушкином кресле с коклюшками в руках и с завистью слушающей истории о существах, живущих настоящей жизнью, отступил, поблёк и испарился.

От размышлений Люсинду отвлекла сдавленно пискнувшая Аннель. Вампирочка дёрнула подружку за фикус и заставила пригнуться. Две пары внимательных глаз проводили важно прошествовавшую по коридору фигуру в шляпе, размером с тележное колесо, украшенной разноцветными перьями.

– Ты чего? – спросила кикимора, когда та скрылась за углом. – Это же всего лишь мистрис Мокрс. Кастелянша, помнишь?

– А ты уверена, что это именно она? Ты видела когда-нибудь мистрис Мокрс в такой нелепой шляпище? А вдруг это тот самый! Шпион!

– Мистрис Мокрс просто сегодня на свидание идёт, – ухмыльнулась Люсинда. – У неё роман с одним кикимОром из магистрата. Он ей шляпки дарит всё время одну великолепнее другой. А мистрис Мокрс их носит. Любовь!

– Любовь, – презрительно фыркнула Аннель. – Вот я ни за что бы не стала носить такое уродство. Тем более из-за какой-то там любви. Ну что, пошли дальше?

– Пошли, – согласно кивнула кикимора.

Дел им предстояло немало и девочки заторопились вслед за кастеляншей. До знакомства с Люсиндой, Аннель вовсе не задумывалась, сколько в Магадемии выходов. А тут случайно выяснилось, что кикимора знает их не меньше десятка. Фактик был любопытным, но не очень важным. Зато когда Люсинда подслушала про шпиона!..

Нет, ловить его самостоятельно девочки вовсе не собирались. Ну, честное слово, не собирались! Просто Аннель умела ставить запоминающие следилки, распознающие ауру и запах теплокровных существ. Такое вот семейное знание. Атавизм, можно сказать, ведь вампирам уже давно не приходилось охотиться.

Вот и решили подружки проверить, кто ходит в Магадемию неприметными тропинками, сравнить с теми, кто там работает и, может быть, найти лишнего разумного. А потом они хотели всё рассказать учителям.

Ну, правда, собирались!

– Мама, – пискнула Люсинда, запнувшись на полушаге.

– Ты мне руку оторвёшь! – возмутилась Аннель, оборачиваясь к застрявшей на месте кикиморе. Та действительно сжала ладонь подружки мёртвой хваткой и столбиком застыла на месте. Вампирочка перевела взгляд на ту же стену, куда смотрела Люсинда и точно так же застыла.

Торчащая из стены вытянутая полупрозрачная морда с запалённо вываленным языком моргнула малюсенькими алыми глазками.

* * *

Довольная Геката привычно скользнула на призрачную дорогу и отправила гончих искать всех, кто оставил следы в палате. Гончие Хтонии умели быть так же незаметны, как и она сама в эту минуту. Привидение и привидение, мало ли их по старинному зданию бродит. Конечно, главе высокой комиссии следовало идти более официальным путём, но плевать Геката хотела на всякие условности, особенно если рядом маячит тайна.

Богиня и в комиссию-то эту согласилась войти, только когда почуяла озоновый запашок приключения. Снизошла, можно сказать, к просьбам жалких смертных. А то, что междумирный департамент образования охватила паника, когда Геката возжелала поучаствовать в расследовании – несущественный пустячок.

Тайна, – самодовольно улыбнулась Геката. – А кто не успел, тот опоздал и значит сам виноват. Вот она болтовню дурочки Чальчиутликуэ выслушала внимательно. И выводы сделала правильные.

Основное она уже выяснила, но мелкие подробности тоже нужны. Так что сначала детишки, которые в вызове Кетцалькоатля поучаствовали, тем более, что именно они вокруг «больного» натоптали, потом учителя. В общем все, кого назвал друид.

Разговор с Галианосом отнял много сил и времени, но оно того стоило. Нет, ну каков мальчишка! Не иначе, сын юриста. Пока Геката не поколдовала немножечко, так и отвечал только на прямо поставленный вопрос и то, норовил «да» и «нет» обойтись. Пока вытащила из него связный рассказ – замучилась!

А кровь у парня интере-е-есная. И не зря ящер юлил, рассказывая, какой больной-несчастный у него адепт в свидетели попал. Защищает. Мог бы и не стараться так сильно.

Кто другой бы может и купился, но Блуждающая-в-Ночи умела напускать туману не хуже, ещё когда предки ректора жили в пещерах. Впрочем, распространять информацию Геката не собиралась. Самой пригодится. Зачем? А кто знает.

Жизнь штука длинная и непредсказуемая. Богам нынче приходится свои амбиции придерживать. Ни повоевать, как следует, ни повеселиться. А что поделать, если у богов Сила напрямую от веры в них зависит. Искренне верующие же в наши непростые времена – товар штучный, дорогой. А уж найти прирождённого служителя, который своего бога всерьёз подпитать сможет, стало и вовсе почти невозможно.

Вот взять магов. Им и верить не надо, они и так знают, что боги существуют. Но разве хоть один хоть капельку вина на алтарь выльет?! Мерзавцы!

Мальчишка же с эдакой кровью наверняка вызвал бы нездоровый ажиотаж среди угасающих богов. Немногие из них смирились и попробовали научиться жить иначе. Как простые бессмертные. И дураков, которые просто выпьют парня, если не удастся заставить служить себе, среди них найдётся не один, и не два. И именно поэтому рассказывать она ничего никому не будет. Во избежание.

Но, какой жрец из мальчишки мог бы выйти! Ах, какой жрец!

Геката непроизвольно облизнулась и тут же разочарованно вздохнула.

Маги его уже испортили. Хотя… Всё меняется.

Безмолвное послание от одной из гончих оторвало богиню от размышлений.

– «Объект среди множества других. Брать?»

– «Следить. Не показываться», – отправила ответ Геката. И тут же болезненно поморщилась от слаженного вопля двух других посланцев. Их объекты были вместе и…

Богиня ошарашенно заморгала, потеряв от возмущения и удивления дар речи. А заодно и дар перемещения. Легко ли было поверить, что кто-то может до полусмерти забить её, ЕЁ! слуг? Им что, реинкарнация Геракла встретилась?

* * *

В замке ванн ден Бладов привидения водились. Раньше.

До того, как пятилетняя Аннель решила, что из них выйдут отличные игрушки. Призраки терпели целый год, а потом дружно собрались и покинули это негостеприимное место. Сбежать ухитрились даже те привидения, которые теоретически были привязаны к замку навечно.

Когда девочка подросла, она немножко раскаялась и попыталась извиниться, а заодно вернуть хоть кого-то. Что ж за замок без призраков? Найти новое обиталище духов Аннель удалось, а вот догнать…

Ну какому призраку понравится насильственная материализация и последующие догонялки? А битва подушками? Представьте – солидный вампир, сотни лет просуществовавший уважаемым привидением. А его подушкой!

И ведь ничего с мелкой заразой не сделаешь! Телесность призраков была ограниченной и нападать на свою создательницу не давала.

Родственники Аннель и все приглашённые маги терялись в догадках. Узнать хитрое заклинание малолетняя вампирочка нигде не могла. Да его попросту не существовало! Изобрести… Помилуйте, это же ребёнок! Да и объяснить, как она проделывает эдакий фокус Аннель не могла. И научить никого не сумела.

Но факт оставался фактом. Частичная материализация призрачных сущностей существовала. Каким образом – неизвестно.

Кстати, отправляя Аннель на учёбу, родители порекомендовали девочке разобраться всё-таки в структуре заклинания. А вдруг там что-то опасное для здоровья? Вампирочка ухудшения здоровья у себя не замечала, но охотно согласилась, втайне надеясь, что сделает когда-нибудь великое открытие, которое перевернёт представление о магии. Ну а вдруг! Основа-то уже есть. А она поучится и ещё что-нибудь придумает.

Всего этого обалдевшая Геката, примчавшаяся на панический вызов гончих, знать разумеется не могла. Потому-то вид застрявших в стенах призрачных собачек, без её пожелания приобретших тело и потерявших при этом способность перемещаться, вызвал натуральный шок. Так со слугами богини ещё никто не обращался!

Две мелкие девчонки молотили швабрами по мордам безуспешно пытающихся огрызаться гончих и при этом пронзительно визжали. Высота звука была запредельной и Геката непроизвольно закрыв уши ладонями, рявкнула:

– Вы что творите?!!

Зря она перед этим не изменила агрегатное состояние. Увидев ещё одного призрака, малолетки слова не сказали. Даже не переглянулись. Слаженно, будто не один десяток раз репетировали, девочки развернулись к новой угрозе и приложили богиню швабрами с двух сторон одновременно.

Не то что бы Гекате никогда по голове не доставалось. Зевс, например, в гневе мог молнией засадить. Но шваброй! Двумя швабрами! И кто?!! Соплюхи, которых великая и ужасная Хтония могла без соли съесть!

Волосы Гекаты превратились в змей, лицо исказилось, принимая самый кошмарный из своих обликов, язык раздвоился, руки поднялись, готовясь наслать проклятие…

Ещё два слитных тычка шваброй почти насмерть зашибли сразу трёх змей в причёске. Аннель оказалась метче Люсинды.

Как ни странно, вторая порция плюх богиню немного отрезвила. Убивать детей нехорошо, это Геката знала твёрдо. Правда, прямо сейчас она не смогла бы сказать, почему именно нехорошо, но…

Третья атака провалилась, вернее врезалась в медные щиты, возникшие в руках богини. И только услышав звон, Геката наконец-то сообразила, что не так. Она же должна сейчас быть нематериальной и недосягаемой! А вместо этого изображает тут мишень.

Геката сосредоточилась, пытаясь вернуться в призрачное состояние. Сосредоточилась ещё сильнее. И ещё. Всё было бесполезно.

– Ничего не выйдет, – злорадно сказала Аннель, многозначительно поигрывая шваброй. Первоначальный испуг у девочек прошёл, враги оказались в ловушке, так чего визжать?

– Немедленно расколдуй меня, мерзкая девчонка!

– Щаз! Может вам ещё спину вареньем помазать? Признавайтесь, это вы тут у нас в Магадемии шпионите?

По большому счёту Геката именно шпионила, но признаваться ни в чём не собиралась.

– Как ты смеешь?! – гневно воскликнула богиня, безуспешно пытаясь вырваться из стены. Вот кто ей не давал сделать лишний шаг? Нет же, высунулась только наполовину, желая оценить обстановку. Оценила!

– Аннель, – вдруг встревожилась Люсинда, приглядевшись к снова успевшей принять приличный вид богине. – Я эту тётку уже видела.

– И что?

– Она из кабинета ректора выходила. По-моему, она из комиссии.