Текст книги "Магадемия номер три (СИ)"

Автор книги: Евгения Ежова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Посидев в гостеприимном клубе ещё немножко, Гмерреда отчаянно зевнула и, извинившись, отправилась спать. Завтра. Все проблемы она решит завтра.

Правда кое-какие остались и на сегодня. Петровичу пришлось ещё раз стать спасителем и впустить девушку к ней же домой. Ведь ключи от квартирки Гмерреды остались в кармане пропавшей одежды.

5. Меееееесть

18–30 листопада года 1534 от объединения Миров Треугольника

Несмотря на тяжёлый вечер и всё-таки начавшуюся простуду, проснулась Гмерреда довольно рано. Ей хватило времени, как следует поразмыслить и вовремя перехватить Петровича. Уговорить домового не докладывать ректору о происшествии оказалось нелегко, но Гмерреда справилась. На ректора у неё были собственные планы.

Разумеется, в похищении Варрик фон Баррик не участвовал, но его вина была много больше. Если маг его уровня не заметил иллюзию, значит, он на своего секретаря-психолога просто НЕ СМОТРЕЛ!!! Гад! Чешуйчатый.

Впрочем, Варрика Гмерреда решила отложить на сладкое. Для начала требовалось разобраться, что вообще произошло и составить список будущих жертв.

Согласно трактату «Искусство интриги», написанному мистрис Адой на основе собственного многолетнего опыта, а так же воспоминаний десятков самых знаменитых фавориток, фрейлин и директрис школ благородных девиц, ситуация «если вас поимели» требовала трёхэтапного противодействия. Первым был сбор информации. Принявшие сторону Гмерреды кикиморы и домовые здорово помогли. Всего через полдекады собирания слухов, недомолвок и хвастовства, Гмерреда знала поимённо всех проголосовавших за похищение, исполнителей и автора идеи. Отдельным списком шли раздолбаи, которые должны были её освободить, но сваливали это дело друг на друга, пока не увидели в столовой иллюзию и не успокоились, решив, что всю работу сделал кто-то другой.

Неохваченным остался лишь главный злодей. Тишайшая травница Анэстейша Дер-Резз, согласившаяся на главную роль только под чужой маской, увы, никакого отношения к покушению на Гмерреду не имела. Она сняла кулон, обеспечивавший нужную внешность, сразу после представления. Да и Петрович проверил – походка и манеры ничуть не совпадали. А вот кто воспользовался брошенным где попало амулетом, оставалось под вопросом.

Бросать поиски Гмерреда не собиралась, но не откладывать же из-за этого месть.

До мелких пакостей Гмерреда никогда не опускалась. Поэтому обе недобитые красотки, не попавшие в праздничные жертвы, в ближайшие же дни получили из надёжнейших источников «достовернейшую» информацию. Каждая узнала о том, что председатель студенческого совета давно и безнадёжно в неё влюблён, но стесняется признаться, да к тому же опасается реакции другой кандидатки, влюблённой в него и потому вцепившейся, как клещ. Дескать, он даже на свидание даму своего сердца пригласить не решается, опасаясь, что эта истеричка (здесь вставляется нужное имя), устроит скандал с дракой.

А в качестве вишенки на торте, по Магадемии пополз слушок, что Бонни Гангури – бастард некоего престарелого императора, не имеющего других наследников.

Сын провинциального портного, о своём «родстве» с императорской династией даже не подозревал. Бонни всего в жизни добивался упорным трудом. Магический дар, внезапно проснувшийся у мальчика, оказался средненьким, и ему приходилось вкалывать, как проклятому, чтобы не отстать от одногруппников. Спортивная стипендия давала возможность учиться, но не шиковать. Папины посылки, да и собственное умение держать в руках иглу помогали более чем прилично выглядеть. Зато зубрёжка, пяток факультативов, членство в спортивной команде Магадемии и председательские обязанности совсем не оставляли свободного времени и с девушками довольно симпатичный парень обращаться не очень-то умел. Так что одновременная атака сразу двух признанных «королев» повергла бедолагу в шок и ужас.

Следующая декада ознаменовалась двумя драками, пятью истериками, а Бонни даже в сортире стал бояться оставаться один. Ведь эти сумасшедшие ведьмы запросто могли выскочить из-за любого угла и потащить его в постель. Нет, он бы может и не отказался, но ведь где появлялась одна, там немедленно материализовывалась вторая и начинался скандал с выдиранием волос и делёжкой парня.

* * *

Через несколько дней после очередного скандала, уложившего всю троицу в целительские палаты, причём Бонни слёзно умолил целителей запихнуть его в недоступный инфекционный изолятор, Гмерреда как раз обдумывала планы наказания виновных, когда среди почты обнаружилось это письмо. Девушка уже начала писать отказ, как вдруг её осенило. Идеальный вариант!

Городок при Магадемии существовал в основном за счёт Магадемии. Учеников и учителей требовалось кормить, обшивать, снабжать всяческой мелочёвкой, вроде письменных принадлежностей и так далее. Так что мастерские Рибовилля, работали в основном по заказам Магадемии. Да и развлекались преподаватели и старшие ученики в основном там же. В городских же гостиницах останавливались родственники учеников и прочие визитёры. Некоторые учителя даже квартиры снимали в городке, чтобы проводить выходные с максимальным комфортом. В общем, город и Магадемия жили в привычном и удобном симбиозе. Тем не менее, просьба, высказанная в письме бургомистра оказалась крайне необычной. Он сетовал, что некоторые несознательные граждане повадились пугать магами детей и предлагал для упрочнения отношений устроить в Магадемию экскурсию. Вроде как, раз с детьми, погулявшими по страшно притягательному местечку, ничего не случится, то и бояться нечего.

С детьми могло случиться всё, что угодно и везде, где угодно, это Гмерреда, имевшая нескольких младших кузенов, знала твёрдо, но устоять перед соблазном не смогла.

Получить разрешение ректора оказалось даже легче, чем она думала, а дальше в дело пошёл заготовленный список. Экскурсию ведь требовалось сопровождать, так?

* * *

Мистрис Фрида оглядела неровный строй парней в парадных мантиях и удовлетворённо кивнула. Она была в числе немногих осведомлённых о подставе на посвящении и полностью солидарна с целями и методами Гмерреды.

– Ну почему мы? – начал ныть один из троллей. Тот самый некромант, который особенно увлечённо охотился за жертвой.

– Все учителя и воспитатели заняты, – отрезала Фридаэннэль.

– Так отправили бы девчонок! Им всё равно к детям привыкать надо.

– Р-р-разговорчики! Список утверждён ректором.

– А можно хотя бы без мантий? – робко вопросил ещё один участник похищения. – Мы в них по-дурацки выглядим.

На самом деле парадные мантии выглядели очень представительно, хоть для взгляда обычного человека и непривычно. Длиннополые пурпурные балахоны, расшитые гербами Магадемии придавали назначенным экскурсоводам солидности. То есть, придавали бы, если бы те одевались так чуть почаще, чем несколько раз в год. Лабораторные-то мантии, зачарованные от воздействия всего на свете, начиная с кислот и заканчивая чёрной магией были короче, легче и намного удобнее. А на всех остальных занятиях ученики ходили кто в чём горазд, хотя бальные платья, конечно, не приветствовались.

И теперь студенты, с бурчанием и ворчанием следовавшие за мистрис Фридой к центральному входу, дабы достойно встретить делегацию, путались в подолах и цеплялись ими за всё, что подвернётся.

Широкие двери распахнулись, впуская чинную вереницу держащихся за ручки пар в разноцветных плащах с капюшонами, покрытых капельками дождя.

– Что это?! – бледнея, прошептал один из студентов.

– Экскурсия, – радостно осклабилась мистрис Фрида. – Старшая и средняя группы детского сада.

* * *

– Тёть, а тёть!

Взмокший тролль, которого дёргало за подол мантии мелкое недоразумение, чуть не зарычал. Эти проклятые дети! Они с визгом носились кругами, никого не желая слушать и забираясь сопровождающим чуть не на голову.

– Ты что? Не видишь, что я дядя?!

– А почему тогда в платьишке? – озадачилось дитя, не обратив внимания на грозность рыка.

– Потому что это – МАНТИЯ!

Некоторое время приставучий ребёнок потратил на осмысление незнакомого слова, но потом бросил это дело, отвлечённый насущными проблемами.

– Дядь, а дядь, я писать хочу!

Парень смерил взглядом намертво прицепившегося к мантии ребёнка и тоскливо вздохнул.

– Ну… пошли.

Дитя доверчиво схватило протянутую ладонь и вприпрыжку поскакало, куда повели, непрерывно тараторя.

– А тебе в твоей мантии удобно? Я вот в платьишках не люблю ходить. Они за всё цепляются. Меня Вилена зовут, а тебя?

Мерно кивавший на все вопросы тролль вдруг споткнулся.

– Ты что?! ДЕВОЧКА?!!

– Ага, – разулыбалось дитя. – А ещё я маленькое сокровище, золотце и ужасный ребёнок.

– Но… а… почему в штанах?!!

– А это братовы, – доверчиво сообщила девчонка. – Я, когда мама не видит, его штаны надеваю. Брату всё равно, он из них вырос. Зато бегать удобно и мама потом хвалит, за чистое платье.

– И почему мама тебя сегодня не видела? – простонал невольный экскурсовод. Вопрос, в общем-то, был риторический, но на него ответили.

– Мама рано на работу ушла, у неё сегодня дежурство. Она в поликли… поликле… людей лечит, вот! А мы писать пойдём? Я очень-преочень хочу.

Отвлёкшийся было от насущной проблемы, юный тролль в панике огляделся. Вокруг каждого из его товарищей по несчастью мельтешили по два-три мелких разбойника, а воспитательница, которая эту ораву привела и, по идее, должна была за ними присматривать, куда-то пропала.

Найти симпатичную молодую девушку, которая привела делегацию, не составило большого труда. Да и где ей ещё было быть, как не возле главного ловеласа Магадемии. Лелаэстэль самозабвенно флиртовал с краснеющей и хихикающей воспитательницей, задурив той голову настолько, что девушка совершенно перестала обращать внимание на подопечных. Конечно! Флиртовать веселее, чем ловить мелких бесенят, норовящих просочиться в любую щель и разгромить, что-нибудь хрупкое!

– Р-р-р-р-р!

Крупными шагами тролль рванул к смазливому эльфу и, не говоря худого слова, вмазал тому по физиономии.

– Офюмел?! – невнятно прошамкал Лелаэстэль.

– Барри, ты чего?! – кинулись к яростно-беспомощному троллю сразу несколько приятелей.

– А чего он?! Мы, значит, за сопляками… А он! С девкой!

Разобрав выкрики оскорблённого несправедливостью парня, на эльфа с угрозой уставились уже несколько замученных экскурсоводов.

– А действительно, Лель, ты за кем из малышни присматриваешь?

Набрать обороты скандалу не дало жалобное всхлипывание:

– Я опии-и-и-исалась.

Ревущую девочку бросились успокаивать всей толпой, да с таким жаром, что половину малышей, слинявших под шумок, пришлось ещё полчаса разыскивать по Магадемии. Самого ушлого, притаившегося за фикусом, отчаявшимся парням привела сердобольная кикимора.

Слава пресветлым, рыдающую малявку, завернув в мантию Леля, утащили отмывать и утешать набежавшие невесть откуда девчонки с целительского, но стирать штаны пришлось провинившимся эльфу с троллем. На робкое предложение воспользоваться очищающим заклинанием, на парней обрушилась гора угроз и объяснений, что детская кожа невероятно нежна и магия здесь никак не годится.

– Знаешь, – задумчиво сказал Барри, выжимая отстиранные штаны. – Я, наверное, никогда не женюсь.

Совместная стирка помогла приятелям помириться и Лель, оценивающе принюхиваясь к детским вещам, заинтересовался:

– Почему?

– Потому что с нами возился в основном папа.

* * *

Поздно вечером, после того как весёлые и довольные ребятишки, в полном (как ни странно) составе, давно покинули Магадемию, а измученные студенты разбрелись по своим комнатам, призрачный страж весело ворвался в преподавательскую гостиную.

– Минимум троим снятся кошмары! – с довольной улыбкой доложил он.

– Мне, пожалуй, тоже приснятся, – меланхолично сказала мистрис Фрида. – Думала, поседею, пока незаметно от мальчишек детей оберегали.

– Зато урок вышел отменный, – утешающе улыбнулась Гмерреда. – С меня торт.

– Большой!

– С шоколадом?

– И взбитыми сливками!

* * *

Дураков в Магадемии не держали и для того, чтобы разобраться в причинах происходящего бедлама большинству студентов много времени не потребовалось. Почти на месяц Магадемия замерла в ужасе и ожидании следующего хода Гмерреды.

Как-то пасмурным осенним вечером мистрис Фрида снова пила каву в обществе Гмерреды. Любопытство свойственно всем разумным и старшая воспитательница, наконец-то отловившая вечно спешащую приятельницу, не могла её не попытать.

– Слушай, ты говорят, совсем загнобила бедную Анэстейшу. Врут? – поинтересовалась эльфийка у давно переставшей чихать Гмерреды.

– За что? – удивилась секретарь-психолог. – За то, что она талантливо меня сыграла? Вот уж не думала, что ты тоже считаешь меня монстром.

– Не считаю, конечно. Но ты же её через день к себе вызываешь. Я, как и все, изнываю от любопытства, а девчонка молчит, как заколдованная. Ты в курсе, что её уже проверили на все мыслимые заклятия и проклятия, ничего не нашли и перепугались ещё больше?

– М-маги! – с чувством высказалась Гмерреда. – Они б её ещё на запчасти разобрали! Нету у меня Силы. Никакой! И я этого совершенно не скрываю.

– Утешься, в это всё равно никто не верит.

– Каждый домовой знает, что я даже свет артефактами зажигаю!

– Ну, так домовые – существа разумные.

– Р-р-р-р-р!!!

– Не рычи. Морщины появятся. Так ты хоть мне скажешь, что с девочкой делаешь? А то ведь я от любопытства лопну и тебе придётся меня спасать.

Эльфийка для пущего эффекта распахнула глаза пошире, сложила ручки на колени и растопырила уши, готовясь внимать.

– Фри-и-ида! – не удержалась от хихиканья Гмерреда. – Перед тобой никто не устоит.

– Я девяносто лет Фрида. Признавайся, давай!

– Да в чём признаваться-то? Работаю я с ней. Анестейша очень талантлива и при этом патологически, до невозможности застенчива. Вот я из неё застенчивость и вытрясаю. Иначе девочка дальше деревенской травницы не продвинется.

– Ну-у-у, так не интересно! Я-то думала…

– Что я тёмными ночами пытаю студентку щекоткой? Или растягиваю на дыбе?

– Хм… – даже призадумалась Фрида. – Я бы скорее поставила на первое. Кстати, когда ты уже устроишь очередную пакость? Детишки строят предположения одно страшней другого и перестали доверять даже собственной тени.

Гмерреда зловеще ухмыльнулась.

– А зачем? Я и так получаю кучу удовольствия. Нет, шефу я всё так просто не спущу и того гада, из-за которого простыла, непременно найду, а вот остальные… Сама же говоришь, что они все трясутся от ужаса. Так что… Пусть потрясутся ещё немножко. Ожидание казни хуже самой казни. Да и потом…

Фрида вопросительно двинула ухом, поощряя чуть запнувшуюся девушку.

– Понимаешь, участие в Ритуале, это ведь действительно признание, что я очень неплохо выгляжу…

Мистрис Фридаэннэль, приглядевшись к заметно смутившейся приятельнице, хихикнула.

– Ну, надо же! Мистрис Ада была бы в тебе разочарована. А тебя ещё считают бесчувственной стервой. Знали бы они…

– Только попробуй проболтаться! – испугалась Гмерреда.

– Нинини. Я сохраню твою тайну навечно, – уже в голос расхохоталась Фрида. – Честное воспитательское!

6. Самый обычный день

13 хмурня года 1534 от объединения Миров Треугольника

Портал возник посреди приёмной совершенно неожиданно. Холодная красота дамы в придворном платье оттенялась блеском драгоценностей и радужным сиянием плаща из ничуть не скрываемых крыльев. Гмерреда непроизвольно привстала, приветствуя посетительницу. Та безразлично скользнула взглядом по скромной секретарше, отнесясь к ней словно к автоответчику и изрядно увеличив этим счёт Гмерреды к ректору. С поправкой на пол и цвет волос дама была копией Варрика фон Баррика.

– Где этот мерзавец?! – вопросила в пространство дама.

– Который? – невозмутимо уточнила Гмерреда.

– Мой сын!

– Простите леди, но у нас тут сыновей половина Магадемии и среди них достаточно мерзавцев.

Леди от возмущения на минутку потеряла дар речи. А когда он к ней вернулся, троллеэльфийка узнала о себе много нового. Гмерреда сдержала ухмылку и подсунула гостье шкатулку, на дне которой лежало несколько монет.

– Что это? – опешила дама.

– Штрафная камера. На территории Магадемии сквернословие запрещено.

– Я могу говорить всё, что мне заблагорассудится, – высокомерно отодвинула шкатулку посетительница.

– Можете, – весело подтвердила Гмерреда. – Только пока штраф не оплатите, вас ни одна дверь отсюда не выпустит.

Разумеется дама не поверила и рванула дверь в кабинет ректора. Та не шелохнулась. Удивлённая и раздосадованная посетительница последовательно проверила выход из приёмной, подёргала дверь в комнатку для приготовления кавы и даже окно не оставила без внимания.

– Как такое может быть? – гостья ошарашенно упала в кресло для посетителей. – Почему их даже магия не берёт?

– Уж такие артефакты у мастера Питобреда, – притворно вздохнула Гмерреда. – Платить будете?

Посетительница имя мастера явно слышала и без звука бросила в шкатулку вышитый кошелёк.

– Этого на неделю непрерывной ругани хватит, – оценила секретарь. – Так какого именно мерзавца вы разыскиваете, мистрис…

– Ирида фон Баррик.

– Ах, этого мерзавца. Секундочку.

Гмерреда активировала внутреннюю связь и прощебетала:

– Шеф, к вам посетительница.

– Я же просил никого не пускать!

– И меня в первую очередь, да, сыночек?

– Мама?!!

Дверь ректорского кабинета немедленно открылась и оттуда выскочил на ходу поправляющий воротничок дракон. Он галантно подхватил мамочку под локоток и увёл её к себе.

Гмерреда облегчённо выдохнула и тут же в отчаянии легонько постучала лбом о столешницу. Идиотка! Ну что ей стоило сразу пропустить эту фурию к ректору?

Она бы ему устроила весёлую жизнь! А Гмерреда сама её успокоила! Ну не дура?

Однако ж интересно, в чём там дело.

Девушка на всякий случай проверила собственноручно запертую с утра дверь приёмной, легонько толкнула открывавшуюся вовнутрь дверцу кухоньки и, выбрав подходящий стакан, приставила его к стене ректорского кабинета.

– Ты бессовестный, беспринципный негодяй!

Стена скрадывала большую часть экспрессии, но монолог Ириды фон Баррик всё равно доставлял Гмерреде немало удовольствия. Именно такими словами она жаждала обозвать шефа, но пока не могла.

– Маменька, вы сегодня удивительно несдержанны. Что случилось? – вклинился наконец-то в обличительную речь ректор.

Гмерреда насторожила уши. Ей тоже было страсть как интересно, с чего леди пришла в такое неистовство.

– Как ты только посмел поступить так?! Ты понимаешь, что опозорил меня на всю столицу? На приёме были ВСЕ! Весь свет! Даже его величество почтил присутствием помолвку твоей кузины! А что сделал ты?

– Ну я же объяснял, что занят и не смогу приехать.

– А я тебе объяснила, что ты ДОЛЖЕН присутствовать! И что ты сделал?! Негодяй!

– Неужто мой голем был с кем-то невежлив?

– Невежлив?!! Да он! Да ты…

Судя по звуку льющейся в стакан жидкости, ректор решил прибегнуть к серьёзным мерам по успокоению заикающейся от бешенства мамаши. Гмерреда точно знала, что в кабинете нет ни капли воды, зато в письменном столе припрятана бутылка столетнего вырвиньяка. Семь раз перегнанный спирт, настоянный на трёхста тридцати трёх травах и основательно сдобренный магией, стоил дороже эликсира молодости, зато с одной рюмки валил с ног живых и (по слухам) с трёх рюмок поднимал мёртвых.

За стеной закашлялись, отчётливо икнули и уже гораздо более расслабленным голосом сказали:

– Мерзавец.

– Да, мама.

– Подлец.

– Ещё какой.

– И откуда ты такой взялся?

– А вот это вас лучше спросить, маменька.

Гмерреда могла бы поклясться что Варрик только что выдал свою фирменную обольстительную ухмылку.

Лёгкий шлепок веером ознаменовал перемирие.

– Так что же случилось? Я надеялся, что никто подмены не заметит, всё же голем был очень качественный. Кстати, вы его случаем не испепелили, маменька?

– Я, нет, – выразительно подчеркнула первое слово леди фон Баррик. – зато Камилла Бакстон…

– Вечная память бедолаге. Уж эта красотка от него даже пепла наверняка не оставила. Но в чём же провинился бедный голем? Отдавил ей ногу во время танца?

Леди Ирида хихикнула.

– Если бы. Всё было гора-а-аздо занимательнее. После того, как кончилась официальная часть и все разбрелись посплетничать, графиня Бакстон предложила обсудить заседание благотворительного комитета в более тихом месте и потащила за собой в южное крыло не менее десятка дам.

– И тут в приоткрытую дверь…

– Приоткрытая дверь – слишком нарочито. И тут из-за запертой двери послышался полный ужаса визг.

– И вы, разумеется, вломились в маленькую гостиную…

– Слушай, она верещала так, что я решила будто там кого-то убивают.

– О, так ты сама ломала дверь? Девушка – выдающаяся актриса. Представляю, что вы там обнаружили.

– Представляешь?! А представляешь, что я пережила, когда увидела, как ты сидишь на диване со стянутыми штанами, ухмыляешься своей идиотской ухмылкой, а в двух шагах от тебя вопит полуодетая Камилла? Причём вопит от настоящего ужаса, уж на таком расстоянии я бы игру различила. Я же решила, что тебе придётся жениться на этой девке!

– Что же привело бедняжку в такую ажитацию, интересно? По-моему, ты просто недооценила талант Камиллы.

– Что? Да я там сама чуть не умерла! Ты же куклу почти идеальную сделал, даже я ничего не заметила. Идеальную, кроме одной маленькой детали.

– Ой.

– Ойкает он. А что у тебя мать в обморок рухнула, когда увидела, что её сыну под корень всё мужское хозяйство обрезали?

– Ну я же не планировал там раздеваться! То есть голем не планировал! Тьфу! Я не планировал, что голем будет раздеваться, вот!

– Мерзавец, ты, – как-то тоскливо констатировала Ирида. – Неужели не мог предупредить?

– О чём? Так бы ты и дала мне манекеном прикрыться. А ведь согласись, он идеальный посетитель таких мероприятий. И наверняка вёл себя приличнее меня.

– Ну, в общем, да… – вынужденно согласилась мать шебутного мага. – Его даже не пришлось пихать в бок, заставляя вежливо общаться с курицами из благотворительного комитета. Кстати, о комитете. У тебя нет напитка поприличнее этой гадости?

– Сейчас Гмерреду попрошу каву сварить.

Секретарша отпрянула, торопливо пряча стакан. История была конечно занятная, но её заинтересовало совсем другое. Гмерреда никогда не думала, что её шеф настолько силён в артефакторике. А ведь вместо неё в столовую после праздника могла и кукла прийти.

Гмерреда от компромата избавиться немного поторопилась и продолжения разговора не услышала. А жаль.

– Гмерреда?

– Вы её видели в приёмной.

– Ах, эта. Пикантная штучка. Ты её уже соблазнил?

– Мама!

– Она тебе отказала?

– Мама!!! Служебный роман – это пошло!

– Какой ужас. Мой сын – праведник! Я-то думала, что ты хоть на работе расслабляешься, раз уж в нашем светском гадючнике пару не рискуешь искать.

Речи подобного рода Ирида фон Баррик в присутствии сына раньше себе не позволяла и удивлённый развязным тоном всегда державшей себя в руках леди, Варрик наконец-то присмотрелся к мамочке внимательнее. Лихорадочный блеск глаз и беспорядочные сполохи, пробегающие по крыльям, его просто ужаснули.

– Мама, что вы пили?! И сколько?

– Так ты же сам мне наливал.

– Ну конечно, и с одной рюмки вы пришли в такое состояние.

– А нечего было скандал провоцировать. Мне же нужно было как-то успокоиться.

– Так кто вас «успокаивал»? Дядя?

– Конечно. У вас с моим братцем совершенно одинаковые методы.

– Тогда мне непонятно только одно. Почему вы, вместо того, чтобы мирно спать, ворвались сюда в таком гневе.

– А, так дело в графине Бакстон. Она перед отъездом попыталась обвинить во всём тебя. Эти нувориши та-а-акие странные. Любому понятно, что големы сами девиц по укромным уголкам не тискают. А вот девицы… Вот и пришлось ей объяснять очевидное.

– Та-а-ак. Маменька, а ведь вы меня в этом безобразии таки заподозрили.

– Ты слишком хороший маг, – нехотя проворчала леди Ирида, почти засыпая.

– Давайте я вам потом лекцию по теории магии прочитаю, – покачал головой ректор.

Он вызвал Гмерреду и, объявив, что до завтра его не будет, подхватил сомлевшую мамочку и исчез в портале.

Гмерреда чуть слышно фыркнула ему вслед. Она успела прийти к выводу, что сам шеф всё же в покушении не виновен. Зато твёрдо пообещала себе повнимательнее присмотреться к артефакторам. И вообще, присмотреться. Гмерреде очень не нравилось, что во вроде бы насквозь изученной Магадемии, стало обнаруживаться столько для неё неведомого.