Текст книги "Магадемия номер три (СИ)"

Автор книги: Евгения Ежова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Химера Низколетучая
Магадемия номер три

1. День Знаний

1 листопада года 1534 от объединения Миров Треугольника

Величественное здание Третьей Межмирной Магадемии видно из любой точки города. Оно словно парит над Рибовиллем, осеняя своей тенью улицы и площади. Эффект достигается в основном за счёт высоченного холма, на макушке которого пристроилась Магадемия, но и само здание очень велико, если не сказать огромно. Сложенная из бурого кирпича в виде гигантской буквы Н, семиэтажная Магадемия ещё и гордо устремляла в небо башенки лабораторий, пристроенные на краях обоих крыльев и в местах их пересечения с поперечной перекладиной.

Некогда, в прежнем здании, лаборатории находились в подвалах. Места для работы тогда было побольше, но любому из нынешних исследователей, рискнувшему пожаловаться на тесноту и неудобства, вежливо показывали дорогу к развалинам Второй Магадемии. Древняя магия сохранила их почти нетронутыми и каждый мог послушать гида, смакующего подробности ужасного взрыва и полюбоваться, чем чреваты нарушения техники безопасности. А вот что случилось с Первой Магадемией – никто уже не помнил, да и развалин не осталось, но строить четвёртую никому не хотелось.

Впрочем, всё это дела давно минувших дней. Сегодня на всех шести башнях Магадемии развевались флаги и с самого утра до жителей города долетали отголоски весёлого шума.

Когда бурление и кипение в нижнем дворе Магадемии, специально предназначенном для торжественных сборищ, достигло предельно допустимого уровня, ректор сего достойного заведения Варрик фон Баррик, оценивающе, словно алхимик закипающее зелье, оглядел пёструю мешанину лиц и нарядов и, набрав побольше воздуха в лёгкие, сделал первый шаг.

Пробиваться сквозь плотную толпу учеников было бы долго, да и чревато последствиями. Некоторые из студентов дорого бы дали, чтобы пощупать ректора. Не подумайте ничего плохого. Конечно, тот был возмутительно молод для своей должности и невероятно хорош собой, но подавляющее большинство учеников интересовали вовсе не ректорские прелести, а крылья. По слухам, радужные драконы, оставались крылатыми и в гуманоидной ипостаси, но крылья показывали очень редко и лишь избранным, так что возможность прикоснуться к легенде перевешивала все остальные доводы.

Варрику крылья были дороги, поэтому он эффектно сбросил с пальцев несколько голубоватых искорок, тут же выстроившихся по ранжиру. Ректор привычно расслабился и плавно взошёл по воздушным ступеням на невидимую простым смертным дорожку. По ней он степенно вышагивал над головами учеников, пока не добрался до возведённой по случаю нового учебного года трибуны. Мало кто мог остаться равнодушным к свободно гуляющему по воздуху магу, и пока ректор добирался до места – толпа благоговейно затихла. Кто-то со старших академических курсов восхищался безупречно сплетённым заклинанием, девицы из коллежа, раскрыв рты, глазели на знаменитого красавчика, а лицейская малышня просто замерла от восторга при виде творимой на их глазах настоящей магии.

Дойдя до места, ректор прокашлялся, готовясь к речи. В ответ из расставленных вокруг двора отражателях звука раздалось противное завывание и зловещий хохот. Новенькие ученики вздрогнули и принялись в панике оглядываться, ища неведомое чудовище. Секретарь ректора, стоявшая у центрального входа в Магадемию, показала кулак почти незаметному в свете дня привидению, отвечавшему за артефакты-усилители, и звук моментально стал более пристойным.

Фон Баррик начал традиционную приветственную речь, которую столь же традиционно никто, кроме новичков, не слушал, но все делали вид, что внимают. Он механически молотил языком, говоря положенные слова, а сам присматривался к ученикам. Какие неприятности принесёт набор этого года, было пока неясно, но практика давно показала, что те всегда превышают ожидаемый уровень. К тому же ректор имел глупость поспорить со своим секретарём на бутылку «Лунной радуги». Гмерреда утверждала, что в этом году первыми отличатся старички, а сам Варрик склонялся, что новенькие успеют устроить бедлам со свистопляской раньше.

Посреди бородатой шутки, которой полагалось заканчивать вступительное слово, грянул взрыв. Некий изрядно подкопченный объект пролетел над головами собравшихся и протаранил одно из окон учебного крыла, неуклюже ввалившись вовнутрь с ужасающим грохотом и звоном. Студенты проводили летуна восторженно-завистливым воем и аплодисментами.

Новый учебный год можно было считать начавшимся.

Ректор, не оглядываясь, вызвал по связному амулету секретаря-психолога. Ну да, профессия такая. Экспериментами не только в Магадемии занимаются. Нынче все ВУЗы лезут из кожи вон, пытаясь изобрести что-нибудь этакое. А как потом бедным выпускниками с диковинными специализациями вроде повар-артефактор жить, никто не задумывается.

– Гмерреда, похоже, «Лунную радугу» нам придётся покупать вскладчину. Профессор Стокс обогнал всех претендентов, а на него-то мы и не ставили.

Варрик выслушал короткий выразительный ответ и ухмыльнулся.

– Вас не затруднит послать ремонтников… То есть, как это – не нужны?!

Ректор повернул голову к громыхнувшей башне и невольно присвистнул. Ремонтники тут действительно были ни к чему. Требовались строители и толковый архитектор, чтобы воспользовавшись оказией, соорудить на осиротевшем кусочке крыши что-нибудь поудобнее и попросторнее.

– Тогда согласуйте с завхозом вызов мастеров и не забудьте сказать целителям, чтобы впредь держали окно приёмной открытым. Не думаю, что Стокс был последним умником, заготовившим эвакуацию прямиком на лечебный факультет.

* * *

Петрович числился заместителем директора по хозяйственной части, но сам себя по привычке называл домовым. Прадед его начинал с деревенской избёнки, отец заведовал городской квартирой, а сам Петрович как-то ухитрился выбиться в большое начальство. Оно конечно почётно и приятно, но дюже нервно. Шутка ли, целую Магадемию обихаживать! Работы прорва, но подчинённые…

Вот если б в силах был, лучше б сам всё делал, ей-ей! Три десятка домовых и полсотни кикимор в одном здании, это сплошная головная боль, по правде говоря. И всем надо уважение оказать, перессориться не дать и, чтобы всё было сделано, как следует, проследить. А ежели кто не знает, по вредности домовые с кикиморами могут кому угодно фору дать. И уж то и дело проверять на прочность всего пару лет назад присланного начальника – сами духи велели. Только Петрович орешек крепкий. Пусть подкалывают, сколько хотят, а он справится!

Петрович вежливо поклонился намывающей полы кикиморе, чуть оскользнулся на незаметной лужице и пошёл дальше под одобрительное хихиканье уборщицы. И вот так всегда! И ничего не докажешь!

Общежитие начали заселять ещё декаду назад, ведь многие ученики издалека прибыли, но сегодня здесь было необыкновенно тихо и пусто. Ни прогульщиков, ни заболевших.

Комнаты учащихся занимали почти всё северное крыло и были основной заботой Петровича. Детишки, они такие… детишки. Любую кикимору доведут и мелкие пакости строить умеют не хуже гремлинов. А ведь на первый взгляд – ну чисто посланники благостного творца. Особливо когда при полном параде, как сегодня. Завхоз с утра аж умилился, когда нарядные, чистенькие первоклассники-лицеисты во дворе выстраивались. Прослезиться ему помешала коллежская вольница. Нет, адепты тоже были нарядными, но у каждого в кармане (Петрович это точно знал!), наверняка припрятана лягушка, зелье вредное или огненный шарик. Домовой даже как-то думал поспрошать старшую воспитательницу, не колдуют ли над детишками после перехода в коллеж?

Скоро обед и общежитие моментально перестанет быть гулким и пустым. Четыре лицейских курса для малышни от 10 лет, четыре коллежских и ещё четыре академических. Огромная толпа детишек множества рас. И совсем не простых детишек. Петрович хихикнул, вспомнив, как по неопытности студента-академиста малышом обозвал. Вот ей-ей тот бы заклинанием каким-нибудь засветил, если б куратор рядом не стоял.

Благо, что заботы Петровича ограничиваются чистотой и порядком. Заставь его всю эту ораву расселить, да так, чтобы всех, кому не стоит часто сталкиваться, разделить и постараться никого не обидеть – сбежал бы в самую глухую деревню. Ну да по его части всё в ажуре. Зря что ли все каникулы ремонтом занимался.

Нет, жалобы-то всяко будут, это уж как водится, но за необоснованные претензии ректор отсылал к Гмерреде, а вот за недоделки спрашивал с виноватых. И… тоже отсылал к вездесущей Гмерреде.

Задумавшись, Петрович по инерции сделал пару шагов, но остался на месте. Зеленоватая тонкая рука с длинными аккуратными коготками, удержала рассеянного домового буквально в дюйме от роскошного бюста. Ещё четверть шажочка и Петрович уткнулся бы носом точнёхонько в грудь Гмерреды. Он с извинениями шарахнулся в сторону, а вредная девка только бровь приподняла невозмутимо, да в любезной улыбке оскалилась.

«Вот и помяни беса! Принесла нелёгкая. А одета-то как! Юбка аж на ладонь выше щиколоток. Срамота!» – мысленно сплюнул Петрович и расплылся в ответной улыбке, старательно, но безуспешно отводя глаза от места несостоявшегося тарана.

– Доброго утречка, мистрис секретарь. Удивительно тихо здесь сегодня, не правда ли?

Гмерреда приподняла брови и невзначай продемонстрировала кончики острейших клыков, отчего взгляд Петровича моментально и без всяких затруднений вынырнул из расстёгнутого ворота блузки, и согласно кивнула.

– Первый день. Я слышала, в этом году набор довольно сложный. Боюсь, работёнки вам предстоит немало.

Петрович глубокомысленно покивал. Отвечать смысла не было. Уж кто-кто, а секретарь ректора лучше всех знала, сколько в этом году новеньких, стареньких, неявившихся, сломавших зубы о гранит науки и чего от каждого ученичка ждать. Мало того, что все бумаги попадали в первую очередь на её стол, так ещё ходили слухи, что Гмерреда умеет раздваиваться, а то и расчетверяться. Нет, все знали, что та не маг, но как-то же она ухитрялась всегда, когда ни придёшь к ректору, торчать в приёмной и при этом то и дело путаться под ногами у честных служащих по всей Магадемии. Так что эта помесь троллей и эльфов (и сподобили же вышние силы эдакий брачный союз!), знала всё, абсолютно всё, что делалось в Магадемии. Петровичу даже иногда казалось, что она мысли умеет читать.

Именно в этот момент Гмерреда снова улыбнулась. Да так ослепительно, что клыки, доставшиеся ей от мамы, показались во всей красе, длине и остроте.

– Кстати, вы уже связались со строителями?

– А как же. Как только, так сразу. Обещались после обеда прийти. А вы не слышали, как там профессор Стокс?

– Да что ему сделается. Даже ни одну из своих жизней не потерял. Кошак, одно слово.

– Ну, тогда я пойду, проверю, всё ли готово для работы.

Петрович ускорил шаг, торопясь скрыться с глаз тролле-эльфийки. Интересно, – подумал он по дороге, – бригадиру кто-нибудь предсказания делает или у него просто чутьё? Ведь когда Петрович после летних работ прощался, тот только ухмыльнулся и сказал, что они на декаду другую в городе задержатся.

* * *

Профессор Стокс бродил по аудитории, нервно помахивая длинным хвостом и пытаясь игнорировать ехидные усмешки студентов. После взрыва, подчистую снёсшего лабораторию, и пребывания в лапах озверевших со скуки целителей болели даже уши, но бесился он не из-за этого. Стоило ли сбегать из палаты для того, чтобы его заловила Гмерреда и самым наглым тоном напомнила, что у него сегодня три вводных пары у первых курсов коллежа? А ведь нужно было срочно, пока ничего не забылось, записать ход эксперимента! Он так и попытался объяснить этой… секретарше. Но она настаивала! И он, один из величайших алхимиков мира – уступил!

Причём, сам не понял как. Ну да, зарплату ему платят не за исследования, а за обучение недорослей. Вот только до появления в стенах Магадемии проклятущей тролле-эльфийки с верлеопардом никто не спорил и вмешиваться в его дела не рисковал.

– Р-р-р-р-р!!!

Профессор несколько раз втянул и выпустил когти, успокаивая себя усилием воли. Хор-р-рошо! Лекция, значит лекция. Кто у него нынче? Охотники и некроманты? Замечательно.

Он подошёл к трибунке и окинул взглядом парты, амфитеатром поднимающиеся от места лектора. Странно. Вроде бы, когда пара начиналась, первые три ряда были заняты. Впрочем, какая разница? На голос профессор никогда не жаловался.

– Итак, господа будущие маги, поговорим об алхимии. Многие адепты ошибочно полагают, что будут работать с чистой Силой и зельеварение в их карьере не пригодится…

* * *

– …Постельное бельё – два комплекта, сапоги болотные – одна пара, мантия парадная, мантия лабораторная… – бубнила сухонькая серо-зелёная старушка, попутно шлёпая на каждый упомянутый предмет штамп с меткой для прачечной.

– Всё, – облегчённо выдохнула она. В этом году учеников, прибывших в последний момент и сразу угодивших на торжественное построение, было многовато. Теперь все они столпились в вотчине главной кастелянши, чтобы получить положенные вещи. – Запомни – твой номер – 78. Распишись здесь, здесь и здесь. Следующий!

Мелкая рыжая девчонка, чуть пошатываясь под тяжестью груды вещей, отодвинулась в сторону и откуда-то сверху пробасили:

– Я следующий.

Остренькие ушки кикиморы насторожились, длинненький носик с шишечкой на самом кончике дёрнулся, собирая запахи. Мистрис Мокрс подняла голову, потом запрокинула так, что собранные в кукиш седые волосы почти коснулись лопаток и… с проклятиями ухватившись за край стола, в последнюю секунду удержалась на вздумавшем опрокинуться стуле.

– Экземпля-я-яр, – то ли восхищённо, то ли возмущённо протянула немолодая кикимора. – Вообще-то вещи сначала должны получить лицеисты. Коллеж после них.

– А я лиси… лици… лицеист и есть.

– Ну, раз так… Мистрис Жабс, – крикнула она куда-то вглубь помещения. – Будьте любезны, принесите полный комплект «Тролль – ХХL».

– Тролли разве в этом году поступали? – удивилась невидимая мистрис Жабс.

– Один нашёлся.

– Я не тролль! – возмутился румяный широкоплечий детинушка и деликатно утёр нос рукавом. – Иван я, Феоктистов сын.

– Сколько ж годочков тебе, отрок?

– Шестнадцать.

– А что так поздно поступаешь?

– Так, когда маги детей способных искали – я с батяней на медведя охотился, а вдругорядь – брёвна помогал с вырубки на сплав тащить. Так вот и вышло. А потом у меня вдруг иная личина появилась. Тут уж и пришлось. Только в коллеж не взяли. Сказали, чтоб сначала читать научился, как следовает, а не по складам.

– В медведя оборачиваешься? – заинтересовался кто-то за спиной у паренька.

– Не-а, – шмыгнул носом отрок. – В мыша.

* * *

Гмерреда поставила на полку последнюю папку и облегчённо выдохнула. Учебный год первый день, как начался, а у ректора новый прожект по формированию групп. Он-то идею высказал, а дела студентов приходится перебирать ей. Его умнейшество, видите ли, изволят витать в облаках и низменными делами заниматься не могут. Эксплуататор чешуйчатый!

Интересно, сколько раз его осенит в этом году? В прошлом состав академических групп меняли трижды. Гмерреда даже немного посочувствовала бедным студентам, которых перетасовывают, как колоду карт и кидают от куратора к куратору. Такими темпами каждый в Магадемии успеет поучиться с каждым. Нынче дражайший начальник хочет создать идеально-совместимую по психологическим портретам группу. Хвала сумрачным богам, только одну. Пока одну. А вдруг ему результат понравится?

Секретарь-психолог передёрнулась. Одна надежда на то, что у фон Баррика энтузиазм быстро проходит и всегда можно надеяться, что нововведение его успеет утомить, прежде чем охватит всю Магадемию.

Тут с одной-то группой с ума сойдёшь. Гмерреда с неприязнью покосилась на отобранную стопку личных дел. Убила полдня и… (она с ужасом обозрела себя в зеркале) вымазалась! На кикимору стала похожа!

Разумеется, Гмерреда преувеличивала. С вооружёнными тряпками и швабрами кикиморами, постоянно снующими по коридорам, её бы никто не спутал. Даже если бы она и впрямь вымазалась как они, а не страдала от полоски пыли на юбке. Да и ни с кем не спутал. Таких, как Гмерреда может и в мире больше не было, не то что в школе.

Во-первых, Гмерреда была выше любой кикиморы вдвое. Немалый рост секретаря-психолога был вкладом в наследственность от обоих родителей. От папы ей досталась слишком тонкая кость и неукротимый метаболизм, подчистую съедающий каждый лишний грамм. Матушка всё стонала, что дитё на палку от метлы смахивает. И как при такой фигуре приличного мужа завлечь? Как, как? А маминым наследством. Выдающаяся во всех отношениях грудь досталась Гмерреде именно от мамочки. Тут уже страдал папуля и ровно по той же причине. По фигуре то бишь. Разве можно с такими буферами приличного мужа найти? Ей же будут попадаться исключительно озабоченные мерзавцы!

– Тоже мне, проблема, – отмахивалась дочка от родителей. – Я замуж пока и не хочу.

Главное, что ей самой её внешность нравится. А то, что миндалевидные, с чуть поднимающимися к вискам уголками чёрные глаза, которые поклонники сравнивали с драгоценным агатом, а все остальные с дулами аркебузы (второе сравнение ей льстило больше) и длинные эльфийские уши странновато выглядят рядом с чуточку приплющенным носом и длинными клыками – так то ж экзотика. И кожа хороша. Гладкая, нежная, светло-зелёная.

И вообще! Приличного мужа порядочная троллиха завлекает не фигурой или (упаси боги) косметикой. Мужа заарканивают. Аркан у Гмерреды был. Лежал в сундучке для приданого рядом с небольшой дубинкой, брачными ошейниками и амулетом для вызова духа, по традиции соединяющего новобрачных незримой цепью.

А как вы думали, мама вышла за эльфа? Аркан и дубина наше всё!

Гмерреда полюбовалась на свои стройные ножки, скандально приоткрытые новомодной красной юбкой, длиной всего лишь до середины икры. Скандально, зато как соблазнительно.

Она поправила уложенные в корону иссиня-чёрные волосы, осмотрела узкие рукава, проверила соответствие количества расстёгнутых пуговок на блузке стратегическому расчёту, стряхнула с юбки пыль и села за стол. Надо было ещё раз перечитать подобранные документы, прежде чем нести их начальнику.

А может… Гмерреда с сомнением покосилась на ректорскую дверь. Может, заарканить ЕГО? А то раскомандовался тут. В принципе, муж из него должен бы выйти неплохой. Вот только поддастся ли он дрессировке? Не тролль чай, да и не эльф.

На этих-то методика отработана до мелочей. Зато ещё никто из её соплеменниц не заарканивал радужного дракона! Это ж какой престиж будет!

Девушка всерьёз задумалась.

– Гмерреда! – прервал её размышления оглушительный рёв. – Принесите кавы!

– Одну минуту, шеф.

Нет уж, фигушки! Она девушка занятая и на воспитание мужа время тратить пока не может. Так что полежит сундучок на дне шкафа ещё годик-другой.

* * *

В закутке за фикусом горько плакала маленькая девочка. Длинное чёрное платье с белоснежными манжетами и воротничком, оттеняло алебастровую кожу, делая её ещё бледнее, обиженно скривившиеся губки ещё ярче, а тонкие, безупречно правильные черты резче и выразительнее.

«Ну чисто – фарфоровая куколка. Даже нос не покраснел» – мысленно отметил Алик, сунувшийся посмотреть, кто тут сырость разводит.

Магистр Аликант Иловайский на самом деле, но он к такому обращению ещё не привык. Стараясь добавить себе солидности, Алик отрастил бородку, но та вышла какой-то не очень удачной. Жиденькая, белесая. Сбрить бы, но без неё его все за студента принимают.

Алик обольщался – на самом деле с ней тоже. Неудивительно, ведь магистр был чуть помладше иных старшекурсников. Алик закончил Магадемию только этой весной. Он тогда выложился по полной и диплом сумел написать такой, что тот сразу зачли, как магистерскую диссертацию и пригласили многообещающего молодого специалиста преподавать в альма матер.

И на кой он согласился?!

Алька был сегодня зол. Очень зол. В основном на себя. Вот только полгода назад он ходил по этим коридорам, как хозяин. Ещё бы. Лучший на курсе, любимый ученик профессора Ватокатоэля, да к тому же неплохой спортсмен. И девушками не обижен, и друзей полно. Короче, парень хоть куда.

И куда всё это подевалось, когда он встал сегодня перед учениками? Алик поморщился, вспомнив, как заикался и блеял перед первоклассниками. Точь-в-точь эльфийская принцесса на первом уроке некромантии. И ладно б что-то серьёзное читал, а то история магии…

Слава богам и учёному совету – в коллеж его не отправили. Уж эти-то точно заклевали бы бывшего старшекурсника в пять минут. Малышня внимала без смешков и подколок, можно сказать – благоговейно, но всё равно противно. Так опозориться! Ну, вот чего он испугался?! Съедят его эти дети, что ли? Кстати, о детях.

– Малышка, ты чего ревёшь? И что тут делаешь? Занятия давно закончились. Да, и как тебя зовут?

– Аннель. Я заблу-у-уди-и-илась, – всхлипнула девочка. – И кушать очень хочу.

Заблудиться в коридорах Магадемии было немудрено. Тут, бывало и старшекурсники терялись, что уж говорить о первачках-лицеистах.

– И как ты вообще сюда попала? – пробормотал Аликант, оглядываясь. Тут было царство обормотов из коллежа и малышам заходить в опасную зону категорически не рекомендовалось. Не то чтобы коллежские были такими злобными. Просто их распирала энергия и магия, а мозгов и контроля пока не завелось. Под случайную раздачу мог попасть кто угодно, поэтому без дела на эти два этажа редко кто бывал.

– Я за мальчишками бежала, – охотно ответила малявка на, в общем-то, риторический вопрос. – Бежала, бежала и тут они все куда-то подевались. А я ку-у-ушать хочу!

Алька попытался вспомнить, в каком из двух первых классов учится потеряшка, но не преуспел. Он перекличку, конечно, проводил, но был в такой панике, что лица учеников слились в одно большое пятно.

– Ну ладно, давай руку. Отведу тебя в столовую. Может, заодно и твоего куратора найдём. Имя его помнишь?

– Нет. А можно я по дороге начну кушать. Мне правда очень хочется.

– У тебя что, бутерброды какие-то с собой? А чего тогда ревела? Ешь, конечно, – пожал плечами Алик. – Кто тебе не даёт?

– Разрешаешь? – восторженно взвизгнула девчонка.

– Да лопай на здоровье.

Алик даже отвернуться, что бы идти дальше, не успел. Поэтому он и увидел, как глаза малышки затянуло алой пеленой, клыки выдвинулись, заостряясь…

– ****!!! – сказал Алик, с трудом удерживая на весу извивающееся худенькое тельце. Чудо, что успел перехватить тварь в прыжке.

Аликант потряс пойманную вампиршу, продолжающую тянуться к его горлу. Убить бы не убила, слишком мелкая, но погрызть могла изрядно.

– Ты что творишь?!

– Ты сам разрешил покушать! – возмутилась в ответ девочка. – Я была вежливая и всё сделала правильно, а ты разрешил, а теперь не даёшь. Отпусти! Я на тебя обиделась!

– Так ты поэтому за мальчишками бежала, – сообразил Алик.

– Да. Они тоже такие же гады, как ты. Сначала разрешили, а потом убегать стали.

Думал магистр Аликант недолго. Ловко завернув продолжающую брыкаться мелкую кровососку в полу парадной мантии, которую так и не успел сменить на что-то попроще, он крупными скачками помчался в учебную часть, чтобы выяснить, кто куратор малявки, чем её собирались кормить, и кому вообще пришла в голову «блестящая» идея принять в Магадемию ВАМПИРШУ?!

– Аликант! Вы же уже магистр! И не стыдно вам проказничать?

– Мистрис Фрида! Вас сами боги послали!

Встретившаяся на полпути к жилому крылу суровая эльфийка, по самый подбородок затянутая в балахон из сумрачного шёлка, выжидательно глядя на Алика, чуть шевельнула длинным ухом, требуя ответа. Тот вздрогнул, ибо внимание старшей воспитательницы редко заканчивалось без последствий для шкодливых учеников, но тут же вспомнил, что он уже, действительно, магистр и приосанился. Однако высказаться ему помешала снова затрепыхавшаяся пленница. В борьбе с ней Алька упустил момент и мистрис Фридаэннэль пришлось задать вопрос вслух.

– Что это значит, молодой человек? Кого вы похитили и зачем?!

Алику моментально показалось, что наступила зима. Воздух от ледяного голоса воспитательницы существенно похолодел и даже несколько снежинок с потолка слетело.

– Э… Вот! – Алик поставил свою ношу на пол и размотал ей голову. Руки пленницы он благоразумно освобождать не стал.

– Как… интересно, – прищурилась эльфийка. – И по какой такой причине вы перемещаете принцессу ванн ден Блад подобным образом?

«Ещё и принцесса?! Вот влип!» – мысленно ахнул Алик, но вслух сказал совершенно другое:

– А у нас все принцессы инкогнито.

Это было чистейшей правдой. В Магадемии, особенно в лицейских классах, кто только не учился. Герцоги, принцы, даже короли. И все инкогнито. У многих из них и способностей-то магических не было или было по-минимуму. В коллеж, да. Без сильного магического дара не принимали. Тем более, в академию. А лицей – дело другое. Так уж повелось с незапамятных времён, что знатнейшие семьи всех трёх миров отправляли своих детей в Магадемию хотя бы на пару лет. Среднее образование малышне доставалось одно из лучших, а вот о магии давалось лишь общее представление.

В учебниках истории было напущено много тумана по поводу этого обычая, но на самом деле всё было просто. В один прекрасный день магам, нанятым разными государствами, а то и целыми враждующими мирами, надоело воевать между собой. Войны мешают исследованиям, да и гибнуть за чужие интересы неприятно. Маги сговорились и одновременно поставили всем королям, императорам и прочим князьям миров Треугольника условие, что те отдадут учиться в Магадемию какого-то из своих детей. Ещё и плату за образование зарядили такую, что с лихвой хватало на обучение одарённых Силой из бедных семей. Правители может и потрепыхались бы, но пойти против воли ВСЕХ магов разом, ни один не рискнул. Сначала детишки были заложниками приличного поведения родственников, потом это превратилось в достаточно почётную обязанность, а по прошествии многих десятилетий – в обыкновенную привычку.

Не сказать чтобы войн стало намного меньше, но из-за того, что у соседа уши не той формы или кожа не того оттенка очень скоро воевать перестали. Отличное лекарство от ксенофобии оказалось. Ну, в самом деле, как можно бояться и ненавидеть одноклассника, с которым вместе и гранит науки грызли, и на переменках бедокурили? Конечно, разумные есть разумные и школьное соперничество иной раз продолжалось у подросших оболтусов при помощи пушек, но тут уж ничего не попишешь. Бывает.

Задумавшегося о стародавних временах Алика чувствительно пнули в коленку и он тут же опомнился. И немедленно решил брать инициативу в свои руки. В такой сомнительной ситуации кто первый наедет, тот и прав. Не хватало ему ещё на заре карьеры схлопотать звание ксенофоба.

– А чего ж ваша принцесса болтается по этажам коллежа и охотится на всех подряд?

– Я не охотилась! – тут же протестующее завопила маленькая вампирша. – Я тебя вежливо попросила. А ты плохой! Пообещал и не дал. А я ку-у-у-ушать хочу, – заревела девчонка.

У Алика аж зубы заныли от мысли, как всё это выглядит со стороны.

То ли от пронзительных завываний соплячки, пробуравивших дырку в мозгу настолько большую, что оттуда наконец-то полезли знания, то ли от сурового взгляда цвета зимнего моря, которым мистрис Фрида, по слухам, могла заставить покаяться в чём угодно, но у Аликанта перед глазами моментально всплыла страница из потрёпанного учебника «Расы и народности, населяющие миры Треугольника». Коридор куда-то исчез, а сам Алик остался сидеть за первой партой, лихорадочно конспектируя монотонный монолог учителя. «Вампиры, хоть и числятся в иных отсталых краях нечистью, на самом деле таковой не являются. Раса немногочисленная, закрытая, со специфическим пищеварением и обычаями…».

Вот же ж… геометрия! – мысленно ругнулся Алик.

А он просто лопух. Сам же собственным болтливым языком пригласил девушку поужинать его кровью, а потом пошёл на попятную. Но быть покусанным хотелось ещё меньше, чем выглядеть в глазах девчонки жадным гадом.

– Я отменяю разрешение, – твёрдо сказал он. – И разрешение тех мальчишек, за которыми ты бегала – тоже. Всё поняла?! – он разок тряхнул девчонку, отплевался от косички, хлестнувшей его (явно в отместку) по лицу и самым строгим тоном добавил:

– Кушать надо просить у своего куратора или воспитателя.

Затем он обратился к старшей воспитательнице, скептически наблюдающей за всем этим безобразием:

– Мистрис Фрида.

– Да, магистр.

Эльфийка чуть заметно улыбнулась. Надо же какой суровый наставник вырос. А был шалопай шалопаем. Всех воспитателей и учителей с ума сводил.

– Вас не затруднит отвести девочку в общежитие и передать воспитателю? Я шёл в другую сторону, знаете ли.

– Разумеется, магистр Иловайский.

Алик был просто уверен, что мысленно эльфийка потешается над его неуклюжестью, но церемониал общения взрослых при ребёнке был соблюдён безупречно.

Мистрис Фрида благородно увела маленькую вампирку, а утомлённый переживаниями Алик попытался вспомнить, куда вообще шёл, понял, что ему это не под силу и побрёл в свою комнату. Обдумывать причины неудачи и готовиться к завтрашним урокам.

Бедолага прошёл несколько десятков шагов, прежде чем понял, что по привычке тоже топает в общагу.

Он ругнулся и поплёлся к лестнице, ведущей на верхние этажи перекладины, на которых располагались квартиры преподавателей. Воспоминание о выделенной ему чудной квартирке с собственным душем, маленькой кухонькой и целых двух комнатах согрели душу и Алик зашагал бодрее. Завтра всё будет иначе. В конце концов, первая лепёшка всегда норовит прилипнуть к сковороде. А он же лучший. Значит, справится!

Перепрыгивая через две ступеньки, парень поймал себя на том, что насвистывает неофициальный марш Магадемии. Хорошо, что насвистывает, а не напевает. Приличных слов в том марше было немного.

* * *

Призрачный страж обходил затихшую Магадемию. За века, что он хранил её покой, та много раз перестраивалась и ремонтировалась, но главное оставалось неизменным. Ученики и учителя. Сколько поколений магов сменилось в этих стенах, страж уже не помнил, но любил и оберегал всех.

Внезапно призрак заметил в конце коридора лучик света и полетел выяснять, что за непорядок.

– Тише ты! – шикнул некто, крадущийся во мраке. – Разбудишь ещё кого-нибудь.

– И что тогда будет? – спросил второй искатель приключений.

Ну а что ещё можно искать в середине ночи в девичьем крыле?

– Куры гриль, – мрачно ответил первый.

– Из нас?! – ахнул второй.

– Больной? Если поймают, отправят на кухню, мыть посуду. А завтра на обед куры гриль. Знаешь, как трудно отмывать решётки?

– А меня нельзя на кухню. Я – князь! – приосанился второй.