Текст книги "Магадемия номер три (СИ)"

Автор книги: Евгения Ежова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– А твои, я смотрю вампирочку не пожалели. И не стыдно им маленьких подставлять?

Нора ухмыльнулась.

– Вообще-то она старше, чем кажется. И наверняка сумеет удержать моих дикарей в руках. А ты, судя по печали в глазах, ставил на кого-то другого?

– На мыша, – удручённо признался друид.

– Вот ещё глупости, – фыркнула Нора. – Мальчику всерьёз учиться нужно, не отвлекаясь. Кстати, обязательно назначь ему дополнительные занятия. Соображает-то он хорошо, но дрему-у-чий, это что-то.

– Да уж, я слышал, что он на истории рас учудил. Я понимаю, что с его второй ипостасью кошки могут раздражать, но охотиться за преподавателем, это перебор.

– Похоже, ты слышал вариант без подробностей. Всё ещё печальнее, – вздохнула Нора. – Нефер же чёрной кошкой оборачивается, а у мальца чёткая установка – чёрная кошка есть порождение тьмы и наивреднейшая нечисть. И кто только ему такой бред вдолбил? Закопала бы!

– В дальних деревнях престранные суеверия встречаются, – сочувственно покивал математик.

– Ну вот он, как Нефер обернулась, перепугался и с катушек слетел. Оторвал столешницу от парты и давай ею бедную девочку гонять. Но самое потрясающее, он же за ней по стенам и потолку бегал! У Нефер-то крылья, а вот как этот мышонок воспарил, я так и не смогла добиться. Его же ничему ещё не учили! Тем более левитации.

А теперь он мямлит, что ничего не помнит и повторить, как ни пытается, не может. Краснеет, и цветочек из рухнувшей гардины за спиной сворачивает. Будто мало было двух разбитых светильников! Меня потом ещё и Петрович чуть не загрыз за порчу имущества.

И нечего тут ухмыляться! Тебе бы такую лекцию выслушать пришлось. А мне ещё после всего Нефер пришлось пустырником отпаивать. Валерьянку же ей нельзя.

– Вот это у мальчишки силища! – Эваристос выделил из жалоб лишь то, что счёл важным.

– Угу. Магом станет потрясающим. Ну а пока мне предстоит адова работёнка.

* * *

Мистрис Фридаэннэль бесшумно скользила по коридору общежития. Ночка нынче предстоит беспокойная, а уж завтрашний день…

Официально администрация не имела никакого отношения к дню посвящения. И даже вроде как о нём не подозревала, хотя на самом деле ректор даже денег студенческому совету на эту вакханалию подкидывал, да и мастера с интересными идеями помогали справиться, если те превышали возможности студентов.

Фрида давно убеждала ректора возглавить это безобразие и не мучиться. Попробуй-ка приглядывать за учениками вдвое внимательнее обычного, и при этом делать вид, что не замечаешь грандиозных приготовлений, суеты и беготни. Но этот гад чешуйчатый был твёрдо убеждён, что стоит перехватить инициативу – не пройдёт и пары лет, как студенты обленятся и свалят всю подготовку на педагогов. А так – всем весело и хорошо.

Размышления эльфийки прервало тихое звяканье в одной из комнат.

– Вот так всегда! – разозлилась Фрида. – Каких проверок на входе не устраивай, всё равно протаскивают.

Она насторожила уши, вычисляя источник звука. Ещё один звяк и звук льющейся жидкости позволил удовлетворённо кивнуть. Легчайшим привидением мистрис Фрида скользнула к нужной двери и коротко постучав, тут же её распахнула. Такая мелочь, как запертый замок, разумеется, не мог остановить старшую воспитательницу.

Тихая паника, вызванная стуком, сменилась настоящим ужасом, когда троица адептов, спешно попытавшихся убрать компромат со стола, узрела в дверном проёме ласково улыбающуюся эльфийку.

– Мист-т-трис Ф-ф-фрида? – заикаясь, пролепетал юный тролль, пряча за спину кувшин.

– Мальчики, отбой был час назад, – нежно сказала воспитательница, разглядывая побелевших студентов.

– А мы это, к контрольной готовились, – нашёлся не менее юный эльфик. Всё же у него был некоторый иммунитет к разъярённым эльфийским матронам. Не зря же он регулярно получал от собственной матушки наставления, поучения и прочее воспитание. Матушка была весьма изобретательна и приметлива, поэтому он не стал пытаться уронить под стол наверняка замеченные мистрис Фридой стаканы. Осторожно поставив хрупкое стекло на место, адепт продолжил:

– Вы же знаете, у Аррыха проблемы с ботаникой. Мы ему помогали, помогали, да и не заметили, как время пролетело. Устали и компотику решили выпить.

Взгляд эльфа был невинен, чист, предельно честен и сияющ. Лицо дышало благородством и поражало красотой. Мистрис Фрида аж залюбовалась.

– Компотик? Это полезно, – смягчилась она. – Но всё же, пора ложиться.

– Ещё пять минут, мистрис. Слово чести, – прижал руку к груди эльфик.

Фрида взглянула на него с воистину материнской нежностью и благосклонно кивнула.

– Но не больше, – погрозила пальцем она. – Да, и не пейте слишком много компотика на ночь. Я слышала, он активизирует пищеварение.

Когда дверь за воспитательницей закрылась, адепты попадали на стулья, вытирая холодный пот.

– Неужто пронесло? – неверяще спросил тролль.

– Ну так, – приосанился эльф. – С пожилыми тётками надо уметь правильно обращаться.

– Ты крут! – восхитился немо продрожавший всю сцену друид. – И, по-моему, за это надо выпить.

С ним все согласились и торжественно чокнувшись, поднесли к губам стаканы с драгоценным вином, контрабандой протащенным в общагу для праздника.

Но стоило им сделать глоток…

– Что это?! – испуганно изумился друид.

– Компотик! – простонал тролль.

– Вишнёвый, – обречённо констатировал эльф.

– Вот ведьма! – в один голос возопили студенты.

– Погодите, – насторожился друид. – Только в кувшине?

Сталкиваясь лбами, адепты бросились выволакивать из-под кровати бочонок, закупленный на всю группу.

Спешно снятая проба заставила некоторых нервных троллей побиться головой об пол.

– Что мы ребятам скажем?!

Долго страдать ему не дал странно взбурливший желудок.

– Парни, – осторожно уточнил друид, прислушиваясь к собственному организму. – А что она сказала про пищеварение?

Спринтерский забег до туалета выиграл эльф.

Прекрасно всё слышавшая старшая воспитательница ухмыльнулась и, вежливо поприветствовав призрачного стража, с нескрываемым удовольствием наблюдавшего за спектаклем, отправилась продолжать обход. В канун посвящения в Магадемии не спало слишком много адептов. Страж занялся тем же самым, только в другой части общежития. К сожалению, наибольшее впечатление он производил на лицейскую малышню. Студенты постарше были уже почти потеряны для воспитательных мер, коими располагал нематериальный призрак. Впрочем, он не жаловался. В конце концов, его потустороннее существование имело смысл и цель, не то что у некоторых бедолаг, столетиями страдающих от скуки.

Сегодняшняя ночь была особой, поэтому он счёл нужным принять подобающий вид. Полупрозрачный длиннобородый старец в колышащейся на лёгком сквозняке парадной мантии, с длинным посохом и в квадратной шапочке архимага степенно вышагивал по тёмным коридорам. Конечно, предложил бы архимагистру боевой магии и высшей демонологии какой-нибудь «стилист» так принарядиться при жизни, летел бы впереди собственного визга, но…

Страж полюбовался на себя в попавшемся по пути зеркале.

– Хорош!

Игры с формой были одним из немногих его развлечений, и страж постепенно достиг в них больших успехов. Если бы не прозрачность, его легко можно было принять за обычного человека. А ведь когда-то был видимым лишь медиумами облачком эктоплазмы.

Часы пробили полночь и страж как раз успел подумать, что день посвящения в принципе можно считать начавшимся, когда навстречу ему с тихим завыванием вылетело нечто. Нечто светилось голубоватым светом болотных огней, хлопало краями и очень натуралистично стенало.

Потом страж посмеивался над собой и немножечко стыдился, но первой мыслью при виде эдакого чуда, было паническое «конкурент»?!

Подумать ещё о чём-то страж просто не успел. Нечто пролетело сквозь него и помчалось дальше. Страж сел прямо на пол, схватившись за грудь.

– Ну, адепты!!!

– Пугалка оказалась вполне материальной, а значит для призрака совершенно неопасной. К тому же пока шутиха пролетала «тело», страж успел заметить следы знакомой магии.

– Надо сказать ректору, чтобы выписал Питобреду премию, – пробормотал себе под нос призрак. – Ученички этого гнома в нынешнем году превзошли сами себя.

Однако ночь на дворе, а завтра нелёгкий день, так что пугалку следовало остановить, пока она половину общаги не перебудила. Страж посоображал и, припомнив стародавние времена, прикинул, что гоняться за шутихой бесполезно, зато имеет смысл отыскать артефакт, из которого та выскочила.

Призрак двинулся в сторону, с которой прилетела игрушка, тщательно оглядывая коридор в поисках шкатулки или коробочки, поставленной в неприметном месте. Заметив у стены что-то тёмное, он подлетел поближе и от удивления чуть не потерял форму. Рядом с предсказуемо открытым маленьким ларчиком валялась в глубоком обмороке упитанная мышь. В двух шагах от неё мелко дрожала скатанная в рулон штора. Страж пожалел, что не может выпутать из ткани виновницу происшествия и тихим ласковым голосом принялся уговаривать девчонку выбраться из ненадёжного убежища.

«Чудо, что в окно с перепугу не выпрыгнула», – подумал страж. – «Смелая».

Догадаться, что тут случилось, большого труда не составляло. Девчонка первоклассница увидела мышь. Вряд ли та гналась за девочкой, но в женщинах любого возраста при виде грызунов убегательный инстинкт сам собою просыпается. В любом случае, одна из них зацепила коробку. Та опрокинулась и открылась, выпустив заготовленную пугалку. Кстати!

Мёртвый или нет, страж был весьма образованным магом. Он прекрасно помнил, что для создания пугалки надо силы вкладывать, а вот чтобы отозвать, достаточно произнести ключевое слово. Оставался крохотный вопрос. Какое именно? Каждый артефактор вкладывал в своё изделие собственные ключи. Страж призадумался, но почти сразу встрепенулся. Мальчишки есть мальчишки.

– Только настоящий маг может пройти сие испытание, – торжественно возгласил страж и был вознаграждён сиянием шкатулки. Где-то там призрачная шутиха распалась и вернулась в своё обиталище.

– Ну, ничего не изменилось, – умилился призрак, когда крышка захлопнулась. В его времена сигналом к панике среди новичков тоже была фраза из самой популярной сказки про юного мага, побеждающего чудовищ. Страж перевёл взгляд на штору.

Оттуда любопытно блестела восторженными глазёнками бледная мордашка. Маленькая рука, на всякий случай продолжала цепляться за ткань, пачкая ночную рубашку в пыли, растрёпанные тёмные волосы смахивали на воронье гнездо, но в целом перепуганная малявка выглядела неплохо. Не каждый сумеет так быстро отойти от шока.

Приглядевшись к девочке, призрак подумал, что в вопросе, кто тут за кем гонялся, он мог и ошибиться.

– И почему же вы не спите посреди ночи, юная леди, – строго вопросил он. – И пугаете…

На секунду страж запнулся, обнаружив на месте мыши довольно крупного подростка. Тот почти успешно делал вид, что ещё не очнулся.

– Кушать хотелось, – честно-пречестно глядя стражу в глаза, ответила малышка.

– Аннэ-э-эль, – с ласковой укоризной протянул призрак. – Мне-то не надо сказки рассказывать. Вампиры пьют кровь не чаще раза в декаду, распрекрасно обходясь всё остальное время обычной едой. А вас я только сегодня видел у клетки с кроликами. И не стыдно вам одноклассников терроризировать?

Вампирка опустила голову и виновато пошаркала тапочком по полу.

– Понимаете, Иванушка такой большой и так смешно при этом боится. Я просто мышку погладить хотела, но он так быстро бегает…

Собеседники обернулись на оскорблённое сопение. Густо покрасневший Иван сжимал кулаки, явственно борясь с воспитанием, не позволявшем стукнуть вредную малявку по шее. Парню одновременно очень хотелось провалиться под пол и что-нибудь сделать со свидетелями его позора, но он не мог ни того, ни другого.

Страж оценил уровень напряжения и покачал головой. Он не был дипломированным психологом, как Гмерреда, но жизненный опыт тоже чего-то стоит.

– Идите-ка вы спать, юная леди. А вас, Иван, я попрошу остаться.

4. День Посвящения

17 листопада года 1534 от объединения Миров Треугольника

Занятия в день посвящения хоть и не отменяли, но по-настоящему учиться никто даже не пробовал. Преподаватели смотрели сквозь пальцы на отсутствие на лекциях чуть не половины учеников, а беготня по коридорам не прекращалась ни на минуту. То и дело срабатывали хлопушки, осыпая всех радужной пыльцой, завывали «призраки», сновали таинственные «незнакомцы» в масках, кто-то испуганно визжал, кто-то хохотал…

В общем, праздник постепенно набирал обороты.

Официально всё начиналось с торжественного обеда и из столовой давно тянуло восхитительными запахами. Из-за них Гмерреда по дороге в архив чуть не вымерла от желания немедленно ринуться на кухню и что-нибудь утащить из-под рук поваров.

Она бы может даже так и сделала, но терпеть голод помогал внезапный приступ паранойи. Уж очень странные ощущения преследовали секретаря-психолога с самого утра. А может не только они. В хлопотах и суете, она то и дело ловила на себе внимательные взгляды. Магии Гмерреде от родителей не досталось, даже самой слабенькой, уж так неудачно сложились гены, зато чутьё на неприятности было отменным. И сегодня оно просто вопило – «берегись».

Гмерреда нервно дёрнула плечами и обернулась. Вот только что кто-то опять прожигал спину взглядом, а обернулась – пустой коридор. М-м-маги! чтоб их всех. Быть единственным немагическим существом в заведении, где не то что ученики и учителя, каждая уборщица понемножку колдует, было дерзостью. Вызовом, который она в своё время приняла. И у неё получилось. Гмерреда приспособилась и даже сумела внушить к себе уважение. Но сегодня…

Чутьё троллеэльфийки завывало не зря. Стоило Гмерреде задуматься и перестать следить за окружающим…

– Я уж думал, она никогда нам не даст подойти поближе! – сказал высокий вихрастый парнишка, ловко закутывая брыкающуюся секретаршу в плотное покрывало.

– Да уж, по-настоящему ловить жертву не так-то легко, – согласилась парочка крепких троллей с третьего курса, обматывая зачарованными верёвками получившийся свёрток. С жертвами обычно обходились деликатно, но нынче был особый случай и для ловли кандидатки отрядили парней покрепче.

– Тяжёлая какая, – возмутился первый, попытавшись приподнять Гмерреду.

– Ну дык, у троллей кости крепкие, даже у полукровок. А ты простофиля!

– С чего это?

– Заклинанием левитации долбануть не пробовал?

– Живое создание?! Двоечники! Запрещено и не получится!

– Боги, ну почему оборотни такие недалёкие?! Покрывало заклинай! Взлетит оно, взлетит жертва.

– А вы почему не сделаете? – подозрительно спросил обиженный оборотень.

– А это не наш профиль, – заржали тролли. – Или ты хочешь, чтобы грузовой магией некромант с целителем занимались?

– А ты не гоготал бы, а усыпил нашу жертву. А то вырвется ещё, гоняйся за ней потом.

– Именно этим и занимаюсь. На неё магия плохо действует. То ли амулет какой, то ли организм особо крепкий.

Несколько старшекурсниц радостно загомонили, когда парни, отдуваясь, втащили в комнату большой свёрток.

– Наконец-то! Времени в обрез осталось!

– Да её пойди поймай! Подойти не давала, всё время оглядывалась.

– Охотнички! Ладно, валите отсюда.

– А посмотреть? – жалобно спросил один из троллей.

– Дружочек, – вкрадчиво сказала миловидная дриада с последнего курса академии, наступая на парней и постепенно вытесняя их из комнаты. – Когда Гмерреда будет рвать всех за похищение – мы, быть может, и уцелеем. Но если она узнает, что вы глазели, когда её переодевали…

– Понял, не дурак.

Парней будто вынесло ветром, а дриада вернулась к подругам, разворачивающим плотно увязанный кулёк.

– А накрутили-то, а намотали!

– Уважают.

Одна из эльфиечек, снимающих с Гмерреды одежду, вдруг выругалась.

– Ты чего?

– Я так надеялась, что это у неё хитрый корсет или амулет какой!

– Завидуешь, что ли? – захихикали все остальные.

– Нууу. Есть немного, – с покаянной ухмылкой признала девушка. – Видели, как на неё все парни глазеют? Даже ректор, когда она не видит, таращится.

– Ах, ректор… – восторженно простонали студентки. Каменное сердце Варрика фон Баррика было вожделенной и недоступной добычей.

– Думаешь, если нарастить такие же, наш дракон клюнет?

– А кто его знает.

Наконец Гмерреду, даже во сне грозно хмурившую брови, обрядили в художественно разорванное рубище из эльфийского шёлка, расплели и расчесали волосы и, полюбовавшись результатом, снова закутали в покрывало.

– Вызывай парней. И правда опаздываем. Надо протащить, пока учителя заняты, а то потом засечь могут.

* * *

Очнулась Гмерреда от приглушённого рокота барабанов. В Магадемии собственного оркестра как-то не сложилось, зато умелым барабанщиком мнил себя чуть ли не каждый второй. И вот сейчас сводная группа, в составе которой можно было обнаружить все ударные инструменты трёх миров, торжественно грохотала, объявляя начало праздника посвящения. Девушка немного подёргалась, обнаружив себя закутанной от шеи до пяток в плотное покрывало и к тому же хорошенько увязанной поверх ткани верёвками. Выбраться из этого кокона Гмерреда, разумеется, не сумела. Не для того её связывали. Потрепыхавшись в кресле, в которое её кто-то заботливо усадил, девушка разочарованно вздохнула и обратила взор на окно, из которого открывался замечательный вид на нижний двор. В осенних сумерках разглядеть что-нибудь кроме смутных теней, мельтешащих за стеклом, было сложно и оставалось только слушать.

Энергичное тум-дум-думдум-тум-думдум, будоражащее отзывалось в тролльской половинке её крови. Гмерреде безумно вдруг захотелось вскочить и пуститься в боевую пляску. Она на мгновение в отчаянии прикрыла глаза, страдая от невозможности выпрыгнуть в круг с копьём и дубиной, но тут же встрепенулась. Ритм сменился и биение барабанов стало тише. Теперь они напоминали толчки огромного сердца. Сердце Магадемии билось и все, кто его слышал, приобщались к таинству, не имеющему ни капли классической магии. Да она тут была и не нужна. Чувство сопричастности само по себе было беспредельным.

Постепенно в заоконной синеве стали один за другим разгораться разноцветные огоньки. Адепты коллежа вкладывали Силу в приготовленные лицеистами бумажные фонарики, а студенты академии отправляли их в полёт. Огоньков становилось всё больше. Они кружились в небе над Магадемией, складываясь в различные фигуры и тут же распадаясь беспорядочной россыпью. Фигуры становились всё сложнее, это уже были целые картины.

Гмерреда вытягивала шею, стараясь разглядеть небесное представление как можно лучше. Наконец огоньков стало так много, что проявились восторженные лица детей, стоящих во дворе. Даже «умудрённые жизнью» старшекурсники не могли сдержать восхищения, что уж говорить о первоклашках, ради которых это действо по большей части и затевалось.

Именно в эти минуты они все становились членами Братства Магов. Все. И те, кто мог одним усилием воли сдвинуть с места небольшую гору, и те, кому едва-едва хватало сил затеплить свечу. Все они становились единым целым. Силой, которую не могли разрушить никакая политика и никакие интриги. Братство не требовало клятв, братство не собирало взносов. Оно просто… существовало. И тот, кто побывал на церемонии в Магадемии хоть один раз, навсегда уносил в своём сердце искорку единения.

Барабаны в последний раз пророкотали свою грозную песню и все фонарики одновременно взорвались, превращаясь в ослепительный фейерверк.

– А теперь – веселье, – крикнул кто-то во дворе.

Барабаны застучали что-то разухабисто танцевальное, а Гмерреду от происходящего за окном отвлекли несколько фигур, прокравшихся в комнату. Она задёргалась, желая высказать всё своё негодование, но к сожалению, заботливо вставленный кляп помешал.

Четверо парней в предусмотрительно надетых масках, подняли Гмерреду, уговаривая не дёргаться, и понесли на выход.

Дурой Гмерреда себя никогда не считала, но только когда её занесли на помост, выстроенный в дальнем конце двора, и примотали ржавыми цепями к столбу, до неё дошло, за каким демоном её похитили. Стянутое покрывало лишило девушку последних иллюзий и, между прочим, остатков тепла! Осенний вечер ещё не самое холодное время, но к прогулкам в эльфийском шёлке всё же располагает мало. Дрожащая на ветру Гмерреда даже понадеялась согреться, когда положенный по сценарию костерок разожгут. А пока что оставалось страдать молча. О, если бы они вынули кляп!

Но, увы, злостным нарушителям прав административного персонала не хватило на это смелости.

На площади, перед помостом с будущим костром, разыгрывалось ежегодное представление. Спорили и дрались на дуэлях, попутно снося горы и разрушая города, «маги» в старинных одеждах, волновались перепуганные чумой «горожане». Иллюзии умело вплетались в театральное действо. Гмерреде, прекрасно знавшей сюжет, не мешало наслаждаться даже то, что актёры стоят к ней спиной. К счастью, иллюзорный полог, пока что закрывавший её от всех, с внутренней стороны был прозрачным. Девушка, хоть и замёрзла уже не на шутку, с восторгом следила за спектаклем, так же как все остальные зрители.

Легенда об основателях Магадемии, скорее всего, была просто легендой и на самом деле всё случилось гораздо прозаичнее, но кого интересуют факты, да ещё и по прошествии стольких лет, если есть красивая сказка.

Незаметно действие подошло к кульминации. Поселяне, взбешенные тем, что целительница не сумела вылечить всех пострадавших от мора, обвинили её в том, что она эту болезнь и наслала. Потом какой-то провокатор крикнул, что если сжечь ведьму – болезнь отступит. И пока девушка, отдавшая последние силы на исцеление больных, не могла сопротивляться, её схватили и потащили сжигать.

Обычно актриса, играющая ведьму и девушка, которую привязывали к столбу, была одна и та же. Но на сей раз всё было немного иначе и Гмерреде оставалось только гадать, кто же изображает её перед публикой. «Ведьма» была очень достоверна и совсем не похожа на иллюзорную куклу. Значит, иллюзию наложили на живое существо. Очень недурной актёр, вынуждена была констатировать секретарь. Если бы Гмерреда не стояла на помосте, точно бы поверила, что отбивается и кричит она сама.

Наконец актёры нырнули за помост и полог спал, явив перед зрителями настоящую Гмерреду. От сотен сочувствующих, любопытных и восторженных глаз девушке стало не по себе, но она сдержала порыв грохнуться в обморок. Да и как грохаться-то? Привязали надёжно.

Тем временем перед помостом «заспорили» три мага. Некромант, артефактор и стихийный маг. Каждый учился у своего учителя и считал всех остальных магов соперниками, а то и врагами. К тому же каждый из них был влюблён в юную целительницу и каждый рвался спасти её сам. Один. И вместо того, чтобы вместе выручить возлюбленную, а уж потом разбираться, кто больше её достоин, маги по привычке устроили дуэль. А пока по округе летали огненные шары, да големы дрались с зомби, самый оголтелый фанатик из жавшихся в сторонке горожан, «потихоньку» подобрался к костру и поджёг его.

Иллюзорное пламя мгновенно вспыхнуло до небес. Гмерреда непроизвольно задёргалась, но обнаружив, что огонь холодный, успокоилась.

Когда костёр отпылал, а три сумасбродных дурака, не успевшие спасти любимую, принялись рыдать над её «трупом», представление Гмерреде совсем разонравилось.

Её опять накрыли пологом невидимости и что-то не спешили отвязывать. Холодный огонь совсем заморозил несчастную девушку, и потребность убраться в местечко потеплее и выпить чего-нибудь согревающего стала настоятельной. Похоронная процессия и потянувшиеся следом зрители ушла в противоположный конец двора. Сейчас там, насколько помнила Гмерреда, безутешные маги клянут свою разобщённость, клянутся больше никогда не воевать между собой и решают учить своих учеников вместе, чтобы те стали друзьями. Легенда и впрямь была красивой и поучительной.

Гмерреда, быть может, даже всплакнула бы над судьбой несчастной жертвы. Вот только себя она чувствовала чуть более несчастной. Это было немыслимо, но кажется, о ней просто… забыли. Никто в маске или без оной так и не пришёл отвязать невольную актрису. А она даже на помощь позвать не могла. Нижний двор пустел, холодная тьма побеждала гаснущие один за другим светильники. Гмерреда шмыгнула засопливившимся носом и, чтобы немножечко согреться, принялась строить планы мести. Костёр она, быть может, ещё и простила бы, но это…

Гмерреда не отчаивалась. Отчаиваются дамочки в слезливых романах.

Гмерреда не ждала помощи. После того, как двор опустел, стало понятно, что рыцарь на белом единороге ускакал спасать другую девицу. Или не спасать. Может он где-нибудь напивается с дешёвыми шлюхами или танцует в высоком замке с придворными красавицами. Гипотетический рыцарь, шляющийся где попало, Гмерреду почему-то очень разозлил. Она представляла всевозможные кары, которым его подвергнет, как только выберется из этого глупейшего положения. К тому же воображаемый рыцарь почему-то здорово смахивал на Варрика фон Баррика и это бесило девушку больше всего.

– Как кавы или какую бумажку, так он меня везде найдёт… – бормотала Гмерреда, методично расшатывая крепление кандалов. Столб был новеньким и надёжно держал далеко не бутафорские цепи, но упорство и терпение тоже чего-то стоят.

Гмерреда даже не злилась. То есть злилась, конечно, но эдак отстранённо. В кои веки ей удалось применить на практике знания, полученные на уроках эстетики.

«Настоящая женщина должна контролировать собственные эмоции», – говаривала в своё время мистрис Ада, оглядывая два десятка юных девушек. – «Истерика никого не украшает, к тому же чаще всего она бесполезна. Хладнокровие и хорошая память – вот что отличает настоящую женщину от базарной бабы».

Так что Гмерреда не злилась. Она просто… запоминала.

Первая капля дождя упала неожиданно. Вторая – испугала. Третья чуть не разрушила выстроенный Гмерредой барьер хладнокровной отстранённости. Расшатать крепление ей удалось лишь на волосок и такими темпами возиться придётся до утра. Гмерреда легко простужалась и прекрасно понимала, что шутки кончились. Совсем. Потому что до утра можно и не дожить.

Гмерреда рванула цепь изо всех сил. Раз, ещё один.

В первую секунду она даже не поняла, что знакомый голос, раздавшийся откуда-то из-за спины – вовсе не фантом, порождённый паникой. Гмерреда, насколько могла, повернулась и поняла, каков должен быть настоящий рыцарь в сияющих доспехах.

Первым делом спаситель вытащил кляп. Гмерреда подвигала ноющей челюстью и восторженно выдохнула куда-то в макушку герою, сосредоточенно выманивающему из столба заклёпки:

– Петрович! Я вас обожаю!

* * *

Гмерреда ещё раз чихнула, поплотнее закуталась в одеяло и отпила восхитительно горячего глинтвейна. Она уже настолько пришла в себя, чтобы начать с любопытством оглядываться. Сколько в Магадемии работала и даже не догадывалась, что у домовых и кикимор есть что-то вроде собственного клуба в подвальчике. Уютненького, надо заметить. А ведь если бы чуть-чуть подумала – непременно вычислила бы.

Мистрис Жабс подсунула девушке очередную креманку. На столе возле Гмерреды уже стояли мёд, несколько видов варенья, булочки, пирожные…

Гмерреда и не подозревала что кикиморы ТАКИЕ сластёны.

От тепла, не того тепла, что шло от печки, а душевного, Гмерреда совсем разнюнилась. Кикиморы и домовые отнеслись к ней, как к маленькой потерянной девочке. Давным-давно живущая самостоятельно, девушка и забыла, каково это, когда о тебе так заботятся. Сразу вспомнился дом, и мамины пироги, и вкусный запах папиной трубки. Конечно, она уже взрослая, но ведь каждому нужно иногда, чтобы его пожалели.

Даже кровожадные планы отошли на задний план. Нет, она непременно отомстит, но… позже. А сейчас Гмерреда могла только жалобно и недоумённо спрашивать:

– Как? Ну как они могли обо мне забыть? Неужели никто не заметил, что меня на окончании праздника нету? И что я на ужин не пришла?

Петрович потянул из блюдца душистый отвар и задумчиво сказал:

– Знаешь, девонька, а ведь могли и не забыть.

– Специально?! – опешила Гмерреда. Такая мысль ей в голову не приходила. – Это ж как надо меня ненавидеть, чтобы специально там оставить?

– Не знаю, не знаю. Тут ведь вот какая закавыка получается. На ужине-то ты была.

– Как это?!

– А вот так. Кто-то под твоей личиной пришёл, салат из дыкварза с белым соусом съел и ушёл спокойненько.

– Я не ем дыкварз! У меня на него аллергия.

– Потому-то тётушка Матильда и решила, что что-то неладно и мне сказала. А я уж присмотрелся.

Сначала Гмерреда почувствовала только одно. Немыслимое облегчение. Она-то уже почти вообразила, что её люто ненавидит если не вся Магадемия, то слишком многие. Но если кто-то продолжал её изображать и после праздника…

Нет. Об этом она подумает на свежую голову.

– Но как вы поняли, что это не я? – тут же заинтересовалась девушка. – Я же видела – иллюзия была очень качественная.

– Дык, – задумался Петрович. – Не знаю. Увидел и всё. Ты, девонька, пофорсить любишь и никогда бы на ужин праздничный в том же наряде, что весь день пробегала, не пришла. А самое заметное – ты, когда идёшь – ноги словно по ниточке ставишь и не горбишься никогда. А тот, кто твою личину надел, совсем по-другому ходит. Я хотел ректору сказать, гляжу, а самозванка с ним заигрывает. Старым дураком-то показаться не захотел, вот и решил сперва проверить. Стража попросил по Магадемии пошарить, а самого вот чего-то на двор потянуло. Повезло, что мы, домовые, магией хоть и не сильны, зато видим её хорошо. Кто другой той завесой невидимой мог и обмануться.

Гмерреда вспомнила, как крепенький домовичок нёс её на руках и уговаривал чуточку потерпеть и снова разнюнилась.

– Повезло, – согласилась Гмерреда. – Спасибо вам огромнейшее, Петрович. Вы мой герой, вот! Самый лучший и доблестный во всём Треугольнике! А гад чешуйчатый, значит, флиртовал… – последнюю фразу Гмерреда сказала совсем тихо, даже можно сказать прошипела.

И от этого тихого шёпота всех присутствующих немного передёрнуло.

– Съешь-ка ватрушку, – сообразила отвлечь девушку главная повариха.

– С мёдом, – добавил Петрович. – А то как бы тебе не разболеться.

Благосклонно проследив за послушно зачерпнувшей полную ложку мёда девушкой, Петрович озабоченно сказал:

– Как думаешь, к ректору сейчас бежать или на завтра отложить?

– Зачем?! – чуть не поперхнулась Гмерреда.

– Дык, злодейство такое никак безнаказанным оставлять нельзя. Пусть ректор вредителя найдёт и примерно накажет.

– Только не сейчас, – испугалась девушка. – Если шеф затеет расследование сразу, я же до утра домой не попаду.

Петрович глянул на измученную жертву и согласился.