Текст книги "Рыцарь и Ко (СИ)"

Автор книги: Евгений Захаров

Соавторы: Светлана Захарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Нагляделся? – и ящик стола с лязгом выдвинулся. – За просмотр деньги платят.

Я шлепнулся на зад. Пол довольно твердый.

– Та-ак, – вздохнул стол. – И этот туда же. Ты куда попал, как думаешь?

– В Странну...

– То-то и оно. – И стол принялся расхаживать взад-вперед, раскачиваясь на ножках. – А еще удивляешься. Один мой знакомый жил по принципу "никогда не умывайся и ничему не удивляйся". Тебе советую придерживаться этого. Впрочем, умываться можно. А вот мне от воды плохо – древесина коробится, рассыхаюсь.

Я, как зачарованный, глядел, как "артикулирует", вдвигаясь и выдвигаясь, ящик под столешницей. Несмело протянул руку...

– Гам! – щелкнул крышкой стол и раздраженно добавил: – Без руки останешься. Ты, вообще, кто? По делу плутаешь или от дела лытаешь?

– Я – рыцарь Герман Фараморский, – представился я. – Нас целая компания. Мой оруженосец, моя сестра, мой друг-князь с ручным драконом и еще один друг – чудище-шестилапище. Нас сначала было двое, а потом – по нарастающей. Ехали мы на службу к королю Артуру, да вот закружило, завертело по дороге, ну сюда и вынесло.

– Само собой, – усмехнулся, показав деревянные внутренности, столик. А ты почему один? Где все?

– Да Мерин там им показывает какую-то стройку.

– Ну да, ну да, – равнодушно отозвался стол. – А ты чего тогда здесь? Стройка тебя не интересует?

– А что там строят?

– Дворец Брыкопочесаний.

– Чего?

– Брыкопочесаний. Там будущих супругов учат брыкаться и чесаться. Уже поженились одни – Бегущие.

– Это фамилия такая или звание?

– Фамилия. Муж – По лезвию, жена – По волнам. Еще вот двое на очереди Писаный Остряк и Записная Красавица.

Я помотал головой. Яснее не стало. Стол же вовсю чесал языком:

– Подъемным краном там работает Трехметровочка. Камни таскают, мусор убирают Клаус-на-Майне и Клаус-на-Вире.

– Один таскает камни наверх, – подхватил я, вникнув в суть дела.

– Другой всякую чушь кидает вниз, правильно, – одобрил столик. – А прорабом там Робин Зонт с грузом.

– С грузом чего?

– С грузом проблем, конечно. Руководитель все-таки.

На улице послышались голоса друзей. Стол встрепенулся.

– Как ты там сказал? Мерин? Знаю такого. Давай подшутим над ним – я замру, а ты делай вид, будто мы незнакомы.

Стол замер, я же задвинул его ящик и крикнул:

– Можно заходить, ничего страшного нет!

Друзья гурьбой завалились в дверь. Снаружи остался только Штуша, но голову просунул и тоже как бы присутствовал.

– А-а-а, вот ты где! – Мерин подскочил к столу и сделался вдруг важным и значительным.

– Сейчас покажу вам один фокус. – И он медленно и четко стукнул три раза в столешницу. Воцарилась тишина, которую нарушил голос Ико:

– Честно говоря, я думал, что сейчас появятся всякие вкусности, деликатесы. Есть такая сказка, ну, про блоху, что с того берега лужи...

– Мне нет дела до твоих вшивых блох! – рявкнул раздраженный волшебник. – Мне есть дело до этого полированного ископаемого! Почему оно не отзывается?

– Может, надо вежливо? – поддела Матильда. – Да и с Ико полегче – князь все-таки.

– А что, в столе кто-то живет? – вмешался Прич и полез в ящик.

– Не трогай! – крикнул я, но было поздно.

– Гам!

Мой любопытный оруженосец, подвывая, приплясывал на месте и дул на отбитые пальцы, а стол мерзко хохотал, раскорячив ножки.

– Боже, какие уши, – сказал он, отсмеявшись. – Суй их по одному в ящик – укорочу, доброе дело сделаю.

– Спасибо, не надо, – холодно сказал Причард, злобно глядя на разговорчивый предмет обстановки. – Сам бы тебя с удовольствием в печку сунул, твое место там!

– А твое место знаешь где?! – Стол полез в драку, хлопая крышкой, но мы их разняли и развели в стороны.

– Будет вам! – миролюбиво сказал Мерин (он-то как раз в драку не лез, никого не разнимал, а деловито тряс головой, стараясь определить по грому монет примерное их количество). – Столище, как жизнь?

– Как в сказке, – кисло сказала мебель. – Столешница растет, ножки усыхают. Никак жучков вывести не могу. Ты бы хоть колданул, что ли, по старой памяти?

– Успеется, – ответил великий мат. – Я вот тоже совсем устарел. Так скриплю, что ночи не сплю. – И в доказательство он так заскрипел суставами, что Тильду аж передернуло. – Мы вот тут, понимаешь, Вечного Гида ищем. Не в курсе, где его можно найти?

– Давно здесь сижу, – шумно вздохнул стол.

– И что?

– Скучно мне, – настырно сказал стол.

– Так чего? – Мерин уже бесился.

– Чего-чего, – неторопливо молвил стол. – Того. С вами... Хочется...

– А где гид, знаешь?

– Знаю. Но не скажу.

– Почему?

– С собой не возьмете.

– И не подумаем! – гаркнул Причард, потирающий пальцы.

– Тогда – доброго вам пути и скатертью дороженька. – И стол, закрыв все естественные отверстия своего тела, замолк.

– Доигрались? – хищно сказал колдун. – Тут-то вам и смерть найти! – и он нахохлился.

– Столик, – ласково позвала Матильда. – А хочешь, мы тебя помоем, отчистим, отполируем и накормим?

– Чем? – лязгнул крышкой стол. – Я не ем ничего. Подыхаю с голоду, а не ем. Потому что деревянный.

– А мух кто ящиком ловил? – поддел его маг.

– Да я игрался! – покраснел стол.

– Знаем, знаем, как ты игрался, – покивал Мерин. – А потом две недели от него падалью несет...

– Что?!! – и стол, раскачиваясь, побрел на струхнувшего волшебника.

Тут уже пришлось вмешаться мне.

– Да перестаньте! – и я отвесил столу оплеуху. – Он же старше, а ты лезешь!

– А что, если старше – и обзываться не грех?

– И ты, Мерин, заканчивай. У нас времени мало, а вы грызться вздумали. Пусть идет с нами, если хочет.

Волшебник пробормотал пару извиняющихся фраз, стол тоже повозил ящичком, оба пожали друг другу руки-ножки и продолжили дискуссию.

– Не видел я гида уже с месяц, – сообщил столик. – Как повел он экскурсию в Тигрованую Палату, так и сгинул.

– Один?

– Вместе с экскурсией.

Мерин поник. Стол выдержал театральную паузу.

– Но я знаю удивительный секрет! – сказал он торжественно. – Я! Знаю! Где! Главный Герой!

– Так это же меняет суть дела! – приободрился мат. – Вот ты нас к нему и отведешь!

– Запросто. Он в Стивнятнике гостит. Кстати, совершенно случайно наши дома движутся сейчас в одну сторону, поэтому дойти туда – раз плюнуть, – что стол и сделал, разметав кучу щепок по всему дому.

– Пойдем быстрее, а то никогда не известно, куда занесет через минуту. Пойдешь в Стивнятник, а вылезешь где-нибудь за Стухсом!

– Не дай Бык! – и стол посучил ножками.

– Да, вот еще что. Герман, – строго сказал волшебник, – я, конечно, поощряю инициативу...

– Что?

– Люблю самостоятельных, – холодно повторил Мерин. – Но вот Странна такое место, где разлучаться никак нельзя. Разбредетесь вот так: ищи вас потом, свищи. Кстати, ко всем относится!

Мы нестройным ревом выразили свое понимание. Мерин вынул из предусмотрительно открытого ящика стола ключ, выгнал нас всех во двор и тщательно запер входную дверь.

– Чего запер-то? – удивился мой сообразительный оруженосец. – Там же пусто, как у меня в животе!

– А стены? – удивился, в свою очередь, стол. – Некоторые, например, очень любят слизывать с них штукатурку. А ты можешь себе представить, как я буду штукатурить – рук-то нет!

Я прыснул, представив себе заляпанный стол в бумажной малярской шапке.

– Нанимать кого – денег нет, – развивал свою мысль стол. – А вот еще был случай: возвращаюсь как-то домой, это когда я еще дверь не запирал, а навстречу мне выходят Гриши с тачкой, полной паркетин и сумкой, полной чудес. Ох, я и пошел вразнос!

Столик сладко зажмурился от воспоминаний. Он резво семенил вровень со мной, чуть позади нас ехали остальные. Мерин, как всегда, мчался на посохе во главе компании.

– А что это у вас за Гриши?

– Да есть у нас тут такая ударная троица – Распутин, Двапутин и Трипутин.

– Тезки?

– Близнецы. Все трое – во: по шесть футов, бородища по пояс, а хулиганы отъявленные! Нажрутся водки и давай подмигивать.

– Кому?

– Всем. На драку нарываются. Но со мной шутки плохи!

– А что паркет?

– Да что... Сами обратно и уложили.

– Кстати, я тут спросить хотел, – подъехал поближе Ико. – Как ты запираешь двери без рук? Наговорами?

– Зубами, – отрезал стол.

– А у тебя есть зубы? – вытаращил глаза Причард и на всякий случай осадил назад.

– Нет. Это я так шучу.

Некоторое время я ехал, прислушиваясь не к разговору, а к собственным ощущениям. Поражало несовпадение того, что я видел (а видел я обычную пыльную дорожку, уходящую вдаль прямо передо мной), и тем, что чувствовал (а чувствовал я, что мы тихим шагом спускаемся куда-то под горку).

– Дорожка какая интересная, – высказал я свое мнение.

– Ага, – этим стол и ограничился.

– Почему едем вниз, когда нам прямо надо? Обманываете! Все жулики! заверещал Причард, тоже что-то почуяв.

– А это, мил друг, и есть та самая, Плохая Дорожка. По ней мы и катимся неуклонно вниз. Хорошо еще, что нам идти недалеко.

– Почему еще? – спросила Матильда.

– А то ты не знаешь, до чего докатиться можно! – и стол сделал круглые глаза.

Тильда намека не поняла, но все равно отстала.

– Есть еще ровная дорожка, – рассказывал стол. – Но по ней лучше не ходить.

– Это почему? – влез на этот раз Штуша. – Она же ровная!

– А потому, слон ты наш ситный, что идет себе ровная дорожка, а потом КОЧКИ! КОЧКИ! И в ямку – бух!

– А там сидит петух, – подхватил Мерин.

– Что за петух?

– Красный. И после вашего милого знакомства, кто увидит вас – тот сразу ахнет, и для кого-то жареным запахнет!

[Image007]

– Или вообще одни головешки останутся, – загробным голосом завершил ужасный рассказ стол.

– У меня от ваших шуточек голова кругом идет! – пожаловался Прич. – Все время думать надо!

– А мне нравится! – весело отозвался Ико. – Я люблю каламбуры. И думать тоже люблю!

– Так ты князь, тебе положено. – И Причард надулся.

– Да и мне здесь нравится! – восторженно подхватил Кутя. – Здесь так много интересного! И трава вкусная, хотя и необычная. У меня теперь в животе поет кто-то!

– Такую кудрявую травку слопал? – не оборачиваясь, спросил стол.

– Ага!

– Кобзон лекарственный. Теперь живот всю жизнь болеть не будет.

– А пение?

– Лет через тридцать само пройдет.

В это время перед моими глазами все поплыло, как бывает, когда потеряешь сознание. Но я ничего не терял, зато чуть не упал с коня. По счастью, лес неожиданно кончился, и из-за последних исчезающих деревьев выехало сразу несколько зданий. Тут же головокружение прекратилось. Да и не кружилась у меня голова, просто какое-то смущение (или смещение?) произошло в окружающем мире.

Между домами стоял мальчик. Очень толстый, в клетчатой рубахе, холщовых штанах и с леденцом в руке, который он облизывал с таким рвением, что весь замусолился.

– Салют! – прокричал стол.

– Здорово, – степенно ответил мальчик, вытаскивая изо рта конфету.

– Рекомендую, друзья! Малыш Стеклярусов, который живет над Гришей!

Малыш кивнул на соседний дом о двух этажах. В окнах первого мелькала устрашающая черная борода.

– Пойдем, – Мерин дернул стол за крышку. – Прости, Малыш, но мы спешим. А то этот паразит выскочит, и...

– Не выскочит, – самодовольно сказал столик. – Он меня боится.

– А вы в Стивнятник идете? – спросил Малыш. – Что там за сборище сегодня?

– Наверняка выпивка! – обрадовался Причард.

– Не сказал бы. – И Малыш вновь занялся леденцом. – Стихи, и все такое...

– Стихи – это, конечно, хорошо, – несколько разочарованно отозвался Прич. – Сам пописываю. Да вот, к примеру, из последнего: "На кладбище ветер свищет, сорок градусов мороз..."

– Замолкни! – хором приказали мы.

Оруженосец, обидевшись, продолжил читать стих шепотом на ухо безропотно кивающему Бозо.

– Я с вами не пойду, – сказал тем временем столику Малыш. – Рад бы, но они там лауреатство обсуждают, ну, Шнобелевскую премию. Не люблю я эту трепотню.

– Кто любит? – пожал плечами Мерин. – А Главный Герой уже там?

– М-гм.

– Вот его-то нам и надобно. А эту болтовню я уже триста лет слушаю, ничего. Споры, ссоры...

– И об этом я писал! – встрял Прич. – "Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет..."

– Да с чего это ты вдруг поэтом-то стал? – удивился я.

– Если они любят стихи, и у них есть выпивка, то я у них сойду за своего, – хихикнул Прич.

– Ты-то с ними столкуешься, – хмыкнул Мерин, заворачивая за угол дома Гриши и Малыша и стуча в дверь дома напротив. С той стороны послышались шаркающие шаги, лязгнул замок, и дверь отворилась.

ГЛАВА 5

Была у Героя плохая черта

Менял он, мерзавец,

не только цвета.

Из "Саги о Главном Герое"

На пороге стоял старичок вроде нашего Мерина. Только бородка клинышком, да глазки поуже. Одет он был странно: в халат и полотенце, которое было намотано у него на голову.

– Простите, – сказала Тильда, приседая. – Мы, наверное, вытащили вас из ванны?

– Приветствую, о юная звезда, – поклонился и старик. – Прошу вас, проходите вот сюда. Я сыр, но это дело поправимо. Издержки производства, как всегда.

– Здрав будь, Ходжа! – протиснулся вперед столик. – Ребята, это наш Ходжа Наполовин.

– А что, он всегда стихами разговаривает? – спросил я, когда мы вошли в прихожую. Все, кроме Ико, которому пришлось остаться на улице: Асьмушка услышал в речи старца слово "сыр" и разволновался.

– Он вообще мало разговаривает, – пояснил стол. – В основном – стихами, вот и боится, что плохо получится.

– Прошу в подвал, любезные друзья, – указал на лестницу вниз Ходжа. Туда проводником вам буду я. Сперва возьму вот только полотенце, а то я мокр и грязен, как...

И, махнув рукой, старик скрылся в одной из боковых комнат.

– Свинья, – закончил Причард. – А что, того полотенца, что у него на кумполе намотано, ему не хватит?

– Скажи спасибо, что он тебя не слышал, – проворчал Мерин. – Он мусульманин, а на голове у него не полотенце, а чалма, им так положено. А свинья у них – самое презренное животное, поэтому они свинины не едят и вина не пьют.

– Потому что виноград у них – самая презренная ягода?

– Возьми да спроси, тоже мне – знайку нашел!

– Ты же великий волшебник! – упрекнул Мерина оруженосец. – И обязан все на свете знать!

– А вот как дам между глаз посохом! – И маг погрозил зарвавшемуся Причарду кулаком. – Тогда узнаешь и про ягоды, и про грибы!

– Спросить нельзя. – И Прич повернулся к столу. – А непьющие люди – это тоже хорошо. Мне больше достанется. И еще. Можно задать вопрос? В подвал нам зачем? Вдруг нас там съедят злобные стивы?

– Не стивы, а Стивены, – поправил стол. – Они не кусаются, а собираются в стаи и сидят в подвалах. Заседают, так сказать. Для таинственности и эффекту.

Мне сразу вспомнилась башня Строфабора... У кого какие закидоны: один карабкается на вышку, другой под землю залазит...

Мы спустились по лестнице и отворили тяжелую дверь. Нашим глазам предстало просторное помещение без признаков мебели, но зато заполненное народом...

– Устраивайтесь на полу, – шепнул нам Мерин и тут же и уселся. Хорошо, хоть пол у них был устелен роскошным ковром. Вот на нем как раз и сидели многочисленные обитатели Странны и оживленно беседовали.

– Чувствую: кто-то из-под кровати ползет! – возбужденно рассказывал лягушкообразный мужчина. На носу его притулилась интересная конструкция из проволоки и двух стеклышек напротив глаз. Причем левый глаз его смотрел на собеседника – вислоносого грустного человечка с бородой, правый же пристально изучал нашу компанию, ввалившуюся в комнату.

– И так всю ночь? – посочувствовал ему Мерин.

– Ну! Я на кровать – он с кровати! Я с кровати, он – на кровать!

– Так ты отпили от кровати ножки!

– Я ему то же самое посоветовал, – пробормотал вислоносый. – А он-тка!

– Ну, отпилил! – хлопнул ладонью по ковру разноглазый. – Теперь меня все ночи напролет преследует кошмарная фантазия – Блин На Ножках! Только он под кроватью и помещается.

– Так это не блин, а блюдо на паучьих лапах! – вмешалась в разговор Матильда. – А бородатого комара размером с собаку у вас в шкафу, случайно, нет?

– Того, кто сидит у меня в шкафу, – взволнованно ответил лягушкообразный, – лучше бы вам вообще никогда не увидеть! Стивен. – И он галантно припал к сестриной ручке.

– Мы, в общем-то, почти все тут Стивены, – разъяснял он нам, как-то незаметно став центром всеобщего внимания. – Этот, – указал он на своего печального собеседника, – Стивен Спился.

Причард молниеносно схватил вислоносого за руку и так долго тряс, что чуть не оторвал совсем.

– Я – Стивен Куин. – И он распахнул пиджак и показал всем татуировку на груди, изображающую лебедя в короне и окружающих его разнообразных ужасных существ, из которых знакомыми мне были только львы.

– И что это значит? – робко спросил Ико.

– Кто знает, тот поймет, – туманно отозвался Куин.

– А вон тот дядька в углу под одеялом? – спросила Тильда.

– Тот-то? Стивен Сон. Он почти все время спит, а уж сны-то у него просто жуть!

– Берегись одноногого! – взревел Сон, подскочив на месте, и тут же, рухнув обратно, снова захрапел.

– Это бред или предупреждение? – поинтересовался я.

– Не бери в голову, но прими к сведению, – поднял палец Стивен Куин. Я заметил, что на кончиках пальцев у него – твердые мозоли. Интересно, чем он по жизни занимается? Орехи фундук пальцами давит?

– А вы, никак, Мастер Со Щелкающими Пальцами? – задал вопрос Прич (вечно он успевает первым!).

– Нет, на это у нас есть еще один Стивен. Сиганул.

– Куда? – забеспокоилась Матильда. – Не расшибется?

– Не должен. Он знаешь, какой бык? Все время сигает в разных местах, потом приходит и хвастается. Вчера с Кафелевой башни сиганул: только его и видели. Ну, все, думаем, гикнулся Стивыч. Ан нет: полежал немного, оклемался и куда-то усигнул опять. Я так воодушевился, что повесть сотворил: "Роддом диких насекомых". – Он вытащил из-под ковра пухлую пачку листков. – Могу рассказать, если кому интересно. Желающие есть?

– Не спешите, – прошептал стол. – Пойдет расписывать свое графоманство – поди заткни его потом.

Тильда же открыла рот, в ее глазах ясно читалась мысль: "А при чем тут роддом?" И Прич уже раскрыл рот, чтобы спросить: "А что такое роддом?" И я уже раскрыл рот, чтобы заткнуть их обоих. И Куин уже раскрыл рот, чтобы начать объяснения, как вдруг из угла (не того, где спал Сон, а из противоположного) капризно донеслось:

– А я вот сижу тут и жду, когда же меня представят!

– Здорово! – подпрыгнул стол. – Ну, ты меня и напугал!

Мерин только приветственно махнул рукой, увлекшись беседой со Стивеном Спился. Кажется, они говорили о драконах. Бородач вскочил на ноги и теперь увлеченно топтал воображаемых врагов, время от времени разевая рот и издавая скрежещущий рев (я сразу забеспокоился об Ико с Асьмушкой – как они там? Не унесло ли их на сотни миль?). Замерев с одной поднятой ногой, Спился уныло осведомился:

– Ну, и как прикажешь тебя представлять? Кто ты у нас нынче?

– Точно не знаю, – смутился тот, что был в углу. – Смотрите сами.

И из тени на свет вышел высокий сухопарый человек в смешной помятой шляпе с цветком и с трубкой в зубах.

– Главный Герой, – отрекомендовался он. – Можете звать меня Капуцином. Хотя не люблю я этого прозвища. И кто его придумал? Я за это, кому следует, еще уши оборву!

– Так как же вас звать-то? – пожал плечами я.

– Зовите уж Капуцином. Пока. Тем более, что скоро я поменяюсь и, кем буду потом, еще не знаю. Одно ясно – очередным Героем.

Тильда прыснула.

– Герой-то должен быть вот с такими мускулами, – показала она. – Вот с таким мечом, раздвоенным подбородком и минимумом мозгов.

– Как у меня, – вставил Прич.

– Еще меньше.

– Меньше не бывает, – покачал головой я.

– Лучше меньше, да лучше, – огрызнулся Прич.

– Я – Герой не по жизни, – печально сказал Герой. – Я – Главный Герой всех книг, которые когда-либо были или будут написаны. Поэтому я меняюсь еще быстрее, чем наша несчастная страна.

Я взглянул повнимательнее – и правда, за то время, пока он с нами разговаривал, его высокая шляпа превратилась в берет с пером, на нем оказался смешной костюм, к поясу пристегнут длинный тонкий меч, и он, полусогнув ноги, висел в воздухе. Под ним маячил призрак рыжего ледащего коня.

– Бона, как косит лиловым глазом, – опасливо сказал Прич. – Небось, лягается.

– Но-но-но! – угрожающе прогудел Герой. – Смеется над конем тот, кто не осмеливается смеяться над его хозяином!

И он потянул из ножен свой смехотворный меч.

– Кланк, – сказал мой меч, и фитюлька Героя развалилась на две части. Тот с укором поглядел на меня и заглотил обломки один за другим. На голове его теперь была чалма, как у Ходжи Наполовина, и он значительно посмуглел. Его костюм практически полностью исчез, и слабонервная Тильда поспешила отвернуться.

– Ну вот, – хлопнул его по плечу Мерин. – Коренной обитатель столицы Странны – града Танелорна. Как туда добраться без Гида, конечно, не знаешь?

Герой виновато развел руками. Он посмуглел еще больше и был теперь совсем черным, с кучерявыми волосами и золотым кольцом в ухе. Руки его сами тянулись к горлу Тильды, поэтому он, дабы никого не пугать, сунул их под мышки.

– Пойду наугад, – сказал он. – В конце-то концов, я туда приду, хотя Гид привел бы быстрее.

– Делать нечего, – вздохнул волшебник и повернулся к нам. – Придется идти с ним.

– Прямо сейчас? – удивился я.

– Ты как? – спросил Героя маг.

– Путь довольно долгий, – пожал плечами тот. – Собирайте припасы – да и пойдем. А чего тянуть-то?

И Герой потрепал по бесплотной морде странным образом не исчезнувшего рыжего четвероногого призрака.

ГЛАВА 6

Чего-то мохноногое

торопится -бежит.

Из "Рифмованного бестиария мифических животных"

Тянуть было чего. Пока мы добывали снедь, паковали сумки и вьючили животных, Прич успел наклюкаться вместе с грустноносым Стивеном до абсолютного опупея и белой горячки. Теперь он замотался в конец ковра и гонял чертей. Стивен Куин уселся рядом с ним и принялся записывать пьяный бред оруженосца. Тому же, помимо рогатых гадов, мнилось что-то воистину страшное: кошка, вылезающая из чьего-то живота, обезьяна, бьющая в тарелки, скалящий зубы черный маг на вершине темной башни, а также было еще что-то про заброшенный караван скелетов, но об этом я мог только догадываться.

Спать мы легли поздно в комнатах, любезно предоставленных нам хозяином дома. Но сначала, конечно, поужинали. Асьмуху вдоволь накормили сыром, а кони и Штуша подкрепились отменной сочной травой.

Не успел я задремать, как в мою комнату ввалился Ходжа Наполовин с лютней, которую он назвал "Звездная дойна", и заявил (естественно, в стихах), мол, как он слышал, я поэт, и он просто обязан спеть мне свою новую песню о ста тридцати куплетах на сон грядущий. Следующие два часа он просидел на полу, скрестив ноги, заунывно воя бесконечную песнь и время от времени скребя пальцами по струнам своей дойны. Через каждые пять куплетов он заботливо интересовался, не мешает ли он мне своими недостойными виршами. Только природная деликатность не позволила мне взять Ходжу за шиворот и спустить с лестницы в подвал. Титанических усилий мне также стоило не заснуть и иногда одобрительно кивать Наполовину.

Наконец он допел, встал, поклонился, вытянул руку ко мне и внушительно продекламировал:

– Как только появился ты на свет, судьба тебе сказала: "Ты – поэт!"

– Спасибо, – ответил я. – А теперь...

– Так скрашивай же людям путь далекий, как в темной мгле поднявшийся рассвет! И долго будешь тем любезен ты народу...

На этом слове я все же отключился и не заметил, как он вышел из комнаты. Спал я долго и поэтому чуть не прозевал тот упоительный момент, когда пошли будить Прича, вооружившись ведрами с водой. Я вовремя проснулся, иначе меня бы окатили тоже. А так – я схватил ведро, и следующие полчаса мы с удовольствием гоняли верещащего оруженосца, на бегу теряющего остатки хмеля. Стивен Куин очень огорчился, что Причард уезжает, и попросил оставить его на пару дней.

– Это же кладезь сюжетов! – восторженно приговаривал он.

– С удовольствием бы, но... – отказался я.

– В смысле? – почесал в затылке Куин.

– Пригодится еще, – пришел на помощь Штуша. – Мы им откупаться будем, если в плен попадем.

– Тоже верно. – И Стивен отстал.

В приподнятом настроении мы попрощались со Столом (Мерин даже всплакнул, вытирая краешком бороды глаза) и отправились в путь.

– И долго будешь тем любезен ты народу, – бормотал я себе под нос.

– Что чувства добрые ты дойной пробуждал! – раздалось сзади. Я обернулся. За мной ехал мрачный Ико. Я стал хохотать.

– Тебе смешно, но ты-то хоть поспал, – проворчал князь. – У Асьмуха после этого ихнего сыра живот разболелся, он весь вечер икал. Я пока его укачал, тут и Ходжа ко мне приперся. А заснул я только на рассвете.

– А как сейчас Асьмушка-то? – спросил я.

– Все так же.

И Ико показал на семенящего рядом и икающего дракончика. С каждым иком его подбрасывало в воздух и из ноздрей вылетали язычки пламени. Но тут помог Штуша. Он нашел еще одну кудрявую травку и скормил ее Асьмухе. Теперь у них из животов глухо пели в унисон уже два кобзона лекарственных. Мы пытались вслушиваться, но так ничего и не разобрали, только Мерин уверял всех, что слышал нечто вроде "где-то далеко у маменьки в саду созрели вишни", Причард его оборвал, пояснив, что вишни-то, вообще-то, созрели в саду у дяди Вани, после чего затянул скабрезную песнь. Некоторое время я терпел, но, когда пошли интимные подробности про какую-то баню, не выдержал и заткнул пасть раскричавшегося оруженосца латной перчаткой.

– Хорошая была перчатка, – с сожалением сказал я.

– Капитанская? – придирчиво спросил меня Мерин.

– Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Ну, это значит – самая лучшая!

– Тогда не капитанская. Лучшие из лучших – забрал в поход папа, лучшие из худших – взяла Хрунгильда, а мне досталась последняя, третья пара.

– Значит, не жалко? – маг кивнул на оставшуюся перчатку.

– В общем, нет.

– Так бросай ее!

Я кинул перчатку через плечо. Раздался короткий вскрик. Виновато оглянувшись, я увидел Главного Героя, укоризненно светившего на меня фонарем под глазом.

– Извини, – покаянно сказал я и даже попытался вырвать у себя пару волос. – Не посмотрел, куда кидаю.

– А вот интересно, был ли хоть один Герой с фингалом? – задумался Герой, прикладывая тяжелую и холодную перчатку к синяку.

– Настоящие герои все с фингалами, – утешил его я и прибавил старую поговорку: – Шрамы украшают мужчину.

– Но укорачивают его жизнь, – грустно добавил Герой.

– Берегись! – вдруг завопил Штуша, который шел в авангарде. – Сюда какая-то пакость катится!

Я вытащил меч.

– Убери его, – сказал Герой, отдавая мне перчатку. – Пакость эта мне знакома и не опасна. Главное – молчите. Я сам с ней разберусь.

Неизвестная мохнатая дрянь клубком подкатилась к нам, завертелась на месте, развернулась и оказалась маленьким существом с крысиной мордочкой, на которой шевелился длинный горбатый нос и поблескивали желтые глазки.

– Значица так! – тоненько заскрипела нечисть. – Вам пгедписано получить визу на выезд из Стганны! Погядок получения знаете?

– Да, – отозвался Герой, свешиваясь к ней со своего прозрачного коня.

– А то, может, объяснить чего?

– Не надо, – сухо сказал Герой.

– Надо! Тгадиция! – Тварь откашлялась, вспушила мех и затарахтела: Пагаггаф пегвый. Необходимо добыть Копию цагя Соломона. Пагаггаф втогой. Обязательно завегить ее Пегсиком с Печатью. Пагаггаф тгетий. Сдать ее в Палатку Могды не позднее, чем чегез тги дня. Вопгосы есть?

– Нет, – Герой, как всегда, был краток.

У Прича явно были вопросы, жалобы и предложения, причем самые разнообразные. Я для верности заколотил ему пасть второй перчаткой.

– Гаспишитесь! – из своих шерстистых недр нечисть извлекла огромную конторскую книгу. Герой быстро черкнул в ней, и тварь, пропищав: "Счастливого пути!", вновь завилась волчком, превратилась в мохнатый шар и укатилась по дороге в ту сторону, откуда мы пришли. Главный Герой шумно выдохнул и скомандовал:

– Отомри!

– А почему нельзя было говорить? – робко спросил Ико.

– Да, что это еще за гадость такая картавая? – поинтересовалась и Тильда.

Причард мрачно жевал перчатки.

– Отвечаю сразу обоим, – молвил Главный Герой. – Это была Голль Пререкатная. Катается по Странне и всякие вести собирает да разносит. А разговаривать с ней – да и при ней тоже – не рекомендуется. Прицепится к слову и давай пререкаться, не отцепишься от нее потом. А букву "р" не произносит в силу этнических особенностей...

– Еврейка?!! – вскинулся Причард, в мгновение ока избавившись от перчаток, которые, вылетев из его рта, шмякнулись об голову Героя, где мгновенно образовались две лиловые шишки. – То-то я и смотрю...

– На себя посмотри! – рявкнул я. – Тоже мне – оруженосец-сионист!

– Их всех надо бить! – убежденно сказал Причард.

– А если они – тебя? – ехидно сказала Тильда.

– А меня-то за что?

– А потому что ты – британец. Они, может, бриттов не любят.

– Так чего же в них хорошего? – пожал плечами Прич.

– А если они к нам хорошо относятся? – укоризненно сказал Ико.

– А я к ним – плохо! – Прич был явно расположен к перепалке.

– Сменим тему, – попросил Ико. – Герой, а почему она мохнатая? Ее же Голль зовут!

– А ты попробуй по дороге голышом покататься, – фыркнул Герой.

– А почему у еврейки такое странное имя – Голль? – удивился Прич.

– А потому что она не еврейка, – пожал плечами Герой. – И не "она" к тому же. Средний род.

– У-у... – Причард погрустнел, но тут же вновь приободрился. – Слышь, а что это с тобой?

И правда, Герой помаленьку преображался. Из шишек на его лбу прорезались рога, и вообще он стал получеловеком-полубыком.

– Золотое? – с уважением поинтересовался Прич, трогая пальцем кольцо у него в носу.

Герой возмущенно взмыкнул.

– А кого нам надо поймать? – вспомнил я. – Какую-то копию...

– Не какую-то, – кисло сказал Герой, – а Копию царя Соломона...

– Еврей? – вскинулся унявшийся было Причард.

– Простая копия. Но, в общем-то, да, – кивнул Герой.

– Тогда будет охота, – потер лапы мой хищный оруженосец.

– Трудновато будет, – уныло продолжил Герой. – Бегают споро, да и хитрые очень. Ну, нас много, отловим.

– А где они водятся?

– Где обычно водятся цари? Во дворце. Или в замке. У тебя есть замок?

– У меня на замках ничего нет, даже на сапогах застежки. Не подойдут?

– Не, нужен замок. Ну, раз нету, то и не надо. Идите собирайте дрова.

– Это еще зачем? – удивился резкому переходу я.

– Надо. Потом объясню. И еще нужна сеть. Руками не поймаем, копии скользкие. Веревки-бечевки взяли?

– Взяли. – И Тильда вытянула из своей котомки внушительный моток.

– Тогда вяжи.

– Я?!! – оскорбилась Тильда. – Я не умею. Не женское это дело с силками возиться. Я лучше за дровами пойду. Германа отпускать нельзя – он опять с каким-нибудь деревом в загадки играть будет. Вот он пусть и вяжет. – И коварная сестрица в момент улизнула, прихватив с собой, как тягловую силу, Ико и Штушу.