Текст книги "Искатель. 1984. Выпуск №3"

Автор книги: Евгений Гуляковский

Соавторы: Игорь Подколзин,В. Манвелов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Глава 6. ЗМЕЙ

Ротанов со дна каменной чаши не мог видеть всей картины в целом и не представлял себе размеров чудища, обвившего храм. Наверно, поэтому голова, показавшаяся в овале стен, не произвела на него особого впечатления. Возможно, он ожидал чего-то большего: слишком уж таинственным и многозначительным был весь предшествующий ритуал. Чудовище не спешило, и у Ротанова оказалось достаточно тех растянутых долей секунды, которые приходят к хорошо тренированному человеку в напряженный момент. Он успел отбросить Элну, увернуться от щелкнувших зубов, успел достать нож и нанести первый удар, прежде чем голова отпрянула в сторону и вверх. Удар был неудачен. Лезвие скользнуло по роговым чешуям, не задев глаза.

Последовал следующий бросок, теперь уже направленный на одного Ротанова, гораздо более точный и более стремительный, чем первый. И все же Ротанов вновь сумел увернуться. Голова змея со страшным грохотом ударилась в стену храма. Во все стороны брызнули осколки камня, стена треснула, змей вновь взревел и на секунду потерял ориентировку после удара.

Прежде чем змей втянул голову и нанес следующий удар, Ротанов успел обернуться и посмотреть на Элну. Она стояла у стены, совсем не там, куда он отбросил ее в начале поединка. Стояла спокойно, во весь рост, откинув голову. Ни тени страха или тревоги не заметил он на ее лице. Что-то его поразило в ней, может быть, выражение глаз, но у него не было времени разбираться теперь в оттенках ее настроения, хотя он почувствовал, что в ее спокойствии кроется нечто важное.

Змей ударил снова. На этот раз удар пришелся в пол, и перекрытие не выдержало; в полу образовалась огромная дыра – метра два в поперечнике. Ротанов рванулся в сторону, но не совсем удачно Его нога попала в скользкую кашу из плодов. Он почувствовал, что теряет равновесие, и в ту же секунду оказался на полу. Высоко над ним толстая шея сократилась и раздулась. Щиток головы был теперь направлен прямо ему в грудь. Он подумал, что теперь уже не увернуться, подумал совершенно спокойно и отрешенно, словно речь шла о ком-то постороннем. И тут Элна, до сих пор безучастная, вдруг шагнула вперед и сказала что-то, какие-то слова, незнакомые и странные. Голова змея вдруг дернулась, словно наткнулась на невидимую преграду, рванулась назад и исчезла в темном провале.

Ротанов уже был на ногах. Несколько секунд он смотрел на женщину, стараясь осмыслить только что виденное.

– Я знаю древнее заклятие, иногда оно помогает…

– Ну, конечно, заклятие… Как я сразу не догадался! Это же так просто!

– Ты мне не веришь?

– Я во что хочешь поверю, если этот монстр оставит нас в покое.

Она отрицательно мотнула головой.

– Он не оставит нас в покое… Я не должна была, но он хотел тебя убить, и вот теперь он знает…

– Знает что?

Она молчала. Ротанов схватил ее за плечи и встряхнул. Наверху, у кромки стен, ворочалось и шуршало чудовище, и он подумал, что короткая передышка сейчас кончится.

– Ну же, ну, у нас мало времени! Скажи, что он знает?

– Он понял, что я не борейка. Они охотились за мной много лет и теперь не оставят в покое… Этот робот-змей, он создан искусственно, и он – не самое страшное. Гораздо страшней остров Рин. Если бы ты послушался меня и остался в храме…

Она не договорила, потому что сверху на них обрушился тяжелый шелестящий клубок щупалец. Ротанов боролся несколько минут, но противостоять этим живым канатам было невозможно. Они оплетали, сдавливали тело, мешали дышать. Толстые, необычайно гибкие и подвижные щупальца в несколько минут сделали то, что было не под силу клыкастой пасти. Ротанов почувствовал, что не может двигаться. Он был скован, он задыхался и почти ничего не видел, кроме этих упругих и живых веревок.

Змей расправил одно за другим свои звенящие крылья. Их было много. Каждый сегмент длинного тела монстра поддерживала в воздухе пара крыльев. Наконец, тяжело оторвавшись от храма, он взлетел и медленно начал набирать высоту.

* * *

Позиция, выбранная Лартом, казалась удобной, почтя неприступной. Единственная тропинка, ведущая между осыпями по крутому склону горы, здесь обрывалась. На вершине горы оказалась небольшая, плоская, как блюдечко, площадка, защищенная со всех сторон обломками скал и тяжелыми валунами. Павел прилег за выступ и осмотрелся. Внизу под ним как на ладони виден был пройденный путь. Никто не смог бы подняться сюда незамеченным.

Два часа от самой шлюпки рои гнали их через лес, отрезая от поселка бореев, беспрерывно обстреливая из своих трубок, и ни разу им не удалось даже увидеть своих преследователей, так искусно маскировались они в лесу. Когда Павел понял, что батареи, заряженные в шлюпке, вновь начинают терять свою силу, он потребовал, чтобы Ларт вывел его на открытую позицию. И вот теперь они здесь. Обратного пути отсюда скорей всего не будет. Рои наверняка уже окружили эту одинокую гору и не выпустят их отсюда.

– Почему ты привел меня именно на эту гору? – спросил Павел.

– Здесь летает стрик. Здесь он садится и отдыхает перед полетом через море. Его надо убить.

Ларт начал объяснять, кто такой этот стрик, но Павел так и не понял.

– Дождемся твоего «стрика», тогда и посмотрим…

* * *

Ротанов не чувствовал боли. Его как будто запеленали в толстый резиновый шланг, податливый и упругий, плотно обволакивающий тело, сковывающий движения. После упорной борьбы ему удалось согнуть в локтях руки и подтянуть их к туловищу. Упираясь коленями и локтями, он слегка ослабил хватку упругих щупалец. Создавалась даже иллюзия их слабости, но он уже знал, что это не так. Временами мускулы напрягались, и тогда пружина, обернувшая его тело, становилась твердой как сталь. Хуже всего была полная физическая беспомощность, он даже не мог узнать, что произошло с «Той, что прячет свое лицо».

Он не оставлял попыток освободить голову и кое-чего добился. На уровне глаз образовалась большая щель, и, так как змей нес его лицом вниз, в разгоравшемся багровом свете утра он увидел под собой смутные очертания лесов и холмов, над которыми они летели. Он не знал, сколько прошло времени. Очевидно, остров в эту сторону вытягивался далеко, во всяком случае, моря пока не было видно. Змей летел теперь медленнее и явно терял высоту. Впереди показалась высокая, отдельно торчащая гора. Змей явно направлялся к ней. И вдруг он вновь часто и тяжело захлопал крыльями, стараясь вернуть потерянную высоту. Это удавалось ему с трудом, а скала все приближалась, и, казалось, ее иззубренная вершина непременно вонзится в чудовищное туловище летящего монстра. Было бы куда проще изменить направление и не обогнуть вставшее на пути препятствие. Но змей этого не делал, и Ротанов впервые подумал, что это не живое чудище, а некий инструмент, строго выполняющий заложенную в него программу.

И тут произошло неожиданное: внизу мелькнула красноватая вспышка, и послышался резкий звук выстрела. Еще и еще раз мелькнули внизу вспышки, и раскаты второго и третьего выстрелов нагнали их в полете. Змей дернулся так, словно раскаленная игла пронзила его тело. Пальцы чудовищной лапы судорожно сжались, и Ротанову показалось, что это конец; такой нестерпимой была боль от железных тисков, сдавивших ему грудь. Но это продолжалось всего несколько секунд. Рванувшись в последний раз, змей выровнял свой полет, однако крылья хлопали теперь чаще и не так ритмично, как раньше. Живые канаты, сжимавшие тело Ротанова, все больше слабели. Упираясь подошвами ног и локтями, он смог теперь продвинуться вперед. Эта маленькая победа придала ему сил, и, протиснувшись вперед еще немного, он сумел наконец повернуть голову и посмотреть, что случилось с девушкой. Однако его ждало разочарование. Живой кокон щупалец, скрывавший ее, остался непроницаемым. Ни движения, ни звука не долетало с той стороны. Возможно, последняя конвульсивная хватка змея оказалась слишком сильной и «Той, что прячет свое лицо» уже не было в живых. Возможно, она лишь потеряла сознание, помочь ей он пока не мог.

Змей летел теперь над морем. Ротанов терпеливо ждал того момента, когда чудовище ослабеет. Он не сомневался, что выстрелы, прозвучавшие с вершины горы, не прошли для монстра бесследно. Лишь бы дотянуть до какой-нибудь суши. Но, видимо, пули задели что-то важное в теле змея, потому что он слабел гораздо быстрей, чем того хотел Ротанов. Поверхность воды приближалась, и все судорожней бились вверху перепончатые кожистые крылья.

Теперь разжать кольца щупалец оказалось уже нетрудно, Ротанов освободил руки, и передняя часть его туловища повисла в пустоте. Несколько раз он пытался ухватиться за костяные выступы, тянувшиеся вдоль всего тела чудовища, и наконец после очередной попытки ему это удалось. Выступ оказался иззубренным, неровным, держаться за него было не так уж трудно. Отталкиваясь ногами от слабо сопротивлявшихся щупалец, Ротанов медленно, сантиметр за сантиметром, стал подтягиваться вверх и наконец, обхватив гигантскую лапу, он оказался сидящим на широком кожистом основании, из которого росли щупальца. Теперь он мог дотянуться до кокона, спеленавшего девушку. После долгих усилий, раздвинув наконец живую пружину, он освободил ей лицо.

Порыв свежего ветра принес с собой мелкие водяные брызги. Женщина открыла глаза и посмотрела на Ротанова.

– Где мы?

– Летим пока что. Но кто-то подстрелил змея, и, похоже, лететь нам осталось недолго. Как ты себя чувствуешь?

– Подстрелил змея? Этого не может быть. Змей неприкосновенен для всех племен. К тому же его охраняют. Разве только кто-то из ваших…

– Я посылал своего друга к шлюпке, но стреляли с горы. Далеко ли до ближайшей земли? Если мы упадем в океан, как выбраться?

– В океане только остров Рин. Но на планете нет ничего страшнее этого острова. Если мы туда попадем, нас ждет рабство. Унизительное, полностью бесправное рабство, о котором вы не имеете ни малейшего представления. Ни ваши исторические книги, ни видеокристаллы не могут передать чувства того, кто сам его испытал…

– Постой… Я не понимаю… Ты знаешь о наших книгах? Откуда?

– Я многое знаю, Ротанов, и ты давно догадался, что я не простая борейка. Когда-то я была хозяйкой этой планеты, и тогда здесь не было рабства. Но это долгая история, и ни к чему тебе теперь бесполезные сведения. Если мы долетим – я расскажу все.

– Давай я помогу тебе выбраться, щупальца слабеют все больше.

– Не надо. Если змей почувствует, что в лапе ничего нет, он может повернуть обратно. К тому же у меня не хватит сил держаться наверху.

Она надолго замолчала. Ветер постепенно усиливался. Совсем близко плясали яростные гребни покрытых пеной валов. Над ними летели темные рваные полотнища облаков.

– Не жалеешь, что вышла за меня замуж? Муж из меня неважный, охотиться я не умею, да и на змеях раньше не летал, не знаю, как эго правильно делать.

Ротанов хотел пошутить, но шутки не получилось, и ора ответила неожиданно серьезно:

– Я долго решала, поверь. Мне нелегко было сделать выбор, потому что я искала человека, способного разделить со Мной ответственность за судьбы многих людей на этой планете. Ты оказался настоящим мужчиной там, в храме, но еще раньше я знала, что не ошиблась.

Змей падал, как огромный аэростат. Его неуклюжее тело все еще висело в воздухе, поддерживаемое судорожными рывками беспорядочно хлопавших крыльев, но хвост уже задевал гребни волн, и в море за ними тянулся отчетливый пенный след. Ротанов осмотрел горизонт и не увидел ничего, кроме равномерной серой поверхности моря, испещренной гребнями волн. Впереди сверкнула далекая зарница, и в ее неверном свете на какую-то долю мгновения он заметил очертания скал.

До воды оставалось всего несколько метров. Каждую секунду чудовище могло рухнуть вниз и утопить их. Нужно было немедленно прыгать. Ротанов решительно раздвинул оплетавшие девушку живые, но уже почти бессильные канаты, прижал ее к себе и прыгнул.

Удар о воду оказался сильнее, чем он предполагал, и на несколько секунд оглушил его. Этого было достаточно, чтобы оказаться на значительной глубине. Ротанов отчаянно боролся, но руки были заняты. Перед глазами уже плыли темные круги, когда он наконец вырвался на поверхность. Впереди в какой-то сотне метров от них змей с ревом рухнул в море. Несколько минут его голова еще торчала над водой, то и дело захлестываемая волнами, потом исчезла.

Глава 7. ДЕЛА ОКОЛОЗЕМНЫЕ

Рейсовик Земля—База обогнул Луну и, раскрыв невидимые купола гравитационных парашютов, пошел на посадку. В иллюминаторы светило солнце. Светофильтры не могли полностью подавить его ослепительный режущий свет. Прищурившись, Ольга старалась рассмотреть приближавшуюся поверхность лунного кратера. Самой базы не было видно. Ее основные помещения, ангары звездных кораблей, мастерские, жилые отсеки – все ушло глубоко под поверхность Луны, и только диспетчерская рубка старого космодрома выделялась на сером фоне однообразных скал, кольцом венчавших кратер у самого горизонта.

– Через пять минут наш ракетоплан совершит посадку, пожалуйста, закройте кресла…

Ольга чуть помедлила исполнить последний совет, и темный защитный купол, подчиняясь команде автомата, опустился сверху, отрезав ее от внешнего мира. На небольшом экранчике перед самым лицом бежали строчки последних сообщений.

«Закончено строительство флагманского корабля «Орфей». Эскадра в сто сорок кораблей готова к старту. На внешних базах седьмой колонии состоялась новая стычка с «Черными кораблями». Атака отбита. Погашены восемь кораблей из десяти нападавших. С нашей стороны потерь нет. Сегодня высший совет утвердил кандидатуру Торсона на должность командующего эскадрой. Старт назначен через месяц, подбор участников экспедиции уже завершен. Комиссия отобрала восемьсот специалистов…»

Ольга закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она не вошла в эту группу счастливцев, хотя сделала все, что могла. Слишком высокие требования к подготовке и физическому состоянию кандидатов предъявляла комиссия.

Она надеялась, что будет принят во внимание ее опыт, но, видимо, медицинское заключение оказалось таким, что ей все же отказали. И вот теперь у нее оставался один-единственный шанс. Руководитель экспедиции распоряжался специальной квотой, он мог своей властью включить в состав экспедиции десять человек, не считаясь с заключением комиссии… Вот только захочет ли? Сумеет ли она в течение короткой беседы убедить этого человека? Как передать ему ощущение безысходности, безвозвратной утраты самого близкого человека? Поймет ли, согласится ли с тем, что она должна быть там, не может не быть… Захочет ли вообще ее выслушать, ведь он так занят в эти предстартовые дни! Что ему просьба какого-то незнакомого биолога?..

– Раньше надо было что-то предпринимать, – жестко сказала она себе. – Раньше, пока любимый человек был здесь, на Земле…

Тогда она медлила, ждала, и только теперь, когда бесследно исчезла особая группа и надежд на встречу почти не осталось, вдруг поняла, что ее бесконечное ожидание кончилось, что пора действовать.

Земля уже взошла, ее призрачный голубоватый свет лился сверху с потолочных экранов, создающих иллюзию неба над головой. Торсон шел мимо каменных домиков по широкой площади центрального проспекта. Большинство окон в домах закрывали непрозрачные экраны, и хотя сквозь щели кое-где пробивался свет, ему казалось, что дома ослепли. Часы на табло показывали четыре утра по Земному времени. На улице почти никого не было в этот срединный между двумя сменами час, и Торсон шел не торопясь, с удовольствием вдыхая прохладный стерильный воздух, чуть пахнувший резиной и пластиком регенераторов. Постепенно улица сузилась, а искусственный небосвод с голубым шаром Земли наклонился и стал как будто ниже. Уже виднелся конец проспекта: глухая стена из серого базальта словно отсекала живое тело города, гасила небосвод. Где;то здесь должен быть лифт. Только сейчас Торсон почувствовал, как ему не хватает широкого, ничем не ограниченного простора, без этого экранного светила над головой. Рука сама собой нащупала в кармане его личный универсальный ключ, открывавший на базе любую дверь.

К его удивлению, ключ не понадобился: кабина лифта оказалась открытой. Маленькая кабинка неохотно понесла его вверх, и Торсон вошел в диспетчерскую рубку. Здесь было сумрачно и тихо. Едва слышно щелкал какой-то дежурный прибор, да желтый огонек светился на правом пульте. Постепенно из полумрака выступили контуры предметов. Торсон ощупью нашел кресло. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он понял, что в соседнем кресле слева от него кто-то сидит. Это была спящая женщина. Он слышал ровное ее дыхание.

– Что вы здесь делаете?

Она проснулась, сразу, мгновенно, как просыпаются животные, все время ждущие неведомой опасности. Резким движением откинула назад волосы, и ее голос прозвучал в пустом помещении рубки звонко и отчетливо, словно она и не спала вовсе секунду назад:

– Я жду здесь одного человека. А вы кто?

– Какого человека? – еще более сурово спросил Торсон досадуя на себя, что прервал ее сон, и в то же время не будучи в силах смириться с явным нарушением устава. В диспетчерской рубке не имел права находиться ни один посторонний человек. В конце концов это же не зал свиданий.

– Капитана Торсона.

– Я Торсон.

Она недоверчиво хмыкнула, потом протянула руку и щелкнула на сувоем пульте каким-то выключателем. Боковая потолочная панель осветилась, и теперь он смог рассмотреть ее. Это была совершенно незнакомая ему женщина с излишне суровым, красивым лицом Ей было, наверное, около тридцати. Видимо, она сразу же узнала его, потому что как-то вся сникла и явно растерялась.

– Простите… Мне сказали, что вы здесь бываете, что это единственный способ встретиться с вами. В общем-то я не очень этому поверила, тем не менее я дежурю здесь третьи сутки. У меня не осталось иного выхода.

– Почему бы не прийти ко мне обычным путем, как это делают все? – проворчал Торсон.

– А вы как-нибудь попробуйте сами записаться к себе на прием под чужой фамилией, тогда узнаете, как это просто.

– Что, не пускают?

Наконец-то он улыбнулся. Женщина вздохнула.

– Не то слово. Наверное, в прошлом легче было получить аудиенцию у какого-нибудь короля.

– Что делать! Слишком много людей хотели бы меня видеть и чаще всего по пустякам. У меня не хватает на всех времени. Зато у меня есть заместители. Целая куча заместителей!

– Я не могла обратиться к заместителям, мне нужны были вы.

– Ну хорошо, слушаю вас.

– Мне нужно попасть в вашу экспедицию. – Она явно волновалась, говорила сбивчиво, отрывисто. – Очень нужно. Необходимо…

– Я вам верю, – неожиданно мягко сказал Торсон. – Иначе бы вы не сидели здесь трое суток. Но все же не волнуйтесь и постарайтесь яснее изложить причины.

– Вы меня совсем не помните? Десять лет назад. Экспедиция к Гидре. Эвакуация остатков Земной колонии. Я была в числе колонистов, которых эвакуировал ваш корабль. Еще раньше вас на Гидре побывал Ротанов…

– Это я знаю.

– Да, так вот, Ротанов…

– Какая у вас специальность?

– Я космобиолог. У меня есть опыт лечения людей после контакта с антипространством… Я была в числе колонистов на Дзете.

– Вы обращались в комиссию?

– Да.

– Отказ?

– Не знаю точной причины, но, очевидно, не все в порядке со здоровьем. После Гидры это не удивительно. Вам нужны еще какие-нибудь данные?

– Нет, достаточно.

Торсон не знал, что ей ответить. Он не мог просто так подарить этой женщине одно из своих резервных мест. В то же время он понимал, что не пустой каприз привел ее к нему. Здесь что-то серьезное, очень серьезное. Ротанов, Ротанов!..

– Почему вы не хотите ждать на Земле, как ждут все?

– Потому что я слишком долго ждала как все, много лет, потому что экспедиция вообще может не вернуться обратно. Потому что, кроме этого последнего шанса увидеть его, у меня ничего больше не осталось, даже надежды…

Она надолго замолчала. Торсон тоже молчал и сидел, откинувшись на спинку кресла. Свет Земли пробивал стеклянные стены рубки. Он казался здесь чем-то осязаемым, вещественным. Голубым водопадом? Нет, водопады всегда падают с ревом и грохотом. Свет Земли падал на них в тишине. Разноцветные огни спутников и космических станций перемигивались вокруг яркого праздничного диска родной планеты, и где-то в стороне, сбоку, почти пригашенные ее светом, притаились едва заметные пятнышки далеких звезд.

Торсон думал о том, почему люди не могут жить просто. Почему они никогда не довольствуются тем, что им по силам. Однажды он попытался, и ему почти удалось начать новую жизнь так, как учили древние философы, – в тишине и смирении. Но потом пришел человек, которого звали Ротанов, и вновь увлек его в космос…

Он уже почти знал, каким будет его решение, когда она заговорила вновь:

– Ждать на Земле может лишь тот, кто знает, чего он ждет. Человек, которого ищу я, не вернется ко мне даже в том случае, если вернется на Землю. Он строит воздушные замки, гоняется за химерами. Но только его замки почему-то иногда оказываются крепче каменных, а химеры… слишком живыми… Где-то я должна встретить его еще раз, как встретила однажды. Только так может что-то свершиться, нечаянно, вдруг. Ждать мне больше нечего…

– Не очень-то вы смиренны.

– Смиренна? Нет, не такое племя меня воспитало. Вспомните Гидру, вы ведь хорошо ее знали… Смиренные там не выживали. Но меня воспитали гордой, и только поэтому я ждала так долго. Сейчас ничто меня уже не остановит.

– Скажите, только честно, как вы поступите в том случае, если я откажу в вашей просьбе?

– Тогда мне придется проникнуть на один из ваших кораблей нелегально. Я знаю одиннадцать способов…

– В ваши годы я знал пятнадцать. Оставьте ваше заявление в штабе. То есть нет, не оставляйте. Дайте мне его сейчас, так будет надежнее. Я вовсе не хочу, чтобы у меня на корабле появлялись зайцы. Да, и вот еще что. Этого пока никто не знает. Старт решено ускорить. Так что летите на Землю, заканчивайте все свои дела и прощайтесь надолго. Это будет трудная экспедиция. Может быть, самая трудная из всех, какие я знал…