Текст книги "Серебряный мир (СИ)"

Автор книги: Евгений Сапожинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Наивность

Без наивности в искусстве – настоящем искусстве вообще делать нечего. Не стесняйтесь, если Вы наивны. Наивность – враг пошлости. Нужно быть наивным в хорошем смысле этого слова. Даже если Вы обременены грузом опыта – на съемке надо уметь быть наивным. Наивность – это чистота. Никому еще не удавалось создать шедевр грязными руками. Имморализм мы обсуждать не будем.

Никогда не думайте о том, сколько Вам заплатят за Ваше произведение искусства. По крайней мере, в процессе работы над ним. Хотя если заплатят много – ничего зазорного в этом нет. Счастлив тот, для которого появление изображения на бумаге или пластинке остается чудом навсегда.

Нелояльность мира

Всё будет и все будут против Вас. Вы понимаете? Все будут против Вас. Никто Вам не поможет. Вы отдаете себе отчет, чем занялись?

Мы живем в нелояльном мире. Он против нас. Никто никогда Вас не поймет. У Вас может возникнуть разве что иллюзия понимания. Может быть, мир таковым нам кажется лишь из-за наших ошибок. У Бога свои соображения, и понять их трудно. Раньше говорили: пути Господни неисповедимы. Так что не обольщайтесь. Вы никому не нужны, кроме себя и Господа Бога.

У Вас никогда не будет друзей и единомышленников. Не страшно? Тогда продолжайте.

Его Величество Свет

Если Вы не видите свет – значит, Вам нечего делать в фотографии. Это все равно что глухому играть на тромбоне. Свет – это все. Композиции можно научиться, хотя это и под большим вопросом. По теории ее можно просчитывать математически. Можно научиться проявлять пленки, шарить в Фотошопе и употреблять всяческие матерно-загадочные словечки. Но видеть свет Вас не научит никто. Либо Вы его видите, либо нет.

Свет – это все.

Объект и фон

Объект – главное, фон – второстепенное. Так? Так, да не так. В свиных ножках с капустой главное – свинина, но ее готовят почему-то с капустой. Без капусты это было бы что-то не то. Также и объект, заснятый на неподобающем фоне или фоне хорошем, но с изъянами, будет «малосъедобен». А сейчас я вообще скажу странную вещь: сам объект может иметь изъяны, а фон – нет. Это утверждение не нужно возводить в абсолют: если снять безголового (в буквальном смысле) человека на фоне стены из бриллиантов, то из этого вряд ли выйдет что-нибудь путное. Пример идиотский, но вот пример чисто практический: Вы снимаете прекрасную барышню на фоне загадочной древней стены, а на ней (стене) – белое пятнышко, на которое Вы не обратили внимания. Вся тщательно выстроенная Вами композиция рушится, словно карточный домик. А если наоборот: барышня не столь прекрасна, зато пятнышка нет? Возможно, мы будем обсуждать относительную прелесть барышни, возможно, прелесть снимка, а может быть, и то, и другое; но, во всяком случае, ничто не будет раздражать нам глаз.

Свет активнее темноты – элементарное правило всех изобразительных искусств. Возьмите любой портрет в низком ключе – взгляд моментально сосредотачивается на лице, точнее, на его освещенных участках. Часто фон делают темнее объекта, но это не правило, можно поступить и наоборот. Если объект съемки темен, его обычно располагают на светлом фоне. Объект должен хотя бы немного контрастировать с фоном. В большинстве случаев фон имеет меньший контраст, чем объект[6]6
  Об этом писал еще Леонардо да Винчи…


[Закрыть]. Фоны бывают самые разные. Контраст фона, как и его светлота, зависит от степени активности, которую Вы хотите ему задать. Если Вы хотите сосредоточить внимание на объекте, а именно это, как правило, и требуется – выбирайте фон малоконтрастный, на котором глаз мог бы отдохнуть. Чрезмерно контрастный фон будет отвлекать от объекта. Другое дело, когда Вы показываете объект менее отвлеченно, во взаимодействии с окружающей средой: здесь фон может быть очень активным, и объект выделяется преимущественно с помощью приемов композиции.

Зеркальная камера со светосильной оптикой позволяет очень легко менять резкость различных планов и, соответственно, фона. При съемке смотрите на фон так же внимательно, как и на объект. Если фон пестрее, чем нужно, уводите его в нерезкость.

Об одном нюансе следует сказать особо: о съемке объекта (например, портрета) на пленэре, когда в кадр попадают небольшие участки неба. Эти участки значительно светлее объекта. Такие случаи – настоящий бич; печатая снимок, фотограф испытывает приступы дурноты и разочарования в себе как в творческой личности. Когда делаете портрет на пленэре, внимательно следите за этим! Если Вы хотите включить в кадр небо, то захватите достаточно большой его кусок – меньший будет раздражать больше! – который желательно притемнить. Сделать это можно только с помощью комбинации желто-зеленого (раньше, ввиду иной спектральной сенсибилизации фотопленок, рекомендовали желтый) и поляризационного фильтров (речь идет о традиционной черно-белой фотографии). Аналогичный случай съемки скульптуры или другого неподвижного объекта и проще, и сложнее съемки человека: проще потому, что иногда можно применять более «убойные» фильтры, чем ЖЗ и Ж, а сложнее потому, что скульптуру с места не сдвинешь. Приходится тщательно искать точку, менять объективы, иногда этот процесс доводит до белого каления, а результат нулевой. Попробуйте снимать в другое время суток, другое время года. Я уже несколько лет пытаюсь получить хороший снимок «Лаокоона», стоящего в Ораниенбаумском парке, и только недавно что-то вроде бы стало получаться…

При импровизированной съемке портрета в интерьере фотографа интересует, прежде всего, мимолетное психологическое состояние человека, и снимающему легко упустить из внимания то обстоятельство, что хорошего фона в современных малогабаритных квартирах почти не бывает (другое дело – какой-нибудь дворец). Выбор фона значительно ограничивает и то, что в этом случае часто используют естественный свет. Съемка проводится на фоне каких-то обоев, занавесок, ковров и т. п. Сам портрет часто получается хорошим – человек в непринужденной бытовой обстановке раскован, его не слепят прожекторы, но дверной косяк или что-нибудь в этом роде, нагло влезшее в кадр, портит все. Однако существует немало прекрасных портретов, снятых таким образом. Секрет заключается в том, что надо решить, ка́к Вы будете показывать портретируемого: в некоем нейтральном пространстве или в конкретной квартире. Полумеры здесь неприемлемы. Вы можете показать его в интерьере (если интерьер достаточно эстетичен) или вне. В последнем случае из кадра необходимо безжалостно изгонять все то, что говорило бы о том, что съемка велась в квартире. Диафрагмируйте умеренно, выбирайте как можно более крупный план. Обычно на фоне не должно быть деталей, мо́гущих соперничать по светлоте с лицом снимаемого; съемка на светлом фоне может быть только при условии, что он равномерен[7]7
  Можно организовать кадр и иначе, но я не советую этого делать, если только Вы не фотограф достаточно искушенный.


[Закрыть]. Вообще, чем крупнее план, тем меньше должно быть фоновых деталей, отвлекающих внимание.

При укрупнении плана это облегчается падением глубины резко изображаемого пространства (ГРИП). Логичный вывод: чем крупнее план и чем более абстрактный фон мы хотим получить, тем больше должно быть фокусное расстояние объектива и его диафрагма. При съемке очень крупного плана (лицо заполняет почти весь кадр) предпочтителен объектив с фокусным расстоянием от 100 мм и более[8]8
  Для малоформатной камеры, т. е. 24х36 мм.


[Закрыть]. Классический портретник обычно имеет 85 мм, но на то он и классический: подразумевается, что в кадр входят плечи модели. ОКП (очень крупный план) в фас и тем более в профиль можно снимать и таким объективом, но для съемки в три четверти лучше подстраховаться, т. е. применить стомиллеметровик. С другой стороны, после пяти-шести дублей очень крупный план, скорее всего, надоест и возникнет желание взять в кадр изящные (могучие?) плечи модели. С объективом 85 мм Вы можете отойти на шаг-другой назад. С объективом 135 мм есть риск стукнуться макушкой о стену. Ничего, на ошибках учатся.

О зуме лучше забыть. Во-первых, вместо того, чтобы искать точку съемки, Вы будете «рыскать» по фокусному расстоянию, во-вторых, даже если Вы избежите этого соблазна, у зумов маленькая светосила, которая не позволит в случае надобности «размыть» фон.

Сейчас можно, конечно, на все это наплевать, и лепить какие угодно фоны в Фотошопе. Но не лучше ли подумать головой заранее?

Диафрагмой нужно пользоваться с умом. Чем крупнее план, тем меньше должна быть диафрагма[9]9
  С сокращением дистанции между объектом съемки и фотоаппаратом ГРИП уменьшается.


[Закрыть]. Выбор диафрагмы в зависимости от крупности плана и фокусного расстояния объектива – вопрос Вашего творчества, не надо воспринимать все мои советы как должностную инструкцию. Глубину РИП нужно чувствовать так же, как и свет. Есть еще и экспозиционные требования: несмотря на то, что сегодня пленка в 400 ед. так же обыденна, как реклама пепси по телевидению – это не панацея, света может оказаться мало; диктовать экспозиционные параметры Вам будет освещение, которое может оказаться весьма скупым.

ГРИП должна быть достаточной для проработки деталей лица (фон, как мы условились, нерезок). Снимок будет выглядеть неприятно, если глаза модели выйдут резко, а кончик носа – нерезко. Так же неприятно, когда при повороте головы из фокуса выходит один глаз. Съемка очень крупных планов на больших диафрагмах – высший пилотаж, резкость поймать очень трудно. Устройства, облегчающие фокусировку, могут сослужить очень плохую службу: Вы видите в микрорастре какую-то часть объекта – она резкая, а на то, что другая часть вышла из ГРИП, Вы можете не обратить внимания, так как микрорастр приковывает к себе взгляд. «Чистый» экран – самое верное средство.

Портрет

Говорить сейчас о портрете почти бессмысленно, так как жанр этот необычайно быстро деградировал за последние годы. И, как мне кажется, не только по вине фотографов. Люди перестали интересоваться своей внешностью: благодаря развитию компактной видео– и фототехники произошла катастрофическая девальвация изображения человека. Наши предки относились к портрету, как к чуду, особенно тогда, когда видели на полотне или фотобумаге себя. Еще не так давно предложение фотографа сделать портрет было очень лестным для потенциальной модели. Я это помню. Теперь наоборот: приходится чуть ли на коленях умолять, чтобы кто-то к тебе пришел и соизволил посидеть полчаса перед фотоаппаратом. То есть перед тобой. Бредовая, абсурдная ситуация! Но это – полбеды: теперь и уговорить-то почти никого не удается. А те, кого удается, всячески препятствуют съемке: то у них работа, то у них настроение не то… То да се. Даже относиться к предложениям сфотографироваться стали как-то с подозрением, мол, нет ли тут какого-то подвоха? «„Мыльницы“ убили фотографию», – сказал один мой знакомый. Что касается портретной – похоже, так оно и есть. Конечно, человек остается главнейшей темой любого современного искусства – Вы можете сходить на любую выставку и почти обязательно увидите там изображения людей, но осмелитесь ли Вы назвать их портретами – вопрос. У меня как-то язык не поворачивается называть так раскромсанные тела и лица, опутанные какой-то дрянью, etc. Теперь считается, что просто фотографировать человека – занятие для умственно отсталых. …Есть следующие варианты изображения человека: человек более-менее целый, набор сюжетов ограничен; самый популярный – человек за столом, обязательно наличие выпивки и закуски; человек на своей даче; человек на фоне своего автомобиля; человек со своим ребенком; человек со своей собакой. Второй вариант: человек более-менее расчлененный, во всяком случае, в изображении всегда присутствуют аксессуары, в нормальной жизни невозможные или маловероятные: какие-то лохмотья, веревки, железки, какашки и черт в ступе. Все это представляет как бы одно целое с лицом или телом человека. Для нормального портрета места нет[10]10
  Я не касаюсь фотожурналистики, официального портрета и пр.


[Закрыть]. Даже если и нет постановочных и монтажных наворотов, то тогда уж наверняка будет изображен или суровый бомж, или идиот, или просто какой-нибудь урод.

Человечество пресытилось собственным изображением. Лицо, особенно женское, стало очень ходовым товаром и обесценилось в еще большей степени, чем рубль. Лица пустые, бездумные, красотой соперничающие лишь с манекенами, преследуют нас повсюду; мы ходим, разговариваем, смеемся, читаем, слушаем, смотрим – а за нами со всех сторон подсматривают соглядатаи. Это третий вариант изображения человека – такой же, как и предыдущие два, когда изображаемый не в состоянии испытать никаких чувств, кроме кайфа от сожранной шоколадки, обладания консервной банкой на колесах и успешного посещения ватерклозета. Может, потому люди и не хотят больше сниматься?

Никакой реалистический портрет немыслим в принципе. Точно так же, как никакой портрет другой. Обман. Если Вам нравится обманывать себя – займитесь портретом. А как же, блин, великие произведения искусства? А вы знаете, блин, этих людей, которые позировали художнику? На многих ню изображены проститутки – пардон, не проститутки, а вымыслы, созданные абстинентными мозгами творца. Ложь, все ложь. Искусство – непонятная штука: похабство выглядит невинностью, а невинность – такой мерзостью, что смотреть тошно. Да что это такое – портретирование, скажите мне? Человек приходит в фотоателье, снимается на паспорт – и то себя не узнает. А что за зверь такой – художественный портрет? Тонкая, понимаете ли, материя. Так называемый художественный портрет – это поиск идеала, даже если Вы мните себя реалистом. Дело вот в чем: пусть Вы портретируете мерзавца (какой уж тут идеал!), Вы при этом ищете идеальный язык для общения со зрителем, иначе говоря, идеальный способ подачи материала. Все упирается на самом деле в то, какой Вы крутой. Ничего удивительного: самовыражение. Во всех жанрах это проканывает. Но не в портрете. Человек – слишком уж странная штука. Это не ваза с цветком, которой можешь вертеть, как хочешь. Человек – хрупкая хреновина, и какое-то ни было прикосновение к нему его разрушает. Нет и не может быть никаких портретов! Тешьте себя иллюзиями сколько влезет. В лучшем случае люди, изображенные Вами, остаются вроде бы самими собой, в худшем – Вы ломаете им гештальт. Какими бы благородными мотивами Вы не руководствовались.

Может быть, эта штука дошла до коллективного сознания, и именно поэтому люди перестали сниматься. До сих пор человечество верило в оптический обман портрета, теперь пора прикрывать лавочку. Наступило такое похмелье, когда опохмелиться невозможно. Не потому что нет пива, а потому, что пиво стало водой.

Портрет не имеет права лгать, и в то же время это самый лживый жанр. Портрет перестает лгать тогда, когда выходит за рамки контекста. Как «Джоконду» не назови – все равно гениально. Если откинуть названия от большинства портретов – возникает вопрос: и шшо это такое? Названия не всегда проясняют суть дела, скорее бывает наоборот. «Жанр», репортаж немыслимы без правды – они сама правда. Пейзаж может пробуждать в принципе какие угодно ассоциации. Стиллевен уводит нас в глубины подсознания, где не разберешь, что́ есть истина, а что́ – ложь. В идеале портрет должен иметь толкование, не зависящее от его названия. Имя абстрактно, если только оно не слишком известно. Известное имя – опять же контекст. Т. е. называть портрет «Иваном Иванычем» бессмысленно. Назвать же его известным именем – значит разрушить портрет.

Ну и как в такой ситуации снимать портреты? Похоже, никак. Но я продолжаю снимать и сам не понимаю, как это делаю. Другие снимают. Правда, я уже давно не вижу хороших портретов. В рядовом фотоателье можно увидеть снимки, поражающие технической виртуозностью, но людей на них нет – одни манекены. Клиенты пищат от восторга. Прелесть! Я не умею так снимать. Я делаю совершенно другие портреты. Их эстетика не вписывается в современные каноны. Я консерватор. Как я снимаю? Просто снимаю и все… Не могу объяснить. Знаю одно: чем меньше мудришь, тем лучше. Технология классическая. Некоторые мои клиенты говорят так: «Ты снимаешь в стиле ретро». Я с ними не спорю. Пускай себе балдеют от своих иллюзий. Вообще не понимаю, что такое стиль ретро. Если я свинтил штатный объектив и поставил монокль – все мои снимки автоматически переводятся в стиль ретро, так, что ли? Нет, мои портреты современны, потому что я снимаю своих современников и хочу понять, каковы они на самом деле. Противоречие с вышесказанным? Наверно. Похоже на поиски философского камня. А ведь рано или поздно любой портретист начинает задаваться подобными вопросами, коли он не халтурщик… Если на пленке находится хотя бы один кадр, где, как мне кажется, я заглянул в душу человека (проникнуть туда почти невозможно), то я считаю, что съемка состоялась. И вот парадокс! – именно этот кадр скорее всего заказчику не понравится. Почему – объяснить не сможет. Сошлется на какие-то дефекты типа: «Что-то у меня здесь шея коротковата. В принципе хороший снимок, но как-то я неудачно сел (повернул голову)…»

Как же все-таки снимать портреты? Попробуем разобраться. Если Вы занимаетесь этим только ради денег – можете забыть о том, что такое душа. А если для искусства? Тогда Вам надо стать психологом и научиться входить в тесный контакт с портретируемым. Чтобы контакт состоялся, надо как-то располагать людей к себе. Как? Вот это загадка. Не каждому это дано. Притворяться бессмысленно – Вас вмиг раскусит даже не очень проницательный человек. Необходимо найти общий язык. Говорите с клиентом. Что интересно, это одновременно помогает и мешает фотографу. Можно предложить гостю чаю – ничего странного в этом нет. Правда, соглашаются не все – кто-то стесняется, кто-то спешит. Если человек согласился, это очень хорошо: Вы получаете возможность наблюдать за ним, а он расслабится и будет более раскован. Удивительно, насколько некоторые люди зажимаются перед камерой. Еще более удивительно то, что этим страдают многие актеры, особенно начинающие. Помню, как снимал одну молоденькую театральную студентку, очень симпатичную (это даже слабо сказано… э-эх!). Все вроде было хорошо, и свет очень удачно ложился на лицо. Но юная красавица была вся какая-то потерянная. «Может, тебя свет слепит?» – спросил я. – «Пожалуй, да», – ответила она с серьезным видом, и я понял: еще чуть-чуть, и она зациклится на этой теме, а как снимать без света? – «Но ведь в театре, когда ты находишься на сцене, свет слепит гораздо сильнее?» – Этот аргумент сразил ее наповал. Она чувствовала себя дискомфортно и не понимала, почему. Я потихоньку начинал злиться, хотя, конечно, винить ее было нельзя. «Что же тебе мешает?» Оказалось, вопрос был поставлен неверно. Ей не хватало актерской задачи! Она не понимала, как это быть просто самой собой! Каждый носит маску, и задача портретиста – ее снять. В фотоателье, напротив, клиенту стремятся всячески подыграть и наводят глянец на эту маску. Я мог бы придумать что-нибудь для растерявшейся барышни, но, во-первых, это не в моем стиле, во-вторых, снимки предназначались для актерского отдела «Ленфильма», а там требуются, в общем-то, документальные фотографии. По большому счету эту съемку я завалил: ничего особенно художественного не получилось. Такие съемки по сути прикладные, но я всегда стараюсь подходить к ним как к художественным. Ну и как успехи? Успехи вот какие: в среднем отлично либо хорошо получается каждый второй портретируемый, остальные – более-менее прилично. Полные проколы бывают редко. Может, это и неплохо, но хочется лучше. Клиенты же моей работой довольны, хотя почти всегда им нравятся те дубли, которые не нравятся мне, и наоборот. Наверно, дело в том, что человек в принципе не может постичь самого себя, и имеет о себе мнение искаженное. Поверхностный кадр может ему понравиться, если он именно так представляет себя со стороны. Кадр же воистину психологический он отвергает: «На самом деле я не такой!» Вот такие пироги с котятами.

Вернемся к зажимам. Бороться с ними бывает очень трудно. В моей практике был такой случай – хоть смейся, хоть плачь. Коллега по работе, с которым я был знаком уже давно, решил рвануть куда-то в Сибирь на вольные хлеба, и захотел напоследок у меня сфотографироваться. Затея обернулась жутким фарсом: только я навел на него аппарат, как у парня включилась деревянная улыбка, превратившая моего коллегу в дебила. «Прекрати это! – поморщился я. – Не можешь улыбаться – не улыбайся». Его лицо приняло совершенно нормальный вид, но, как только я поднял фотоаппарат до уровня глаз, повторилась та же белиберда. Я опустил аппарат – улыбка исчезла, будто выключили лампочку, и коллега вновь стал нормальным человеком. Поднял – то же самое… Так мы развлекались с полчаса, потом я плюнул и механически отщелкал пленку. Фиаско! Коллега, впрочем, снимками был доволен.

Зажимы бывают двух видов. Первый: зажим перед Вами как перед человеком. Второй: зажим перед Вами как перед фотографом. Первый вид зажима не очень опасен, обычно им страдают субтильные барышни. Если популярно объяснить им, что Вы не волк и барышнями не питаетесь, зажим исчезает. Описанный пример с коллегой, как Вы догадались, относится ко второму виду. Тут уж и не знаю, что посоветовать. Если человек склонен к беседе, его надо разговорить, и он отвлечется от съемочного процесса. Чем активнее беседа, тем лучше. Однако старайтесь, чтобы он говорил больше, чем Вы. Элементарное психологическое правило: человек должен быть выслушан. На самом деле поговорить любят почти все, патологических молчунов мало. Еще раз: поменьше говорите о себе, побольше о собеседнике. Говорите с ним на тему, которая волнует и Вас, и его, но в первую очередь его. Это не значит, что Вы должны трещать как сорока. Хотя бывают такие исключения: портретируемый сидит как истукан и молчит, фотограф заливается соловьем, и вдруг что-то срабатывает, человек начинает улыбаться и оживает.

Модели должно быть комфортно во всех смыслах. Правда, излишний физический комфорт нежелателен: представьте, Вы усадили модель в огромное мягкое кресло, ей там очень уютно. На лице блаженство. При съемке второго человека Вы получите, скорее всего, такое же выражение лица. Говоря иными словами, избыточный комфорт как бы нивелирует личность. С другой стороны, если модели явно неудобно, удачи также не ждите. Многих раздражает яркий свет осветительной техники. Попробуйте перейти на импульсный свет. Впрочем, некоторых людей больше раздражает мерцание вспышки, нежели сильный постоянный свет. В общем, приспосабливайтесь. Портретируемый должен чувствовать себя как дома. Помню, со светом была такая история: снимал я одну барышню, тоже театральную студентку и тоже очень красивую. Общий язык, слава Богу, мы нашли очень легко. Но ее слепил прожектор. Я сказал (стояла поздняя осень): «Представьте себе, что это весеннее солнышко». Барышне понравилось мое предложение, и вот результат: на снимках она выглядит совершенно раскованно.

Важно принять решение, как расположить модель: сидя, стоя или как-то еще. Может быть, придется усадить ее на пол, или на ящик для пивных бутылок. Штампы неприемлемы (разве что в прикладной съемке. Понятно, хочешь – не хочешь, а грудастую порнозвезду придется снимать средним планом, либо в полный рост в похабном контрапосте с растопыренным бюстом. Э-э-э… то есть о чем я?) В расчет следует брать два момента: как это будет работать на образ, и как себя будет чувствовать портретируемый в таком положении. Положение тела не может быть навязанным! Вы наверняка видели подобные портреты: человек явно выглядит неестественно. Часто авторы таких снимков усугубляют проблему каким-то взятым с потолка жестом: например, человек зачем-то хватается за свои очки. Плохо они на его голове сидят, что ли? Так пусть закажет себе другие. Вот какая мысль может посетить зрителя. Вообще-то очень заманчиво использовать разные фенечки, то бишь реквизит. Загадочно улыбающаяся барышня прикрыла часть лица опавшим кленовым листом – ага, это, значит, осень наступила. Подозрительному субъекту на фоне кинокамеры дали в руки мегафон – понятно, кинорежиссер. Если мегафон заменить бутылкой водки, кадр озадачит. Но если убрать кинокамеру, станет ясно – алкаш… Ну ладно, я не об этом. Мало толку сажать всех на один и тот же стул, так же как и снимать всех по одной световой схеме. У каждого человека своя манера сидеть, впрочем, как и лежать, и стоять, и ходить. На это можно возразить: какая разница, сидит человек или стоит, если я снимаю крупно? Разница может быть очень существенной даже при съемке крупного плана. Мало того, что человеку должно быть просто удобно – он должен находиться в своей, а не в придуманной Вами позе. Если Вы достаточно долго общаетесь с портретируемым, то можете подметить какие-то выразительные моменты его пластики. Если же Вы снимаете малознакомого или практически незнакомого человека, необходимо очень быстро просечь, кто он таков. Вообще-то, на мой взгляд, это почти нереально. Такие штуки отлично срабатывают при съемках «жанра» и репортажа. Но в «жанре» и репортаже раскрытие образа идет через какую-то сиюминутную эмоцию, иногда это выходит потрясающе (Картье-Брессон!), а портретирование предполагает другой метод – в портрете как раз и не должно быть сиюминутности. Хотя бывают и экспрессивные портреты, но это уже стык жанров[11]11
  Экспрессивный портрет – термин двусмысленный. Не путать экспрессивность с экспрессионизмом. Э. п. в широком смысле приближается к «жанру» и репортажу, в узком – это течение в живописи первой трети ХХ в., в частности, немецкой и австрийской (в таком случае правильнее говорить «экспрессионистский портрет»).


[Закрыть]. Портрет можно «схватить», то есть застать человека врасплох, но в этот момент человек должен как бы отрешиться от дела, которым сейчас занимается, Вам же нужно поймать его мысль – а ради чего, собственно, он делает это. В противном случае получится репортажный либо «жанровый» снимок. Тот запечатленный Вами факт, что к Вам пришел гость и уселся на какой-то там стул, никого не вдохновит. Человека надо изображать так, чтобы другой человек, не знакомый с ним, мог бы написать о нем роман, причем реалистический. То есть герой в этом романе должен совершать только свойственные себе поступки. Это идеал портрета. Если репортаж строится на отсутствии непосредственного контакта между снимающим и снимаемым, то портрет, наоборот, невозможен без диалога между моделью и автором. («Жанр» находится где-то посередине). В исключительных случаях диалог возможен и без слов… Так вот, если человек находится в «чужой» позе, никакого диалога не получится. Как же «вычислить» позу? Очень трудная задача! Можно попытаться представить его в какой-нибудь ситуации, причем необходимо напрочь отрешиться от того, как выглядит человек сейчас – ведь в данный момент он находится в искусственной среде. Далее, следует уйти от конкретики воображаемого – иначе уже получится навязывание роли! Многие фотографы так и делают, заставляя модель играть по своему сценарию. Но модель – не натурщик! Спорить не буду, иногда это приводит к интересным результатам. Просто не мой метод. Можно, конечно, что-то лепить из модели, как из глины. Мой принцип таков: избегать подобной лепки как можно больше. Бывают такие прекрасные моменты, когда человек как-нибудь куда-нибудь сядет или встанет, и я говорю: «Не двигайся. Вот сейчас – то, что нужно». Бывают промежуточные моменты: человек принял нужную позу, и свет на него хорошо идет, мешает только какая-то мелочь. Например, нужно наклонить голову на миллиметр-другой. Я говорю ему об этом. Важно, чтобы модель сделала это движение в чистом виде, не приплетая ничего другого. Здесь нужно командовать четко, емко и предельно кратко. Возможность двойного толкования сказанного исключается, иначе человек начнет умствовать и сделает совсем не то, что требовалось Вам[12]12
  Как это ни странно, но людей, путающих понятия «право» и «лево» не так уж мало. Впрочем, обычно возникают накладки другого рода: при просьбе повернуть голову человек вдобавок ее и наклоняет. Когда я снимал на документы, с такой ситуацией приходилось сталкиваться десятки раз в день.


[Закрыть].

Обычно съемку желательно проводить как можно быстрее[13]13
  Если съемка проходит в неформальной обстановке, ее можно чуть затянуть. Но не настолько, чтобы наскучить модели или дать ей устать.


[Закрыть]. Но без суеты! Жалок фотограф, бешено перерывающий белье в комоде в поисках припрятанной на черный день батарейки взамен внезапно севшей. Строго ограничьте себя в технических аксессуарах. В то же время может возникнуть и непредвиденная ситуация, поэтому все то, что в принципе может понадобиться для данной съемки, должно находиться не слишком далеко. Крутых профи эти проблемы обычно не касаются: стоит пара зонтов, управление ими беспроводное, штатив им, умникам, не нужен (зачем выверять композицию?), на аппарате зум, так что ничего перекручивать не нужно… Blow up! Увы, не всем это доступно. Может оказаться, что у Вас где-то люфтит какая-то гайка. Где-то что-то на соплях (ну нет денег на фирменное оборудование!) Значит, нужно позаботиться обо всем необходимом. Это может быть отвертка, скотч, плоскогубцы, ножницы и прочие мелочи. Вообще перед съемкой желательно составлять план. Первая часть – творческая, вторая – техническая, вытекающая из первой. Продумайте все мелочи заранее, особенно если Вы надумали ради эффекта воспользоваться оборудованием, которым пользуетесь редко. Все необходимо проверить.

К началу сеанса – полная готовность. Вещь сама собой разумеющаяся, но я говорю о ней потому, что почти всегда возникают мелкие (а иногда и серьезные) технические накладки. Это легко объяснить: снимая не каждый день, а от случая к случаю, навык притупляется, и всякая ерунда типа гаечек-винтиков вылетает из головы. Все готово? Прекрасно. Но из этого не следует делать вывод, что как только человек вошел, его сразу же надо начать «обстреливать», как из пулемета. Человеку даже хорошо знакомому требуется какое-то время, чтобы освоиться в обстановке. Не слепите его сразу прожекторами! Если Вы видите, что модель слегка не в себе, но чувствуете, что через пару-тройку минут все придет в норму, потяните чуть-чуть время. Сделайте вид, будто поправляете что-то. Модель, видя, что фотограф не сверлит ее глазами, а отвлекся на свои дела, расслабится и дальше все пойдет как по маслу. Теперь самое время задать какой-нибудь вопрос, шуточный или немного каверзный. Может быть, портретируемый сам что-либо спросит.

Если Вы хорошо знаете человека, которого снимаете, это, конечно, значительно облегчает труд. В то же время на старого знакомого нелегко взглянуть свежим взглядом. Профессионалу чаще приходится снимать незнакомцев. В Вашем распоряжении всего несколько минут, чтобы приглядеться к человеку. Используйте их с максимальным толком.

И еще о мелочах. В кадре не должно быть никакого мусора. Во время съемки, будучи охваченным пламенем творчества, легко не заметить крошечную ворсинку на костюме модели или ее встопорщившийся волосок. Легко не заметить, но заметить необходимо, потому что потом могут возникнуть заморочки с ретушью[14]14
  Разумеется, «отфотошопить» такую мелочь – не проблема. Но поверьте, невнимательное отношение к съемке расслабляет и ни к чему хорошему не приведет.


[Закрыть]. Зрение фотографа работает как бы в трех плоскостях: во-первых, он следит за психологическим состоянием модели, во-вторых, он следит за техническим уровнем кадра (а для этого необходимо четко представлять его увиденным на фотобумаге), и в-третьих он следит за каждой пустяковиной, которая в принципе может испортить все. Только при соблюдении этих условий можно добиться успеха в своей работе.