Текст книги "Политика. История территориальных захватов XV-XX века"
Автор книги: Евгений Тарле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 70 страниц)
Эти междоусобицы на юге Индии продолжались с переменным успехом. Был момент, когда над всем Деканским царством, где насчитывалось 35 млн подданных (приблизительно вдвое больше, чем во всей Франции), царствовал один из ставленников Дюплекса, а фактическим руководителем его был сам Дюплекс.
Одновременно с усилением французского влияния росла и территория непосредственных владений Франции. За всякое крупное (и всегда успешное в военном отношении) вмешательство французских отрядов в эти бесконечные междоусобия индийских навабов и раджей Дюплекс получал новые и новые прирезки территории.
Англичане начали беспокоиться очень серьезно. С осени 1751 г. они решили вмешаться тоже (и так же активно) в местные индийские войны.
Начались столкновения уже непосредственно между французскими и английскими отрядами, и задуманное французским губернатором дело постепенного утверждения французского протектората над страной пошло прахом.
В английском лагере нашелся человек, в предприимчивости не уступавший Дюплексу, а военными талантами его превосходивший, притом проницательно (и раньше других) сообразивший, что речь идет о том, кому будет принадлежать не только юг Индии, но и вся Индия.
О лорде Клайве и в старой, и в новой, и в новейшей английской историографии принято говорить в тоне повышенном и почти патетическом, с трубными звуками и лирным бряцанием. Маленькие ошибки и некоторые неловкости вроде массовых избиений индийцев, в том числе женщин и детей, и систематического ограбления городов и царств, дворцов и храмов охотно ему прощаются английскими историками. В нем видят первого основателя Англо-Индийской империи, и разные досадные подробности его карьеры как-то быстро проглатываются или наскоро и неясно поминаются восторженными биографами.
«Клайв, подобно большей части людей, рожденных с сильными страстями и подвергавшихся сильным искушениям, виновен во многом. Но всякий, кто бросит нелицеприятный и просвещенный взгляд на все его поприще, должен будет сознаться, что наш остров, породивший столько героев и государственных людей, едва ли когда-либо производил человека, который более Клайва был бы велик во времена воины и мира», – говорит Маколей. Это – типичный тон английской историографии относительно удачливого колониального завоевателя, положившего предел французскому прербладанию, отбившему Индию у французов.
Роберт Клайв происходил из мелкопоместного дворянства Северной Англии и попал в Индию в 1742 г., когда ему не было и полных 17 лет, в качестве канцеляриста и писаря одной из контор английской Ост-Индской компании. Родные поспешили его туда поскорее сбыть потому, что ничего особенно путного от него не ждали: он не только прославился вечными уличными драками, но, образовав целую шайку мальчишек, стал взимать регулярную дань с владельцев магазинов, которым угрожал, что в случае отказа его шайка перебьет у них стекла. Это любопытное в юном подростке стремление, так сказать, систематизировать грабеж, умиляет некоторых биографов, видящих в этой черте первое раннее проявление характерной для Клайва государственно-организаторской тенденции в деле обдирательства ближних.
Роберт Клайв был назначен на службу в Мадрас. Первое время жилось ему так бедно и скучно, что он даже сделал попытку лишить себя жизни, но, когда эта попытка не удалась, он решил, что ему суждено совершить нечто великое в истории.
Когда французы (как рассказано выше) овладели Мадрасом, он бежал из французского плена и перешел с гражданской службы на военную.
В 1751 г., имея отряд в 200 англичан и 300 сипаев – индийских солдат, обученных и вооруженных по-европейски, – Клайв убедил английские власти послать его на выручку города Тричинополи, осажденного навабом, который был ставленником Дюплекса. Он бросился не к осажденному городу, а к столице наваба, городу Аркату, и взял его без сопротивления, а затем, разбив выступивших против него французов, заперся в Аркате. Дюплекс поспешно направил к Аркату отряд в 10 тыс. индийцев и около 150 французских солдат. Клайв разбил эту армию, и с тех пор началась ожесточенная англо-французская война на юге Индии, война, в которой верхушка индийских племен была лишь орудием то англичан, то французов в борьбе за владычество над страной.
У Клайва оказались недюжинные военные дарования. Он был и стратегом, и тактиком, и военным организатором, справиться с которым не могли французы, хотя и помимо Дюплекса у них были талантливые предводители (вроде Бюсси).
Тричинополи был освобожден от осады, англичане наголову разбили осаждающих, Клайв уничтожил французский отряд, посланный на помощь осаждающим, ставленник Дюплекса Шанда-Саиб был убит, престиж французов был сильно подорван. Случилось это в 1752 г.
Успехи Клайва подорвали карьеру Дюплекса, и только медленностью сообщений Европы с Индией объясняется, что о своей отставке он узнал не в 1752 г., когда пал Тричинополи и стала ясна победа англичан на юге Индии, а в 1754 г. Его сменили в Париже, можно сказать, послав приказ с обратной почтой, едва только узнали о тяжких неудачах его в 1752 г.
Но обратная почта могла в те времена доставить ответ лишь почти через два года: в Париже узнали о несчастьях в Индии, происшедших в 1752 г., лишь в 1753-м, а отставка, данная Дюплексу в июне 1753 г., дошла до него лишь в августе 1754-го.
Привезший эту отставку его заместитель думал сначала, что Дюплекс окажет вооруженное сопротивление. Но этого не случилось, хотя Дюплекс всеми способами оттягивал свой отъезд. Только в октябре 1754 г. он навсегда покинул Индию. В пылу борьбы против англичан он истратил на содержание армии почти все свое личное имущество (8 млн франков), и, так как французская Ост-Индская компания отказалась их вернуть, он умер почти в нищете (в 1763 г.).
Дело его жизни потерпело крушение. Юг Индии после побед Клайва и отъезда Дюплекса оказался во власти англичан. Любопытно, что в 1753 г., когда в Париже решался вопрос об отставке Дюплекса, с английской стороны делались тайные шаги и даже обещались в других местах уступки французскому правительству в случае, если Дюплекс будет убран из Индии, до такой степени опасались англичане планов этого человека.
Так как в самой Европе между Англией и Францией с 1748 г. официально царил мир, который французскому правительству по разным причинам вовсе не хотелось нарушить, то преемник Дюплекса уже не пытался идти по стопам своего предшественника, а довольствовался преимущественно торговым! делами и предприятиями.
Так как ни французская Ост-Индская компания, ни король Людовик XV со своими министрами не поддержали Дюплекса и отрицательно отнеслись к его широким замыслам, этой первой стадии англо-французской борьбы за Индию суждено было закончиться победами Клайва на юге Индии и отставкой Дюплекса. Перерыв оказался кратким.
В 1756 г. вспыхнула новая война между Пруссией и Австрией, и в этой войне, оставшейся в истории под названием Семилетней, суждено было снова принять участие и Франции (на стороне австрийцев), и Англии (на стороне Фридриха II, короля прусского).
Известие о войне достигло Индии в конце 1756 г., и Клайв, вернувшийся в Мадрас, начал успешно выбивать французов и их вассалов, еще оставшихся верными им, из отдельных укрепленных пунктов. Но на юге Индостанского полуострова с провалом политики и с отъездом Дюплекса в Европу, в сущности, дело было уже решено. Главные события разыгрались не здесь, а на другом конце Индии, на севере, в громадном богатейшем Бенгальском царстве, главном и самом ценном из всех владений, некогда принадлежавших Великому Моголу.
Этот «северный индийский рай» – Еенгалия – отделен от Южной Индии, от Карнатика, где действовал Дюплекс и где сражался Клайв, такими колоссальными пространствами, такими непроницаемыми дебрями, такими многочисленными и воинственными (хоть и не объединенными) маратхскими племенами, что о происходившей в Карнатике борьбе, междоусобиях, обо всем, что так волновало английский Мадрас и французское Пондишери, в Бенгалии, т. е, во французском Чандернагоре и в английской Калькутте, знали лишь понаслышке.
Там царило относительное спокойствие. Объяснялось это прежде всего тем, что в Бенгалии не было некоторое время междоусобий, и ни французы, ни англичане не смели и думать о военных наступлениях и вмешательствах во внутренние дела громадного царства.
В 1756 г. на бенгальский престол вступил молодой Сураджа-До-уле, который, хоть и с большим опозданием, узнал о том, что делается на далеком юге, в Карнатике, где сначала французы, а теперь, в 1756 г. англичане распоряжаются, как у себя дома. И его и приближенных очень все это встревожило и настроило на подозрительный лад. А тут еще англичане стали укреплять Калькутту, боясь нападения французов с моря (до них уже дошла весть о взрыве новой англо-французской войны в Европе).
Сураджа-Доуле, боявшийся и ненавидевший англичан, решил выбить их из Калькутты, где была главная их фактория и где они чувствовали себя хозяевами, и двинулся с большим войском к городу. Он взял его почти без боя. Англичане частью бежали, частью попали в руки Сураджа-Доуле, который велел запереть их в небольшую подземную тюрьму (Черную Яму), где они должны были в количестве 146 человек провести ночь в комнате без окон и без отверстий для прохода воздуха. 123 человека из них умерли к утру в страшных мучениях.
Калькутта недолго оставалась в руках Сураджа-Доуле. На юге, в Карнатике, англичане чувствовали себя в это время уже настолько прочно, что рискнули выслать оттуда (из Мадраса) экспедицию приблизительно в 2400 человек. Экспедиция отплыла из Мадраса и через два месяца высадилась на бенгальском берегу, недалеко от Калькутты. Начальником отряда был Клайв. Он одержал ряд побед над войсками Сураджа-Доуле, отбил у него Калькутту, после чего охваченный паникой бенгальский наваб, боясь мести англичан за Черную Яму, предложил Клайву заключить мир на самых выгодных для англичан условиях.
Клайв согласился, но неохотно, он замыслил полное подчинение Бенгалии английскому владычеству. Сураджа-Доуле завел было переговоры с французским губернатором городка Чандернагора, умоляя о помощи. Тогда Клайв бросился на Чандернагор и захватил его. Французский гарнизон капитулировал, военные запасы, торговые склады – все это попало в руки победителям.
Против Сураджа-Доуле стараниями Клайва образовался заговор, и сам Клайв внезапно выступил со всеми своими силами против бенгальского властителя, в рядах армии которого находились и французы.
22 июня 1757 г. Клайв напал на армию Сураджа-Доуле в местности, называемой Плассей-Гроу. а иногда – Плесси. Сражение закончилось полнейшим разгромом бенгальской армии и бегством нава-ба. Клайв возвел на бенгальский престол Мир-Джафара. Столица Бенгалии Муршидабад и сокровища богатейшей страны оказались в руках Клайва. Сураджа-Доуле был замучен до смерти продолжи-тельнейшими пытками. Сокровищницы Муршидабада были разграблены Клайвом, его офицерами и солдатами, а за ними – уже прибывшими из Калькутты специально с этой целью английскими купцами и служащими Ост-Индской компании.
Не забыл Клайв и себя. Он скромно принял в дар от своего ставленника около 300 тыс. фунтов стерлингов золотом. Сколько он взял, кроме того, сам, не утруждая Мир-Джафара и не спрашивая его, об этом в Англии впоследствии ходили самые разнообразные слухи. Кроме того, Клайв счел целесообразным назначить себе за труды ежегодную пожизненную пенсию в 30 тыс. фунтов стерлингов. Платить ему эту пенсию он предложил все тому же своему ставленнику Мир-Джафару, который мигом выразил свое согласие.
Неистовые грабежи «умеренного» Клайва и неумеренных его солдат и английских купцов и фактическое полное овладение всей Бенгалией англичанами побудило, однако, даже всепокорного и запуганного Мир-Джафара искать спасения и защиты от Клайва. Но где французы были разгромлены Клайвом, маратхские племена грабили Бенгалию на ее южных границах.
Новый наваб завел сношения с голландцами через посредство маленькой голландской торговой фактории Чинсура, лежавшей в нижнем течении Ганга. В частности, наваб пытался установить отношения с голландским генерал-губернатором на далекой Яве, где голландское владычество, как и во всей Индонезии, было еще достаточно прочным.
В Голландии и особенно в среде голландских колониальных чиновников в Индонезии давно уже следили с раздражением и беспокойством за действиями Клайва на далеком севере Индии; там знали, что англичанам, уже вытеснившим французов в Карнатнке, теперь удалось прибрать к рукам гораздо более богатую Бенгалию и что голландская торговля со всем полуостровом вскоре совершенно будет вытеснена англичанами. Решено было попытаться помочь.
Голландская флотилия, вышедшая из Батавии (на острове Ява), столицы голландских индонезийских владений, и состоявшая из семи больших судов с войском в 1500 человек, показалась в устьях Ганга. Клайв напал на флотилию, разбил ее почти всю, взял в плен присланный отряд и занял ту голландскую торговую факторию в Чин-суре на Ганге, через которую шли сношения Мир-Джафара с голландской Явой.
Клайв и непосредственное его окружение поражены были неисчерпаемыми богатствами Бенгалии, Ориссы и других земель, быстро и без труда захваченных ими после битвы при Плесси. Неустанно грабя, они находили новые и новые сокровища.
Для историка интересно, что среди несметных золотых запасов они нашли немало старых европейских монет, попавших сюда еще во времена крестовых походов и после крестовых походов в XII–XV вв. через венецианских и арабских купцов, бывших до открытия морского пути посредниками между Индией и Европой.
Даже и приблизительно трудно подсчитать цифровые результаты этих грабежей. Достаточно сказать, что, например, Клайв, вернувшийся в 1760 г. в Англию и решивший стать членом парламента, истратил без малейшего труда на одну избирательную кампанию 100 тыс. фунтов стерлингов, причем покупательная сила одного фунта стерлингов золотом в середине XVIII в. в Англии была приблизительно в шесть раз больше, чем теперь.
После отъезда Клайва это неограниченное ограбление населения колоссальной страны продолжалось без передышки: английские чиновники и купцы Ост-Индской компании специально для этой цели принялись то возводить, то низвергать навабов и при каждой перемене требовали от нового наваба новых наград и подарков. Эти сменяемые англичанами навабы никакой реальной власти не имели и были лишь пешками в руках английских военных и гражданских чиновников.
Англичане, по признанию самих английских свидетелей, жестоко избивали местных ремесленников и кустарей-рабочих, вымогая у них почти даром продукцию их труда, и посылали шайки своих наемников для ограбления деревень и далеких городов.
За лордом Клайвом (он получил титул лорда по возвращении) появились из Индии чуть не сотни людей, уехавших туда без гроша и привезших теперь миллионные состояния и имевших возможность заткнуть рот кому угодно.
Но вскоре оказалось, что всему есть предел, даже индийскому долготерпению. Пошли тревожные слухи о вспышках восстаний среди населения, о готовящихся нападениях на Бенгалню со стороны призываемых самим населением окрестных племен, о страшных массовых казнях индийских солдат – сипаев, которых Ост-Индская компания взяла на службу и которые отказывались исполнять бесчеловечные приказы английских грабителей. А самое главное, Ост-Индская компания видела, что ее агенты-офицеры и чиновники так беззастенчиво разоряют население несчастной страны, которую Клайв, уезжая, отдал им на произвол и разграбление, что никакой торговой пользы из Бенгалии извлечь при этих порядках нельзя.
Решено было снова отправить Клайва в Индию в качестве губернатора для некоторого обуздания грабителей или, точнее, для более рациональной постановки ограбления коренного населения. Он прибыл в Индию после пятилетнего отсутствия, в 1765 г., и за полтора года, которые тут провел, действительно несколько умерил существовавшие слишком уж вопиющие, открытые и опасные безобразия. Это не помешало ему самому вернуться с новыми благоприобретенными миллионами. Нечего и говорить, что после его нового (и окончательного) отъезда из Индии все пошло по-старому.
Когда в 1770 г. в Бенгалии был неурожай и страшный голод, когда на улицах Калькутты неделями валялись и гнили трупы умерших голодной смертью, то английские купцы и чиновники поспешили скупить то немногое количество риса, которое сохранилось, и продавали его втридорога, значительно усиливая общее бедствие и зарабатывая в два-три месяца колоссальные состояния.
Клайв в это время уже окончательно поселился в Англии. Маленькая неприятность постигла было его: назначено было следствие по поводу некоторых его поступков, совершенных в Индии. Это следствие, как и должно было ожидать, ровно ничем не закончилось, и имя лорда Клайва окончательно было окружено ореолом завоевателя новых земель и создателя «британской Индии». Когда, окруженный царственной роскошью, будучи самым богатым человеком в Англии, лорд Кланв 49 лет от роду в 1774 г. внезапно покончил с собой от невыясненных причин, над его завоеваниями в Индии надвигались новые тучи, предстояла новая борьба с французами.
Эта вторая и окончательная борьба с французами из-за Индии не может быть понята ни в своем возникновении, ни в развитии, ни в окончании вне связи с рассмотренной нами выше североамериканской революцией, превратившей 13 английских колоний в новую самостоятельную державу.
Теперь остается еще сказать несколько слов о том, как закончилась первая стадия англо-французской борьбы на юге Индии, в Карнатике, в те годы, когда Клайв завоевал на севере Бенгалию.
Как мы видели, в 1754 г. Дюплекс был отставлен, и новый французский губернатор получил инструкцию поддерживать мир с англичанами. Но в 1756 г., когда вспыхнула Семилетняя война и англичане и французы снова оказались во враждебных лагерях, в Пон-дишери был послан в качестве командующего французскими военными силами граф Лалли-Толлендель.
Покинув Францию в начале мая 1757 г. с отрядом в 4 тыс. человек, новый наместник (таков был данный Лалли-Толленделю титул) прибыл, после продолжавшегося один год путешествия, в конце апреля 1758 г. в Пондишери, к месту своего назначения.
Первые действия Лалли-Толленделя были успешны, но вскоре неудача за неудачей стали обрушиваться на французов.
Кроме скудости средств сравнительно с английскими, французам мешало и двоевластие. Лалли-Толлендель командовал только отрядом, а эскадрой распоряжался совершенно от него не зависевший начальник граф д'Аше. Разногласия между обоими военачальниками привели к тому, что пришлось отказаться от мысли отбить у англичан Мадрас. Не было и достаточно денег для финансирования военных действий.
Чтобы поправить свои дела, Лалли-Толлендель пошел походом против одного соседнего раджи, владельца города Танджура, с тем, чтобы, заняв город, потребовать от раджи выкуп золотом. Французы вторглись в страну, грабя деревни, сжигая города и села, жители которых пытались их обмануть и укрыть от них ценности.
Танджура взять не удалось, потому что войско открыто отказывалось повиноваться командиру и разбежалось по стране, ища пропитания. Не удался и предпринятый затем поход на Мадрас. Англичане получали свежие подкрепления с родины, а французы – ничего.
Один за другим раджи Южной Индии переходили на сторону англичан, фактически уже утвердивших свой протекторат над Деканским царством, которым всего за восемь лет до того распоряжался Дюплекс. Эскадра была уведена ее командиром на Иль-де-Франс.
Лалли-Толлендель был предоставлен самому себе. Войско, которому 10 месяцев не платили жалованья, взбунтовалось, и Лалли-Толлендель принужден был упрашивать солдат об отсрочках.
Англичане осадили Пондишери, и 8 января 1761 г. Пондишери был сдан англичанам, которые спустя пять недель овладели и последним пунктом, еще находившимся в руках французов, – портом Маэ.
Англичане остались, таким образом, полными победителями.
Дгоплекс, проживавший уже давно в отставке, в немилости во Франции, видел решительное крушение всех своих планов, причем участь Лалли-Толленделя была еще хуже, чем судьба Дюплекса. Взятый в плен англичанами при капитуляции Пондишери, он был отправлен из Индии в Лондон на английском корабле. Очутившись затем в Париже, Лалли-Толлендель стал как бы козлом отпущения за все грехи и промахи французского правительства, не сумевшего удержать за собой владения в Индии и отдавшего Индию англичанам.
В ноябре 1762 г. Лалли-Толлендель был арестован по обвинению в государственной измене. Его участь была предрешена. Судили его при закрытых дверях спустя три с половиной года, которые он провел в заточении в Бастилии. Оправдаться ему не дали.
6 мая 1766 г. судебная палата вынесла Лалли-Толленделю смертный приговор, обвинив его в измене. Обвиненный пытался тут же, в суде, покончить с собой, но ему это не удалось, и 9 мая 1766 г. он был публично обезглавлен на Гревской площади в Париже.
Вольтер и другие представители оппозиционной части французского общественного мнения нисколько не верили в виновность Лалли-Толленделя и полагали, что он просто пал жертвою, которую Людовик XV и его министр Шуазель решили принести, чтобы мнимой «изменой» неудачного генерала несколько прикрыть позор проигранной войны.
Дело в том, что позорный мир, подписанный в Париже в 1763 г., возбудил, действительно, очень уж широкое и глубокое недовольство во всех классах общества. Этот мир, правда, возвращал французам Пондишери и Маэ, но Франция лишалась права укреплять эти фактории. Все, что было завоевано Дюплексом, было потеряно французами. Мирный трактат 1763 г. устанавливал полное владычество англичан как на юге, так и на севере Индии.
Так закончился этот этап борьбы за Индию. Понадобилось стечение совсем неожиданных обстоятельств, чтобы стала возможной новая англо-французская воина в Индии.