Текст книги "Дед в режиме ведьмака (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

– Ты яблоки у соседей не воровал? – посмотрел я на внучка.

– Нет, ты чего? – удивился он.

Я молча показал пальцем в окно на полицейских и скорбно глянул на сковороду. Она манила картофелем, но мне уже было ясно, что сейчас я его не откушаю.

– А зачем они к нам идут? – удивился Павел, глядя в окно на парочку служивых.

– Может, хотят арестовать преступно красивого старика?

Я воровато цапнул со сковороды пару кусочков картошки и вышел из кухни вместе со встревоженным внуком. Он явно мысленно перебирал все свои грешки.

А полицейские уже без всяческого почтения терзали дверной звонок. По дому разносилась отвратительная трель. Аж зубы заломило.

Скривившись, я вошёл в укрытый сумраком холл и открыл входную дверь, попутно гаркнув:

– Прекратите насиловать дверной звонок!

– Кхем! – выдохнул от удивления молодой полицейский с тонкими усиками и поспешно убрал палец от кнопки звонка, словно тот ужалил его.

– Так-то лучше, – пробурчал я и закинул в рот успевшую остыть картошку. – Что надобно, уважаемые?

Молодой смущённо поправил форменную фуражку и глянул на обрюзгшего мужчину с сединой на висках, въедливым взглядом и бульдожьей физиономией. Красные с прожилками щёки едва на погонах не лежали.

– Игнатий Николаевич Зверев? – требовательно прохрипел тот, обдав меня запахом табака.

– Имею честь им быть.

– Капитан Сомов, – представился полицейский и вальяжно кивнул на парня. – А это младший лейтенант Чистов. У нас появились сведения, что вы не задекларировали артефакт, найденный сегодня в Лабиринте.

– Капитан, вы что сегодня курили, помимо сигарет? Что за ерунда? Какой ещё артефакт? – хмуро выдал я и глянул на внучка.

Тот сразу замотал головой: дескать, он ничего тайком не вытаскивал из Лабиринта.

– Попрошу побольше уважения, – сурово сощурил глаза капитан, гордо вскинув подбородок. – Пусть я простолюдин, но представляю закон. Вы обязаны уважать меня. А не то… кхем… будут последствия.

– Пфф! Вот ещё! – фыркнул я. – Ваше удостоверение!

Меня начали охватывать смутные подозрения. Уж больно нелепыми выглядели обвинения. Артефакт – это же очень редкая вещь. Их порой находили, но только в Лабиринте, а за пределами оного никто не умел делать ничего подобного.

Да и рожи этих двоих не внушали доверия. Я им верил ровно так же, как и своему отцу, то бишь ни на грамм.

– Вот! – злорадно выдал Сомов и сунул мне «корочки» чуть ли не в лицо. – Любуйтесь!

Мне его тон понравился не больше, чем раскалённая кочерга в заднице, но документы на первый взгляд казались подлинными.

– В доме кто-то есть, помимо вас? – требовательно рыкнул капитан, хмуря брови.

– Да, семь голых баб в спальне и ещё столько же на кухне. Сегодня у нас не многолюдно.

Сомов недовольно дёрнул щекой, а в его глазах отразился свет люстры, вспыхнувшей в холле стараниями Павла. В люстре горели далеко не все лампы, но все же их света хватало, чтобы осветить большой камин и родовое древо над ним.

– Мы должны осмотреть ваш дом, – подал голос младший лейтенант Чистов. – Понятые прибудут с минуты на минуту.

– Обыск? – вскинул я бровь. – А соответствующий документ у вас есть? Хотя с каких это пор полицейские в Российской империи соблюдают закон? Наверное, попытаетесь войти без него?

– Я из отдела контроля за артефактами, мы имеем право по собственному усмотрению осматривать любые объекты, кроме секретных, – высокомерно произнёс капитан, втянул живот и проскользнул мимо меня.

Лейтенант с виноватой улыбкой проследовал за ним.

А я мысленно с досадой вздохнул. В предыдущем мире вот так бесцеремонно в дом аристократа мог вломиться разве что император.

– М-да, – пренебрежительно протянул капитан, скользнув взглядом по небогатой обстановке.

– Вам не нравится стиль? Ну ещё бы… Где нары, решётки на окнах, баланда? – язвительно выдал я, внимательно наблюдая за Сомовым.

Тянуло от него какой-то гнильцой. То, что он взяточник, на его лбу было написано крупными буквами, хоть и с ошибками. Но на какой хрен он заявился ко мне? Точнее, к Звереву. Игнатия Николаевича в этом мире многие не любили. Но этот капитан не мелькал в его воспоминаниях.

– Дедушка, прошу, не надо, – прошептал мне на ухо подскочивший Павел, лихорадочно приглаживающий растрепавшиеся светлые волосы.

– Вот-вот, послушайте своего внука, – расслышал его шёпот Сомов. – А то, знаете ли, за неуважение к должностному лицу можно схлопотать не только штраф. Вы ведь ещё не забыли, что я капитан? Может, вам ещё раз показать моё удостоверение, вдруг вы его не разглядели в силу почтенного возраста?

– Вы переходите черту, – нахмурился Павел. – Следите за своими словами.

– Я сам знаю, за чем мне следить. И не вам учить меня! – загорелся гневом Сомов, побагровев как помидор. – Сокрытие артефакта – тяжкое преступление. Вы не только подмочите репутацию рода, но и получите громадный штраф и переедете в милую одноместную камеру лет эдак на пять.

– Вы сперва найдите незадекларированный артефакт, а потом тявкайте, – процедил я, сознательно провоцируя капитана.

У меня появились кое-какие догадки.

– Найдём. Ещё как найдём! – погано улыбнулся Сомов.

– А как вы собираетесь это сделать? По запаху? – фыркнул я, презрительно сложив руки на груди.

– Лейтенант, доставай аппарат! Сейчас мы выведем на чистую воду этих… кхем… дворян. Начнём с подвала. Все преступники почему-то тащат артефакты именно туда. Идиоты!

Чистов вытащил из кармана нечто похожее на рацию – прибор, улавливающий энергию, идущую от артефактов.

Отлично, просто замечательно!

В этот момент кто-то робко постучал в дверь.

– А вот и понятые, – злорадно заулыбался капитан, покосившись на Павла.

Тот быстро отворил дверь и поздоровался с двумя шатенками лет по тридцать пять, в сарафанах, – сёстрами владельца соседнего особняка. У Зверевых с ними были вполне нормальные отношения.

– Доброй ночи, Игнатий Николаевич, – поздоровались со мной дворянки, без особой охоты зайдя в холл.

Они явно не очень хотели во всём этом участвовать.

Я вежливо кивнул им, а затем не попросил, а приказал, обрушив тяжёлый взгляд на лейтенанта:

– Включите прибор!

Тот вздрогнул, рефлекторно облизал губы и метнул взгляд на капитана.

– Не вы здесь командуете, Игнатий Николаевич, – нахмурился Сомов, угрожающе тряся щеками. – Когда надо – тогда и включим.

– Боитесь, что аппарат сразу запищит, почувствовав артефакт, который вы хотите подкинуть в мой дом? Где он? В каком кармане? У вас или у Чистова?

– Какая ерунда! – расплылся в насмешливой улыбке Сомов.

Его кадык нервно дёрнулся, а взор на миг скользнул по женщинам, переводящим взволнованные взгляды с меня на него и обратно.

– Так давайте включим прибор и убедимся, что я неправ. Что вы теряете, Сомов?

– Я сам знаю, что мне делать, господин Зверев. Всё-таки я уже не первый год служу в полиции, – проговорил капитан, пытаясь быть вежливым.

Появление зрительниц в лице дворянок заставило его изрядно сбавить тон.

– Капитан, – подала голос одна из сестёр, морща лоб. – Мы считаем, что вы должны развеять все подозрения. Включите прибор.

– Сударыни, при всём уважении я следую протоколу, а тот многое мне запрещает, – нашёлся Сомов и поспешно добавил: – Чистов, сударыни, господа Зверевы, ступайте за мной.

– Никуда вы не пойдёте, – прохрипел я, чувствуя, как закололо в боку. Ох уж это древнее тело! Оно в любой момент было готово предать меня. – Павел, позвони в отдел контроля за артефактами. Пускай приезжают. Без них я никуда не пущу этих двоих.

Внук быстро вытащил мобильный телефон, негодующе глянув на Чистова. А тот тяжело задышал и посмотрел на капитана, налившегося дурной кровью.

– Зверев, прекращайте валять дурака, – нахмурился Сомов. – Вы только усугубляете своё положение. Я отмечу в рапорте, что вы препятствовали работе полиции. Сударыни, не обращайте внимания на поведение господина Зверева. Ступайте за мной.

– Капитан, вы и артист херовый, да и сюжет у вас примитивный. Вы его впопыхах придумали? Почему не дождались ночи, чтобы проникнуть в дом и подбросить артефакт? Не умеете обходить сигнализацию? Или просто не было времени? Зачем, поддавшись на мою провокацию, достали прибор, чувствующий артефакты? Слишком поверили в себя, или вас захлестнули эмоции? А меня вы явно посчитали дебилом, неспособным сложить два плюс два. Да вы ошибок совершили больше, чем бог, когда сотворил всё сущее всего за шесть дней. На мой взгляд, он поторопился. Вот всё и вышло тяп-ляп. Прям как у вас.

Мой насмешливый взор уколол Сомова, стискивающего зубы. Аж любо-дорого было смотреть на его багровую физиономию. Блин, вот живи я во вселенной Марвел – все герои признали бы меня своим наставником.

Между тем Павел прижал телефон к уху и выдохнул:

– Алло, отдел контроля за артефактами⁈

– Нет, постойте! – поспешно выпалил лейтенант.

По его вискам поползли капельки пота, а в глазах нарастал испуг, что не укрылось от внимательных глаз дворянок. Они начали шушукаться между собой, с окрепшим подозрением глядя на капитана.

А тот быстро подошёл к Чистову и еле слышно зашептал, но я всё же разобрал его слова:

– Закрой рот. Ты что, сука, делаешь? Под монастырь нас подвести хочешь?

– В наш дом ворвались ваши сотрудники! – отбарабанил в телефон Павел, возмущённо тряхнув подбородками.

– Чистов, вы ещё можете избежать наказания. Я замолвлю за вас словечко. Просто расскажите, кто заставил вас подкинуть в мой дом артефакт! – надавил я на мелко затрясшегося лейтенанта, что-то нервно тискающего в кармане форменных синих брюк. – Что там у вас? Артефакт? Верно⁈

– Лейтенант, вы плохо себя чувствуете, вам нужно на воздух! Я провожу вас! – выпалил капитан и схватил паренька за левый локоть.

– Сбежать, тварь, хочешь? – тут же раскусил я его манёвр, чувствуя, как шумит в ушах от подскочившего давления.

Ежели полицейские сейчас выскочат из дома, то хрен потом что докажешь.

– Чистов! – резко дёрнул капитан руку лейтенанта, замершего как статуя.

Кисть паренька вырвалась из кармана, пальцы непроизвольно разжались, и на паркет упал блестящий чёрный камень со множеством граней. Он со стуком прокатился около метра и замер возле кадки с декоративным деревцем.

Артефакт! А они в числе прочего способны активироваться от сильного удара. Все в холле знали об этом, потому наступила гробовая тишина. Даже паук под потолком застыл как статуя, что уж говорить о людях. Все раззявили рты и вытаращили глаза, глядя на камень.

А я мысленно попросил сердце стучать чуть тише. Но артефакт продолжал лежать тихо-мирно, и людей накрыло облегчение.

Первым заговорил бледный Павел, медленно отнявший трубку от уха:

– Фух-х, кажется, пронесло.

– Игнатий Николаевич был прав. Артефакт… пусть и всего лишь первого ранга, – следом за Павлом просипела дворянка и обличающим взглядом уставилась на тяжело дышащего капитана.

А тот вдруг заорал на лейтенанта, брызжа слюной:

– Чистов, ты что, взял из хранилища артефакт⁈ Это же вопиющее нарушение! На кой хрен ты притащил его сюда⁈

Парень аж глаза вытаращил и начал заикаться.

– Сомов, поберегите гланды, не изворачивайтесь. У вас ничего не выйдет, – довольно заявил я. – Вам конец. Каюк.

Капитан полоснул меня яростным взглядом и скрежетнул зубами. Но в его взгляде уже сквозил страх загнанного в угол зверя. По раскрасневшемуся лицу пробежала судорога, а изо рта вырвался хрип:

– Послушайте, послушайте! Давайте успокоимся. Мы же взрослые люди, всё можно решить. У меня есть деньги, связи. Давайте просто забудем обо всём, а я вам заплачу. Лейтенант совершил ошибку. Он молод и глуп.

– Какой же вы слизняк, капитан, – презрительно процедил я и медленно двинулся к артефакту, чтобы взять его и убрать подальше от греха.

Но судьба в этот день оказалась весьма капризной…

Артефакт вдруг выпустил струю чёрного тумана, соткавшегося в подобие двухметровой летучей мыши. Полупрозрачной, с красными злыми глазами и крыльями, будто испещрёнными дырами от гниения. Да и пахло от неё соответствующе – как от покрытого личинками стухшего куска мяса, забытого в трущобах на жарком солнце.

Тварь распахнула пасть, усеянную мелкими зубами, и испустила пронзительный вопль, будто ей на яйца наступили. Крик ударил по ушам как ржавый скальпель, чуть не вспоров барабанные перепонки.

– А-а-а! – болезненно завизжали дворянки, повалившись на пол возле входной двери.

Павел зашипел, упал на колени и зажал уши руками.

Капитан же мучительно скривился, согнувшись в пояснице. А вот лейтенант раззявил рот, судорожно зашарив рукой по кобуре. Но его трясущиеся пальцы не могли совладать с застёжкой, чтобы вытащить табельный пистолет.

Меня тоже стеганула нешуточная боль, но я отчасти был привычен к таким крикам. Всё-таки пару раз был женат, да и в Лабиринте сражался с такими монстрами. Так что я, пусть и морщась, но всё же сумел швырнуть «шаровую молнию» в летучую мышь. Но она резко дёрнулась в сторону окна и размылась как туман. Магия лишь слегка задела её, по большей части расплескавшись по паркету. На нём осталось чёрное выжженное пятно. Ничего, паркету, наверное, уже лет двести, так что пора бы его и поменять.

Пока же я снова кинул магию в летающую сволочь. Но она опять увернулась, взмыв под потолок, где разразилась новым воплем, ещё более сильным, чем предыдущий.

Теперь уже все люди попадали на пол, зажимая уши. Даже я грохнулся на одно колено, и у меня начало двоиться перед глазами. Но я всё же кое-как сфокусировал взгляд на существе и швырнул в него «клинки».

Моя магия ударила в потолок. Жалобно зазвенела закачавшаяся люстра и посыпалась штукатурка. Благо, что хоть один «клинок» задел кровожадную сволочь.

Тварь запищала от боли, перейдя на какой-то ультразвук, после чего с яростным свистом ринулась на Павла, сумевшего встать на четвереньки. Он попытался создать «шаровую молнию», но не мог сконцентрироваться.

Жизнь внука повисла на кончиках когтей монструозной твари, с предвкушением распахнувшей пасть.

Время сгустилось до состояния киселя. Стало тяжело дышать, мысли путались, ноги подгибались от усталости. В таком состоянии я точно хрен попаду в столь ловкую и быструю тварь!

Пришлось пойти на риск и активировать «скольжение». Оно позволило мне в мгновение ока оказаться перед Павлом да заорать во всю глотку. Подобные летучие мыши боятся громких звуков. И мой рёв престарелого льва действительно заставил тварь инстинктивно метнуться в сторону. Однако её острые как бритва когти успели вспороть рукав пиджака и кожу. Пошла кровь, быстро пропитывая материю.

Я с болезненным шипением упал на одно колено, прижав ладонь к ране. А существо ринулось вдоль пола к лежащему на боку совершенно обалдевшему лейтенанту с окровавленными ушами. Над ним возвышался уже вставший на ноги капитан. Он с ужасом в глазах дёрнулся к входной двери, у которой жалобно стонали дворянки.

Форменная фуражка слетела с головы Сомова и упала к его ногам. Насмешливо сверкнул двуглавым орлом, прикреплённым над лакированным козырьком. Имперский герб на миг привлёк внимание капитана, а затем мужчина встретился взглядом с наполненным мукой взором одной из дворянок.

Всё это продлилось буквально пару ударов сердца, а потом в глазах капитана вспыхнуло что-то человеческое, давно забытое – совесть…

Сомов выхватил из кобуры табельное оружие и принялся стрелять в крылатую тварь.

Грохот выстрелов и запах пороха заполнили холл, освещённый со скрипом покачивающейся люстрой. Но ни одна пуля не попала в стремительно летящую тварь, оставляющую за собой запах крови и гниения.

– Бегите, сударыни, бегите! – захлёбываясь воздухом, прокричал бледный капитан, пытаясь одной рукой поднять лейтенанта. – Бегите, вашу мать!

Крик Сомова утонул в хрипе, вылетевшем из груди, когда когти чудовища вошли в его плоть.

Капитан рухнул на пол, заливая его кровью.

А я воспользовался тем, что монстр слегка замедлился, атакуя мужчину. Зачерпнул остатки выносливости, скривился от боли в солнечном сплетении и швырнул «клинки». Они с хищным шелестом разорвали тварь на несколько кусков. Те прямо в воздухе начали таять как туман поутру.

Однако душа существа попыталась юркнуть в артефакт, но меня такой исход не устраивал.

Уже практически теряя сознание, я использовал «жатву». Она незаметно для всех втянула душу в «клетку», где та заняла аж три ячейки. Осталось всего девять свободных.

Теперь без заключённого в нём монстра артефакт стал лишь красивым и бесполезным камешком. К счастью, когда это выяснится, вряд ли кто-то подумает на меня.

Пока же лейтенант с воплями бросился к Сомову, распластавшемуся на животе в луже крови:

– Капитан! Капитан!

– Дедушка, ты спас меня… – дрожащим голосом пролепетал Павел, вставая на ноги. – И ты… ты сам пострадал.

– Да, костюм писец как жалко, – прохрипел я, глянув на порванный рукав, мокрый от крови.

– Я отдам тебе свой, – вымученно сказал внук и поднял телефон.

Тот мигнул и показал заставку, натолкнув меня на одну догадку.

– Молодец, – сипло бросил я Павлу. – Ты только делал вид, что звонил в отдел контроля за артефактами?

– Ага, – дёрнул тот губами, пытающимися сложиться в бледную кривую улыбку. – У меня же не было времени искать их номер.

– Одобряю. Эдак ты скоро передьяволишь самого дьявола, – сумел прошептать я и судорожно сглотнул, находясь в сознании лишь благодаря адреналину, бегущему по венам, и железобетонному упрямству, присущему ведьмакам.

– Он ещё жив! – вдруг заголосил Чистов, перевернув капитана на спину. – Молю, господа Зверевы, помогите дотащить его до машины! Мы успеем в больницу, она тут рядом, а там есть маги жизни и зелья. А может, у вас есть нужные зелья⁈

– К сожалению, нет, – взволнованно выдохнул Павел и посмотрел на меня, словно просил разрешения помочь Чистову.

– Валяй. Капитан, конечно, мразь, но под конец поступил правильно, – махнул я непострадавшей рукой и мрачно прошептал, играя желваками: – Только не забудь хорошенечко вмазать лейтенанту по роже.

– Ударить его? – ахнул внучок, выгнув брови.

– А ты хочешь убить его? А куда тело денем? Да и свидетели будут.

– Нет, я не понимаю, зачем его бить.

– А чтобы, сука, помнил и благодарил, что мы его действительно не убили за их с капитаном подставу.

Внезапно входная дверь со стуком распахнулась и на пороге появился Алексей. Его глаза горели праведным гневом, а пальцы сжимались в кулаки. Но когда он увидел залитого кровью капитана и встающих на ноги растрёпанных дворянок, то удивлённо раззявил рот, блеснув белоснежными ровными зубами модели, рекламирующей зубную пасту.

Глава 12

Металлический запах крови и гнилостный душок ещё витали в пахнущем порохом холле, а люстра наконец перестала раскачиваться, осветив побледневшее лицо Алексея Зверева.

– Что? Что здесь произошло⁈ – судорожно выдохнул он и отступил, пропуская Чистова и Павла.

Они вынесли раненого капитана на улицу и аккуратно понесли к служебной машине.

– Вашего дорогого дедушку хотели подставить! – судорожно выдохнула одна из дворянок, выходя из холла.

– Самым наглым образом! – добавила вторая и повернулась ко мне: – Игнатий Николаевич, мы так просто этого не оставим! Мой брат трудится в центральном отделе, я попрошу его разобраться и наказать виновных.

– Благодарю, сударыня, – мягко улыбнулся я, покосившись на левую руку.

Разорванный рукав уже пропитался кровью и прилип к ране, взяв на себя роль повязки. Конечно, рука немилосердно болела, но истечь кровью мне уже не грозило. Надо бы только принять соответствующее зелье.

Я достал из кармана телефон, открыл нужное приложение и в несколько кликов сделал заказ.

– Дедушка, расскажи мне подробно, что тут произошло, – метнулся ко мне Алексей, тревожно хлопая глазами.

– Ох, я тебе сам расскажу! Ты не поверишь, что произошло! – появился в дверях Павел.

Его ладони и одежда были перепачканы кровью капитана. А на костяшках пальцев правой руки краснели свежие ссадины – явно от удара кулаком.

– Как же не поверит? Очень даже поверит. Чистов и Сомов нам уже всё рассказали, – перебил я горящего праведным гневом Павла, услышав шум автомобильного мотора.

Мимо окон пронеслась машина полицейских, рассекая ночь светом фар и, наверное, одного фингала под глазом лейтенанта.

– Что они рассказали? – насторожился Алексей, закусив краешек нижней губы.

– Да про твою поганую идею рассказали, – мрачно процедил я, уже сложив все фрагменты головоломки в единое целое. – Про то, как ты заплатил им, чтобы они подбросили в дом артефакт. А ты бы потом ворвался как благородный рыцарь и на моих глазах уладил все проблемы. На что ты рассчитывал? Что я прощу тебя после этого? Думал, я куплюсь на этот дилетантский план?

– Они врут! Они всё врут! – лихорадочно протараторил Алексей и покосился на нахмурившегося Павла. – Брат, они лгут, они всё выдумали. Я с ними ни о чём не договаривался!

Павел промолчал, выбрав наиболее верную стратегию. Хотя в его глазах и сквозило неверие. Не мог он так просто принять, что его брат хотел провернуть такой подлый трюк. Однако пухляш за сегодняшний безумный день кристально ясно осознал, что его дед – хитрый и умный старик, который зря ничего не говорит.

– Нет смысла отпираться, Алексей. Ты слышал слова нашей соседки. Её брат во всём разберётся. И поверь мне, Сомов первым расколется. Он расскажет всё как было и начнёт выгораживать себя. Попробует свалить всю вину на тебя. Наверное, даже скажет, что ты ему угрожал, – нахмурился я и с хрустом в коленях уселся в кресло, как обвинитель перед обвиняемым.

Старший внук судорожно сглотнул и поспешно расстегнул приталенный пиджак. Его глаза забегали по сторонам, а выдержка явно дала трещину. Он понимал, что мои слова насчёт Сомова – чистая правда. А в его плане с артефактом имеются противоправные действия.

Признаться, мне было приятно смотреть на нервно задёргавшегося Алексея. Даже дышать как-то легче стало, а ноги перестали гудеть. Ещё бы попкорн, холодный компресс на рану, баночку пива и рыженькую дамочку под бок!

– Да, да, да! – вдруг горячо выпалил внук, сжав кулаки. – Это я их подговорил. Но не смейте осуждать меня, оба! Я просто хотел помириться с тобой, дед!

– Господи! – поражённо выдохнул Павел, запустив пальцы в белокурые волосы. – Да как ты мог⁈

– Молчи! – рявкнул на него Алексей и перевёл взгляд на меня. – Я жаждал, чтобы всё было как прежде. Чтобы ты гордился мной!

– Сложно гордиться тобой после того, как ты утром пытался кулаками сделать массаж этому прекрасному лицу, – насмешливо произнёс я и пальцем очертил овал вокруг своей физиономии.

– Что ты пытался⁈ – ещё шире распахнул глаза Павел.

– Я ничего не помню об этом! – тут же пылко заявил Алексей и сразу перешёл в яростную атаку, стремясь перехватить инициативу. – Но я не отрицаю того, что, возможно, где-то и погорячился! Однако вы должны понять – последние годы были тяжёлыми, сокрушительными. Наш славный род падал в рейтинге. А твои безумные выходки, дед, сильно испортили репутацию нашей семьи! Посмотри на эту лестницу, ты видишь её? Помнишь, как ты голым спустился по ней, мотая причиндалами⁈ А прямо вот здесь, на пороге, где сейчас стоит Павел, меня ожидал господин Воронов. Да, да, тот самый Воронов, чью дочь я безмерно люблю! Я в тот день едва не сгорел со стыда, когда он увидел тебя и начал взахлёб смеяться! Ты стал для меня разочарованием, а должен был быть примером!

– Мне мама в детстве говорила, что я могу стать кем угодно, – холодно усмехнулся я, не спуская с внука проницательного взгляда. – Твоё театральное выступление не одурачит меня. Я вижу тебя насквозь. Если бы не мои сегодняшние успехи, ты бы и не пожелал мириться со мной. Ты карьерист, эгоист и приспособленец. То самое гнилое яблоко, что недалеко падает даже от самой лучшей яблони. Я воскрес, а чего добился ты? Винишь меня в падении рейтинга рода, а что ты сделал для семьи в последние годы? Просрал накопления? Сколько трофеев ты принёс из Лабиринта? Как часто получал очки рейтинга?

– Мне просто не повезло! – выпалил он, судорожно сглотнув.

– Пфф, отговорка всех неудачников, – отмахнулся я, стараясь не тревожить раненую руку. – Ты жаждешь забраться на гору, но не своими ногами, а на чьей-то шее. Мечтаешь породниться с Вороновыми и войти в их семью? Хочешь взять их фамилию и уйти из рода Зверевых, поскольку считаешь, что мы скоро утонем в грязи?

– Нет, Лёша на такое не способен! – выдохнул бледный как мел Павел. – Он не бросит нас!

Лицо Алексея на миг удивлённо вытянулось, словно он не ожидал, что я смогу так легко прочесть его потаённые желания.

Но уже в следующий миг он взял себя в руки и с холодной яростью процедил:

– Хорошо, что ты сам вспомнил о семье. Помнишь, как они умерли?

Его трясущийся от негодования палец указал на родовое древо, раскинувшееся на стене над камином. А если точнее, Алексей показывал на своих отца и мать.

– Чего ты добиваешься? – нахмурился я, роясь в воспоминаниях Игнатия. – Хочешь разбередить старую рану?

– Они погибли в этом самом особняке! Из-за тебя! Твоё увлечение Лабиринтом и опыты в лаборатории спровоцировали появление блуждающего прохода! Выбравшиеся из него монстры растерзали родителей прямо на моих глазах!

Да, прорыв был. Память Игнатия показала два окровавленных тела, сражение с монстрами и ребёнка, в слезах выбежавшего из платяного шкафа.

Но виноват ли в случившемся Зверев? Мне никогда не доводилось слышать, чтобы кто-то сумел спровоцировать появление блуждающего прохода.

– Возникновение прохода в нашем доме – чудовищная трагедия, смертельная случайность, – прохрипел я, хмуря брови. – В этом никто не виноват.

– Ага, как же! – скрежетнул зубами Алексей и полыхнул зенками. – Ты в этом виноват! Только ты!

В его глазах горела абсолютная уверенность, а дыхание с хрипами вырывалось из груди.

Теперь стало окончательно ясно, почему он так относится к Игнатию Николаевичу. Алексей долгие годы винил деда в смерти родителей, а тот и не пытался разубедить внука. Почти всё время Зверев уделял Лабиринту и работе, а внуками занималась его жена, умершая несколько лет назад.

– Брат, прекрати! Все книги и учебники говорят, что никто не может служить причиной появления прохода! – возразил Павел, взволнованно прижимая руки к груди. – Дед прав. Это трагическая случайность! Остынь, прогуляйся по улице.

– Пусть сначала дед проветрит мозги, оставив мой дом! – огрызнулся Алексей и вздрогнул, когда трель дверного звонка разорвала раскалившийся воздух.

– Кто там⁈ – выдохнул младший внук, приникнув к дверному глазку.

– Доставка! – раздался чей-то усталый голос.

А я уставился пытливым взором на судорожно дышащего Алексея. Что, к хренам волколачьим, значит его фраза «пусть сначала дед проветрит мозги, оставив мой дом»? Неужто эта халупа принадлежит ему⁈ Вот это будет дурно пахнущий поворот! Мне такое нравится не больше, чем диарея или вампир, выскочивший из-за угла.

К сожалению, я не смог продолжить диалог на повышенных тонах, поскольку Алексей вылетел из дома, едва не сбив с ног курьера.

Внучок явно спешил скрыться и всё обдумать, понимая, что в нашей перепалке он проиграл чуть ли не по всем статьям. Его это бесило и нервировало. Он же мнил себя выдающимся интриганом, а я опять уделал его. Вот у него жопа и подгорела. Зарево, наверное, было видно из США.

– Благодарю! – взвинчено бросил Павел, едва не вырвав бумажный пакет из рук курьера.

Тот удивлённо посмотрел на него и пошёл к велосипеду, покосившись на удаляющегося Алексея.

Павел тоже посмотрел на брата, пару мгновений подумал и закрыл дверь.

– Давай сюда, – поманил я пальцем внука.

Тот поспешно открыл пакет и передал мне пару зелий в пластиковых бутылочках. Одно я быстро выпил, ощутив горьковатый привкус, а второе положил на колени, принявшись аккуратно стаскивать пиджак. Рукав уже присох к ране. Павлу пришлось сбегать за тазиком с водой и смочить рукав. После этого тот с лёгкостью отошёл от кожи, обнажив несколько царапин, снова начавших кровоточить.

– Глубокие, – цыкнул внук, глядя, как я промываю рану водой.

– Ерунда. Будто расчесал.

Паренёк покачал головой и осторожно проговорил, стараясь не встречаться со мной взглядом:

– Дедушка, Алексей не такой уж плохой… Может, ты попробуешь отнестись к нему с пониманием?

– Павлуша, ты казался мне адекватным до того момента, как начал защищать Алексея. Может, ты ещё предложишь простить его или ограничиться простым «ай-яй-яй»? – пробурчал я, поливая рану содержимым второй бутылочки.

Царапины сразу начали с нестерпимым зудом срастаться. Хотелось почесать руку, но я лишь стиснул зубы, хмуро глянув на внука.

А тот помолчал немного и опять начал уговаривать меня отнестись к Алексею более снисходительно.

Вот же добрая, наивная душа! Братская любовь делала Павла слепым и глухим. Хотя нет, с глухим я поторопился…

Внук вскинул голову, когда раздался очередной стук в дверь.

– Алексей вернулся⁈ – выдохнул он.

– Стой, я сам открою.

Встав с кресла, мельком глянул на руку. Она уже не болела. Теперь на месте царапин красовались багровые вздувшиеся шрамы. Я тронул их пальцем и посеменил к двери, поправив резной крестик, лежащий на груди поверх белой майки.

Решительно открыв дверь, я увидел благообразного вида мужчину в простеньком, но опрятном костюме.

– Добрый вечер, Игнатий Николаевич. Я от Владлены Велимировны. Моё имя Евгений, – с улыбкой произнёс он. – Приятно познакомиться.

– Это ненадолго, потом будешь говорить по-другому, – проворчал я, находясь далеко не в самом лучшем расположении духа.

Тот дёрнул ртом и украдкой заглянул мне за спину, где в свете люстры поблёскивала лужица крови. Простолюдин тотчас изменился в лице, а глаза его наполнились нешуточным волнением.

Не знаю, что он подумал, но рьяно сунул мне подарочный пакет и отбарабанил на одном дыхании:

– Это вам от Владлены Велимировны!

– Благодарю, – сказал я и добавил, кивнув на кровь: – Комара раздавил. Очень большого. Царя всех комаров. Его Комариное Величество.

Простолюдин нервно улыбнулся и поспешно удалился.

А я закрыл дверь и опасливо заглянул в пакет, словно меня там могла поджидать ядовитая змея. Но внутри оказалась лишь коробка с дорогущим французским шампанским и надушенный чёрный конверт с нарисованной розой.

– На, открой, – неловко бросил я конверт внуку, сглотнув вязкую слюну.

– А почему я? – удивился он, поймав письмо.

– Ты не понял, от кого оно? Вдруг отравлено, а я себя берегу! Чего так глядишь? Да, господи, Павел, у меня пальцы дрожат и до сих пор всё двоится перед глазами. Открывай уже, не бойся.

Внук шустро вскрыл конверт, вытащил сложенный вчетверо листок и быстро пробежал глазами по буквам.

– Тут всего одно слово, – удивился он.

– «Проклинаю»? – попытался я угадать и передал ему шампанское, взглядом показывая, чтобы он и его открыл.

– Спасибо.