Текст книги "Дед в режиме ведьмака (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Тот сглотнул и бросил пренебрежительный взгляд на мою спутанную бороду и волосы. Хорошо хоть я в туалете магазина умылся, а то бы вообще выглядел престарелым домовым, вылезшим из-за печки.

– Шустрее, шустрее! – подпустил я негодования в голос.

Охранник поскрипел извилинами и нехотя проворчал в рацию:

– К Генриху Красавцеву пришёл… э-э-э…

– Игнатий Николаевич Зверев, – подсказал я.

Охранник повторил в рацию моё местное имя, после чего и минуты не прошло, как из здания вырвался Гена, улыбающийся во все тридцать два белоснежных зуба. Их блеск был ярче, чем сияние серебряных пуговиц синего бархатного пиджака, превосходно сидящего на подтянутой фигуре Красавцева. А тот даже не удивился, увидев меня в образе растрёпанного байкера.

– Игнатий Николаевич, дорогой, что же вы тут стоите? Скорее пойдёмте со мной! – ласково пропел он и зло зыркнул на отступившего охранника, замахнувшись холеной рукой. – У-у-у, морда! Такого человека заставил ждать! Пойдёмте, Игнатий Николаевич, пойдёмте. А этого негодяя я непременно уволю.

Мне даже чуть-чуть стало жаль охранника. Но потом я поплевал через левое плечо – и всё как рукой сняло, наваждение пропало. Потому я с каменной физиономией вошёл в здание.

Меня встретил узкий коридор с высоким лепным потолком и стрельчатыми окнами. Пахло изоляцией, побелкой и пластиком. А в углу громоздились чёрные ящики из-под съёмочного оборудования.

– Простите, Игнатий Николаевич, у нас тут такой беспорядок! – виновато зачастил Гена, шустро двинувшись по выложенному плиткой полу.

– Вижу. Но, как говорится, порядок иллюзорен, Хаос вечен, – мудро сказал я, попутно глянув на телевизионные награды, афиши и фотографии известных личностей, висящие на стенах.

– Мы из вас тоже сделаем звезду, – заулыбался Красавцев, заметив, куда направлен мой взор. – Вы сегодня спасли столько людей и дали блестящее интервью. Камера вас любит.

– Мне так один капитан полиции говорил.

– Ха-ха, ваше остроумие поражает меня. Чувствую, сегодня будет блестящее шоу. Мы покажем его в прямом эфире, – весело сказал мужчина, поднимаясь по мраморной лестнице с резными перилами из покрытого лаком красного дерева.

– Только не забывайте, что оно должно быть лишь о том, как я выбрался из гроба на собственных похоронах. О «Музее водки» ни слова!

– Как⁈ Я просто обязан буду спросить вас об этом, иначе руководство канала выпотрошит меня, как рыбу!

– Вы можете спросить, но гонорар придётся утроить.

– Что значит «утроить»⁈ – прохрипел он, словно кто-то невидимый схватил его за горло.

– Ну, это когда гонорар умножают на три, – иронично объяснил я и потряс перед ним пакетом. – Вот тут грязный, мокрый костюм, в котором мне довелось шастать по «Музею водки». Я могу в нём предстать перед телезрителями, чтобы добавить вашему шоу колорита. Мол, Игнатий Николаевич сразу после битвы с монстрами пришёл на студию «Первого имперского», чтобы всё по горячим следам рассказать согражданам. Вы получите две сенсации, а не одну: не только престарелого дворянина, выбравшегося из гроба, но и первого человека, убившего альфа-морозного беса в его же ледяной ловушке.

Глаза Гены заблестели, а брови задумчиво столкнулись над переносицей. Взгляд мечтательно затуманился, словно он уже видел, как поднимется рейтинг его шоу после такого выпуска.

Однако же он опасливо облизал губы и хмуро проронил, покосившись на прошедших мимо сотрудников, льстиво улыбнувшихся ему:

– Утроить не могу. Это слишком много. Владелец канала порвёт меня на британский флаг. Игнатий Николаевич, дорогой, вы же настоящий пример зрелого воина, победившего не только альфу, но и смерть! Наши сограждане жаждут услышать от вас подробности ваших приключений. Я уверен, что ваш патриотический долг – рассказать о них. Вы можете спасти ещё больше людей, просто поведав о том, как выбраться из ледяной ловушки. Я буду вам очень благодарен, ежели вы расскажете на шоу, что произошло в «Музее водки». Канал и так заплатит вам приличную сумму.

Красавцев выдал свою самую обаятельную улыбку, вместе со мной поднявшись на второй этаж.

Мы очутились в коридоре, где из-за однотипных белых дверей с табличками то и дело раздавались то громкие голоса, то хохот, то пронзительные крики.

Кажется, здесь одновременно снимали несколько передач.

– Генрих, не пытайтесь давить на мой патриотизм! И не улыбайтесь так, я не впечатлительная девка, не видевшая белых зубов. Моему роду нужны средства, а вам – сенсация. Будьте добры заплатить, иначе я отправлюсь на другой канал.

Глаза парня полыхнули недовольством, а на виске забилась жилка. Он резко развернулся и задумчиво уставился в окно на катер, разрезающий воды Фонтанки.

Глава 18

Гена подумал немного, повернулся и с фальшивой печалью произнёс, пытаясь сдержать хитренькую улыбочку:

– Знаете, ваши требования чересчур высоки. Я не стану увеличивать гонорар. Просто не могу. Пойдёмте на студию. Нам уже скоро выходить в прямой эфир.

Что этот скользкий змей придумал? Он же точно не отказался от идеи вытрясти из меня рассказ о «Музее водки». Но как Красавцев это сделает? Хм, а что, если он просто начнёт задавать мне вопросы об альфе в прямом эфире? Будет как-то глупо, если я начну изворачиваться или отказываться говорить. Зрители не поймут, подумают, что Зверев придурок какой-то. Так и дурную репутацию недолго заработать. Не на это ли рассчитывает Красавцев? Надо бы подрезать ему крылья.

– Генрих, не торопитесь. Я вам забыл сказать, что у меня аллергия на вопросы не по теме шоу, к примеру, о «Музее водки». Я в прямом эфире могу и в обморок упасть, сорвав все шоу. Поверьте, я очень качественно падаю в обморок, меня так однажды чуть не похоронили. Вы услышите об этом во время выпуска, ежели, конечно, не попытаетесь обмануть меня.

Красавцев резко остановился, словно в стену врезался, и почти неслышно раздосадованно скрипнул зубами.

Кажется, я попал в точку. Эх, вот ведь он идиот! Такой банальный приём!

– Игнатий Николаевич, право слово, мне так жаль, что мы не можем договориться, – с притворным сожалением произнёс Гена, обернувшись ко мне. – Князь Мстиславский, мой друг, искренне расстроится, что не увидит вас на моём канале.

– На другом канале увидит, – подпустил я стали в голос.

Не люблю, когда мне угрожают, пусть и завуалированно.

– Боюсь, и многие мои другие друзья расстроятся, узнав, что для вас деньги на первом месте.

– Для меня? Может, это вы цените деньги больше, чем радость своих друзей и зрителей? Заплатите бедному дедушке, да и всё.

– Не вижу тут бедного дедушку, – процедил тот, впившись в меня мрачным взглядом. – Передо мной хитрый и беспринципный глава рода.

– Спасибо за комплимент, но они на меня не действуют, – холодно улыбнулся я, чувствуя лёгкое раздражение. – А время меж тем уходит. Вы же говорили про прямой эфир.

– Зверев, максимум в два раза могу увеличить! И то лишь потому, что уважаю вас.

– Генрих, я не совесть, чтобы со мной торговаться. В три раза – иначе шиш вам, а не интервью!

Красавцев запыхтел как паровоз, воткнув в меня острый, как битое стекло, взгляд. Но я даже бровью не повёл, выдержал его взор со спокойствием алхимической реторты из вольфрама.

– Хорошо, Зверев, вы получите эту сумму! – прорычал парень и судорожно расстегнул верхнюю пуговицу, словно воротник впился ему в горло как грубая, колючая виселичная верёвка. – Как ваш род умудрился так низко опуститься в рейтинге, учитывая вашу бульдожью хватку?

– Чудеса со знаком минус.

– Охотно в это верю, – хрипло бросил он и порывисто указал на дверь с табличкой «Гримёрная». – Проходите, Игнатий Николаевич, и наденьте ваш грязный костюм. Потом вами займутся гримёрши.

– Благодарю, – широко улыбнулся я и вошёл в комнату.

Там я натянул уже слегка подсохший костюм, а затем внутрь проскользнули две ловкие молоденькие барышни. Они с помощью косметики поработали над моей внешностью так, что я стал выглядеть даже хуже, чем когда выбрался из «Музея водки». Но оно и понятно – надо же заставить зрителей поверить, что я в студию явился сразу после боя.

Барышни остались довольны своей работой и сопроводили меня в небольшой зал без окон, где электрический свет падал на три красных диванчика. Те стояли на сцене возле чёрной стены. Два уже оказались заняты, как и все пять рядов зрительских кресел, скрытых полумраком.

Люди шушукались, косясь на рабочих, настраивающих камеры на треногах.

– Дедушка! – вдруг раздался знакомый юношеский голос.

Тотчас с первого ряда вскочила пухлая фигура и подкатилась ко мне, зацепившись ногой за палас, лежащий на полу. Мне удалось вовремя подхватить Павла, уберегая его от падения.

– Я знаю, что ты рад меня видеть, но не надо падать мне в ноги при всём честном народе. Дома потом упадёшь, если захочешь. А тут держи себя в руках, ты же аристократ, – пробурчал я, вдыхая воздух, пропахший пылью, тёплым пластиком и женскими духами.

– Дедушка, почему ты так выглядишь? – прошептал внук, скользнув по мне встревоженным взглядом.

– Потому что мне уже куча лет.

– Да я не про то! Тебе не дали возможности переодеться? Почему ты в этом грязном костюме? От него же несёт за версту!

– Это для магии шоу-производства, – усмехнулся я, больше не став ничего ему объяснять.

А он и не стал требовать, лишь взволнованно хлопнул голубыми глазами и сменил тему:

– Дедушка, мы же договаривались, что ты никуда не будешь встревать. А ты только из дома вышел – и сразу в приключения. Где ты их находишь⁈

– В жизни всегда есть место подвигу. Не за этим поворотом, так за следующим. Надо только смотреть по сторонам.

– Умоляю, не делай так впредь, – просительно выдал он и от волнения сглотнул так, что аж щёки дёрнулись. – Благо я узнал, что ты был в «Музее водки», когда всё уже закончилось, а то бы весь извёлся.

– А за кого бы ты волновался? За монстров?

– Дедушка, перестань! Там было опасно. Но ты всё же молодец, со всем справился. Ты теперь настоящий герой. Мне даже одногруппники начали писать и звонить. Поздравляли. Твоё интервью возле музея уже разлетелось по интернету. Мемы даже начали делать. На, гляди.

Он протянул мне телефон, где на экране карикатурный дед с моим лицом убивал альфа-морозного беса. Снизу красовалась подпись «Пока в империи есть такие старики, ей не страшны никакие угрозы».

– Забавно, – оценил я и добавил, заметив ворвавшегося в зал Красавцева: – Так, если тебе больше нечего сказать, мне пора на сцену.

– Я просто ещё раз хотел сказать, что горжусь тобой! – Павел схватил меня за руку, глядя горящими глазами, а потом облизал губы и добавил: – Кстати, рейтинг нашей семьи сильно подрос. Мы теперь на сотом месте в бронзовом списке. Тебе засчитали и монстров, которых ты грохнул в музее, и глаза гипнотизёра, и зубы гоблинов, а ещё интервью, сделавшее тебя популярным.

– Неплохо.

Наверняка про монстров рассказал бородач, а трофеи зарегистрировала Мария.

– А ты правда в одиночку грохнул альфа-беса? – наклонился ко мне внук.

– Нет, врут, – проронил я и заметил, как щенячий восторг в его глазах слегка угас. – Я грохнул не только его, но и кое-кого ещё. Скоро всё услышишь. А пока щёки подбери и пузо втяни, а то вдруг камера на тебя наведётся. Позору-то будет!

Внук отшатнулся и поспешно начал поправлять пиджак, а я подмигнул ему и поднялся на сцену.

Центральный диванчик оказался свободен, а на левом восседал крупный, оплывший мужчина с гривой седых волос, пышными кавалерийскими усами и высокомерными мелкими зенками, прячущимися под набрякшими веками.

– Барон Яков Дмитриевич Крылов, – представился он, не вставая с диванчика.

– Игнатий Николаевич Зверев, – пожал я его широкую ладонь, едва не задохнувшись от резкого запаха одеколона.

Барон будто выкупал в нём свой чёрный костюм-тройку с золотыми гербовыми пуговицами. Только какое-то чудо помогло мне не поморщиться из-за этого запаха.

А вот Крылов на миг брезгливо сморщил красный нос с прожилками, скользнув взглядом по моему костюму. Однако он смолчал. Лишь надул обвисшие щёки да посмотрел на правый диванчик. Там рассматривал свои ногти бледный худощавый мужчина в бежевом костюме.

Правда, он оторвался от своего занятия, почувствовав взгляд барона. Его серо-стальные глаза скучающе уставились на нас с Крыловым. Губы на скуластом лице нехотя сложились в дружелюбную улыбку, а рука привычным движением поправила курчавые русые волосы с проседью. Весь лоб наискосок пересекал старый бледный шрам. Его явно нанесли когтем. Ставлю на гарпию или виверну.

– Р-рад знакомству, Игнатий Николаевич, – картаво, с французским акцентом прохрипел он, почесав впалую щеку с лёгкой небритостью. – Моё имя Пьер-р де Тур-р.

– Взаимно, – кивнул я и уселся на центральный диванчик.

Тут же на сцену выскочил улыбающийся Красавцев, а динамики под потолком сообщили:

– До эфира пять секунд… четыре… три… две… одна. Мотор!

– Добрый вечер, дамы и господа, маги и магички! Сегодня у нас в студии необычный аристократ. Ещё вчера его считали умершим и даже чуть не похоронили. В прямом смысле, а не как вы хороните надежды на то, чтобы похудеть до понедельника! – энергично выдал Гена, вызвав подобострастный смех в зале. – Но наш герой выбрался из гроба, отряхнулся и на следующий день пошёл… нет, не в общество защиты прав людей, едва не погребённых заживо, а сражаться с монстрами! Наверняка вы уже слышали о том, что произошло в «Музее водки». Так вот, наш герой был там и собственноручно сломал хребет альфа-морозному бесу! Встречайте, Игнатий!.. Николаевич!.. Зверев!

Публика разразилась аплодисментами, не жалея ладоней. А я улыбнулся и помахал в камеру.

Однако зрители быстро успокоились.

Красавцев же представил народу барона Крылова, мага жизни, оказавшегося инфоцыганом – в смысле специалистом по загробному миру. А потом Гена озвучил имя Пьера де Тура, некроманта, известного знатока Лабиринта.

Затем Красавцев попросил меня рассказать о том утре, когда меня чуть живьём не похоронили. Я, разумеется, справился блестяще, попутно и Савелия Петровича выгородил: мол, он не виноват, что признал меня мёртвым.

Дальше ведущий перекинулся парой слов со зрителями, среди которых оказались люди, присутствовавшие на моих похоронах. Пару минут он уделил отчаянно краснеющему Павлу и получил короткий комментарий у барона Крылова, важно подкручивающего седые усы.

И на этом всё – Красавцев закрыл тему моего «воскрешения». Но оно и понятно. Публику гораздо больше интересовали мои приключения в «Музее водки».

Вот тут-то ведущий принялся с жаром расспрашивать меня, требуя подробностей: кто, как и где стоял, какие эмоции испытывал. Задавал каверзные вопросы и всячески старался спровоцировать на не очень лестные слова о тех, кто был там со мной.

Красавцев искал скандала, даже намекал, что, может быть, кто-то из властей повинен в случившемся. На монстров же ему в целом было плевать.

Однако на меня где сядешь там и слезешь. Я при дворах императоров и не от таких кровопийц отбивался, так что и Красавцева оставил с носом. А тот, хоть и продолжал улыбаться во все тридцать два зуба, однако порой хмурился и нервно облизывал губы.

– Господин де Тур, прокомментируйте слова Игнатия Николаевича, – обратился ведущий к французу, закинувшему ногу на ногу. – Как вы считаете, сложно ли было победить альфа-беса? Мне кажется, господин Зверев проявил невероятную хитрость: он с помощью своей крови натравил на альфу каменных троллей и рядовых морозных бесов.

Да, я им скормил именно такую сказочку. Дескать, порезали руку и облапал альфу. Вот тупые каменные тролли вместе с бесами и напали на него. И конечно, я не стал говорить, что альфа был частично разумен и кое-как мог управлять соплеменниками.

– Знаете, на мой взгляд, Игнатию Николаевичу жутко повезло, – лениво начал де Тур, снисходительно поглядывая на меня. – Видимо, альфа-бес был не в своей тар-релке, попав в наш мир-р. Поэтому месье Звер-рев и одолел его с помощью своей нехитр-рой уловки. Но в целом, конечно, мор-розные бесы тупы и пр-рактически не опасны. Я со своими фр-ранцузскими коллегами без пр-роблем уничтожал их десятками в Лабир-ринте.

Вот же хрен картавый! Пытается обесценить мои достижения! Да за такое его надо расстрелять два раза, а потом оживить и четвертовать!

– Частично согласен со словами сударя де Тура, – пророкотал барон Крылов, кивая седой головой. – Многие маги, окажись на месте Игнатия Николаевича, расправились бы и с альфой, и с морозными бесами. Не вижу в этом никакого геройства.

И этот пёс туда же! А ведь для него самого героический поступок – завязать собственные шнурки и встать с дивана без посторонней помощи, а всё туда же! Завидует? Безусловно!

Но если они сейчас убедят публику в том, что бесов любой маг мог повалить одной левой, шоу для меня станет провалом, а не трамплином.

– Вижу в вас опытного мага, месье, – улыбнулся барону француз, вальяжно развалившись на диванчике.

– Что вы скажете, Игнатий Николаевич⁈ – прострекотал Гена, отчаянно надеясь, что слова аристократов выведут меня из себя.

– О, мне есть что сказать этим достопочтенным господам! Но зачем слова, когда всё можно доказать делом? – с улыбкой выдал я, заметив, как притихла публика.

* * *

Северная Пальмира, особняк Владлены Велимировны

Брюнетка ворвалась в гостиную, скинула запылённые туфли и плюхнулась на диван. Нашарила между подушками пульт и торопливо включила большой плоский телевизор, висящий на стене с красными обоями.

– Чёрт, опоздала! – прошипела она, глянув на настенные часы.

Их мерное тиканье оглашало гостиную с резной мебелью, ворсистым ковром на паркете и лепным потолком с хрустальной люстрой.

– Что вы сказали⁈ – меж тем выпалил с экрана ведущий, глядя на Игнатия Николаевича.

Тот с усмешкой восседал на диване в грязном костюме. Но даже подобная одежда не могла скрыть, что перед телезрителями аристократ до мозга костей, опытный маг и просто хитрый жук.

– Я предлагаю месье де Туру и барону Крылову отправиться втроём в Лабиринт и за два часа доказать, кто из нас лучший борец с монстрами. Как мы это сделаем? Да очень просто. Кто принесёт больше голов монстров – тот и победил.

– Что скажете, господа⁈ – выпалил обрадованный ведущий, уже прикидывающий, как поднимутся рейтинги его шоу. – Вся империя ждёт вашего ответа!

– А ты молодец, Игнатий, хитрый шаг. Так ты ещё больше повысишь известность своей семьи, – сощурила глаза Владлена, подавшись ближе к телевизору. – Что же с тобой случилось? Прежде даже валенок был умнее тебя в таких вопросах. А сейчас – посмотрите-ка на него…

– Конечно, я согласен, – фыркнул де Тур, уничижительно глянув на улыбающегося Зверева. – У нас во Фр-ранции самая лучшая школа охотников на монстр-ров, а я – один из самых достойных её пр-редставителей.

– И я согласен, – неуверенно пробасил барон Крылов, нервно промокнув платочком взмокший лоб.

Он уже понимал, что вряд ли сумеет показать хороший результат, но не мог отказаться при таком-то количестве свидетелей!

– Замечательно! – выпалил ведущий. – Дорогие телезрители, я обещаю вам, что мы будем следить за развитием этого спора.

– Я бы ещё кое-что хотел сказать, – подал голос Крылов, метнув злой взгляд на безмятежное лицо Зверева. – Мне хотелось бы пригласить Игнатия Николаевича на бал, устраиваемый мной завтра вечером.

– Благодарю, – кивнул Зверев.

– Только приходите не один, а с дамой, – расплылся в приторной улыбке барон.

– Клянусь своей красотой, Крылов что-то задумал, – прошептала Владлена Велимировна. – Узнаю этот злорадный взгляд! Он хочет как-то отыграться на Звереве. Попытается опозорить его?

– Отличный поворот нашего шоу! – радостно сказал ведущий и вдруг метнул взгляд куда-то в зал.

– Проклятое отродье! – выпалил кто-то за кадром.

Спустя миг на сцене громыхнул взрыв, выплюнув огненную вспышку. Всё тут же затянул густой дым, раздались перепуганные вопли и пронзительные визги. А потом на чёрном экране появилась надпись «Технические неполадки. Ведутся работы по восстановлению трансляции».

– Ах! – выдохнула декан, порывисто вскочив с дивана.

Её сердце лихорадочно заколотилось в груди, а во рту появился горький привкус.

От Автора: дамы и господа, следующая глава платная. Покупки книги сильно помогут дедушке продолжить свои приключения.

Глава 19

Ведьмак – это не только навсегда, но и везде, как говорили мои наставники. Даже в постели с женой нужно держать ушки на макушке. Бережёного хорошая реакция бережёт и наблюдательность! Потому-то я, несмотря на яркий свет ламп, заметил краем глаза силуэт, вскочивший с места в полумраке, укрывавшим зрителей. Те возбуждённо перешёптывались, после того как на сцене было заключено пари.

– Проклятое отродье! – выпалил силуэт хриплым голосом и что-то швырнул в мою сторону.

Логика подсказала, что после таких воплей вряд ли в меня летит букет цветов.

Я с помощью «скольжения» нырнул за диван, попутно предостерегающе выкрикнув:

– Берегись!

Блин, а вдруг это розыгрыш? Вот смеху-то будет! Однако если сюда летит какая-нибудь граната, то мой крик поможет людям вовремя среагировать.

Все мои сомнения развеял взрыв, громыхнувший на сцене. Взметнулось обжигающее пламя, повалил дым, а по ушам ударил такой грохот, что я застонал.

Тут же взрывная волна с яростью швырнула на меня диван, кое-где навылет пронзённый гвоздями и шурупами, исторгнутыми дьявольским устройством. Благо мебель под вопли и крики перепуганных зрителей влетела в выставленный мной «воздушный щит». Он отразил и деревянные щепки, полетевшие от разгромленной сцены.

– Вот же… зараза, – хрипло процедил я, тряхнув головой.

В ушах звенело, а я уставился на перевёрнутый взрывом диван. Из-под него выбрался окровавленный Крылов. Глаза безумные, рот перекорёжен, а всё его тело окутал зелёный магический туман – «дыхание жизни», открывающееся на семидесятом уровне. Оно наделяло тело мага невероятной живучестью, а потому разорванная щека барона уже приняла свой первоначальный вид. На коже остались лишь тонкие розовые линии и засохшая кровь.

– Зверев… – прохрипел сквозь вопли зрителей Крылов, с трудом встав на четвереньки, – если бы не ваш предупреждающий крик… кхем… я бы не успел магию активировать и помер. Господи, точно б помер! Так глупо…

Он явно находился в шоке. Тряс головой и глотал слюни, смешавшиеся с кровью.

А вот француз уже вскочил на ноги, появившись из-за постепенно развеивающихся клубов дыма. Костюм на его груди был порван, а кожу покрывала молочно-белая плёнка – нет, не магический атрибут, а защита, вызванная каким-то артефактом.

– Умираю, умираю! – донёсся до меня жалобный стон Красавцева.

Взрывная волна отшвырнула его к краю разрушенной сцены, где он лежал на спине и причитал.

Я вскочил на ноги, подскочил к Гене и быстро пробежался по нему изучающим взглядом, пытаясь унять колотящееся в груди сердце.

Ведущий практически не пострадал, больше перепугался, можно сказать – до усрачки. От него и попахивало соответствующе. Правда, несколько гвоздей всё же вошли в его правую руку, пропоров рукав. Ткань пропиталась кровью. А сам Красавцев страдальчески морщился и стонал.

– Зверев, я умираю, помогите… – пролепетал он, глядя жалобными глазёнками.

– Помочь? Могу продать гроб со скидкой. Почти ненадёванный. Всего раз в нём лежал. Сделаю хорошую скидку, – сипло отбарабанил я, попутно скользнув взглядом по залу.

Большая часть зрителей уже выскочила в коридор, оглашая его воплями и бранью. Но четверо мужчин, в том числе и Павел, скрутили кого-то между вторым и третьим рядами. Киллер вопил и извивался, но его слова тонули во всеобщем гаме.

– Зверев, всё так плохо? Нужен гроб? – в ужасе прохрипел ведущий.

– Ага. Всё, конец, придётся похоронить ваш костюм. Он безвозвратно испорчен. А вы-то выживете, зуб даю, – просипел я и спрыгнул со сцены, услышав, как протестующе щёлкнули колени.

– Правда⁈ – ударил меня в спину голос Гены, воспрянувшего духом.

Не став ему отвечать, я не особо ловко перелез через пару рядов кресел, оказавшись подле лысого мужчины, лежащего рылом в палас. Его держала пара парней. А остальные взбудораженно слушали его вопли.

Павел сразу же хотел броситься ко мне, но я остановил его движением руки: мол, со мной всё в порядке, не родился ещё тот, кто убьёт твоего дедушку.

– Я не виноват! – проверещал лысый киллер срывающимся на визг голосом. – Не виноват! Меня подставили! Мне дали это устройство, попросили кинуть на сцену и закричать: «Проклятое отродье!» Сказали, что для шоу так надо! Что внутри всего лишь дым! Я не знал, что это бомба!

– Врёшь, собака! – прорычал один из мужчин и ударил его ногой по рёбрам.

Тот вздрогнул от боли и разрыдался.

– Лысый не убегал, – вставил Павел, нервно облизав губы. – Стоял столбом и глаза пучил.

– Может, и не врёт, – задумчиво пробормотал я и присел рядом с ним. – Кто велел кинуть? Опиши внешность.

Тот, сглатывая слёзы, описал средних лет брюнета в форме сотрудника студии. Особых примет не было, как и чего-то запоминающегося.

– Да это может быть кто угодно! Надел соответствующую одежду, вошёл, изобразил из себя сотрудника – и вуаля, – проворчал я, глубоко вдохнув воздух, пахнущий гарью, химикатами и кровью, хотя её было довольно мало.

Судя по всему, взрывное устройство поразило лишь Крылова, ведущего и, может быть, нескольких людей с первого ряда, но никто не погиб. Трупов не было.

– Кого хотели убить? – задался вопросом один из мужчин, стоящих над рыдающим лысым.

– Навер-рняка меня, – раздался из-за моей спины картавый голос де Тура.

– Почему это вас? – обернулся я к французу, поправляющему порванный пиджак. – Вы, конечно, удивительно похожи на проклятое отродье. Но и Крылов вполне подходит, да и я, особенно когда не высплюсь.

– Зачем кому-то убивать вас? – фыркнул де Тур, скривив бледное лицо.

Я, как и любой человек, был свято уверен, что весь мир крутится вокруг меня, так что в моей голове сразу возник десяток причин, почему именно мою престарелую персону хотели отправить на тот свет таким экстравагантным способом. Однако я не стал произносить их вслух. Глупо. А вот послушать доводы француза надо бы.

– И почему же мишенью стали вы, де Тур? По какой причине? Думаете, кто-то мстит за Отечественную войну тысяча восемьсот двенадцатого года? Или за геноцид лягушек?

Француз сощурился и резко одёрнул рукав, покосившись на нервно хохотнувшего мужчину, державшего лысого, хотя тот и не сопротивлялся.

– Многие ар-ристокр-раты вашей стр-раны не одобр-ряют, что я изучаю пр-роходы в Лабир-ринт, находящиеся в Р-российской импер-рии. Кое-то считает их национальным достоянием, котор-рое не стоит показывать иностр-ранцам, – произнёс он, явно ещё больше возненавидев букву «р». Уж слишком много её оказалось в этой фразе.

– Пфф, ерунда! – отмахнулся я.

Хотя, может, и не ерунда. Людей убивают и за меньшее. Да ещё и воздействие Лабиринта…

Тщательно обдумать эту мысль мне не дали ворвавшиеся в зал полицейские, развившие бурную деятельность. Хорошо хоть на сей раз не было никаких журналистов. Мне, в числе прочих очевидцев, пришлось лишь дать кое-какие показания. Причём на удивление даже врать не пришлось. Поведал служивым чистую правду. Те все записали и сказали, что, возможно, вызовут меня в отделение, а затем предложили покинуть здание, что я и сделал, облачившись в костюм байкера.

На улице к этому времени всё уже оцепили, галдели зеваки, поблёскивали маячками полицейские машины и стояла пара «скорых». Двое мужчин в белых халатах не спеша курили сигареты, глядя на раздувшееся как утопленник багровое солнце. Оно почти скрылось за черепичными крышами, окрасив город в кроваво-красные тона.

– Деда, а правда, что всё-таки хотели убить именно де Тура? – спросил Павел, хлопая голубыми глазами.

– Да кто ж его знает, – пожал я плечами.

– Авось полиция узнает.

– Сильно сомневаюсь. Это только в кино они раскрывают подобные дела быстрее, чем допьют кофе, – проговорил я, поправил бандану с черепами и побрёл по тротуару.

– А может покушались на твою жизнь?

Его тревожный взгляд пробежал по моей морщинистой физиономии, украшенной седой бородой.

– И кому это выгодно? Ежели есть кому, значит, в теории, могли и меня пытаться убить, – ответил я и задумчиво почесал висок.

Внук погрузился в размышления, пытаясь вычислить тех, кто не побоялся бы устроить такой перформанс. Он точно подумал о Грулеве и Протасове. Но как-то уж слишком круто для них – пойти на такой серьёзный шаг.

Внезапно в кармане моих штанов запищал телефон.

Ого, а он не сломался после всех приключений! Хотя чему я удивляюсь? Нокия же!

Вытащив телефон, я увидел на экране надпись «Вячеслав Внук».

– Ага, вот и средний внучок звонит, не прошло и года, как его дед восстал из мёртвых, – проворчал я, в ответ на вопросительный взгляд Павла.

– Я ему эсэмэску недавно отправил. Целый рассказ получился о последних двух днях, – прошептал внучок.

Кивнув, я прижал телефон к уху и просипел:

– Слушаю.

– Дед, это вправду ты? А я не поверил, когда прочитал сообщение от Павла, что, дескать, тебя чуть живьём не похоронили! – выпалил молодой голос, звенящий как радостью, так и потрясением. – Прости, что не приехал на твои похороны.

– Ничего, в следующий раз приезжай.

– Кхам, – то ли поперхнулся, то ли хохотнул Вячеслав и виновато добавил: – У меня, блин, только сейчас связь появилась. Я же, зараза, в таких местах, рядом с которыми сердце Амазонии покажется столицей. Комары с кулак размером, а белки людей прежде никогда не видели. Но ты-то как? Что врачи говорят о твоём здоровье?

– Говорят, что я никогда не помру. Бессмертный вроде как.

– Про съёмки, про съёмки ему расскажи, – прострекотал Павел.

– Какие ещё съёмки? – расслышал его голос Слава.

– Да так, интервью у меня брали. Ток-шоу, в общем.

– И как? Хорошее получилось шоу⁈ – повысил голос внук из-за того, что рядом с ним зарычали моторы и захрустело поваленное дерево.

– Отличное шоу. Взрывное.

– Я обязательно посмотрю его. А сейчас, дед, извини. Ехать надо. Я так рад, что ты воскрес – это ж прям чудо! Я всем рассказал, никто не… – его голос пропал, сменившись сообщением, что связь потеряна.

– Вот и поболтали, – произнёс я и сунул телефон в карман.

– Деда, а куда мы идём? – нахмурился Павел, скользнув взглядом по набережной, где прохаживались многочисленные горожане.

Фонтанка лениво несла воды под звуки моторов, человеческие голоса и музыку, порой доносящуюся из окон кафе и квартир.

– Надо бы посетить нотариуса, заверившего дарственную, которая у Алексея, – проговорил я, прислушиваясь к себе.

Хватит ли сил? День-то сегодня был суматошным. Но вроде бы организм готов скакать хоть на край города, поскольку очень ему не хотелось терять особняк Зверевых. Даже какая-никакая энергия забурлила в венах.