Текст книги "Дед в режиме ведьмака (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Конечно, идёмте отсюда! Жаль только, что с бароном Крыловым не попрощаемся, а надо бы – таковы традиции.

– Он как-нибудь переживёт это, хоть и с трудом, – иронично сказал я и вышел из зала под руку с Марией, сгоравшей от любопытства.

Понятное дело, я рассказал ей отредактированную версию дуэли, не став говорить, что толстяк Крылов работал в паре с Грулевым. Незачем ей знать об этом.

Однако девица и так была возмущена бесчестными действиями взяточника. А ещё Мария слегка обиделась на то, что Владлена присутствовала на дуэли, а она – нет. Пришлось пообещать, что мою следующую кровавую дуэль она увидит воочию.

На этом мы и расстались. Она вышла из машины на улице Звенигородской. Я на прощание обнял её и поехал на Васильевский остров через ночной город, ярко освещённый электрическими огнями и призрачным светом одинокой луны.

Вскоре я уже отпер ключами дверь особняка Зверевых, снял ботинки и вошёл в холл, включив свет.

Люстра с жужжанием разгорелась, осветив лестницу. А на ней появился внук в трусах и тапках. Он так спешил, что с его плеч аж слетел халат, обнажив пузо и дряблый торс.

– Павел, ты, что ли? – сощурил я глаза. – А издалека мне показалось, что в дом залетел херувим-переросток. Ну, знаешь, такие щекастые рыхлые голые малыши с крыльями?

– Деда, психологи выяснили, что нельзя такое говорить ни детям, ни внукам, а то можно разрушить их самооценку, – надул тот щёки и торопливо цапнул с пола халат.

– Да ладно, не толстый ты! Давай лучше я тебе расскажу, что было на балу. Ты же ради этого караулил меня? Пойдём на кухню. Там как раз три стула: один для меня, два для тебя.

– Деда! – возмущённо выдохнул Павел и начал спускаться по ступеням.

А я усмехнулся и посеменил на кухню. Там, попивая чай, я изложил ему правдивую версию событий, чтобы он был в курсе всех интриг, а то мало ли что…

Внук, конечно, слегка охренел от услышанного. Даже пару мгновений тупо таращил глаза, раззявив рот. Но всё же он через какое-то время успокоился, а затем отправился на боковую. Правда, ему наверняка будут сниться кошмары.

А я принял душ и тоже повалился на кровать, включив настольную лампу, сгорбившуюся на прикроватной тумбочке. Вытащил из ящика документы Зверева и снова принялся изучать их, пытаясь выяснить, что же всё-таки свело его с ума? На сей раз я искал подсказки: какой-то шифр, ключевые слова или что-то выбивающееся из текста.

Однако минута шла за минутой, но ничего не бросалось мне в глаза.

А тут ещё меня начала отвлекать музыка, несущаяся из машины, остановившейся возле соседнего особняка. Причём ритм был таким простеньким и навязчивым, что я непроизвольно начал читать записи Зверева почти как рэп, пытаясь попасть в такт музыке.

И в какой-то момент меня, сука, осенило!

– Не может этого быть! – просипел я, чувствуя, как пересохло в горле.

В животе всё перевернулось, глаза впились в текст, а в голове всплыл знакомый мотив. Он напоминал ритм музыки за окном, но принадлежал молитве, однажды услышанной мной в Лабиринте в храме Хохочущего бога. Этот бог и молитва были вскользь пару раз упомянуты в записях Игнатия.

Я принялся под нос мычать её, читая записи с самого начала, уже смекнув, что шифр завязан на молитву. Там, где её ритм менялся, я отмечал карандашом слова. Таких слов становилось всё больше и больше. И когда текст подошёл к концу, я поражённо открыл рот, глядя на то, что у меня получилось.

– Немыслимо… – судорожно прошептал я, схватил с тумбочки стакан с водой и залпом шумно выпил её. – Немыслимо, это же… карта! А начать нужно с того самого прохода в Лабиринт, рядом с которым Зверев и снял квартиру.

Я ещё целую минуту глядел на листы бумаги, а потом торопливо собрал их и сунул под кровать.

Надо успокоиться и всё обдумать. Карта есть, но куда она ведёт? К чему? Да, конечная точка имеется, но мне лишь известно, что это пещера. Однако, что в ней? Может то, что и свело Игнатия с ума? А надо ли мне идти туда, ежели там таится такая хреновина?

Да, я рисковый ведьмак, у которого наград за храбрость больше, чем у дурака фантиков, но я же не идиот! Не хрен соваться, куда не надо. Правда, туда можно сунуться с чем надо, раз уж идёшь, куда не надо.

М-да, дилемма…

Глава 25

Ночь, конечно, могла бы пройти и лучше. Я из-за этих документов постоянно ворочался с боку на бок и просыпался. А снилась мне та самая хренова пещера, где меня то поджидал сундук с золотом, то рыжая грудастая красотка в короне, то склизкое хтоническое существо с глазами как у жабы при сильнейшем запоре.

Понятное дело, что раннее утро застало меня не в самом хорошем настроении. Но хорошо хоть спина не болела и колени не ныли.

Холодный душ так и вовсе привёл меня в относительный порядок.

Я вышел из спальни и услышал богатырский храп, проходя мимо двери спальни Павла.

– Эй, вставай, соня! – прохрипел я, постучав костяшками пальцев по двери. – Мир сам себя не ввергнет в пучину Хаоса! На нас вся надежда!

– Проснулся… проснулся! – раздался его сиплый после сна голос.

– Жду тебя на кухне! – сказал я и стал спускаться по лестнице.

Заглянул в лабораторию и выпил зелье поднятия уровня. Дар перескочил на шестьдесят первый уровень.

Всё, теперь нужно варить новые зелья, а то эти на меня больше не подействуют, ведь дар стал седьмого ранга. Ладно, потом это сделаю.

А сейчас я отправился на кухню. Там Павел уже готовил завтрак, блестя влажными после душа волосами.

Однако стоило внуку увидеть меня, как он вытащил телефон из кармана халата и сунул его мне со словами:

– Вот тебе гайд.

– Чего? Какой я тебе гад? Это ты сейчас оскорбил любимого, почти святого дедушку? – грозно нахмурил я седые брови, вдыхая витающие в воздухе ароматы овсянки и кофе.

– Гайд, – чётче произнёс он, а затем объяснил: – Гайд – это что-то вроде структурированного материала по теме. На, короче, изучай.

Я взял его аппарат, уселся за стол и принялся читать статью, посвящённую проходу, который находился возле Екатерининского парка. Он всегда вёл в одно и то же место Лабиринта, а именно – в Джунгли.

Гайд описывал обитающих там тварей: где их легче всего встретить и от каких прикормок они дуреют.

– Полезная, надо сказать, информация, но я это и так всё знаю, – проговорил я, но читать всё-таки не перестал. Надо освежить знания.

– Всё-то ты знаешь и умеешь! – иронично фыркнул внук, кроша в овсянку свежие фрукты.

– Ага, я как мужской шампунь «Сто в одном»: и гель для душа, и ополаскиватель для полости рта, и моющее средство для раковины…

Павел хохотнул и поставил на стол две тарелки.

Мы быстро умяли завтрак, а потом занялись подготовкой к походу в Лабиринт. Проверили пару моих револьверов и поехали в магазин «Всё для Лабиринта». Там купили пояс с набором зелий и прочих нужных вещичек, а также берцы и форму, которая позволит мне слиться с листвой.

После рейда в магазин мы перекусили в кафе и отправились к Екатерининскому парку. Время уже подбиралось к полудню. День выдался ярким и солнечным. Небо казалось бездонно голубым, голуби радостно хлопали крыльями, воздух пах асфальтом, штукатуркой и влагой.

А возле башенки, внутри которой располагался проход в Лабиринт, уже собралась толпа журналистов и галдящих зевак. Они недовольно смотрели на полицейских, стоящих в оцеплении, дабы никто, кроме репортёров, не добрался до барона Крылова и де Тура. Те уже раздавали интервью, улыбаясь направо и налево.

Эти прохиндеи приехали пораньше, чтобы уж точно засветиться перед камерами. Ну ничего, сейчас вам дедушка покажет, кто тут седой гвоздь программы!

– Держись! – бросил я через плечо Павлу, сидящему позади меня на харлее.

Я снял шлем и поддал газу. Мотоцикл зарычал, перекрыв прочие звуки, разносящиеся по улице.

Народ тотчас повернул головы в мою сторону, а я с улыбкой на лице поехал прямо сквозь толпу зевак к оцеплению.

– Зверев! Зверев едет! – загомонили люди, глядя на меня.

Особо смелые прикасались руками к моей кожаной косухе, а полицейские разошлись, пропуская меня к репортёрам.

Все камеры, конечно, посмотрели на меня.

А когда я остановился и выдвинул подножку, чтобы мотоцикл не завалился, на меня сразу напали журналисты. Я принялся отвечать им со свойственной мне харизмой и самоиронией, отметив недовольство, исказившее рожи барона и француза. Им пришлось подойти ко мне, чтобы снова оказаться перед телекамерами.

Мы обменялись рукопожатиями, дружелюбно улыбаясь друг другу, хотя наши глаза говорили об обратном.

– Игнатий Николаевич, многие говорят, что ваши шансы на победу в пари гораздо меньше, чем у ваших оппонентов. Букмекеры не верят в вас! – энергично выдал Генрих Красавцев, оказавшийся среди акул пера.

На его губах царила улыбка, но тревожные глаза нет-нет да и косились на зевак, словно ведущий опасался очередного взрывного устройства.

– Ничего удивительно, дорогой Генрих, что букмекеры не верят в меня. Они же люди неверующие. Иисус выгнал бы их из храма Божьего, как выгнал всех продающих и покупающих, опрокинул столы меновщиков и прочих коммерсантов, – мудро ответил я, побудив многих репортёров согласно покивать. Особенно тех, кто оставил у букмекеров последние трусы.

– Скажете что-нибудь перед началом охоты на монстров⁈ – выпалила губастая блондинка и попыталась всучить микрофон де Туру, чтобы тот взял его.

Но он спрятал руки за спину, словно не любил их использовать, так что девице с микрофоном пришлось подойти чуть ближе к французу.

– Пар-ри выиграет сильнейший! – пафосно изрёк де Тур, прищурив серо-стальные глаза, холодно сверкающие со скуластого бледного лица.

– А вы что скажете, господин Зверев? – сунула мне микрофон блондинка.

– А что сказать? Де Тур уже сказал, что я выиграю пари.

Журналисты посмеялись, оценив мою остроту.

Потом настала пора пройти в башенку. Нас с восторгом проводили, пожелав удачи. Особенно громко зеваки выкрикивали имя барона Крылова. Заплатил он им, что ли?

А ещё в толпе вроде бы мелькнула смуглая мордашка Владлены Велимировны, но я не уверен. Может, она мне уже мерещится? На всякий случай я сплюнул и перекрестился, сконцентрировавшись на грядущем пари.

Ясен хрен, мы втроём чуть ли не по красной дорожке прошли к проходу в Лабиринт, предварительно переодевшись в камуфляж, взяв оружие и нацепив кое-какую амуницию.

Благо, сам перенос в локацию прошёл вполне штатно. Проход был рассчитан на четверых, поэтому нашу троицу без проблем зашвырнуло в джунгли.

Липкая удушливая жара мигом обрушилась на меня, заставив капельки пота заскользить по вискам. Борода стала влажной, майка начала липнуть к телу. В нос же ворвался насыщенный запах перегноя, чернозёма и тухлятины.

– Предлагаю разделиться, – произнёс барон, перекрывая сотни звуков. Те раздавались среди джунглей, укрытых мягким полумраком, где листья каждого растения сияли слабым бледно-голубым светом.

Фонарик здесь не требовался.

– Конечно, месье, а как ещё мы будем выяснять, кто из нас лучший охотник? Мы же не станем охотиться втр-роем? – иронично выдал француз, придерживая рукой снайперскую винтовку, висящую на плече.

Он бросил пару алхимических шариков-маяков под подрагивающее марево точки возврата. Я кинул туда и свой. Крылов сделал то же самое, попутно отмахнувшись от двадцатисантиметровой полупрозрачной стрекозы, пролетевшей мимо его потного красного лица.

– Я пойду к тем зарослям, – просипел барон, указав стволом винтовки на двухметровые доисторические папоротники. Оттуда раздавалось приглушённое жалобное попискивание какой-то мелкой животинки.

– У нас есть два часа, – напомнил я и двинулся в другую сторону, выбрав в качестве ориентира особо могучий баобаб.

Он так плотно переплёлся ветвями с кронами других деревьев, что не видно было потолка ошеломительно гигантской пещеры, в которой и росли джунгли.

– Удачи, месье Игнатий, она вам понадобится! – глумливо бросил француз и потопал через траву, достигающую пояса.

– Смотри сам не сдохни, – буркнул я и с подозрением покосился на сочную лиану изумрудного цвета.

Под такие обычно мимикрируют местные ядовитые змеи, предпочитающие охотиться именно так.

Конечно, в кармашке на моём поясе хранилось противоядие, но не хотелось бы использовать его, да ещё так рано.

А вот Крылов шумно, как боров, продирающийся через заросли молодого бамбука, что-то уже вливал в себя прямо на ходу. Но ни одно зелье не поможет ему победить. На что вообще толстяк рассчитывает? А он на что-то точно надеется.

Прежде чем мы разошлись, в его глазах мелькнула какая-то хитринка, как у дельца, готовящегося облапошить пару дураков.

Надо бы проследить за ним. Однако очень глупо просто пойти за ним. Я отыщу его чуть позже. А пока следует добыть приманку для местных монстров.

Оглядевшись, я вскинул револьвер и выстрелил в мелькнувшего среди кустов кабанчика. Грохот выстрела прокатился по джунглям, из-за чего с ближайшей ветки испуганно взлетел красный как кровь попугай. Кабанчик же в последний раз в своей жизни хрюкнул и затих.

Я подошёл, раздвинул кусты и увидел его тушку. Чистая работа! Даже удивительно, что я попал столь удачно. Он даже не мучился.

– Извини, дружище, но жизнь – жестокая штука. Зато ты послужишь благому делу, – произнёс я, присев на корточки рядом с кабанчиком.

Достав нож, я вспорол тушу так, что кровь в основном хлынула на мои берцы.

Отлично! Теперь чудовища почувствуют так волнующий их запах. К тому же я не оставил труп на земле, а обвязал концами верёвки передние и задние копытца, после чего повесил тушку на плечо, чтобы от меня ещё сильнее несло кровью.

Рискованный, конечно, способ – привлекать к себе внимание монстров, а не выслеживать их. Но я тут для того, чтобы победить, а значит, мне нужно, чтобы трофеи сами бежали ко мне в больших количествах.

– Ну-с, почти как волк в овечьей шкуре, – усмехнулся я и двинулся по едва заметной звериной тропке, закладывая крюк, чтобы в итоге оказаться на пути Крылова.

Конечно, монстры не ринулись ко мне со всех сторон, как маньяки к девочке в безлюдном ночном парке. Однако спустя пару сотен метров пути джунгли вокруг меня подозрительно затихли.

Ага, значит где-то рядом отирается опасный монстр, заставивший умолкнуть самых трусливых и чувствительных. Но где он? Откуда нападёт?

Чудовище несомненно приближалось, но не издавало ни единого шороха. Оно двигалось как тень, как чума, несущая смерть и страдания.

– Где же ты, сука? – еле слышно пробормотал я, украдкой оглядываясь.

Адреналин забегал по венам, пульс начал грохотать в ушах, а влажный воздух с хрипами втягивался в лёгкие. Пальцы сжимали влажную рукоять револьвера, а глаза заливал пот. Но я опасался смахивать его, боясь пропустить момент атаки. В этих джунглях живут такие монстры, коим хватит одного мига, дабы превратить невинного дедушку в суповой набор.

Внезапно что-то будто бы шевельнулось под подошвой берца. Воздух же наполнился приторно-сладким, гнилостным запахом тухлого мяса.

– Хрен тебе! – выпалил я и прыгнул в сторону, стреляя в то место, где стоял мгновение назад.

Пули вонзились во влажную лесную подстилку, выбив фонтанчики земли. Под опавшей прелой листвой раздался глухой скрип, а затем почва словно взорвалась, выпуская наружу… совсем не суслика из «Винни-Пуха», а красного цвета монстра, похожего на старый пень со множеством шевелящихся отростков.

Его грубую шершавую кожу, всю в складках, покрывали древесная гниль и догнивающие останки мелких животных. Ротовая щель, сочащаяся чёрной жижей, пересекала чуть ли не всю переднюю часть пня, имеющую некое сходство с человеческим лицом с парой мутных буркал. В них сверкал чуждый всему живому разум, пожираемый голодом и злобой.

– Кровавый древень, пятый ранг, вот так, сука, повезло, – прохрипел я и использовал «скольжение», чтобы увернуться от отростков. Те со свистом вспороли воздух, смердя тухлятиной и гнилью.

Подобные конечности были способны навылет пробить сразу двух человек. Зазеваешься – и конец! И тогда не я буду хвастаться головой древня, а он – моей.

Скинув тушку кабанчика, я принялся палить по глазам твари, попутно швырнув в неё «клинки». Они вгрызлись в плоть монстра, выбив из него «щепки», похожие на затвердевшую до состояния резины плоть. Из ран на теле потекла чёрная жижа, а из простреленных глаз – муть.

Монстр огласил джунгли чем-то вроде скрипа, пропитанного нечеловеческой ненавистью. Ослепший и раненый, он принялся яростно молотить конечностями воздух, ломая кусты, ветки и мелкие деревца. Из сломанных растений брызнул сок, слабо светящийся в полумраке. А одна из конечностей просвистела буквально в сантиметре от моей щеки, чуть не вспоров её до самых зубов.

– Осторожнее, млять! – рявкнул я, успев отпрыгнуть, но едва не упал из-за подвернувшейся ноги. Опять сказалось стариковское тело!

Боль прострелила колено, вызвав у меня стон. Но я собрался с силами и укрылся за мощным стволом дерева. Оттуда продолжил швырять в чудовище «клинки», порой стреляя из револьверов.

Жаль, что молнии подобного гада не возьмут. А он, надо признать, был силен, громил всё вокруг, как вышедшая из-под контроля мясорубка! Такую тварь в одиночку не каждый ведьмак одолеет! Тут нужны и магия, и смекалка, и опыт.

Однако в какой-то миг монстр выдохся и попытался уползти под землю, где прежде и сидел. Но он же не Колобок, чтобы уйти от дедушки.

Я выскочил из-за дерева и начал палить из обоих револьверов, целясь в пробитую «клинками» в боку древня дыру, сочащуюся чёрной кровью. В дыре лихорадочно билось сердце. Несколько пуль прошили его насквозь, прежде чем револьверы сухо защёлкали, намекая на опустевшие барабаны.

Тварь же лихорадочно завертелась, оглашая джунгли затихающим жалобным скрипом. И вскоре она искорёженной окровавленной грудой безжизненно замерла возле ямы, напоминая кроваво-красного осьминога, выброшенного на берег.

Чёрная кровь забрызгала всё вокруг, издавая в установившейся тишине шипение, словно кислота. А душа твари отправилась в «клетку», заняв пять ячеек.

– Славная охота, – просипел я и присел на корточки.

Выпил зелье здоровья пятого ранга и почувствовал, как колено перестало болеть, да и мелкие царапины затянулись. Выносливость же у меня и не падала. Почему? Так я же ещё не отдал артефакт, который вчера прихватил во владениях барона Крылова. Правда, он почти разрядился.

К слову, наверняка и у де Тура, и у барона есть с собой артефакты, хотя бы по одному, поэтому я в этом плане даже не жульничаю.

– Ладно, хватит рассиживаться, пора примерить на себя роль мясника, – прохрипел я и вытащил охотничий нож.

Голову, конечно, у такой образины, как древень, хрен отчекрыжишь, но вот сердце я сумел-таки вырезать. Такой трофей и француз, и Крылов точно засчитают, хоть и будут морщить свои высокомерные рожи.

Я вытащил из кармана на поясе мешок и отправил в него сердце, похожее на печёный картофель в два кулака размером. А потом повертел головой и двинулся дальше, рассчитывая отыскать барона. Надо же понять, что он задумал!

По дороге на меня напали три твари, похожие на пятнистых собак с загнутыми рогами. Слабые гадины, всего первый ранг. Я их быстро убил, поблагодарив за то, что зашли на огонёк. Их головы отправились в мешок, а души в «клетку». После этого я продолжил путь сквозь влажный полумрак тускло сияющих джунглей и вскоре наткнулся на человеческие следы.

– Наверняка это Крылов, – присел я возле отпечатков подошв на гниющей лесной подстилке. – Узнаю его «сорок пятый – растоптáтый». Куда это ты пошёл? Что же ты ищешь, мальчик-бродяга?

Двинувшись за ним, я понял, что барон то ли заблудился, то ли сознательно путал следы. В любом случае только навыки ведьмака позволили мне не сбиться с пути. А тот привёл меня к крохотной полянке с приметным раскидистым деревом, чей ствол раздваивался как рогатка.

Барона я обнаружил прямо возле выглядывающих из земли белёсых корней. Он на корячках спешно копал землю руками, тяжело отдуваясь и хрипя, а вокруг него вились москиты и прочий пищащий гнус.

– Что он там, интересно, ищет? Жёлуди? Проголодался, кабанёнок? Так ведь это не дуб, – иронично пробормотал я, прячась за густыми кустами.

Глава 26

Бледно-голубой свет, исходящий от листвы, падал на сипящего от натуги барона, стоящего на коленях. Он за что-то ухватился и с натугой вытащил это из-под земли.

Ого, мешок! Причём не пустой.

Крылов воровато огляделся, смахнул блестевший на лице пот и развязал горловину мешка. Глянул внутрь – и довольная улыбка пересекла его раскрасневшуюся харю.

– Нет, подонки, вы у меня пари не выиграете, – прохрипел он и вытащил из перепачканного влажной почвой мешка голову виверны.

Она походила на куриную, только была раз в десять больше, с треугольными ядовитыми зубами и змеиными глазами.

Барон поднёс её поближе к сияющей листве и принялся придирчиво рассматривать, трогая пальцем обрубок шеи, покрытый запёкшейся кровью.

– Так не пойдёт, – прохрипел он и достал из-за голенища берца небольшой камень.

Артефакт, раздери меня волколак!

Крылов прижал его к башке виверны, и та снова засочилась кровью, словно артефакт отмотал для неё время назад, до того момента, как голову срубили. Нет, понятное дело, артефакт вряд ли умел управлять временем, скорее он как-то воздействовал на плоть – что-то вроде регенерации, лечения или восстановления.

– Вот теперь – порядок, – довольно усмехнулся барон, шумно вдохнув тёплый, пропахший перегноем воздух.

Он положил голову виверны на землю, вытащил из мешка другую и начал проделывать с ней то же самое.

– Вот ведь хитрый ублюдок, – прошептал я, наблюдая за ним из-за акации, вокруг которой кружил пищащий мелкий гнус.

План барона мигом стал для меня ясен. Его слуги несколько часов назад побывали в этой локации и набили для него монстров, сложив их головы в приметном месте. А он их, собака, выкопал и сейчас приводит, так сказать, в форму, дабы мы с французом не поняли, что они не совсем свежие.

Неплохо, неплохо, барончик!

А больше всего меня удивило то, что у него, кажется, имеются артефакты на все случаи жизни. А ведь они такие же редкие, как кадупул, то бишь «королева ночи», цветущая всего несколько часов в году, а после увядающая. Хотя наверняка Крылов строит свои планы вокруг тех артефактов, что у него имеются.

Барон между тем вытащил из мешка уже десятую голову, подлатал её и сунул трофеи в извлечённый из кармашка пояса новый мешок.

Теперь Крылов имеет все шансы выиграть пари. Пусть виверны и небольшие твари, но каждая имеет третий ранг, поскольку их яд опаснее, чем фирменная запеканка моей бывшей жены. Когда она её готовила, из дома убегали все тараканы и крысы.

– Ох, какие рожи будут у этих мразей: де Тура и Зверева,– оскалился толстяк, смахнул со лба мутный пот и посмотрел на наручные часы. – Остался всего час. Отлично. Пора идти к проходу.

Он закинул на плечо мешок, держа за горловину одной рукой, а вторую оставил свободной, дабы в случае чего отбиваться от зверей.

Хрипло дыша, барон двинулся прочь, подозрительно глянув на обезьян, громко заухавших в кронах деревьев.

– Заткнитесь, суки! – погрозил он им кулаком и скрылся среди густых зарослей.

А я мигом смекнул, что этого козла нужно избавить от голов. Но как? Кое-какие идеи зашевелились в моем разуме. Не знаю, какую и выбрать.

Ладно, буду действовать по обстоятельствам. Только всё нужно провернуть побыстрее, чтобы успеть набить ещё трофеев.

Я принялся красться за толстяком, держа взглядом его спину, мелькающую среди листвы. А когда наткнулся взором на дерево Тик-тик, в моём ведьмачьем сознании окончательно сформировался план.

Плоды Тик-тика походили на большие картофелины, имеющие размеры, схожие с головами виверн. Да и весили они примерно так же.

Я шустро сорвал десять плодов и сунул в извлечённый из кармашка пояса мешок. Он входил в стандартный набор для Лабиринта, потому ничем не отличался от того, что нёс на плече барон, успевший отдалиться.

Пришлось догонять его. А он вдруг замер и резко обернулся.

Я еле успел скрыться в зарослях папоротника, чувствуя, как от напряжения поползла по виску капелька пота.

Если Крылов заметит меня – дело примет дурной оборот. У меня же нет доказательств его жульничества – только моё слово. Я расскажу людям правду, а он назовёт меня лжецом, скажет, что сам добыл головы. И кому поверят? Цельному барону или вчерашнему сумасшедшему, пусть и обрётшему в последние дни кое-какую славу?

– Мерзкие обезьяны! – просипел Крылов, шмыгнул мясистым носом и двинулся дальше, отодвинув рукой лиану, свисающую над тропкой.

Фух-х-х! Работаем дальше!

Я продолжил красться за бароном, двигающимся весьма шумно из-за большого веса. Да ещё он частенько отдувался, словно мешок весил не пяток килограммов, а все пятьдесят.

Мне не составляло труда неслышно двигаться за ним даже в теле старика.

А когда на одной из веток показалась довольно упитанная обезьяна с длинными клыками, пришла пора перейти ко второй фазе плана.

Я швырнул в обезьяну одну из двух душ морозных бесов, воспользовавшись «вселением». Глаза животного сразу стали пронзительно-голубыми, словно лёд, зажглись кровожадным огнём. И обезьяна с диким визгом сиганула на голову Крылова, впившись зубами в его затылок.

Тот заорал благим матом, принявшись отмахиваться руками. Мешок упал на землю, а сам толстяк свалился в кусты. Там он схватил-таки обезьяну и оторвал её от себя. Та верещала, пытаясь укусить аристократа, голову которого заливала кровь из разодранного скальпа.

– Сдохни, тварь! – рассерженно прошипел барон, активировав атрибут «увядание», открывающийся на тридцатом уровне.

Его пальцы окутал светло-зелёный магический туман, переползший на яростно щёлкающую зубами животину. И та уже через миг обмякла в его руках, поскольку в её организме нарушились многие процессы, поддерживающие нормальную жизнедеятельность.

Да, маги жизни не только умеют лечить, но и способны калечить!

Однако обезьяна отдала свою жизнь за благое дело.

Пока Крылов боролся с ней, я успел подменить его мешок на свой. Главное, чтобы он не заглянул внутрь. Хотя хрен с ним, пусть заглядывает. Я же всё равно лишил его голов, а новые трофеи он уже не добудет.

Толстяк, злобно ворча, смахнул кровь с лица и дотронулся до разорванной обезьяной кожи на голове. Та шустро затянулась. Остался лишь багровый шрам с прилипшими волосами, которые успела выдрать животина.

– Мразь! – процедил он и пнул труп обезьяны. Тот улетел в кусты.

Барон взял мой мешок и нахмурился.

Вашу мать, что-то понял⁈

Он почесал украшенную засохшей кровью щеку, повертел головой, чему-то кивнул и продолжил путь, забросив мешок на плечо.

Отлично! Шалость удалась! Но что делать с головами виверн? Выбросить или взять себе? Но тогда Крылов смекнёт, кто стащил их.

Ладно, и тут буду действовать по обстоятельствам. Может, мне улыбнётся удача, и я сам добуду ещё пару-тройку трофеев?

Правда, у меня больше нет приманки в виде сочного окровавленного кабанчика. Впрочем, я сделал такую же из тушки обезьяны, разыскав её в кустах.

Повесив приманку на плечо, я двинулся в сторону точки выхода, делая широкий крюк, чтобы не наткнуться на Крылова, который шёл туда по прямой.

Джунгли с новой силой окутали меня запахом прелой листвы и гниющих растений. В уши врывался стрекот цикад, перед лицом пищали мошки, а под ногами бегали многоножки и муравьи.

Но вскоре я ощутил чей-то недобрый взгляд, следящий за мной.

Я внутренне напрягся, держа ушки на макушке, но внешне никак не показал, что заметил слежку. Однако был готов в любой момент рвануть в сторону с помощью «скольжения». Вслушивался в звуки джунглей, пытаясь уловить шелест травы под лапой монстра, хруст опавшей веточки. Но в силу возраста уже через миг в ушах забарабанил лишь участившийся пульс.

Впрочем, спустя секунду джунгли слева от меня взорвались человеческим криком и утробным кваканьем какого-то монстра.

Я скинул труп обезьяны и мешок с головами к акации, дабы не мешали, после чего ломанулся через кусты на звуки и выскочил к баобабу. Под ним поблёскивал склизкой буро-зелёной кожей пятиметровый проглот, весь покрытый бородавками.

Монстр напоминал огромную жабу с кривыми, мощными передними лапами, широкой грудной клеткой и приплюснутой башкой со змеиными глазами навыкате.

Его слюнявая пасть казалась огромной даже для такого уродца. Да ещё из неё торчали хелицеры, как у паука. И они сейчас, как руки заботливого палача, заталкивали в чёрную воронку глотки… вопящего де Тура.

Он уже по пояс был в пасти твари, пытающейся разжевать его костяными пластинами, но те лишь скрежетали по молочно-белой плёнке, покрывавшей кожу француза.

Артефакт и на сей раз выручил аристократа, прям как в студии ток-шоу. Но скоро он разрядится, и защитная плёнка пропадёт.

– Ы-ы-ы! – взвыл де Тур, встретившись со мной взглядом.

Его снайперская винтовка валялась в грязи, а рядом с ней прыгал выводок проглота – с десяток тварей гораздо меньшего размера. Они всем скопом навалились на воняющий падалью псевдо-живой труп пантеры с клочками мёртвой шерсти, торчащими жёлтыми рёбрами и пустыми глазницами черепа, обтянутого расползающейся кожей.

Пантера пыталась пробиться к своему создателю, орудуя жёлтыми клыками и когтями.

Француз сотворил её с помощью атрибута «марионетка», открывающегося на семидесятом уровне некромантии. Эта магия создавала не просто тупых и кровожадных зомби, а существ, способных выполнять простенькие команды хозяина. А тот, кажется, ещё умудрялся посылать их, хотя его глаза полыхали ужасом. Руки же вцепились в ветку дерева, пытаясь не дать хелицерам затолкать тело ещё глубже в пасть. Но его пальцы постепенно соскальзывали, оставляя на ветке лохмотья содранной кожи.

И понятное дело, магией он пользоваться не мог. В такой ситуации хрен сконцентрируешся на вызове магического атрибута.

– Де Тур, это какой-то хитрый французский способ охоты на гигантских лягушек⁈ – иронично выпалил я, едва не поскользнувшись на грязи. Аж спину прострелило, а челюсти клацнули друг об друга!

– Звер-рев, мне нельзя умир-рать! – прохрипел тот.

– Какой-то самозапрет? – спросил я и швырнул «клинки», целясь твари в глаза.

Магия ударила в левое буркало, заставив его разлететься студенистыми ошмётками, похожими на окровавленный холодец.

Тварь замотала башкой и принялась отрыгивать француза, пятясь к баобабу. Её когти взрывали мягкую землю, а уцелевший глаз обещал мне смерть. И у проглота были все шансы подарить мне её, поскольку он являлся существом пятого ранга.

Пока же на меня обратили внимание детёныши. Они отстали от некро-существа и ринулись на меня. Но уже через миг болезненно запищали и метнулись во все стороны, попав под «каскад молний». Молнии голубым светом вспыхнули в полумраке джунглей, огласив воздух сердитым треском. Но этот звук перекрыло рассерженное кваканье проглота, избавившегося от де Тура.