Текст книги "Жребий некроманта 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Решетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Господин следователь, а что вы сказали комендантше в вестибюле? Для чего пришли сюда?

– Я поведал ей правду, Иван. Сказал, что пришёл к вам. Она весьма этому обрадовалась.

– Хм… – пасмурно хмыкнул я. Надеюсь, комендантша скоро узнает, как сильно она ошибалась.

И тут вдруг до моих ушей донёсся звук быстрых невесомых шагов. Я тотчас метнулся по лестнице на этаж выше. Следователь помчался за мной. И мы очень вовремя успели пропасть из поля зрения показавшейся девушки.

Она стала спускаться по лестнице. А я немного перегнулся через ажурные перила и сумел увидеть, что её лицо было совсем бледным, без единой кровинки, а грудь бурно вздымалась. И тотчас поделился своими наблюдениями со следователем, который стоял рядом со мной и тоже наблюдал за ней.

– Вы видели, видели, как она взволновала? Явно почуяла неладное и теперь боится, что её раскроют, – жарко прошептал я в его заросшее короткими волосками ухо.

– Возможно, – пожал плечами Никифор Фомич и спустился на один этаж.

Дальше мы прошли по коридору и встали перед дверью нужной нам комнаты. Здесь маг хмуро посмотрел на меня, а затем достал пергамент, приложил его к дверному замку и активировал заклятие капелькой крови. Тут же в замке что-то щёлкнуло.

Я удивлённо выдохнул, выгнув брови:

– Ого, не знал, что магия воздуха на такое способна!

– Странно, а я вот ничего не видел, сударь, – многозначительно протянул следователь, внимательно посмотрел по сторонам и вошёл в комнату.

– Наверное, мне померещилось, – понятливо бросил я и следом за ним проник в обитель вероятной убийцы.

В мои ноздри тотчас проник знакомый сладкий аромат, дурманящий голову. А взгляд принялся рыскать по небольшой комнате, рассчитанной на одного человека. Тут было много белого цвета. И всё оказалось в идеальном порядке. Кровать заправлена, бумаги сложены на краю стола аккуратной стопкой. Я не увидел даже крохотной соринки.

А вот мы с Шуриком в своей комнате уже успели вырастить на подоконнике плесень, которая скоро разовьётся в нечто разумное и говорящее.

Следователь между тем не стал тянуть кота за яйца и сразу же приказал мне:

– Иван, будьте так любезны, проверьте шкаф и вон тот комод. А я займусь этой частью комнаты. И действуйте предельно аккуратно. Постарайтесь всё вернуть на свои места. Сумеете?

– Да, Никифор Фомич, – кивнул я и открыл дверцы шкафа. В нём пряталась женская одежда, висящая на вешалках. Ну-с, приступим.

Глава 15

Спустя полтора часа следователь хмуро посмотрел на меня и уселся на резной белый стул с высокой спинкой. Морщины на его лице стали резче, а между бровей появилась глубокая складка.

– Иван, пора уходить. Девушка скоро вернётся. Мы уже всё обыскали. Даже в её исподнем рылись. Полы и стены простучали. Ни артефактов, ни яда в этой комнате нет. Возможно, всё это скрыто в каком-нибудь тайнике или на съёмной квартире. Но всё же мы не зря приходили сюда… – проговорил Никифор Фомич и выразительно посмотрел на помятый железнодорожный билет, который я бережно держал в руках. Он был на имя Марии Ангольц. И конечным пунктом служил Царьград, а вот начальным – Калининск.

Я нашёл билет в кармане шубы, висящей в шкафу. Повезло, что девушка не в ней отправилась в полицию, иначе мы бы во время обыска получили лишь шиш на постном масле. А так – у нас было косвенное доказательство. И ещё понимание того, что у подозреваемой есть поддельные документы.

Но я всё равно был жутко разочарован, словно в день зарплаты мне не дали эту самую зарплату. Меня крайне не устраивал такой поворот событий. Несмотря на все собранные мной и магом факты, полиция ничего не сможет предъявить подозреваемой.

И что же делать дальше? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, я уселся на подоконник и задумчиво наморщил лоб.

Между тем следователь тяжело поднялся на ноги, изогнул спину до отчётливого хруста позвонков, с наслаждением выпрямился и сказал:

– Пойдёмте сударь, нам больше здесь делать нечего.

– Ступайте, Никифор Фомич, а я, пожалуй, останусь. У меня появилась блестящая идея.

– Иван, не совершайте поспешных поступков. Вами сейчас движет разочарование. Это плохой советчик.

– Вы даже не спросили, что я придумал, – с укором проговорил я и недовольно посмотрел на мужчину.

Тот потёр глаза подушечками пальцев и со вздохом проронил:

– И что же вы придумали?

– Я останусь в этой комнате. И когда девушка зайдёт, то я включу всё своё обаяние. Она непременно во всём сознаётся, лишь бы я выключил его, – иронично произнёс я и криво усмехнулся.

– Попытаетесь надавить на неё, Иван? Думаете, она расколется? – уловил суть следователь. – Опасный приём. Ежели девушка закроется, то потом нам сложно будет доказать её вину. Ведь далеко не факт, что мы найдём орудия убийств.

– А я рискну. Кстати, подозреваемая уже подходит ко входу в общежитие, – заметил я, глянув за окно, кое-где покрытое морозными узорами. Девушка торопливо шла по очищенной от снега дорожке.

– Иван, вы совершаете ошибку, – повысил голос Никифор Фомич и пронзил меня грозным взглядом.

– Господин следователь, не будьте так скептичны. У меня всё получится. Вы лучше придумайте, где спрятаться, дабы всё слышать и в нужный момент войти в комнату, – твёрдо произнёс я, состряпав уверенную физиономию.

Маг скользнул по моему лицу раздражённым взглядом и явно дал себе зарок, никогда больше не связываться с такими типами, как я. Потом он вдохнул полной грудью и выметнулся из комнаты. А я покинул подоконник и встал так, чтобы открывшая дверь скрыла меня от глаз вошедшего человека.

И спустя буквально пару минут в коридоре раздались лёгкие шаги, а затем в замочную скважину со скрежетом проник ключ.

– Хм… – прозвучал удивлённый хмык. – Забыла запереть?

Следом девушка отворила дверь. И та предсказуемо скрыла меня от её взора.

Подозреваемая пару секунд постояла на пороге и лишь потом вошла в комнату. Я тотчас с грохотом закрыл за ней дверь, заставив баронессу Марию Штокбраун подпрыгнуть на месте и обернуться. Она округлила глаза и вперила в меня испуганный взгляд, который сменился каким-то кроличьим.

Я же, испепеляя её яростным взором, прорычал, держа в руке билет на поезд:

– Мария Ангольц?! Ты не могла купить документы с другим именем? Зачем ты убила Хрюнова-старшего?! Для чего? Я думал, что мы друзья. Ты же помогала мне! У нас был уговор! А ты подставила меня! Завалила этого придурка Хрюнова-младшего! Почему?! – продолжал орать я, видя, как лицо баронессы становится всё более обречённым, а в уголках глаз появляются слёзы. – А мужа ты зачем отправила на тот свет?! Ведь эта смерть только помешала тебе засадить меня за решётку!

Мария всхлипнула, виновато опустила голову и, пятясь к окну, пролепетала слабым, прерывающимся голосом:

– Это… это… не я.

– Тебе лучше рассказать всю правду. У меня есть этот билет и показания женщины, которая запомнила тебя на вокзале! А в Калининске возле дома Хрюнова тебя приметила Галина Петровна! Расскажи правду! Облегчи душу! И тогда я помогу тебя. В противном случае мне придётся пойти в полицию и сдать тебя. После этого никто за твою жизнь не даст и ломаного гроша! Ты станешь бесполезной, – нагнетал я, отчётливо понимая, что девушка готова расколоться. Похоже, она уже и так была на пределе. И моя пламенная, обличительная речь может стать той каплей, которая прорвёт плотину. – Как ты убила их? И чем?! Отвечай немедленно!

Баронесса пару секунд хлопала глазами, а затем разрыдалась, чисто по-женски закрыла лицо руками и упала на колени возле подоконника. Девичьи плечи принялись вздрагивать под пушистой шубкой. А сама девушка сквозь потоки слёз горячо забормотала, словно уже давно хотела выговориться:

– Нет больше моих сил держать это в себе… Да, это я их убила… Хрюнова-младшего артефактом… Старшего – ядом. Притворилась прислугой и вошла в спальню.

– А почему старшего ядом, а не артефактом?! – выпалил я, глядя на баронессу, уткнувшуюся носом в ладошки.

– Он долго заряжается… Пришлось ядом. А мужа… мужа я убила случайно. Между нами вспыхнул скандал. Его буквально распирала ярость. И он… он… замахнулся на меня рукой. А артефакт лежал у меня в кармане. Я… я и сама не поняла, как направила его на супруга, – давясь воздухом, выдала девушка, словно на исповеди. Похоже, эти убийства сильно жгли её. Эмоции копились, копились и теперь её прорвало. Возможно, в скором времени она бы и сама пришла с повинной в полицию. – А когда я осознала, что наделала, то бросила возле тела мужа твою перчатку. Я случайно нашла её в зале для занятий магией. Там у меня есть шкафчик… с замком. В нем-то я и храню артефакт и яд. Склянку из-под последнего я должна была подбросить тебе и вызвать служивых из Четвёртого отделения. Прости меня великодушно, Иван! И умоляю, помоги мне! Спаси! Я не хочу в Три сестрицы! Меня заставили! Угрожали смертью!

Мария вдруг умоляюще протянула ко мне руки и снизу вверх посмотрела заплаканными глазами, лихорадочно мерцающими на измождённом переживаниями лице. Её скулы заострились, губы дрожали, а слёзы скользили по щекам.

Мне стало жаль её. Она ведь заложница ситуации. Её запугали, лишили воли и превратили в послушное орудие. Но кто стоит за ней? Повелитель?

И тут вдруг мои мысли прогнал громкий звон разбитого стекла. Тут же в моё вытянувшееся от изумления лицо ударил порыв холодного ветра, заставившего кожу пойти мурашками. А на баронессу упали осколки стекла, разбитого крупным вороном с зелёными зенками-бусинками.

Он влетел в комнату и мигом вцепился в смазливую мордашку девушки. А та истошно закричала и стала бестолково махать руками. Птица же принялась рьяно выклёвывать ей левый глаз. И уже через секунду тот повис на ниточке нервов, а затем ворон нанес в пустую глазницу иезуитски точный и сильный удар клювом, стремясь повредить мозг девушки. Баронесса сразу же захрипела, конвульсивно дёрнулась, обмякла и соскользнула по стене на пол.

Всё это нападение заняло от силы пару-тройку секунд, по истечении которых ворон победно взмахнул крыльями и устремился к окну. А я к этому времени уже лихорадочно выхватил из кармана револьвер и спешно нажал на спусковой крючок, чувствуя обуревающий меня гнев. Грохот выстрела совпал со звуком открывающейся двери и ошеломлённым вздохом следователя. Пуля же насквозь прошила ворона и ударилась в оконную раму, выбив ворох мелких щепок.

Но свинец не убил мерзкую летающую тварь. Она выметнулась в окно, наплевав на сквозную дыру в своём теле. Ворон лишь оставил после себя несколько перьев, которые подхватил гуляющий по комнате ветер, попутно треплющий волосы обезображенной баронессы.

Не мешкая, Никифор Фомич подбежал к Марии, пощупал её пульс и с мрачной миной на лице отрицательно покачал головой.

Я тотчас выронил револьвер, бессильно схватился за голову и провыл:

– Твою мать!

А вот следователь в силу специфики своей работы не поддался чувствам. Он выпрямился, склонил голову и хмуро произнёс:

– Покойся с миром раба Божья Анастасия. Ты ушла от людского суда и теперь тебя ждёт суд небесный.

– Млять, – яростно процедил я, рухнул пятой точкой на скрипнувшую кровать и невидящим взором уставился в одну точку на полу. В моей голове носились тысячи мыслей, а сердце жгло негодование. Мария не заслуживала такой смерти!

Я от избытка эмоций ударил себя кулаком по бедру и вдруг услышал быстро приближающиеся шаги. Мой бешеный взгляд метнулся к распахнутой двери. И я увидел запыхавшуюся комендантшу, которая бесстрашно прибежала на звук выстрела. Но увидев труп, она стала вопить, как сирена сигнализации. Следователю пришлось успокаивать её. А затем, когда женщина перестала верещать, он отправил её в переговорную, дабы она позвонила в полицию и пригласила сюда сотрудников Четвёртого отделения.

Сам же Никифор Фомич отправился в зал для занятий магией, а мне наказал оставаться возле тела убиенной.

Я с обливающимся кровью сердцем посмотрел на труп Марии и подумал, что она почти наверняка работала на Повелителя мёртвых. Но как давно он поставил её себе на службу? Перед Перекамском? Тогда она дала мне именно те заклятия, благодаря которым я без проблем проник в город, угодив в самое сердце ловушки. Но с другой стороны – я сам и попросил заклятия. А она потом сильно переживала из-за того, что дала мне их. Притворялась? Возможно. Но как-то уж очень убедительно, за такую актёрскую игру можно дать разом и три оскара.

И что дальше? Повелитель успокоится? Вряд ли. Он и его приспешники продолжать планомерно превращать мою жизнь в Ад. Но почему они просто не убьют меня? Хороший вопрос, ответ на который я бы очень хотел узнать.

Внезапно мне вспомнились слова Хозяйки болот – из страданий и преодолений рождаются сильные души. Сейчас эта фраза заиграла новыми красками. Возможно, Повелитель мёртвых всеми этими испытаниями закаляет моё моральное состояние? Но зачем? Готовит к чему-то?

В этот миг мои мысли спугнули торопливые шаги множества ног. В комнату ворвалось сразу несколько полицейских и Никифор Фомич. Он молча поманил меня пальцем и вышел в коридор. Я поднял свой револьвер и послушно последовал за ним, уныло глядя себе под ноги.

Мы отошли от комнаты, в которой разыгралась трагедия. Затем маг задумчиво проговорил, сцепив пальцы рук за спиной:

– Право слово, я даже не знаю с чего начать. Полагаю, Иван, вы перешли дорогу какому-то весьма сильному магу смерти. Кто-то же убил баронессу с помощью ворона, поднятого из мёртвых. Она явно могла выдать имя того, в чьих руках стала послушной марионеткой. Бедная девушка.

– Угу, – вяло угукнул я, хмуря брови.

– Вы не догадываетесь, кто хочет отправить вас в тюрьму? Этому человеку мало вас просто убить. Он жаждет растоптать вас.

– Не догадываюсь, сударь, – солгал я, прямо глядя в цепкие глаза следователя.

Он слегка прищурился, пожевал губы и тихонько проронил:

– В шкафчике действительно оказалась склянка с остатками весьма затейливого яда и артефакт. Последний представлял собой сердце мертвеца. И от него буквально разило магией смерти. Я отправил его на экспертизу нашим специалистам. Признаться, я подозревал, что у баронессы может быть артефакт, хотя допускал и наличие ловкого пособника из числа некромантов. Но я даже не мог помыслить, что артефакт окажется… таким… таким уникальным.

Я удивлённо приподнял бровь, обратив внимание на то, что Никифор Фомич с трудом подбирал слова. Кажется, он был изрядно потрясён самим фактом существования подобного артефакта.

– Господин следователь, а что такого особенного в этом мертвячьем сердце? – уточнил я, нахмурив лоб.

– А вы знаете о существовании хотя бы одного самозаряжающегося артефакта? Я – нет. Мне о таких до сего дня даже не приходилась слышать. Их просто не существовало. А тут – на тебе. Это же революция в производстве артефактов!

– Вероятно, вам дадут новый чин или премию за такую находку, – вымученно произнёс я и дружески похлопал мага по плечу.

Он кивнул, прямо посмотрел на меня невесёлым взглядом и обеспокоенно прошептал:

– Вы же понимаете, Иван, что такой артефакт мог создать лишь кто-то с уровнем магистра первого или второго ранга? А таких некромантов в империи – раз, два и обчёлся. И все они крайне могущественные аристократы. Я своими силами не справлюсь с продолжением этого расследования. Мне придётся доложить своему начальству. И уж оно решит, что делать дальше.

Я непроизвольно дёрнул щекой, искривил губы в злой усмешке и саркастически выдал:

– Замнут?

– Не исключено, сударь, – не стал лукавить Никифор Фомич и провёл рукой по редким волосам. – Эх, сейчас бы затянуться крепким табачным дымом, да я уже выкурил сегодняшнюю норму. Бросаю, знаете ли, Иван. Жена ворчит. Мол, запах. Да и зубы портятся.

– Похвально, что бросаете, сударь, – искренне сказал я и следом серьёзно добавил: – Никифор Фомич, примите дружеский совет?

– Приму, ежели он будет дельным.

– Забудьте о том, что кто-то стоял за спиной баронессы. И сообщите всему честному народу о том, что всё дело в неразделенной любви. Дескать, Мария Штокбраун получила отказ от Ивана Корбутова и на этой почве решила отправить его в темницу. Ну или скормите публике что-то подобное. Мне всё равно. Да и насчёт артефакта тоже что-нибудь придумайте. Это не ваша война. Вы уж простите меня, но, чуется мне, что скорее вы сложите голову, оставив жену вдовой, чем поможете мне.

Лицо полицейского мигом затвердело и превратилось в маску. Он возмущённо фыркнул и хотел что-то сказать, но потом осёкся и лишь плямкнул губами. Да, герои остались в сказках. А в реальном мире – простые люди со своими страхами и желаниями. Никифор Фомич и так много для меня сделал.

Я ободряюще улыбнулся ему, на прощание крепко пожал руку и отправился в свою комнату. Там меня ждал взволнованный Шурик. Он тотчас выпалил, тревожно лупая глазами:

– Вань, а чего это у тебя физиономия такая мрачная? Случилось чего? И где ты был столько времени?

– Присядь, Александр, – спокойно попросил я брата, а то ведь он от таких известий мог и на пол рухнуть. – И слушай меня внимательно.

Тот послушно упал толстым задом на стул и замер, точно нажратый заяц перед удавом. А я, не вдаваясь в подробности, поведал ему о том, как баронесса беззаветно любила меня и даже умудрилась достать чудо-артефакт, дабы подставить меня и засадить в темницу.

Шурик с охотой слопал моё враньё и стал просить добавки в виде деталей. Но я решительно перевёл тему, заглянув в свой шкаф:

– Потом как-нибудь расскажу тебе полную версию. А сейчас нам надо подумать в чём мы пойдём на Новый год к княжне Корсаковой.

– К кому? – испуганно выдавил Санек и его голос дал петуха. Глаза парня расширились, а душа ушла в пятки.

– К Корсаковой, – повторил я, недовольно посмотрев на отчаянно трусящего брата. – Чего ты трясёшься? Не съест она тебя. А шутки пока ещё не убивают. Да и я уже пообещал ей, что мы придём. А княжна не примет отказа, даже если я сошлюсь на сегодняшние трагические события.

– Но там же будут всякие графья, бароны… – пролепетал Шурик, громко сглотнув. – Я на их фоне буду смотреться деревенщиной.

– А как же все твои уроки танцев и этикета? Вот сегодня и продемонстрируешь, чему ты научился, – отрезал я, сурово посмотрев на брата.

Правда, мне и самому не хотелось идти. На душе кошки скреблись. Но я не мог упустить шанс попробовать отыскать доказательства того, что князь Корсаков служит Повелителю мёртвых. Ну или развенчать свои подозрения. И второй вариант был гораздо более предпочтителен, нежели первый.

Глава 16

Братец же одновременно испытывал трепет перед грядущим визитом к княжне и в то же время с довольной физиономией оглядывал свой новенький костюм-тройку, который не скрывал распахнутый на груди полушубок.

Мы ещё неделю назад вместе приобрели похожие костюмы. У Санька он был серого цвета, а у меня – тёмного-синего. Тогда же наша парочка купила дорогие белоснежные рубашки, обувь и французский парфюм. И теперь, по крайней мере Шурик, чувствовал себя значительно более уверенно, чем обычно. У него даже походка изменилась. Она стала более размеренной и важной.

Между тем мы вышли к дороге и довольно быстро поймали таксомотор. Усатый водитель радостно поздравил нас с Новым годом и не менее радостно сообщил, что из-за праздника стоимость его услуг увеличилась вдвое. Я тяжело вздохнул, но согласно кивнул и сел в машину.

Шурик тоже плюхнулся на сиденье и стал заворожённо смотреть в окно. За стеклом проносились украшенные огоньками улицы пустынного города. Практически все горожане предпочитали встречать Новый год дома в кругу семьи. И мы с Саньком до всей этой кутерьмы с убийствами тоже рассчитывали к празднику вернуться в Калининск, но судьба распорядилась иначе. И теперь таксомотор мчал нас в центр столицы к дому Анастасии.

Автомобиль быстро достиг точки назначения. И мы покинули его, уважительно поглядывая на дворец князя Корсакова. Конечно, он сильно уступал в размерах императорскому, но всё равно внушал уважение. Дворец скрывался за высоким кованным забором и практически не имел прилегающей территории, но зато он был четырёхэтажным, белокаменным и мог похвастаться двумя башенками, примыкающими к торцам величественного строения.

Ворота оказались открытыми, так что мы спокойно миновали их и устремились к парадной лестнице. Она вела к золочёным дверям, украшенным родовыми гербами Корсаковых.

Путь нам ненавязчиво освещали чугунные, парковые фонари и множество стрельчатых окон здания, из которых так и лился жёлтый свет.

И стоило нам пройти всего несколько метров по очищенной от снега брусчатке, как двери дворца открылись и выпустили наружу седовласого чопорного мужчину в ливрее и заразительно улыбающуюся Анастасию. Её прелестную головку украшала небольшая серебряная корона. На плечи же было накинуто соболиное манто, из-под которого виднелось бледно-голубое платье с пышной юбкой, полностью скрывающей ножки. Я даже не мог увидеть её обувь. Вдруг на ней хрустальные туфельки? Уж больно она сегодня была похожа на Золушку, отправившуюся на королевский бал.

Я энергично взошёл по широким ступеням, поклонился княжне и томно сказал:

– Ваша светлость, я сражён наповал вашей несравненной красотой.

– Добрый вечер, судари, – проворковала девушка и подала мне для поцелуя руку, скрытую тонкой кожаной перчаткой белого цвета. – Когда вы так говорите, Иван, я чую в ваших словах какой-то подвох или жду, что в следующую секунду вы уколете меня остротой.

– Ого, вы позволите мне прикоснуться губами к вашей руке? – наигранно удивился я, глядя на её кисть. – Но у меня же сегодня не день рождения. С чего такая щедрость?

– Ну вот о чём я и говорила, – пропела княжна и звонко рассмеялась.

Настроение у неё явно было превосходным, чему в некоторой степени точно способствовало выпитое вино. Я услышал его запах. Он шёл от разрумянившейся девушки, чьи глаза буквально искрились, точно два замкнувших трансформатора.

Я мысленно улыбнулся своему неординарному сравнению и легонько поцеловал руку Анастасии. После этого она пригласила нас войти внутрь, не удостоив Шурика возможности облобызать её перчатку. И братец, по-моему, этому был только рад. Его уверенность куда-то улетучилась. И продолжала улетучиваться с каждым шагом, который мы делали по помпезному дворцу, празднично украшенному колокольчиками, еловыми ветвями и шариками.

В отличие от Санька, я старался восхищено не пялиться по сторонам, а смотрел в спину мужчины в ливрее. Тот степенно шёл впереди нашей троицы, открывал двери и привёл нас в гардеробную. Тут мы с Шуриком сняли верхнюю одежду. А затем седовласый слуга сопроводил нас в вытянутый зал с высокими потолками и мраморными полами. Я увидел здесь украшенную сверкающими игрушками ель, резную мебель возле стен, золочёный граммофон с пластинками, допотопный фотоаппарат на треноге и весьма длинный обеденный стол. Последний уже был накрыт. И на нём, источая дивные ароматы, уместилась целая армия изысканных блюд: зажаренные до хруста перепёлки, грибы в сметане, фазан, французские булочки… Я едва слюной не подавился. А потом обратил внимание на то, что стульев подле стола оказалось всего десять. Получается, помимо меня, Шурика и княжны на празднике будут присутствовать ещё всего семь человек? Негусто.

Между тем княжна величаво бросила мужчине в ливрее:

– Андроний, пригласи сюда фотографа. Я желаю поразвлечься и сделать несколько фотокарточек со своими друзьями, пока другие гости ещё в пути.

– Да, ваша светлость, – слуга вышколено кивнул седой головой и удалился, держа спину прямо, точно солдат на параде.

Анастасия посмотрела ему вслед и, словно извиняясь, проговорила:

– Приходится постоянно пользоваться услугами Андрония. Он один из немногих кого я оставила во дворце. Прочую прислугу и часть охраны отпустила по домам, дабы они встретили праздник со своими родными.

– Ваша доброта не знает границ, – похвалил я девушку. А та косо посмотрела на меня, проверяя шучу я или нет, а затем вроде бы поверила в мою искренность и улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ и увидел Андрония. Он вернулся довольно быстро. И подле него уже шёл высокий, худой, как щепка, остроносый человек с тонкими, крысиными усиками. Он-то и принялся нас фотографировать. Сперва меня с княжной, а потом и всех нас троих, включая отчаянно смущающегося Шурика, который тем не менее не забывал жадно поглядывать на еду.

Ну а вскоре стали подтягиваться и остальные участники вечеринки. Я отметил, что почти все они были старше нас. Парням, коих оказалось четверо, было уже за двадцать, а одному – все двадцать пять. И вот как раз он-то и стал сразу же виться вокруг Анастасии. Я с неудовольствием посматривал на этого рослого, улыбчивого парня с копной густых русых волос, бакенбардами того же цвета, карими глазами и породистым лицом с тонкими, довольно женственными чертами.

Девушки же оказались помладше парней. Парочке из них я бы дал лет восемнадцать-девятнадцать, а третьей – годиков шестнадцать. Она оказалась довольно пухленькой особой с чистыми лучистыми глазами и какой-то почти детской непосредственностью во взгляде. И на неё сразу же украдкой стал поглядывать Шурик.

Тем временем мы все представились и расселись за столом. Анастасия по праву хозяйки оказалась во главе оного. Меня с Саньком как нетитулованных особ усадили в конец стола, а самого старшего парня по правую руку от княжны. Кстати, его звали Николай Баранцовский. И он имел титул графа. Помимо него тут было два барона: Стоцкий и Армфельд. Баронесса Васильева и маркиза де Альвации. А пара оставшихся гостей не имела титулов. Этими людьми оказались плутоватого вида парень с непослушными чёрными волосами и та самая юная пышечка. Первого звали – Гори Котайсов, а вторую – Анна-Мария Павлова. Они составили нам компанию на задворках стола, чему обрадовался Шурик. Он мигом стал робко улыбаться Анне-Марии.

И ещё не стоит забывать о простолюдинах. В зале появилась прислуга в количестве шести дам средних лет. Все они имели вид суровый и носили строгие платья без всяких намёков на декольте. Вероятно, эти женщины будут менять грязные тарелки на чистые и следить за тем, чтобы бухло не кончалось.

Между тем присевший за стол Баранцовский сразу же схватил фужер с шампанским, вскочил на ноги и выдал красивым музыкальным голосом:

– Господа и сударыни, предлагаю выпить за обворожительную княжну Анастасию Корсакову, которая была столь милостива, что собрала нас здесь. Я испытал искренний восторг, когда получил это приглашение. И меня переполняет жгучая благодарность к столь великодушной красавице, которая точно бриллиант, сверкает среди столичной аристократии…

Я во время речи парня ткнул локтем в жирный бочок вздрогнувшего Шурика и прошептал ему на ухо:

– Слышишь, какой тост закрутил? Армянин, наверное.

– Не. Ты чего? Граф русских кровей, – пробормотал Санек, а затем показал взглядом на свою вилку и ошеломлённо добавил: – Чистое серебро.

– Живут же люди, – иронично хмыкнул я и вместе со всеми пригубил шампанское, когда граф наконец-то перестал разливаться соловьёв, наградив княжну всеми возможными положительными качествами и вознеся её красоту выше ангельской. Вот только Анастасия довольно сдержанно приняла все его похвалы, из-за чего на лице графа появилась тень разочарования.

Я злорадно посмотрел на него и мимолетом ответил пошитый по фигуре парня костюм. Он был из дорогого английского сукна и над ним явно потрудился умелый портной. Мне до подобных шмоток ещё далеко, но когда-нибудь я точно обзаведусь такими.

Пока же я вместе со всеми стал пить и вкушать пищу земную. И всё это происходило под довольно непринуждённые разговоры, прерываемые беззлобными остротами и взрывами хохота.

Гости княжны оказались людьми довольно свободных нравов и не зацикленными на своих родословных. Они относились ко мне и Шурику без снисхождения или презрения. Благодаря этому и шуточкам, почерпнутым у моего покойного деда, я смог завоевать определённые симпатии сей публики. Правда, это не сильно понравилось графу Баранцовскому. Он смеялся не искренне и всё больше хмурился, но старался не показывать того, что его задевает мой успех.

Всё же графа понесло, когда стало ясно, что княжна уделяет мне заметно больше внимания, чем ему.

– Любезный Иван, а на каком уровне мастерства вы владеете магией? Это же не языком чесать на потеху дамам, – елейным тоном начал он, опорожнил очередной бокал дорогущего вина и кивнул прислуге, дабы та налила ещё. – Мне вот по тому году удалось перейти на уровень престола третьего ранга. А это всего-то в неполных двадцать шесть лет. И ежели вы захотите, сударь, то я могу дать вам пару ценных советов. Правда, я маг огня, но это не умаляет моего опыта.

– Благодарю, граф, но я, пожалуй, собственными силами справлюсь. К тому же, в академии великолепные преподаватели, – с благодарной улыбкой сказал я, внимательно наблюдая за физиономией аристократа. Она была подчёркнуто дружелюбной, а вот его глаза сверлили меня, будто два злых буравчика.

– Право слово, не стоит отказываться от помощи боевого мага в чине капитана. Тем более скоро грядёт война. Уже всем ясно, что Повелитель мёртвых рано или поздно поведёт свои войска на столицу. И тогда армия Императора обязана будет встретить безжалостные полчища нежити. Или вы, дорогой Иван, предпочтёте остаться дома? Возможно, вы не слышали о том, что государь повелел привлечь в войска как можно больше некромантов, не взирая на их опыт? Конечно, большинство из этих добровольцев погибнут, но они отдадут свою жизни за Императора, – пафосно закончил Баранцовский и выжидательно посмотрел на меня.

Похоже, он рассчитывал на то, что я прямо сейчас отвечу как-то обтекаемо. И после этого гости княжны мысленно посчитают меня трусоватым парнем. Но я вполне чётко и громко заявил:

– Милостивый граф, я уже пару дней назад вызвался добровольцем. Не в моих правилах отсиживаться дома, когда другие рискуют жизнью ради Отчизны. Надеюсь, мы с вами подле друг друга будем стоять на поле боя.

– Смелый поступок, Иван, – тотчас пропела Анастасия, приподняв красивые бровки. – Давайте поднимем наши бокалы за сударя Корбутова. Я уверена, что его ждёт блестящее будущее. Уже сейчас он по силе равен Павлу Белозерову, а годам к двадцати пяти вполне может стать престолом второго ранга.

– Если доживёт, – едва слышно процедил граф, а затем с приклеенной улыбкой вместе со всеми выпил за меня. Вероятно, в эти секунды вино показалось ему серной кислотой. Как он не поперхнулся.

А спустя ещё некоторое время граф и вовсе возненавидел меня всеми фибрами своей завистливой души, когда Андроний включил граммофон и первый танец Анастасия решила провести именно со мной, а не с графом. Баранцовскому пришлось танцевать с маркизой де Альвацци, серьёзной шатенкой с «мушкой» над верхней губой. Шурику же выпала честь сплясать с приглянувшейся ему Анной-Марией. И он вполне достойно кружил её в вальсе, гордо поглядывая на меня. А я ободряюще улыбался ему, танцуя с уже порядком подвыпившей княжной.