Текст книги "Подрывник"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– А какой же ещё? – буркнул Кижаев, с некоторым удивлением рассматривая побитое лицо майора. Сейчас они выглядели как братья по одному несчастью. Говорить длинными монологами Игорю мешали разбитые губы. Впрочем, поговорить толком им не удалось. Из-за спины майора выскочил Пупок и с криком: – Кежа! – повис на шее Игоря.

– Ну, Игорь, у тебя и сын, просто фауст-патрон какой-то, – покачал головой Шлыков. – Целую пожарную машину развернул, заставил привезти его в отдел, там всех поднял на уши. Отца, кричит, убивают, подайте мне сейчас же майора Шлыкова! Хорошо, я как раз там был.

"Не дай боже иметь такого сына, лучше сразу застрелиться", – подумал Игорь, но все-таки погладил новоявленного сыночка по голове. А тот был готов взорваться от восторга.

– Ну, как я их всех сделал, а?! Как?!

– Молоток, – похвалил Кежа. – Майор, у вас при КГБ нет суворовского училища? Рекомендую: человек-невидимка, ниндзя доморощенного разлива, полностью обученный террорист. Способен стрелять, взрывать, а страшней всего, когда у него в руках обычная водопроводная труба.

К беседующим подошел Колодников.

– Четыре трупа и этот вот орёл, – доложил он майору кивая головой на по-прежнему сидящего у ограждения Сергея.

– Это кто? – спросил Шлыков у Кежи.

– Сергей Анохин, ну ты помнишь такого, пастух бизоновских «телят». Кстати, я его тут пугнул хорошо, назвал он один адрес, где они хранят наркоту. Запорожская семь, квартира восемнадцать.

– Запорожская семь, квартира восемнадцать, – повторил, запоминая Шлыков.

– Постой, это же адрес Ждановича, его прежняя квартира, – удивился Колодников. – Там у него теперь сын живёт.

– Это сын начальника ОБНОНа? – удивился майор.

– Ну да, тот сейчас себе дом выстроил, но эта квартира так и осталась за ним.

Шлыков тяжело вздохнул.

– Эта ночь когда-нибудь кончится? Андрей, бери пару человек, этого орла и на полной скорости лети к прокурору. Он сейчас у себя, саем Малиновского поит. Пусть дает санкцию на обыск квартиры и на арест Ждановича.

– Хорошо, – кивнул капитан, и махнул рукой своим подчиненным. Когда Анохина проводили мимо них, Лолка неожиданно выпрыгнула вперед и резко ударила ногой в пах своему бывшему интимному другу. Тот вскрикнул от боли и, захрипев, согнулся в три погибели. Только руки конвоиров не дали ему упасть на землю. Милиционерам было не до церемоний, и они волоком дотащили его до своей машины.

– Девушка чем-то обижена? – спросил Шлыков Кежу.

– Да, не обращай внимания, старые счеты. Это он заслужил.

Сказав это, Кижаев почувствовал слабость и сполз на землю, прислонившись спиной к радиатору «Опеля».

– Ты что, Кежа? – удивился Пупок.

– Да… хреново мне что-то… Давно меня так долго и дружно не пинали.

– В больницу тебе надо, – решил майор. Он обернулся и скомандовал одному из своих подчиненных. – Николай, останься здесь, я скоро пришлю людей, запротоколируешь тут все, потом этих в морг, машины в отдел.

– Ясно.

– Поехали, калеки.

Уже в машине Шлыков спросил Игоря.

– Ты зачем склад то взорвал, чудо морское?

– Да, так получилось.

– Х-хэ, артист. Стольких улик меня лишил.

– Тебе и остальных хватит.

– Это точно. А вот скажи, зачем ты Самойлова грохнул?

– Это ты не докажешь.

– Да и не собираюсь. Скажи просто – зачем?

– Да, дурак был. Слишком верил старым друзьям.

Дальше они ехали молча, лишь у самой больницы Игорь полез в карман и, достав бумаги Самойлова, протянул их майору.

– На, может здесь, что ценное найдешь.

Остановив машину у крыльца больницы, Шлыков полистал архив покойного майора и довольно хмыкнул. К этому времени босая Лариса в сопровождении Пупка уже скрылась в дверях приемного покоя.

– Что-то похожее я искал, – признался Шлыков. – Но ты меня опередил. Расчетная книга Самойлова, тут, практически, реестр всех его людей. Вот, оказывается, кто бомбанул сейф Самойлова.

– Не докажешь, – повторил Игорь.

– И не буду. Всё свалим на разборки между бандитами. Иди, отлёживайся, герой!

Игорь машинально покосился в сторону дома своего старого друга и вдруг увидел свет в знакомом окне на втором этаже. Занятый разбором бумаг, майор не обратил внимания на этот взгляд своего невольного помощника.

– Ну ладно, я пойду, может, врачи хоть касторкой угостят, – сказал Игорь, открывая дверцу машины. – А тут у вас, даже не наливают.

– Смотри-ка ты, он еще шутит, – засмеялся фээсбешник. – Ну, давай, сегодня отлеживайся, а завтра встретимся, поговорим подробней.

Отъезжая от больницы Шлыков думал уже о другом.

"Надо подкинуть эти бумаги в сейф Самойлова в ГОВД, ключи от него у меня есть, все его шестёрки пока в разгоне, надо провернуть это дело как можно быстрей".

Он бы очень удивился, если бы увидел, как переменился его подопечный, лишь машина майора скрылась за поворотом. Из дверей приемного покоя как раз выскочил Пупок.

– Ну, ты что там застрял, Сашка ждет тебя!

– Подождет, ты лучше сходи к машине и принеси винтовку. На вот тебе ключи.

Подобные распоряжения Пупок исполнял беспрекословно и с особым рвением. Игорь только и успел ему крикнуть вслед.

– Принеси её к остановке.

Когда через пять минут Николай притащил СВД к остановке Кижаев разглядывал горящие в доме напротив на втором этаже окно.

– Принес, хорошо, – потом он мотнул головой в сторону остановки. – Как ты только сюда забирался, не пойму.

– Да вот, смотри, – и с ловкость обезьяны Пупок через пару секунд очутился на крыше, использовав для подмоги ствол стоящего рядом с остановкой дерева. Кежа хмыкнул, подал своему напарнику винтовку и с трудом, со стонами и кряхтением повторил тарзаний подвиг "приемного сына".

– Черт, – выругался он уже наверху. – Все рёбра болят.

– А чё тогда лезешь? Я сам бы кого надо стрельнул бы.

– Хрен тебе. Не детское это дело.

Поднявшись во весь рост, он поднял винтовку и, приложив ее к плечу, заглянул в оптический прицел. Антон Федосеев был дома. Десять минут назад он приехал из мэрии и еще в возбужденном состоянии поднялся в свой кабинет. Всё это время он ждал, проявится ли где-нибудь Кижаев. Но Игорь исчез без следа, и друг его детства решил, что всё-таки его затея с тем звонком удалась. Сидя в кресле, Антон Ильич смотрел на лежащий перед ним листок белоснежной бумаги.

"Вот точно такая же бумажка в свое время испохабила мне жизнь. Какой-то листок бумаги, десять грамм чернил, а словно кандалы на ногах, ни ступить, ни вздохнуть без спроса. Конечно, не стоило стрелять тогда в того мента, но кто я тогда был? Пацан, молодой дурак с большими амбициями. Хорошо, что все они остались там, в отдельной камере КПЗ…"

Кижаев опустил вниз флажок предохранителя, с такого расстояния он видел все морщинки на лице его бывшего друга.

– Даже щуриться не надо, – пробормотал он, имея в виду опухоль на левом глазу.

Можно было стрелять, но что-то мешало Игорю. Наконец он понял.

– Коль, ну-ка свистни, как я тебя учил, – попросил он Пупка. – Сумеешь?

– Да на раз!

Он вложил два пальца в рот и резкий, с переливами свист разрезал ночную тишину. Антон Ильич Федосеев так же услышал его. Не веря своим ушам, он вскинул вверх голову, и Кежа увидел его глаза, выражение изумления на лице бывшего друга. Игорю оставалось немного, он легонько потянул скобу спуска, и отдача в плече подсказала ему, что пуля отправилась в свой короткий полет. Зазвенело разбитое стекло, и мертвое тело директора откинулось назад, а потом завалилось набок.

– Ну, вот и всё, теперь мы в расчёте. Пошли, слазим, – велел Игорь.

С кряхтением и стонами он спустился вниз, отдал винтовку Пупку, и, приказав ее выкинуть подальше, двинулся к больнице. На крыльце его уже ждала встревоженная Лариса.

– Вы куда все пропали?

– Да никуда мы не пропадали, так отошли немного по делам.

– Пошли, Сашка нас ждет.

– Какой он тебе Сашка, он тебе в отцы годится!?

– Ты мне тоже в отцы годишься, не хочешь ли, чтобы я и тебя по имени отчеству называла?

– Нет, не хочу.

Михайловский недолго разглядывал своего родственничка.

– Так, сейчас ляжешь в пятую палату, там было еще одно место…

– Никуда я не лягу, Саня, – прервал его Игорь. – Меня в этой жизни и не так порой лупили. Мне бы сейчас в ванну на полчасика, и больше мне ничего не нужно.

Доктор хмыкнул, потом пошарил в кармане и выложил на стол связку ключей.

– Вот – этот от нижнего замка, этот от верхнего. Адрес ты знаешь.

– А эта, твоя новая не будет против?

Михайловский поморщился.

– Её уже нет. Ни новой, ни старой.

– Что, не сошлись характером?

– Скорее темпераментом.

– Понятно. Ну, тогда мы пошли.

– Погоди, может «скорую» сейчас поймаем.

Но как назло все медицинские машины оказались в разъезде.

– Ладно, мы пойдем потихоньку, тут же не так далеко, – сказал Кежа.

Они двинулись по дороге, Лариска шлепала по асфальту в безразмерных больничных тапочках, Игорь так же не спешил по причине болезненно переносящего каждое движение организма. Лишь Пупок носился вокруг сладкой парочки с энтузиазмом хорька в курятнике.

– А здорово я этих в «Ниве» рванул, а?

– Молодец-молодец, – проворчал Игорь, косясь в сторону дома Антона. Во всех окнах особняка горел свет, рядом с воротами стояло несколько машин, в том числе и пара милицейских. Когда Игорь обернулся и посмотрел вперед, его чуть не хватил удар. Пупок вынырнул из кустов со снайперской винтовкой в руках.

– Ты что, сдурел! – накинулся на воспитанника Игорь. – Тут пол-ментовки в ста метрах от нас, а он с винтарем разгуливает!

– Ну не бросать же её тут! – возмутился Николай. – Где мы ещё такую классную пушку возьмём?

К этому времени они уже подошли к сиротливо стоящему на обочине «Фольксвагену».

– Ключи давай, – буркнул Кежа, нервно посматривая назад. Пупок нехотя отдал. Открыв дверцу, Игорь полой куртки торопливо протер винтовку и бросил ее на переднее сиденье.

– Все, уходим, и как можно быстрей.

Но, пройдя только несколько метров, Кежа вдруг опустился на колени, а потом совсем начал заваливаться на асфальт.

– Кежа, брат, ты чё!? – вскричал Пупок.

Но Игорь уже не отвечал, рот был открыт, глаза закатились.

– Что это с ним?

– Беги за доктором, быстро! – крикнула Пупку Лолка.

Тот метнулся к дверям больницы, благо до них было метров двадцать. По счастью Михайловский был в приёмном покое, и через минуту он был около Игоря. Только глянув на глаза Кежи, он отстранил от тела Лолиту, и несколько раз резко нажал руками по грудной клетке Кижаева. Тот сразу резко вздохнул, открыл глаза, а потом приподнялся, и, начал бессмысленно осматриваться по сторонам.

– Ты чего нас пугаешь, герой? – спросил, вытирая пот с лица, доктор.

– Это… что… было. Я… куда то улетел.

– Ты не улетел, ты умер. Сердце у тебя остановилось, Альбатрос, понял.

– Ага. И что…

– И то, что теперь больницы тебе не избежать! Пошли.

Сил сопротивляться у Кежи уже не было.

– На, берите меня, скулапы, – только и смог пробормотать Игорь.

Они только скрылись в дверях приёмного покоя, как из-за поворота показался еще один человек. Это был Валера Сытин, окончательно изгнанный из «Гладиатора» по причине индивидуального де-фолта и позднего времени. Он мало что понимал в происходящем, тем более не соображал куда несут его ноги. Но даже в таком состоянии Валера мгновенно узнал свой любимый «Фольксваген». Неуверенной рысцой он побежал к машине, открыл дверцу и плюхнулся на переднее сиденье.

– Ну, всё, хрен я теперь тебя кому отдам, – пробормотал он, пытаясь завести двигатель. Увы, это ему не удалось. А тут еще что-то твердое мешалось под задницей.

Валера попытался вытащить это нечто, но, оно оказалось через чур большим, и Сытину пришлось выбраться из машины, а потом уже разобраться со странной железякой.

– Это что ещё за фигня, – пробормотал он, вытаскивая на свет божий винтовку. Сыч почти понял, что это он держит в своих руках, но тут его ослепил свет вывернувшегося из-за угла «Жигуленка» патрульно-постовой службы.

– Глянь, – закричал сержант-водитель, показывая напарнику на странную сцену у дороги.

– Оба, вот это удача!

Когда из подлетевшей машины выскочили три мента и заорали дружным хором: – Брось оружие! – Валера Сытин даже в состоянии крайней степени опьянения понял, что случилось что-то крайне неприятное. Он убедился в этом через пару минут, когда уже упакованный в наручники услышал, как довольный сержант докладывал по рации своему начальству.

– Так точно, задержан с оружием в руках, скорее всего он и есть убийца директора.

Короткие волосы стремительно трезвевшего Сыча начали медленно подниматься дыбом. Но он еще не знал, что у него в багажнике лежит гранатомёт, из которого расстреляли машину его большого друга Бизона. Пупок так и не привык расставаться с оружием, хоть уже и бесполезным, отслужившим свое.

Глава 40

– А если он сюда не придёт? Что нам тут, до весны сидеть? – Говоря эти слова, Астафьев смотрел в окно. Этой ночью выпал первый снег, и хотя это радовало глаз, но навевало и уныние.

– Будем сидеть пока не скажут, – ответила Валентина Серова, пытаясь поплотнее укутаться в старенький пуховый оренбургский платок, поверх его осеннего пальто.

Разговор этот проходил пять дней спустя после основных событий, в небольшом дачном посёлке в двадцати километрах от Кривова, в личном домике Николая Соколова. Уже сутки Астафьев, и добровольно присоединившаяся к нему Валентина Серова ожидали тут появление хозяина. В других обстоятельствах никто бы Гонщика сильно не искал, особенно после крутой заварухи, устроенной Шлыковым и Кежой. Но, когда начали подводить итоги, то открылось много удивительных вещей.

В лесопосадке за кладбищем в собственной машине было найдено тело главного инженера завода «Металлопласт» Вадима Михайловича Осташко. Сначала всем показалось, что он покончил с собой. В руке его был револьвер, в виске дырка от пули, а на заднем сиденье – папка с документами, многое открывшее глаза Шлыкову и его руководству на происходящее на заводе.

– Они начали гнать левую продукцию ещё три года назад, – докладывал Шлыков высокой комиссии нагрянувшей в Кривов спустя сутки. – Началось всё с толовых шашек, благо для этого не надо было каких-то других компонентов. Они сделали одну большую партию, хранили её на заводских складах, а потом сбывали её, по мере нахождения заказчиков. Потом у них возникла идея сделать партию зарядов для подствольного гранатомёта. Еще в девяносто первом году на завод попало несколько вагонов с комплектующими для них. Они предназначались для точно такого же завода в Шостке. Но, руководство министерства среднего машиностроения, вы знаете, что это такое, – его собеседники кивнули головой, – решили не делать такой подарок новообразующемуся государству Украина, и завернули их в Кривов. Со временем про них все прочно забыли, тем более что документы на комплектующие благополучно утратили. И вот, спустя несколько лет, на завод приходит заказ на большую партию таких зарядов. Кто вспомнил про украинские комплектующие – Осташко, или Федосеев, мы уже не узнаем. Но, кто-то из этих двух друзей, придумал эту комбинацию. Пользуясь тем, что на заводе практически сменился состав руководства, и, во всех тонкостях производства разбирались только они, директор и главный инженер передали начальнику цеха номер пять совсем другие цифры госзаказа.

– А кто из них конкретно инициатор этой махинации? – спросил представитель министерства.

Шлыков с улыбкой развёл руками.

– Мы это уже, скорее всего, никогда не узнаем. Судя по тем документам, что мы нашли в машине Осташко, все подписи были его. Логично было бы подумать, что после того, как он понял, что всё раскрылось, Осташко застрелился. Но, потом мы узнали, что это было не его личное желание. В этом главному инженеру помог Федосеев. Просто мы нашли у него в машине точно такой же револьвер, как и тот, из которого застрелился Осташко. Они оба из одной серии, номера идут друг за другом. Кроме того, рядом с машиной Осташко были обнаружены следы «Волги» Антона Федосеева, а на рукаве его плаща – капельки крови Осташко. И у директора в доме нашли несколько документов, подтверждающих, что он был в курсе всего происходящего. Если бы не его смерть, мы бы про это никогда не узнали. По всем этим, новым данным Осташко был только ведомым в этом деле. Он и в люди то выбился благодаря Федосееву, тот волок его за собой и довёл этого неплохого мастера до кресла главного инженера. Так что он директору доверял полностью.

– А за что всё-таки они убили этого старика? Как его… – Спросил Малиновский.

– Серова? Там всё очень интересно. Василий Егорович умудрился просто по внешнему виду комплектующих определить, что они не соответствуют тем заводам, которые были указаны в поддельных документах. Это просто удивительно, у нас специалисты не смогли в этом разобраться, а он сумел. Он ведь там работал более тридцати лет. Серов написал про это докладную в ФСБ, и на следующий же день быки Бизона сделали попытку изобразить самоубийство старика.

– То есть, Богачёв был в курсе всего этого? – уточнил Шмелёв.

Шлыков пожал плечами.

– Скорее всего – да. Данные про Серова утекли из отдела, говорил с ним сам Богачёв. Сама та докладная исчезла. Но, Богачёв, как вы знаете, молчит. Все его подельники, увы, мертвы. Но, мне кажется, что всю эту операцию по устранению Серова разрабатывал лично он.

– Откуда такое мнение?

– Быки Бизона никак не могли разработать такую хитроумную операцию. Они бы действовали проще. А тут всё по законам большой игры. Среди кличек звучавших в разговорах Бизона фигурировал некто Шакал. Если Доктор, это Федосеев, то логично предположить, что Шакал, это как раз Богачёв.

Шмелёв кивнул головой.

– С этим всё понятно. А комендант и этот его дружок? Что они говорят про Богачёва?

– С Богачёвым напрямую они не работали. Они всё сваливают на Самойлова. Именно он накрыл их в прошлом году, когда они разгружали вагон с ворованным цветным металлоломом и стиральным порошком всё в той же лесопосадке. Он их быстро крутанул и заставил работать на себя. Это решило проблему вывоза с завода как толовых шашек, так и всего остального. Бетонную платформу там сделали уже по указаниям Самойлова.

– И что, никто не может показать теперь на Богачёва? – поинтересовался генерал Шмелёв.

– Судя по показаниям оставшихся в живых быков Бизона, в курсе всех дел сейчас может быть только один человек – Николай Соколов, кличка Гонщик. Он был у Бизона вроде адъютанта и личного водителя. Когда сам Бизон был не в состоянии сесть за руль, он вызывал Гонщика.

– Так найдите его, – приказал генерал. – Любой ценой, и желательно – живым.

В тот же вечер стоило Астафьеву появиться в отделе, как его тут же попросили зайти к Колодникову. У того шёл допрос, и Андрей кивком головы указал Юрию на продавленное кресло в углу, дескать – подожди. Вынужденным собеседником Колодникова сегодня был Владимир Каркин, машинист того самого, злощастного тепловоза.

– Так кто непосредственно душил Сафронова? – спросил Колодников.

– Кирилл.

– Ахтубин? Это Сафронов так раскорябал его руки?

– Да.

– А кто держал Сафронова когда Ахтубин его душил?

– Да никто не держал. У Кирюшки сила то дурная. Он же у нас из грузчиков, только последние два года у меня работает. Кто ж знал, что парень такой честный окажется. Мы то думали – ребёнок родился, значит, деньги нужны будут, согласиться по любому. А нам ведь неплохо платили за каждый вывоз.

– А вы знали, что вывозили?

– Ну конечно. Ящики то, они приметные, армейские, их не скроешь.

– И что вы сделали с Сафроновым?

– Мы его подпоили, давай толкать эту идею про вывоз, а он – ни в какую. Я сам, говорит, в Чечне был, не хочу, чтобы парни из-за вашей продукции гибли. Мы уже ему мозги парили, это, дескать, не в Чечню, это для братвы. Наоборот, хорошо, что в разборках больше бандитов погибнет. Ни в какую Игорёк не соглашался в этом участвовать. Вроде бы, и говорил, что не сдаст нас, но и таскать порожняк с продукцией тоже не соглашался. И, когда уже обратно шли, Кирилл не выдержал…

Каркин, споткнувшись о корень, упал. Сматерившись, он попробовал подняться, но неодолимая сила алкоголя снова и снова роняла его на землю. Не выдержав, он закричал вперёд, туда, куда ушли остальные члены его бригады: – Эй, мужики!… Помогите встать…ё… твою мать!

Вскоре на тропе послышались лёгкие, неуверенные шаги.

– Володька, ты где?

– Я тут, Семён, помоги. Я что-то устал…

– Что-то! Устал! Выжрал шарлака больше всех нас, теперь кувыркаешься.

– Да уж нахрен! Больше всех! Ты считал?

– А то мы тебя не знаем?! Вставай.

С первой попытки они упали оба. Потом Семён всё же встал сам, и смог поставить на ноги своего машиниста.

– Сёма, дай пять, – попросил тот. – Ты настоящий друг.

– Бери шесть, и пошли быстрей. Меня Машка повесит!

– Нечего было на такой ревнивой дуре жениться.

– Ага, расскажи мне ещё что. Будто у тебя баба лучше. Кто в мае швабру обломал о твою спину?

– Ну и что? Всё равно она у меня золотая баба…

Они не шли, буквально ковыляли по тропинке, но вскоре догнали остальных членов бригады. А там разговор шёл на повышенных тонах. Лиц и фигур было не видно, одни голоса.

– Нет, паря, ты не финти. Ты прямо гутарь – сдашь нас ментам, или нет?

– А тебе не всё равно?

– Нет, не всё равно. Я в зону не хочу.

– Да ты не о зоне подумай, о душе! – Закричал Сафронов. – Ты хоть понимаешь, что там парни наши гибнут с этими патронами, или ещё там с чем, что вы там таскаете с завода?

– А ты знаешь, что мне своего парня кормить нечем? Ему всего пять лет. Мне его еще тащить и тащить. У меня мать больная и жена на инвалидности! Третий год не работает, на шее моей сидит!

– А ты не думал, что потом твой парень вырастет и подорвётся на той же мине, что ты сейчас вывез?!

– Да иди ты на х… со своей моралью.

– Сам иди!

– Ах, щенок! Ты кого тут посылаешь!?

Послышался звук оплеухи, потом другой, ответный. Каркин сквозь темноту смутно начал видел, как они сцепились.

– Ну-ка, перестаньте… – попробовал закричать он. В ту же секунду ему по ноге ударило что-то тяжёлое, судя по звону, пакет с продуктами. Машинист попробовал удержать равновесие, но всё-таки завалился в кусты, и опять не смог сам подняться.

– Сёма! – крикнул он сцепщика, и тут же услышал его голос.

– Ты чё делаешь, Киря!? Отпусти его. Отпусти его, кому говорю!? Ты же его задушишь, падла!

Дальше послышались тупые звуки ударов, но вскоре в кусты по другую сторону от Каркина с треском и шумом обрушилось тело сцепщика. Семён выбрался из зарослей быстро, и с матами рванулся в темноту, на звуки борьбы и треск кустов. Сумел подняться и Каркин. К этому времени шум затих, и когда машинист подошёл к своим коллегам, они, нагнувшись, рассматривали что-то при свете зажигалки. Рука у Семёна дрожала, и было отчего. Даже Каркин, только глянув на лицо своего стажёра, начал стремительно трезветь. А Мелентьев уже орал на Ахтубина: – Ты чего сделал, козёл? Ты зачем его задушил? Нас же посадят теперь! Всех посадят!

Кирилл не очень уверенным тоном огрызнулся.

– Не п…! Не докажут. Скажем, что он перепил, и остался в депо. Никто же не видел, как мы оттуда уходили? Нужно только говорить одно и тоже, и стоять на своём до конца…

– Так что мы с Семёновым не виноваты, что Кирилл его убил, – закончил машинист свой рассказ.

– Ну, степень вины вам определит суд. Прочитайте и подпишите тут.

Когда Каркина увели, Колодников обернулся к Астафьеву.

– Ну, что, орёл, накопал, что по краже коровы? Как там этот, Сапун? Что он говорит?

– Не было его дома.

– И что?

– И всё?

Колодников со злостью затушил очередную сигарету в пепельнице.

– А ты поспрашивал у соседей? Ты узнал, где он может жить?

– Нет. Там не было никого.

– Ага, пятиэтажный дом, а спросить, значит, некого?

– Все на работе были.

– О, господи, Юра, что мне с тобой делать? Ты когда работаешь прямо на загляденье, как с этим стариком, а когда вообще не чешешься. Простейшего не хочешь даже делать. Ладно, будет для тебя специальное задание. Гонщика объявили в федеральный розыск…

Юрий аж подпрыгнул.

– Да неужели!

– Да, не радуйся сильно то. Это тебе ещё боком вылезет. Косарев велел бросить на его поиски все силы. Счас пробивают все связи Гонщика, все его знакомства: друзей, родственников, прямых, непрямых, кривых. Первым делом съездили к нему на дачу, это в Климовке. Его там нет, но Косарев велел посадить туда засаду. Вот ты и поедешь. Ствол у тебя с собой?

– Да, как велел.

– Это хорошо. Не знаю только, кого с тобой посылать. Все в разгоне. Конечно, мало вероятности, что Соколов появиться там. Но, попробовать надо.

– Так что я, один там буду? – недоумевал Астафьев.

Получилось так, что именно под эти слова Астафьева в кабинет вошла нежданная посетительница – Валентина Серова. Юрий этого не видел, он стоял к ней спиной, и продолжал наезжать на своего капитана.

– И сколько я там буду этого Гонщика ждать? Может, он там совсем не появиться?

– Где это там? – спросила Валентина.

– Здороваться надо, когда входите в помещение, – сообщил ей Колодников.

– Здравствуйте, – сказала Серова, и продолжила свой мини-допрос. – Так, где вы должны ждать Гонщика, Юрий Андреевич?

– Ну, вам то это зачем Валентина Васильевна? – попробовал урезонить её Колодников.

– Интересно мне. Очень интересно. Убийца моего отца на свободе, а я должна молчать, и ждать, когда вы им займётесь?

– Мы им занимаемся. Сегодня его объявили в федеральный розыск. Вы довольны?

– Не очень. Довольна я буду, когда увижу его морду за решёткой. Так куда вы посылаете вашего стажёра, Андрей Викторович? На какое это свидание с Гонщиком?

Колодников скривился, но вынужден был признаться.

– На дачу Гонщика, в засаду.

– О, это интересно. А почему его одного?

– Мы сегодня были на этой даче, никаких следов Гонщика там не нашли. Похоже, как запер он её в сентябре, так больше не появлялся.

– Но, людей туда посадить надо, – продолжила Валентина.

– Да, приказали.

– Логично.

– А народ весь в разгоне. Все отрабатывают его связи в Кривове, в Андросовке, в Марьевке, в Екатериновке. Он ещё, гад, деревенский, родни – как блох на собаке, по всей области.

– Может, он давно слинял отсюда? – предположил Юрий. – Чего он, дурак тут светиться?

– Нет, вчера он объявился в Кривове, на Запорожской. Приходил к своему школьному другу, занял денег. Взял у него старенькую «копейку», и куда-то уехал.

– Ну вот, слинял он и всё!

– Да нет, на ней далеко не уедешь. Документов у него на машину никаких, у ней даже номера ещё чёрные. Послали ориентировку на все посты ГАИ, и далеко он на ней не уйдёт. Мы думаем, он где-то в деревне, рядом. Только где? Счас поднимаем всех его родичей, послали три наряда в разные деревни. Велено и там, в Климовке, тоже посадить засаду. Счас вот только найду кого-нибудь из постовых.

Он уже взялся за телефон, но Валентина его остановила.

– Ладно, раз его так активно ищут, и вам некому его ловить, тогда я могу составить компанию Юрию, – решила Валентина. Колодников слегка опешил, у самого «счастливчика» невольно вытянулось лицо.

– Чего это так то, сразу? – пробормотал он.

– Ну, раз вы говорите, что там его не было, на даче, значит, он непременно там появится. Есть такое понятие, как женская интуиция, знаете?

– Слыхал, – признался Андрей, – но не верю.

– А я верю. Так что, еду я с Юрой?

– Вообще-то, не имею я такого права, – начал бормотать Колодников. Валентина его тут же прервала.

– Если что случится, то можете написать, что я просто приехала чтобы привести продукты, находящемуся в засаде милиционеру. Если не поверят, сообщите, что у нас с Астафьевым был роман. Как?

Юрий как-то глуповато хихикнул, Колодников так же усмехнулся сквозь свои прокуренные усы. Ему всё больше нравились деловые качества этой авантюристки.

– Ну, этому поверят едва ли, – пробормотал он себе под нос, а громче уже добавил: – Это уже шантаж, Валентина Васильевна. Юр, всё дело за тобой?

Тому деваться было некуда.

– Ну, ладно, согласен я.

– Хорошо. У тебя как с финансами? – спросил он Юрия. – Там нужно жратвы набрать дня на два.

– Полный ноль, как по Цельсию, так и по Кельвину, – признался тот.

– Чёрт, и у меня сейчас ничего нету. Всё жена выгребла, да остатки мужикам отдал.

Серова совсем обрадовалась.

– Ну, вот, а я как раз вчера отпускные получила. Они мне сейчас карман жгут.

– У меня сейчас для вас и машины нет, – признался Колодников.

Выход нашёл Астафьев.

– Найдём. Позвоню Вадиму, он меня хоть куда отвезёт.

– Ну, хорошо, езжайте.

Вадик Долгушин был, как всегда, свободен, весел и беспечен. Получилось очень хорошо, что они взяли с собой именно его. Двухэтажный дом из белого кирпича вполне мог принимать хозяев и зимой, но система автономного, газового отопления оказалась отключена. Никто из них в этом не разбирался, и только Вадик сумел включить хитроумную систему газового котла. Он ещё хотел её отрегулировать, чтобы она грела на полную мощность, но Серова заставила его оставить всё на самом минимуме.

– Не надо, вы что? Если дом будет отапливаться, то Гонщик даже по запотевшим стёклам поймёт, что тут кто-то есть.

Через полчаса Вадик отбыл, и они остались вдвоём. Сначала это было как-то тягостно, потом стемнело, и они разговорились. Сидя у потухшего камина, они болтали о самом разном. Спать решили по очереди, и если Валентина добросовестно отсидела первую половину ночи, то Юрий бессовестно уснул в пять часов утра. Разбудила его в восемь Серова, и Юрий со сна долго не мог понять, где он находиться, и кто это странная женщина. Спал он всегда удивительно крепко.

От нечего делать Астафьев облазил весь дом от чердака до подвала. Было видно, что дом у Гонщика новый, и даже в подвале пахло ещё не плесенью, а известкой. В свете фонарика блеснули ровные ряды солений, и Юрий невольно облизнулся. Оба этажа оказались плотно заставлены хоть и подержанной, но ещё вполне симпатичной мебелью. Был даже телевизор, но, смотреть его, конечно, им не пришлось. Окна дома были открыты, и свет сквозь неплотные шторы и тюль был бы виден издалека. Не доделан был только туалет, и ходить по нужде приходилось на улицу. Кроме того, Гонщика явно надули со строевым лесом, поставили сырую вагонку. Пол скрипел просто жутко, особенно на втором этаже.

За день с Астафьевым по рации два раза связывался Колодников. По его словам машину Гонщика видели в другом районе области, километрах и сорока от Климовки.

– Скорее всего, его сегодня возьмут, – обнадёжил он. – Там зажали всё, мышь не проскочит.

– Так что нам, выбираться отсюда?

– Ещё чего! Сидите до упора.

– До какого упора?

– До приказа. Как позвоню, так собирайтесь. А пока сидите там… как два гуся на яйцах.

К вечеру произошли две неприятных вещи. Во-первых, похолодало. Пошёл снег, густой, плотный. Так, как «удобства» у Гонщика были на улице, то Валентина тут же пресекла попытку Астафьева удалиться по малой нужде.