355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Костюченко » След мустанга » Текст книги (страница 17)
След мустанга
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 01:41

Текст книги "След мустанга"


Автор книги: Евгений Костюченко


Жанры:

   

Боевики

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Обитатели поселка уже не первый день говорили только об индейцах. Здесь жили люди, приехавшие из разных концов Америки, но почти каждый из них мог припомнить страшные рассказы о внезапных индейских бунтах. Неважно, что все истории повествовали о далеком прошлом, и во многих из них не было ни слова правды. Индейцы оставались индейцами, а переселенцы – переселенцами.

Хрупкое перемирие было разрушено слухом о похищении Скилларда. А первым выстрелом, сигналом к началу новой войны, могла стать его смерть.

Мерфи хмуро поглядел на связанного индейца. Тот сидел в углу, и над ним стояли двое шахтеров. Их лица были настолько черными от угольной пыли, что они казались неграми-близнецами.

– Не хотите умыться? – спросил у них Бенсон.

– Потом помоемся, – мрачно ответил шахтер.

– Шериф, вы хотели задать свидетелям пару вопросов, – напомнил судья Бенсон.

Свидетели, такие же черные близнецы, переминались в другом углу, не решаясь присесть на чистые стулья.

– Когда вы нашли тело? – начал допрос Мерфи.

– С час назад. Я увидел, что кто – то лежит на дороге. Думаю – пьяный, что ли? Позвал Майкла. Подошли вместе, смотрим – а тут такая вот хреновина …

– Погрузили его на брезент и понесли к участку, а там закрыто. Ну, народ решил сюда нести труп. Мы всегда тут собираемся…

– Но позвольте спросить, а что вы делали, на дороге, в самый разгар рабочего дня? – спросил судья Бенсон.

Шахтеры переглянулись.

– Мы шли сказать начальству, что ни один индеец сегодня не появился на работе. Мы хотели узнать, что случилось. Мы не обязаны за них работать.

– И еще там были конские следы, – добавил второй. – Следы без подков. Индейская лошадь.

– Следы? Отлично, – сказал Мерфи. – Надо пройти по ним, посмотреть, куда они ведут…

Шахтер покачал головой.

– Там все затоптано, шериф. Мы все собрались там. Этих следов никто не найдет.

– Это индейцы, шериф, индейцы, – настойчиво, как заклинание, повторяли шахтеры. – На работу не вышли, они что-то замышляют…

Бенсон покачал головой:

– Странно. Никто не видел, чтобы в поселок въезжали индейцы. Никто не видел, как они выезжали.

– Ничего удивительного. Меня тоже никто не видел, когда я шел сюда из участка, – сказал Мерфи. – Зато у нас есть свидетели, которые видели следы неподкованных лошадей.

– Мой конь подкован, – сказал Ахо. – Он стоит у аптеки. Можете сходить, проверить.

– Мы пошлем туда присяжных, – кивнул Мерфи. – Пусть убедятся. Я-то и сам знаю, что в хозяйстве Уолка все лошади подкованы.

Итак, что получается? Индейцы привезли труп, сбросили и уехали. Вот и все. Ты понял, Ахо? Эти неподкованные лошадки спасли твою шкуру.

– Еще не спасли, – произнес судья Бенсон. – Людям на площади все равно, кто убил Скилларда. Им все равно, шериф. Они хотят повесить индейца. Если сейчас в поселок войдет любой другой индеец, они повесят его.

– Это верно, судья, – сказал шахтер, стороживший Ахо, и похлопал по револьверу за поясом. – Краснокожие с нами не церемонятся. И мы не будем.

27

Выпустив Полли и Лукаса, они подкатили к овражку моток колючей проволоки. Полчаса работы, и уютная ложбинка превратилась в непроходимое ущелье.

– Великое дело – прогресс, – сказал Остерман, снимая рукавицы.

– Так-то оно так, – сказал один из работников. – Да только мы думали, что тоже уйдем этой тропинкой, когда приспичит…

– Уходить еще рано. Еды у нас – гора, воды – море. Никто не ранен. Поморочим Форсайту голову еще хотя бы денек.

– Лишь бы не окружили…

– А вот когда окружат, тогда-то мы и уйдем, – бодро сказал Илья.

Но работников такая перспектива явно не вдохновляла.

– Вам виднее, сеньор Билли…

– Для окружения им придется растянуться, понимаешь? Сейчас они держатся кучами. А когда растянутся, каждому придется воевать в одиночку. Они будут думать, что накинули на нас петлю. А мы эту петлю порвем, как паутинку. Теперь понятно?

– Да мы вам верим! – сказал работник. – Прорвемся. Лишь бы патронов хватило.

Эд Коннорс был крепким хозяином, предусмотрительным и запасливым. Копченостей, сухарей и воды в его доме хватило бы на год осады. Но, конечно, он не мог предвидеть, что оборона потребует такого расхода патронов.

Припасы к «спрингфилдам» таяли с удручающей быстротой. Горки крупных патронов, выглядевшие так внушительно, становились заметно ниже с каждым выстрелом. Мелочь для винчестеров расходовалась медленнее, потому что из них палили, скорее, для острастки.

Пока перестрелка шла на длинных дистанциях. Кирилл иногда выпускал пару пуль из своего винчестера, более мощного. Но он понимал, что патроны с бездымным порохом ему никто не подбросит, и стрелял только тогда, когда был уверен, что попадет.

По его подсчетам, они вывели из строя не меньше десятка. Но противник, видимо, получил подкрепление. К вечеру уже все стены дома украсились щербинами от пуль, долетавших с соседних холмов, и стало ясно, что ранчо окружено.

Впрочем, Кирилл заметил, что били по дому только с трех сторон. С южного направления не раздалось ни одного выстрела. Как раз там пролегала тропа, по которой табун выгоняли в степь. И это было лучшим местом для прорыва – кони успеют разогнаться так, что стрелять по ним с соседних холмов будет бесполезно. Неужели Клейтон не догадался перекрыть путь?

Скорее всего, это и есть обещанный коридор для отхода, решил Кирилл.

Илья собрал работников и объявил:

– На закате будем прорываться. На север. Потом, вдоль реки, уходим к табуну. Готовьте лошадей. Предстоит скачка, поэтому не берите ничего лишнего.

Он поднялся на чердак к Кириллу, взял бинокль и долго изучал окрестности.

– Знать бы, где у них стоят лошади…

– Вон там, – Кирилл махнул рукой. – Вокруг голая степь. А за тем холмиком, я помню, была мескитовая рощица. Лошади, наверняка, стоят там, в тени. И лагерь у них там же. Дым поднимался оттуда.

– Думаешь, они опоздают с погоней?

– Не будет погони, – сказал Кирилл. – Они ждут, что мы рванем на юг. Похоже, что там приготовлена какая-то ловушка.

– Вот именно… – Илья опустил бинокль и потер глаза. – Поспать бы хоть часок.

– И то дело. Вздремни, а потом я. Через час меня сменишь.

– Кира, твой конь в порядке? У него бок порезан, ты видел?

– Не страшно. Зарастет.

– Когда все уйдут, заведем коней в дом.

– Почему не в сарай?

– Там опилки. Загорится. Нет, только в дом. Двери позволяют, я прикинул. У меня было такое в Сан-Себастьяне… – Илья мечтательно улыбнулся, покачивая головой. – Вот была заварушка так заварушка. Обложили со всех сторон, загнали нас в таверну. А там одна стенка стыковалась с конюшней. Так мы ее разобрали, завели лошадей в зал, и когда солдаты выломали двери, мы поперли на них верхом! Ты бы видел их рожи!

Пуля звонко шлепнулась о печную трубу, и Остерман длинно выругался по-испански.

– Нет, здесь поспать не дадут, пойду в сарай. На опилки. Надо будет дома устроить такое спальное местечко, с опилками и стружкой. Люблю запах дерева. А ты, небось, набьешь матрас водорослями?

– Зачем?

– Ну, чтобы море вспоминать. Привезешь себе полный фургон старых сетей, ракушек, да? Чтоб не скучно было. Я не представляю, как можно жить в Оклахоме и не свихнуться от скуки.

Еще одна пуля прошила крышу и застряла в стропилах.

– Это намек, – сказал Илья. – Пора идти в сарай. Кира, ты только не деликатничай. Договорились, что через час – значит, через шестьдесят минут меня разбудишь.

Он ушел, а Кирилл перебрался к другой бойнице, чтобы ответить стрелку, который стал ему досаждать.

В бинокль он разглядел несколько камней, из-за которых тянулся длинный ствол. Кирилл положил «спрингфилд» на мешок с крупой и прицелился. Он не спешил стрелять, потому что хотел сначала определить силу ветра.

«Водоросли? Хорошая идея, – подумал он. – Но почему он думает, что я останусь здесь? К чему тогда мне дом на берегу залива? К чему мне шхуна, если я осяду в Оклахоме? Да и чем я буду здесь заниматься?»

Он снова поднял бинокль – и вовремя. За камнями приподнялась шляпа с заломленными спереди полями. Длинный ствол зашевелился, и Кирилл, отложив бинокль, вжал приклад в плечо.

Вспышки не было видно, зато выстрел поднял целый смерч пыли перед каменным укрытием, и она понеслась в сторону, смешиваясь с пороховым дымом. Кирилл сделал поправку на ветер и нажал на спуск.

Он стрелял из глубины чердака, не высовывая ствол, поэтому все вокруг заволокло дымом. Перебежав к соседней бойнице, он с трудом поймал биноклем ту самую кучку камней. Сначала показалось, что там никаких перемен. Понадобилось несколько секунд, чтобы разглядеть приклад винтовки, который торчал за камнями. Ну, а если винтовка смотрит прикладом в небо, значит, хозяину сейчас не до нее…

«Вот чем я буду здесь заниматься, – подумал Кирилл, вставляя новый патрон. – Охотой. Замечательный предлог для того, чтобы остаться в одиночестве. Уйду подальше, устроюсь в красивом месте, открою книжку…. А подстрелить чего-нибудь на ужин всегда успею».

Именно так он проводил свои лучшие часы в море. Сидел в тени под парусом и читал, бросая взгляд на облака или на волны. Иногда Кирилл пытался делать какие-нибудь записи, но получалась ерунда в стиле судового журнала. Нет, писать он мог только на земле, за прочным и неподвижным столом, где листы бумаги не норовят упорхнуть в открытый иллюминатор, подхваченные бризом…

«Оклахома – вот место, где я мог бы написать свои лучшие книги, – думал он. – Здесь тихо и пусто, как в море во время штиля. Эх, жалко, что мы с Питером спилили тот дуб! Замечательный был дуб. Как хорошо было бы сидеть под ним и смотреть на далекие холмы, и ждать, когда внизу, на тропинке, мелькнет белая косынка Полли…»

Он вспомнил о том времени, когда мечтал стать писателем. Когда-то он даже напечатал несколько рассказов в разных журналах. Потом жизнь закрутила так, что было не до литературы. А когда все понемногу улеглось, и он снова попробовал взяться за перо – ему подвернулись его старые рассказы. В них было много достоинств, но не было главного – новизны. Какой смысл писать о том, что и так всем хорошо известно?

Это все равно, что подсовывать корове вместо свежего сена пустую солому. Корове все равно, что жевать. Но человеку не нужна жвачка. (Кстати, а корову кто-нибудь спрашивал, нравится ли ей солома?) Человеку нужно…

– Нужно приготовить керосин, – сказал он вслух, чтобы разогнать сонливость. – Когда станет совсем трудно, сами подожжем сарай.

* * *

Работники были весьма недовольны тем, что Илья и Кирилл оставались на ранчо.

– Нехорошо это. Вместе отбивались, вместе и прорываться будем…

– Нам пока нельзя уходить, – сказал Кирилл. – Мы тут друга ждем. Не хотим разминуться.

– Как же он придет, когда тут все обложили?

– Он придет, – улыбнулся Илья. – Все готовы? Пошли.

Поднявшись на крышу, Кирилл увидел знакомый дымок, вьющийся за холмом. У него не было сомнений, что это был дым от костра, на котором готовили ужин.

Ковбои Клейтона оставались ковбоями, и не могли изменить своим привычкам. Они были способны провести в седле весь день, от рассвета до заката, ни разу не сойдя на землю даже ради малой нужды. Но на закате ковбои собирались у кухонного фургона. И не было силы, способной отогнать их от котла с тушеными бобами. Подкрепившись и выпив кофе, они выкурят по самокрутке, и только после этого снова будут готовы воевать…

Конечно, кто-то из них, самый невезучий, сейчас наблюдает за чертовым ранчо, из – за которого приходится торчать на посту, пока другие разбирают самые лакомые куски жареного мяса. Кирилл надеялся, что наблюдатели больше смотрят в сторону костра.

Солнце садилось быстро, и от земли потянуло холодом. Низины между холмами быстро затягивались легкой дымкой.

Он положил рядом с собой все четыре винтовки, чтобы не тратить время на перезарядку. Слышно было, как заскрипели ворота загона, как перетаптывались лошади, принимая седоков. Вот Илья перебежал по двору, прижимая к груди несколько винтовок. Он встал на лесенку и просунул ствол в бойницу забора.

Слаженный топот копыт заставил Кирилла прильнуть к винтовке. Он держал в прицеле кусты, ярко освещенные закатными лучами. «Ему не позавидуешь, – подумал Кирилл о стрелке, что прятался в кустах. – Солнце бьет прямо в глаза».

Уносящихся всадников не было видно, но копыта звучали все глуше, и он радовался, что им удалось вырваться так далеко, не вызвав огня.

Уловив какое-то движение в кустах, он выстрелил. Взметнувшаяся пыль выдала недолет, и из второго «спрингфилда» он уже взял выше.

Внизу гулко рявкнул «шарпс» Ильи. И сразу же несколько пуль ударили по стене дома. «Отвечают! – обрадовался Кирилл. – Они бьют по дому, а не по ребятам. Неужели получилось?»

В сумерках стали видны вспышки выстрелов, и он ответил им, не особо целясь, лишь бы побыстрее. Противник не должен заметить, что на ранчо осталось только двое. Илья тоже выпустил подряд несколько пуль и побежал обратно к дому.

– Ну, теперь недолго осталось, – бодро заявил он, залезая на чердак и затаскивая за собой лестницу. – Если они заметили, как наши ушли, то до утра не дотерпят, ночью обязательно сунутся к дому. А если не заметили, то у нас будет еще один день, чтобы дождаться Энди.

28

На зеленом сукне стола был расстелен белый платок, на котором лежал разобранный револьвер. Энди Брикс старательно чистил ствол ершиком.

Питер Уолк сидел на диване, обхватив голову руками.

– Что же делать? – проговорил он, морщась, как от зубной боли. – Что будем делать, Энди?

– Ничего, – спокойно ответил Брикс. – Надеюсь, Том и судья сумеют их разогнать. Нам пора уходить.

Он накрыл блестящие детали ладонью, сгреб их, что-то щелкнуло – и в руке появился собранный револьвер.

Питер Уолк вскочил с дивана.

– Ты так спокойно говоришь! Ахо – мой родственник! Я не могу его бросить.

– Никто никого не бросает, – сказал Брикс. – Судья Бенсон не даст линчевать твоего родственника. Он вызовет маршала. И маршал проследит, чтобы все было по закону. А мы с тобой – беглецы. Мы вне закона.

– Значит, можем поступать не по закону, а по совести, – сказал Питер. – Дай мне револьвер. Я разгоню этих баранов!

– Не дам. Самому нужен. Ты же слышал, о чем трепались охранники. Местные ковбои обложили моих друзей на ранчо Коннорса. Значит, мое место там, а не здесь.

Энди воткнул револьвер в кобуру и тут же выдернул его. Недовольно нахмурившись, вернул кольт обратно, поправил ремешок, оттянул клапан и снова выхватил оружие.

– До чего же я не люблю пользоваться чужими вещами, – проворчал Брикс. – Надо бы спросить у Рэймонда, куда подевалось мое барахло.

– Что тебя не устраивает?

– Кобура тесновата.

Он поднялся по ступенькам к выходу. Едва приподняв голову над стойкой бара, Энди осмотрелся. Ему не понравилось, что у одного из шахтеров за поясом торчал револьвер. Вполне возможно, что и другие горняки могли быть вооружены. Они свирепо уставились на связанного индейца, и потому не заметили Брикса.

Он, пригнувшись, скользнул в угол буфета и обнаружил там обрез дробовика, подвешенный под кассу. Как видно, судья Бенсон в своем бизнесе полагался не только на Слово Божье. Энди снял дробовик с гвоздя и вскочил на ящик, стоявший рядом.

– Внимание, джентльмены! – громко объявил он, наведя на шахтеров обрез. – Прошу всех лечь на пол!

Шахтеры, оторопев от неожиданности, не сразу поняли, что от них требуется.

– Лечь, уроды! – заорал Брикс, и, как только они опустились на колени, спокойно добавил: – Лицом вниз, пожалуйста! Судья! Развяжи моего друга!

– Не надо, – сказал индеец, стряхивая с себя веревки. – Я сам.

Потирая запястья, он наклонился над одним шахтером и вытянул из – под него револьвер, а у второго забрал длинный тесак, спрятанный под робой.

– Шериф, мне надо тебе кое-что сказать, – произнес индеец. – Я видел того, кто убил инженера. Я знаю, зачем его убили.

– Здесь теперь новый шериф, – сказал Мерфи. – Если хочешь, расскажи это ему.

– Новый? Похожий на мексиканца? В куртке с серебряной вышивкой? Нет, с ним у меня будет другой разговор. – Индеец повернулся к Бриксу. – Друг, нам надо уходить.

– Я тоже так думаю, – сказал Энди.

Он кинул дробовик Питеру, который вылез из люка, перемахнул через стойку и подошел к дверям салуна. Посмотрел через щелку на толпу, запрудившую площадь, и повернулся к Бенсону:

– Судья, мы можем выйти через кухню?

– За домом такое же столпотворение.

Один из шахтеров поднял голову и прохрипел:

– За домом стоит дерево. На нем много хороших крепких веток. И мы повесим там краснокожего и всех его дружков!

Энди Брикс всегда считал, что стоит на стороне трудяг. Но сейчас ему подумалось, что богачи не так уж и плохи. По крайней мере, с ними легче иметь дело. А тот, кому нечего терять, иногда бывает ужасно несговорчивым.

Попробуй, объясни разъяренной толпе, что Энди торопится на выручку к своим друзьям, которые, как и он, всем сердцем сочувствуют тяжелой шахтерской доле! Ему и слова не дадут сказать, порвут на мелкие куски…

Вдруг на площади захлопали револьверные выстрелы, и Брикс присел у порога, чтобы не словить шальную пулю.

– А ну разойтись! Расходитесь по домам! Пошли вон отсюда, грязные собаки! – разносился над площадью чей-то злобный голос.

Энди махнул рукой Питеру:

– Живо наверх! Прикроешь меня!

Мерфи подскочил к окну, держа револьвер наготове.

– Там эта сволочь, – сказал он. – Новый шериф.

– Вот и прекрасно, – сказал Энди и шагнул на крыльцо.

Толпа, только что казавшаяся монолитной, вдруг начала редеть на глазах, она рассыпалась, как ком земли под дождем. Казалось невероятным, что причиной панического бегства был всего один всадник. Он яростно взмахивал плетью, и шахтеры бежали от него, теснясь в проходах между бараками.

Энди Брикс небрежно присел на перила крыльца. В его голове успел созреть прекрасный план: надеть шахтерскую робу, затесаться в толпу и исчезнуть вместе с ней. На полу в салуне лежали как раз четверо – их одежды хватило бы и на Мерфи, и на Питера, и даже на индейца.

Такое совпадение нельзя считать случайным. Судьба подбрасывала им отличный шанс, и Энди Бриксу было немного стыдно оттого, что он этим шансом не воспользуется. Судьба зря старается. Лучше бы она оставила хоть один шанс для того подонка, что сейчас подъезжал к салуну, хлеща плеткой последних удирающих шахтеров.

Площадь опустела, и в клубах поднятой пыли остались только всадник – и труп на черном брезенте.

– Хорошая работа, шериф, – сказал Брикс. – Я уж думал, придется торчать тут до ночи.

– Ты?

Шериф побелел от злости. Ясное дело, он бы предпочел, чтобы в руке у него оказалась не плетка, а кольт.

– Не дури, ты у нас на мушке! – предостерег Энди. – Разойдемся по – хорошему.

– Кто вас выпустил? Ты знаешь, как я должен поступить при попытке к бегству? Знаешь, что мы на Юге делали с беглецами? Мы травили их собаками, как шакалов. А потом подвешивали возле плантации, чтобы всем было видно! И трупы висели, пока не начинали разваливаться…

Брикс, не отвечая, следил за тем, как шериф запихивает плетку за голенище. Вот его руки вернулись к поводьям, но правая тут же легла на пояс.

Шериф гордо откинулся в седле, выставив локоть. Он хотел изобразить подлинного аристократа, и при этом переместить пальцы поближе к рукоятке револьвера. Он собирался произнести гневную, хотя и бессмысленную, речь, не для того, чтобы заставить беглецов вернуться в клетку, а только чтобы отвлечь их внимание– и тогда, чем черт не шутит, можно попытаться…

Энди Бриксу были знакомы подобные уловки, и он повторил:

– Не дури. Хватит нам и одного покойника.

Взгляд шерифа скользнул по окнам салуна, и на его лице мелькнула тень улыбки. «Ну, Питер, ну и олух! – подумал Энди. – Нет бы высунуть ствол из окна! А теперь этот подонок решит, что я блефую…»

– Ты прав, – сказал шериф. – Один покойник – вполне достаточно. Поэтому ты пока останешься в живых…

Между бараками что-то мелькнуло, грохнул выстрел, и Энди отшатнулся. Пуля ударила в столб. Острые щепки хлестнули по глазам.

– Брось оружие, иначе ты мертвец!

Он увидел ствол винчестера, глядевший на него из-за угла барака, и шагнул вперед, поднимая руки.

Шериф уже навел на него кольт и спросил, улыбаясь:

– Где остальные?

– Пусть сбросит пояс! – снова крикнул человек, стрелявший из винчестера.

– Слышишь? – Шериф повел стволом. – Просто расстегни пряжку. Так тебе будет легче отвечать на вопросы. Дурные мысли перестанут лезть в голову.

– Ладно, ваша взяла, – проворчал Энди.

– Отвечай быстро! Где остальные?

«Черт, я и сам бы хотел это знать! Куда они подевались? – думал он, спускаясь с крыльца. – Куда смотрит Том? Почему бы ему не засадить шерифу пулю в лоб? Ну ладно, Питер, деревенщина. Но Мерфи!»

Его руки сошлись над пряжкой оружейного пояса, и он снова заговорил:

– Вот ты на меня вешаешь попытку к бегству» Но, если подумать, то я ведь никуда не убежал. Отсюда до участка всего-то пара минут, какое ж это бегство? По законам Техаса, к примеру, ты можешь обвинить меня только в самовольной отлучке…

Он выиграл еще один шаг, пока произносил эту фразу. И теперь краем глаза видел подонка, что стоял слева от него, между бараками. Стоял нагло, посреди прохода, с винчестером у плеча. «На твоем месте я бы прижался к стенке, – подумал Энди. – Ты слишком опасен. Опаснее, чем шериф.».

Дальше тянуть было нельзя. Левая ладонь скользнула по курку, взведя его, а правая уже сжимала рукоять. Не вынимая кольт из кобуры, он навел его, нажал на спуск и отскочил в сторону.

Развернулся в прыжке, уже с кольтом в вытянутых руках, ствол снова направил на шерифа. Тот пригнулся к шее коня, и сам выстрелил, окутываясь дымом. А потом сполз с седла, цепляясь за гриву, и падая в пыль…

Энди подбежал к нему и ногой отшвырнул револьвер.

– Говорил я тебе, не дури!

Шериф держался одной рукой за грудь, между пальцами пузырилась розовая пена.

Брикс перебежал к баракам, на всякий случай держа револьвер перед собой. Но тот, в кого он стрелял, уже был не опасен.

– Вот видишь, – сказал ему Брикс. – Если б стоял у стенки, получил пулю в ногу. Все лучше, чем в живот.

Он вернулся к шерифу, и понял, что тот не жилец. Лицо его быстро серело.

– Как ты это сделал… – еле слышно выдавил шериф, не сводя с Брикса затуманенных глаз. – Я никогда не промахиваюсь…

– И никогда больше не промахнешься, – Брикс присел над ним. – Ты знаешь, кто убил Коннорса? Эда Коннорса?

– Форсайт… Он приказал… – Шериф попытался шевельнуть рукой, но она, похоже, уже не повиновалась ему. – Мои стволы… Возьми их себе…

Брикс достал у него из наплечной кобуры «ремингтон» со спиленной мушкой.

– Пусть…. Пусть будет у тебя. Жалко, если достанется какому-то лопуху, верно?

Губы, серые и смятые, как оберточная бумага, раздвинулись в последней усмешке, и голова безвольно склонилась к плечу.

Энди закрыл покойнику глаза и встал. «Форсайт, Форсайт, что-то знакомое», – подумал он.

Только теперь ему стал слышен шум, доносившийся из салуна. Гремела мебель, звенело битое стекло, и ругань неслась отменная – на нескольких языках. «Шахтеры! – подумал он. – Нет, никогда не буду иметь дело с беднотой! Стоило Мерфи повернуться к ним спиной, как они подняли восстание!»

На крыльце показался индеец. Он запрыгнул на лошадь шерифа и подъехал к Бриксу.

– Мерфи хорошо дерется, – сказал он. – Не знаю, нужна ли ему твоя помощь. Моя – точно не нужна.

– Куда ты?

– На ранчо Коннорса.

– И мне туда же. Подожди, я сейчас.

Он приоткрыл дверцы салуна и увидел, как Мерфи сражается сразу с двумя шахтерами. Третий сцепился с Питером, они катались по полу среди обломков стульев. Четвертый сидел под стойкой, а Бенсон перевязывал ему голову.

– Рэймонд, как насчет моего барахла? – спросил Энди с порога, не решаясь войти.

– Кобыла в конюшне, оружие под мешками с овсом.

– Если найдешь время, помоги раненому. Лежит у барака. У него пуля в животе. Надо поскорее чем-то заткнуть дырку.

– Возьми полотенце.

– Э, нет, я тороплюсь! – Однако он все же задержался на пороге, чтобы поделиться с Бенсоном глубочайшей мыслью: – Кто-то дырявит людей, а кто-то их штопает. У каждого – свой бизнес.

* * *

Возле аптеки индеец пересел на пятнистого мустанга, но и шерифскую кобылу не бросил. Они поскакали по дороге, обгоняя шахтеров, которые с узлами за спиной, даже не сбросив черные робы, шагали в сторону железной дороги. Шахтеры покидали поселок.

Брикс, невольно любуясь посадкой индейца в седле, спросил:

– Мы раньше не встречались? Твое лицо мне кажется знакомым. Прости, я забыл, как тебя зовут?

– Мое имя – Ахо. По-вашему значит «молитва». Я молился за твое здоровье, когда Лукас вытаскивал из тебя пули. Ты меня не помнишь. Ты спал.

– Да, я спал, – сказал Брикс. – Долго спал. Только сейчас проснулся по-настоящему. Пока не постреляешь – не проснешься.

«Хорошая была стычка, – думал он. – Они думали, что справятся, двое на одного! Как удачно, что чужая кобура оказалась такой тесной. Она сама подсказала мне самый быстрый способ стрельбы. Надо будет обязательно показать новый трюк Крису. Он-то оценит…»

– А что за дела у тебя на ранчо?

– Крис ждет там.

– Он и меня там ждет. Поторопимся, Ахо!

Кобыла перешла на рысь, легко обойдя мустанга, и тот засопел сзади, и одним рывком поравнялся с ней. Лошади рвались вперед, их не приходилось подгонять, и Брикс подумал, что им тоже не терпится поскорее оказаться на ранчо Коннорса.

Едва перевалив через холмы, окружавшие поселок, Брикс увидел впереди на дороге небольшой отряд всадников.

– Рейнджеры, – сказал Ахо. – Свернем на другую дорогу?

– Зачем? Кажется, нам по пути. Но откуда в Оклахоме взялись рейнджеры? Тут же нет границы. [15]15
  рейнджеры – вооруженные формирования, созданные для патрулирования границы с Мексикой


[Закрыть]

– Их еще называют «железные люди». Но в них нет железа. Слова белых людей редко имеют смысл.

Они скакали за отрядом, не отставая, но и не приближаясь. Всадники вытягивались змейкой, поднимаясь на холм, и пропадали за ним, а потом показывались на следующем подъеме.

Брикс подумал, что если в отряде и найдется очень бдительный всадник, который будет постоянно оглядываться, он не заметит ничего подозрительного.

– Стреляют, – сказал Ахо. – Слышишь? Бьет «спрингфилд».

Брикс кивнул, хотя ничего не расслышал.

– Ранчо уже близко. Хорошо, что стреляют. Значит, еще есть патроны.

«И есть, кому стрелять», – мысленно добавил он.

Когда среди сухой травы потянулись рыжие языки голой земли, Брикс понял, что скоро будет видно и ранчо. Но в следующую минуту ему показалось, что он заблудился – куда-то исчезли знакомые силуэты конюшен, еще недавно высившиеся на холмах.

– Ночью был пожар, – сказал Ахо. – Все небо светилось. Хорошие были конюшни у Коннорса.

Они остановились, чтобы осмотреться. Индеец вытянул из седельной сумки подзорную трубу.

– Птицы над рощей толкутся, – показал Энди. – Что там?

– Фургон. Костер. Лошади. Людей не видно.

– Усадьба, вроде, не горела?

Ахо долго глядел в трубу, потом отдал ее Бриксу.

За мутноватым стеклом выросли знакомые саманные стены. Энди вспомнил, как когда-то они вместе с Эдом их возводили. Коннорс хотел, чтобы дом был высоким, потому что слишком долго ютился в пещерах. И дом получился выше всех в округе. Его белый куб возвышался над забором, над тонкими деревцами, тоже посаженными Коннорсом.

Покатая крыша оказалась поврежденной в нескольких местах, там темнели дыры. Хотя, возможно, то были не дыры, а бойницы. Нижние окна были закрыты толстыми ставнями, а верхние – заложены мешками. И никого не видно. Все попрятались. Или ушли.

– Мне не нравится, что у рощи лошадей мало, – сказал Ахо. – Эти лошади привезли фургон. А где остальные?

– Какая разница? Давай лучше подумаем, как попасть в дом, да так, чтобы нас не подстрелили свои или чужие.

– На войне надо знать все, – важно произнес индеец. – Не оставляй за спиной загадок, и они не выстрелят в тебя.

Брикс вдруг понял, кого напоминал ему этот кайова. Он узнавал в нем себя. А последние слова и сам часто произносил, когда удерживал нетерпеливых друзей.

– Не всякая загадка имеет ответ, – сказал он так же многозначительно.

Индеец снова приник к трубе, а потом сложил ее и спрятал в сумку, при этом на его непроницаемом лице мелькнуло подобие довольной улыбки.

– Ответ не имеет значения. Если ты понял смысл загадки.

Энди надоело философствовать, и он сказал:

– Короче говоря, ты думаешь, что где-то целая толпа ковбоев стоит в засаде и поджидает нас?

– Когда дерутся из-за земли, перекрывают все дороги. Чтобы посторонние не мешали. Местные знакомы с таким обычаем, и сидят дома, пока стрельба не утихнет.

– Тогда поехали за рейнджерами. Они не похожи на посторонних. И мы тоже сойдем за своих.

– Ты слишком торопишься.

Брикс и сам понимал, что сейчас лучше бы не пороть горячку. Но он рвался в бой. Его обжигал стыд при мысли о том, что Крис, возможно, сейчас отбивается один, и не первый день, а он в это время валялся на койке, а потом бездельничал за решеткой!

Однако кайова был прав. Спешка могла все сгубить.

Они принялись неторопливо кружить по холмам, то скрываясь за ними, то забираясь повыше, чтобы все досконально рассмотреть, изучить, сосчитать и отмерить. Каждый раз, когда над степью раскатывались выстрелы, у Энди замирало сердце – и снова начинало стучать лишь после гулкого ответа «спрингфилда».

Засада пряталась у тропы, по которой Коннорс гонял табун в степь. Оседланные лошади скрывались за мескитовой рощей, а стрелки, украсив шляпы ветками, расположились в кустах. Они не слишком заботились о маскировке – некоторые сидели, кто-то даже курил. Ясно, что они дожидались сигнала.

– Интересно, кого они ждут? – сказал Брикс, отдавая подзорную трубу индейцу. – Если хотят отсечь подкрепление из города, то почему все время смотрят на усадьбу?

– Значит, они ждут тех, кто выйдет из усадьбы.

– Крис не такой дурак, чтобы двинуть по тропе.

– Возможно, у него нет выбора.

На закате половина стрелков покинула позиции и отправилась за рощу, где дымился костер, и откуда доносился запах подгорелого хлеба.

– Дождемся ночи, – сказал Брикс. – И пойдем к нашим. Будем надеяться, что они нас узнают раньше, чем выстрелят.

Но им не пришлось дожидаться ночи.

Со стороны усадьбы ударил «спрингфилд», ему ответил винчестер, и несколько минут продолжалась ожесточенная перестрелка.

Все стихло так же неожиданно, как и началось. Ковбои, остававшиеся в засаде, один за другим поднимались с земли и, пригибаясь, перебегали к лагерю.

А там уже выстраивалась цепь всадников. С одного фланга плотно стояли рейнджеры в длинных плащах, с винтовками поперек седла. С другого теснились ковбои. В подзорную трубу было хорошо видно, что рейнджеры стоят спокойно, а ковбои кружатся на месте, толкаются, и некоторые то отъезжают от толпы, то возвращаются. Отдельно гарцевал, видимо, командир. Он кричал, размахивая револьвером.

– Штурм, – сказал Энди. – Они идут на штурм. Рейнджеры уже готовы, а ковбои… Э, да они отказываются! Он их уговаривает, а они мотают головой, как упрямые ослы!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю