Текст книги "Пси-ON. Книга V: Финал (СИ)"
Автор книги: Евгений Нетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Неизбежные последствия. Часть 1
Тишина в просторной спальне была обманчивой. Мнимое спокойствие не являлось таковым, и каждый, кто обладал хотя бы зачатками самой обычной человеческой эмпатии, мог сполна насладиться беспокойством, пропитавшим эту комнату.
Достаточно было просто сделать шаг за её порог.
Размеренный писк медицинских приборов, тихое дыхание сидящей у изголовья кровати девушки с пепельно-белого цвета волосами, дробный перестук тяжёлых ливневых капель по оконным стёклам – атмосфера здесь угнетала, но мало кто обращал на это внимание. Телохранители «держали» внешний периметр, а слуги сюда если и заходили, то лишь за тем, чтобы как можно быстрее выполнить свою работу и убраться подальше. Ксения, не оставляющая подругу дольше, чем на десяток минут, сама не замечала, как отваживала их: псионические способности, как известно, могли весьма пагубно влиять на обычных людей, если сам псион не в настроении.
А в последние дни «не в настроении» был каждый второй псион, хоть самую малость ясно воспринимающий связь с так называемой ноосферой.
Ведь после «Финала», момента, когда воронка исчезла, обрушив на планету невероятной разрушительной силы последствия, частично нивелированные Лжебогом, минуло уже трое суток.
Телепаты, которых ранее принудительно изолировали от контакта с аномалией самым что ни на есть топорным и грубым путём, один за другим приходили в себя… или не совсем «в себя». Многие открывали глаза, но искры разума в них больше не было: даже забытье не спасло тех, кто привык внимать чужим мыслям и эмоциям, как своим собственным. Не было в этом процессе никакой корреляции «сильный-слабый» или «опытный-новичок», так как потери равномерно распределились среди телепатов всех рангов, которых попытались «спасти».
Что примечательно, так это то, что в процентном соотношении именно «спасённые» несли наибольшие потери, в то время как их коллеги, перенёсшие воздействие агонизирующей ноосферы, не только чаще всего выживали и сохраняли рассудок, но и что-то выносили из этого испытания.
Становились пусть немного, но сильнее как псионы, и лишь время могло показать, насколько на самом деле велик «приз».
Тихая трель звонка, загоревшийся притупленным синим дисплей – и Ксения встрепенулась, схватив телефон, ответив на звонок и приложив устройство к уху. Её взгляд из расфокусированно-тоскливого резко обрёл совершенно не свойственную девушке жёсткость.
– Слушаю, Владимир.
Абонент на той стороне ответил лишь спустя пару секунд.
– Без улучшений, как я понимаю? – Невесело предположил цесаревич по одному лишь тону девушки. – В начале четвёртого часа отец собирается навестить Лину. С ним будет опытный биокинет не из наших, который не желает раскрытия своей личности, так что…
– Поняла. – Дважды повторять не было смысла, так как Ксения, за всё то время, что она провела подле Лины Романовой, уже привыкла к самым разным «надо». Необходимость удалиться, чтобы не смущать своим присутствием кого бы то ни было – сущая мелочь среди всего остального. Да и не могла она и дальше врать самой себе, говоря, что ей не пригодится хотя бы пара часов свободного времени. – Что-то слышно об Артуре?
– Нет. – Тяжело отрезал Владимир, в очередной раз сокрыв за дымкой неопределённости, возможно, последнюю надежду Лины Романовой. Сам Алексей Второй, после недавних событий безальтернативно сильнейший телепат планеты, не смог ничем помочь дочери, хоть и пытался это сделать всеми своими силами: не один час он провёл в этих покоях, прежде чем расписался в собственном бессилии и вернулся к управлению делами Империи, нуждающейся в его присутствии как никогда сильно. – Вернее, пока известно лишь, что временами он появляется где-то на востоке, продолжая истребление неугодных. Но искать с ним встречи бессмысленно: после того демонстративного «выступления» выводы о его активности делаются уже пост-фактум. Я не удивлюсь, если окажется, что он там даже лично не появляется…
– Ты думаешь, он знает? О том, что случилось с Линой?
– Надеюсь на то, что нет. – Цесаревич выдержал небольшую паузу, собираясь с мыслями. – Потому что если он знает, то он или не хочет помочь, или считает, что это бессмысленно. Оба варианта одинаково паршивы, а слепо надеяться на то, что он уверен в способности Лины справиться своими силами я не хочу.
Девушка кивнула, пусть собеседник её и не видел.
– Надежда вредит решимости. Я понимаю. И всё же, нет никаких способов связаться с ним? Возможно, через других телепатов? Ведь теперь, когда ноосфера открылась для изучения, дальняя связь больше не проблема?..
– Я пытался, Ксения. Но то ли Артур как-то иначе взаимодействует с ноосферой, то ли вообще её не касается, то ли у телепатов недостаточно способностей работы с ней, чтобы докричаться до него, но ответа тоже нет. Уж поверь: я люблю Лину не меньше твоего, и сделал всё возможное. Прямо сейчас по моей просьбе или приказу информацию ищут десятки человек, и некоторым стоило бы заниматься совсем другими делами…
Слова, которыми обменивались двое таких разных, непохожих друг на друга, обеспокоенных различными вопросами, но объединённых одной проблемой людей не ускользали от внимания Аватара, который, впрочем, внимал сейчас не только и не столько им. Расширяя и подготавливая почву для развёртывания плацдарма на востоке, Артур Геслер не упускал из виду ни одну хоть сколь-нибудь значимую страну мира и ни одного человека, способного легко доставить проблем на пути перековки человечества в нечто новое.
Просто в данный конкретный момент План привёл его в столицу Российской Империи, дабы своевременно решить здесь несколько вопросов с наименее лояльными Трону аристократами.
Пока результаты его аналогичных трудов в других местах были не слишком заметны, так как взгляды всех и вся были прикованы к Южному Калифату, в котором он демонстративно явил себя. Но по факту за прошедшие дни свою совершенно случайную и естественную кончину встретил не один десяток высокопоставленных политиков самых разных народов, и ещё больше людей было ментально обработано, мягко или не очень. Аватар подготавливал всё для последующих переговоров с сильными мира сего, ибо оптимальным путём он считал тот, который включал бы в себя и возможность сократить кровопролитие до минимума, и не растянулся бы на долгие годы.
Что, впрочем, не отменяло его готовности стать подлинным тираном, если того потребует План. Аватар не мог, да и не действовал безошибочно: слишком много вопросов требовало его внимания, в то время как его собственные способности были ограничены, фактически, прежним уровнем сил Артура Геслера, с небольшими улучшениями в сторону более эффективного использования псионических сил.
На миг отвлёкшись от обработки очередного амбициозного и не самого дальновидного носителя «бесценных» долей крови Романовых, Артур вновь прислушался к той части ноосферы, в которой сейчас пульсировал яркими образами разговор двух небезразличных ему людей: цесаревича Владимира Романова и Ксении Алексеевой.
И темой затеянного ими обсуждения было состояние Лины Романовой, цесаревны, сестры Владимира, а так же лучшей подруги и, фактически, покровительницы Ксении.
Её, как и многих других ценных телепатов, ещё в момент образования воронки «отключили», стоило лишь возникнуть угрозе, не понимая, впрочем, что лишающееся опоры в материальном мире пси-отражение разума таким образом оставалось наедине с буйствующей ноосферой. Это нивелировало риски смерти физической оболочки – тела, но кратно увеличивало опасность для ментальной составляющей подвергшегося такому воздействию псиона.
И Лина, к сожалению для неё самой, не справлялась. К нынешнему моменту она утратила возможность самостоятельно восстановить связь между двумя частями своего разума, застыв в промежуточном состоянии. И Алексей Второй, для которого, как полагал Аватар, такой стимул станет достаточным, дабы углубиться в ноосферу и форсировать тем самым её познание для телепатов по меньшей мере одной лишь Российской Империи, не справился.
Не струсил и не упёрся в предел своих сил, но не счёл необходимым рисковать будущим всей нации ради одной лишь своей дочери. Он был настоящим Императором, для которого благо государства стояло превыше чего угодно ещё. Дочь, сын, собственная жизнь – появись такая необходимость, и нынешний телепат шестого ранга пожертвовал бы ими, пусть и не сходу.
Когда Владимир, рывший носом землю в поисках способа спасти сестру и докопавшийся, пусть и не без небольшой помощи, до кое-каких тайн отца, определится с планом дальнейших действий – всего лишь вопрос времени.
И Аватар намеревался ждать, аккуратно и незаметно корректируя состояние Лины, чтобы не допустить окончательного распада её сознания ни в теле, ни вне его.
– … как только отец сообщит мне о результатах, я немедленно перезвоню. Давай, Ксения. До связи. – Владимир сбросил звонок, подперев спиной массивную деревянную стену, прохладную и шершавую на ощупь. Собственный кабинет на мгновение показался цесаревичу чужим и каким-то неправильным, бессмысленным.
Ведь всей его власти, за которую абсолютное большинство людей отдало бы что угодно, здесь и сейчас было недостаточно.
Он не стал говорить Ксении о том, что уже удалось узнать его людям, денно и нощно исследующим новый феномен, ноосферу, открывшуюся для каждого телепата и не только. Не хотел тревожить понапрасну ту, в чьих силах было лишь хранить покой Лины и защищать её, будучи последней линией обороны на случай непредвиденных обстоятельств.
Хотя какими могли быть оные цесаревич, по правде говоря, не знал: столько псионов, сколько сейчас набилось во дворец, он не видел разом никогда в жизни.
И не мудрено, ведь впервые за долгие годы под одной крышей собрались и лоялисты, и противники действующей власти, всерьёз намеревающиеся на время забыть былые обиды ради блага Империи. Но сам факт такой ситуации уже гарантировал присутствие рядом с лидерами различных партий телохранителей, пусть и отселённых во внешние «крылья» дворца. Это влекло за собой зеркальную реакцию уже со стороны Трона, и цикл этот замкнулся, продолжаясь день за днём, наращивая присутствие одарённых в этом месте до, казалось, бесконечности…
Владимир мотнул головой, отбрасывая прочь мысли, пытающиеся «закрыть грудью амбразуру», не позволить мозгу думать и размышлять о недавнем разговоре отца с главой Имперской Медицинской Академии.
Разговоре, который он не должен был услышать, но впервые за долгие годы его личная «шпионская сеть», состоящая из своих людей, принесла невероятный, почти невозможный результат.
Горький, болезненный и выворачивающий наизнанку душу.
– «Повторите, профессор. Вы утверждаете, что любая попытка восстановления связи, даже с моим участием, потребует огромного количества времени, и при этом всё равно несёт не только риск необратимого повреждения пси-части разума цесаревны, но и риск потери задействованных в операции телепатов независимо от их силы?».
Ему отвечал голос профессора, старческий, дребезжащий, словно ржавый флюгер в шторм:
– «Именно так, Ваше Величество. Риск останется в любом случае, и мы можем лишь снизить его ценой более аккуратного и затяжного проведения работ с привлечением высококлассных специалистов, помимо вас. Моим институтом, при содействии добровольцев, уже был проведён ряд операций, ставивших перед собой аналогичную цель, так что мы можем с уверенностью это утверждать. Объёмы работ, которые потребуются для обеспечения сколь-нибудь высоких шансов на восстановление связи между двумя частями целого, ныне разъединёнными – колоссальны. Сотни часов, Ваше Величество…». – Профессор замолчал, как бы набирая в лёгкие воздух. – «И тем не менее, даже при обеспечении всех возможных мер предосторожности операция может стереть не только суть цесаревны, но и всех тех, кто окажется задействован. В итоге мы получим тела, возможно, даже с сохранившимися базовыми функциями, но это будут… пустые оболочки. Психические овощи, простите за грубость».
– «Альтернатива?».
– «Время, Ваше Величество. И… чудо. Ноосфера успокаивается. Есть шанс, что связь восстановится сама собой. Небольшой, но есть. Принудительное вмешательство обеспечит положительный результат с вероятностью чуть большей, но и риски… они несопоставимы. Также мы продолжим изучать вопрос и, возможно, найдём решение в ближайшие дни».
После установилась затяжная пауза, разделившая представления Владимира об отце на «до» и «после». Хоть он и ожидал услышать что-то такое, но вместе с тем всем сердцем этого не хотел.
– «В приоритете остаётся стабильность Империи и моя дееспособность как Хозяина Трона. Рисковать ресурсом, критически необходимым для управления государством в период коллапса, ради шанса, который вы сами оцениваете как минимальный… нерационально. Моя воля неизменна: поддерживать физическое состояние цесаревны на текущем уровне».
Владимир зажмурился, и лицо его исказилось от ярости. Тщетно сдерживаемой, наверняка видимой каждым телепатом на многие километры вокруг… но какая разница, если сам цесаревич к нынешнему моменту уже начинал верить в то, что даже эта «утечка» была не более, чем организованной самим отцом проверкой? Очередным тестом, призванным удостовериться в том, что цесаревич растёт над собой и постепенно становится тем, кому Алексей Второй мог бы с чистой совестью передать Трон?
Владимир гневился и ярился особенно сильно ещё тогда, в первые секунды после прослушивания записи. К этому же моменту ярость присутствовала в его разуме лишь в виде слабо тлеющего уголька, болтающегося посреди океана горького, до тошноты, разочарования.
Он с детства знал, что для Императора государство стоит превыше всего, но одно дело – знать. Знать, на себе испытывая эксперименты отца и проходя через организованную им «дрессировку». Знать, видя, как что-то в рамках «серой морали» и «статистической эффективности» происходит с кем-то ещё. Знать, своим приказом обрекая сотни ради спасения тысяч.
И совсем, совсем другое – вот так просто столкнуться с личным конфликтом принципов и воспитания, желаний и необходимости. Столкнуться – и содрогнуться от самого себя. От накатившего, – и принятого разумом! – осознания того факта, что гибель или даже временная недееспособность отца сейчас сулила крах всего, в то время как смерть Лины не повредит Империи ни на йоту. Она для государства совершенно ничего не значит, а шансы на спасение без участия Геслера или того, чем он стал – одинаково призрачны в любом случае.
Внутренняя борьба одновременно и рвала цесаревича на части, и подпитывала его неведомо откуда берущимися, позволяющими не спать днями напролёт силами. Любовь к сестре, ненависть, направленная на самого себя, страх перед грядущим… и понимание.
Проклятое, привитое с детства понимание логики Хозяина Трона.
Владимир уже не боялся стать хуже, чем он был на самом деле, потому как дальше падать, по его субъективному представлению, было некуда. Противопоставление близких людей и эффективности в исполнении целей – это уже за гранью, но именно таким должен быть Император. Это данность, преподанная ему в детстве и повторяемая раз за разом в отрочестве, юности и далее. Одна ошибка, допущенная единоличным правителем колоссальной Империи – это миллионы потерянных жизней в самом лучшем случае. Обращение в ничто многовековой истории и наследия поколений Императоров, направлявших Империю в светлое будущее до него.
«Артур… удружил. Раньше такие вопросы меня не слишком сильно заботили, спасибо папеньке». – Хмуро подумал цесаревич, переведя взгляд на свой рабочий стол, за который он тут же и уселся. Пальцы заплясали над клавиатурой, и приказы начали разлетаться по Империи один за другим: Владимир решился на задействование дополнительных рычажков власти, шевеление которых отзывалось движением аж на самых восточных границах. Выделить дополнительные силы для поиска Лжебога там, где он хоть изредка появляется – почти единственное, что он мог сейчас сделать.
А последнее…
«Официальное обращение к „диким“ странам арабского Востока, с которым у нас строго враждебные отношения на протяжении нескольких веков… Это может сработать, если Артур действует совместно с ними. Кто сейчас наибольший выгодоприобретатель в том регионе? Калифат, на территории которого произошли основные чистки и объявлялся Артур? Допустим. Но характер этого обращения без личного визита они не воспримут всерьёз. Не та сейчас ситуация в мире…».
Владимир знал, что он – не «единственная корзина», а «яйца» были распределены Императором по многим. Просто как наследник он сейчас оказался наиболее перспективным, но в случае форс-мажора и его исчезновения Империя не столкнётся с фатальными для себя последствиями. Был ли он готов рискнуть ради сестры? Да. Были ли у него мысли по поводу того, как, в случае успеха, оправдаться перед отцом? Тоже да: контакты с Артуром сейчас Империи бы не помешали, ведь на связь он не выходил уже давно. Конечно, Хозяин Трона едва ли поверит в ту сказку, которую ему изложит цесаревич, но точно оценит подход и убедительность сына.
Если, конечно, того не собьют в воздухе и не прикончат сразу после посадки, насадив голову на пику и подняв над городом по славным старинным традициям Калифата.
Владимир встал, и широкими шагами направился к выходу из кабинета.
План у него уже был, а вот время наоборот поджимало…
//
Извиняюсь за образовавшийся перерыв. Наверстаем.
Глава 13
Неизбежные последствия. Часть 2
Москва, сокрытая под серой пеленой дождя, оплакивала не столько множество жертв глобального катаклизма, сколько тысячи и тысячи смертей, продиктованных срывом покровов и крахом иллюзий, охвативших человечество и слетевших лишь совсем недавно. Царящее во дворце напряжение, густое, как смог, не являлось всего лишь красивым словцом, ведь собравшиеся в одном месте сотни напряжённых, испуганных и не уверенных в завтрашнем дне псионов, до кучи доверяющих друг другу постольку-поскольку, формировали отнюдь не самую здоровую атмосферу.
И сквозь неё сейчас продирался цесаревич Владимир, шагающий по устилающим мраморные коридоры алым коврам, скрадывающим шаги и его самого, и следующей за ним по пятам свиты: самых лояльных людей, которым он мог доверить свой замысел чуть более, чем полностью.
И, конечно же, положиться на их мнение для разработки плана, который позволит всё же добраться до столицы Калифата живым и свободным, а не в качестве обезображенного трупа или дипломатического заложника.
– Повторяться не буду. – Владимир остановился перед одной из дверей, взглядом шуганув охранников, поспешивших скрыться из виду, чтобы просто не услышать нечто, не предназначенное для их ушей. – Собой понапрасну не рискуйте и меня чрезмерно не прикрывайте. Даже если выиграете несколько часов – этого уже будет достаточно. Основные задачи я решил, и наш дипломатический корпус легко справится с остальным.
– Я могу ещё раз попросить вас передумать, господин? – Мужчина солидных лет обратился к цесаревичу, склонив голову.
– Если только попросить. – Владимир криво, как-то механически усмехнулся. – Моё решение не поменяется, так как направлено оно на благо и Трона, и меня лично. Машина готова?
– Через девять минут будет во внутреннем гараже. – Мужчина кивнул, чуть замешкавшись. – Там же вас будет ожидать охранение.
Владимир не собирался брать с собой многих или лучших, потому как это в любом случае не поможет, коли события начнут развиваться по нежелательному сценарию.
Многое можно было сказать о правителях, солдатах и псионах востока, но назвать их слабыми или слабовольными… были способы позорно умереть и поприятнее, это Владимир уяснил железно ещё во время уроков «реальной политики», той, в которой было очень много наглядных примеров. Сколько носителей крови Романовых сгинуло там, на востоке, подбрасывая дров в топку костра взаимной ненависти? Сколько поводов не искать примирения с соседями они тем самым подарили Империи?
Настолько много, что цесаревичу не хватило бы пальцев на руках, вздумай он их пересчитать…
– Прекрасно. Все свободны, до транспорта я доберусь сам. Не подведите меня. – Последнее он добавил несмотря на то, что и так знал – эти люди сделают всё возможное.
– Ваши приказы будут исполнены в точности, господин. – Отозвавшись в унисон, члены свиты цесаревича склонили головы, и подняли их лишь после того, как тот скрылся за дверью.
А после, обменявшись многозначительными взглядами, направились каждый на свою позицию: в ближайшие часы им очень нежелательно было лишний раз пересекаться с телепатами Трона или с его непосредственным Хозяином…
– Я всё подготовил. – Произнёс Владимир тихо настолько, что Ксения вздрогнула. Она задумалась, и просто не заметила, как тот вошёл в покои. – Вот-вот покину дворец.
– Куда? – В голосе девушки прозвучала тревога.
– Туда, где он был в последний раз. В Калифат.
Удивление Ксении было настолько сильным, что она нашлась со словами лишь несколькими секундами позже, когда цесаревич уже подошёл к постели, на которой лежала его сестра, и сел рядом, положив свою руку поверх бледной ладони Лины.
– Владимир, ты с ума сошёл! – Глаза Ксении, и без того большие, сейчас напоминали пару клубящихся в лучах искусственного света порталов в иную реальность. – Его Величество не позволит! Ты наследник, ты не можешь просто…
– Могу. – Перебил он резко, после чего добавил уже чуть спокойнее: – Могу. И сделаю это. Потому что здесь, в этом дворце, мне под силу лишь ждать. Отец тоже ничего не сделает: он скован долгом куда сильнее. И Артур не даёт о себе знать, пока Лина, к которой он не так уж и плохо относился, вот-вот лишится последнего шанса…
Цесаревич с силой опустил веки, сжав их так, что кожа на его лице побледнела ещё сильнее.
– Я или спасу её, Ксю, или умру, пытаясь. Но и дальше сидеть сложа руки, делая вид, что всё идёт по плану, не могу.
Он отчётливо видел в глазах Ксении страх, смешанный с робкими проблесками небесно-голубой, рассыпающейся искрами надежды. За эти годы она достаточно хорошо узнала его, чтобы понять: второй основной чертой характера после непревзойдённого обаяния у цесаревича было упрямство.
Владимир с детства мог пойти наперекор всему, особенно когда дело касалось тех, кого он признавал близкими ему людьми. Так было раньше, до установления Императором ментальных закладок, и так вновь стало сейчас, после того, как разум цесаревича очистился не без участия сильнейшего псиона мира.
Вытравить сентиментальность у Алексея Второго не вышло, и Владимир остался человеком в большей степени, чем того хотелось бы Хозяину Трона.
– Это Калифат. Это восток. – Ксения поджала губы и нахмурила брови. – Ты не вернёшься. Или вернёшься в мешке. И Его Величество будет в ярости. Это безумие!
– Отец сделает, что должно, а ярость… я уже и не помню, когда в последний раз видел хоть сколь-нибудь сильное проявление искренних эмоций в его исполнении. – Цесаревич усмехнулся так, словно ему только что пересказали какую-то злую и не слишком смешную шутку. – Всё обойдётся, если я найду Артура. А если нет… что ж, провал тоже стоит рассматривать как один из вариантов.
Владимир наклонился над кроватью Лины, и поцеловал сестру в лоб.
– Присмотри за ней. И… прости, если что.
* * *
План был дерзким и наглым настолько, насколько это вообще было возможно. Цесаревич не стал задействовать для путешествия всю полноту своей власти, как не стал и набирать крупный отряд тех, кого можно было назвать эталонными профессионалами даже по самым задранным меркам. Вместо этого он умудрился через третьи руки выйти на частную сеть торговцев редкоземельными металлами, имевших интересы и в Российской Империи, и в странах Раздробленного Востока.
Именно через них, за солидные деньги и обещания будущих преференций от лица лояльного дворянина, завязанного в транспортно-пограничной системе Империи, Владимир и нашёл транспорт.
Не пассажирский лайнер, не вертолёт-«невидимку» и даже не просто хоть сколь-нибудь современное судно, а надёжную, потрёпанную за десятилетия работы «птичку» – «ТВН-12», грузовой вертолёт, невероятно долго возивший контрабанду через самые «горячие» границы. Его пилот, бывший военный имперский лётчик, давно списанный за пьянство и теперь являющий собой искажённое отражение прежнего себя, знал в горах Юга каждый камень и каждую ложбинку, отчего и высоко ценился работодателями. В экипаже так же присутствовала ещё парочка спецов-неодарённых: штурман и техник, неприметные, молчаливые и явно не привыкшие к перевозке «живых грузов».
Что, впрочем, не помешало им действовать строго, аккуратно и точно, контролируя погрузку людей и их немногочисленного скарба. Стояла глубокая ночь, ливень стеной отсекал всё, находящееся дальше двадцати метров, но такие мелочи не помешали контрабандистам ни взлететь, ни мастерски следовать выверенному маршруту, избегая обнаружения вооружёнными силами Империи.
Стоило ли говорить, что цесаревичу очень не понравилась сама такая возможность? Даже сидя в холодном, продуваемом грузовом отсеке верхом на ящиках со снаряжением, он мысленно прорабатывал варианты перекрытия этого канала и поиска аналогичных путей «теневого» сообщения. Как и размышлял о том, почему отец не занялся столь важным вопросом сильно раньше: наверняка такими окольными путями в Империю даже за последние пять-шесть лет завезли столько и стольких, что хватило бы на небольшую армию.
И таким же образом в страну могли попадать террористы вроде тех, что организовали нападение на академию в самом сердце Москвы…
Страха Владимир не испытывал. Те его крупицы, которые ещё недавно теплились в его душе, выгорели от осознания всей тяжести возложенной на него ответственности. За сестру, за подданных, рискующих ради его задумки своими шкурами, и за Империю, в которой, как оказалось, было полным-полно дыр. Гегемон был слишком велик, а население, рассредоточенное по «сердцам» регионов, позволяло нелегалам обстряпывать почти любые дела.
«Но не будь их, и организовать „побег“ было бы значительно сложнее» – не мог не отметить цесаревич, преисполненный решимостью не только добиться своего, но и выжить, и исправить в будущем ошибки своего предшественника, восседающего на Троне Империи.
За такими, – и не только такими, – мыслями прошёл весь полёт, прерывающиеся лишь для дозаправки на каких-то Богом забытых базах контрабандистов. Ливни то прекращались, то начинались вновь, и оттого плавное изменение окружающего климата прошло особенно незаметно: если с одной стороны гор ещё было в достатке зелени, то с другой незваных гостей встретила пыль, жара и висящая в воздухе тревога.
Не по себе было даже членам экипажа, которые за годы работы должны были привыкнуть к своеобразной атмосфере этого места. Нервничал и цесаревич, и его немногочисленные сопровождающие: конечный пункт «контрабандистского» путешествия располагался в глуши, но отчего-то тут, среди глинобитных бараков и припорошенных песком бетонных взлётно-посадочных полос, сновало слишком много военных в разномастной, но безусловно военной песчаной униформе.
– Мы точно там, где надо? – Владимир покосился на своего единственного сопровождающего арабской внешности, выходца с востока, знающего языки и местные обычаи. Найти его в сжатые сроки при всех прочих ограничения и без того было чудом, так что цесаревич, конечно, не жаловался. Но вот выражение чёрной меланхолии, с которой псион третьего ранга начал смотреть в иллюминаторы, едва вокруг раскинулись пустыни, степи и пустоши, его несколько напрягал. – Не похоже это место на такую уж глушь.
– Так полторы сотни километров до столицы Калифата, господин Борис. – Псевдоним Владимира, как и многое другое, был оговорён заранее, и о личности «груза» не знали ни организаторы перевозки, ни исполнители. Не стоило об этом знать и тем, кто сновал вокруг, заинтересованно посматривая на группу чужаков: как ни заматывайся в тряпки, а оттенок кожи скрыть не так уж и просто. – Я удивлён, что тут нет гарнизона правительственных войск. Но оно и к лучшему…
Мужчина замолчал, когда к их группе, состоящей из семи человек, подошёл невысокий, щуплый мужчина с умными, бегающими глазами – связной контрабандистов, местный «фиксер».
– Господин Борис. – Фиксер произнёс псевдоним таким тоном, словно он подозревал, насколько важная и опасная персона сейчас перед ним стоит. – Транспорт ожидает вас. Путь будет неблизким… и не самым безопасным, стоит признать. За время вашего перелёта расклад изменился, и Амир аль-Фариси отбыл на юг, в провинцию Абьян. Из-за этого его «Братство Восстановления» несколько отбилось от рук, и…
– Чем это чревато? – Цесаревич задал вопрос несмотря на то, что он и сам примерно себе представлял, на что способны оставшиеся без присмотра вчерашние террористы и сепаратисты, которых сплачивала некая «добрая воля». И не факт, что догадки Владимира касательно источника этой воли хотя бы в малом совпадают с реальностью.
– Возможны проблемы в пути, если не прибегнуть к… услугам «Братства». Это может быть недёшево, но шанс добраться до интересующего вас города будет куда выше. По крайней мере, в целости и сохранности.
– Тогда тебе лучше осведомиться о том, чего это будет мне стоить. Время дорого. – Владимиру даже не нужно было изображать агрессивное нетерпение, потому как чаша его терпения и без того как-то резко начала переполняться. Он не привык к тому, что его планам могут навредить вот так просто, лишь из желания заработать ещё больше.
Благо, к опыту своих людей цесаревич всё же прислушался, и захватил с собой небольшой, но высоко ценящийся груз старого-доброго золота и ювелирных изделий, так что сейчас его небольшой отряд мог не беспокоиться о возможности оплатить чьи-либо услуги «на месте».
«Фиксер» незамедлительно развернулся, направившись в сторону наименее раздолбанной постройки, над которой кто-то натянул масксеть. Владимир же сверился с часами, и ещё раз оглядел окружающую их «базу в глуши».
Вооружённые люди были распределены по территории, на первый взгляд, бессистемно, но если приглядеться, то можно было обнаружить как «опорные пункты» – незаметно, но качественно укреплённые постройки, так и технику, для которой в земле вырыли «парковочные места», укутанные масксетями, словно младенцы пелёнками. При этом кое-где, Владимир был готов поклясться, в тенях проглядывали башенные орудия, направленные не вовне этого странного места, а точнёхонько на посадочную площадку.
Местные словно ожидали проблем изнутри, от прибывающих сюда экипажей, а не от тех, кто мог бы ударить извне. И это даже было в чём-то логично, так как, согласно последним полученным цесаревичем данным, сепаратисты как организация были уничтожены силами Артура и войсками Калифата, в то время как Братство, в общем и целом, не выступало против законного правительства, двигаясь в направлении становления чем-то вроде добровольческих отрядов или хорошо вооружённого и обученного ополчения. И в таких условиях действительно логичнее было бы ждать удара изнутри: диверсантов соседей, просто мелких террористов и недовольных, сумевших раздобыть оружие…
