Текст книги "Пси-ON. Книга V: Финал (СИ)"
Автор книги: Евгений Нетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Глава 18
Дела близких. Часть 1
Рациональное использование времени это то, чем Артур Геслер имел возможность пренебречь раньше, и не имел права – с недавних пор.
Первые сутки он провёл, заново ведя диалог с пережившими битву власть имущими, среди которых, по счастливейшему совпадению, потери наметились ровно такие, что радикально настроенная по отношению к любым изменениям политическая партия лишилась сплочающих их людей и практически исчезла под напором реализовавших преимущество конкурентов.
Всё, как и водится в Штатах, прошло без шума и пыли: какие-то важные для государства люди исчезли, но на их место пришли новые, скрывая свою временную несостоятельность, – в каждое дело нужно вникнуть, прежде чем получить результат, – за локальными и не очень беспорядками или «раскрытием тёмных делишек» своих предшественников. На треть заменили Национальный Совет Безопасности, на целую половину – перечень генералов, приближённых непосредственно к главнокомандующему.
Но самым главным было то, что взявшие власть в свои руки люди были готовы к сотрудничеству. Потеря, в некотором смысле, суверенитета била по их гордости, но перспектива освоения новых миров сулила достаточно выгод, чтобы молча и с улыбкой проглотить и не такое «оскорбление».
Тем более, что Лжебог на весь мир продемонстрировал смерть двоих псионов шестого ранга и, фактически, подчинение непосредственно ему третьего – Илларии Блум, занимающей в вертикали власти Штатов далеко не последнее место. Именно её подчинённые и союзники сильнее прочих напирали на необходимость полного содействия Плану Артура Геслера, акцентируя внимание на потенциальных выгодах от такого сотрудничества, и на то отставание, которое может образоваться, если какая-то из политических сил, – гегемонов или блоков стран, – добьётся больших успехов в освоении других миров.
Не обошлось во всём этом без зачисток и точечного промывания мозгов, в чём Аватар был невероятно хорош. Результатом даже самой глубокой обработки становились пусть не идеальные марионетки, но временные, исполнительные и послушные пешки, которые впоследствии будут заменены новыми, лояльность которых будет получена естественным путём.
И лишь на вторые сутки, когда критическая фаза в Штатах миновала, Аватар позволил себе вернуться в Российскую Империю. Здесь у него был «долг», с которым не следовало затягивать: тем крупицам человечности, которые всё ещё имели право голоса в искорёженном хитросплетении личности Артура Геслера, было неприятно осознавать, что он вот так просто использовал беспомощное состояние подруги для достижения каких-то своих долгоиграющих целей.
Становление цесаревича на фоне упрямства Хозяина Трона было важной задачей, но цель оправдывала средства лишь с точки зрения голой логики.
Ступив на бархатистые ковры в покоях цесаревны Лины Романовой, Артур встретился взглядом с Ксенией, отреагировавшей на его появление ровно так, как ожидалось от телохранительницы: она успела вскинуть пистолет и подготовить атакующую пси-манипуляцию прежде, чем осознала, кто именно предстал перед ней. Выражение лица девушки стремительно сменилось от собранной готовности к растерянности и удивлению, а маленький ротик приоткрылся, будто из желания что-то сказать. Но Ксения так и не смогла заставить себя издать хоть какой-то звук прежде, чем это сделал сам Артур.
– Я тоже рад тебя видеть. Проинформируй Владимира о том, что я прибыл. Он сейчас не занят, и примчится сюда незамедлительно. – Переведя взгляд на Лину, бледную, исхудавшую и потерявшую вместе со здоровьем существенную толику былой красоты, Аватар на секунду крепко зажмурился.
Мгновение противостояния чудовищной машинной логики и человечности завершилось отнюдь не в пользу последней.
– Д-да, я сейчас! Я быстро! – Ксения явно оказалась выбита из колеи, потому как вместо того, чтобы просто позвонить цесаревичу, она вскочила и едва ли не выбила с плеча входную дверь, перепугав застывших по ту сторону телохранителей.
Те, проводив девушку взглядом, переглянулись и заглянули в помещение, в тот же миг обзаведясь парочкой седых волос у каждого.
– Всё санкционировано цесаревичем Владимиром. Я здесь для того, чтобы помочь. – Спокойно произнёс Артур, от и до изучив мысли и эмоции обоих псионов-четвёрок. – Уважаю вашу готовность сложить головы за цесаревну, но сейчас это будет излишне.
– Прошу прощения, господин Геслер. – Сглотнув, наиболее опытный гвардеец кивнул, подтолкнув напарника назад, к занимаемому ими посту. – Считайте, что нас здесь нет…
– Сдурел⁈ – Шёпотом прошипел тот, что помоложе. – А если он тут не по приказу Его Величества⁈
– Молчи уж лучше!..
Даже за закрывшейся дверью Артур слышал, – не мог не слышать, контролируя всю округу на многие сотни метров вокруг дворца, – как они препираются, и «старожил» вбивает в молодую и чрезмерно горячую голову толику здравого смысла, ссылаясь на силу Лжебога и то, что для него псионы четвёртого ранга – это даже не насекомые, а так, пылинки. Слушать это было даже в некотором роде забавно, но спустя половину минуты Артур решил перейти непосредственно к делу.
Время было дорого, а развлечения, в отличие от дела, могли и подождать.
Артур подошёл к оголовью большой кровати, коснувшись кончиком пальца виска Лины. Несмотря на то, что он мог проводить любые манипуляции без физического контакта и даже на огромном расстоянии, возможность коснуться цели существенно всё упрощала, полностью скрадывая незначительную вероятность допущения ошибки.
Ситуация практически не изменилась относительно того, что и так было известно Артуру о состоянии Лины Романовой. Связь между мозгом и пси-разумом была слабой, но крепкой, каковой её сделал сам Аватар, чтобы не допустить худшего; состояние же разума девушки оставляло желать лучшего: запертая в повторяющемся кошмаре наедине с собой, она час за часом и день за днём слабела и сминалась, как произошло бы с любым адекватным человеком. Отсутствие доступа информации извне, субъективное стремительное течение времени – и на «выходе» может получиться полнейший безумец даже за сравнительно малый временной промежуток.
Сам Артур в каком-то смысле тронулся умом во время «заморозки», но продолжительность его «плена» и определённые черты личности позволили ему пронести некое подобие адекватности сквозь десятилетия, впоследствии реабилитировавшись до «почти нормального» человека.
С Линой же было сложнее. Пока Артур не лез в дебри её сознания, проводя лишь внешний осмотр, но даже так уже была видна необходимость точечной корректировки «слабых мест». И если он не хотел порядочно наследить, перекраивая её личность, действовать предстояло как можно мягче, по возможности подражая естественным процессам, протекающим в разуме. В противном случае столь способный и чувствительный телепат, как она, однажды обнаружит «заплатки», и даже оригинал сейчас не скажет, к каким выводам она придёт.
«Впрочем, отсутствие следов и подтверждённый факт вмешательства может привести к тому же результату. Иногда вера окружающих в моё всемогущество лишь вредит…».
Прошло несколько минут, прежде чем двери снова распахнулись, и в покои ступил Владимир, а следом и за ним – Ксения.
– Здравствуй, Артур. Ты специально подгадал момент так, чтобы отец не успел вернуться во дворец? – Приветливо махнув рукой, цесаревич хмыкнул и вздел бровь, задав весьма провокационный вопрос.
– Я тебя, возможно, сильно удивлю, но это была его инициатива. Покинуть столицу, чтобы не пересекаться со мной.
Это в действительности было так, насколько Артур мог судить, не переставая наблюдать за окружением Хозяина Трона.
– Что ж, это было ожидаемо. – Владимир если не знал точно, то по крайней мере догадывался о нюансах в вопросе отношения отца к Плану. Ведь в ином случае Артур не стал бы столь активно выводить цесаревича на политическую арену, очевидно, готовя его на замену нынешнему Императору. – Сколько времени тебе потребуется для возвращения Лины?
– Сложно сказать. От нескольких минут до многих часов. – Артур кивнул на постель с недвижимой пациенткой, ставшей за минувшие дни неотъемлемой частью интерьера. – Всё зависит от того, насколько сложно ей дастся восстановление.
– Меня несколько смущает верхняя граница обозначенных сроков. – Владимир нахмурился. Ксения тоже, но она пока предпочитала хранить молчание.
– Всё дело в том, что я не хочу вмешиваться в работу разума Лины слишком сильно. А для того, чтобы помочь восстановиться естественным путём, нужно время и её собственные усилия. Это можно сравнить с улиткой, переползающей через дорогу: её можно взять в руки и перенести, а можно обеспечить все условия для того, чтобы она проделала этот путь самостоятельно. – Видя, что сказанное не слишком-то впечатлило обеспокоенного родственника и ближайшую подругу цесаревны, Артур хмыкнул. – Не беспокойтесь о том, что Лина не очнётся. Это в любом случае исключено, и вопрос лишь во времени…
– Это-то меня и беспокоит, Артур. Ты везде нарасхват, а процесс, как я понимаю, прерывать нельзя, верно? Если всё затянется, а твоё присутствие потребуется где-то ещё…
– Во всех случаях кроме немедленного начала глобальной мировой войны я смогу и задержаться. – Артур обнадёживающе улыбнулся. – Я понимаю, что вами движут эмоции, но не стоит откровенно отдаваться этому хаотичному потоку. Рациональнее нужно быть, рациональнее.
Из уст Артура Геслера, Аватара и Лжебога, человечность которого сожалела о том, чего лишилась, это звучало особенно иронично.
– Спасибо, Артур. – Ксения неглубоко поклонилась. – За то, что продолжаешь нам помогать даже несмотря на все… обстоятельства.
Геслер не ответил. Вернувшись на место в оголовье кровати, он опустил ладонь на лоб цесаревны и, взглядом показав Владимиру и Ксении на дверь, сделал первый шаг в чужое сознание. Алгоритм реабилитации был выстроен, основные показатели – считаны и проанализированы. Затягивать смысла не было никакого, и Артур приступил к работе…
Телепатический контакт давно стал для него чем-то рутинным. Не могло быть иначе, когда почти каждый разум при желании – открытая книга, а время – понятие настолько субъективное, насколько вообще возможно. Всё кардинально меняется, когда оказывается, что за пару ударов сердца можно досконально изучить полсотни интриганов и политиков из высшего круга, чьи мысли и память пронизывают, порой, такие пласты информации, что иной обыватель сломался бы просто при попытке осмыслить одну пятую от этого объёма.
А Артур мог ориентироваться во всём этом, стирать воспоминания, создавать новые, превращать ложь во правду и обратно так, как ему было угодно. Единственное, что ему было недоступно – это идеальное воссоздание всех взаимосвязей, пронизывающих изменённый разум, из-за чего «марионетки» спустя всего несколько месяцев если не превращались в пускающих слюни идиотов, то как минимум переставали приносить пользу.
Во многом именно по этой причине он не торопился «вламываться» в разум Лины, преобразовавшийся, как и у всех прочих телепатов, попавших под «эхо» подчинения оригиналом ноосферы. Если говорить конкретно, то сознание цесаревны более не напоминало какой-то физический объект – дворец, корабль, цитадель и все прочие «шаблоны», которые были так любимы людьми, пытающимися взять свой разум под полный контроль.
Теперь вместо чего-то простого и понятного неравномерно пульсировала сфера из воспоминаний, образов, ассоциативных рядов и результатов работы подсознания. Невообразимо сложный многомерный конструкт – фактически крепость для любого телепата ниже пятого ранга. И такими в скором времени обзаведутся практически все телепаты планеты, которым повезло своими силами пережить случившийся ментальный коллапс.
Лина же «застряла» в подвешенном состоянии, там, где субъективное время бросилось вскачь, и оттого все положенные метаморфозы здесь уже произошли.
Первым делом собственное сознание Артура, совершенное и прошедшее закалку тысячами лет субъективного существования, осторожно объяло свою хрупкую, искалеченную «ущербную копию» – разум Лины Романовой. Кое-где он незамедлительно стабилизировал протекающие процессы, где-то – отсекал лишнее, убеждаясь, что это обычные ментальные шумы, но в общем и целом процесс сходу начал напоминать ювелирную, крайне сложную реставрацию рассыпавшейся древней мозаики.
Наружной её части, по крайней мере, ведь внутри дела обстояли куда сложнее. Субъективная вечность. Бесконечный коридор, сотканный из фантомных кошмаров и мнимых переживаний. Когда-то тут было не столь мрачно, но с каждой итерацией, с каждым часом, проведённым в коме, из Лины уходило всё то, что позволяло ей держаться. И к нынешнему моменту каждая ментальная связь, какой ни коснись, содержала в себе нечто, пугающее юную девушку.
Образы гибнущего Петербурга и объятых пламенем дворцов. Искажённые лица близких. Просто концентрированное ощущение беспомощности перед всепоглощающим, абсолютным потоком неумолимого времени. Всё это слилось в единый вихрь, разрывающий хрупкий человеческий разум, отчаянно пытающийся защититься… и тем самым загоняя себя всё глубже и глубже в ловушку, бесконечно воспроизводя и усугубляя ментальные травмы, создавая новые и подменяя ими «приевшиеся» образы.
Связь с телом передавала сигналы лишь в одну сторону, сообщая подсознанию об истощении, спровоцированном непродолжительной комой.
Артур не стал грубо вмешиваться во всё это, хоть в какой-то момент ему и захотелось поступить именно так, когда то немногое человеческое, в нём сохранившееся, возопило: «ради чего?». Вместо этого он начал мягко и ненавязчиво замещать откровенно абсурдные, не несущие в себе информации стабильные образы. Самые простые: лужайки, спальни, кабинеты академии, тихие беседки… места, в которых агонизирующий и едва живой разум мог бы на время остановиться, найти тишину, покой и точку отсчёта в царящем вокруг хаосе.
Лишь после этого, глядя на начавшие происходить положительные процессы, он позволил себе отрезать разум Лины от ноосферы, став для неё стеной, сквозь которую не могло проникнуть ничего лишнего.
Стабильность, незыблемость, предсказуемость – три столпа здорового ума в любом из возможных смыслов.
Постепенно потоки Пси цесаревны стабилизировались, наладив стабильное «сообщение» между телом и пси-ядром разума. Беспорядочные всплески мощной ментальной энергии, рождавшие новые проявления ужаса, постепенно перенаправлялись на восстановление повреждённых частей конструкта. Впервые за субъективно долгий срок Лина ощутила некое подобие «ритма жизни», вырвавшись из бесконечно-ужасной петли.
В каком-то смысле, это было похоже на настройку расстроенного инструмента, струны которого были готовы вот-вот лопнуть от напряжения и неумелой игры.
Следующим шагом стала тонкая работа с самой связью между телом и пси-ядром разума. Он не стал её «чинить» или «укреплять», понимая, что такое прямолинейное воздействие оставить отчётливо видимые следы. Вместо этого он поступил куда изящнее, приглушив весь фоновый шум и ментальный мусор, обычно в пассивном режиме испытывающий такую связь на прочность. Параллельно он, немного поразмыслив и зафиксировав взятые темпы восстановления, начал со стороны тела усилять и подталкивать испытываемые тем ощущения: запах свежих цветов, принесённых Владимиром; ритмичное дыхание задремавшей в кресле у постели Ксении; проталкиваемое кровотоком тепло.
Он напоминал Лине, что где-то там ещё существует мир, возвышающийся за пределами затянувшегося кошмара. Мир, где есть тело и люди, ожидающие её возвращения.
Но главной работой, проходящей «на фоне» всего остального, стало сглаживание углов, образованных самим пребыванием в петле. Нельзя было просто вычеркнуть субъективные месяцы и годы, проведённые в Нигде наедине с собой. Нельзя было стереть кошмары, ставшие частью опыта Лины, частью её самой. Но можно было заставить их выцвести, оттениться на фоне воспоминаний о реальности. Как? Через незначительные, на первый взгляд, аномалии. Трещины в логике происходящего. Визуальные искажения. Звуки, не подходящие ситуации.
Все эти микроскопические несоответствия подсознание Лины, обрабатывающее информацию, не могло игнорировать вечно. Это свойство разума: вычёркивать то, что не представляет интереса. А «сны», «иллюзии» по мнению сознания были самым что ни на есть бесполезным балластом, отправляясь туда, где им самое место. Оставались только мысли и выводы самой цесаревны, в один момент поставившей под сомнение кажущуюся абсолютной реальность пережитых кошмаров.
Это был ключевой момент. Точка отсчёта. Её личный Рубикон. Результат упорной и глубокой работы Артура Геслера, которому прежде не приходилось делать ничего, сравнимого по сложности и масштабу. Но он исправлял последствия своих же действий, в очередной раз убеждаясь, что заигрывания с разумом небезразличных людей – та черта, за которую переступать не стоит.
«Снаружи» в это же самое время минули не минуты, а часы, сложившиеся в первые сутки и пошедшие на второй круг. Владимир и Ксения обычно дежурили в помещении поочерёдно, здраво опасаясь того, что найдётся какой-то недалёкий кретин, который решит помешать Артуру со столь тонкой работой.
Сейчас же наступили те короткие часы, когда они находились в покоях цесаревны одновременно: Владимир отдыхал после затянувшегося совещания с нарисовавшимися «коллегами по Плану», посланными Единым Китаем, а Ксения медленно листала новостные сводки, ещё не освободившиеся от поднятой Артуром в Штатах информационной бури.
И даже так каждый вздох Лины, каждый едва уловимый звук заставлял девушку вздрагивать.
– Он рассчитывал на несколько часов. – Тихо проговорила Ксения, больше для себя, чем для Владимира. – Всё затянулось. Что, если всё пошло не по плану?..
– Доверься ему, Ксю. Артур пока ни разу нас не подводил, верно? И задержка, к тому же, оговорённая заранее, это ещё не повод сомневаться в нём. Даже если он и выглядит пугающе.
Владимир покосился на недвижимое, словно бы высеченное из мрамора тело Аватара. За всё время он не напряг ни единой мышцы и будто бы даже не дышал. Как сел вчера – так и продолжал сидеть. А холодное, спокойное и равнодушное лицо работали «на образ», в глазах даже близких друзей превращая Геслера в воплощение неотвратимого Рока.
– Я всё это понимаю. Но всё равно беспокоюсь за Лину. И за то, как она отреагирует на такую помощь. – Ксения поджала губы, мазнув взглядом по фигуре подруги. – Она очень… закрытая, ты знаешь. И на «гостя» в своей голове, кем бы он ни был, будет смотреть как на врага. И искать подвох.
Владимир хмыкнул невесело:
– А с учётом того, что её «клуб по интересам» будет распущен, и инициатором этого выступил Артур, может получиться так, что именно он станет для неё врагом номер один. Ты это хочешь сказать?
– Да. Особенно если она решит, будто Артур что-то подправил в её голове…
– Думаю, «что-то» Артур и правда подправит. Не словами же он уговаривает очнуться телепата в коме, которому досталось от агонизирующей ноосферы? – Владимир протянул руку к столику у кресла, взяв свой рабочий планшет. – Будь иначе, и операцию по спасению «застрявшего» вне тела телепата не признали бы смертельно опасной даже при участии отца.
– К слову, раз уж речь зашла об этом… – Ксения обернулась, посмотрев на цесаревича. – Как прошли первые встречи с?..
– Неплохо. – Владимир пожал плечами. – Хуже, чем могло бы быть, потому как в последние годы мир вышел на новый виток холодной войны, но лучше, чем то, чего ждал лично я. Установленные Артуром правила в значительной мере всё упростили, да и откровенным саботажем пока никто не занимается. Но это только самое начало: что такое сутки с момента образования «триумвирата»?
– Действительно. А… когда? Или это секретная информация?
– Учитывая то, что ты уже знаешь? Нет, это не секретная информация. – Цесаревич хмыкнул, перебрав в памяти перечень известных Ксении фактов об императорской семье. – На подготовку к первой попытке выделили четыре месяца. Мало, но и миры, о которых говорил Артур, это не Луна или Марс, а нечто землеподобное. Наличие атмосферы и белковой жизни, по крайней мере, он нам гарантировал.
– А где жизнь, там и паразиты, болезни… Никогда не любила всё, что мельче мошки. – Девушка поёжилась. – Не хватало ещё, чтобы к последствиям катастрофы добавилась неостановимая эпидемия.
– Во-первых, биокинеты любую подобную хворь на раз распознают и найдут способ борьбы. Это уже не говоря о «чистой зоне» вокруг потенциальных врат или разломов – не знаю, в каком уж там виде Артур всё организует. Ну а во-вторых, многие наши учёные полагают, что белковая жизнь на Земле и на гипотетическом мире может оказаться несовместимой. То есть, новые бактерии и вирусы будут для нас безопасны. – Владимир вещал, явно кого-то цитируя. – Есть у этой медали и другая сторона: употреблять в пищу растительность или мясо в таком «несовместимом» мире может оказаться бесполезно или даже опасно. Но в этом направлении у нас есть наработки.
– Не умеешь ты успокаивать. – Ксения хихикнула, но её взгляд наткнулся на Лину – и она вновь посмурнела.
А через мгновение её глаза распахнулись от удивления, потому что тело Лины, до этого лежащее совершенно неподвижно, вдруг вздрогнуло, а тонкие пальцы сгребли одеяло, отчаянно в него вцепившись.
Цесаревна, долгое время пробывшая в коме, просыпалась…
