Текст книги "Корректор. Книга третья: Равные звездам"
Автор книги: Евгений Лотош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 51 страниц)
Размашистым шагом он подошел к установке и поднялся на нее. Скрестив руки на груди, он повернулся к аудитории.
– Ну? – требовательно спросил он. – Убедились?
– Убедились, – согласился Вай, тщательно изгоняя из голоса любые намеки на ехидство. – Я не очень понимаю, что именно мелкими буквослогами пишет наша забавная машина, но, кажется, она точно уверена, что у тебя особые способности имеются.
Депутат резко обернулся, и его лицо, до того налитое нездоровым багровым румянцем, побледнело так резко, словно его облили известкой.
На экранах ворочалась большая черная клякса. Обводящая ее желтая черта сразу в десятке мест отливала красным – как раз там, где нервно пульсировали длинные отростки частично пробудившихся силовых эффекторов.
– Судя по всему, – ровным тоном добавил Вай, – установка диагностирует у тебя еще и дополнительные способности. Профессор Сай, что там такое?
– Я бы сказал, что эйдетическая память, хотя и слабо развитая, – откликнулся из-за своего пульта ученый. – По крайней мере, общий шаблон соответствует. Господин Ясупика, я тебя поздравляю. Ты первый из взрослых девиантов, у которого подтверждены дополнительные способности сверх силовых. Можно сказать, ты уникальный случай.
– Такого не может быть… – серыми губами прошептал депутат. – Такого не может быть…
Грянувший в аудитории смех резанул его по ушам. Первые робкие смешки почти мгновенно переросли в грохочущую лавину общего хохота. Некоторые пытались сдерживаться, но не выдерживали и присоединялись к общему веселью. Хохотали и сторонники девиантов, и их противники. Депутат неловко спрыгнул на подиум и дико оглянулся. Ни одного сочувствующего лица не замечал он вокруг. Смеялись статисты. Под своими зеркальными контроль-панелями скалились телеоператоры. Ехидная ухмылочка кривила лицо ведущего, и ледяная улыбка брезгливого презрения застыла на лице Эхиры. Она знала! Каким-то образом она заранее знала то, в чем он не осмеливался признаться даже самому себе. Он чувствовал, что с ним что-то не так, чувствовал – но боялся даже задумываться. И вот теперь его обманом заманили в ловушку. Позор. Позор на всю страну. На весь мир…
Он повернулся и побрел за кулисы, едва переставляя чугунные ноги, а вслед ему неслась лавина хохота и задорного свиста.
– Прошу тишины в студии! – громко сказал Вай, когда спина депутата скрылась из вида. – Прошу тишины!
Он выждал, пока волна шума уляжется.
– Несколько неожиданный результат, – как бы про себя пробормотал он. – Что-то мне подсказывает, что господину Ясупике недолго осталось пребывать на посту председателя партии "Нормальных"…
Он поднял руку, прерывая снова плеснувшие смешки.
– Итак, уважаемые телезрители, после того, как мы убедились, что не все так просто, усложним ситуацию еще немного. Партия "Нормальных людей" постоянно убеждает нас, что девианты – эмоционально неуравновешенные и психически ненормальные личности. Более того, любимым изречением безвременно покинувшего нас господина Ясупики являлось "Покажите мне хоть одного полезного обществу девианта!" До сего времени его противникам было нечего возразить. Действительно, ни один развитый девиант первой, второй или хотя бы третьей категории так и не засветился в прессе – ни плохим, ни хорошим образом. Знаменитая Двадцатка из Института человека словно канула в воду, и найти их так никто и не смог, чему немало поспособствовал Закон о тайне личности. Но сегодня госпожа Эхира наконец решила предоставить нам документы о жизни некоторых наиболее выдающихся представителях людей с особыми способностями. Они скромно, не афишируя себя и не требуя почета и славы, все прошедшие годы упорно учились, взрослели и трудились, пользуясь своими возможностями на общее благо. Мы, разумеется, не сможем рассказать вам о всех, поэтому отобрали только три персоны…
…далеко от Оканаки, сидя в своей квартире-студии, Карина вздрогнула и обратила напряженный взгляд на соседа по дивану.
– Биката! – звенящим голосом спросила она. – Ты не…
– Тс-с! – оборвал тот. – Сиди и слушай. Я не ясновидящий. А догадываться ты не хуже меня умеешь…
– … и первая из них – врач-хирург Первой городской больницы города Крестоцина, старший ассистент кафедры госпитальной хирургии Крестоцинского государственного университета, ведущий эксперт по особым способностям при Министерстве здравоохранения Катонии, одна из Двадцати, девиант первой категории госпожа Карина Мураций!..
– Ты уже в третий раз за ясурагу хватаешься, – Томара наклонилась через столик и едва ли не силой вытащила у Карины из рук пузырек с темной жидкостью. – Хватит, милая, с тебя успокоительных, пусть даже мягких. У тебя завтра, между прочим, четыре операции, и одна весьма серьезная. Хочешь спросонья манипулятором промахнуться?
Карина подняла на нее затравленный взгляд.
– Ну и что мне теперь делать? – дрожащим голосом спросила она.
– Наслаждаться мировой славой, – хмыкнул Биката. – Что тебе не нравится? Теперь тебя лучшие клиники Оканаки друг у друга переманивать начнут. Жалование раз в пять выше, чем сейчас, предлагать начнут. Или в десять. Или в пятьдесят. А уж сколько автографов у тебя попросят! Требуй не менее десятки за штуку, и к концу следующей недели точно разбогатеешь.
– Издеваешься, да? – безнадежно спросила Карина. – Не смешно, между прочим. Мне же теперь на улицу не выйти. В больницу кустами на пузе пробираться придется, а в университете вообще перебежками от кафедры к аудитории передвигаться. Ну, доберусь я до вашего Вая! Я ему все выступающие части тела оборву, с особым садизмом!
– Забыла, что госпожа Эхира передавала? – осведомился Биката. – Ее ведь затея. Ей, надеюсь, ты ничего оборвать не хочешь?
– Но почему она не отвечает? – вскинулась Карина. – Передача же давно закончилась!
Она схватила со стола пелефон и судорожно ткнула в кнопку повторного набора. Секунду спустя аппарат в очередной раз выдал на дисплей сообщение об отсутствии пути до адресата и отключился. Карина бросила его на диван, застонала и ухватилась за голову.
И тут же ее пелефон зазвонил.
– Кто там? – она быстро схватила аппарат и уставилась на дисплей. – Код незнакомый… Слушаю!
– Госпожа Карина Мураций? – осведомился хорошо поставленный баритон. – Я Тукк Кися, специальный корреспондент газеты "Новое время". Не согласишься ли ты…
Карина резко оборвала вызов и обвела присутствующих тоскливым взглядом.
– Видите? – спросила она. – И когда он только успел мой код найти? И как, самое главное?!
Пелефон снова зазвонил, и на сей раз она нажала кнопку отбоя сразу.
– Все, – вздохнула она. – Теперь житья точно не будет. Придется отключать и срочно номер менять. Дядя Дор, ты у нас все знаешь. Можно как-нибудь так новый код получить, чтобы он ни в каких справочниках не значился?
– Можно, – пожал плечами Дентор. – Но дополнительных денег стоит. А можно проще.
Он отобрал у нее пелефон и с полминуты копался в настройках, попутно трижды дав отбой настойчивым вызовам.
– Вот, – сказал он, возвращая аппарат. – Я включил режим запрета. Теперь он примет звонки только от тех, кто внесен в адресную книгу. Вызовы с неизвестных номеров автоматически сбрасываются. Новых допущенных руками указывать надо: сначала внести код в адресную книгу, а потом пометить как разрешенный. Между прочим, Кара, ты и в самом деле можешь подать в суд на журналюгу. Закон о тайне личности – вещь серьезная. Кстати, а откуда я помню… как его… третий по счету, который великий художник? Вроде бы живописью я никогда не интересовался, тем более современной.
– Квер Танакис? Помнишь, три года назад мы с тобой в Масарию ездили? – задумчиво потерла лоб Томара. – В гости? Там куча рисунков с его именем на стенах висела. Кара, я правильно помню?
– Правильно, – уныло подтвердила та. – Он у нас несколько раз в гостях бывал. С Палеком спелись не разлей вода – оба лентяи и разгильдяи на одну морду. Турниры рисовальные устраивали, весь дом исчерканной бумагой завалили – Лика тогда еще на бумаге рисовал. Кверу-то публичная реклама – самое то, он со своих рисунков да картин живет. А мне что теперь делать?
– Тоже жить, – усмехнулся Биката. – Раньше же жила. Вот и продолжай в том же духе. Не помирать же теперь, в самом деле. Да ты что, журналистов испугалась? С твоей-то силой? Уронишь одного-другого неудачно головой о фонарный столб, остальные в стороне держатся начнут. Не реагируй на них, не давай интервью, и все нормально. Так, две великолепные дамы и один блистательный господин, есть предложение. Пойдемте прогуляемся, что ли. А то здесь наша Кара точно с ума сойдет. И журналюги сюда нагрянут с минуты на минуту, если уже в засаде у подъезда не сидят.
Не обращая внимание на слабое сопротивление Карины, он за руку вытащил ее с дивана и подтолкнул к гардеробу.
– Одевайся, если только не намерена в халате по улице разгуливать, – решительно заявил он. – В халате не советую, холодно, особенно для нежного тропического растения вроде тебя. Давай-давай, не смотри на меня такими большими грустными глазами, пока я сам не заплакал.
– Давай, Кара, – поддержала Томара, и Дентор согласно кивнул головой. – Надо тебе прогуляться и отойти от потрясения. Я даже знаю, куда отправимся. Океанариум новый открылся на Квадратной площади. Говорят, там просто потрясающая живность. Дор, такси вызови.
– Не надо такси, – вздохнула Карина, сдаваясь. – Тут пешком полчаса идти. По крайней мере, в себя приду.
Она дотянулась манипулятором до валяющегося на диване пелефона и еще рез вызвала Эхиру. Убедившись в бесполезности попыток, она сбросила халат и принялась одеваться.
Несмотря на середину весны, на улице стояла промозглая сырость. За три года, что Карина постоянно жила в Крестоцине, она так и не сумела толком привыкнуть к местному климату. Зима казалась ей слишком промозглой, весна начиналась позже, чем дома, а лето заканчивалось раньше. А зимой даже иногда шел снег. Сейчас дома, в Масарии, уже вовсю зеленели листья на деревьях, кое-где начинали цвести вишня и сирень, газоны белели бусинами судзурана. Здесь же из набухших почек только-только робко выглядывали острые язычки, покрывая кроны деревьев легкой зеленой дымкой. С океана налетали порывы резкого сырого ветра, заставляя ежиться даже в теплой куртке. Карина зябко передернула плечами и накинула на голову глубокий капюшон – не только ради тепла, но и чтобы укрыться от нескромных взглядов, которые, как казалось, бросали на нее прохожие.
В воскресный день на улице было людно. Дентор шагал впереди, рассекая толпу словно лодка воду, а остальные держались у него в кильватере. Биката с Томарой и Дентором беззаботно болтали, и Карина, поддавшись успокаивающе-мерному ритму ходьбы, почувствовала, что тоска и ужас постепенно отпускают ее. Спокойной неприметной жизни пока что настал конец, да. Но ненадолго – если она станет игнорировать журналистов, через период-другой они найдут себе новую сенсацию и забудут про нее. В конце концов, Закон о тайне личности никто не отменял, и пусть они только попробуют писать свои статейки без ее согласия! Но тетя Хи… как она могла устроить такое, да еще и без предупреждения? Ведь она же прекрасно знает, что Карина относится к публичности лишь как к неизбежному злу! И почему она не отвечает на вызовы? Может, ее тоже достали журналисты?
Постепенно она расслабилась настолько, что стала способна слушать, о чем разговаривают друзья. Биката, как выяснилось, рассказывал про забавный случай с группой уличной шпаны, попытавшейся коллективно изнасиловать Касуху, искина третьей страты, носившей в то время женскую куклу. Группа из трех юных мерзавцев привязалась к ней поздно ночью в Окияме, маленьком городке где-то на Восточном побережье. Городок считался тихим и благополучным, так что Касуха, занимавшаяся какими-то своими таинственными делами, не озаботилась мерами предосторожности. Когда она поняла, что троица вроде бы случайно приставших к ней подростков держит в уме совершенно определенные намерения, то не стала применять к ним силовых мер. Она просто завела их в лесок на окраине города и в полном смысле слова изнасиловала, обездвижив воздействием на нервные узлы, а заодно вызвав многочасовую неспадающую эрекцию – возможно, приятную поначалу, но чем дальше, тем более болезненную. К утру все трое плакали горючими слезами, умоляя их отпустить, и когда Касуха смилостивилась, уползали они буквально на четвереньках – стоять на ногах они не могли.
Томара смешливо фыркала, когда Биката рассказывал об особо пикантных подробностях, а Дентор только качал головой. С одной стороны, как страж порядка и добропорядочный гражданин он не мог не радоваться понесенной молодыми подонками каре. С другой – кажется, он искренне сочувствовал им как мужчина. Карина тайком улыбалась под своим капюшоном.
Биката рассказывал действительно смешно, и она с удовольствием слушала его голос. Конечно, сплетничать невежливо, но, в конце концов, те трое сами виноваты. За прошедшие с их первого знакомства годы Биката сильно изменился. Молодой застенчивый и закомплексованный парень превратился в уверенного в себе мужчину в расцвете сил. Конечно, сейчас здесь не он, а имитирующая его кукла, но в прошлые их встречи он присутствовал сам… наверное. Он возмужал, его взгляд стал спокоен, движения из порывистых и резких превратились в выверенные и плавные. Определенно, ему пошло на пользу пребывание среди искинов Камилла и принятых ими в компанию людей. Она вспомнила, как в пятьдесят втором еще раз побывала на островах. Тогда он уже расстался с Бойрой (точнее, та убрала наскучившее шасси Калайи в дальнюю кладовку) и сошелся с Каллой – или с Руссой? – в общем, с кем-то из живых девушек-воспитательниц. Карина, погостив у него пару часов, внезапно испытала такой приступ ревности к его подруге, что торопливо попрощалась и попросила Бойру переправить ее обратно домой. Потом она, разумеется, совладала с собой, даже слегка удивившись остроте нахлынувших чувств. Но налет сожаления остался. Возможно, именно Биката мог стать тем самым мужчиной, с которым она провела бы десяток-другой лет. Впрочем, он жил своей жизнью, она своей, и оба они изменяться не собирались. Нет, не судьба им сойтись. Не судьба. Но все же приятно видеть его рядом и знать, что есть у нее друг, которому при нужде можно довериться, не скрывая ни своей сущности, ни своих знаний о мире. Определенно, искины правильно сделали, когда решились-таки покинуть свои острова…
В какой-то момент Биката прервался и заглянул ей под капюшон. Карина подмигнула ему, и он облегченно улыбнулся в ответ.
– Ну что, отошла немного? – осведомился он. – Вот и замечательно. А то на тебе лица не было, одни глаза страдальческие. Ну, где там ваш океанариум?
– Почти пришли, – откликнулась Томара. – Вон, видишь высокий дом саженях в трехстах. Он на краю Квадратной площади. Рядом с ним океанариум.
Чтобы попасть внутрь, пришлось выстоять изрядную очередь – сперва за билетами, а потом ко входу. Но, как оказалось, оно того стоило. Океанариум оказался просто шикарным. Он состоял из пяти больших залов, три из которых имели в качестве стен гигантские аквариумы. В одном из них резвилась группа дельфинов, казалось, изучавших посетителей с не меньшим интересом, чем посетители – их. В другом ходили кругами две здоровых, в сажень, крапчатых акулы. В третьем вальяжно помахивали ластами несколько больших, диаметром в полсажени, морских черепах, задумчиво обкусывавших водоросли и глядящих перед собой загадочными черными глазами. В аквариумах поменьше крутились стайки ярких рыб с коралловых рифов, ползали крабы, волновались в потоках воды разнообразные морские растения. Колыхались заросли жгучего морского волоса, в которых прятались мелкие рыбки-погремушки, желтые в оранжевую крапинку. Изображали из себя куски черной скалы морские гребни, практически неотличимые от придонных камней, к которым они прижимались. Скаты лежали на дне, а иногда беспокойно трепыхались, обследуя стекло аквариума от дна до самого верха. Высовывались из узких нор мурены с тупыми бессмысленно-злобными выражениями на физиономиях… Несмотря на то, что последние пятнадцать лет она жила на морском побережье, в океанариум Карина попала впервые в жизни, так что с большим интересом всматривалась в подводные чудеса. Правда, иногда она нервно вздрагивала и начинала озираться по сторонам, но тут же брала себя в руки. Вряд ли кто-то из остальных посетителей пришел сюда сразу после передачи. А журналистам ее здесь не выследить.
Два часа спустя, вдоволь набродившись по залам, Карина, Биката, Дентор и Томара вышли на улицу. Дентор с сомнением глянул на часы.
– Ну что, девочки, пора прощаться, – задумчиво сказал он. – У меня сегодня ночное дежурство, в шесть я должен появиться в управлении. А уже почти полшестого. Пойду-ка я от вас, пожалуй. Тома, ты домой? Проводить?
– У тебя времени нет, – махнула рукой Томара. – Да что я, маленькая, чтобы меня провожать?
– Ты? – сверху вниз глянул на нее муж, превосходящий ее ростом по крайней мере сантиметров на тридцать. – Ну, как тебе сказать… Видывал я и покрупнее.
– Топай уж, ехидина-переросток, – шутливо хлопнула его по руке Томара. – Без тебя доберусь. Кара, давай-ка лучше я тебя до дому провожу.
– Спасибо, тетя Тома, – улыбнулась ей Карина, – но не стоит. Там наверняка толпа журналюг уже собралась. Увидят нас вместе – не отвяжутся от тебя. Би, ты где остановился? Можешь у меня переночевать.
– У тебя? – с сомнением потер подбородок Биката. – Вообще-то я собирался своего чоки домой отправить. Поезд через полтора часа. Хотя могу и задержаться до завтра. Поставлю куклу в уголок и отключусь. Будет она на тебя всю ночь пялиться в качестве моральной поддержки. Завтра утром пробью тебе дорогу в толпе журналюг, а потом выполню заранее продуманный маневр отступления. Угу?
– Угу! – согласилась Карина. – Ладно, тетя Тома, тогда до завтра. Ох, что в отделении будет… Наверняка все сегодняшнюю передачу смотрели. Даже на работу идти боязно.
– Не думай о всяких глупостях, – решительно сказала хирург. – Ничего особенного не случится. Все нормально. И выпей снотворного на ночь, а то опять не уснешь. Проворочаешься всю ночь, завтра явишься зеленая от недосыпа, как лягушка.
Помахав на прощание, Дентор с Томарой скрылись в толпе. Карина посмотрела на Бикату и вздохнула.
– Ну что? – грустно спросила она. – Пошли прорываться до дома? У тебя в кармане ненароком пулемет не завалялся?
– Ты сама себе пулемет, – усмехнулся Биката. – Сколько ты там выжимаешь своими манипуляторами? Полтонны?
– Сто двадцать девять килограмм, – поправила Карина. – Уже три года как вес не увеличивается. Видимо, достигло предела. Но манипуляторы не годятся. Их только я и вижу, и то плохо. А пулемет всем заметен. Впрочем, журналюги всегда безумны, их и пулеметом, наверное, не напугаешь. Ну пошли, пошли, а то я и в самом деле так себя накручу, что не рискну домой вернуться.
Вопреки ее ожиданию море журналистов у подъезда не колыхалось. Навстречу им бросился всего десяток личностей, обвешанных записывающей аппаратурой, и еще два оператора торчали на другой стороне улицы, бесстрастно фиксируя происходящее объективами камер.
– Госпожа Карина, как ты можешь прокомментировать сегодняшние заявления…
– Госпожа Карина, верно ли, что твое похищение партией "Нормальных людей" в сорок девятом…
– Госпожа Карина, пару слов о правах девиантов для наших читателей…
Не обращая на них внимания, Карина с каменным выражением лица прошла к двери подъезда, попутно сдвинув в сторону манипуляторами особо нахальную личность, не пожелавшую уступить дорогу. Сунув в прорезь пластинку ключа, она пропустила вперед Бикату и двинулась было за ним, но, поколебавшись, остановилась и повернулась к выжидательно замолчавшим журналистам.
– Я не намерена комментировать сегодняшнюю передачу, – ровно сказала она. – Материалы обо мне господин Вай Краамс использовал самовольно, разрешения на публичное разглашение тайны моей личности он не получал. В силу нашего давнего знакомства я не собираюсь преследовать его по закону. Однако любого другого журналиста, попытавшегося сделать лезть в мою жизнь без моего согласия, раздену по суду до нитки. А согласия я не дам никому. Выражаю всем глубочайшую признательность за понимание.
Она решительно повернулась и вошла в подъезд, и тяжелая дверь с лязгом захлопнулась за ней.
Два человека, сидящие в автомобиле с затемненными стеклами на противоположной стороне улицы, переглянулись.
– Он? – холодно спросил один, с кожей которого почти сливались темные очки, которые он носил несмотря на вечер.
– Он, – дернул щекой второй. – Господин Сай…
– Шай! – резко оборвал его первый. – Если хочешь со мной сотрудничать, человек с Востока, научись для начала правильно выговаривать мое имя.
– Приношу свои извинения, господин Шай ах-Велеконг, – скрипнул зубами второй. – Да, он. Посмотри на фотографию. За восемь лет, разумеется, люди меняются, иногда сильно, но это он, я уверен. Теперь ты понимаешь, что я вам не лгал?
– Мне не нужен мужчина, – все так же холодно сказал первый. – Мне нужна женщина. Где она?
– Откуда я знаю? – пожал плечами второй. – Сейчас ее с ними нет. Может, она давно его бросила, после стольки-то лет. Но он должен знать, где она. Я могу подсказать, к кому в нашем городе можно обратиться, чтобы без лишнего шума украсть человека…
Первый мужчина медленно повернул к нему голову и неторопливо снял очки. И тут же господин Оса Касадака почувствовал, как его горло стискивает невидимое упругое щупальце.
– Дракон не обращается за помощью, – медленно, без малейшего намека на западный акцент, произнес Голова Дракона. – Дракон берет то, что хочет, и платит, если сочтет нужным. Не беспокойся, момбацу сан Оса, мы сами разберемся, когда и как поговорить с ним.
– Однако Дракон вряд ли откажется выслушать разумный совет, – через силу проговорил директор службы безопасности "Визагона". – А я могу дать очень хороший совет. И помо… оказать дополнительные услуги, которые вам наверняка понадобятся.
Ощущение давления на горле исчезло, и он облегченно вздохнул.
– Я услышал твои слова, – безразлично сказал Голова Дракона. – С тобой свяжутся.
Не произнеся больше ни слова, он открыл дверь и выбрался из машины. Нет, не так: только что он сидел в пассажирском кресле, слегка наклонившись вперед, и вот уже целеустремленно шагает по тротуару в одному ему известном направлении, непринужденно лавируя между пешеходами. Господин Оса проводил его взглядом и вздохнул, машинально потирая горло. Возможно, использовать Дракона для сведения старых счетов – не такая уж и хорошая мысль. Особенно с учетом того, что бандит неожиданно оказался девиантом, и почти наверняка – первой категории. Гиперметаболизм – ну надо же! А если они с той девкой стакнутся? Но лавина уже пошла по склону, и единственный способ не угодить под нее – как можно быстрее бежать впереди.
Он плавно тронул автомобиль с места и несколько секунд спустя затерялся в потоке машин, идущем по улице.
