Текст книги "Том 3. Лица"
Автор книги: Евгений Замятин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)
Столовая в доме Малафея Ионыча. Прямо – дверь в залу, там – пение. Другая, застекленная, дверь – на балкон, оттуда ступеньки вниз, в сад. Возле балкона – три дерева, под одним из них, скорчившись, сидит Жудра.
Дарья(выходит на балкон – стряхнуть скатерть, заслушалась пения и заводит сама):
Хорошо тому на свете жить,
У кого нету стыда в глазах,
У кого нету и совести.
Хорошо тому на свете жить,
У кого…
Жудра(привстав). Это ты – правильно. А мне вот тут – сиди.
Дарья. Ой-ой! Кто-й-то? Кто-й-то?
Жудра. Ш-ш-ш, Даша, не кричи. Это я.
Дарья. Ой, Витька окаянный… Настращал – прямо не передохну. Да ты что же тут сидишь как воришка? В дом-то чего не идешь?
Жудра. С Малафеем разругался – вдрызг… Из-за Любы.
Дарья. Ах, батюшка ты мой! Так, может, Любе чего передать? Ты скажи, я для тебя все сделаю.
Жудра. Спасибо тебе, Дашенька: я знаю, ты все сделаешь, да вот я-то не знаю еще, что делать. Еще пока не продумал.
Дарья. Ну, сиди, думай.
Жудра. Эх, жизнь наша – копейка! А еще того хуже, когда и копейки в кармане нету. Были бы деньги, сели бы мы с Любой в поезд – и ищи ветра в поле.
Дарья(конфиденциально). А у дьякона – полено.
Жудра(удивленно). Какое полено?
Дарья. А такое – сберегательная касса: нутро пустое – и все деньгами набито: чтоб в случае обыска не нашли.
Жудра. Ну, так этих денет ты из него и поленом не вышибешь.
Дарья(вертя могучим кулаком). Я-то? Не вышибу? (Уходит.)
Илья(появляется около балкона. Приглядываясь, тихо). Витька, Витька!
Жудра. Илья! Ну, наконец-то! А папашка твой что же?
Илья. После придет.
Жудра хохочет.
Илья. Ты чего?
Жудра. Вспомнил, как папашка твой тут отплясывал, когда <телеграмма> твоя пришла… Потеха! Все выскочили… Да, кстати, про какого еще ты там африканского гостя в телеграмме писал? Как про него услыхали – так прямо у всех мозги набекрень: никто ничего не понимает, переполошились… Что это – негр, что ли?
Илья. А-а, зацепило! Я тебе сейчас про него расскажу. Иду я, понимаешь, в Порт-Саиде по набережной и вижу: толпа, в середине – негр, а с ним рядом…
Дверь из залы в столовую открывается, в столовую на цыпочках выходит Малафей Ионыч.
Малафей Ионыч(тихо). Дашка, Дашка! Жудра (Илье). Ш-ш-ш!
Малафей Ионыч. Ах ты, Господи! Ничего не готово! Да что ж это такое?
Илья(тихо – Жудре). Пойдем подальше – там я тебе доскажу. (Уходят.)
Малафей Ионыч. Дашка! Дашка!
Музыка в зале прекратилась, оттуда выходит Чупятов, за ним остальные.
Чупятов. Ну, спасибо, Любаша! Ай, молодец-девушка, ай, молодец! Ну, этакий клад тут нельзя держать, это – народное достояние. Обязательно ее в Москву учиться отправим.
Люба. Товарищ Чупятов, я хочу сказать… я не могу одна… я…
Малафей Ионыч(перебивает). Ты – не одна: я тут, можно-скать – на страже. Товарищ Чупятов… дорогой товарищ Чупятов! Позволю себе, что если бы это было в мрачные времена царизма, так я бы вам – прямо в ножки! Но так как мы избавились от этого наследия, то разрешите пожать вашу руку помощи.
Чупятов. Да ну тебя… При чем – я? Ты лучше Унтера Иваныча благодари – он ее обучал-то.
Малафей Ионыч. Дорогой германский товарищ, позвольте вас… (Лобызает.)
Унтер Иваныч. Данке. (Отплевывается, вытирается.) Но это – антигигиенише.
Чупятов(Унтеру Иванычу). Ну, еще-то чего нам споете?
Превосходный. Вот, например, ест композитор товарищ Глинкин: вы Глинкина можете?
Унтер Иваныч. О, да, я могу… Но я не могу, майнэ фрау – моя жена – в ожидании…
Чупятов. Ну? Опять – младенец?
Унтер Иваныч. Это – я, я. Она меня дома в ожидании, и я боюсь: у нее голос очень военный, как у валторн.
Чупятов. Ничего, обойдется. Поиграй, поиграй нам еще… В кои-то веки!
Малафей Ионыч. Унтер Иваныч, кто вас просит – кто вас просит-то, вы подумайте! Да если бы меня… да я бы не то что в валторну – в эту самую… в флейту бы влез бы…
Чупятов. Да будет тебе! Ну, что это, ей-Богу!
Идет в залу, Малафей Ионыч – за ним.
Люба(Сосулину). Ну? Чего вы на меня очки пялите? Что вы мне хотели сказать?
Сосулин. Только четыре строчки. Вы поймете… (Декламирует):
Вперед! За мною! Вперед!
Передо мною ты одна,
Пересохли губы и рот –
Жажду выпить чашу до дна…
Люба. Вы что – чаю хотите?
Сосулин(растерянно). Чаю? Да… то есть нет, что я! Нет!
Люба. Ну, так в чем дело, говорите… А то «да», «нет»… Терпеть не могу!
Сосулин. Я… тут мешают, я – потом… Когда вы еще споете – я буду вас ждать на балконе. Вы придете? Люба – я умоляю вас!
Подходит Превосходный – Сосулин тотчас же уходит в залу.
Превосходный. Люба, я еще не успел… я хотел бы сказать вам за ваше пенье – широкое русское мерси. И ежели между нами приватнэ, то вы ест единственное пьятно… э-э-э… в нашей дыре.
Люба. Пятно – в дыре? Благодарю вас… товарищ Глинкин.
Превосходный. Глинкин? А почему – Глинкин, когда я имею свое фамилие и даже очень хорошее, и оно пойдет к вам, як по выкройке.
Люба. Нет, мне ваша выкройка что-то не нравится. (Уходит.)
Каптолина Пална(подходит к Превосходному). Вы это чего же это, а?
Превосходный. Что – что же?
Каптолина Пална. Будто из товарищей, а поступаете, как буржуй!
Превосходный. Кто? Я?
Каптолина Пална. А то кто же? Я вам вот этак глазом сделала, чтобы вы на балкон шли, а вы как колода, ни с места.
Превосходный. Цо такое – колода? А ежели я не видел, как вы мне сделали тым глазэм.
Каптолина Пална. Вот-ще: не видел! Ну, так теперь глядите: как только Любка распоется – чтоб у меня сейчас на балкон шли!
Превосходный. Ну хорошо, хорошо… Не волнуйтесь. Я приду – як Бога кохам, приду.
Каптолина Пална. Ну, если только вы… (Увидев вошедшего Илью.) Ой, какой сурприз! Илюша!
Илья. Я. Здравствуйте.
Превосходный. А-а, пан студент! Вернулся?
Каптолина Пална. Илюша… да как же это вы? Из самой заграницы? И… и ничего?
Илья. Ничего, как видите.
Каптолина Пална. Ой, Малафей! Малафей! Товарищ Чупятов! Глядите, глядите! Тут – из заграницы… из настоящей!
Малафей Ионыч, Люба, Сосулин, Унтер Иваныч – выбегают из залы к Илье.
Люба. Илюша, голубчик!
Чупятов. А-а, мореплаватель!
Малафей Ионыч. Илья Петрович, наш дорогой красный студент!
Сосулин. Позвольте: это, значит, была ваша телеграмма – африканский гость и так далее?
Илья. Да, моя.
Превосходный. Ицо оно то есть – африканский… гощтъ?
Чупятов. Да, загнул загадку – ну-ка, разгадывай.
Малафей Ионыч. Спасибо, тов. Чупятов! Спасибо, тов. Превосходный.
Илья. Африканский гость? А вот сейчас увидите.
Превосходный. Как?
Сосулин. Где?
Илья. Он сейчас придет сюда.
Малафей Ионыч. Сюда?
Унтер Иваныч. Боже ты мое!
Сосулин. Фантастика!
Илья. Да… почти что.
Каптолина Пална. А он из товарищей – или настоящий кавалер?
Малафей Ионыч(тихо, но свирепо). Молчи… дура!
Сосулин. Позвольте: все-таки – кто же он?
Илья. Он? Да видите… как бы это сказать…
Превосходный. Я уже знаю: делегат.
Илья. Вроде.
Превосходный. Ну, ясно, как дзень. Неф – или какого-либо другого цвета.
Каптолина Пална. Негр? Ой, вот интересно!
Малафей Ионыч. И… и он – сюда, ко мне? Делегат? Ой, Госп… то есть, я хочу… Тов. Чупятов – делегат! Можно-скать, черная жертва империализма. Да это же… Капа! Капа!
Чупятов. Да постой, не лотоши. (Илье.) В чем дело?
Илья(Чупятову). Как раз по этому делу – мне надо вам два слова сказать… по секрету.
Чупятов. Ладно.
Превосходный(обиженно). Ну, ежели вы хочете приватнэ и не кладетесь на мой гонор – то я могу уйти.
Малафей Ионыч. Тов. Превосходный – извиняюсь! Товарищи, товарищи, позвольте вам – сюда!
Чупятов и Илья отходят в сторону. Остальные разговаривают взволнованным шепотом.
Малафей Ионыч. Тов. Превосходный… делегат, а? Да ведь этого негра прямо Бог послал… то есть – Бог, конечно, с маленькой буквы, с маленькой буквы…
Превосходный. Ну, хотя бы з маленькой, но з того может быть большой профит.
Малафей Ионыч. Ну да! Тов. Сосулин, если статейку в Москву – в «Известия», а? Что, мол, такого-то числа, состоялось чествование жертвы империализма в доме у бывшего… то есть у меня.
Сосулин. Сейчас, сейчас… Постойте (начинает декламировать):
Привет тебе от нас, как брату!
Я тоже негром был когда-то,
Теперь я стал…
(Запнулся. К окружающим.)
Ну, скорей: кем? кем?
Каптолина Пална. Арапом?
Малафей Ионыч (ей). Молчи! Товарищи, я не могу… я волнуюсь. (Не в силах выдержать больше – на цыпочках подходит к Чупятову и Илье.) Товарищи…
Илья(к ним). Сейчас, сейчас. (Шепотом кончает свой разговор с Чупятовым.)
Малафей Ионыч. Тов. Чупятов… я не могу, я волнуюсь. Вы, можно-скать, отче наш… Может, какие-нибудь директивочки от вас, – как и что. Ведь случай-то, можно-скать, непредусмотренный… африканский… Ведь негр… товарищи.
Чупятов(неопределенно). Да… Это надо учитывать.
Превосходный. Я на то скажу вам: даже – в масштабе, ежели то ест делегат.
Илья. Да… Советую…
Малафей Ионыч. Да что, что советуете-то? Илья Петрович, дорогой – вы скажите: может, он что-нибудь любит эдакое… или вообще.
Илья(на Любу). Вот.
Малафей Ионыч(радостно). Ну-у? Так это мы…
Илья. То есть – пение, музыку. Так что, по-моему, продолжайте концерт. А потом чего-нибудь слегка – тут (показывает на стол) – вот и все.
Малафей Ионыч. Госп… да это я… да мы – в лепешку! Капа… Капа… Она сейчас тут приготовит…
Чупятов. Вот это хорошо, что у тебя жена работящая. А то у других – кухарки, горничные… ну, не глядел бы!
Малафей Ионыч. Истинно: прямо глядеть тошно! У нас, тов. Чупятов, этого и в заводе нету, мы – по-пролетарски… Ну, Унтер Иваныч, Люба – начинайте, начинайте, а то ведь он, гость-то, каждую минуту может, а мы тут стоим… Я не могу – я волнуюсь.
Чупятов. Постой, дай докурим. Вот студент нам еще что-нибудь расскажет.
Превосходный(Илье). Да, я вас прошу – провентилируйте нам в международном масштабе, як там у вас, в загранице.
Илья. События там – совершенно невероятные. Особенно в английских колониях, в Африке. Понимаете: в Гвинее – восстание негров…
Малафей Ионыч. Негров? Дак ведь гость-то наш как раз…
Илья. Да, и туземный батальон отказался стрелять…
Малафей Ионыч. Товарищ Чупятов… ура! Я не могу… Резолюцию!
Сосулин. Товарищ Чупятов – я предлагаю – срочные стихи.
Превосходный. Нет, нет: резолюцию… Як пана Бога кохам.
Илья. Не торопитесь: самое замечательное дальше. Понимаете… Да нет: я лучше вам прямо из газеты переведу… (Вынимает английскую газету и делает вид, что переводит.) Вот… «отказались стрелять. И тогда против восставших английским губернатором были брошены до тех пор невиданные части…»
Превосходный. Слушайте, слушайте!
Сосулин. Я протестую – от лица…
Чупятов. Да погодите вы! Дайте кончить.
Илья(продолжает). «Это были прекрасно обученные и вооруженные карабинами… человекообразные обезьяны…»
Унтер Иваныч. Боже ты мое!
Илья(продолжает). «Но даже и они отказались и бросили оружие все, как один…»
Малафей Ионыч. Ура!
Превосходный. Ну да – ура.
Сосулин. Позвольте… что же это? Выходит – они совершенно, как люди… то есть как я?
Илья. Да, как вы.
Сосулин. Фантастика!
Илья. Пожалуйста – вот вам газета: вы же, наверное, английский знаете.
Сосулин. Отчасти… да… (Берет газету, растерянно смотрит.) Да, действительно…
Каптолина Пална(услышала шаги – кто-то поднимается из сада на балкон). Ой… идет! Идет!
Малафей Ионыч. Кто? Он? Африканский…
Кидается к балкону, свалка в дверях.
Сосулин. Пустите!.. пустите меня! Я – корреспондент.
Превосходный. Нет, извиняюсь, я! Как секретарь…
Каптолина Пална. Я – дама, а вы на меня прете… Тоже – кавалер!
Малафей Ионыч(увидел на балконе Дарью, торопливо закрывает дверь). Товарищи, это не он, это не он! Ей-Богу, не он! Это – не негр.
Чупятов. А кто же?
Малафей Ионыч. Это… так, одна… моя дальняя… то есть, вообще женщина…
Чупятов. А-а… ну, ладно… (Бросая папиросу.) Что ж, Унтер Иваныч, пора начинать. (Идет в залу.)
Малафей Ионыч(вслед). Истинно: пора… спасибо, тов. Чупятов (приоткрыв дверь на балкон, где Дарья начинает развешивать белье). Дашка, дура… спятила? Белье развешивать! Уходи отсюда… слышишь? (Закрыв дверь – сладко.) Тов. Превосходный… осмелюсь… Тов. Сосулин, дорогой наш поэт! Люба! Люба! Да что ж ты, что ж ты не идешь? Иди же. Я не могу – я волнуюсь… ведь он каждую минуту может… Люба!
Люба(Илья что-то шепчет ей). Да иду, иду.
Уходит в залу вместе с Ильей.
Малафей Ионыч. Капа, слушай: пока она петь будет – ты тут все приготовь… Да поскорее. Господи, ведь каждую минуту – каждую минуту может… Ведь делегат – понимаешь?
Каптолина Пална. Вот-ще: приготовь! Очень надо! А Дашка на что?
Малафей Ионыч. Дура! Ты слышала, что товарищ Чупятов про кухарок говорил? Да после этого Дашку обнаружить – разве это мысленное дело?
Каптолина Пална. А может, у меня свои дела – поважнее? Вот-ще! (Вильнув хвостом, уплывает в залу.)
Малафей Ионыч. Дура! Владычица! Что же теперь? Мать Пресвятая… Дарья! Дашка! Дашка! (Выбегает.)
Возле балкона появляются доктор и Жудра-с каким-то свертком в руках.
Доктор. Ну, ладно, жди пока тут. Я пойду туда. (Поднимается на балкон и в столовую.)
Жудра садится под балконом.
Илья(выйдя из залы навстречу доктору). Ты один? А что же – Африканский гость? Пожалует или раздумал?
Доктор. Придет, придет, только попозже, когда пение кончится.
Илья. Ага! Ну, стало быть – скоро: там уже Аида африканская при последнем издыхании, – слышишь? (Идут в залу.)
В столовую входит Малафей Ионыч вместе с Дарьей, опасливо прикрывает дверь в залу, тянет Дарью к балконной двери.
Малафей Ионыч(Дарье). Так – поняла? Ножи, вилки, которые попроще – кухонные.
Дарья. Кухонные – так кухонные: мне – наплевать, дело твое… (Хочет уйти.)
Малафей Ионыч. Да нет, ты постой. Понимаешь: гости… это самое… нынче – особенные. Надо, понимаешь, чтобы ты как-нибудь… не ты, а как бы… это самое…
Дарья. Ты – не ты… Говори уж, чего кругом ходишь, как кот.
Малафей Ионыч(как в воду). Ну… одним словом… ты мне – тетка.
Жудра фыркает.
Дарья. Тетка-а? Хто? Я? Тебе?
Малафей Ионыч. Ах, ты, Господи… Да некогда мне с тобой! Говорю – тетка, стало быть – тетка. Что я – даром тебе деньги-то плачу?
Дарья. Нашел дуру! Это чтобы я у тебя за десять целковых в месяц и в кухарках, и в тетках служила?
Малафей Ионыч. Дашка, Бог с тобой: какая же это служба тетка? Только одно уважение. Чай, например, подашь – и сама садись с нами, пей. И разговаривай – вообще, как тетке полагается. Да ты женщина умная, мне тебя не учить.
Дарья. Умная – умная, а все-таки в союз сбегаю, спрошу, почем в месяц за тетку полагается.
Малафей Ионыч. Дарья Матвеевна, голубушка, – да зачем же в союз? Я и сам давно тебе хотел прибавить… Ну, двенадцать целковых в месяц – по рукам, а?
Дарья. Не-ет, меньше, как за пять, в тетки не пойду… Сраму-то одного по нонешним временам: дьяконова тетка! (Уходит.)
Малафей Ионыч. Дарья Мат… Ах, ты чертова…
Открывается дверь из залы, высовывается тов. Чупятов.
Ой, товарищ Чупятов. Это я… волнуюсь…
Чупятов манит его пальцем.
Сейчас, сейчас, сейчас…
На цыпочках проходит в залу. Из залы выплывает Каптолина Пална, за нею Превосходный. Жудра быстро взбирается на дерево и дальнейшее наблюдает оттуда.
Превосходный(увлекая Каптолину Палну в неосвещенный угол балкона). Сюда! Сюда! Здесь будет удобнее.
Каптолина Пална. Ой, там темно!
Превосходный. То как раз ест удобно для личной жизни. И мы з вами, конечно, за свободную личную жизнь, ктура ест завоевание нашей революции – и никакой другой революции нам даже не надо.
Каптолина Пална. Ну, да! (Пауза.) А к нам нынче трубочист приходил.
Превосходный(удивленно). То ест… для чего вдруг – трубочист?
Каптолина Пална. Известно для чего: трубы чистить. Весь в саже. Вот бы ни за что не поцеловала!
Превосходный. А ежели не трубочист, а я – Казимир Превосходный – так что?
Каптолина Пална. Вот-ще! Очень мне надо вас целовать! Это не полагается, чтоб дама…
Превосходный. Але ведь я же не дама? И значит, я – могу? Да?
Каптолина Пална. Какой нахал! Конечно. (Поцелуй.) Ах, как я люблю с вами обращаться!
Превосходный. Ну, я прошу вас: еще один… як пана Бога кохам – один!
Каптолина Пална. Вот-ще! За кого вы меня принимаете? (Пауза.) А у меня вот тут – родинка.
Превосходный. Где? Здесь? Да… это знаете, родинка… это даже ест целая родина.
Жудра, не выдержав, фыркает.
Каптолина Пална. Ой… кто это, кто это там?
Превосходный(вскакивает, заглядывает через перила вниз, возвращается). Глупство! Никого… или кто-нибудь в виде птицы. (Возобновляет охоту за родинкой.) Извиняюсь… здесь? Нет?
Каптолина Пална. Ой… а если там есть кто-нибудь? Я же слышала! А если там Чупятов?
Превосходный. Пфе. Цо такое Чупятов?.. Извиняюсь: здесь, да? Некультурная личность, и ежели приватнэ – мне на подобных з высокого дерева плевать.
Каптолина Пална. Ш-ш-ш! Что вы, что вы?
Превосходный. Я же вам говорю, что – никого, и никто не может нас слушать.
Жудра(тихо, но очень раздельно). А вдруг?
Каптолина Пална. Ой! Ой!
Превосходный. Цо, цо такого? (Сбегает с балкона, ищет. Вернувшись.) Никого. То был какой-нибудь звук природы.
Каптолина Пална. Вот-ще – природы! Я же слышала: он сказал – «а вдруг». У меня даже пульс начался.
Превосходный. Извиняюсь, где? Тут?
Каптолина Пална. Нет-нет-нет! Пустите. Идемте отсюда, я боюсь.
Превосходный. А-а, дебли их везьмо! Хорошо, хорошо… Идем.
Уходят. В столовой во время этой сцены Дарья накрывает на стол. В зале – соло на рояле Унтера Иваныча. Люба входит в столовую. Жудра увидел – вскакивает с дерева через окно. Женщины вскрикивают.
Люба. Ой, Витька! Ой, Витька… ты?
Дарья. Черт окаянный! Ты меня до родимчика доведешь!
Люба. А мне Илья говорил… где же Африканский гость?
Жудра. Через пять минут тут будет. Ты смотри, в него не влюбись…
Люба. То есть это в кого – в него? (Хохочет.)
Из залы выскакивает Сосулин, от волнения, как всегда – снял и шелковым платочком протирает очки. Жудра присел сзади Дарьи, она прикрывает его платьем.
Сосулин. Любовь Малафеевна… Люба! Вы на балкон? Да?
Люба. Нет. Там у нас лягушки прыгают… противные. Да если вы еще…
Сосулин(бросив очки на стол, подходит к Любе, взял ее руку обеими своими). Люба, если вы… если вы не пойдете, я… я не знаю, что сделаю!
Люба. Я знаю; прочтете свои стихи…
Сосулин. Люба – я не шучу.
Жудра проскочил под столом и уже из-за спины Сосулина кивает Любе, чтобы она согласилась.
Люба. Да? Не шутите? Ну, хорошо, идите – я сейчас к вам выйду.
Жудра(из-под стола, хватает очки Сосулина).
Сосулин. Где… где мои очки? Где? Я же сейчас, сейчас их здесь бросил.
Люба. Да идите же скорей! Пока там играют… А то сейчас все выйдут.
Сосулин. А, черт, ну, все равно…
Выходит на балкон. Жудра выталкивает туда Дарью. Сам выскакивает через окно, взбирается опять на дерево и исчезает. Люба остается в столовой, у балконной двери.
Сосулин(вышедшей на балкон Дарье – шепотом). Наконец-то! Это – вы?
Дарья(тихо). Ну, я.
Сосулин. Я вас не вижу, но все равно: ваш голос все время звучит во мне… Да, да, во мне. У меня есть четыре строчки – вот:
Твой голос – голос восстаний,
Кровь бунтует во мне, кипит.
Революции день настанет –
Ты будешь моей Лилит…
Лилит-Лилит-Лилит! (На коленях.)
Дарья. Ой, да встань! Что это ты – что это ты… спятил?
Сосулин. Повтори, повтори еще! Боже мой… ты сказала мне «ты» – да?
Дарья. Ну, да: сказала.
Сосулин. Милая… ты-ты-ты! Ты не знала – ты не знала! А я давно не спускаю с тебя глаз – я слежу за каждым твоим движением… Что же ты молчишь? Милая, милая… что же ты молчишь? Ну, скажи: ведь ты согласна… Да? Да?
Дарья. Чево согласна-то?
Сосулин. Ну, конечно – быть моей женой… ты согласна, да?
Дарья. Да ну ладно, что ля…
Сосулин. Ты… Ты! (Обнимает Дарью – Люба задыхается от неслышного смеха.)
Люба(выходит на балкон). Ну, поздравляю вас, Сосулин, поздравляю. Я так за вас рада.
Сосулин. Кто это? Что такое? Где… где мои очки? Где очки?
Двери зала открываются, из зала входит Чупятов.
Люба. Товарищ Чупятов! Товарищ Чупятов! Подите сюда… скорей!
Чупятов. В чем дело?
Люба. Поздравьте их: он только что ей сделал предложение.
Чупятов. Но-о? (Сосулину.) Это, брат, здорово! Вот теперь вижу – ты действительно не на словах только. А то ведь нынче всяких много: строят из себя этакого… пролетарского, а сам шелковым платочком нос зажимает…
Сосулин(торопливо прячет платок). Где… где мои очки?
Люба. Вот… они на столе были, вы их под салфетку засунули.
Сосулин(надев очки, в ужасе смотрит на Дарью). Вы? Я… я… нет! Это же…
Чупятов. Ну, нечего, нечего конфузиться. Поздравляю. Это, брат, здорово!
Дарья(обнимает Сосулина). Ах ты… цыплок ты эдакий!
Чупятов. Вот это – да: это – поглядеть приятно! (Дарье.) Вас… как звать-то?
Дарья. Дарьей кличут.
Люба. Она у нас пятый год живет…
Чупятов. Так, так… Она – что же у вас: вроде…
Малафей Ионыч(подбегает). Это… это, товарищ Чупятов… э-э… моя тетя.
Чупятов. Но-о? А я думал…
Малафей Ионыч. Она… тётя, можно-скать, от сохи… от сохи – да. Она в деревне жила…
Дарья. Ну, кому – тетя, а кому…
Чупятов. А я думал – прислуга.
Малафей Ионыч. Нет, что вы, что вы, товарищ Чупятов, я не… не эксплоатирую… Она, конечно, помогает, то, се… но это, как говорится, для семейного удовольствия… А только она – тетя, ей-Богу, тетя! Тетя милая, что же ты ничего не скажешь?
Люба. Это она – с радости: замуж выходит. Вот товарищ Сосулин ей предложение сделал.
Превосходный, Каптолина Пална, Унтер Иваныч, доктор и Илья подходят.
Малафей Ионыч. Пре… предложение? Ей?
Каптолина Пална. Кому? Дашк… (Осеклась. Малафей Ионыч ее ущипнул.)
Превосходный. Кто? Товарищ Сосулин? Нет! Глупство!
Сосулин(умоляюще). Люба – вы же знаете… Вы же видели, как всё это…
Люба. Ну, да: конечно, видела – потому и говорю.
Чупятов. Да уж чего там: дело решенное, поздравляйте.
Переходит с балкона в столовую, за ним – остальные.
Малафей Ионыч. Спасибо, товарищ Чупятов! (Дарье.) Поздравляю, тетя дорогая – поздравляю!
Дарья. Тетя? Ну, насчет тети – это мы еще поговорим! Ты мне сперва…
Малафей Ионыч(перебивая). Это мы – потом, тетя, это мы потом… Поздравляю, поздравляю… Госп… товарищи! Поздравляйте! Капа! Капа!
Каптолина Пална. Вот-ще! Чтоб я…
Малафей Ионыч(тихо). Улыбайся, улыбайся, дура! Поздравляй! Ну?
Каптолина Пална. Поздравляю.
Превосходный. Ну, да: и я – тоже.
Сосулин(поздравляющим). Но позвольте… я… это же очки! Господа… это же… это же фантастика!
Илья. Привыкайте, привыкайте, ничего!
Голос за окном(не то птичий, не то еще какой-то). Уи! Уи! Уи!
Илья выглядывает за окно.
Унтер Иваныч(Сосулину). Моя жена – то же, как ваш – колоссаль. Я очень рад.
Малафей Ионыч(пожимая руки). Спасибо, спасибо. Все-таки знаете, тетя… С глубокого детства… она мне по матери…
Дарья. Кто? Я? Ты это что на меня… Да чтоб я…
Малафей Ионыч(перебивает). Тетя… тетя милая – еще раз! Ну – все, все поздравили?
Илья. Нет, еще не все… (Выглянув в окно.) Уи!
Голос за окном. Уи! Уи!
Африканский гость быстро входит в столовую. Это – антропоид, однако по всем видимостям не нынче – завтра он станет антропос-человек. На нем трусики, рыжие туфли, воротничок, галстук; остальное заменяет шерсть.
Каптолина Пална(вцеплясь в Превосходного). Ой! Ой! Ой!
Дарья. Ну и мырдишша!
Малафей Ионыч, Превосходный, Унтер Иваныч, Сосулин – онемели.
Доктор. Уважаемые товарищи! Честь имею вам представить Африканского гостя.
Занавес
