Текст книги "Том 4. Беседы еретика"
Автор книги: Евгений Замятин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)
От генеральского денщика следователь получает чрезвычайно важный материал для ответа на этот возрос: денщик был свидетелем пощечины, нанесенной Шмитом генералу; он знает о визите г-жи Шмит к генералу и о том, что у нее был ключ от боковой двери, которую теперь нашли открытой. Татарчонок Осман весело смеется и бормочет что-то совершенно непонятное – следователь прогоняет его. Денщик Половца Яков сперва пытается уклониться от допроса под предлогом, что он ничего не знает. Но торжественная церемония присяги действует на него, и он начинает рассказывать, как однажды разрядил револьвер Половца, собиравшегося идти к генералу…
Заседание суда. Перед судьями – трое: капитан Шмит, Маруся Шмит и подпоручик Половец. Но суд оказывается в совершенно парадоксальном положении: каждый из этих троих приписывает убийство себе. Каждый из обвиняемых самым горячим образом обвиняет самого себя и старается оправдать других.
Шмит отвечает резко, грубо – как будто намеренно стараясь показать себя антипатичным в глазах судей. Половец ведет себя, как настоящий попавшийся преступник: он подавлен, он путается в показаниях. Наибольшее впечатление производит показание Маруси – горячая, взволнованная и одновременно чрезвычайно логическая речь, где она уличает в противоречиях и Шмита, и Половца и объясняет судьям мотивы их рыцарского желания принять вину на себя. Председатель суда спрашивает Марусю: знает ли она, что если она говорит правду, то отсюда она пойдет в тюрьму, а затем – в Сибирь. Ведь она еще так молода, перед нею – вся жизнь…
Кажущаяся бесконечной пауза. Маруся молчит. Самообладание, по-видимому, покинуло ее. У нее вырывается рыдание…
И вдруг в ответ в публике слышен отчаянный пронзительный плач. И публика, и даже часть судей вскакивают, смотрят…
Плачет, оказывается, татарчонок Осман. Он бьет себя в грудь и кричит, что не отдаст Марусю в тюрьму. Его хотят вывести, но он, вырвавшись, подбегает к столу судей и своим ломаным языком объясняет, что это он в ту ночь пробрался в спальню генерала и застрелил его. Почему? Потому что генерал всегда бил его по лицу, а он – татарский князь, а генерал в тот вечер ударил его двенадцать раз…
После того как успокаивается вызванное этой сенсацией волнение, Маруся просит у председателя суда прощения за свою ложь. В ту ночь она действительно проникла в спальню генерала, чтобы убить его, но нашла его уже убитым. Потрясенная, в полной уверенности, что это дело рук Шмита или Половца, она убежала, оставив боковую дверь открытой…
Суду теперь ясно, что после Маруси через ту же дверь прошли в разное время Шмит и Половец. Каждый из них находил генерала уже убитым, решал, что это Маруся исполнила свою угрозу и, спасая ее, принимал вину на себя.
– Вы свободны! – объявляет председатель суда трем мнимым убийцам – Марусе, железному капитану Шмиту и Половцу…
Маруся кидается к татарчонку, осыпает его поцелуями, обещает взять его к себе до суда на поруки, и ему – еще мальчику – суд ничего не сделает.
– Не бойся, Осман, до свидания!
– Я не боюсь, я – татарский князь, – гордо отвечает Осман.
25. XI.1931
Д-503*
Геометрически правильный город. Огромные, прозрачные кубы-дома из «нового стекла»: видно, как внутри их движутся в десятом, в двадцатом этаже люди, как будто плавающие на этой высоте в воздухе. Одинаковы все дома; одинаково обставлены одинаковые комнаты; одинаково одеты их обитатели. От вторжения неорганизованной природы – цветов, деревьев, птиц, животных – города ограждены стеклянной «Зеленой стеной», за которой простираются бесконечные, зеленые, никому теперь не нужные дебри, куда человеческая нога не ступала уже в течение веков.
Мы перенесены на 1000 лет вперед от нашей эпохи. Все революции, в ожидании которых живет наше поколение, уже позади. Вся жизнь рационализирована, стандартизована, рассчитана по системе Тейлора. Рационализирована даже любовь: каждый человек исследуется в сексуальном отношении врачами в Медицинском бюро, получает определенное число «сексуальных дней» в неделю и «розовые талоны»; предъявление такого талона гарантирует каждому (или каждой) выполнение сексуальных желаний – отказ считается преступлением и карается государством… (Кстати сказать, единственная кара, применяемая теперь государством, – это смерть под «Машиной Благодетеля», действующей очень эстетично – путем мгновенной диссоциации материи: через секунду от человека остается только лужица чистой воды и кучка пепла.)
Уверенность человечества – или, по крайней мере, государственной власти – в достижении абсолютного счастья так велика, что это счастье собираются перенести и на другие планеты. С этой целью под руководством Д-503 (имена теперь, конечно, заменены буквами и цифрами) строится «Интеграл» – ракетный аппарат для межпланетного сообщения. Вокруг строителя этого аппарата и развертывается основная интрига.
Д-503, очевидно, один из талантливейших инженеров своей эпохи и как будто один из самых типичных представителей механизированного «счастливого» человечества. Во время полагающейся по дневному расписанию прогулки (прогулка совершается организованно, по четыре в ряд под марш труб «Музыкального завода») Д-503 знакомится с женщиной 1-330, в которой есть ирония, есть что-то непонятное ему, загадочное – и потому для него, рационализованного человека, враждебное, но вместе с тем, к его удивлению, именно это загадочное его влечет. 1-330 предъявляет ему «розовый талон», он является к ней в назначенный час. Как полагается здесь в таких случаях, в стеклянной комнате уже спущены жалюзи, но вместо простого, «рационального» акта 1-330 только дразнит Д-503; она, к его ужасу, курит древние «папиросы», пьет какой-то зеленый алкогольный напиток и, что еще хуже, в поцелуе заставляет и его сделать глоток. Употребление этих ядов – никотина и алкоголя – в рационализированном государстве, конечно, давно запрещено, и Д-503, как честный гражданин, должен сообщить о преступлении в государственное «Бюро Хранителей», но… он чувствует себя не в силах сделать это, он сам становится соучастником преступления. Постепенно он убеждается, что он, очевидно, заболел «любовью» – этой болезнью, о которой он читал только в древних, XX века, книгах… Это осложняется его отношениями к другой женщине, О-90: оказывается, даже и такая «нелепая» вещь, как ревность, тоже существует не только в древних книгах, потому что О-90 ревнует его к 1-330. И что еще хуже, О-90 хочет иметь от него ребенка, хотя у нее нет на это права, так как она физически не удовлетворяет установленной государством евгенической «Материнской норме». В припадке отчаяния и слабости Д-503 однажды соглашается дать ей этого ребенка – и женщине О-90 грозит в недалеком будущем страшная «Машина Благодетеля». («Благодетель» – ежегодно избираемый глава государства, и он же собственноручно выполняет операции уничтожения преступников; демонстрируется одна из таких операций – уничтожение поэта, осмелившегося написать иронические стихи по адресу «Благодетеля».)
Тем временем свидания Д-503 с таинственной 1-330 продолжаются. Одно из таких свиданий происходит в «Древнем доме», сохранившемся в виде музейного образца от XX века. Здесь 1-330 принимает Д-530, надевши вместо обязательной для всех серо-голубой «униформы» древнее, XX века, платье. Чтобы облечься опять в «униформу», она просит Д-503 отвернуться; он слышит, как она переодевается перед зеркальным шкафом, как скрипит дверца шкафа, ему хочется кинуться к ней, обнять ее… Но когда он оборачивается, оказывается, что 1-330 совершенно непонятно куда и как исчезла.
Несколько дней он ищет ее, тоскует без нее. В это время «Интеграл» уже закончен, начинаются испытания могучих ракетных двигателей на заводе. Происходят драматические встречи Д-503 с женщиной О-90, ожидающей ребенка и затем – смерти. Единственное, в чем он еще находит забвение, – это работа.
В тоске Д-503 однажды снова приходит в ту же комнату «Древнего дома», где было его последнее свидание с 1-330, открывает дверцу шкафа, и вдруг… пол шкафа уходит под его ногами, он опускается куда-то все вниз, вниз и, наконец, оказывается в подземелье. Он соображает, что, вероятно, это те самые подземелья, в которых были городские подземные дороги «древних» XX века. Но почему же это подземелье освещено электрическими лампочками? В поисках выхода из лабиринта он доходит до какой-то двери, за нею слышны голоса; стучит в дверь – оттуда выходит его знакомый доктор, к которому он недавно обращался, чтобы излечиться от своей болезни – «любви». Доктор, ничего не объясняя, выводит его во двор «Древнего дома».
Наступает великий день выборов «Благодетеля», которые на этот раз заканчиваются небывалым в истории нового человечества скандалом: вместо обычной, почти религиозной церемонии единогласного вотума какая-то группа голосует против – при всеобщем ужасе и смятении… Здесь Д-503 встречает наконец свою любовь 1-330. Она обещает объяснить ему все происходящее, все, для него непонятное, – и через несколько дней он вместе с нею снова спускается в те подземелья, где уже был один раз.
Дверь в конце подземелья, оказывается, ведет в совершенно новый мир за «Зеленой стеной». Это – буйный мир стихий, природы, зелени, птиц – и, к удивлению Д-503, людей, которые в течение веков жили здесь совершенно независимо от людей города, от машинных людей (считавших породу «диких» людей давно вымершей). Люди за «Зеленой стеной» веселы, жизнерадостны, они не знают городской, химической жизни, они едят древний «хлеб», пьют древнее «вино», они ходят нагими, они обросли шерстью – блестящей, красивой, похожей на шерсть лошадей.
Человеческое счастье 1-330 видит в синтезе примитивной жизни этих людей с людьми города. Она открывает Д-503 организованный ею заговор против власти «Благодетеля»: во время пробного полета «Интеграла» в стратосферу заговорщики должны овладеть «Интегралом» – это даст им могучее оружие против городского государства. Д-503 не в силах выдать заговорщиков, потому что это обрекает на смерть прежде всего 1-330.
Происходит полет «Интеграла». 1-330 участвует в нем в качестве радиотелеграфистки. Но в ту самую минуту, когда заговорщики уже готовы были овладеть «Интегралом», заговор их оказывается раскрытым, аппарат – в руках государства. 1-330 уверена, что выдал их Д-503; он понимает, что теперь она навсегда потеряна для него. И, главное, он помимо своей воли был действительным виновником неудачи заговора, потому что все драматические перипетии последних дней он записывал в дневник.
Наутро в «Государственной газете» одновременно с известием об открытии заговора появляется декрет о «Великой операции»: один из ученых государства изобрел способ уничтожения фантазии в человеке путем прижигания х-лучами одного из мозговых центров, а после уничтожения фантазии человечество уже не будет стремиться выйти из состояния великого, машинного, стопроцентного счастья – и, следовательно, оно будет действительно счастливо. «Великой операции» обязаны подвергнуться, все без исключения, сопротивляющихся подвергают этой операции насильственно – чтобы сделать их счастливыми.
Но, видимо, не все хотят этого обязательного счастья: в городе начинается восстание. «Зеленая стена» разрушена, впервые после многих веков на улицах появляются птицы, животные. И одновременно против восставших идут колонны уже оперированных, с вырезанной фантазией людей – беспощадных, все сметающих на своем пути, как танки. Неопе-рированные в смятении бегут…
Д-503 схвачен, над ним производится «Великая операция». Он мгновенно успокаивается и возвращается в прежнее свое идеально-машинное состояние. Теперь для него все просто и ясно, он спокойно является к «Благодетелю» и рассказывает ему все, что знает о заговоре и об участии в нем 1-330, он спокойно отправляется с отрядом «оперированных», чтобы найти и арестовать ее. Но они в смятении останавливаются: на улицах, впервые после многих веков, появились птицы, животные, улицы забросаны цветами – «Зеленая стена» разрушена!
15. VII.1932
Стенька Разин*
Темный экран. Слышно карканье ворон. Открывается: поле, осенние сумерки, силуэт виселицы. Летает воронье. И силуэты двух людей: один – поменьше, другой кажется огромным. Он кричит: «Прочь!» – Птица поднимается с земли и улетает. Он нагибается к лежащему на земле трупу, переворачивает его, смотрит – и вслух: «Нет, и это не он!» Его спутник – он в одежде монаха – осматривает другой труп, спрашивает: «Левое ухо у брата твоего рублено?» – «Левое…» – «Не он. Пойдем, сторожей спросим…»
Костер. Трое стрельцов, с ними Подьячий в накинутой на плечи шубе. Подходят Монах и с ним высокий, широкоплечий человек в крестьянском зипуне, с черной, как смоль, кудрявой бородой, с серьгой в ухе. Монах спрашивает: не было ли среди казненных человека без левого уха. Стрелец отвечает, что такого не было: наверное, он еще в Пыточной башне, там еще идет работа… Подьячий прибавляет: «Там их научат, как бунтовать народ – вот таких дураков-мужиков, как этот…» Человек в тулупе рванулся к нему. Монах его удержал, тащит – они уже уходят, как вдруг слышится, непонятно откуда, слабый женский голос: «Пи-ить!» Что это такое? Кто это? Стрельцы хохочут, один из них показывает куда-то вниз, себе под ноги. И тогда видно: в земле – женщина, зарыта по шею, снаружи только голова, губы шевелятся; и снова слышно «пить»… Человек в зипуне бросается к ней и прикладывает к ее губам флягу. Подьячий пинком выбивает у него флягу из рук. Человек в зипуне дернул его за ногу – и Подьячий упал, но уже подскочили стрельцы с бердышами. Человек в зипуне схватил тщедушного Подьячего за ноги, размахивает им как кистенем, ударяет первого подвернувшегося стрельца, тот падает, двое других, кинув бердыши, убегают. Человек в зипуне – как мешок бросает Подьячего и бердышом начинает торопливо откапывать женщину. Спрашивает ее: «За что они тебя?» Женщина: «В колдовстве винят». Монах в страхе отбегает, уговаривает спутника уйти. Но тот уже кончил, он накидывает на женщину шубу Подьячего – она зарыта была голой. Женщина ведет его к себе. Монах идет за ними издали – подойти боится…
Сводчатая комната в Пыточной башне. За столом – боярин: Судья. Рядом с ним Писец. Перед столом стоит связанный высокий, сильный казак – левого уха у него нет; сзади его наготове – Палач. Судья – казаку: «Молчишь? Ну ладно…» Палач, по знаку Судьи, ведет казака к жаровне с угольями – сейчас приступит к работе… Но в башню входит молодой, на польский манер одетый Князь-Воевода, а за ним – Перс-старик и Толмач. Персу нужно купить рабов для Хана – Воевода предлагает ему выбрать любых из числа сидящих в башне. Перед ним открывают дверь камеры, набитой людьми в крестьянской одежде, в казацких кафтанах. Перс смотрит их зубы, ощупывает их, как лошадей. Вот одного Палач уже ведет к жаровне, чтоб заковать его. Казак без уха, привязанный к столбу возле жаровни, ждет…
В глиняной мазанке возле жаровни с угольями сидит юноша. Открывается дверь, входит женщина в шубе в сопровождении своего спасителя. Юноша кидается к ней, радостно мычит что-то: это – ее немой брат. Женщина приказывает ему уйти и потом спрашивает пришедшего с ней: «Как же звать тебя? Чтобы знать мне, кого дарить, кого благодарить буду?» Молчание… «Из беглых крепостных? Мне говори – не бойся!» Ответ: «А слыхала ты – объявился на Волге казак Стенька Разин – поднимает мужиков на бояр?» Женщина: «Ты, значит, из его людей?» – «Нет». – «Так кто ж ты?» – «Стенька Разин…» Он осматривает бедную мазанку: ничего, кроме жаровни, кувшина с водой, кошмы с подушками. Усмехается: «А дарить тебе меня, похоже, нечем. Разве что…» – он кладет ей руку на голое плечо – шуба у ней сползла с плеча, распахнулась. Женщина отстраняет его и дарит ему какие-то очень странные дары: взяла горящий уголек из жаровни, через уголек налила в Стеньки-ну флягу воды. Объясняет: «Этим угольком присушишь вещь, какую хочешь, – и она будет у тебя. А этой воды выпьешь и запоешь – все, кто услышат, будут твои…» Зажженный красотой женщины, Разин не хочет от нее так уйти, поднял ее, положил на кошму. Она предупреждает, что тогда дары ее потеряют силу: «Твоя судьба: или все – или одна…» Разин стоит, распахнув кафтан – сейчас сбросит его…
К мазанке снаружи подбегают Монах и казак в разорванном кафтане – Васька Ус (с одним усом – другой давно вырван). Они тихо кличут Разина.
Внутри: Разин услышал, встрепенулся. Женщина вся тянется кнему, но говорит: «Слышишь? Зовут тебя люди… Иди!» Зов повторяется – громче. Разин обнял женщину, поцеловал крепко, шагнул к порогу. Остановился: «Прощай, Катерина… или встретимся еще?» Женщина: «Встретимся… когда час придет…» Разин выходит. Женщина кинулась за ним следом к двери… Вернулась, легла ничком на кошму…
Монах и Васька Ус сообщают Разину, что товарищей их схватили на улице и потащили в Пыточную башню, там же и брат Разина – Иван, а самого Разина всюду ищут, по всей Астрахани: надо бежать, пока не поздно. Разин отказывается покинуть в застенке товарищей и брата: надо их выручить. Монах: «Куда ж нам их выручать? Там – стрельцы, пушки, а нас осталось всего трое». Разин: «А вот солнце взойдет – тогда посчитаем. Утро вечера мудренее…»
Утро. Зеркальная, утренняя река. Чайки летают над водой. Слышен мерный утренний благовест.
Стена, в стене – маленькое зарешеченное окошко, под ним – куст. На кусте – проснулись, зачирикали воробьи.
Внутри башни, в камере – узники в мужицких сермягах, в казачьей одежде – тянутся к окошку, вслушиваются в щебетанье воробьев. Молодой казак схватился за решетку окна, дернул: нет, крепка…
Мазанка Катерины – внутри. Она посылает Немого: «Иди и будь с ним. Береги его от других – и от него самого…» Тот кивнул: «Понимаю» – уходит.
Перед Пыточной башней – пушки, стрельцы. В сторонке, на траве – группа мужиков и баб, с узелками, с хлебом в руках, сбились, как стадо. К ним подходит (по-прежнему – в крестьянском зипуне) Разин: «Чего тут сидите?» Мужик: «Колодникам нашим еду принесли, ждем…» Разин: «Эх вы, овцы! Ждете… С топорами сюда вам прийти бы…» От него в страхе шарахаются. Он горько машет рукой: «Эх!» – идет дальше…
Через дорогу – «царев кабак», на площади перед ним – толпа: горожане и стрельцы, торговцы – русские, татары, персы, Коробейник с товаром. На винной бочке – Скоморох, припевая, бренчит на домре, внизу – его товарищ с медведем на цепи. Двинув плечом так, что в толпе – сразу переулок, Стенька подходит к бочке. Сгреб за шиворот Скомороха, ссадил его наземь, вскочил сам на бочку, кричит зычно: «Довольно скоморошить – вместо Скомороха я вам спою!» Вынул флягу с колдовской водой, хлебнул, запел песню о колодниках. Ропот в толпе, поддерживающей обиженного Скомороха, мгновенно затихает, все слушают зачарованно, у Скомороха текут слезы, другие хватаются за ножи. Посланный от Пыточной башни отряд стрельцов подошел, остановился – стрельцы заслушались, бердыши валятся из рук…
Внутри Пыточной башни – смятение: Воеводе докладывают, что «стрельцы стоят, как заколдованные»… Воевода приказывает наводить пушки: пушку не заколдуют…
Разин кончил петь. Толпа кричит: «Веди нас! Веди!» – хватают оружие у стрельцов, колья, камни. Разин ведет толпу, рядом с ним – впереди других – Скоморох, Коробейник и вынырнувший откуда-то Немой…
Внутри башни – уже слышен грозный рев толпы. Воевода приказывает Палачу и его помощникам – скорей прикончить колодников. Но казаки в камере услышали приказ, подперли плечами дверь в камеру, не пускают. Палач начинает рубить дверь топором…
У крыльца Пыточной башни – Разин, без шапки; разорвав на себе зипун, обнажил грудь, кричит пушкарям: «Вот – я! Что ж стали? Стреляйте!» Пушкари пятятся от пушек, ныряют в толпу. Толпа начинает громить окованную железом входную дверь.
Внутри башни: поднята крышка узенького люка в полу, туда быстро спускается Воевода, за ним – остальные, последним лезет Судья. Но боярин этот слишком грузен и толст: он застрял в люке… А входная дверь уже разбита – с криком вваливается часть толпы… Мгновенно сбиты замки с дверей – колодники освобождены, жены, братья, отцы обнимают их. Боярина, наконец, с трудом вытащили из люка, поставили перед Разиным.
Волнующаяся толпа перед башней. Слышен набат.
Мазанка. Женщина открыла окно, тревожно вслушивается в гуденье набата.
Фасад какого-то Приказа, из окон бросают вниз документы – в костер. Монах подхватил одну бумагу: «Царский указ!» – положил сверху на огонь. Видно, как свертывается, корчится на огне подпись: «Царь всея Руси…» Набат…
Отряд стрельцов – в военном строю. Стрелецкий Голова, вынув саблю, командует: «Вперед!» Но, едва он повернулся, – стрельцы схватили его, вяжут, кричат: «К атаману его тащи! К Разину!» Набат слышен где-то совсем близко.
В башне перед Разиным – связанный Боярин (Судья). Разин – ему: «А брата моего – куда ж дел? Тут его нету». Боярин отвечает, что вместе с прочими Воевода продал его в Персию, Хану. Разин, стиснув зубы, уж поднял над Боярином свой кистень, но сдержался. Спрашивает его: «А Воевода где?» Боярин показывает на открытый люк: отсюда ход наружу, за городскую стену. Разин: «Эх, горе – тебе сюда никак не пролезть! Как же быть, а? (Освобожденным колодникам.) Возьмите-ка его да с городской стены – вниз: пусть летит – своих догоняет…» Колодники, торжествуя, тащат Боярина…
Монах и группа людей возле костра. Подбегает Васька Ус с несколькими стрельцами; из головы Уса струится кровь, в руках он держит связку из трех огромных ключей. Его встречают ликующим криком. Из кучи наваленных на земле вещей Монах берет большое серебряное блюдо, на него кладут ключи, дают Усу На блюдо, на ключи – капает кровь…
Река. Покачиваясь, медленно плывут обгорелые бревна, бочки, боярские шапки, раскрытый сундук с боярским добром. Слышны колокола, но теперь это уже не набат, а веселый перезвон.
Мазанка. Женщина у окна услышала перезвон, закрыла окно. Высыпала уголья из жаровни, вылила воду из кувшина, бросила его на пол – кувшин разбился на куски. Уходит…
На площади перед кабаком – опрокинутая винная бочка. Она застлана яркими шелками, коврами, и на этом «троне» – сидит Разин, в казацком кафтане, с атаманским бунчуком в руке. На некотором расстоянии от «трона» – кольцо толпы. Звон колоколов, крик толпы. Разин нагибается к стоящему рядом с ним Немому: «Поди, скажи сестре, чтоб к ночи ждала: приду к ней». Немой уходит. Колокола, крики – все вокруг затихает: в толпе образуется живая улица, по ней идет Ус, неся на блюде ключи, за ним – Монах, несколько стрельцов. Киргиз, Черкес и молодой Перс. Ус и стрельцы подносят Разину ключи от Астрахани. Разин вытирает рукавом своего кафтана кровь на лице Уса, целует его, сажает рядом с собой: «Будешь моим есаулом…» Монах подводит послов от киргизов, черкесов, от мордвы: они просят Разина принять к себе их отряды. Посланец от персов просит у Разина защиты от Хана. Прием послов прерывается возвращением Немого: он подает Разину половину разбитого кувшина – это все, что осталось от Катерины… Разин понурился на секунду, задумался – затем, встряхнувшись, кричит толпе: «А что, соколы, есть еще у нас крылья?» Голоса: «Есть! Есть!» Разин: «Так поднимайте на стругах паруса: полетим вниз по Волге – к Хану в гости, в Персии погуляем!» Взрыв криков в толпе, снова – звон колоколов…
Волга. Солнце заходит. Летит стая птиц. Откуда-то издали слышна песня: «Вниз по матушке по Волге…» Птицы летят – виден берег вдали, впереди…
Терраса в ханском дворце. Дочь Хана – Зейнаб играет со своим соколом, отец ею любуется. Сзади почтительно ждет старик-перс Ага, покупавший рабов в Астрахани. Терраса – над морем: видно опускающееся в море солнце. На террасе бьет замысловатый фонтан из клювов птиц, все время плывущих по кругу. Выбрав момент, старик Ага спрашивает Хана, какие дары он прикажет приготовить для отправки московскому царю. Хан перечисляет…
Струг Разина причаливает к берегу. На берегу – народ, пышно одетые ханские придворные низко кланяются. Разин и его люди ничего не понимают: почему их так встречают? Перс Мамет – тот, что в Астрахани жаловался Разину на Хана, – предупреждает его: «Ловушка!» Затем спрашивает придворных: оказывается, они ждут послов от московского царя и приняли Разина с подручными за ожидаемых послов. Разин решает использовать это недоразумение, чтобы произвести разведку, может быть даже, – освободить брата и других.
На дворцовой террасе Зейнаб продолжает свои забавы с соколом: она сажает его на движущихся в фонтане птиц – сокол важно путешествует по кругу. Вдруг фонтан останавливается. Хан стучит палкой в пол террасы.
Подвал под террасой. Огромное горизонтальное колесо. Купленные в Астрахани рабы, в том числе брат Разина, – прикованы к колесу, стоят. Услышали стук сверху, снова пошли – наверху снова бьет фонтан.
С соответствующей церемонией на террасу вводят «царских послов»: это – Разин, Скоморох, Немой, Васька Ус и перс Мамет – в качестве толмача. Играет персидская музыка. Подается угощение, вино. «Послы» ведут себя как-то не по-посольски. Мамет говорит дерзко, Скоморох начинает наигрывать на домре и приплясывать. Немой мычит и тянет Разина – он чует опасность. Хан и придворные в недоумении; Зейнаб довольна: какие забавные люди! В особенности этот одноусый человек: она не спускает глаз с Васьки Уса, наконец, не выдержав, подходит, вскакивает ему на колени и тянет его за ус… Разин заинтересован, в чем секрет движущегося фонтана, – его ведут вниз, в подвал.
В подвале – брат Разина и другие тотчас же узнают его, остановились – и как вкопанный остановился Разин. Но это – только мгновение: Разин так взглянул на брата, что тот понял и снова двинулся, за ним – другие, колесо завертелось…
Вернувшись на террасу, Разин просит Хана продать ему этих рабов. Начинается торг, Хан быстро уступает «послу» – сейчас сделка благополучно закончится… Вдруг Али вбегает в полной растерянности, что-то шепотом докладывает Хану… «Послы?» – изумленно говорит Хан. «Да… Они настаивают, они не хотят уйти…» – отвечает Али. Хан, в недоумении глядя на своих гостей, приказывает: «Пусть войдут!» Входят два боярина со свитой – настоящие московские послы. Самозванство первых «послов» обнаружено. Хан приказывает схватить их. На них бросаются солдаты Хана. Разин вынул саблю: остается одно – подороже продать жизнь…
В подвале услышали топот над головой, остановились…
На террасе – фонтан замер. Немой сталкивает Разина с края нависшей над морем террасы – в воду, прыгает туда сам, за ними – Васька Ус. В руках ханских солдат остались только Скоморох и Мамет – Скоморох как будто совершенно спокоен. За Разиным посылается погоня. Бояре-послы объясняют Хану, что погоня бесцельна: когда они шли сюда, люди Разина уже высаживались на берег, лодки в их руках, эти разбойники могут ворваться и сюда, в город. Хан приказывает немедленно закрыть городские ворота и никому не открывать без его личного приказа, затем начинает допрашивать Скомороха. Скоморох объясняет, что он не убежал вместе с Разиным и остался здесь для того, чтобы отомстить Разину. За что? А за то, что Разин поет лучше его, за то, что Разин осрамил его в Астрахани перед всем народом, Мамет это видел… Мамет кричит Скомороху: «Изменник! Собака!» Скоморох просит Хана отпустить его к Разину – тогда он устроит так, что нынче же ночью Разин будет в руках Хана. Хан требует доказательств, что Скоморох не обманет. Скоморох задумался…
Фонтан на террасе остановился, замер…
Разин и Васька Ус – уже высаживаются на берег, их встречают радостно Монах и другие…
Скоморох выдает Хану, что среди купленных им рабов – брат Разина. Мамет, вырвавшись из рук солдат, подскакивает к Скомороху и плюет ему в лицо. Хан отпускает Скомороха – его уводят. Фонтан снова начинает бить, птицы быстро движутся по кругу…
Ночь. В городе – тревожно. Верхушка городской стены, освещенная луной: пушкари чистят пушку, солдаты кипятят в котле смолу – лить вниз, когда начнется штурм. Во дворце, в спальне Зейнаб, мамка уговаривает ее лечь спать, девушка не хочет, ей страшно, она спрашивает, где отец… Ее сокол мечется в клетке, она открывает клетку и вынимает его, ласкает…
Городские ворота приоткрываются и пропускают Скомороха. Его уже ждут у ворот сам Хан и с ним Али. Скоморох докладывает Хану о своем уговоре с Разиным: сверху, со стены, должна быть спущена веревка – и Скоморох в корзине поднимет Разина; у Разина среди ханских солдат много людей вроде Мамета, – и только Разин появится среди них – они сейчас же начнут бунт. Хан злорадно улыбается: «Пусть появится – мы его теперь встретим…» Отдавши на ухо какой-то приказ Али и взяв с собой несколько надежных людей, Хан идет со Скоморохом вверх на стену…
Зейнаб пробует посадить сокола в клетку, но он не идет, вырывается…
На пустой террасе медленно движутся, останавливаются, снова движутся птицы в фонтане. Появляется Али, нагибается над каналом, подающим воду в бассейн фонтана, осматривает какой-то затворена городской стене, возле пушки, спрятавшись за каменным зубцом, Хан с нетерпением смотрит вниз, приставив пистолет к груди Скомороха. На широкий обод пушечного колеса, как на лебедку, намотана веревка – Скоморох вертит колесо, подымая что-то снизу, из-за стены; один из людей Хана помогает ему. И вот, наконец, показывается внизу корзина…
Зейнаб удалось наконец посадить птицу в клетку – она захлопывает дверцу…
Корзина – уже чуть ниже уровня городской стены. Спрятавшиеся за зубцом люди Хана – наготове: сейчас кинутся и схватят Разина. Хан, по-прежнему держа пистолет нацеленным на Скомороха, наклоняется… Быстрое движение Скомороха – он сталкивает Хана в корзину. Хан, падая, стреляет – очевидно, мимо, куда-то вверх. На секунду ошалевшие люди Хана кидаются на Скомороха…
На террасе дворца – Али услышал выстрел, быстро дергает вверх затвор и уходит.
На стене – Скоморох под ударами людей Хана падает возле пушки. Колесо пушки вертится, унося корзину и в ней Хана вниз.
На террасе – птицы фонтана рванулись вперед, остановились, с бешеной скоростью помчались по кругу в противоположную сторону – опять стали…
Снаружи, во рву под городской стеной, несколько человек с фонарями – среди них Разин – вытаскивают Хана из корзины и ведут его, угрожая ему пистолетом…
На городской стене – тревога, пылают смоляные бочки, силуэты людей с факелами, с оружием. Скоморох лежит ничком. По узкой, темной улице бегут солдаты. Во дворце – полураздетая Зейнаб вскакивает с постели, прислушивается…
На террасе – из стороны в сторону мечутся птицы фонтана.
В подвале под террасой: из отверстия сверху широкой струей льет вода, люди, прикованные к колесу, мечутся – они уже по пояс в воде…
