Текст книги "Иду на Вы"

Автор книги: Евгений Санин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Звенислав выдержал его настойчивый взгляд и вдруг, с несвойственной для него решимостью, твердо сказал:

– Не уйду!

– Но почему? Зачем обоим на верную смерть идти?

– А затем, что если с тобой и правда что случится, то я дело закончу! Думаешь, ты один не хочешь, чтобы эта грамота в Степь ушла?

– Ишь, – подивился Славко, – и с каких это пор ты таким смелым сделался?

– А как ты мне одолень-траву дал. И еще, может, у меня на то свои причины имеются!

Славко искоса взглянул на него и, угадывая что-то новое в тоне купеческого сына, насторожился:

– Какие еще причины?

Звенислав покосился на него и – была не была – махнул рукой:

– А, ладно!.. Тайну я одну случайно узнал. Самого Мономаха. И даже не его, а всей Руси!

– Да ну? – не поверил Славко.

– Вот тебе и ну! Отец потому и решил взять меня с собой в Степь, чтобы я не разболтал ее никому!

– И ты бы… разболтал?

– Раньше да! – с горькой усмешкой признался Звенислав. – Ты бы мне только кулак показал, и я бы все сразу выдал. А теперь, – с каждым словом твердея голосом, продолжал он, – не от страха, для дела – сам скажу!

Звенислав огляделся вокруг и, несмотря на то что на десятки шагов от них не было даже птицы, приблизился губами к самому уху Славки:

– Отец ведь мой не просто так торговать в Степь поехал! Его сам Мономах туда отправил.

С тайным поручением. Слух ложный пустить: идет, мол, этой весной Русь – на богатый град Корсунь!

– Ай да Мономах! – принялся восторгаться, сразу все поняв, Славко. – Ух как придумал!

Это значит, если половцы и прослышат, что Русь подняла все свое войско, то даже не заподозрят ни о чем. А мы тем временем дружинами всех князей ка-ак ударим по ним самим!..

– Рано радуешься! – остановил его Звенислав. – Или уже забыл, что грамота, в которой правда, теперь – у половца!

Славко озадаченно посмотрел на него и почесал затылок прямо через соболью шапку:

– Да, в ней только о нашем походе на Степь…

– Вот видишь? – растерянно взглянул на него Звенислав. – Сам говоришь, что это самый хитрый и осторожный хан. Он, как на весах, положит на одну чашу эту грамоту и слова предателя князя, а на другую – ложный слух моего отца, который, может, сейчас у него в плену, участи своей дожидается… И – что перевесит?

– Понятное дело, что – грамота! – нахмурился Славко.

– Счастье еще, что гонец от них ускользнул и они не знают текста этой грамоты!..

– Тогда мы должны сделать все для того, чтобы они никогда не узнали его! – клятвенно поднял над собой кулак Славко и погрозил им в ту сторону, где были половцы.

Звенислав с надеждой на отчаянную смелость и смекалку своего нового друга посмотрел на него и отозвался эхом:

– Никогда! Но – как?

– Так! – принялся быстро рассуждать Славко. – До места, где отдыхают половцы, мы, считай, уже почти дошли. Сейчас я заберусь во-он на ту сосну.

– И я с тобой! – сделал шаг вперед Звенислав. – Ну что ты на меня так уставился? Это все одолень-трава!

– Ладно! – не стал спорить Славко. – Одна голова хорошо, а две… – он покосился на купеческого сына и усмехнулся: – больше! Залезем на самый верх и там уж решим, что дальше делать! Ну а если мы к ним в руки попадем, а этого, чую, не миновать, давай сразу так условимся: я купеческий сын Звенислав, а ты мой слуга – Славко! Ясно?

– Нет!

– Что нет? – удивился Славко.

– Негоже мне имя свое кому отдавать! – неожиданно воспротивился Звенислав. – Это не сапоги или шуба! И потом – одно оно такое на свете.

– Ну и что?

– А то, что Белдуз мог случайно с моим отцом дело иметь и услышать его! Что тогда?

– А-а! – понял Славко и быстро нашел выход: – Ну тогда пусть я буду – Златославом! Все равно звенит! А тебе на время отдаю свое. Так уж и быть. Мне не жалко! Теперь все?

– Теперь да…

– А коли так, – повысил голос Славко. – То заруби себе на носу, если не хочешь, чтобы хан тебе это сделал! Я – Златослав, а ты – Славко, Божья козявка. И будешь делать все, что б я ни сказал! А ну повтори!

– Божья козявка… – нехотя повторил Звенислав и, словно ругая Славку, добавил: – что б ты ни сказал!..

– То-то! – наставительно поднял указательный палец Славко, а затем, словно высунувшийся из норки зверек, осмотрелся, принюхался и торопливо шепнул: – А теперь – вперед!

Пригибаясь как можно ниже, чтобы их не заметили, если вдруг появятся из-за холма, половцы, отроки добежали до небольшого соснового бора.

Здесь Славко выбрал самую высокую сосну и, не говоря ни слова, показал на нее 75 Звениславу.

Тот тоже молча согласно кивнул.

Тогда Славко спрятал в кустарнике саблю, просто воткнув ее в землю, и, с помощью подставившего ему спину Звенислава, дотянулся до самой низкой ветки. Ловко оседлав ее, он протянул руку вниз и рывком потянул на себя купеческого сына.

Звенислав и сам не заметил, как тоже оказался на ветке, и кое-как последовал за карабкавшимся по сосне, словно куница или белка, смердом – все выше и выше.

– Ну, как ты там? – поинтересовался сверху Славко.

– Хорошо! – хорохорясь поначалу, отозвался купеческий сын. – Только рукам липко…

– Ничего, крепче держаться будешь!

– Да уж куда крепче!

– Ничего, выше еще крепче будет!

– Слушай, Славко! То есть Златослав! Нет, давай-ка лучше я тебя… по Святому Крещению… Как там тебя?

– Глеб!

– Надо же! Мы с тобой почти как святые братья Борис и Глеб!.. Слушай… Глеб…

Глебушка… Далеко там еще?..

– А что это ты вдруг таким грустным стал? – усмехнулся Славко.

– Я-то ничего… просто голова кружится! – уже тише признался Звенислав.

– Первый раз что ль на сосну лезешь?

– На такую – да!

– Тогда вниз не гляди! – посоветовал Славко и услышал в ответ совсем тихое:

– Постараюсь!

– Эй, Звенислав, или, если тебе больше приятней, – Борис! Я давно хотел спросить тебя...

А ты самого Мономаха-то видал? – желая хоть немного отвлечь парня от высоты, да и интерес к тому давно уже был, спросил Славко.

Но ответом ему было – молчание.

Славко немного выждал и снова позвал:

– Славко-о! Ну, хорошо, хорошо, пока еще – Звенисла-ав!! Как ты там? Почему замолчал?

Но и на этот раз никто не ответил ему...

«Странно! – удивился Славко. – Если бы он упал, то я бы услышал, если не по шуму веток, так по крику. А то просто молчит. С чего бы?»

Он уже собрался немного спуститься вниз, чтобы самому проверить, в чем дело, и, если что, помочь, но тут снова послышался голос купеческого сына.

– Да не молчал я – одолень-траву жевал! – отозвался тот наконец и запоздало ответил: – Видел, конечно! Сейчас, еще немного… и дальше полезу!

Звенислав, собравшись с силами, стал быстро карабкаться вверх по веткам и вскоре догнал добравшегося уже почти до самой вершины Славку.

– Все, хватит, выше нельзя! – сразу предупредил его тот и разрешил: – Теперь можешь и вниз посмотреть!

– Ой! – опустив глаза вниз, отшатнулся Звенислав. – То есть, я хотел сказать, ого, как высоко забрались!

– Да уж не низко, – подтвердил Славко и кивнул: – Вон они, половцы… Видишь? Сидят у костра, греются!

– Ага!.. Такие ма-аленькие! – прошептал Звенислав. – Видно как на ладони…

– Вот взять бы их сейчас да другой ладошкой и прихлопнуть!

– Пока они нас с тобой не прихлопнули!

Славко внезапно стал рассматривать половцев и беспокойно оглядываться по сторонам:

– Ничего не понимаю… А где же Белдуз? Что-то я нигде его не вижу…

– Может, еще немного подняться? – робко предложил Звенислав. – А? Чуть выше!

– Куда выше-то? – усмехнулся Славко. – Сосна не выдержит, и мы с тобой, как перезрелые шишки, на землю полетим.

– Все ясно, значит, дальше – уже рай! – поглядев на макушку сосны, подытожил купеческий сын.

– Как это? – не понял Звенислав.

– Очень просто. Отец Феодор говорит, что тот, кто жизнь за други своя кладет, в рай попадает.

– И дед Завид тоже так говорит! – согласился Славко. – А мы ведь с тобой не просто за друзей – за всю Русь тогда пострадаем. А это уж точно – сразу в рай!

– А хорошо бы! – мечтательно сощурился Звенислав. – В раю сейчас вечное лето, тепло…

– И деда, который обещал меня выпороть, пока еще нет! – поддакнул Славко.

– А хана и вовсе там не будет!

– Вон он, легок на помине! – обрадовался Славко. – Идет из подлеска – коней, видать, ходил проверять!

– У костра теперь сел, греется… – с завистью прошептал Звенислав.

– Грамоту достает… – подтвердил Славко.

– К костру ближе придвигается!

– Чтобы грамоту лучше видно было…

– Да, – мечтательно согласился Звенислав. – У такого яркого костра даже неграмотный ее прочитать сможет!

– Да что ты все заладил: костер, костер… – вспылил Славко.

– Я заладил? – возмутился купеческий сын. – Это все ты: грамота, грамота… Постойпостой… – вдруг принялся бормотать он. – Грамота, костер… костер – грамота…

– Что это с тобой? – с недоумением покосился на него Славко.

Звенислав отмахнулся от него и вдруг просветлел лицом, поймав-таки никак не дававшуюся ему мысль:

– Сжечь ее надо, вот что!

Славко мгновенно все понял и обрадованно протянул:

– Ве-ерно! Вырвать из рук Белдуза и – в огонь! Я сразу, еще до тебя, как только нашу грамоту у него в руках увидел, об этом подумал!

– А что же ты тогда все костром меня попрекал? – насмешливо уточнил Звенислав.

– Так… я… это… ты же ведь тоже на меня – грамота, грамота… – запинаясь, попытался выкрутиться Славко, но Звенислав остановил его:

– Ладно, после разберемся, кто это придумал! А может, это и без нас уже сделают! Давай лучше думать, как нам туда теперь попасть и как эту грамоту из рук хана выхватить...

В этот момент у костра началось какое-то движение.

Половцы один за другим стали вставать и направляться в подлесок, где стояли их кони.

– Ах ты! Вот напасть! – прислушавшись, о чем они говорят, ахнул Славко.

– Что там еще? – забеспокоился Звенислав.

– Хан-то, оказывается, и правда ходил лошадей проверять!

– Ну и что?

– А то, что проверил и решил, что они отдохнули! Вон, видишь, отдал теперь приказ – седлать их, и в путь!

– Что ж мы тогда ждем?! Давай скорей к ним! – чуть не срываясь вниз, сделал неловкую попытку начать спуск Звенислав.

– Не успеем… – покачал головой Славко. – Пока с сосны слезать будем, пока до них добежим…

– Эх, уедут, увезут грамоту половцы! – в отчаянии простонал купеческий сын.

– Уедут? Увезут? Ну нет!

Славко посмотрел на него, на половцев и, ухватившись за конец раскидистой соседней ветви, начал раскачивать ее:

– Ого-го-го! Эге-ге-е-ей!! – закричал он.

– Что ты делаешь? – испуганно посмотрел на него Звенислав.

– Как что? Внимание их привлекаю!

– Так ведь мы даже еще не решили, как нам до грамоты добраться… – с отчаянием воскликнул купеческий сын.

– Успеем что-нибудь придумать, пока нас до хана вести будут! – еще сильнее качая ветвь, прокричал Славко. – Ну, что сидишь, как уже на собственных поминках? Выше нос! Нас еще и отпеть не успели! Тряси и ты соседнюю ветку или прыгай, на которой мы сидим, да кричи что-нибудь!

– Что кричать-то?

– Все, что угодно! Только погромче! И помни: я – это ты, а ты – это я!

Глава третья

Славко, рискуя упасть с головокружительной высоты, что было сил раскачивал ветку сосны. Звенислав, сунув в рот остатки одолень-травы, принялся помогать ему, делая то же самое…

Наконец, хан, пытавшийся хоть что-то понять в неведомых ему русских буквах, таких же странных и непонятных ему, как и сами русские люди, краем глаза заметил какое-то постороннее движение. Он мгновенно свернул грамоту и подозрительно огляделся вокруг.

Лицо его остановилось на высокой сосне…

– Ч-что это? – спросил он Тупларя, который с расстроенным видом шел мимо костра, давно потеряв надежду отыскать свою саблю и увидеть рассвет.

– Где, хан? – с готовностью ответить на любой вопрос, выполнить любой приказ, чтобы только заслужить пощаду и живым вернуться домой, где его так ждала родня, воскликнул тот.

– Вон там, на с-сосне? – Белдуз показал рукой на качавшиеся ветки.

– Может быть, это глухари дерутся? – предположил глуповатый половец.

Хан с презрением посмотрел на него и язвительно спросил:

– С каких это пор глухари дерутся не крыльями, а – руками? И кричат по-человеч-чьи?

– Это два русских мальчишки, хан! – едва взглянув на сосну, сразу же определил Узлюк и предложил: – Позволь, я их одной стрелой из лука!

– Нет, после мне свое уменье покажешь! – остановил его хан и, подозвав двух всадников, приказал: – А этих мальчиш-шек привести сюда! Ж-живыми! Вперед!

Половцы стегнули плетками своих коней и помчались к сосне, у которой колыхалась уже вся вершина.

Трудно сказать, как это им удалось, но, больше всего на свете боявшиеся гнева своего хана, они почти мигом, разве что не перенеся по воздуху, привезли перекинутыми через седла двух отроков и поставили их перед ним.

Белдуз внимательно оглядел пленников с ног до головы и строго спросил:

– К-то такие? Откуда? Почему с-дес-сь? Ш-шпионили?

– Как можно, хан?! – Славко преданно уставился на хана и стукнул себя кулаком в грудь. – Я – сын купца. А это мой слуга! Из Переяславля мы! Остановились в пути… Как можно – 78 шпионить…

Хан с любопытством посмотрел на говорившего отрока и, меняя тон на вкрадчиво благодушный, продолжил:

– Понимаю. Устали в дороге, вышли из обоз-за… Бедные ребятиш-шки! Играли, значит?

– Да, хан, в лапту! – охотно поддакнул Звенислав.

«Вот дурень! – ахнул про себя Славко. – Ну кто тебя просит вперед лезть! Какая может быть игра на месте набега, и кто в лапту на сосне играет?»

– Да не играли мы! – самым убедительным, на какой был способен, тоном сказал он и, показывая пальцем на Звенислава, пожаловался. – Это все он! Украл у меня златник и бежать!

А я следом! Он в поле, и я в поле! Он на сосну, и я за ним! Прикажи ему, хан, пусть вернет!

Хан с еще большим интересом посмотрел на него, и тон его стал почти ласковым:

– Ай-яй-яй! Целый златник украл?

– Да, хан, да!

– И на с-сосну, говориш-шь, вслед за ним полез? А богатый ли у тебя отец?

– Богат, очень богат, хан! – подделываясь под тон Звенислава, стал отчаянно врать Славко.

– Тысячи лошадей, собольих шуб больше, чем пальцев у тебя на руках! А дорогих сапог сразу и не сосчитаешь…

«Эх-х! – ахнул про себя теперь уже купеческий сын. – Да разве ж об этом в плену говорят?

Теперь он такой выкуп заломит!..»

Но Белдуз и не думал говорить о выкупе. У него была своя мысль. И он с усмешкой спросил Славку:

– И ты при таком богатом отце погнался за две версты из-за какого-то ж-жалкого златника?! Да еще и на сос-сну полез?!

«А хан-то, оказывается, и правда хитер! Такого так просто не проведешь! – понял Звенислав и стал умолять. – Ну Славко, или как там тебя теперь – Златослав, только не молчи, выручай, говори!»

Но Славко и не думал молчать.

Делая вид, что переводит дух, он на самом деле придумал, как ему быть дальше, и лукаво усмехнулся:

– Почему из-за одного? Кто тебе сказал, что из-за одного? Я сказал? – И, приблизившись к хану, громко шепнул: – Он у меня десять золотых украл и где-то в лесу спрятал! Верно говорю! Только один у себя оставил, во рту держит! А ну, покажи его хану! – обернувшись к Звениславу, приказал он.

Купеческий сын с изумлением поглядел на Славку, но, вовремя вспомнив свое обещание делать все, что тот ни скажет, покорно вынул изо рта золотую монету и показал хану.

Тот взял тонкий желтый кружок, вогнутый, как чашечка, осмотрел со всех сторон и, сам тому удивляясь, задумчиво произнес:

– И правда златник! Настоящ-щий! Константинопольс-ский!

– Вот видишь! А ты как думал? – делая вид, что обиделся из-за того, что ему не поверили, упрекнул Славко. – Из-за одного златника я и правда не стал бы зря ноги бить. А из-за десяти и двух верст пробежать не жалко!

– Хм-мм! – осклабился, соглашаясь, хан. – Я бы, пож-жалуй, и десять верст из-за двух проскакал! Так значит, золото любиш-ш-шь, купеч-ческий сын?

– А кто же его не любит? Конечно!! Меня в честь золота даже и назвали – Златославом!

– Златослав… Златослав… – задумался вслух Белдуз. – Что-то похожее я уже слышал! Но – только не Златослав. То, ч-что касается золота, я з-запоминаю навсегда! Но что-то уж очень похожее… И сам ты мне, кажется, кого-то напоминаешь… Этот голос, и особенно взг-ляд, который ты так стараешься спрятать за улыбкой! К-де я тебя мог видеть?

– Да мало ли, хан… – пожал плечами Славко. – Я же все время при отце, а он все время в 79 дороге! У одних покупаем, другим продаем! Может, в Корсуни где встречались? Или на пограничном торжище, когда между Русью и Степью мир?

Хан недовольно покосился на него и строго заметил:

– Мира между нами не может быть ни-ког-да!

– Ну, эти, как их там… – запнулся Славко.

– Перемирия! – подсказал Звенислав.

– Во-во, они самые!

– Мож-жет быть, мож-жет быть… – задумчиво пробормотал хан. – Но с-сдается мне, что я видел тебя куда раньше! Да и лицо твоего слуги мне тож-же совсем недавно знакомо!

– Да будет тебе, хан! – успокаивающе махнул рукой Куман. – Все русские на одно лицо!

– Все – да! – согласился Белдуз. – Но от этих у меня как будто в глазах двоится. Ч-что-то у них не так!

– Тебе все не так, хан! Всем ты не веришь!

– Я даже с-самому себе не верю!

– И правильно делаешь, хан! – вмешался в беседу Белдуза со старым половцем Узлюк и с готовностью показал на свой лук: – Позволь, я их обоих одной стрелою!

Хан недовольно посмотрел на него и проворчал:

– Тебе бы все стрелой да стрелой! Сама судьба, каж-жется, посылает нам счастливый случай узнать, что в этой грамоте! А заодно и этих проверить! Так ты, говоришь, Златослав – купеч-ческий сын?

– Да! – с готовностью подтвердил Славко.

– С-стало быть, ты и считать умеешь?

– Конечно!

– Ну, так считай!

– А ты дай мне мои златники, я и посчитаю!

– Ишь, чего захотел! – зажал монеты в кулак Белдуз. – Золото все считать умеют! Ты так считай!

– Просто так неинтересно, но так уж и быть!..

И Славко быстрой скороговоркой, чтобы его не улучили в том, что он почти не умеет считать дальше десяти, затараторил:

– Раз, два, три, шесть, десять, двадцать, двадцать девять, двадцать десять…

– Хорош-шо! – остановил его хан. – И… читать можеш-шь?

– Конечно! А тебе что, надо что-то прочитать?

– Надо, надо!

«Ну вот! – торжествуя, подумал Звенислав. – Сейчас хан даст Славке грамоту, и как только она окажется в наших руках…»

Но Белдуз неожиданно для него, вместо вожделенной грамоты, принес от костра свою плеть и протянул ее Славке со словами:

– Оч-чень хорош-шо! Тогда – пиши!

Славко тоже растерялся не меньше Звенислава. Но он быстро взял себя в руки и с деланным сожалением сказал:

– Но, хан, чем и на чем? Кабы я знал, то прихватил бы с собой калам и чернила или на худой конец писало с куском бересты… А так…

– А так – вот тебе моя новая плетка… – оборвал его хан и, рассеянно пробормотав: «К-де ж я тебя все-таки видел?..», приказал: – Пиш-ши ее рукоятью прямо на снегу!

«А вот об этом мы-то и не подумали! Не успели… Все! Пропали!..» – охнул про себя Звенислав.

Но Славко, как ни в чем не бывало, пожал плечами и, со словами «Ладно! Плеткой, так плеткой!», уверенно, будто всю жизнь занимался переписыванием книг, вывел на снегу 80 четкие, ровные буквы.

– Вот, – показал он на них Белдузу. – Аз, буки, веди… Велишь продолжать, хан?

– Хватит, достаточ-чно!

«Ай да Славко! – изумился Звенислав. – Мне на это целых полгода понадобилось! А он – с первого раза запомнил! Живы останемся, надо будет обязательно сказать про него отцу!

Хотя… – вспомнив, что их скоро ждет, помрачнел он, – какое теперь – останемся…»

Время их жизни сократилось всего до нескольких шагов, отделявших их от костра, откуда хан нес теперь уже и саму грамоту.

– Вот, – не отдавая, показал он ее Славке. – А теперь сослужи-ка мне службу, прочитай-ка эту грамоту от одного вашего князя – другому!

– Вот эту? – забывая про осторожность, Славко радостно сделал шаг вперед.

Хан, морщась от боли в руке, быстро спрятал грамоту за спину.

– Эту, эту!

– Так давай же!

– Только из моих рук!

– Ну-у! Грамота, видать, важная! Такую я даром читать не буду! – протянул Славко, отступая назад так, что натолкнулся на Звенислава.

– Да ты что? – зашипел на него тот. – Испугался? Иди скорее, пока дает!

– Если б давал! – огрызнулся, почти не раскрывая губ, Славко. – А так, видишь, уцепился за нее, так просто и не выхватишь!

– Ну, иди же!

– Не торопи, сам знаю, что делаю!

Хан заметил, что отроки о чем-то говорят между собой, и с подозрением спросил:

– А ч-что это вы там шепчетес-сь?

– Это не я! – искренне бросая на Звенислава недовольный взгляд, ответил Славко. – Это он просит, чтобы я не предавал Русь!

– Правильно, – согласился Белдуз. – А ты и не предавай. Ты – продавай!

Славко тут же с жадностью облизнул губы и сделал вид, что заинтересовался таким предложением.

– А много ли дашь, хан? – быстро спросил он.

– Да уж не пожалею и целого златника!

– Как! Одного? – разочарованно переспросил Славко. – Да к тому же – еще и моего?! Нет, хан! Меньше, чем за тридцать, я никак не согласен!

Хан сурово сдвинул к самой переносице брови и покачал головой:

– Наглец-ц! Ты что, забыл, в чьей власти находиш-шься? Да я сейчас отдам тебя на растерзанье своим воинам! У них давно уж-ж стрелы в колчанах чешутся!

– Ну и пусть тогда читают тебе эту грамоту сами!

– Эх-х! Ладно, – забыв про больную руку, махнул ею Белдуз и чуть было не взвыл от боли.

– Десять златников!

– Тридцать! – упрямо стоял на своем Славко.

– Двадцать! – еще уступил хан, но тут же уточнил: – Десять тут, и десять в Степи!

– И еще десять прикажи слуге вернуть мне! – быстро добавил Славко. – Вот и получится тридцать!

– Хорошо умееш-шь считать, щ-щенок! – покачал головой Белдуз. – Зря я только время терял, когда тебя испытывал!

Ну а ты, с-слуга, сам скажешь, где их запрятал, или приказать моим воинам помоч-чь тебе?

– Сам, сам! – охотно подыгрывая Славке, закивал Звенислав.

– Да с-смотри, правду говори! А то ведь я могу и сказать своим людям, чтоб проверили! – предупредил хан.

– А я и говорю, возле стогов, в дупле сломанной березы, где вы с гонцом бились…

Славко сделал два шага вперед, как бы отделяя себя от Звенислава, и умоляюще зашептал:

– Хан, это ж совсем близко! Пошли своих людей! И я свое золото назад получу, и ты нас заодно до конца проверишь!

– Без тебя з-знаю, что мне делать! – проворчал недовольно хан и подозвал своих всадников.

– Эй, все слышали, что сказал этот с-слуга?

– Да, хан! – в один голос отозвались те.

– Тогда ч-что вы еще з-здесь ж-ждете? Вперед!!

Половцы тут же сорвались с места, и не прошло пяти минут, как они возвратились и отсыпали в здоровую ладонь хана девять золотых монет. Тот, морщась, сосчитал их и протянул Славке:

– Все?

Славко тоже пересчитал монеты и отрицательно покачал головой:

– Нет. Здесь только девять. А где еще одна?

– Какая такая еще одна? – уставился на него Белдуз.

– А та самая, что ты у моего слуги отобрал!

Уж на что хан любил золото, но тут, от такой жадности, даже ему стало не по себе. Он брезгливо швырнул под ноги Славке златник и, когда тот, нырнув за ним, сунул его за щеку, показал издали грамоту:

– Все! Больше ничего не хочу слушать! Читай!

– Ну, Славко, – послышался сзади чуть различимый голос Звенислава, – с Богом! Давай…

– Далеко, хан, поближе б немного! – попытался выгадать еще хотя бы полшага Славко.

– Ничего, у тебя глаза молодые! Ч-читай!

Хан поднес грамоту немного ближе и, видя, что упрямый отрок никак не начинает читать, недовольно крякнув, еще ближе…

Уверенный в том, что сейчас произойдет долгожданное, ибо хорошо знал ловкость своего друга, Звенислав даже глаза закрыл от сладкого ужаса. И тут же… открыл их, ровным счетом не понимая ничего.

Славко, наморщив лоб, точно припоминая что-то, вдруг слово в слово стал повторять ту самую грамоту, текст которой говорил в бреду найденный ими гонец…

– Наказываем тебе, князь, быть с войском к концу весны в Переяславле…

– Что?.. – словно очнувшись, вздрогнул Звенислав. – Что-что ты сказал?!

– Тихо, не меш-шай нам слушать! – недовольно прикрикнул на него хан и, почти уж посвойски, кивнул Славке: – Продолж-жай…

– А оттуда мы всей Русью, – словно ни в чем не бывало, продолжил тот, – двинем на…

– Да что же ты это делаешь, гад?! – обрывая его, закричал купеческий сын. – Русь продаешь?!!

Звенислав с кулаками бросился на Славку и повалил его на грязный истоптанный снег.

– Двинем на… на… – силясь высвободиться, пытался докончить Славко. Но куда там!

Крепкий, упитанный купеческий сын оказался намного сильнее его, худого и жилистого. – Стой! Пус-сти! – только и хрипел в его крепких объятьях Славко. – Дай дочитать, дурень!

– Я тебе дам! – раз за разом ударяя его кулаком, бормотал Звенислав, как в горячке. – Я тебе сейчас за все дам! И за тулуп, и за мои златники, и за эту грамоту! Я только теперь понял, каков ты есть на самом-то деле! Обмануть меня захотел да еще и тайну продать половцам? Ах, хитрец! На тебе! На!

– Хан, разнять их? – осторожно предложил Тупларь.

– Может, лучше, наоборот, соединить одной стрелою? – вставил опять свое слово Узлюк.

– Пус-сть дерутся! – остановил их Белдуз и довольным тоном добавил: – Люблю, когда рус-ские дерутся между собой…

– Да какой же он русский, если Русь продает? – оглянувшись, с ненавистью спросил Звенислав.

И он снова склонился над Славкой, ничего не видя и не слыша от ярости. А то бы непременно увидел озорные, несмотря на боль, глаза Славки и услышал бы, как тот, едва слышно, умоляюще шепчет:

– Бей, родной, бей, да так, чтоб они вконец поверили!

– Хватит! – не выдержал, наконец, хан. – Уймите этого беш-шеного с-слугу! А то, чего доброго, он и правда убьет его, и мы так и не узнаем до конца, ч-что написано в грамоте!

Несколько половцев не без труда оторвали Звенислава от лежащего на покрасневшем снегу Славки.

Двое продолжали удерживать его, чтобы он снова не кинулся на своего бывшего друга. А Тупларь своим рукавом осторожно вытер кровь с лица Славки и поставил его перед ханом, помогая стоять прямо.

Звенислав, тяжело дыша, с ненавистью смотрел, как Славко несколько раз встряхнул головой, словно прогоняя туман от ударов, и снова вгляделся в грамоту.

– Ну? – заторопил его Белдуз.

– Вот я и говорю, – облизывая разлохмаченные Звениславом губы, продолжил Славко. – А оттуда… из Переяславля, стало быть, мы всей Русью двинем на богатый град Корсунь…

– Что? – недоверчиво, думая, что ослышался, переспросил Звенислав. – На… Корсунь?!

– На Корсунь! – радостно воскликнул Белдуз.

– На Корсунь! На Корсунь!! – восторженно перемигиваясь, зашептались половцы.

– Да, так написано! – подтвердил Славко. – А все это велим хранить в великой тайне… Мммм!

– Еще бы! На Корсунь! – хмыкнул Белдуз и уточнил: – А что означает это странное «мммм?» Тебе что – больно?

– Да нет, это здесь так написано! – показал на первое попавшееся слово в конце грамоты Славко. – Вот – приписка!

– Приписка? – недоуменно прошептал Звенислав.

Хан тоже насторожился:

– Какая такая припис-ска?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Славко. – Какая-то очень важная, раз так мелко написано. Никак не могу издалека разглядеть! Дай-ка сюда грамотицу, хан!

Всегда осторожный Белдуз так уже доверился этому отроку, что просто протянул ему лист пергамента со свисавшей с него свинцовой печатью отроку, и тот приблизил ее к самым глазам.

– Ну да… очень важное добавление, – подтвердил Славко и, переходя на тон, каким читал всю грамоту, добавил: – А после прочтения этой грамоты приказываю немедленно уничтожить ее. И подпись… Ой! Сам князь Владимир Мономах!

С этими словами Славко бросил лист пергамента в костер и, не жалея дорогих сапог, еще и подкинул ее в то место, где было больше всего пламени.

– Что ты делаеш-ш-шь?! – в ужасе закричал хан.

– Как – что? – оглянулся на него Славко. – Выполняю то, что тут написано!

– Да я тебя сейчас за это… на клочки… на части!..

Хан потащил из ножен свою булатную саблю.

– За что?! – чуть не плача, принялся оправдываться Славко. – Мономах – это мой князь!

Как я мог пойти против его воли? Ты бы сам осмелился не выполнить приказ своего главного хана?

– Я сам себе хан! – гневно воскликнул, с лязгом возвращая саблю обратно в ножны, Белдуз.

– Вот видишь! – всхлипнул Славко. – Ты хоть и хан, а сразу умчишься, когда он сюда приедет! А я ему что скажу?

– Как это приедет? Почему это приедет? Когда это приедет? – услышав о Мономахе, встревожился хан.

– А вы что, не знали, что он, прослышав о вашем набеге, сразу в эти края из Переяславля подался?

– Как бы он уже не перекрыл нам обратный путь! – не без тревоги заметил старый половец.

– Сам знаю! – остановил его хан и прищурился на Славку: – А тебе это откуда извес-стно?

– Так я ведь с обозом откуда ехал? – выдержав до конца его взгляд, напомнил Славко. – Из Переяславля!

– Не верь ему, хан! Из Киева мы! – подал голос купеческий сын, решив, что пришел и его черед своей игрой поддержать Славку.

И Белдуз поддался на эту удочку!

– Молчи! – прикрикнул он на Звенислава. – Теперь я знаю, кому верить! Ты все время нарочно меня путаешь-шь! Слушай приказ-з! Гаси костер! Расседлать коней! До вечера будем здес-сь! С темнотой уйдем!

– А с этими что делать? – кивнул на отроков старый половец.

– Дозволь, хан, я их сейчас… – подался вперед Узлюк.

– Нет, этих – связать! – приказал Белдуз. – Поедут с нами в Степь! Вместо грамоты теперь будут!

– Меня-то зачем? – не понял Славко, когда крепкие руки принялись связывать его сыромятным бичом. – Я и так не уйду, ты мне еще десять златников должен!

– Зато у тебя двадцать за пазухой! – коротко бросил ему хан и усмехнулся: – Вдруг ты захочешь лучше иметь журавля в руке, чем синицу в небе?

Половцы, то и дело в страхе оглядываясь по сторонам, быстро погасили костер и разлеглись вкруг его остывающего тепла. А отроков, связав, бросили рядом. Тупларь, доживающий уже не то что свои последние часы, но уже и минуты, сжалившись, принес им две большие охапки еловых веток. На них было куда теплее и мягче, чем просто на снегу.

Славко лежал молча, отдыхая, словно человек, выполнивший нелегкую работу – вспахавший поле, выкосивший луг или построивший дом... А Звенислав, качая головой, только и делал, что повторял одно и то же. «Ну, Славко!.. Ну, Славко!..»

– Ну, Славко! – в который раз сказал он. – Как же ты додумался до всего этого?

Славко недоуменно посмотрел на него и устало ответил:

– А я и сам не знаю. Сначала, как мы и договорились, хотел просто вырвать у хана грамоту да бросить в костер. А когда Узлюк… Ну, во-он тот половец, который все: «Одной стрелой, одной стрелой двоих…»

– Ох и надоел же он мне! – поморщился Звенислав.

– Мне тоже! – согласно кивнул Славко и продолжил: – Так вот, когда он опять это сказал, то я и смекнул: а почему бы мне самому так не сделать? Как говорят у нас, одной стрелой – тьфу! – одним ударом двух зайцев убить!

– То есть и грамоту сжечь, и про Корсунь сказать?

– Ну да!

– Здорово…