Текст книги "Судьба ликвидатора (СИ)"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

  – А что, сегодня особый случай? – с еле уловимой иронией спросил Богдан. Сегодня он не без основания чувствовал себя героем, поэтому мог позволить себе подобную вольность в беседе с начальником.

   Подполковник, сделав несколько затяжек подряд, вальяжно откинулся на спинку кресла и сказал, обращаясь к Богдану:

  – Если честно, то твою затею с этим похищением я сначала воспринял скептически. Не думал, что Заболотный так быстро поплывет и сразу сдаст все это змеиное кубло. Но итог превзошел все мои ожидания. Теперь у нас есть сведения о местонахождении отрядов, о лицах, сотрудничающих с бандеровцами в городах, а также о способах связи с подпольем. Так что, будем работать дальше в этом направлении. Кстати, руководством Управления сегодня принято решение, направить тебя вместе с группой в соседнюю область для продолжения подобной работы.

  – Есть, продолжить работу. – Вскочил с места Сташинский и выпрямился по стойке «смирно».

  – Да, сиди ты, не на параде. – Махнул рукой подполковник и вновь затянулся папиросой.

   Выпустив сизый клуб дыма, он, прищурив левый глаз, добавил:

  – А вообще, Богдан, я вот что тебе хочу сказать. Учиться тебе надо. Через год, максимум два, я надеюсь, мы покончим с этой нечестью и нужно думать, как использовать тебя дальше.

  – Я готов работать на любом участке во имя нашей Родины. – Выпалил Сташинский, вновь сорвавшись с места.

  – В этом я не сомневаюсь. – Усмехнулся Сиротюк, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу. – Но с твоим потенциалом тебя можно использовать и на более серьезных направлениях.

  – Это где? – не понял хода рассуждений начальника Сташинский и вопросительно взглянул на него.

  – Например, в разведке. – Спокойно ответил подполковник и в упор посмотрел на Богдана.

   Тот от неожиданности онемел и продолжал молча курить, глядя на начальника.

  – У тебя, кстати, как обстоит вопрос с языками? – первым нарушил молчание подполковник.

   Богдан удивленно поднял брови и, немного подумав, ответил:

  – Свободно говорю по-русски и по-украински. – Затем, сразу осознав нелепость своих слов, добавил, – Сносно говорю по-польски и немного понимаю по-немецки.

  – Ну, вот видишь, я же говорю, что у тебя большой потенциал.– Оживился начальник, а затем, совершенно серьезно продолжил, – Но ты пока не обольщайся. С моей стороны тебе пока не поступало никаких предложений. Это так, мысли вслух. Сейчас ты приступай к своему новому заданию и имей ввиду,– подполковник сцепил пальцы рук в замок и совершенно серьезно заявил, – это сегодня ты герой, принимаешь поздравления от сослуживцев. А завтра, кто знает, за любой прокол могут и всех собак навесить. Такая у нас служба. Поэтому почивать на лаврах времени нет. Быстрее включайся в новую работу и уже по результатам ее выполнения, будем решать, что с тобой делать дальше.

  – Разрешите идти? – Встал с места Сташинский.

  – Идите. – Ответил начальник и на прощание протянул ему свою руку.

   Почти целый год Богдан скитался по лесам Западной Украины, выявляя и разоблачая все новых и новых пособников бандитских формирований. Он уже не испытывал ни страха, ни волнения от этой деятельности. Более того, эта борьба стала для него привычной работой, как для школьного учителя становится обычным урок или для врача прием больного. Со временем, он даже забыл о минувшем разговоре с начальником о своих перспективах, но тот вскоре сам вернулся к нему.

  – Ну, здравствуй, «Мороз». – Увидев в дверях кабинета Сташинского, улыбнулся подполковник, назвав его псевдонимом, который стал для Богдана на тот период почти настоящей фамилией. На этот раз начальник не вышел из-за стола к подчиненному, которого не видел несколько месяцев, а начал вести с ним разговор, не поднимаясь из кресла.

  – Богдан, не могу тебе уделить достаточно времени, собираюсь в Москву. – Сиротюк сосредоточенно перебирал бумаги в папке, в поисках нужного документа. – Наслышан о твоих подвигах и искренне рад, что не ошибся в тебе. Но сейчас вынужден попрощаться с тобой, и я думаю, надолго.

   Подобное вступление напомнило Богдану последний разговор с капитаном Ситниковским и он приготовился к тому, что его жизнь вновь должна пойти по новому руслу.

   Подполковник, наконец, оторвался от документов и грустно посмотрел на Сташинского, ожидая от того встречного вопроса.

  – Вас переводят в столицу? – поинтересовался Богдан.

  – Как раз, наоборот, – усмехнулся Сиротюк, – Я остаюсь на месте, а вот ты поедешь в столицу, но только не в Москву, а в Киев.

  – Опять учиться? – с грустью в голосе произнес парень и, не дожидаясь приглашения начальника присесть, сам опустился на свободный стул.

  – Так точно. Учиться. – Начальник выдержал театральную паузу и продолжил. – Я сдержал свое слово. Ты поедешь учиться для того, что продолжить работу на Западе в качестве нелегала. Работа очень сложная и ответственная, но я надеюсь, ты справишься.

   Богдан молча взглянул на начальника и опустил глаза.

  – Когда выезжать? – минуту спустя, спросил он. Произносить стандартные слова о том, что оправдает доверие Партии и Правительства, он посчитал излишним, потому что прекрасно осознавал, что впереди его ждет неизвестность.

  – Сегодня. – Категорично ответил подполковник. – Документации и казенного имущества у тебя нет, поэтому сдай оружие на склад и в секретариате получи предписание к новому месту службы. Вот, пожалуй, и все.

   Богдан поднялся с места и уже хотел что-то сказать на прощание, но Сердюк опередил его. Подполковник вплотную подошел к нему и неожиданно по-отечески обнял.

  – Береги себя, сынок. – Он резко отпрянул от удивленного подчиненного и, махнув, рукой добавил, – А теперь, ступай.

  – Прощайте, Станислав Андреевич. – Сташинский впервые в жизни назвал своего наставника по имени-отчеству. Тогда он, видимо, уже почувствовал, что это их последняя встреча и другого шанса судьба им больше не предоставит.

   Г Л А В А 6

   Последующие два года стали для Богдана самым настоящим испытанием. Учеба в школе КГБ оказалась гораздо сложнее, чем наполненная смертельным риском его предыдущая жизнь. Ему предстояло не просто стать агентом-нелегалом, а переломить, забыть и уничтожить самого себя. Выходец из простого украинского села, Богдан Сташинский должен был постепенно превратиться в настоящего немца, с характерным для этого менталитетом, привычками и взглядами. Во время учебы в разведшколе не было привычных учебных групп и занятий в специализированных классах. Вся подготовка носила индивидуальный характер, в процессе которой он штудировал немецкий и польский языки, порой читая в оригинале иностранных авторов, а затем, пересказывая их близко к тексту. Но большая часть времени все же уходила на совершенствование боевой и физической подготовки. Утомительные, выматывающие до дрожи в коленях кроссы, борьба, гимнастика, плавание, приемы рукопашного боя. Курсантов обучали вождению мотоцикла и автомобилей различных марок, фотоделу, картографии. Много времени приходилось проводить в тире, упражняясь с различными видами стрелкового оружия. Отдельные занятия посвящались приемам обращения с холодным оружием.

  – Держи рукоять тверже, – требовал инструктор, чувствуй траекторию движения ножа... Бей коротко, без замаха, дави вниз, проворачивай лезвие в теле круговым движением. Тогда внутренняя рана будет в несколько раз больше наружной. И Сташинский бил муляж, раз, другой,... сотый, пока не выработался автоматизм движений. Тогда он еще не осознавал, кого из него готовили на самом деле.

   Очень интересно для него проходили занятия по изучению архитектурных, ландшафтных, исторических и прочих особенностей крупных немецких городов. Все это оказалось очень нужным в его последующей работе. Но самым сложным и ответственным стало в его учебе – это вжиться в новый образ, согласно новой легенде. Как оказалось, довести до идеала свой немецкий язык, Сташинский так и не смог. Более того, стажировка в Германии показала, что ему с трудом давался беглый саксонский диалект, который на слух он не всегда воспринимал. Тогда в срочном порядке, руководству школы пришлось менять ему легенду.

   Шло время. Внешне Сташинский как будто не менялся. Походка мимика, поведение оставались прежними. Но все-таки незаметно для себя он становился другим: более осмотрительным в общении, внимательным к мелочам, подозрительным и осторожным, в нестандартных ситуациях доверяющим интуиции и внутреннему чутью. Он хорошо усвоил истину, что глаза видят больше, чем мы осознаем, уши слышат больше, чем нам кажется. Это называется шестым чувством. «Если ты ощутил напряженность, неясное беспокойство, соберись и приготовься к атаке. Интуиция – это не мистика». – Так говорили инструкторы в школе.

   Так, к началу осени 1954 года в Восточном Берлине появился молодой человек, достаточно привлекательной внешности и с хорошими манерами. Звали парня – Йозеф Леман. По происхождению, он был полукровкой. Его отец, немец по национальности, трагически погиб в результате несчастного случая, а мать, этническая полька – стала жертвой бомбардировки в годы войны. Молодому человеку с детских лет пришлось работать сначала на сахарном заводе в Польше, а затем уже в Германии, сначала листорезом в типографии, затем диспетчером в гараже и лишь к концу 1954 года, его как человека свободно владевшим польским и немецким языками взяли на работу переводчиком в министерство торговли ГДР. К этому времени, он наизусть знал цены на бензин, продукты, сигареты, шнапс, пиво, газеты. Свободно ориентировался, где подешевле можно купить костюм, каков обычно бывает размер чаевых в ресторане. Он помнил элементарные премудрости хорошего тона: на столе в ресторане нож должен лежать справа, а вилка – слева, перекладывать приборы без необходимости не следует. В туалете пользоваться не газетой, а исключительно туалетной бумагой. Сидя за рулем, уступать дорогу пешеходам... И много, много других особенностей, которых мало кто придерживался в СССР.

   Работа переводчика в таком авторитетном ведомстве давала ему возможность свободно передвигаться по всей Европе, что создавало благоприятные условия и для другой его деятельности, нелегальной. Однако такая шпионская работа на тот момент казалась Леману-Сташинскому сугубо рутинной и никак не внушала оптимизма бывшему бойцу спецгруппы. Периодически он устанавливал оперативные контакты с лицами интересующие КГБ, иногда передавал полученные сведения другим агентам. Несколько раз местное руководство отправляло его в Мюнхен и другие города Западной Германии в качестве курьера. Но все это было не тем, на что настраивал себя Богдан Сташинский. Ему хотелось настоящего дела, от которого захватывало бы дух и кипел адреналин. Прошлые успешные результаты его работы в Западной Украине сделали его честолюбивым. Он не хотел оставаться тихим середнячком, спокойно проживающим за границей. Богдан жаждал активных действий и славы, хотя бы в своем кругу, при этом четко понимая, что слава и работа разведчика-нелегала – понятия не совместимые. А между тем, второстепенная каждодневная работа все чаще и чаще приносила ему разочарование и хандру. Так прошло более двух лет его пребывания в Германии.

   В один из выходных дней, не зная чем себя занять, Богдан решил пойти на танцы, чтобы немного развеяться. Он не был большим любителем подобных развлечений, потому как ранее у него просто не было для этого ни времени, ни возможностей. В Германии он чувствовал себя волком-одиночкой. На официальной работе приходилось держать дистанцию с сослуживцами, так требовали условия конспирации. На оперативной работе, круг его общения ограничивался контактами с несколькими агентами и штатным куратором от Берлинской резидентуры. Однако молодому человеку, оказавшемуся в той ситуации, в какой оказался Богдан, естественно хотелось общаться со сверстниками и, в особенности с девушками, потому что человек в любой среде, на любой работе остается человеком и ничто человеческое ему не чуждо.

   Старательно отгладив свой единственный парадный костюм, серый в темную полоску и, тщательно зачесав назад непослушные волосы, он решительно направился в ближайший клуб молодежи с непреодолимой целью ликвидировать свой пробел в общение с женщинами. Богдан вошел в просторный зал и, остановившись на входе, почти сразу поймал на себе несколько восторженных взглядов одиноко стоявших девушек. И это было не удивительно. Он был молод, красив, не по годам респектабелен и это делало его привлекательным для женщин. Не обращая ни на кого внимания, он направился к барной стойке и сразу же заказал себе пива. Взяв в руки запотевший бокал, он присел за свободный столик и стал лениво рассматривать кружившие в вальсе пары. В зале находилось много представительниц слабого пола, которые привлекли его внимание, но подойти ни к одной из них Богдан не решался. К его удивлению, начать знакомство с девушкой первым для него оказалось гораздо труднее, чем внедриться во вражеский отряд. Посидев некоторое время за столиком, он в конечном итоге, отвернулся лицом от зала и полностью отдал себя бокалу пива. Вдруг, когда заиграла медленная музыка, его кто-то осторожно тронул за плечо.

  – Можно Вас пригласить на танец. – Услышал приятный женский голос Богдан.

   Он повернулся на звук и к своему удивлению увидел перед собой невысокую девушку, в белом платье в черный горошек и серых туфлях на низком каблуке. Она не была из тех девушек, на которых он ранее обратил внимание. В другой ситуации он бы прошел мимо нее, даже не заметив, потому как она относилась к той категории женщин, которых обычно называют серыми мышками. У нее была короткая, почти мальчишеская стрижка, абсолютно круглые глаза, немного вытянутый нос и большой рот с припухлой нижней губой.

   Богдан удивленно посмотрел по сторонам, дабы убедиться в том, что обращаются к нему и, отметив, что рядом с ним нет других мужчин, утвердительно кивнул головой.

   Они вышли на середину зала и начали танцевать. Через несколько минут Богдан неожиданно для себя ощутил, как что-то внутри у него начало меняться. От девушки исходило ранее неведомое ему тепло, которое заставило биться сердце с удвоенной силой. Он осторожно привлек ее ближе к себе, но та не отпрянула, а наоборот, положила голову ему на плечо. В этот момент, Богдан почувствовал запах ее волос, нежность ее ладони у себя в руке и понял, что уже не хочет отпускать ее от себя. Закончилась музыка, но они продолжали стоять по средине зала, держа друг друга за руки, не зная, как поступить дальше.

  – Давайте, где-нибудь поужинаем вместе. – Первым нарушил молчание Богдан.

  – Я не против, – сразу ответила девушка и, тут же взяв инициативу на себя, добавила. – Я знаю здесь недалеко одно уютное кафе, там очень хорошая кухня.

  – Тогда не будем терять времени. – Оживленно поддержал ее Богдан и, взяв девушку за руку, потянул к выходу.

   Стоял весенний теплый вечер, в воздухе витал запах сирени и Сташинский, возможно, впервые за последние годы почувствовал покой и умиротворение в своей душе. Он не хотел думать о работе, а наслаждался тем, чего был лишен в жизни с момента сотрудничества с МГБ. Он понял, что впервые в жизни влюбился и искренне боялся спугнуть это чувство.

  – Как Вас зовут? – наконец, спросил он, вспомнив, что они так и не успели познакомиться.

  – Инге, – смущенно ответила девушка. – Инге Поль. А Вас?

   Богдан на секунду запнулся, чуть не назвав свое настоящее имя.

  – Йозеф. Йозеф Леман.

  – Вы поляк? – удивилась Инге нехарактерному для немцев имени.

  – Не совсем. – Усмехнулся мужчина и продолжил, увидев недоумение во взгляде девушки. – Моя мама была полька, а отец немец. Но большую часть жизни я все же прожил в Польше.

  – Почему была? – переспросила Инге и двумя руками ухватилась за локоть Богдана.

  – Она погибла, – тяжело вздохнув, ответил он. – Давно. Еще во время войны, а отец еще раньше.

   Лицо девушки стало грустным, она всем телом прижалась к Богдану, а дальше, до самого кафе они прогуливались молча, каждый, думая о своем. Инге не хотелось продолжать неприятный для Йозефа разговор. А ему не хотелось врать девушке, рассказывая ей свою легенду.

   Через двадцать минут они уже сидели за столиком в кафе. Богдан заказал себе жареные сосиски с пивом, а Инге говяжьи рулетики с начинкой.

  – А Ваши родители живы? – вернулся к прежнему разговору Богдан.

  – Да, мой отец владеет небольшой автомастерской в Дольгове, это недалеко от Берлина.

  – Я знаю этот городок. Однажды бывал там. – Улыбнулся молодой человек, – А Вы как здесь оказались?

  – А я работаю парикмахером Западном секторе Берлина. – Ответила Инге, не отрываясь от процесса поглощения еды. Она ела с такой жадностью, что Богдан невольно улыбнулся.

  – А почему именно там?

  – Там платят больше, чем в восточной части Берлина, зато здесь можно квартиру снять дешевле. Вот так и живу.

  – А вы не пытались куда-нибудь поступить учиться. – Продолжал атаковать ее вопросами Богдан.

  – А зачем? – вопросом на вопрос ответила Инге. – Мне не интересны науки, а книги вообще раздражают. Я выросла в патриархальной семье, где основными ценностями для немецкой женщины всегда были, есть и будут дети, кухня и церковь. Моя мама за всю свою жизнь нигде не училась и не работала и, тем не менее, всю жизнь прожила с отцом в любви и согласии.

  – А ты работаешь или учишься?– не переставая жевать, спросила она, перейдя в общении на «ты».

  – Я работаю в немецком торговом представительстве. – С гордостью ответил Богдан.

  – О-о! – восторженно протянула Инге, на минуту оторвавшись от еды, – Так, ты дипломат?

  – Нет. Я всего лишь обычный переводчик с польского языка. – Засмеялся Сташинский и отодвинул от себя тарелку.

   Он с интересом смотрел на девушку и удивлялся самому себе. Инге была полным его антиподом. Внешне она казалась малопривлекательной и даже неопрятной, ее манеры оставляли желать лучшего, а интеллект с трудом дотягивал до среднего. И, тем не менее, его безудержно к ней тянуло. Это было какое-то наваждение, которому Богдан не мог дать логического объяснения.

   Они просидели в кафе до самого его закрытия, потеряв счет времени. Богдану никак не хотелось отпускать девушку от себя. В его сердце впервые проснулась любовь и он никак не мог насладиться этим новым чувством. Лишь далеко за полночь Богдан все же проводил девушку домой, а сам почти до самого утра не мог уснуть, находясь под неизгладимым впечатлением минувшего вечера.

   Г Л А В А 7

   Утром Богдан проснулся в хорошем настроении. Он настраивал себя на очередное свидание с Инге и чуть не забыл о том, что в обед должен встретиться со своим куратором, кадровым сотрудником КГБ. Обычно их встречи носили кратковременный характер, где-нибудь в парке или кафе, но в этот раз Сташинскому было рекомендовано прибыть на конспиративную квартиру. Сделав несколько кругов по узким улочкам Карлхорста – пригорода Берлина и, убедившись, что за ним нет наблюдения, Богдан вошел в уже знакомый дом, где его уже ждали.

   Старший лейтенант Сергей Александрович Демон был непосредственным куратором Богдана с самого первого дня его пребывания в Германии. Это был относительно молодой человек, по возрасту немногим старше своего подопечного, но в отличие от Богдана проживал под своим именем. Он был высок, подтянут, спортивного телосложения с голубыми глазами и, начинающими редеть, русыми волосами. Внешне, он очень напоминал типичного немца, что само по себе было ценно в условия пребывания в Германии. Именно от него Сташинский получал задания и только ему докладывал о результатах их выполнения.

   Демон сидел в кресле возле журнального столика, на котором находились две фарфоровые чашки и вазочка с печеньем.

  – Добрый день, Йозеф, – обратился он к Богдану и, взглянув на часы, добавил, – Вы как всегда пунктуальны.

  – Это не удивительно. Я же немец, а у нас это в крови.– Не скрывая иронии, усмехнулся Богдан и вошел в квартиру.

  – Чай или кофе? – спросил куратор, предлагая агенту присесть за столик.

  – Не беспокойтесь, Сергей Александрович. Пока я не убедился, что за мной нет хвоста, я дважды пил кофе в кафе.– Богдан уселся в кресло и. посмотрев на коллегу, спросил, – Что-то случилось?

  – С чего вы взяли? – поднял на него удивленные глаза старший лейтенант, наливая себе чай в чашку.

  – Если Вы меня вызвали на конспиративную квартиру, значит, разговор предстоит долгий. Иначе, наше общение ограничилось бы встречей где-нибудь в сквере.

  – Вы правы, – не стал лукавить Демон, – на этот раз Вам нужно будет выехать в Западную Германии.

  – Опять что-то отвезти? – перебил его Сташинский.

  – Нет, Йозеф, детские игры закончились. – Отрезал куратор. – На этот раз Вы поедете туда под именем Зигфрида Дрегера, реального человека, который проживал в городе Эссене. Поэтому для начала Вы поедете туда в район Гаарцопф, где проживал реальный Дрегер. Оглядитесь, погуляйте по городу, загляните в ближайшие магазинчики, присмотритесь к его дому по улице Ромбахштрассе. На все про все – пара-тройка дней, время нынче дорого. Особо не шикуйте, чтобы не привлекать к себе внимания. Оттуда переберетесь в Мюнхен. Там остановитесь в отеле « Грюнвальд», это недалеко от железнодорожного вокзала. И сразу же начнете работу по объекту, которого необходимо установить.

   Он посмотрел на Богдана, ожидая вопроса, но тот молчал, предвкушая всю серьезность дальнейшего разговора. Обычно Сергей обращался к Стшинскому на «ты», но иногда, когда разговор приобретал официальный тон, то и их отношения сразу переходили в официальное русло.

  -Вам нужно будет найти в городе некого Льва Ребета. – продолжил резидент. – Слыхали о таком деятеле?

  – Первый раз слышу. – Богдан отрицательно мотнул головой.

  – Ну, не беда, со временем узнаете о нем все.– Демон протянул Богдану лист бумаги с печатным текстом. – Вот его установочные данные: Ребет Лев Михайлович, родился 3 марта 1912 года в Стрые на Львовщине в семье почтового урядника. Учился в еврейской начальной школе. – При этих словах, он многозначительно хмыкнул.– Потом в украинско-польской общеобразовательной школе. Окончил факультет права Львовского университета. В 22 года стал районным руководителем ОУН в Стрые. Целых три дня был даже заместителем премьер-министра в правительстве Стецько. Во время войны – Освенцим. С 1944 года живет в Мюнхене, был главным судьей в ОУН у Бандеры. Сегодня с ним враждует. Защитил докторскую диссертацию, профессор права в Украинском свободном университете там же в Мюнхене. Редактирует журнал «Украинский самостийник». Теоретик украинского национализма, автор ряда книг и многочисленных статей. Ну, с национальностью, я думаю, все понятно, а по вероисповеданию – грекокатолик. Вот, пожалуй, и все.

   Богдан взял в руки справку и еще раз пробежал по ней глазами.

  – У вас есть его фото? – спросил Богдан.

  – К сожалению нет. – Развел руками Демон. – Нам только известно, что он среднего роста, крепкого телосложения, с быстрой походкой, на бритую голову обычно надевает берет. На вид ему лет 45-50, постоянно носит очки.

  – Не густо. – Грустно констатировал Богдан. – Пожалуй, под такое описание можно подвести треть Мюнхена.

  – Да, вот еще выписки из его научных трудов. – Демон, не обратил внимания на иронию своего подчиненного и передал ему тонкую папку, завязанную шнурком на узел.– Ознакомься на досуге.

   Богдан положил ее рядом, так и не раскрыв, а затем, постучав костяшками пальцев по гладкой поверхности журнального столика, спросил. – А чем сегодня интересен органам госбезопасности этот тип.

  – На сегодняшний день, он остается главным идеологом украинского национализма за границей.– Серьезно ответил Демон.

  – А чем это опасно для нашей страны? – удивился Сташинский. – Насколько я знаю, с националистическим подпольем в СССР мы успешно покончили.

  – Если мы будем бездействовать, то боюсь, что это может оказаться не надолго.– Возразил ему старший лейтенант. – Национализм – это такая мерзкая идеология, которая дает свои всходы даже там, где ничего взойти не может. И, к сожалению, она заразна, как чума, а может быть и еще хуже. Посмотрите на примере Германии, сколько горя и страданий принес людям немецкий нацизм, как разновидность национализма, и наша задача уничтожить эту заразу в корне. И вообще, – старший лейтенант начал нервничать, ему очень не понравилось, что его подопечный начал задавать вопросы, ответы на которые он сам не знал. – Усвой главное: Ребет – наш злейший враг, антикоммунист, негодяй и мерзавец. Твоя задача на сегодня – взять этого профессора «под колпак», водить его с утра до ночи, досконально изучить его образ жизни, распорядок дня, привычки, круг общения, маршруты передвижения и даже кулинарные пристрастия. Ничего другого от тебя пока не требуется.

   Богдан не стал возражать своему куратору, потому что в своих убеждениях никогда не углублялся так далеко. Он получил задание и был готов его выполнять.

  – Когда я должен выехать? – спросил он.

  – Завтра. Вот билеты и твой новый паспорт. – Демон протянул Сташинскому конверт с новыми документами и билетами, а затем, резко остановился, как будто что-то вспомнил. – Черт, чуть не забыл. Тебе нужно расписаться в паспорте. – Он открыл новенький, еще хрустящий, документ и указал на свободную строчку, где должна стоять роспись.– Давай-ка, сперва потренируйся на бумажке, а потом поставишь свой автограф в паспорте.

   Когда подпись «Дрегера» украсила паспорт, Сергей спросил:

  – Еще вопросы будут?

   Сташинский сидел в кресле, устремив взгляд в одну точку.

  – А какова конечная цель этого задания? – наконец, произнес он.

   Лицо чекиста вновь стало серьезным и озабоченным. Он встал с места и чтобы не смотреть на Богдана, подошел к окну.

  – Видишь ли, Йозеф, в последние годы в ОУН начался раскол между сторонниками Бандеры и его заграничным течением, лидером которого является Ребет. Оба этих направления продолжают оставаться опасными для нашей страны. Дело в том, что ЦРУ и спецслужбы Великобритании стали активно использовать членов этой организации для ведения подрывной деятельности не только против СССР, но и против стран всего Восточного блока. Посмотри сам, волна беспорядков охватила Восточный Берлин, начались волнения в Польше, Венгрию захлестнула волна антиправительственных выступлений. Все эти процессы происходят не без участия фанатичных националистов. Поэтому мы хотим убить двух зайцев. – Он отошел от окна и вновь сел в кресло. – Если мы устраним Ребета, то его сторонники смогут обвинить в этом бандеровцев, что автоматически повлечет углубление конфликта между этими течения, вплоть до самоуничтожения друг друга. Нас они вряд ли смогут в этом обвинить, потому что на международном уровне авторитет ОУН давно упал и ...

  – Что значит «устраним»? – уточнил Богдан, не дав куратору завершить свою мысль.

  – «Устраним» – это значит, дискредитируем, похитим или ликвидируем его физически.– С легкой ухмылкой пояснил Демон. – И то, и другое, и третье, будет для нас желаемым результатом.

   Сташинский напряженно посмотрел на офицера и осторожно спросил:

  – И все же, в чем заключается моя миссия?

  – Повторюсь. – Демон, как строгий учитель, стал назидательно и внятно выговаривать каждое слово, при этом, стараясь сдерживать нарастающее раздражение. – Вы должны его найти в Мюнхене, установить адрес проживания, маршруты движения, места отдыха, привычки и возможные пристрастия. Пока, это все. Дальше решение будет принимать руководство отдела. И хватит вопросов, Йозеф, я и так рассказал тебе больше, чем должен был.

  – Ясно. – С улыбкой ответил Богдан. – Я могу идти.

  – Конечно. – Ответил Сергей. Он протянул руку своему подопечному и добавил, – Удачи тебе.

   Сташинский ответил на рукопожатие куратора и без промедления направился к выходу. В этот день, ему как можно скорее хотелось встретиться с Инге, а завтра приступить к выполнению задания, о котором он мечтал все эти годы, проведенные за рубежом. Хотя, тогда, он еще не догадывался, что ждет его впереди.

   Г Л А В А 8

   На следующий день Богдан Сташинский под именем Зигфрида Дрегера прибыл в Эссен, а еще через два дня, в Мюнхен. Город встретил его моросящим дождем и совсем не весенней прохладой. Подняв воротник пиджака и, придерживая рукой шляпу, он быстро направился к стоянке такси.

  Увидев свободный автомобиль, он уселся на заднее сиденье и, вежливо поздоровавшись с водителем, сказал ему:

  – Пожалуйста, на Дахауерштрассе к Рыбному фонтану.

   Это был достаточно оживленный район Мюнхена, где располагалась штаб-квартира ОУН. Ранее, под именем Йозефа Лемана Богдан неоднократно бывал в этом городе и неплохо его знал. Не доехав несколько сот метров до заявленного адреса, он попросил водителя остановить автомобиль и вышел. Затяжной дождь, наконец, закончился и воздух, насыщенный озоном, заставил Богдан на время забыть об истинной цели его командировки. Он шел по улице старинного города, искренне наслаждаясь величием и изысканностью его архитектуры. Не торопясь, он дошел до здания, где находилась штаб-квартира заграничного филиала ОУН. Свернув в переулок, через несколько минут он вышел на площадь Карлплац, прямо к дому под номером 8, где располагалось издательство газеты «Украинский самостийник». Немного в стороне, через дорогу он увидел небольшой отель под названием «Грюнвальд» и направился к нему. В маленьком, но уютном холе его встретила девушка, которая, судя по всему, совмещала обязанности администратора и дежурной. Увидев незнакомого мужчину, она радушно улыбнулась и вышла ему навстречу.

  – Добрый день, – первой поздоровалась она, – Что Вы желает?

  – Здравствуйте, – вежливо ответил ей Богдан, слегка прикоснувшись свободной рукой к шляпе, – Я хотел бы снять у вас номер. Желательно с видом на улицу.

   Девушка удивленно на него посмотрела и вернулась за стойку.

  – Обычно наши постояльцы просят номера с видом на внутренний дворик. – Попыталась она объяснить свою реакцию. – Некоторым трамваи на дороге своим грохотом не дают спокойно отдыхать.

  – Ничего, я крепко сплю, – улыбнулся в ответ Сташинский и протянул ей свой паспорт, – тем более у меня клаустрофобия и я не люблю, когда окна выходят на стену соседнего дома.

   Не снимая с лица улыбки, она с пониманием кивнула и, взглянув на документ нового гостя, протянула ему ключ.

   Богдан поднялся на второй этаж и вошел в свой номер. Помещение оказалось достаточно тесным, в нем с трудом размещались полуторная кровать, маленький комод и отдельное кресло, стоящее в углу. Однако, существенным его достоинством было большое окно, позволяющее вести наблюдение за домом напротив с любого ракурса. Богдан бросил в кресло свой саквояж и посмотрел на улицу. Дом, где располагалось издательство, и здание отеля разделяли всего метров 100-150, что позволяло ему свободно рассмотреть объекта без подручных средств. Быстро приняв душ и сменив рубашку, он подвинул кресло к окну и занял позицию на импровизированном посту наблюдения. Просидев бессменно несколько часов, он так и не увидел того, ради кого приехал в этот город. Когда стали сгущаться сумерки, он вышел на улицу и прошел туда, откуда еще можно было ожидать появления Льва Ребета. Богдан вышел на улицу Дахауерштрассе, где располагался заграничный филиал ОУН. Сам офис занимал в здании всего один этаж, на других этажах размещались различные конторы и представительства торговых организаций. Богдан взглянул на часы, стрелки показывали без четверти девятнадцать. На всякий случай он тронул ручку двери штаб-квартиры, но она оказалась запертой. «Видимо, рабочий день здесь заканчивается гораздо раньше, чем я думал. Да и судя по всему, объект здесь появляется не часто». – Сделал умозаключение Богдан и вышел на улицу.