Текст книги "Судьба ликвидатора (СИ)"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

   В тот же день, когда ночь полностью вступила в свои права, Сташинский вновь появился возле дома, где проживал Попель. В окнах горел свет и кое-где через шторы просматривались редкие тени домочадцев, передвигающихся по своим жилищам. Во дворе царил мрак, скрывающий очертания двора. Выждав удобный момент, когда на улице не осталось случайных прохожих, Богдан подошел к двери подъезда и попытался открыть ее универсальной отмычкой. На ощупь он нашел замочную скважину и вставил туда ключ, однако тот не провернулся. Вторая попытка также не увенчалась успехом. Отмычка сначала согнулась, а затем, когда Богдан попытался ее вытащить, одна из бороздок отломилась прямо в замке. В это время со стороны улицы послышались приближающиеся шаги. Сташинский быстро выпрямился и, надвинув на глаза шляпу, быстро удалился в противоположную сторону, откуда утром выехал «Опель». Проход между домами вывел его на пустырь, где сиротливо возвышались два одиноких гаража.

  « Видимо здесь Попель оставляет свой автомобиль. – Подумал Сташинский. – Очень удобное место. В вечернее время мало прохожих и есть возможность остаться незамеченным». Богдан улыбнулся. Теперь его задание казалось не таким уж и сложным. Можно было возвращаться назад в Берлин и доложить о выполнении его первой части. Учитывая, срок командировки ему никто не устанавливал, он решил задержаться в городе еще на несколько дней, чтобы понаблюдать за объектом и погулять по живописным улочкам старого Мюнхена.

   К его удивлению, Стефан Попель оказался довольно неординарным человеком. Перемещался по городу он исключительно на автомобиле, но в отличие от своего коллеги Ребета, практически никогда не гулял пешком. В течение дня дольше всего он находился в офисе ОУН на Цеппелинштрассе 67, редко куда выезжая. В завершения дня объект практически ежедневно захаживал в пивной ресторанчик «Ливенброй келлер» рядом со своим домом, чтобы пропустить кружечку пива. Как большинство немецких мужчин, Попель оказался заядлым футбольным болельщиком, однако свои предпочтения он отдавал не спесивой «Баварии», а народному футбольному клубу «Мюнхен-1860». В воскресенье, как все добропорядочные христиане, он вместе с женой и тремя детьми посещал местную греко-католическую церковь. Однако внешняя набожность не мешала ему иметь любовницу. Богдан, наблюдая за Попелем, в один из дней увидел, как тот вышел из здания, в сопровождение сравнительно молодой и миловидной женщины. На выходе они весело ворковали, совсем не скрывая обоюдных чувств, а затем уехали на автомобиле домой к женщине. Пожалуй, этот случай был единственным, когда Попель отказался от охраны и после довольно продолжительного свидания вернулся домой сам.

   Выяснив все эти обстоятельства, Сташинскому не терпелось сообщить о результатах выполнения своего задания в центр. Он поймал себя на мысли, что Попель, как личность и живой человек, уже совершенно его не интересовал. Он нашел свою цель и был готов к ее уничтожению, отдавая себе отчет, что именно таким окажется вторая часть его задания. Если в случае с Ребетом, его поначалу терзали душевные сомнения по поводу его устранения, то в этом случае, он чувствовал себя абсолютно спокойным, как будто Попель был не человеком, а обычной мишенью в стрелковом тире. Подобное восприятие действительности с одной стороны порадовало молодого ликвидатора, впереди он видел для себя долгую жизнь в разведке, где аналогичных заданий будет еще не мало. С другой стороны, он ясно понимал, что, выполняя такие задачи, теряет нечто человеческое и постепенно превращается в машину для убийств. Однако, когда его посещали подобные мысли, Богдан сразу старался переключаться на Инге. Думая о ней, он сразу же становился другим: чутким и нежным. Так и в этот раз, перед тем, как поехать в аэропорт, он зашел в ювелирный магазин на Фрауенплац и купил золотое колечко с небольшим бриллиантиком. На его родине в Западной Украине не было принято дарить кольца невестам на обручения, но здесь в Европе, были свои традиции и их следовало придерживаться. Благо руководство резидентуры не требовало от него отчета о расходовании денежных средств, поэтому Богдан мог свободно распоряжаться казенными деньгами. Положив бархатную коробочку в нагрудный карман, он, переполненный радостью и окрыленный успехом, отправился в аэропорт.

   Перелет из Мюнхена в Берлин занял всего полтора часа. День близился к вечеру и Богдан решил не переводить его остаток на служебные вопросы, а полноценно провести время в обществе Инге. Не сообщая о своем прибытии Демону, он купил в ближайшем магазине бутылку самого дорогого вина и направился к своей любимой. Как всегда, уезжая в Мюнхен, он не предупредил Инге о предстоящей командировке и очень переживал относительно ее возможной реакции на столь длительное отсутствие. Чтобы немного сгладить ее гнев, он решил купить еще букетик фиалок в ближайшем цветочном киоске. Подойдя к ее дому, он увидел свет в окне и его сердце забилось с удвоенной силой. Как ему тогда показалось, предложение руки и сердца, куда более волнительное событие, нежели ликвидация какого-то националиста. Собравшись с духом, он поднялся на второй этаж и нажал на кнопку звонка. Однако, спустя минуту за дверью сохранялась прежняя тишина. « Неужели она там не одна». – Подумал Сташинский и с силой повторно нажал на кнопку. Но и в этот раз дверь ему никто не открыл.

   «Ну что ж, может быть оно и к лучшему». – подумал Богдан и, бросив букетик на коврик, медленно пошел вниз. В этот момент раздался щелчок замка, и дверь распахнулась. Сташинский резко оглянулся. На пороге стояла Инге с мокрыми растрепанными волосами, придерживая руками полы старого застиранного халата. Она наклонилась и подняла с пола цветы.

  – Надеюсь это мне? – виновато улыбнулась она, прикрывая оголившиеся колени.

   Ни слова не говоря в ответ, Богдан побежал ей навстречу и, не выпуская из рук свой дорожный саквояж, подхватил девушку на руки и внес в квартиру. Он бережно положил ее на диван и стал страстно покрывать поцелуями ее шею, плечи, грудь, опускаясь все ниже и ниже. Сбросив с себя пиджак, он мимоходом поднял глаза на Инге и застыл от удивления, так и оставшись на коленях. Девушка смотрела на него немигающим равнодушным взглядом.

  – Может быть, сначала поговорим. – Она приподнялась на диване и запахнула на себе халат.

   Богдан встал с колен и присел на стоящий рядом стул.

  – Знаешь, Йозеф. – решительно начала Инге. – Мы с тобой встречаемся уже более года, периодически спим вместе, иногда куда-то выходим, но жить так дальше я не могу. Ты постоянно куда-то уезжаешь, при этом даже не считаешь нужным меня предупредить. Я неделями сижу дома одна, не зная, где ты находишься, чем занимаешься и вообще, жив ли ты. При этом, тебя, как я вижу, все устраивает.– Она тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.– Я поняла, что в твоей жизни главное – это работа, а я так, приложение к ней, точнее, разновидность эмоциональной и физической разгрузки.

  – Не говори так. Я тебя очень люблю. – Богдан подсел к ней рядом и попытался обнять, но она вывернулась из его объятий.

  – Я думаю, нам лучше расстаться. – Категорично заявила девушка и встала с места.– Я хочу иметь свой дом, семью, детей, а не прозябать вечно в ожидании тебя.

   Она уперлась руками в стол и направила на Богдана вопросительный взгляд.

  – Я тоже так не могу. – Ответил он, лукаво улыбнувшись. – И считаю, что с этим пора кончать.

   Богдан поднял с пола свой пиджак и вытащил из кармана коробочку с обручальным кольцом.

  – Надеюсь, это изменит нашу дальнейшую жизнь? – он протянул свой подарок Инге и замолчал в ожидании ее ответа.

   Девушка по-деловому, молча сама надела кольцо на палец и покрутила им перед светом.

  – Красиво блестит. – Равнодушно произнесла она, – Это горный хрусталь?

  – Нет, это бриллиант. – Ответил Богдан, не сводя с нее глаз.

  – Ты настолько хорошо зарабатываешь, что можешь покупать такие дорогие украшения? – скептически усмехнулась она.

  – Не забывай, где я работаю, – парировал Богдан, имея в виду торговое представительство.– Тем более, выезжая за границу, я получаю хорошие командировочные, которые практически не трачу.

   – Оригинальное колечко. – Констатировала Инге, стараясь казаться равнодушной. – Даже у моей мамы подобного нет.

  – И это все, что ты можешь сказать? – разочарованно произнес Сташинский.

  – А что ты от меня хотел услышать?

   Богдан начал терять терпение. На щеках у него заиграли желваки.

  – Да или нет?– В ответ спросил он.

   Инге без эмоций подняла ладонь с надетым кольцом к свету, наслаждаясь яркими бликами, исходящими от камня. И вдруг, на ее лице, наконец, появилось восторженное удивление.

  – Ты делаешь мне предложение? – с опаской в голосе и в тоже время с надеждой произнесла она.

  – Ну конечно!– Облегченно выдохнул Богдан.

   Инге, как ребенок, захлопала в ладоши и, забыв прежние обиды, прыгнула Богдану на колени.

  – Я думала, что этого дня уже никогда не дождусь. – Пряча слезы, вымолвила она и уткнулась лицом в плечо Богдану.

   Он нежно погладил ее по голове и спросил:

  – Как ты думаешь, на какой месяц нам лучше запланировать свадьбу?

  – А давай мы этот вопрос обсудим с моими родителями, когда ты у них будешь просить моей руки? – предложила Инге.

  – А это обязательно?

  – Конечно. – Наигранно возмутилась девушка. – Я хочу, чтобы у нас все было, как у людей.

  – Мне показалось, что я не очень понравился твоему отцу во время знакомства. – Попытался оправдать свое настроение Богдан.

  – Глупости. – Отмахнулась Инге. – Просто ты наполовину поляк, а отец не любит славян. Но, в конце концов, мне с тобой жить, а не ему.

  – И чем же так ему насолили славяне? – удивился Сташинский.

   Лицо девушки вмиг стало серьезным. Она пересела на диван и, скрестив руки на колене, ответила:

  – В минувшую войну в 44 году мой отец был тяжело ранен в Польше. Тогда их часть отступала и вела очень тяжелые бои и с русскими и с поляками. Он чудом выжил и его раненого успели эвакуировать в Берлин. Поэтому конец войны он встретил уже дома, как гражданский человек. Отец не любит рассказывать о войне, хотя я точно знаю, что попал туда он не по своей воле, но, тем не менее, русских по сей день считает своими врагами.

  – Но я же не русский, а поляк и то, наполовину. – Попытался возразить ей Богдан.

  – Для него нет разницы, кто человек по национальности. Для него все, кто воевал против Германии, автоматически стали русскими.

  – Ну, это же глупо. – Богдан встал с места и сделал несколько шагов по комнате, – Моя мать погибла в результате немецкой бомбардировки, мне что, всех немцев теперь ненавидеть?

  – Успокойся, Йозеф. – она подошла к Богдану и повисла у него на шее. – Не переживай ты так, я все улажу.

   Она привстала на цыпочки и их губы слились в долгом поцелуе.

  – А где мы проведем свой медовый месяц?– оторвавшись от мужчины, спросила Инге.

   Сташинский взял ее за руки и, немного подумав, ответил:

  – Я хотел бы отметить нашу свадьбу, где-нибудь за пределами Германии. Например, в России.

  – Только не там. – Категорично заявила девушка и освободила свои руки.– Я боюсь туда выезжать.

  – Ничего страшного в Советском Союзе нет. – Предпринял очередную попытку успокоить ее Богдан, – Я пару раз бывал там в командировке, очень красивая страна, удивительная природа. Мне, кажется, что, попав туда, ты сможешь изменить свое мнение об этой стране.

  – Природа и у нас красивая, а вот жить там нормальным людям не возможно. Мне рассказывали подруги, что в России за любую мелочь можно угодить в тюрьму. Там сплошная грязь, хамство и ничего нельзя купить без очередей. И я им верю. Достаточно посмотреть на Германию. Я вижу, как люди живут здесь, в ГДР и как в Западном Берлине. Это небо и земля, поэтому все, что связано с коммунизмом я, наверное, не смогу принять ни умом, ни сердцем. Даже здесь в родном городе, где я родилась и выросла, совершенно не чувствую себя свободной и только приезжая в Западный Берлин на работу, мне становится легче дышать. – Она молящим взглядом посмотрела на Богдана, – Давай лучше поедем в Росток на Балтийское море. Это уютный курортный городок. Я никогда не была на море. Там, говорят, летом можно даже купаться, а пляжи усыпаны диким янтарем. Я слышала, что этот камень приносит удачу.

  – Хорошо, в Росток, так в Росток. – Согласился Сташинский и потянул за руки в свои объятия.

   Раньше Богдан никогда в отношениях с Инге не говорил о политике, поэтому ее отношение к Советскому Союзу и коммунизму несколько шокировало его, но он старался успокоить себя тем, что со временем сможет изменить взгляды своей любимой. Однако, в отношениях между мужчиной и женщиной, никогда сразу не узнаешь, чье влияние окажется сильнее.

   В конце апреля Йозеф и Инге обручились. На церемонии присутствовали отец и мать невесты, ее брат Фриц и ближайшие родственники. Со стороны Богдана не было никого, ведь согласно легенде, он был сиротой. О своей помолвке Сташинский не доложил даже руководству Берлинской резидентуры.

   Г Л А В А 16

   Май 1959 года г. Москва

   Как и в прошлый визит в Москву, на белорусском вокзале «Крылова» встречал незнакомый мужчина, который, назвав заранее обусловленный пароль, предложил проводить его до гостиницы. По дороге мужчины разговаривали мало, в основном, обмениваясь общими фразами. Только, после того, как «Крылов» разместился в номере, его спутник сказал:

  – Завтра к Вам приедет один из руководителей Комитета госбезопасности. Есть серьезный разговор.

  – А кто именно? – Сташинский надеялся услышать фамилию одного из тех начальников, с которыми ему приходилось общаться ранее.

  – Это не важно. – Неопределенно ответил тот. – Зовут его Георгий Аксентьевич, а его фамилия Вам все равно ни о чем не скажет. Мы приедем к двенадцати часам, а пока отдыхайте с дороги, займитесь какими-нибудь личными делами, погуляйте по Москве, посетите музеи.– Он уже собрался выйти из номера, как вдруг резко остановился и полез во внутренний карман пиджака. – Чуть не забыл. Вот Ваши командировочные.

   Он протянул Сташинскому увесистый конверт и, попрощавшись, сразу же удалился.

  Оставшись в номере один, Богдан пересчитал деньги. Сумма оказалась не малой, но насколько, он сразу определить не мог, потому что не ориентировался в советских ценах. Для того, чтобы определиться в своей дальнейшей платежеспособности, Сташинский вышел в буфет и купил себе бутылку пива. Учитывая гостиничную наценку, ее стоимость оказалась практически смешной в сравнение даже с берлинским ценами. Это обстоятельство приятно его удивило, и Богдан решил, ни в чем не отказывая себе, пообедать в ресторане, заказав изыски русской кухни: черную икру и жареную осетрину, которых в Германии на тот момент найти было практически невозможно.

   На следующий день, ровно в полдень в дверь его номера постучали. На пороге стоял крупный мужчина в штатском лет сорока-сорока пяти и вчерашний встречающий офицер.

  – Ну, здравствуй, Крылов – он протянул свою громадную ладонь Богдану. – Можешь обращаться ко мне, просто, Георгий Аксентьевич, – представился мужчина и, не дожидаясь приглашения, вошел в номер. Он огляделся по сторонам и, изобразив на лице недовольную гримасу, сел за круглый стол, стоявший посредине номера.

  – Номер, конечно не ахти, но жить можно. – Он улыбнулся Сташинскому и тут же сказал, – Да, ты присаживайся Крылов, в ногах правды нет.

   По уверенному поведению и властному тону, Богдан понял, что перед ним, как минимум один из заместителей Председателя КГБ. Он присел напротив гостя и приготовился его слушать.

  – Ну, как тебе Москва? – начал издалека генерал с ничего не значащего вопроса.

   Сташинский неуверенно пожал плечами.

  – Пока не могу судить, я еще нигде не был.

   Гость с пониманием покачал головой.

  – А как там Берлин? Народ не сильно волнуется по поводу того, что столицу разделили союзники на зоны влияния.

  – Я как-то не заметил. – Буркнул Богдан. – Многие люди на себе особых ограничений не чувствуют. Некоторые даже живут в Восточном Берлине, а работают в Западном. – В качестве примера он вспомнил ситуацию с Инге.

  – А как тебе Мюнхен? – спросил Георгий Аксентьевич, демонстрируя свою осведомленность о территориальных перемещениях «Будайта» и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Мне доложили, что ты выследил объекта и уже начал догадываться кто он. Не буду лукавить и водить тебя за нос. Да, я тебе официально подтверждаю, Стефан Попель и Степан Бандера – одно и тоже лицо. Поэтому принято решение его «отминусовать» в самое ближайшее время.

   При этом он тактично умолчал, кем именно принято такое решение.

   Генерал вопросительно посмотрел на Сташинского, пытаясь уловить на его лице тень страха или нерешительности, но тот выдержал взгляд.

  – Я готов к выполнению этого задания. – Уверенно заявил тот.

  – Вот и прекрасно.– Одними губами улыбнулся гость. – Способ ликвидации менять не станем. Навыки еще не утратил?

  – Никак нет. – По-военному ответил Сташинский и даже привстал с места.

  – Не напрягайся, Крылов, – поморщился Георгий Аксентьевич, – Не в казарме. Давай лучше поговорим, где и как лучше его устранить. Ты сам, как считаешь?

   Богдан развел руками, над этим вопросом он думал уже много месяцев, но окончательного решения для себя пока не принял.

  – Я думаю, Георгий Аксентьевич, что лучше всего его ликвидировать возле дома или даже в доме, потому что именно там он бывает без охраны. Можно конечно возле дома любовницы, он появляется у нее тоже без телохранителей. Но тут есть одна проблема, как я заметил, они обычно приезжают на ее квартиру вместе. Опять же подъезд дома выходит на оживленную улицу, поэтому трудно выполнить задачу, оставшись не замеченным. А так, остается только одна проблема. Очень трудно застать его одного.

  – Ну, это совсем не проблема. – Усмехнулся генерал, – Мы предусмотрели надежный вариант на этот случай. Наши технари создали тебе новый пистолет, двуствольный. Принцип действия остался прежним, только сейчас можно стрелять и поочередно и одновременно, как говорят охотники, дуплетом. То есть, любой сбой исключается. Если один ствол откажет, жмешь на другой. Опять же, если в момент ликвидации рядом с объектом окажется охранник или любовница, можно убрать и их, как свидетелей.

  – Убрать свидетелей? – переспросил Сташинский и сразу вспомнил ту миловидную молодую женщину, которую видел вместе с Бандерой. Кого-кого, а ее убивать Богдану хотелось меньше всего.

  – Естественно.– Произнес генерал, чуть повысив тон.– Не важно, кто с ним будет рядом, главное, чтобы тебя потом никто не опознал.

   Он не стал дожидаться реакции Сташинского на эту информацию, а продолжил обсуждать план ликвидации:

  – И так, ты считаешь, что самое оптимально место для устранения объекта – это в подъезде дома на Крайтмаерштрассе.– Это был не вопрос, а скорее констатация факта. – Мы считаем также. Для того, чтобы попасть внутрь, наши умельцы изготовили тебе универсальный ключ отмычку со съемными насадками. В крайнем случае, если не сможешь попасть в дом, сработаешь возле гаража, но тогда придется позаботиться и об охраннике. Все ясно?

  – Так точно.

  – Я же сказал тебе, Крылов. Не в казарме. – Раздраженно повторил Георгий Аксентьевич и, посмотрев на своего помощника, скомандовал, – А ты что стоишь, как истукан, тащи сюда шампанское и фужеры.

   Молодой человек, до этого незаметно стоявший в сторонке, быстро выскочил в коридор и через несколько секунд вернулся с бутылкой шампанского и тремя бокалами. Отработанным движением, он открыл бутылку без хлопка и разлил шипящую жидкость. Не получив предварительного разрешения присесть за стол, он так и оставался стоять возле стола, услужливо ожидая последующих команд.

  – Юра, – тут же обратился к нему генерал, – Ты так и будешь стоять на подхвате? Быстро бери стул и садись с нами.– Дождавшись, пока его помощник займет свое место, он торжественно поднял бокал. – Ну, за успешное завершение нашего дела.

   Он сделал небольшой глоток и, не выпуская бокала из рук, продолжил:

  – Ты должен знать, Крылов, что Центральный Комитет партии ждет от нас конкретных результатов. И мы должны, чего нам бы это не стоило, выполнить поставленную задачу.

   Затем, генерал долго рассказывал о долге и чести чекиста, об активизации подрывной деятельности иностранных спецслужб и, может быть, и дальше продолжал бы свою бесконечную тираду, если б не обратил внимания на скучающий взор Сташинского.

  – Ты, вообще-то, меня слушаешь, Крылов? – добавив металла в голос, спросил Георгий Аксентьевич.

  – Так точно. – Бодро ответил Богдан.

   Генерал посмотрел на него, как на безнадежного ученика, и, махнув рукой, буркнул:

  – Горбатого могила исправит. Тебе хоть говори, хоть не говори, что мы не в казарме, тебе все одно – Так точно. – Он залпом допил свое шампанское и продолжил уже более доброжелательным тоном. – Мы приняли решение, чтобы ты провел в Москве еще несколько дней. Погуляй по столице, пока есть возможность, сходи в Третьяковскую галерею, на концерты, билеты мы тебе организуем. 9 мая будет парад на Красной площади. В конце концов, почувствуй себя советским человеком. А то, из тебя уже немецкое прямо наружу прет. Это становится ненормальным, что Германию, включая Западную, ты знаешь, как свои пять пальцев, а в Москве вообще не ориентируешься.

   Г Л А В А 17

   Май 1959 года г. Мюнхен

   Мюнхенский отель «Шотенгамель» считался одним из самых заурядных заведений в городе, однако его номера разительно отличались в лучшую сторону от престижных аналогов Москвы. Здесь присутствовала и комфортабельная мебель и гораздо более высокий сервис обслуживания. Расположившись в номере и, приняв с дороги горячий душ, Сташинский подошел к окну. На улице, возле магазинов суетились люди, невзирая на унылую слякоть, так не соответствующую концу мая. Внешняя атмосфера, царившая в городе, никак не располагала его к активным действиям. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и забыться, хотя бы на неделю. Однако, ограниченный срок действия зарядов не позволял ему такой роскоши. Нужно было торопиться.

   Богдан сел на кровать и, подвинув к себе журнальный столик, разложил на нем свое боевое снаряжение: отмычку со сменными головками, сам пистолет с ампулами и набор таблеток-противоядий.

  «Таблеток дали столько, как будто нужно уничтожить пол-города. – подумал Богдан, отделяя от общей упаковки только две.– Хотелось бы узнать еще, какие побочные действия они имеют».

   Затем, он завернул пистолет в газету, свернув ее трубочкой, и положил отмычку в карман брюк. Подготовка завершена, пора на охоту.

   Он прошел мимо уже знакомого дома на Крайтмайерштрассе и свернул через переулок к гаражу, где обычно Попель оставлял свой автомобиль. На воротах красовался большой навесной замок.

  « Странно, – подумал Сташинский, – неужели сегодня объект вообще не выезжал из дому».

   Вернувшись к подъезду, уверенным движением он вставил ключ с одной из насадок в замочную скважину, но тот оказался неподвижным. Тогда он попробовал оставшиеся, но и те оказались бесполезными.

  «Черт, – выругался Богдан, – Вот „мастера-кудесники“ даже нормальной отмычки сделать не могут. Обо всем приходится думать самому».

   Оставаться надолго возле подъезда среди бела дня, было не безопасно. Сташинский вновь спрятал отмычки в кармане и поспешил быстрее покинуть это место, чтобы не столкнуться с кем-либо из жильцов. Он прошел в ближайший сквер и присел на скамейку. Немного отдышавшись и успокоившись, он вытащил из кармана отмычку и стал рассматривать насадки. На одной из них, изготовленной из очень мягкого металла, он обнаружил глубокие бороздки. «А что, может быть, попробовать самому сделать ключ?»– Подумал он, вспоминая специальные занятия в школе КГБ.

   Прогуливаясь по городу, он посетил один из хозяйственных магазинов «Вулворт», где свободно купил заготовку для ключа и набор надфилей. Весь оставшийся день он посвятил слесарному делу в условиях гостиничного номера. Ближе к ночи, с красными и слезящимися от напряжения глазами, Богдан закончил свою работу. Он поднес ключ к свету и с удовлетворением отметил для себя, что сделал экземпляр не хуже профессионального мастера. «Завтра посмотрим насколько я хороший слесарь. Если все получится, глядишь, будет, чем заняться на пенсии, если, конечно, доживу до нее». – Подумал он и, улыбнувшись собственной мысли, отправился в ванную комнату.

   Утром он не торопился к дому своей жертвы, а решил появиться там к полудню, когда основная масса жильцов дома разойдутся по своим делам. Для него первоочередной задачей было проверить работу ключа. Причем, сделать это он хотел именно в отсутствие Попеля. Для себя Богдан решил, что ликвидирует свою жертву только тогда, когда тот будет возвращаться домой один. Убивать еще кого-то из его спутников, желания не было никакого. Ему самому понравилось, насколько гладко и безопасно было сработано в случае с Ребетом, поэтому изобретать что-то новое или импровизировать на месте уже не хотелось.

   Подойдя к двери, он вставил ключ и с удовлетворением отметил, что тот свободно вошел в замочную скважину. После легкого поворота, замок щелкнул и дверь отворилась. Надвинув на лоб шляпу, он осмотрелся по сторонам и быстро проник в подъезд. Закрыв за собой дверь, Богдан остановился и прислушался. В подъезде царил мрак и гробовая тишина. От запаха хлорки и спертого воздуха, он немного поморщился и стал подниматься вверх по лестнице, внимательно рассматривая надписи на дверях. На четвертом этаже он, наконец, увидел табличку с фамилией «Попель». Его охватило непреодолимое желание позвонить в дверь и, если сам Попель ее откроет, то сразу же выполнить свою миссию. Однако, здравый смысл, не позволил ему прикоснуться к звонку. Дома могли оказаться жена и дети. Но не только это обстоятельство его смущало. Во-первых, в отсутствие хозяина, появление человека без предварительного звонка, могло насторожить жену Попеля и тогда, шансы застать его по этому адресу окажутся нулевыми. А следовательно, его поиски пришлось бы начинать сначала. А во-вторых, хоть и не был Сташинский большим моралистом, да и работу свою воспринимал, как обычную трудовую деятельность, но все же убить человека в присутствие детей, даже он считал верхом цинизма.

   Быстро спустившись по лестнице, Богдан вышел на улицу и, зажмурив глаза от вспышки яркого солнечного света, поспешил подальше от этого дома.

   Следующим утром, после плотного завтрака, он вернулся в свой номер. Взглянул на часы. Стрелки показывали половину девятого. «Пора. Вдруг сегодня повезет», – подумал он и вытащил таблетку из упаковки. Запив ее водой, он положил во внутренний карман завернутый в газету пистолет и посмотрел на свое отражение в зеркале. Свободный плащ никак не выдавал наличие оружие под одеждой. Богдан удовлетворенно подмигнул своему отражению и вышел на очередной «промысел». Через полчаса он уже находился возле дома Попеля. Пройдя мимо подъезда к пустырю, где располагался гараж он увидел, что на его дверях по-прежнему висит замок. Ничего не оставалось делать, как уйти на безопасное расстояние и продолжить наблюдение со стороны. Безрезультатно просидев около получаса в сквере напротив, он отправился к мосту Людвига, заглянул в немецкий политехнический музей, купил в киоске свежую газету и, праздно прогулявшись по соседним улочкам, опять вернулся к скверу. Прошло еще около сорока минут.

   К обеду Попель тоже не появился дома. «Опять пустышка. – Подумал Богдан. – На кой черт только глотал таблетку». Он прислушался к своему организму. Невзирая на прохладную погоду, его бросило в жар и немного задрожали руки, на лбу появилась испарина. « Все-таки надо будет проконсультироваться у наших медиков относительно побочных эффектов этих таблеток, а то так загнусь раньше, чем доберусь до этого Попеля».– Сделал для себя окончательный вывод Богдан и поплелся к гостинице.

   Только на пятый день Сташинский смог застать Попеля на месте наблюдения. Тот утром вышел из дома, как раз в тот момент, когда синий «Опель» вместе с водителем подъехал к подъезду. Не останавливаясь на месте ни на секунду, он сразу заскочил на заднее сиденье, жестом показав водителю, чтобы тот оставался на месте. Видимо Попель очень торопился, раз не сел за руль, как это делал раньше. Автомобиль тронулся с места и направился в сторону офиса ОУН. Именно там, на стоянке, через полчаса его увидел Богдан. Водитель мирно дремал, прижавшись головой к стеклу. Сташинский демонстративно прошел рядом с автомобилем, невзначай прикоснувшись ладонью к его багажнику. Напротив стоянки располагалось уютное кафе в классическом немецком стиле с грубыми деревянными столиками и такими же лавками. Богдан присел за крайний из них и заказал себе бокал темного пива. Услужливый официант принял заказ и быстро удалился. Сташинский развернулся лицом к офису и стал наблюдать за выходом из него. Ждать пришлось достаточно долго. Клиент, сидевший с кружкой пиво уже второй час, начал привлекать внимание персонала кафе. Официанты бросали на него косые взгляды и о чем-то тихо шептались. Богдан расплатился и вышел из кафе. Прохаживаясь по улице, он старался не выпускать из виду синий «Опель». В 13.15, когда Богдан решил зайти в небольшой сувенирный магазин, как раз в этот момент из офиса ОУН вышел Попель. Он был не один. Его сопровождала та самая молодая женщина, которая запомнилась Сташинскому рядом с объктом в прошлый раз. Попель вальяжно шел немного впереди, высоко подняв голову, при этом периодически оглядываясь на свою даму. Девушка пыталась казаться сосредоточенной, но при этом старалась не поднимать глаза на прохожих. На вид она смотрелась моложе своего кавалера лет на двадцать, а то и больше. «Интересно, чем ей может быть привлекателен этот старый плешивый коротышка?» – подумал Богдан и сам себе усмехнулся. – «Вокруг столько молодых и сильных мужчин». Невольно он взглянул на свое отражение в витрине и улыбнулся. Попель несколько ускорив шаг, открыл заднюю дверь автомобиля и любезно усадил женщину в салон. Затем, перекинувшись парой фраз с водителем, занял его место за рулем, а тот, как и подобает слуге, понуро поплелся в офис. Ехать к дому любовницы для того, чтобы там, на выходе из подъезда, убить свою жертву, не входило в планы Сташинского. Девушка могла наблюдать за своим покровителем из окна и стать невольным свидетелем этого убийства. Поэтому Богдан в очередной раз убедился, что самым оптимальным местом для ликвидации остается подъезд дома, где проживал Попель, или, как крайний случай, пустырь в районе гаража. Именно туда и направился Сташинский.