Текст книги "Император Пограничья 8 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Раннее утро окутывало Угрюм серой дымкой. После вчерашнего штурма воздух всё ещё пах гарью и кровью, но защитники отстояли стены. Сейчас Бездушные отступили, и на какое-то время установилось затишье.

Дарья, жена кузнеца из бывшей деревни Троицкой, спешила к колодцу с пустыми ведрами. Нужно было напоить скотину и сделать запас воды – кто знает, когда начнётся следующий штурм.

Но у колодца её ждал неприятный сюрприз. Массивная дубовая крышка плотно закрывала сруб, а рядом стояли двое дружинников с автоматами на плечах.

– Эй, служивые, – окликнула их Дарья. – Что за дела? Мне воды набрать надо.

– Нельзя, – отозвался молодой дружинник с рыжей бородкой. – Приказ воеводы. Сутки колодцем пользоваться запрещено.

– Как это запрещено? – возмутилась женщина. – С чего это вдруг?

Из-за угла показалась Феодосья, бывшая соседка Дарьи по селу.

– Дарья, ты что, вчерашнее объявление пропустила? – удивилась она. – Несколько раз проходили, объявляли, все колодцы на сутки закрывают. Велели запас воды сделать.

– Да я с Настькой возилась, у неё зубки режутся, – вздохнула Дарья. – Совсем из головы вылетело. И что теперь делать?

– Пойдём ко мне, – предложила Аграфена. – Я лишнего набрала, поделюсь. Бочонок полный стоит.

– А чего это такое удумали-то? – Дарья кивнула на закрытый колодец.

Дружинник с рыжей бородой хмыкнул:

– Не вашего, бабы, ума дело.

– Ритуал какой-то важный, – понизив голос, сообщила Феодосья. – Я от кума слышала, он те самые крышки дубовые мастерить помогал. Говорят, для обороны нужно.

Дарья задумчиво покачала головой:

– Ну, раз воевода велел в такое время, значит, правда важно. Он зря не станет рисковать.

– То-то и оно, – согласилась Феодосья. – Пошли, водой поделюсь.

Женщины удалились, обсуждая вчерашний бой и то как досталось Восточному бастиону. Дружинники проводили их взглядами и вернулись к несению службы. Солнце поднималось всё выше, обещая важный день в истории Угрюма.

* * *

У центрального колодца кипела подготовка. Над срубом возвели просторный шатёр из плотной ткани, защищающий от любопытных взглядов. Вокруг выстроились дружинники и бойцы Северных Волков создав двойное кольцо охраны.

Я в последний раз проверял узлы на верёвках, когда услышал знакомый голос:

– Это безумие, Прохор. Полное безумие.

Ярослава Засекина стояла в проёме шатра, скрестив руки на груди. В её глазах читалась смесь гнева и тревоги

– Ярослава, ты предсказуема. В который раз ты произносишь эту фразу?

– Ты ещё умудряешься шутить⁈ – возмутилась княжна.

– Мы уже всё обсудили вчера, – спокойно ответил я, не прерывая работы. – Решение принято.

– Её отец нанял меня защищать её жизнь! – княжна шагнула ближе. – А ты предлагаешь ей фактически утопиться на целые сутки! Треть магов гибнет при Стихийном погружении!

– Именно поэтому нужно сделать это сейчас, пока затишье, – спокойно ответил я. – Под нашим контролем.

– Контролем? – Ярослава фыркнула. – Какой может быть контроль над стихией? Если что-то пойдёт не так…

– Я взрослая и вправе решать сама.

Мы обернулись. В шатёр вошла Полина. На ней был простой и прямой льняной сарафан без вышивки и без единой пуговицы или завязки. Русые волосы свободно спадали на плечи, никаких украшений или заколок.

Правильно. Ничто не должно сдерживать течение воды. Эти древние обычаи помогают сознанию настроиться на нужный лад.

Полина подошла к Ярославе и протянула ей свёрнутый листок.

– Это для отца. На случай, если… – она не договорила, но мы все поняли. – Здесь в том числе сказано, что я снимаю с тебя всякую ответственность за последствия. Прошу, передай ему лично.

Засекина взяла письмо, и я заметил, как дрогнули её пальцы.

– Полина, ты же понимаешь риски? – совершила княжна последнюю попытку.

– Понимаю. Мастер воды будет полезнее, чем Подмастерье, – твёрдо ответила девушка и повернулась ко мне. – Прохор, спасибо за вчерашний разговор. Благодаря твоим словам внутри сейчас легко и свободно. Я готова.

В её глазах не было страха – только решимость и та особая ясность, которая приходит когда человек полностью принимает свой выбор.

– Хорошо, – я кивнул. – Тогда начнём. Ярослава, прошу или выйди, или помогай мне. Других вариантов у тебя нет.

Княжна бросила на меня тяжёлый взгляд, но подчинилась.

– Если с ней что-то случится, Платонов…

– Не случится, – твёрдо ответил я.

* * *

Я присел на край сруба, жестом приглашая Полину сесть рядом. Утренний свет, пробивающийся сквозь ткань шатра, создавал мягкое освещение. Ярослава отошла в сторону чтобы нам не мешать.

– Полина, слушай внимательно, – начал я, глядя ей в глаза. – Я прошёл через слияние и знаю, что тебя ждёт. Вода – добрая стихия, но она коварна своей мягкостью. Она не сломает тебя, как камень, а растворит, усыпит, заставит забыть себя.

Девушка кивнула, впитывая каждое слово.

– Вода любит текучесть и податливость. Не сопротивляйся ей, но и не отдавайся полностью. Представь себя не каплей в потоке, а собственным течением в океане.

Я протянул ей небольшой медальон на цепочке – тот самый, что забрал из вещей Лидии Белозёровой после атаки на Угрюм.

– Это принадлежало твоей матери. Возьми, сожми в руке. Каждый час вспоминай три вещи: своё полное имя, лицо матери и почему ты здесь.

Полина взяла медальон, и я заметил, как её пальцы дрогнули при прикосновении к холодному металлу.

– Вода в колодце холодная и тёмная, – продолжил я. – Не поддавайся панике от замкнутого пространства. Если почувствуешь течение или водоворот – это твоя сущность взаимодействует с грунтовыми водами. Не уплывай с ними. Колодец глубокий – не пытайся достать дна. Твоё место – в толще воды.

– А если я начну тонуть? – тихо спросила она.

– Ты не будешь тонуть. Сначала ты будешь дышать легкими, как обычно, принимая воду вместо воздуха. Потом перестанешь дышать вообще. Вода сама даст тебе всё необходимое. Если запаникуешь, вспомни, ты не тонешь, ты становишься водой.

Я взял её за плечи, чувствуя, как она слегка дрожит, не от страха, а от напряжения.

– Часов через шесть-восемь вода начнёт петь. Это красиво, завораживающе, но опасно. Пой вместе с ней, иначе растворишься в этом хоре. Всегда отделяй себя от окружения. Если услышишь голоса, знай, это не мы. Мы не полезем к тебе в колодец.

– Понятно, – Полина сделала глубокий вдох. – Что ещё?

– На исходе суток будет момент выбора – остаться водой навсегда или вернуться. Думай о своей клятве стать сильнейшим целителем. Вспомни всех, кого ещё можешь спасти.

– Я помню, зачем иду на это, – сказала она. – Я хочу быть сильнее не для себя, а чтобы помогать другим.

– Последнее, чисто практическое, – я показал на верёвку. – Когда полностью ощутишь себя снова в своём теле, дерни за веревку. Раньше поднимать тебя нельзя. Позже – тоже опасно. Дёргай, и мы будем ждать тебя наверху.

Полина сжала медальон в кулаке и решительно встала.

– Я готова.

* * *

Я отвернулся к колодца, давая Полине возможность раздеться без смущения. Слышал шорох ткани, тихие шаги босых ног по деревянному настилу. Ярослава помогала ей устроиться на импровизированном сиденьи, похожем на качели, широкой доске с верёвками по краям, заменившей обычное ведро.

– Можно опускать, – сказала княжна.

– Начинаем, – я взялся за ворот.

Медленно, стараясь не делать резких движений, я начал опускать конструкцию. Скрип ворота казался громким в напряжённой тишине. Метр, два, три…

– Холодно! – донёсся снизу голос Полины.

– Это нормально, – ответил я. – Дыши глубже, тело привыкнет.

Пять метров, семь, десять. Голос Полины становился всё тише, эхом отражаясь от каменных стен колодца. И вдруг она запела – тихо, почти шёпотом. Старинную народную песню о реке, которую пели женщины, стирая в реке бельё.

Ой, река-река, долги берега… Унеси печаль мою, да за моря дальние…

Пение становилось всё тише, пока не смешалось с плеском воды. Последний всплеск, и тишина.

Я закрепил ворот и опустился на землю рядом с колодцем, прислонившись спиной к срубу. Закрыв глаза, позволил своему сознанию погрузиться в толщу земли. Как геомант, я мог следить за происходящим глубоко под землёй, чувствовать движение грунтовых вод и состояние скальных пород.

Держись, Полина. Я буду рядом все эти сутки. Пускай ты этого и не почувствуешь.

* * *

Моё сознание скользило сквозь слои песчаника и известняка, следуя за водоносными горизонтами. Глубоко под Угрюмом, там, где грунтовые воды собирались в единый поток, я обнаружил то, чего не ожидал.

Огромная карстовая полость, заполненная кристально чистой водой. Подземное озеро, о существовании которого никто не подозревал. С потолка свисали сталактиты, похожие на гигантские сосульки, с которых капала вода, издавая мелодичный перезвон. В дальнем конце пещеры журчала подземная река, пробивающаяся через нагромождение камней.

И там, в глубине озера, я почувствовал сознание Полины.

Оно было похоже на светящуюся медузу – полупрозрачное, текучее, пульсирующее в такт невидимым течениям. Девушка играла с холодными потоками, то сливаясь с ними, то отделяясь, сохраняя свою форму.

Умница, – подумал я. – Она поняла главное – не бороться с водой, а танцевать с ней.

Время текло странно в этом подземном мире. Наверху прошёл час, два, три, а здесь, в вечной темноте карстовой пещеры, оно словно остановилось. Полина исследовала своё новое состояние с детским любопытством и взрослой осторожностью.

Я наблюдал, как её сознание касается каменных стен, изучает структуру дна, следует за тонкими трещинами, по которым сочится вода. Она училась чувствовать всё озеро как продолжение себя – странных слепых и почти прозрачных рыб, каждый камешек на дне, каждый пузырёк воздуха.

Но вместе с тем она помнила о якорях. Я слышал, как эхом в её сознании звучат слова: «Я Полина Белозёрова. Я здесь, чтобы стать сильнее. Я вернусь.»

* * *

Как хорошо… Как правильно…

Полина растворялась в холодной глубине, чувствуя себя частью чего-то огромного и древнего. Вода пела ей колыбельные, рассказывала истории о дождях и реках, о морях и туманах. Каждая молекула её тела резонировала с окружающей стихией.

Я Полина. Я хочу вылечить маму.

Мысль пронзила блаженное забытье, заставив собрать расплывающееся сознание. Мать. Безумная, жестокая, но всё ещё мать. Где-то там, в сумасшедшем доме, она металась в припадках, не узнавая никого. И только дочь могла найти способ вернуть ей разум.

Я Полина. Мне надо поддержать Прохора.

Воевода Угрюма, давший ей новый дом, новую цель. Ему нужен каждый маг, каждый целитель. Она не может подвести его.

Я Полина. Меня ждут ученики в школе.

Детские лица всплыли в памяти – Ванька с вечно растрёпанными волосами, серьёзная Машенька, шустрые близнецы Петька и Стёпка. Они ждут её уроков, её улыбки, её терпеливых объяснений. Как она может бросить их?

Я Полина. Мне надо отстоять Угрюм.

Дом. Настоящий дом, который недавно чуть не пал под натиском Бездушных. Этот дом нужно защитить, и как Мастер воды она сможет сделать больше.

На мгновение в водной глубине мелькнуло смуглое лицо с внимательными тёмными глазами. Тимур. Вчера он дрался рядом с ней на стене. Он тоже ждёт наверху.

Но тут мощное подводное течение подхватило её сознание. Словно невидимая рука потянула прочь от спасительных якорей, увлекая в неизвестность. Полина попыталась сопротивляться, но сила потока была слишком велика.

Нет! Я должна вернуться! Я обещала!

Но течение было неумолимо. Оно несло её сознание прочь от подземного озера, вдоль русла невидимой реки, всё дальше и дальше от Угрюма.

* * *

Тревога пронзила меня, вырывая из медитативного транса. Что-то шло не так. Сознание Полины, ещё мгновение назад игравшее в спокойных водах подземного озера, вдруг дёрнулось и понеслось прочь, увлекаемое мощным течением.

Подземная река!

Я проследил путь водного потока. Он вытекал из озера через узкую расщелину в скале и уходил на северо-восток, теряясь где-то в глубинах земли. Если Полина уйдёт с этим течением, мы потеряем её навсегда.

Времени на размышления не было. Я собрал всю свою волю, всю силу геоманта и устремился сквозь камень быстрее, чем когда-либо прежде. Заклинание Каменная поступь позволяло двигаться в толще породы, но такой скорости я не достигал никогда.

Камень расступался передо мной, как вода. Я нёсся наперерез подземной реке, чувствуя, как сознание Полины всё дальше уносится течением. Ещё немного – и будет поздно.

Вот она – расщелина, через которую уходит вода. Узкая, не больше метра в ширину, но достаточная, чтобы унести растворившееся в воде сознание.

Я призвал Горный гнев. Каменные пласты задрожали, сдвигаясь по моей воле. Горная порода текла, как расплавленный воск, закрывая расщелину.

Но этого было мало. Я чувствовал напор воды – река искала новый путь, давила на преграду. Тогда я применил Гранитный щит, превращая известняк в непробиваемый гранитный монолит.

Вода ударилась о преграду и отхлынула назад. Подземное озеро начало медленно наполняться – уровень поднимался сантиметр за сантиметром. И где-то там, в толще воды, металось сознание Полины, дезориентированное внезапной остановкой.

Держись, девочка. Возвращайся к себе.

Я оставался в камне, наблюдая, как постепенно успокаивается подземное озеро. Течения замедлялись, вода становилась спокойной. И сознание Полины, больше не увлекаемое потоком, начало собираться, вспоминать себя.

Я… Полина… Я в колодце… Мне нужно вернуться…

Слабые сначала, мысли становились всё чётче. Девушка боролась за свою идентичность, цепляясь за свою память. И медальон в её руке пульсировал в такт её усилиям.

* * *

Сутки подходили к концу. Я сидел у колодца, чувствуя, как Полина готовится к возвращению. Её сознание собралось воедино, уплотнилось, вернулась в человеческую форму.

И тут дёрнулась верёвка. Раз, другой, третий.

– Она готова! – крикнул я, вскакивая на ноги.

Ярослава, охранявшая колодец снаружи, вбежала в шатер. Медленно я начал поднимать драгоценный груз.

И вот показалась макушка, мокрые волосы, бледное лицо. Ярослава подхватила безвольное тело девушки, едва та появилась на поверхности, закутывая в одеяло.

– Живая, дышит! – выдохнула княжна, проверив пульс.

Но Полина была холодной как лёд. Её кожа отливала голубизной, губы посинели. Сутки в ледяной воде не прошли даром.

– Георгий! – крикнул я. – Быстро сюда!

Целитель Светов тут же подскочил к девушке.

Свечение окутало его руки, когда он начал прогревать внутренние органы Полины.

– В баню, быстро! – скомандовал целитель. – Нужно внешнее тепло вместе с магическим.

Мы бегом бросились к бане, где уже целый день поддерживали жар по моему приказу. Горячий воздух ударил в лицо, когда я распахнул дверь.

– На полок, осторожнее, – руководил Георгий.

Он продолжал работать, направляя потоки целительной энергии.

– Полина, ты слышишь меня? – спросил он наконец.

Веки дрогнули. Медленно, словно с огромным усилием, девушка открыла глаза. Карие, но с голубыми искрами в глубине – след прошедшей трансформации.

– Я… вернулась? – прошептала она.

– Вернулась, – подтвердил я, чувствуя огромное облегчение. – Ты справилась. Теперь ты Мастер воды.

– Все жизненные показатели в норме, – объявил Георгий после финальной проверки. – Удивительно быстрая адаптация. Ей просто нужны тепло и покой. К утру будет как новенькая. Даже лучше, с силой Мастера.

Полина слабо улыбнулась и закрыла глаза. Но это был уже не транс единения со стихией, а обычный сон измученного человека.

– Пусть спит, – сказал целитель. – Организм перестраивается, принимает новую силу. Я буду проверять её каждый час.

Полину аккуратно завернули в сухие простыни и перенесли в дом.

– Молодец, девочка, – прошептал я. – Теперь у Угрюма есть Мастер воды.

Оставив Георгия дежурить у постели новоявленного Мастера, я вышел на крыльцо.

Мне бы тоже не мешало поспать хотя бы пару часов. В эти сутки мне не удалось расслабиться ни на минуту. Но дела не ждали. Неизвестно, сколько времени осталось до нового штурма, и за отмеренный нам отрезок следовало успеть как можно больше.

И едва я сделал несколько шагов, как ко мне подскочила Василиса, своим напором едва не сбив с ног.

– Прохор! – сообщила она, – вчера мы по твоему указанию провели проверку на магические способности у тех кого ты отобрал. Результаты ошеломляют!

Глава 9

Василиса торопливо шагала по центральной площади Угрюма, размахивая руками и едва не подпрыгивая от возбуждения. Сегодня Полина Белозёрова должна была пройти своё испытанием Стихийным погружением, но геомантку переполняли совершенно иные эмоции.

– Леонид Борисович, поспешите же! – обернулась она к седобородому профессору, который неторопливо следовал позади. – У нас ещё столько людей проверить нужно!

Карпов поправил очки и укоризненно покачал головой.

– Василиса Дмитриевна, магические проверки не терпят спешки. Каждый результат требует тщательной фиксации и анализа.

– Ох, ну вы же понимаете, о чём я! – княжна всплеснула руками. – Столько народу собралось – и переселенцы из окрестных деревень, и беженцы из-под Сергиева Посада. Пятьсот человек! Мы за день столько ни за что не успеем проверить. Нам бы хоть сотню успеть…

Рядом с ними шла Надежда Кронгельм – изящная женщина с серебристыми прядями в тёмных волосах. Аэромантка мягко улыбнулась энтузиазму младшей коллеги.

– Даже сто – это прекрасный результат для первого дня, – заметила она своим мелодичным голосом с лёгким немецким акцентом. – Помните, мы делаем то, чего никто в Содружестве не делал – массовую проверку простолюдинов на магический дар.

В помещении школы, которое было решено использовать для запланированного мероприятия, уже ждала группа жителей. Мужчины и женщины разных возрастов нервно переминались с ноги на ногу, поглядывая на разложенный на столе пергамент с руническим кругом.

– Так, давайте начнём! – Василиса хлопнула в ладоши, привлекая внимание. – Кто первый? Не бойтесь, это совершенно безболезненно!

Вперёд вышел коренастый мужчина лет сорока с мозолистыми руками плотника.

– Меня Семён звать, с Дербышей я, – представился он, неловко теребя шапку.

– «Меня зовут Семён, я из Дербышей», – машинально поправила его Кронгельм, затем смутилась. – Ох, простите! Дурная привычка.

Она грустно улыбнулась.

– Двадцать лет преподавала риторику благородным девицам. «Говорите правильно, барышни! Речь – визитная карточка дамы!» – передразнила она свой прежний менторский тон. – А потом поняла, что важнее, ЧТО человек говорит, а не КАК, но привычка осталась…

– Прекрасно, Семён! – Голицына вернула разговор в нужное русло и указала на точку перед собой. – Становитесь в центр круга. Профессор, активируйте схему, пожалуйста.

Карпов влил энергию в руны, и они засветились серебристым светом. Несколько секунд все напряжённо ждали, но сегменты круга оставались тёмными.

– Магического потенциала нет, – констатировал теоретик. – Следующий.

Семён вышел из круга с явным облегчением – совсем не каждый простолюдин мечтал о магическом даре и связанных с ним опасностях и обязательствах.

Следующие несколько человек также не показали результатов, пока на круг не встала молодая женщина с усталым лицом и преждевременной сединой в волосах.

– Зинаида, из беженцев, – тихо сказала она.

Едва женщина заняла позицию, как один из сегментов вспыхнул ярким голубым светом.

– Вода! – воскликнула Василиса, подскочив от восторга. – У вас дар гидроманта, Зина!

Женщина растерянно моргнула.

– Но… но как же? Мне уже тридцать два года, у меня трое детей…

– Возраст не помеха для пробуждения дара, – мягко объяснила Надежда. – Вероятно, стресс от нападения Бездушных и бегства стал катализатором.

Карпов всё это время пристально глядел на яркое голубое свечение.

– В Муромской академии нас учили… – он запнулся, сняв очки и протерев их дрожащей рукой, – что истинный магический потенциал проявляется только в благородных родах. Поколения селекции, правильные браки… А тут простая крестьянка, беженка, и такая чистота дара!

Профессор покачал головой, словно пытаясь примирить тридцатилетние академические догмы с очевидной реальностью.

– Мы столько лет смотрели свысока на простолюдинов, убеждая себя в их магической неполноценности. А может, мы просто никогда не давали им шанса? Сколько талантов загублено только потому, что родились не в том сословии?

– Поэтому мы и затеяли весь этот процесс, – веско ответила Василиса. – Прохор не зря подозревал, что мы найдём множество редких самородков…

Проверки продолжались. К полудню они обнаружили ещё восемь человек с магическим потенциалом: три геоманта, два пироманта, один металломант и двое с воздушной стихией. Процент одарённых действительно приближался к двадцати шести – невероятно высокий показатель для простолюдинов.

– А теперь интересный случай, – Карпов подозвал следующую участницу.

В комнату вошла Анфиса – та самая девушка, освобождённая из лечебницы Фонда Добродетели. Восемнадцатилетняя, с большими карими глазами и вечно встревоженным выражением лица.

– Здравствуйте, – прошептала она, нервно сжимая руки. – Доктор Альбинони сказал, что мне обязательно нужно пройти проверку…

– Конечно, милая! – Василиса ободряюще улыбнулась. – Мы знаем о твоём Таланте, но давай проверим, какой магический дар скрыт внутри тебя.

Когда Анфиса встала в круг, произошло нечто необычное. Вместо свечения в стихийных сегментах, засветился центральный кристалл, окрасившись в странный фиолетовый оттенок.

– Удивительно, – пробормотал Карпов, наклонившись над кругом. – Это же… ментальная магия!

– Что это значит? – встревожилась Анфиса.

– Это значит, дорогая моя, что у вас редчайший дар! – профессор едва сдерживал академическое возбуждение. – Вы не просто чувствуете эмоции. При должном обучении вы сможете стать полноценным менталистом – читать поверхностные мысли, создавать ментальные щиты, возможно, даже осваивать основы телепатии!

Девушка побледнела.

– Я… я не хочу читать чужие мысли. Эмоций и так слишком много…

– Никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь, – успокоила её Надежда. – Обучение поможет тебе контролировать дар, а не усилит его против твоей воли.

Девушка неуверенно кивнула и вышла, бросив последний встревоженный взгляд на профессора. Едва дверь закрылась, Карпов тяжело опустился на стул. Его плечи затряслись.

– Леонид Борисович, что с вами? – встревожилась Василиса.

– Эта девушка… лаборатория… – профессор снял очки подрагивающими руками. – Когда меня держали в плену у Терехова, в соседней камере находилась девушка. Молодая менталистка, как Анфиса. Крестьянка, случайно проявившая дар.

Надежда молча налила ему воды из кувшина.

– Они экспериментировали с её способностями. Пытались усилить, превратить в оружие. Заставляли входить в сознание других пленников, ломать их волю… – голос Карпова сорвался. – Не знаю, что случилось потом. В один из дней просто наступила тишина. Хочется надеяться что её просто куда-то перевели и она по прежнему жива.

Карпов потёр запястья, где когда-то были кандалы.

– Я сидел за решёткой и ничего не мог сделать. Только слушал её крики по ночам, когда чужие кошмары преследовали её даже во сне. А теперь вижу эту девочку, Анфису, с таким же даром… и те же испуганные глаза.

– Но она в безопасности, – мягко сказала Надежда. – Здесь её дар будут развивать осторожно, с заботой.

– Знаю. Умом я это понимаю, но, когда увидел это фиолетовое свечение… всё вернулось. Прошу прощения за слабость.

– Это не слабость, – твёрдо сказала Василиса. – Это человечность. И именно поэтому вы здесь – чтобы подобное никогда не повторилось.

Профессор отрывисто кивнул и потёр переносицу.

После обеденного перерыва проверки возобновились. Теперь среди испытуемых появились более необычные случаи.

Худощавый мужчина средних лет по имени Никанор, бывший лесник, показал странное зелёное свечение в сегменте земли.

– Интересно, – Карпов погладил бороду. – Это не совсем обычная геомантия. Похоже на… да, точно! Редкая разновидность – фитомантия, как у нашего юного алхимика Зарецкого. Способность чувствовать растения, ускорять их рост, возможно, даже общаться с ними на примитивном уровне.

– Так вот почему у меня всегда урожай лучше всех был! – изумился Никанор.

Однако чудеса на этом не закончились. Внезапно по рунам пробежала зелёная волна энергии. Внезапно из пола начали прорастать тонкие побеги, обвивая ноги мужчины.

– Ёлки-иголки! – вскрикнул Никанор. – Это что за бесовщина⁈

Карпов отшатнулся, уронив записи.

– Н-неконтролируемый выброс! Все назад! Я… я…

Профессор судорожно озирался, явно не зная, что делать. Но затем заставил себя остановиться, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Так, спокойно. Это классический случай спонтанной манифестации неинициированного дара при контакте с усиливающим артефактом. Глава двенадцатая трактата Вержбицкого…

Лесник ответил на это взглядом, полным смятения. Его глаза, словно говорили: «Что ты такое несёшь⁈»

Голос Карпова тем временем окреп, паника отступила, вытесненная академическим азартом.

– Никанор, не двигайтесь! Представьте, что побеги – это ваши пальцы. Попробуйте их расслабить, отпустить…

Следуя чётким инструкциям теоретика, лесник справился с ситуацией. Побеги увяли и осыпались.

– Вот видите? Теория всегда работает, если правильно её применять, – Карпов поправил очки, пряча облегчение за напускной важностью. – Поздравляю вас, вы только что самостоятельно разблокировали свой магический дар.

Лесник лишь вяло буркнул что-то и пошёл прочь.

Следующим сюрпризом стала пожилая женщина Евдокия, которая призналась, что всегда могла предсказывать смерть соседей и родичей за несколько дней до ужасного события. Круг показал тусклое чёрное свечение с болотно-зелёной примесью в сегменте, который обычно оставался пустым.

– Некромантия, – выдохнул Карпов. – Слабая, зачаточная, но несомненная. В Содружестве это… не приветствуется.

– Я не виновата! – испугалась женщина. – Я никогда мертвецов не поднимала!

– И не нужно, – быстро успокоила её Василиса, бросив предостерегающий взгляд на профессора. – В Угрюме мы не преследуем людей за их дары. Возможно, ваша способность поможет спасать жизни – предупреждать о болезнях или опасности.

– Не бойтесь, милая, – подала голос Надежда Кронгельм. – Знаете, я родом из саксонской семьи. Мой дедушка рассказывал, что у него на родине таких, как вы, называли «хранителями порога» и очень уважали.

Она помогла дрожащей женщине выйти из круга.

– Там некромантов не жгли на кострах, а приглашали в дома. Они могли почувствовать, когда смерть приближается, и помогали семьям подготовиться, попрощаться. А иногда – предупреждали врачей, что нужно поторопиться. Дедушка говорил, что его прабабку от лихорадки спасла именно такая женщина – почувствовала тень смерти и велела срочно везти к целителю.

Это новость несколько успокоила Евдокию, которая явно было уже решила, что ей нужно сейчас же идти на погост и поднимать армию упырей. Благодарно кивнув, та поспешила прочь.

К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, осталось проверить последнюю пару – Дмитрия и Раису, тех самых «улучшенных» бойцов из лечебницы Фонда.

Дмитрий встал в круг первым. Крепкий мужчина с неестественно плавными движениями и странным, механическим взглядом. Когда Карпов активировал руны, произошло нечто невиданное.

Вместо свечения в отдельных сегментах, весь круг словно ожил. По рунам пробежала волна тёплого золотистого света, пульсирующего в такт дыханию Дмитрия. Свечение концентрировалось не в стихийных секторах, а вдоль контуров человеческой фигуры, прорисованной в центре схемы, которую обычно никто не замечал.

– Я… я такого никогда не видел, – признался Карпов, отступив на шаг. – Это не стихийная магия. Это что-то, связанное с самим телом.

Надежда Кронгельм обошла круг, пытаясь понять закономерность.

– Согласна. Это не похоже ни на одну известную мне магическую сигнатуру. Что-то совершенно иное.

Когда в круг встала Раиса – женщина средних лет с изящными стремительными движениями – эффект оказался противоположным. Свет в круге начал меркнуть, словно его поглощала невидимая сила. По краям рунической схемы заклубились странные искажения, а центральный кристалл окрасился в глубокий фиолетовый цвет, переходящий в чёрный.

– Что это? – Василиса невольно отступила назад. – Я никогда не видела, чтобы руны реагировали подобным образом.

– И я, – признался Карпов, снимая очки и протирая их дрожащими руками. – За тридцать лет изучения магической теории… Это выходит за рамки всех классификаций.

– Возможно, эксперименты Фонда как-то изменили их магическую систему, – предположила Надежда. – Создали что-то… новое. Неизученное.

– Или пробудили что-то очень древнее, – пробормотал профессор. – Нужно будет рассказать об этом Прохору. Зарецкий, помнится, тоже говорил, что не смог диагностировать их дары. Возможно, воевода сможет пролить свет на эту загадку.

После завершения проверок троица магов собралась в небольшой комнате для подведения итогов.

– Тридцать восемь человек из ста пятидесяти, – подсчитал Карпов. – Двадцать пять процентов. Феноменальный результат.

– И такое разнообразие даров! – Василиса не могла усидеть на месте от волнения. – Менталист, фитомант, некромант… Да в академиях за такими студентами охотятся!

– Главное теперь – правильно организовать их обучение, – заметила Надежда. – Необученные маги могут быть опасны и для себя, и для окружающих.

– Нужно немедленно рассказать Прохору! – решила княжна. – Он должен знать о наших находках. Особенно о Дмитрии и Раисе – это может быть важно.

Но тут Надежда мягко положила руку ей на плечо.

– Василиса, дорогая, воевода сейчас у колодца. Помните? Стихийное погружение Полины.

– Ох! – княжна осеклась на полуслове. – Я совсем забыла! Целые сутки он там…

– Завтра утром Полина выйдет из погружения, – напомнил Карпов. – Тогда и расскажете.

– Вы правы, – вздохнула геомантка, усаживаясь за стол. – Просто я так взволнована! Представляете, какие возможности открываются?

– А пока давайте составим подробный отчёт, – предложила Надежда. – Классифицируем всех выявленных, распределим по группам для будущего обучения.

Они проработали над документами до глубокой ночи, систематизируя результаты и составляя рекомендации. Василиса то и дело поглядывала в окно, где в отдалении виднелся шатёр над центральным колодцем.

Наутро, едва забрезжил рассвет, княжна уже стояла у окна, наблюдая за площадью. И вот – движение у колодца! Она увидела, как из шатра выносят закутанную в одеяла фигуру.

– Получилось! – выдохнула Василиса и бросилась к выходу.

Она неслась к дому, где разместили Полину, но на полпути увидела выходящего оттуда Прохора. Воевода выглядел измождённым – под глазами залегли тени, плечи слегка ссутулились от усталости.

– Прохор! – Василиса подбежала к нему, едва сдерживая волнение. – Вчера мы по твоему указанию провели проверку на магические способности у тех, кого ты отобрал. Результаты ошеломляют!