Текст книги "Патриот. Смута. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

У каждого помимо холодного оружия имелась аркебуза. Вгляделся. Да, мушкетов, что с подсобниками таскать надо, нет ни у кого. Еще бы – и топор, и подсошник и пищаль, это целых три руки нужно иметь.

А так воинство приличное. Человек сто с небольшим. Нужно же еще учесть, что основная караульная служба на них лежит. Они в дозорах на башнях, на стенах. И ночью там были. Значит – город сейчас еще сколько-то охраняют и сколько-то после службы отдыхают, отсыпаются. Думаю человек сто, вряд ли меньше.

Узнаем.

Кто еще?

Привлекло внимание самое малое воинство. Да и на единый отряд оно похоже не было. Больше не рать посошную, совсем уж разномастную. В дешевых, потертых одеждах, максимально разномастные, словно банда какая-то. Кто-то побогаче, прямо выделялся и стоял – грудь колесом. Кто-то беднее, глаза в пол и явное непонимание, а чего я здесь забыл.

Оружие тоже самое разномастное. От пары алебард, которые я здесь очень удивился, увидев, до палашей и пистолей. Возглавлял их тот самый не боевитый из шести воинских предводителей города. Тот, что вечно с краю стоял, отдельно как бы. Вот и сейчас его банда, а назвать это как-то иначе язык не поворачивался, численностью человек пятьдесят стоял ближе к церкви. Чуть в отдалении от всех иных.

Еще один отряд, который выделялся был конным. Хотя я говорил, что лучше бы не приводили они сюда своих скакунов, толкучку не создавали бы. Но, судя по тому, что лошади седланы и слегка взмылены, складывалось впечатление, что прибыли они все ранним утром. Не воронежские, что ли, а из хуторов и поселков окрест?

Яков мне что-то про станы говорил и то, что сотню человек или чуть меньше наберет. А это, выходит – какие-то воронежские дворяне? Дети боярские, может, местные.

Выглядели по-разному, но достаточно боевито и организованно. Почти все с луками, саадаками, кое у кого копья, у некоторых аркебузы. Но, буквально – раз-два и обчелся. Большинство в запыленных, разномастных простеганных кафтанах. Но среди этих процент тегиляев оказался самый большой. Если всего их насчитывалось порядка сотни, может, чуть больше. Конных так быстро посчитать не так просто. К тому же не все они были с лошадьми. Так вот, примерно пятнадцать, плюс-минус один-два, имело хоть какую-то защиту. Предводитель их шиковал в кольчуге и плотной стеганой шапке.

Оставшиеся три отряда выглядели примерно похожими. Один поменьше, около сотни, два больше. Но вряд ли каждый из них дотягивал до полутораста.

Тоже невероятно разномастный народ. Кафтаны, саадаки у половины. Кто-то с копьем, кто-то с аркебузой. Но таких единицы. Клинковое оружие почти у всех. Это хорошо. Хотя бы саблями вооружены или палашами.

Если всмотреться, то малый отряд из трех выглядел чуть более богато. Но, возможно это мне так показалось. Оценить примерно одинаковые силы не так уж легко. Ну и предводитель их стоял вторым, что в железе. Тоже кольчуга и даже мисюрка на голове. С саблей, аркебузой и пистолетом, а за поясом пернач. Прямо атаман!

– Здравствуйте, товарищи! – Вырвалось само.

Ждал подсознательно привычное – «Здравия желаю, товарищ…» но не прозвучало этого. Эпоха не та. Вместо ровного и четкого в ответ посылалось нестройное приветствие. М-да, слаживать этих людей и слаживать. Работы – вагон!

– В двух словах, воевода, кто есть кто? – Спросил я тихо у стоящего рядом Фрола Семеновича.

– Стрельцов, мыслю, ты разобрал. Те, что малым составом, разномастным, это пушкари, затонщики и… – Он слегка сбился. – Приписали к ним плотников, кузнецов, столяров, сторожей городовых. Как-то так вышло.

– Остальные?

– Конные, дети боярские, что городу приписаны. Они в основном на земле живут. Здесь у кого двор есть, но мало таких. Остальные, казаки. Полковых два отряда, два атамана и беломестные с вон тем доспешным молодцем.

Так. Я погладил подбородок.

– Ну что, люди служилые! Татар бить будем! – Вопроса я не задал, фраза была сказана, как утвердительная.

Народ не разделял моего воодушевления. Степняки казались слишком сильной угрозой. Да, городские стены для них – мощное препятствие. Но нас здесь сколько? Шесть сотен, семь? Еще сотню Яков приведет. Скоро уже должен, дня два, может, три осталась. А их? Пять тысяч, десять, двадцать?

Но, не для того я вас здесь собрал, чтобы просто посмотреть. Речь говорить буду. Про то, что было и то, что будет.

– Собратья! – Окинул я из взором своим. Проговорил громко и четко. – Собрал я вас здесь на дело важное! Сотники и атаманы ваши! Хотят воеводой меня ставить! А вы, что скажете? А!

Народ стал переглядываться, но достаточно быстро из толпы донеслось согласное.

– Любо! Да! В атаманы!

– Раз так, еще скажу! Воронежский воевода у нас есть! – Я махнул рукой на Фрола Семеновича. – Спрошу вас! Как татар одолеем, пойдете за мной в Москву⁈ Судьбу страны решать⁈

Глава 14

Повисла тишина. Люди не решались высказать вслух то, что у всех было на уме. Я понимал это, смотрел им в глаза и видел, что ситуация с этим двоецарствием близким к безвластию, надоела всем им. Но взять и сказать первым, это же мужество нужно.

– Да ты же ночью уже все сказал! – Раздалось и толпы. Голос знакомый был, все тот же болтливый казак. – Пойдем, братья! Чего не пойти-то!

Толпа поначалу менее слаженно, но все же совместно выдала все те же.

– Да! Любо! Пойдем!

– Тогда так, воины! Клянусь я вам! А вы мне поклянитесь! – Говорил громко, вкладывал все силы свои в голос. – Что вместе с вами царя правильного на трон возведем! Сильного! Умелого! И всей землей выбранного! Я в этом клянусь! И вы, собратья, поклянитесь!

Здесь я не ожидал быстрого ответа, но народ дружно, быстро и слаженно начал выкрикивать слова клятвы. Первые ряды встали на одно колено, что даже меня несколько поразило. Остальные следовали их примеру. Крестились, кланялись.

Я тоже, в знак солидарности спустился к ним со ступеней терема. Встал, осмотрел все это воинство. Преклонил колено, дотронулся до земли.

Поднял голову.

– Землей русской! Ей родной! И верой православной! Клянусь в сказанном! Правильного царя на трон посадим!

– Клянемся, воевода наш!

– Веди нас!

– Гойда!

Народ начал кричать, ликовать. Некое легкое боевое безумие и воодушевление вселилось в сердца этих людей. Что же будет, когда татар мы вспять повернем. Колдуном или святым меня считать будут? А ведь план у меня есть. Безумно рискованный, но невероятно действенный. Если все выгорит, уйдут они ни капли крови не пролив. А не срастется – одна моя голова поляжет.

Ладно, не об этом сейчас.

– Собратья! – Поднялся я. – Противостоят нам не только татары! Но еще и ляхи и шведы! И прочие немцы! Чтобы бить их, надо врага знать! Есть у нас человек, иноземец, который знает их и обучит хитростям боя иноземного.

Вот это было воспринято не очень позитивно. Люди переглядывались, осматривались, шептались. Видано ли, какой-то немец учить будет людей русских, которые испокон веку воевали и ляхов, и татар, и тех самых шведов. Били их деды, значит, и мы сдюжим. Слушать какого-то иноземца, да еще иноверца, видано ли!

– Франсуа де Рекмонт! Из далекой, теплой Франции! Человек благородный! Умелый! Опытный! – Я повернулся и увидел, как из-за угла выдвинулся мой наемник. Француз.

Выглядел он достаточно броско. Нашел какой-то камзол в сундуках. Какое-то польское платье обнаружилось. Не то чтобы прямо на европейский манер, скорее нечто промежуточное, компромиссное. Но на нем оно смотрелось в контраст со стоящими на территории кремля людьми. На голове красовалась шляпа, подпоясан был рапирой. Довершали облачение высокие сапоги, ботфорты.

Где он это все нашел? Какого иноземца Маришкины люди ограбили?

Присмотрелся к нему, к оружию. Даже не просто рапира, мечевая пара – дага закрытая, плюс длинный клинок.

Дикая помесь мушкетера и шляхтича на вид.

Народ заволновался. Загудел. Такого видеть нему не нравилось. Не желали русские люди принимать иноземца. А уж учиться у такого – помилуй бог. Чему? Войне? Да, но он воина-то и непохож. Лат нет, сабли нет, на руки глянь – лопаты не держал никогда наверное и заступа. А народ наш давно уже гуляй-городом воевал и фортификационной тактикой. Иначе как с врагом справиться? С одной стороны – крылатая гусария, сносящая все на своем пути в могучем порыве. С юга – конница легкая, тучами стрел закидывающая, изнуряющая. А с севера – швед, как раз на европейский манер, начавший свои войска, строить, пикинеры и мушкетеры. А мы – крепости за собой возим. Из возов воюем. Таков наш удел. Таким образом, побеждаем.

Я поднял руку, заговорил:

– Тихо! Собратья! – Люди вняли авторитету, стали поменьше ворчать, продолжил. – Уверен, господин француз сейчас покажет нам, чего стоит.

Повернулся к нему, проговорил на гнусавом.

– Не очень они тебе рады. Давай, не подвели, Франсуа.

В руках нанятый мной учитель нес несколько хорошо оструганных палок, размером с меч. Сейчас начнется потеха. Жаль, что языка он нашего не знает, переводить мне придется. Но, возможно, это возымеет даже больший эффект.

Подошел, снял шляпу, поклонился мне. Посмотрел на собравшихся бойцов.

– Признаться, я думал, все будет хуже. Они даже немного понимают, что такое дисциплина. Гляну сегодня, что да как, выскажу тебе, Игорь свое мнение насчет комплектования войска и соображения по тренировкам.

– Начинай, Франсуа. – Сказал я.

– Скажи им, что я готов биться один на один с любым из них. Желательно без крови, на палках. Но, если кто пожелает, готов и на мечах.

Вот как ты решил заслужить их уважение. Хорошо.

– Франсуа предлагает любому, кто сомневается в его мастерстве, сразиться с ним. Чтобы не было крови на палках, но… – Я сделал паузу, посмотрел на собравшихся во дворе. – Готов и на заточенном оружии.

– Я пойду! – Это был все тот же крикливый казак, которого я приметил еще ночью. – Разомнемся, глянем, что этот немец из себя стоит, а? Други! Подбодрите.

Толпа взревела.

– Давай! Покажи ему, Семен! На палках-то можно. Дело-то наше, кулаками махать! – Парня поддержали что есть сил. – Забава кулацкая!

А я обратил внимание, что среди конных детей боярских несколько человек переговариваются. К ним подошел доспешный предводитель беломестных казаков с тремя своими бойцами. Видимо, кого-то от них хотят выставить. Серьезного бойца. Обсуждают, кто лучше, кто пойдет. И уж эти-то точно на стали будут требовать боя. Не люб им иноземец, проучить хотят. Все серьезно. Или что-то иное затеяли? Может быть, опыт людей ходивших в походы, воевавших и за Болотникова и за Лежмитрия говорил, что тренировка нужна. Нужен опытный, обученный мастер?

Может, видел кто из них в деле корпус того самого Делагарди?

Погляжу как раз, чего стоит этот француз и что мыслят сотники и атаманы. А тот времени зря не терял, протянул мне несколько палок.

– Будь любезен воевода, вооружи своего человека. – Улыбнулся он.

В этом было что-то сакральное. Я, как избранный людьми предводитель вручал воину, жаждущему оспорить авторитет учителя оружие. Хорошо. Сделаем так, как ты хочешь. Принял импровизированное оружие.

Казак подошел, встал рядом. Выглядел он крепким, больше сильным, чем ловким, хорошо сложенным и тренированным. Эдакий кулачный боец, рубаха-парень, улыбчивый и пышущий здоровьем. По сравнению с ним Франсуа, просидевший несколько месяцев в подвале, казался сухим, изможденным и совсем никудышным. Никаких шансов на победу нет, если так со стороны взглянуть.

Но, я догадывался, что ситуация повернется иначе.

– Если немца твоего зашибу, воевода, не обессудь. – Улыбнулся казак, показывая ряд на удивление прямых, белых и здоровых зубов. Ну прямо богатырь писанный. В личную охрану, что ли, такого взять, только подучить. Если проверку пройдет, может,, как Пантелей будет полезным.

Раздумывая над этим, я лишь кивнул в ответ. Мол, поглядим кто кого. Не говори гоп, пока не перепрыгнул.

Семен принял оружие из моих рук, пошел на противника спокойным шагом. Никаких стоек, примерки к оппоненту, изучения. Просто вперед. Француз тем временем занял позицию. Хорошо стоит, отлично даже. Знакомая стойка – кулак, зажавший одну сторону палки вблизи пояса, словно саблю держит или палаш. Ноги напружинены, готовы двигаться, равновесие держат отлично – одна к другой под прямым углом. Левая рука за спину ушла.

– Так он что со мной танцевать собрался, а? – Выдал казак, ставший ровно без всякого понимания. Словно медведь, готовый навалиться на своего противника. Только вот если на медведя выходят люди с опытом, сила и невероятная выносливость зверя его не всегда спасают. Тактика и мастерство берут верх.

– Атакуэ! – Громко выдал Франсуа. Призывал оппонента в бой.

Казак замахнулся было, но палка иноземца уже саданула его по левому плечу. А противник оказался слева, улыбался и защищался. Шустр. Через шесть дней будет еще более быстрым, нелегко придется мне в поединке с таким человеком. Но. На моей стороне ощутимо больший опыт поколений. Сдюжу. К тому же – он-то меня в деле не видел, а я его сейчас наблюдаю.

– Э! Ты не вертись! – Закричал Семен зло.

Крутанулся, ища противника. Вновь замахнулся, сделал широкий шаг. Ударить не успел, получил по выставленной сильно вперед правой ноге. А француз опять был не на линии атаки, сбоку.

Мне показалось, что Франсуа даже жалеет русского, мог пробить ему в колено, и тот рухнул бы. Но калечить поединщика иноземец не собирался.

– Ах ты! – Казак рванулся вперед, размахивая палкой.

Француз уходил, но я видел, что ему нелегко. Все же не восстановился он до конца за один день. Зря понадеялся на свои силы, не рассчитал. Не так уж он здоров и в форме. Нужно еще время и питание для возвращения в норму.

Но здесь Франсуа сделал финт, не сложный, довольно предсказуемый. Ушел в сторону и саданул палкой противника легонько по голове.

Казак взревел.

– Стоп! – Выкрикнул я, понимая, что стоит прекратить этот балаган. Француз не хочет сильно бить противника, но будь у него в руках клинок…

Двое замерли. Оба тяжело дышали, буравили друг друга яростными глазами.

– Семен, будь у него сабля, ты бы уже кровью истек. – Изрек я вполне заслуженно и справедливо.

Орудуя клинковым оружием, не нужно разрубить противника от плеча до паха. Проткнуть насквозь, нанизать на пику, выпустить кишки. Зачастую хватает Рассечение сухожилий, подрезание запястья и прочие легкие раны, которые выводят соперника из строя. А затем финальный укол и… Труп. Если же речь идет о голове… Даже незначительный пропущенный удар приводить к тяжким последствиям.

Правила, лежащие на поверхности, но часто забываемые в бою.

Тем временем толпа нехотя заворчала, но признала мою правоту. Люди начали расступаться и через них к лестнице терема вышел доспешный предводитель беломестных казаков. Чуть поклонился мне, проговорил.

– Вижу я, наш иноземный гость опытен в бою. Очень опытен. Но слышал я, что просидел он в застенках. Сразился бы я с ним, но когда вернется мастер в силу. А пока. – Он повернулся к собравшимся людям. – Думаю, воевода наш прав. В своем он праве, обучать нас всех надо! Послушать человека надо! Во всем! Сделаем, сотоварищи?

Ох ты, внезапно, но радостно. Мне не нужно вбивать у буйные головы ненавистников учения, что учиться – добро, а незнание – зло. До известнейшего изречения Суворова «Тяжело в учении, легко в бою» еще много лет.

Однако авторитет у атамана беломестных казаков оказался не малый. Именно он говорил тогда на месте сожжения от лица всего гарнизона. Люди закивали. Поражение над горластым казаком было показательным. Вторую драку устраивать, тем более на клинках смысла не было. Может быть позднее. К тому же мне тоже придется скрестить сталь с французом. Может, наш поединок будет достаточно показательным. Но до этого еще времени много.

Дела иные есть.

– Спасибо, собрат. – Я кивнул беломестному атаману. – Сотник стрельцов, сотник конницы и сотник над пушкарями ко мне! Остальные… Тренироваться. Сотникам и атаманам списки оружных людей передать Фролу Семеновичу.

– Скажи им, Игорь, что я воевал против лучшей армии мира. – Проговорил Франсуа. Он постепенно приходил в себя, все же застенки не добавили человеку здоровья. Короткий бой изрядно его вымотал. – Я сражался против испанской пехоты. И если они хотят хоть немного приблизиться к этой мощи, то пускай слушаются.

О, испанцы, помотало тебя, француз. Против терций в это время не мог выстоять никто. Испанцы будут господствовать на полях сражений еще тридцать и три года. До битвы при Рокруа. Думаю, столкнись они и польские крылатые гусары – пехота вкатала бы лихих всадников в землю. Да, не без проблем, но сломила бы. Невероятный боевой дух, построенный на большом количестве благородных как по крови, так и по сути людей, сражавшихся плечом к, плечу десятилетиями. Рода их, военные корпорации столетиями закаляли своих мужчин в нескончаемых войнах, натренировали и сплотили.

Догнать и превзойти эту машину, настоящий паровой каток на поле брани удастся с трудом. Значит, мой наемный учитель знает толк в деле. Раз видел их в деле. Сможет обучить нужным тактикам ведения боя.

Но, надо что-то сказать, раз француз просит. У него и так с ними коммуникация на уровне жестов будет строиться.

– Люди служилые! Далеко на западе есть такая страна, Испания. Слышали ли вы о ней?

Целых две страны. Франция и теперь Испания. Ох и начал ломать я их шаблон.

Бойцы переглядывались. Это слово не говорило им ничего. Однако.

– Слышал я от Ивана Исаевича. – Проговорил атаман беломестных казаков, что рядом стоял. – Говорил он, что это лучшие пехотинцы в мире.

Имя это уже упоминалось кем-то. Это же Болотников. Воевода царевича Дмитрия. Выходит – воевал за него этот человек. А раз лично слышал, то еще и приближен был. Интересно.

– О как. – Я не стал скрывать удивления. – Так вот, Франсуа воевал с ними. Знает, как они сражаются. И будет учить их манерам боя.

На лице атмана появилось нескрываемое уважение. Он покачал головой, глядя на иноземца.

А я перешел на французский, сказал.

– Пройди, посмотри их. Оцени вооружение и текущую подготовку. Попробуй построить в боевые порядки. В общем, работай.

– Сделаю, Игорь. Вижу, здесь мне даже, можно сказать, рады. – Улыбка заиграла на его лице. – Что говорит этот русский?

– Говорит, что сразиться с тобой, когда ты будешь в лучшей форме. С удовольствием и уважением. А еще говорит, что слышал об испанской пехоте.

Франсуа снял шляпу и сделал реверанс атаману. Немного неожиданно, но поклон вышел хоть и куртуазным, все же показательным.

– Я, есть, рад. – Выдал он, смотря в глаза доспешному бойцу. – Испаньоло.

Кивнул, чуть поклонился мне, двинулся осматривать вверенных ему в обучение людей. Ходил мимо стоящих, строил их в шеренги. Указывал, останавливался, смотрел тыкал, запоминал, проверял снаряжение.

Атаман беломестных казаков двинулся за ним по пятам и если кто-то начинал ворчать, смотрел на него и тот замолчал. Интересно. Надо будет с ним поближе познакомиться и пообщаться. И доспех есть, и опыт, и понимание.

Тем временем подозванные сотники подошли, встали рядом.

– Чего хотел, воевода?

О, уже по-новому обращаются.

– Хочу сегодня Жука выкурить из его берлоги. Чтобы одна беда у нас осталась – татары.

– Дело хорошее, только… – Они переглянулись друг с другом. – Как действовать будем?

– Ты. – Я указал на предводителя пищальников, пушкарей и прочих инженерных войск…

Начал излагать им суть плана. Они хмурились, поглаживали бороды, кривили лица. Но через минут пять, когда я завершил рассказ, закивали и согласились.

– Сейчас арсенал откроем. Готовьте людей.

Разошлись.

Я, краем глаза глянул на то, что француз делает с обучаемыми. Вроде все в порядке. Идет своим чередом. Беломестной атаман помогает активно.

Сам двинулся быстрым шагом к Григорию. Зашел. Савелий и Петр работали не покладая рук. Делали списки. Ванька был тут же. Пантелея только я не нашел, но подьячий заверил, что пока я занимался смотром, то он организовал охрану пленного татарина, а утомленного товарища отправил спать.

– Григорий. На разговор.

– Слушаю, боярин. Или… Уже нужно говорить, воевода?

– Тебе, как удобнее, собрат мой по оружию. – Я улыбнулся. Для меня лично именование роли не играло. Но на людях, понятно что, нужно говорить памятуя о статусе и чине. Здесь же, все свои

Он кивнул, ждал, что скажу.

– Мы отрядом крупным сейчас выдвинемся к Жуку. Нам нужно пищалей затинных штук тридцать и припасу к ним порохового, выстрелов на двадцать из каждой.

На лице его я увидел удивление.

– Да, много. Но, есть у меня мыслишка одна. В бой вступать не будем. Разнесем все его поместье. Окажем психологический эффект.

– Чего?

– Страха нагоним на Жука и людей его.

– А-а-а-а. – Подьячий погладил бороденку. – Дело хорошее.

– Так вот. Оставляю все здесь на тебя. Завтра утром отправляй Пантелея с двумя пленными татарами к Жуку. Точнее ко мне. Охрану выдай, человек десять, чтобы не делся никуда этот наш отряд. Буду его там ждать.

– Сделаю. Мы тут, надеюсь, с описью всего вот этого как раз завершим. Яков через пару дней подоспеет. Сами письма разошлем, которые ты писать поручал. Федор может с вестью какой вернется из Ельца. Уже сила какая-то будет.

– Хорошо. Рассчитываю на тебя. Чтобы вернулся, а в городе все ладно было. А не как обычно.

Прошло примерно с час по моим подсчетам, как наш отряд по уничтожению поместья Жука и его бандитской хунты выдвинулся из города.

Пять десятков стрельцов погрузились на лодки, добытые в посаде и монастыре. На Левый берег переправилось двадцать пять разнообразно одетых и снаряженных затинщиков с их предводителем, а также пара плотников. Прикрывал их отряд в пять десятков людей – детей боярских во главе с их сотником. На заводных лошадях везли мы погруженные пищали и пороховой припас к ним. А также еще пороху для возможности подорвать стену в поместье, если такая там будет.

– Выгружаемся, торопил я.

Паром пошел на второй заход. Всю нашу ораву даже в два приема было очень сложно переправить. Мы остались ждать. Впереди была дорога к устью Воронежа и штурм поместья. Я оценивал людей, прикидывал свой план и понимал – здесь будет не так, как на хуторе Маришки. Жук – сила большая. Но я уже воевода! И людей со мной больше сотни.