Текст книги "Патриот. Смута. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Патриот. Смута. Том 2

Глава 1

– Бей! – Заорал я, что есть мочи.

И время, казалось, замерло.

Стояло позднее утро весеннего дня. Ветер дул не сильно и туман, поднявшийся с реки Воронеж, до конца еще не рассеялся. Солнышко припекало. Заливной луг зеленел, уходил на юг за горизонт эдаким травяным морем. На север и на юг оно, слегка колышущееся на ветру, упиралось в лесные массивы, а с запада подпиралось гладью широкой реки.

Воронеж. Город вздымался за водной гладью. Крепостью возвышался на правом берегу, нависал над округой. Всматривался в степь, как богатырь из глубокой древности, вставший на пути степных орд.

Он смотрел сейчас на нас. На то, как два отряда вооруженных людей встретились, столкнулись на левобережье. Одни переправлялись на пароме. Хорошо снаряженные, опытные бойцы, полные сил с большим количеством лошадей. Второй шел вдоль воды, оторвался от крупной группы бредущих пешком, плененных людей.

Это мои утомленные служилые люди! Бойцы, вымотанные после ночного рейда, но готовые вступить в бой, если потребуется.

В какой-то миг, несколько секунд назад, все встало на круги своя.

Случилось это, когда я увидел лицо, знакомое еще из прошлой жизни моего реципиента. В голове резко всплыли воспоминания. Так, что она закружилась. Словно удар грома, резкая боль. Поморщился, тряхнул, понял, что он тянется к рукояти сабли. Вот-вот отдаст приказ. В глазах непонимание, удивление, нарастающий страх.

Не ждал он меня здесь, не думал увидеть живым.

Этот человек входил в ту же корчму в Москве, что и я. Он говорил с тем же атаманом Корелой. Я уверен, что он, именно он везет нечто важное Жуку. Грамоты. Серебро. Ту самую оплату крымчакам за то, чтобы они не просто грабили и убивали русских людей. Жгли все на своем пути. Это плата за верность и помощь в решении важных дипломатических проблем.

Этот человек – тот самый связной, которого я ищу!

Еще миг! И события понеслись вскачь!

– Бей! – Повторил приказ, направляя коня вперед.

Мои люди уже выхватывали аркебузы.

В кровь поступил адреналин, ярость захлестнула с головой. Боевой задор дал сил вновь броситься в драку. Я резким движением достал притороченный к седлу карабин. Вскинул.

Люди на пристающем к берегу пароме тоже начали действовать. В седельных сумках у них хранилось оружие. Но у нас преимущество во времени. Внезапный удар. Секунды решают все.

Кто-то из них поспешным движением спрятался за круп коня, прикрылся от грохочущих выстрелов. Кто-то тащил сабли и палаши, готовясь к рукопашной. Кто-то все же рискнул и тянулся за огнестрелом или луком.

Но, мы были быстрее и готовы к бою. Ждали нападения с самого раннего утра, пока шли из Колдуновки. Так вышло, что нападать пришлось нам самим.

Щелчок, поворот колесцового механизма. Бабах! Оглох. В нос ударил кислый запах жженого дымного пороха. Плечо садануло отдачей. Ближайший ко мне боец не успел уйти с линии огня. Пуля угодила ему в бок.

– Ааа. – Застонал он и начал заваливаться в воду.

Жаль рейтпистолей со мной нет. Дал бы сейчас еще два выстрела, а потом с саблей и пистолем рванулся вперед. Но на нет и суда нет!

Ногами управляя конем, выхватил клинок. Карабин полетел в сумку, перезаряжать слишком долго. Лошадь гарцевала. Добрый конь, ладный, трофейный.

Мои люди палили прицельно. Расстояние было не большим, неточное оружие на таком выдавало хороший результат. Отстрелявшись тоже хватались за сабли. Кольчуги давали нам преимущество в рукопашной и этим нужно пользоваться

На пароме началась неразбериха.

Стоящий у весла паромщик, недолго думая, прыгнул в воду. Нырнул, спрятался за бревенчатым настилом парома. Верное решение. Ему зла я не желал, но шальная пуля или удар сабли в дыму и суете мог наделать дел.

Грохот и запах дыма привел не успевших выгрузиться скакунов в панику. Они добавили хаоса, вставали на дыбы, рвались. Одного не удержали, и он прыгнул в воду, взметнул фонтан брызг. Остальные стремились последовать за ним. Тащили за собой людей. Те кричали, останавливали их.

Пули ранили двух коней. Первый рухнул, как подкошенный. Оказалась пробита голова. Второй взбрыкнул, неистово заржал, скинул пытающегося ухватить его за узду человека в воду. Начал танцевать на пароме, бить передними копытами.

Запах крови добавил зверям страха. Паника только усиливалась.

По нам умудрились открыть огонь.

Враги оказались людьми опытными, умелыми. Несмотря на творящееся безумие, смогли чем-то ответить. Две аркебузы громыхнули, подняв облако дыма. Свистнуло пара стрел. Один из наших слетел на землю. Второго от выстрела спасла броня. Выругался громко, но усидел.

Я вжался в круп. Чиркнуло по плечу. Кольчуга сдержала удар. Еще бы чуть ниже и руке несдобровать.

– Вперед! Сабли вон!

В пороховом дыму и еще не успевшем окончательно рассеяться негустом тумане началась отчаянная схватка.

Пятками толкнул скакуна, повел его вперед. Прыжок.

Мой конь влетел на паром. Копыта гулко ударили по бревенчатой основе. Он гарцевал между беснующимися животными и отбивающимися от нападения людьми. Дополнял творившийся хаос.

Мастером рубки в седле я не был. Увидел человека рядом, сбил, направив скакуна на него. Развернул, рубанул наотмашь справа по еще одному противнику. Начал понимать, почему Григорий бился именно так. На лошади особо фехтовать невозможно. Тренировка нужна иного рода. Тут все решал один или, максимум, два хороших удара. Подлетел, рубанул, понесся дальше.

Прикинув, что сам лишаю себя преимущества в фехтовани, и выступаю отличной целью, спрыгнул. Отпустил.

Тут же на меня налетел один из противников. Выскочил откуда-то слева из дымки. Лицо перекошено от злости, яростное. Рыжие борода и усы, шрам через щеку и нос. Бывалый мужик, пожилой, опытный. Доспехов на нем не было. Только плотный кафтан. Не ждали они, что здесь наткнуться на врага.

Атаковал он хорошо, техника имелась. Не просто палашом махал. Я встал в позицию, времени возиться с ним нет. Нужно брать своего знакомца тепленьким. Живым и невредимым, по возможности.

Он атаковал резко, дерзко целясь в центр, в живот. Я отвел клинок вниз, выводя саблю из кварты в секунду. Чуть ушел в выпад. Рассчитывал повредить правую руку или дотянуться до его брюха. Если повезет. Противник отступил, увел клинок. Атаковал меня вновь. На этот раз рубящий, пошел мне с выворотом в плечо, голову, шею. Рука изогнулась, сейчас будет финт. Что-то он затевал.

Хорошо, красиво, но ожидаемо. Меня не проведешь. Я чуть присел в коленях, парировал примой, стал уходить корпусом. Он действительно крутанул кистью, заводя свой клинок за мой. Медленно. Не успеешь ты.

Отшаг. Сталь пролетела мимо, его бок стал открыт на доли секунды. Мне хватит.

Резкий, хлесткий удар – брызнула кровь. Он закричал от боли. Выронил оружие. Подшаг, подсечка. Давай, лети в воду, плавай, кормя кишками рыб.

– Беги! Артемий!

Слева на меня вылетела взбесившаяся лошадь. Из дыма. Еле успел увернуться, пропустил мимо себя. Она прыгнула в воду, вспенила ее копытами. Тому, кого я только что туда отправил – точно конец. Животное свалилось прямо на него.

– Алга!

Ого, с ними еще и татарин есть. Может не один! Этого тоже надо живым брать.

Сквозь поднявшийся дым и неразбериху я прорывался вперед. Паром был небольшой, но видимость оказалась слишком плохая, чтобы полностью понимать происходящее. Шаг, увернулся от копыт беснующегося коня. Второй, просвистела мимо стрела. Наконец-то осмотрелся.

– Алга!

Прямо передо мной орущий человек успокаивал скакуна. Спина его оказалась открыта. Не долго думая я врезал ему пяткой сабли чуть ниже затылка. Как стоял, так рухнул, словно мешок с картошкой.

И тут мимо проскочил всадник. Умудрился все же вскочить в седло, решил удрать.

Зараза, уходит! Хрена! Злость заставила стиснуть зубы.

– Живым брать!

Я схватил под уздцы того скакуна, которого миг назад пытался оседлать татарин. Животное храпело, не слушалось, брыкалось. Ему было страшно. Порох, кровь, выстрелы, смерти – все творящееся вокруг заставляло непросто нервничать, а бесноваться. Зверю хотелось убраться отсюда поскорее.

– Хороший, хороший. – Проговорил я спокойно. Погладил морду левой рукой. – Пойдем отсюда. На волю, пойдем.

Он немного успокоился и я тут же взлетел в седло. Толкнул каблуками.

Здесь, оказавшись чуть повыше, видно стало несколько лучше. Мои люди взяли верх. Не смотря на усталость и численный перевес противника. Все же внезапность, первый удар и наличие доспехов сыграли свою роль.

Никто уже не сопротивлялся, лишь один всадник прорвался мимо, вспенив прибрежную воду. Устремился направо, на юг. Уходит гад!

– Имущество собрать! Сумки не трогать! Живых связать! Григорий, за главного! – Начал распоряжаться я, пока конь подо мной гарцевал и пытался проявить свой норовистый характер.

– Ты со мной! – Указал на оставшегося верхом служилого человека. – За ним!

Толкнул скакуна. Махнул рукой выбранному в напарники. Мы понеслись за удирающим всадником.

Кони слетели с парома.

Я пустил своего в галоп. Служилый человек пока не отставал, но лошадь его не выглядела крепкой. Беглец уходил, у него была небольшая фора. Тут все могло решить качество наших скакунов и опытность наездников.

Злость переполняла меня. Этого черта надо брать живым. Он точно знает много. Очень много. Расскажет мне, как так вышло, что меня решили послать на убой. Выдаст, кто за всем этим стоит. Кто решил пустить татар на нашу землю, да еще и заплатить им… Судя по всему.

Не Жук же все это придумал. Бояре. Те. что в Москве сидят, уж точно. Вся эта хитрая кодла обосновавшаяся там и жирующая. Думающая только о своих интересах. А о стране? О земле? О людях простых, на ней живущих? Плевать выходит.

А мне вот – нет. Не плевать. И за такие дела я готов карать. За собой людей повести и, если надо, искоренить всю эту хитрую сволочь под корень. Мало вас Грозный карал за измену. Ох мало.

Покрепче перехватив рукоять сабли, я поторопил своего скакуна. Давай быстрей, родной. Надо перехватить этого человека. Не должен он уйти.

Мы неслись по зеленому лугу. Удалялись от места боя. Я чуть впереди, все больше и больше вырываясь. Боец корпуса на два сзади. Отставал.

– Может сбить? – Закричал он из-за спины. – В коня из пистоля!

– Живой нужен! – Проорал я.

Идея хорошая, но скакуна жалко. Да и при падении на такой скорости был риск в плен беглеца не взять. Этот хрен с бугра, московский боярчик мне нужен умеющим говорить. Ох он мне расскажет все. Многое из разряда – откуда, куда, зачем и кто за ним стоит.

Копыта коней вырывали клочья травы и влажной земли. Стучали, несли вперед. Впереди виднелись деревья, но до леса еще далеко. Туда его пускать никак нельзя.

Расстояние сокращалось медленно. Впереди, пригнувшись к гриве, мчался Артемий. Это точно был он. Его помятый и посеченный саблей кафтан развевался на ветру.

– Уйдет! – Мой напарник отставал. Уже корпуса на четыре.

Хрена! Толкал, понукал лошадь идти быстрее.

Удирающий обернулся, окинул нас взглядом. Зараза! Потянулся к седельной сумке. Там пистолет. Черт. Придется рисковать. Лучше уж я, чем в меня.

Выхватил свой пистоль, прицелился, как мог на скаку. Тряска была ужасная, но в какой-то миг, поймав момент, пальнул. Бабах! Конь подо мной дернулся, я вжался в него, чтобы не слететь. Запах пороха ударил в ноздри.

Скакун идущего впереди сбился с галопа, резко захромал. Затормозил. Всадник всплеснул руками. Оружие, которое хотел выхватить, полетело в траву. Упало, затерялось.

Животное разворачивало, заносило боком. Правая задняя нога подгибалась, не справлялась с темпом. Он попытался подняться на дыбы, не смог. Дернулся и быстро завалился, рухнул. Назад и на правый бок.

Боярин попытался спрыгнуть, не успел. Его придавило тушей. конь бился, пытался встать, елозил по земле.

– Ааа! – Я услышал панический крик, переходящий ввой. – Ааа…

Всадника придавило и сейчас весом лошади вминало в грунт.

– Уф. боярин. – Напарник останавливался рядом.

Мы разъехались и стали двигаться к беглецу с двух сторон. Почти сразу я спешился. Как-то привычнее мне на своих двоих.

– Идем аккуратно. У него может быть еще пистоль или аркебуза под рукой. – проговорил и медленно повел коня вперед. – Давай с двух сторон. И сам в седле сиди, мало ли.

Раненный скакун продолжал сучить передними ногами. Подняться он уже не мог. Лужа крови растекалась в районе крупа и бедра. Он надрывно ржал, храпел.

– Твари! Суки! Всех убью! – Орал придавленный умирающим животным беглец.

Ему было больно, очень больно. Это чувствовалось по интонации. Нога сломана, скорее всего. А может быть и позвоночник. Но жив, а это хорошо.

Я подошел к голове животного. Приложил саблю и резко вонзил. Мучения завершились. Последние судороги и предсмертная агония остановилась. Наконец-то.

– Вы знаете, кто я? От кого послан! Да вас всех! Одним мановением. Одним! Слышите! Собаки! Псы!

Ну вот опять. Что же у них тут так любят зверинец этот. в который раз меня зовут псом? Ладно из уст татар такое слышать и всякой бандитской нечисти. Здесь же, благородный господи. Боярин и снова-здорово. Собака!

Придется и этого учить уму разуму.

Мой напарник подъехал со стороны конских ног. Навис над пытающимся выбраться. Осмотрелся по сторонам. Уперся взглядом, задумчиво. Я подходил с головы.

Артемий глянул на него, затем приподнялся на локте, повернулся, уставился на меня.

– Что, московит, узнал меня? – Голос мой звучал холодно.

– Ах ты шваль подзаборная. Мразь никчемная! – Он плюнул, пытаясь испачкать одежду.

Я переглянулся со служилым человеком. Лицо того усталое не выражало никаких эмоций.

В два шага подошел к орущему так, чтобы он не могу пырнуть меня ножом. Огнестрельного оружия в его руках и подле него не имелось. Встал над головой и без сильного замаха врезал ногой прямо в лицо. Как опытный футболист дает легкий пас в командной игре. Так, чтобы шею не сломать, не убить, но проучить.

– Ааа…

Кровь, сопли, слюни полились на траву. Хорошо. Даже зубы ему не выбил.

Следующий удар был направлен в район спины, потом в живот. Он продолжал орать. Я присел над ним. Понял, что напасть он уже не может, не в силах. Да и доброй стали рядом не видно.

– Ты ошибся, московит. – Говорил холодно, уверенно. – Я Игорь Васильевич Данилов. Так меня зовут. Боярин я.

– У… Ууу…

– Товарищ, давай как, вытащим этого беглеца из-под лошади.

Служилый человек спешился. Подошел, приподнял навалившуюся на ногу нашего пленника тушу. Было тяжело, он пыхтел, но старался, что есть сил. Я потянул беглеца за плечи. Тот был в сознании, но видимо мои удары совершенно выбели его из колеи. Не привык он испытывать боль. Не того полета птицей был. Не сопротивлялся и не помогал.

Вытащил, перевалил на живот. Ткнул для остраски мордой в землю и неспешно начал вязать руки. Еще один ценный пленник в нашу честную компанию. Это же всех их допрашивать. Времени то сколько уйдет.

– Снимай все с лошади. Пригодится. – Подумал мгновение, добавил. – На мою грузи, а мы пешком пройдемся.

– Да, боярин.

Я решил изучить, что у нового пленника с ногой. Присел, дотронулся, начал прощупывать. Тот дергался, стонал. Бедренная кость повреждена. Вроде бы без смещения. В остальном ссадины и шишки. Не так страшно. Может даже перелома нет – трещина или очень сильный ушиб.

Не помрет, это точно, а говорить очно сможет.

Обыскал его, похлопал, влез в сапоги. Странно ножей потайных у него не нашлось. Никакого оружия за красивым, отделанным серебряной нитью кушаком. В сапогах тоже было пусто.

– Пошли, Артемка.

– Какой я тебе… – Начал он шепелявить разбитым ртом. Сплюнул кровь. – Я Артемий Шеншин. Посол самого Шуйского, а ты, ты…

Шуйский значит. Василий четвертый. Царь. Он тебя, выходит, послал. Денег дал, чтобы татар привести? Со шведами не вышло. Родственник оказался в разы талантливее и тебя и всех твоих прихлебателей. Пришлось убрать героя? Отравить родную кровь. Зубы сами собой скрипнули, а кулаки сжались. Шуйский, гад.

Ладно. Разберемся со всем этим. Сейчас что-то нужно делать с тобой, Артемка.

Я сел над ним, посмотрел в глаза, холодно так, злобно.

– Кто ты? – Он удивился. – Ты не Игорь, нет.

– Думаешь? – Я буравил его взглядом.

Он молчал, смотрел на меня и страх постепенно заполнял его глаза. Гримаса ужаса появилась ни лаце.

– Того Игоря больше нет. Убили его, как и должно было быть. – Говорил тихо, холодно, не отрывая взгляд. – Теперь я за него. И новый Игорь тебе Артемка, ох как не понравиться. И тебе и татарам твоим и Жуку и даже Шуйскому.

Я криво улыбнулся, повторил.

– Даже Шуйскому твоему, я не по душе буду. Тут дела поделаю и до него доберусь. Плевать, царь он там, не царь. Раз на землю татар пустить решил, ответ держать будет.

– Нет. – Пленник затряс головой. – Нет, ты, ты.

– Пошли.

Я поднял его. Он вроде встал, сделал хромающий шаг, сбился.

– Что, ноги не держат? Земля русская тебя носить отказывается. – Усмехнулся я. – Иди.

Мне пришлось возвращаться пешком. Напарник мой снимал все, что было можно с убитой лошади, возился там, а мы с Артемием добрались к месту боя. К парому.

Туда уже стеклись все наши пленные. Народу было много, дым рассеялся, тумана стало совсем мало, почти что сошел он.

На месте переправы верховодил Григорий. Рядом с ним суетился мокрый с ног до головы мужичок, трясущийся от холода и, явно боящийся нас всех. Неказистый, бедно одетый, кланяющийся любом служилому человеку.

Завидев меня, подьячий махнул рукой, сказал паромщику.

– Никита, давай тут сам, мне с боярином надо.

– Не извольте беспокоиться, господин. – Тот кланялся ему в пояс.

Подьячий подошел. Посмотрел на моего пленного, плюхнувшегося в траву. Нос сломан, хлюпает, сопли подбирает, губы разбиты, кафтан в крови – так себе видок был у Артемия. Спросил.

– Враг твой?

– Да не, так, знакомый.

Григорий рассмеялся зычно, громко. Не ожидал я от него такого. Посмеялся, уставился на меня серьезно.

– Если ты так со знакомыми, боюсь спросить, как с врагами. – Улыбка исказила его лицо.

– Вот так, товарищ мой. Вот так. – Я хлопнул его по плечу.

– Я что хотел сказать. – Он опустил голос, заговорил шепотом. – Там в сумках…

– Ну? – Нарушил я паузу, хотя уже понимал, что там увидел подьячий.

Глава 2

Григорий смотрел на меня внимательно, взгляд серьезный, холодный. Вся веселость прошла. Я ответил тем же. Ясно было, что там он нашел. Как и подозревал, этот боярин со своими людьми вез серебро в степь. С кем-то там он должен был встретиться. Не верилось, что таким малым отрядом хотел он пересечь все Поле до Крыма.

Был ли Жук его связным, агентом или они ставленники разных кремлевских башен – это предстояло выяснить. Допросить боярина со всем пристрастием.

Злость брала за то, что вот так просто русский человек вез деньги тем, кто готов был жечь и убивать. Нанимать иноземцев, чтобы они разоряли русские земли. Что это, если не предательство? Да, может быть для людей семнадцатого века нанять армию, чтобы убивать своих же по крови – это норма. Все же национальные государства только-только зарождаются. Мышление иное – феодальное. Но для меня… Для человека из двадцать первого века, сражавшегося за свою страну весь конец двадцатого – однозначно нет. Это предательство земли, людей на ней живущих, чего-то глубокого и сокровенного.

– Давай Григорий, не томи. – Я вышел из раздумий. Хотел услышать слова товарища, получить подтверждение догадкам.

– Игорь. – Начал он неспешно. – Сотоварищ… – Первый раз назвал меня так. – Боярин.

Он вздохнул, слова подбирал, тяжело ему давалась эта речь.

– Денег там, боярин, серебро… Армию купить можно. Помнишь, толковали мы про этого… – Он погладил свою редкую бороденку. – Про Делагарди. И про сто тысяч ефимков ему обещанных.

– Помню. Недавно же было. – Хотя, если так подумать из-за плотности событий, может и давно уже. Столько всего произошло за эти дни.

– Тут, может, и не сто тысяч, не считал. Но много, очень много.

– Угадал я, сотоварищ. – Я смотрел ему прямо в глаза. – Рад, что назвал ты меня так, за своего наконец-то признал. Это хорошо. Я же тебе тогда сказал, что татар нанять хотят.

– Сказал.

– Теперь не наймут.

– Мало нас. – Покачал головой подьячий. – Мало.

– По крупице сила собирается. Теперь попроще будет.

– До серебра этого людей охочих будет… – Он покачал головой. – Много. Очень много.

– Знаю, Григорий. Знаю. Только это теперь, казна наша.

– Казна? – Он удивился.

– Оружие у нас есть, теперь и казна есть. С татарами разберемся и…

– К царевичу Дмитрию податься хочешь, московит? – Взгляд его был серьезен. – Отомстить за предательство. Кто там тебя к нам с подметными письмами послал?

Кто послал, понять сложно. Мстиславский, которого мой реципиент боялся до дрожи в коленях. С ним поговорить надо. По сей строгости. Не смотреть на то, что князь. Как с равным. А лучше, с позиции силы.

Но в словах подьячего был еще иной смысл. Разобравшись здесь, нужно выбрать сторону, царя на престол сажать. Которого?

К авантюристу и лжецу – вору тушинскому я не пойду. Если первый еще хоть что-то толковое из себя представлял, да и то спорно. Второй – марионетка. Человек бесталанный, вынесенный наверх жадными до власти силами.

Подумать надо. Ой, как подумать о том, что дальше делать.

Рожи эти… что Лжедмитрий, что Шуйский, что бояре за спиной его воду мутящие – все одно. Грязь и змей клубок. Как-то иначе надо. Кого-то с сильной рукой да всем миром на трон сажать.

Кого?

Жив ли еще Скопин? Если память не изменяет – уже нет. Уже отравлен.

– Григорий, подумать надо. Устали мы сейчас. Да и с татарами еще дел много.

– Это верно. – Он погладил бороду. – Давай к делам теперешним от грядущих. Грузиться надо бы.

– Все не влезем.

– Да. Разделиться придется. На два, а то и три хода парома.

– Мыслю так. Тебя тут за главного оставляю. Забираю раненных, самых ценных пленных, троих наших бойцов и Пантелея. Он товарищ надежный, сторожить их будет, как зеницу ока. Лошадей с ценным имуществом. Ну и всех, кто влезет на паром следом. – Я почесал затылок. – А ты с остальными вторым заходом. Не сбегут же.

– Да куда они денутся. – Он вновь уставился на меня. – А с Маришкой чего решил?

– В монастырь напомни, как там отца святого зовут?

– Так, он нам лодки-то и свои давал. Отец при Церкви Успения Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. Зовут Серафимом. Ммм… – Он погладил бороденку. – Серафим Филипьев. Думаю, ждет он нас, за лодки спросит.

– Спасибо. Работаем.

Я поднял Артемия за шиворот, потащил к парому. Подьячий начал раздавать приказы.

– Идем. – Толкнул я пленника.

Боярин стиснул зубы, нога его сильно беспокоила, но кое-как перемещался. Лицо злое, негодующее. Не привык, чтобы так с его персоной обращались.

– Пантелей! – Громко выдал я.

Здоровяк был тут как тут.

– Чего, боярин.

– Задача тебе, важнейшая. Вот этот хмырь. – Я указал на Артемия. – Потом татарин, которого мы в лесу на хуторе схватили и еще один, здесь в плен его взяли. Тоже степняк какой-то. А еще лысый такой, с хутора, рука раненная. Которого мы с тобой в винокурне нашли. Их в первую очередь погрузить. Стеречь. Головой отвечаешь.

– Понял, боярин. Только это. – Он чуть смешался. – Лысый плох совсем. Еле ковылял. Рана кровит.

М-да, медицина же здесь не к черту. А я ему вчера прилично так руку рассек. Перевязать-то перевязали, но гемостатиков же нет. Шить – это лекарь нужен, а его среди наших не было. До кремля воронежского дойдем, там что-то можно думать. А крови потерял он действительно много. Еще и заражение могло начаться. Помрет. Нужен ли он мне? Допросить стоит. Но если не довезем, да и черти с ним. Невелика персона.

– Понял. – Я после коротких раздумий, кивнул Пантелею. – С лысым тогда, ну как выйдет. Но остальных трех, чтобы… Как самого себя.

– Сделаю, боярин.

Я обошел всех, раздал указания. Начали грузиться. Сам завел лошадь с трупами Маришки и чертей. Следом большинство вьючных животных, на которых было добро с Колдуновки. Взял охрану, лошадей вновь обретенных. Плотно мы встали. Паром прилично осел в воде.

Вроде все готово.

– Тебя как звать-то. – Я подошел к уже слегка подсохшему паромщику.

Он занял место у руля и смотрел с ужасом на происходящее. Больше всего его беспокоил вид Маришки. Тело перекинутое через седло, внушало настоящий ужас.

– Я-то, это… – Он затрясся еще сильнее. – Боярин, я-то, это…

– Ты не бойся, паромщик. – Подмигнул ему. – Издохла ведьма. Везем в храм, чтобы там сказали, как тварь эту хоронить верно, чтобы людей больше не пугала и не мучила.

– От те крест, боярин. От те крест. Спасибо. – Паромщик отбил челом, низко поклонился. – Никита Иванов, я.

– Давай, Никита, трогай. И скажи, что за переправу мы тебе должны? – Я пристально смотрел на него.

– Так это. – Он замялся. – Тут лошадь пулей убили. Прямо в морду ейную попали.

– И? – Я поначалу не очень понимал, к чему он клонит.

Но здесь до меня стало доходить.

– Если ее заберу, то хватит этого.

М-да, люди смутного времени питались плохо. Свежий труп лошади, считай туша. Это и сытный обед, и прилично денег, которые можно выручить за шкуру и мясо. Вряд ли даже имея большую семью, этот человек умудрится съесть и обработать все мясо. Даже завялить на будущее. Но продать в городе, точно получится.

– Договорились, Никита. Давай, правь свою машину на другой берег.

Пришлось подтолкнуть, слишком уж низко села деревянная конструкция. Цепляла дно у берега. Еще пара минут и, наконец-то…

Мы двигались через реку.

Здесь она была достаточно широкой, но до привычного мне, километрового в ширину водохранилища далеко. Паром шел медленно, Никитка держал руль. Двигалась вся конструкция, используя течение реки. Самоходом. Изобретение гениальное, ни весел, ни двигателя парового. Тянуть ничего не нужно. Только канаты и руль. Медленно, но усилий почти никаких.

Я стоял, смотрел на холмы, на город и думал. О грядущем.

Усталость брала свое, последние дни спал урывками, хотя перед ночным рейдом отдохнул сам и приказал людям поспать. Но все же мысли шли неспешно.

С Маришкой покончено. Это второй шаг на пути к очищению округи от бандитов. Первый был там, в кремле, в самом Воронеже. Но Маришка – удар в самое сердце разбойничьей гидры. Побили многих, пленных взяли. Те, кто разбежался, да и хрен с ними. Вряд ли смогут собраться и сплотиться.

И самое важное – страх, что ведьма верховодит налетами пресечен.

Дальше? Раз посыльного из Москвы с деньгами для татар я перехватил – надо его допросить. Надо всех этих четырех расспросить. Разных, но интересных по-своему. В первую очередь того лысого, а то не ровен час – отдаст богу душу. Или… Дьяволу? Все же он с чертями якшался, хоть и переодетыми.

Следом Артемия – он самый интересный. Татарин говорить не будет, он уже это обозначил. Пытать его? Сам не хочу, поручить кому-то из людей воеводы – можно. Почему нет. Еще один степняк, что с отрядом послов шел – персона интересная. Может таковой оказаться.

Поговорить обязательно надо.

А еще поспать хотелось бы. Поспать пару часиков.

Ничего, Игорь – на пенсии спал, теперь отрабатывать пора. Улыбка от воспоминаний прошлой жизни появилась на лице.

Ладно, что дальше, что еще?

Жук! День или два. Подготовимся и накроем его логово. Если не сбежит. Стоит ли торопиться? Он татар ждет, силу чувствует. Вряд ли отступать будет, даже если узнает, что Маришке конец. Но вот если поймет, что серебра не будет, что тогда? Вопрос открытый.

Что его с татарами связывает, как он с ними взаимодействует – пока не ясно. Письма из Колдуновки могут прояснить ситуацию.

Француз – здесь все просто. Деньги заплатить ему теперь есть. Будет учить. Основной вопрос – кого? Воронежский гарнизон. И что мне с того? Из него только малую долю людей взять удастся. Для дальнейших действий. Если совсем хорошо все сложиться – треть. А это, ну человек двести. Больше не смогу. Город без защиты оставлять нельзя.

Наш уговор. Пари, как сказал этот иностранец. Через семь дней поединок. Покажу этому европейцу, что на Руси есть хорошие фехтовальщики. Погляжу, что он стоит.

Сотники, атаманы и прочий местный бомонд. К завтрашнему дню они людей обещали собрать. Можно сегодня шороху навести. Можно, все же, на уступки пойти и дождаться. Никаких перебежчиков поутру мы не встретили. Мог ли ночью кто-то из сбежавших с Колдуновки пересечь реку, войти в город и предупредить нужных людей. В теории да. На практике – сомнительно. Как-то уж слишком быстро и четко для разбойников. Это у него лодка должна быть припрятана – раз. Знать должен, как в город войти ночью – два. Либо с самого утра туда зайти, человека связного найти. А я их всех в застенок посадил.

Но с этими шестерыми ухо надо держать востро. Как явлю городу Маришку, здесь вот все и завертится. Смотреть надо будет. Кто как себя поведет.

А дальше?

Татар остановить. Как? Допросы покажут. Мысли есть, конечно, но скорректировать план точно придется. Нужно знать, когда и какими силами они сюда придут. И что делать будут, если поймут, что Маришкины люди город им не отроют. А может быть, и Жук к этому времени сбежит или мы его схватим.

Потом на север.

Вздох как-то сам вырвался из груди.

Отечество мое в огне. Если верно помню историю, и временные ее рамки текущих событий, то скоро войска Шуйского пойдут на деблокирования Смоленска. Позорно проиграют битву при Клушине. Это раз. Лжедмитрий будет воевать с войсками поляков. Это два. Татары ударят ему в тыл, но толкового ничего у них не выйдет. Как обычно, все закончится грабежом юга России и уходом степняков к себе на полуостров.

То самое Клушино – разгром, тысячи смертей. Если собрать людей, и идти туда. Что дальше? Варианта два. Одолеем мы там ляхов, и Шуйский царем останется. Хреновая ситуация. Этот хитрый черт с трона сам не слезет. Сковырнуть его, это не Маришкиных разбойников побить. Иная сложность задачи.

А если не идти, ждать. Значит – допустить гибель тысяч русских людей. И так плохо и эдак не очень.

Камень преткновения.

Фактор татар мы ликвидируем. Без этого на север у меня пути нет. Получается, Лжедмитрий станет более сильной фигурой. Хорошо ли это? Да как-то нет. Хреново. Ударить по нему вместо татар и разбить? Можно.

Людей только где взять в массе? Два десятка верных, это одно. Две тысячи – иное. Нужен аватар, знамя, идея.

Я потер переносицу. Думай, Игорь.

Разбить крымчаков и направить сплоченные силы на север – отличный план. Только пока что это не войско, а именно отряд. Сто Яков обещал, в лучшем случае. Из них половина двинется и то хорошо. Из Воронежа возьмем две сотни. Четверть тысячи выходит. Для малой операции – силы хорошие. Для войны – капля в море.

Казаки и брат атамана, мной спасенный. Чудной мужик, темная лошадка. Но уже сила.

На Федора есть расчет. На связь его с Ельцом и Рязанцами. С ними говорить надо. Ляпуновы там. Собраться всем югом от Дона до Рязани и решить. Это уже сила, уже кое-что. Сплотимся, пройдем боевое слаживание.