Текст книги "Патриот. Смута. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Ждал. Смотрел на местный воронежский бомонд.

Пятеро достаточно опытных бойцов, неплохо вооруженных и одетых богаче прочего собравшегося люда. Шестой, чуть выделяющийся, не выглядевший хорошим воином, больше рукастый, деловой мужик.

Судя по лицам и жестам, недоброго они не задумали. Выхватить оружие быстро не смогут. Да и за спиной моей – отряд, верный мне. Так что, если все они вшестером за Жука стоят, и купил он их. Тут мы всех шестерых и положим, придется новых атаманов выбирать. Но сомнительно. Глупо на разговор вызывать в такой ситуации. Могли же бойцов своих подтянуть, устроить провокацию. Если надо.

Нет, здесь дело иное. Скорее смириться пришли, договориться.

– Ну, так чего? – Проговорил холодно.

– Мы тут подумали, боярин. – Говорил все тот же атаман, что остановил меня и на разговор пригласил. – Промеж себя порешали тут. Время такое, непростое, тяжелое, сложное…

Началась старая песня. «Не мы такие, а жизнь такая». Все вокруг виноваты, мы заложники обстоятельств выходит. Пришлось нам вот так, а не иначе… И прочие отговорки.

Разочаровываете вы меня, мужики. Ох, разочаровываете, прямо могли же сказать.

– Так чего? – Повторил я уже более напряженно.

– Мы это. – Он поднял глаза. – Воеводой тебя хотим.

О как! Решился все же. Чего-то такого я ожидал, в целом. Но после слов о временах засомневался. Решили, сказали, молодцы.

За моей спиной кто-то крякнул. Услышал я, что люди к оружию тянутся. Руку поднял, в кулаке сжатую, сказал холодно не поворачиваясь.

– Выслушаем их. Решим.

Шестеро напряглись, стали переглядываться. Атаман, что их представителем был, быстро заговорил, рассчитывая разрядить ситуацию.

– Ты не подумай, мы Фрола Семеновича чтим. Только это…

– Что? – Я смотрел пристально, с прищуром.

– Старый он. – Вмешался еще один предводитель служилых людей. – А время опасное. Сам же нам вчера сказал, татары. Как он нами руководить будет, а? Тут жесткий кулак нужен. Холодный ум. А ты…

Вмешался третий.

– Ты всех собрал, гонять начал. Маришку вон… – Махнул рукой на кострища.

Подключился четвертый

– С бандитами все быстро решил, мы даже не поняли как.

Не поняли вы. Резко, дерзко и решительно. Раз и нет. Будь среди вас сволота какая-то, что ее предупреждать человека отправила, вскрылось бы все это прошлой ночью. Но нет, первую проверку прошли. Люди верные, служилые.

– И что с ним, со старым воеводой? – Я буравил взглядом говоривших. Чувствовал, как люди сзади меня подобрались. К драке готовились. Ситуация была напряженной. Как-никак служили они Фролу Семеновичу верой и правдой. Это его люди были.

– Так что. Ничего. Ты же и так за два дня сделал больше, чем он и предшественник его за год. Это вы там промеж себя договоритесь. Ты не подумай, мы нехорошего не хотим. Мы к нему со всем уважением. Но мыслим, если город оборонять, не сдюжит он, а ты, боярин, справишься. – Он переглянулся с другими. – Верно я, други, говорю.

– Воеводой, значит. – Я холодно улыбнулся. – И что же я по-вашему делать буду, когда им стану?

– Так это, город защищать, татары же… – Удивился атаман.

– А татар разобьем? То что?

В лицах их я увидел удивление и какое-то даже недоверие. Не думали они о том, что дальше будет. Прикидывали, как бы город удержать и выжить перед лицом страшного врага.

– Как… – Протянул атаман.

– Не смотрели вы так далеко, верно?

Они переглядывались, молчали.

– Ладно, это я так. Слова да вопросы. А теперь слушайте, что скажу. – Сделал короткую паузу, чтобы веса моим словам больше было. – Воеводой Воронежа быть не могу. Есть у него уже воевода. По закону назначенный.

Мои люди, что за спиной конными стояли, чуть расслабились. Никакой крамолы против их человека я не затевал. Продолжил:

– От татар отбиться, если надо будет… – Видел я в их глазах немой вопрос, что значит «надо». – С вами встану, командовать буду. Но Войский здесь по закону сидит.

Смотрел на них, ждал, почти сразу получил то, что и хотел.

– Так какой закон-то… – Начал было атаман, но наткнулся на мой холодный взгляд, замолчал.

Понимаете, значит, что да как. И кем человек поставлен. Раз единой правящей нет, а ест несколько царей, то сомнения есть. Мне это на руку. На крючок вы попали, сейчас раскручу.

Атаман топтался, не знал, что говорить. Видно было, опасался крамолу навести. Все же разговоры о том, какой царь настоящий – могли повлечь тяжелые последствия для любого.

Остальные пятеро как-то попытались его поддержать, что-то сказать, перечить, но притихли, слушали.

– Закон, боярин, он там, далеко. Царь тоже там, далеко. А у нас тут татары под боком. – Все же высказал свое слово представитель служилых людей. – Мыслим мы, что раз дело и для нас и для всей страны опасное. Нам тут промеж себя нужно как-то выбрать и сплотиться. Помощи-то ждать неоткуда. Только на свои силы, да соседей надеяться.

Верно мыслишь, боец. Пора и мне слово свое сказать.

– Скажу. Раз вопрос про законы пошел. Поставлен воевода кем? Царем Дмитрием, верно?

Они закивали.

– А в Москве царь другой. Василий. Шуйский.

– Ну так мы же про то и говорим, боярин. Они там друг друга воюют, а у нас тут враг по Полю гуляет. Вот-вот налетит.

– Верно, господа. Мыслю я, что как-то много царей на Руси последнее время. А мы здесь почему-то сами, без войска царского думаем, как татар остановить и на землю русскую не пустить. Тут с тобой, атаман, согласен полностью.

Они переглядывались, кивали, но молчали. Смутил я их речью своей. Это уж точно. Не думали они, что в одном направлении мы мыслим. А чего сложного. Если вы хотите в обход указа царского меня в воеводы ставить, то значит что? Авторитет царя для вас – ноль. А раз так, то ни Василий, ни Дмитрий Калужский вам не указ. Они беду вашу не решают.

И повисает невысказанный вопрос. А кто царь-то?

Мне сейчас от этих людей больше нужно, чем просто признание воеводой. Решение в том, что мой авторитет и слово мое для них закон. На север этих людей вести нужно. Дела там решать важные.

Молчание затянулось, продолжил:

– Думаю я. – Я чуть обернулся к своим застывшим за спиной людям. Кивнул Григорию. Тот смотрел холодно, слушал. – Раз вы сами пришли, воеводой назвали, то за мной идти хотите. Татар остановим, порядок наведем. Дальше что? Просто так сидеть будем, ждать, как в Москве сложиться?

Они молчали, настороженные.

– Ну что молчите? Воеводой сами же ставить хотели. А если не над одним Воронежем, а над вами всеми, воеводой буду? Что тогда?

– Так мы это… – Атаман посмотрел на остальных пятерых. – Мы.

– Дмитрий, Василий, еще эти, ляхи своих двух нам на престол поставить хотят. Владислав и сам Сигизмунд, что Смоленск осадил. Еще шведы. Может, у татар тоже, какой царь имеется, которого они сейчас через нас к Москве и ведут, а? – Говорил холодно, громко. – Собор нам нужен! Всей землей русской избранный царь! Чтобы рукой твердой, как при Иване Васильевиче было, правил. Правильный царь!

– Так делать то, что, боярин? – Выпалил тот неприкаянный, шестой, что доселе молчал, стоял чуть в стороне, в шаге от остальных. – Мы-то сидим на границе Поля. Каждый день думаем, как с жизнью не проститься. То разбойники, то ведьма, то татары. Я вообще человек не военный. Зодчий я. За крепость отвечать назначенный. Уже лет десять, как творится все это. Мочи нет.

– Вот и я думаю, что мочи нет. Самим собраться всем надо и решить. Правильного царя выбрать. Смуту унять. Что думаете?

– Это дело хорошее. – Проговорил Григорий из-за спины. – Добрые слова. При Иване-то мы, отцы наши, и деды, и ляхов били и татар.

Спасибо за слово первое, подьячий. Первым сказать всегда сложно. Остальным проще будет сторону принять.

– Ты боярин, дело говоришь.

– Точно.

Люди кивали, поддакивали. Идея моя давно была в головах у них. Только высказать никто не хотел. Боялись признаться и себе и друг другу. Крамола же – против царя идти. Да не одного. А то, что нужен единый, жесткой рукой правящий – все понимали. Тогда и смуте конец, и бедам всем.

– Вот мое слово. Воеводой звать пришли. Буду воеводой вашим, не воронежским. Силу будем собирать. Татар обратно завернем и на север двинем.

На лицах их всех я увидел надежду. Правильный царь. Как при Иване Славном, четвертом, мудром и могучем. Как в старину, как деды жили. Это в то время считалось верным и значимым. Лучшим выбором.

– На том и порешили, сотоварищи мои. – Я резко развернулся, взлетел в седло, взглянул на шестерых, продолжил. – Значит так. Завтра поутру жду всех не задействованных в караулах бойцов в кремле. Оружно и доспешно. Коней не надо. Смотр проведем. И пойдем Жуку покажем, что мы не прутики отдельные. Мы метла крепкая, что его зад поганый выметет к чертям собачьим с земли нашей.

Атаманы переглянулись, закивали.

– До завтра, сотоварищи. Всех жду.

С этими словами мой малый отряд отъехал и двинулся вверх по холму.

– Эка ты завернул. – Хмыкнул Григорий. – Я уж думал, они крамолу, какую затеяли. На бунт подбивают.

– Да какой бунт, сотоварищ мой. – Я улыбнулся. – Фрол Семенович сам рад на меня дела все свалить. Но думаю я, что как тут мы все решим, землю отстоим, сидеть нельзя. Идти к Москве надо.

– Ох… – Вздохнул он, погладил свою скудную бородку. – Ладно, я тебе с глазу на глаз как-то мысли свои скажу. А пока слушай про то, что от татей разузнали мы.

– Давай, рассказывай.

Лошади несли нас вверх к крепостным стенам, переступали на достаточно крутой для них утоптанной тропе. Четверо служилых людей сопровождало. Лица хмурые, задумчивые.

– Петька Савельич помог нам хорошо. – Начал Григорий. – Он холопом у них был. Делал, что велят. Да и многие из схваченных, такие же. У него спросил, подтвердилось. Сами тоже говорят. Обслуга лагеря. Бабы гулящие, не по своей больше. По принуждению. Когда мужика убили или в полон взяли тати, куда деваться-то. Пойдешь следом, если жизнь дорога.

– Что разбойники?

– Да мы почти всех побили. Еще одиннадцать человек, в разбое и душегубстве уличенные. Сознались на допросе. Повесим завтра.

Сказал спокойно, без какой-то тени сочувствия.

– Возможность искупить кровь, полагаю, смысла этим давать нет?

Я не очень понимал правду этого времени, но люди всегда нужны. Если на них хоть как-то можно положиться и принудить работать, то живые полезнее мертвых будут. Но с бандитами в этом всегда сложнее, что и подтвердил подьячий своей фразой.

– Этим, нет. Сбегут. Либо к казакам утекут, либо опять в разбой подадутся.

– Хорошо. – Тогда петля их ждет. – Остальные что?

– Остальные пособничали. Вот им искупить, самое то.

Уже лучше. В нашем деле непростом руки лишними не будут. Есть у меня мыслишка насчет татар. Местность только посмотреть надо будет. Жук же там строит что-то. Мост? Переправу? Там и глянем.

– Из руководства есть кто живой? – Спросил после короткой паузы.

– Да этот, которому ты руку сильно посек. Лысый такой. Все говорят, что он за зеленое вино у Маришки отвечал. Поил ее и прочих людей. Умный, читать умел и гнал зелье это. Да и с татарами якшался. Некоторые наговаривают, что именно он сам черт из бездны вылезший. Страшный, опасный, молчаливый на людях.

– Живой он хоть?

– Вроде да. В клетях сидит. Связанный. Лихорадит его, но богу душу не отдал. Может, выкарабкается. Его я не допрашивал. Решил, что тебе самому надобно с ним.

Дело толковое, до сна нужно порешать. А то еще ночь не переживет. Возможно, кто-то поможет ему перестать дышать. А может, и сам от раны и кровопотери помрет. Откладывать нельзя.

– Хорошо, что по делам их слышно. Что творили, какие планы строили?

– Тут, боярин, сложно. – Григорий покачал головой. Конь его всхрапнул на подъеме. До надвратной башни нам оставалось примерно половина пути.

– Давай как есть.

– Говорят разное. Грабили, убивали. Купцов нескольких на нож подняли. На Воронеже нескольких охотников взяли. Заимок несколько разграбили. Казаков ниже по дону бивали. Отрядами ходили.

– Там же Жука поместье как раз. Чуть ниже устья. Вроде как на Червленом Яру.

– Да, там и есть. Выходит так, что он их ватагу пропускал на лодках. Вообще, боярин, я так понял, что Жук этот их, и снабжал всем. Так-то они на слободы особо не налетали последнее время. Силы копили, готовились.

– К чему? – Хотя я знал ответ, но нужно было словесное подтверждение.

– План был опасный, но доходный. – Подьячий кашлянул. – Ни много ни мало, в Воронеж войти. Ночью им бы двери открыли. Ну и вся эта толпа в пять или даже семь десятков рыл влетела бы, грабить начала и жечь. Погромы, резня, разбой, неразбериха. А там, как пойдет.

– Так и думал.

Григорий кивнул. В целом все это вписывалось в творившееся вокруг города. Слова лишь дополняли общую картину происходящего. Отрадно, что перечеркнули мы все это одним ударом.

– Что еще, Григорий?

– Говорят, последние пару дней напряженные они все ходили. Отряд один должен был атамана казацкого изловить. Привезти, но не вернулся. – Подьячий криво улыбнулся. – Посланные ночью на лодках люди вернулись с плохими вестями.

– Понимаю к чему ты клонишь.

Вспомнился краткий бой с разбойниками по пути из Чертовицкого в Воронеж. И оставленный там привязанным к дереву человек.

– Да. Как вернулись, пошли по лагерю слухи о колдуне каком-то.

Я усмехнулся.

– Пара отрядов на дело отправлены были и не вернулись. Это слухи только усилило. Хотя думаю, утекли люди куда-то. – Он понизил голос. – Сработала твоя тактика, боярин.

– А сколько еще разбойников, недобитков окрест?

– Я так понял, что те два отряда. Человек двенадцать. Но эти могли и к казакам пойти. Еще один, который мы ночью пропустили, семеро. К Жуку малые силы ушли, по словам пятеро. Ну и беглецов сколько-то. Здесь не бьется особо. Кто-то говорит, что человек десять сбежало, а кто-то что двадцать. Считать не все умеют хорошо. Кто-то пьяный был… – Он погладил бороду. – Да почти все такие были, опоенные. Ну и холопов разбежалось сколько-то еще. Кто из них в болоте потоп, неведомо.

М-да, много еще бандитов ходит окрест. Без лидера в лице ведьмы-атаманши они не так опасны. Может, кто к оседлой жизни вернется, разбежится. Но, столкнуться с грабежами и разбоем еще придется.

Мы наконец-то въехали в город. Стрельцов в надвратной башне было больше обычного. Стояли что-то обсуждали. Нам слова не сказали, пропустили.

Наш отряд быстро добрались до кремля.

– Ну что, бойцы. – Проговорил я. – Хорошо поработали, можно и отдохнуть.

Все закивали, начали спешиваться, вели своих лошадей в конюшню.

Я осмотрелся. Француз все также сидел у входа в арсенал. Ничего, завтра его ждет много работы.

– Ванька!

Парень появился почти сразу. И я вручил ему своего коня, занимайся, мол.

– Боярин, на пару слов. – Григорий посмотрел на меня, потом на слугу и тоже протянул ему узду своего скакуна.

При людях служилых, верных воеводе говорить он не хотел. Верная мысль.

– Да, товарищ, тоже кое-что обсудить хочу с тобой.

– Давай в арсенале, там ушей лишних нет. – Мы прошли мимо француза. Подьячий начал открывать дверь. Возился с замком и ключом.

– Игорь, будет ли завтра работа? – Спросил тем временем на своем гнусавом языке иноземец.

– Она будет сегодня. – Улыбнулся я невесело. – Сколько возьмешь за то, чтобы не только учить, но сражаться за меня ночью.

– У нас же пари. – Он удивился.

– Клинок твой нужен, Франсуа.

– Хорошо. Раз просишь. Из уважения к тебе и своей свободе, сегодня за монету мой меч, твой меч.

Я кивнул.

– Чуть позже скажу, что делать надо. Как поговорим с Григорием. Тебе с ним вместе работать придется.

– Хорошо. Слово нанимателя для меня закон. – Он усмехнулся.

Тем временем подьячий справился с замком, открыл вход в арсенал. Мы вошли, прикрыли дверь. Протиснулись мимо рядов копий, попали в то помещение, где я нашел Григория и Савелия прошлый раз в процессе инвентаризации.

Подьячий остановился. Здесь имелась пара мест, где можно разместиться, присесть. Указал мне на одно, привалился к другому сам. Вокруг горы оружия и снаряжения. Все это настраивало на серьезный, военный разговор.

Я присел, глянул на служилого человека. Встревожен и собран он был сильно.

– Ну, говори, друг мой, в чем дело?

Подьячий вздохнул, собрался с мыслями. Начал.

– Лихой ты парень, Игорь. Удача тебе сопутствует. Но ты пойми, и тут в Воронеже и тем более там, в Москве, на пути к ней… – Покачал он головой, вздохнул. – Не все так просто. Не все добрый меч и отвага решают.

– Это ты к чему?

– Ходил я с воеводой царским Иваном Исаевичем к Москве. – Подьячий смотрел на меня пристально. – И Яков ходил, и Фрол Семенович. Тот даже остался потом. Еще у Ляунова служил, за него ратовал. Так вот. Славный был человек, Иван Болотников. Опытный полководец, умный, столько всего в жизни повидал, что не счесть. И что? Хитростью, заговорами одолели его. Не без воинской силы, что есть, то есть. Но, поначалу отвернули от него братьев Ляпуновых письмами, словами, увещеваниями и пожалованиями. Их и многих людей служилых, что под ними было. Нас, выходит. А потом и Истома Пашков со стрельцами отошел. Развал случился, приведший к краху.

– Мысль твою понял, товарищ. Думаешь, не сдюжу?

– Я в таланте твоему не сомневаюсь, боярин. Игорь Васильевич, я, таких как ты деятельных в жизни не видал ни разу. Но, в Москве не дураки же сидят. Ты сам оттуда приехал. С письмами поддельными. С этого же все у нас здесь и завертелось. Так что лучше меня знаешь, что умные там и хитрые бояре сидят.

– Григорий Неуступыч, ты мне за эти дни другом верным стал. Настоящим братом по оружию. – Я смотрел ему в глаза. – Скажу тебе, что все понимаю. Знаю о хитрости боярской. Например, недавно был отравлен сам Скопин-Шуйский. Славный командир был.

– Откуда знаешь. – Проговорил с удивлением и насупил брови подьячий.

– Предполагал. А этот, Артемий Шеншин, посол к татарам, раскололся. Подтвердил мысль мою.

– Эх… – Григорий покачал головой. – Славный воевода был, хотя и со шведами якшался. Если даже его, то мы-то как? А, боярин.

– Хитростью, умом и силой. Как обычно. – Я улыбнулся. – Только так.

– Верю тебе, но тяжело это все. Риск великий.

– Григорий. Нельзя просто так здесь сидеть. Царь нужен правильный, сильный, чтобы рука твердая была.

– Да слышал я это. Зря ты только о таком на людях.

– Думаешь? А если я специально?

Он уставился на меня. Не понимает, видимо.

– Тебе поясню. – Начал говорить. – Воевода наш, человек хороший, только слабый. Кем он поставлен?

– Дмитрием, царем.

– Верно. А люди его, чьи?

– Так, его, воеводы же люди. Хорошие бойцы, надежные.

– А есть ли среди них люди Дмитрия? Как думаешь?

– Откуда мне знать-то? – Григорий почесал затылок.

– Ну, смотри. Если они есть, то речь моя с сотниками и воеводами их ох как не порадовала. Я же усомнился в царе. Так?

– Выходит так.

– Как думаешь, будут они ждать, когда я Жука побью или ночью придут?

Глава 10

Повисла тишина. В полумраке арсенала подьячий уставился на меня удивленным, даже ошалелым взглядом. Смотрел, дивился, и, казалось, складывал одно с другим в голове.

– Ох, боярин. – Выдавил он с трудом. – Опять?

Я усмехнулся. Действительно, не прошло и пары дней и вновь заговор. На этот раз уже не от разбойников Маришки, а от людей, вроде как верных и надежных. Только вот служащих силе иной. С ними мы ходили бить ведьму. Но все они, люди Фрола Семеновича. А видя какой он, сами по себе люди. И часть из них, выбирая между царем Дмитрием и отступлением от него, выберут царя.

– Вот ты, Григорий, пришел бы или ждал? А? – Я смотрел на него, оценивал. – А еще серебро у нас в тереме появилось, может и его вывести бы попробовал. И титул боярский от царя Дмитрия получить?

Он насупился, погладил бороденку.

– Не знаю, Игорь. – Он покачал головой. – Ты у нас голова. Я о таком даже и не думал. Но если уж так, то серебро… Вести далеко, сложно. Большой отряд нужен.

– Либо царь Дмитрий сюда сам приехать должен. Ты же сам видишь, оружия здесь много. Теперь еще и казна есть.

– И то верно. – Подьячий бороду погладил, задумался. – Он же вроде собирался. Чершенский про это говорил.

– Тоже вариант. Я что подумал. – Продолжал высказывать свои мысли. – Что раз сотники и атаманы воронежские ко мне пришли. Воеводу мной заменить предложили, то противодействие будет. Людям Дмитрия было выгодно Маришку спихнуть. И под Жука капнуть, а то и тоже свалить. Но думаю, ждать не будут.

– Отчего же?

– Смотри Григорий. Я на них опирался, на людей вроде как верных воеводе, но по факту, себе на уме. Я их в бой вел, цели единые были, вот они и шли. А теперь, уже завтра, смогу опереться на иных бойцов. Большую силу. Весь Воронеж. Ждать нельзя, убить меня надо. – Я усмехнулся, наклонился, хлопнул недоумевающего Григория по плечу. – Ночью придут. Скорее всего, кто-то из сопровождающих сегодня на сожжении и тех, кто с нами на болота ходил. Из самых рьяных. Не все, не весь гарнизон. Кто-то переметнется, кто-то отсидеться решит, кому-то плевать. Своя жизнь дороже, амбиций нет. Да и те, кто меня в деле видел, струсить могут.

– Это верно. Ты в бою отряда стоишь.

– Но, все мы спим. Ночь, лучшее время. Думаю, человек пять-семь соберется по нашу душу. Надеюсь, Ефим не с ними. Его пока проверить нельзя. Раненный, в драку не полезет.

– Страшный ты человек, боярин. – Григорий покачал головой. – Как ты это все?

– Просто, в целом. За людьми наблюдаю, смотрю, примечаю, головой думаю. Маришке на хвост наступил, ее люди пришли. Теперь против одного царя высказал мысль. Значит, люди его придут.

– И что делать будем? Это же не просто лиходеи какие. Опытные бойцы.

– Ты с французом казну будешь стеречь. А я на живца половлю с Ванькой и Пантелеем.

– Живца?

– На себя.

Не любил я этого, но придется вновь.

Я наклонился к нему поближе. Начал вещать. План у меня есть, действовать по нему будем. Изложил мысли, подьячий хмурился, кивал.

Через минут десять разговора мы вышли во двор. Заперли арсенал.

– Франсуа де Рекмонт. – Я указал на иностранца. Тот кивнул, услышав свое имя. – Нашего языка почти не знает, долго сидел в заточении, ослаб. Но опыта у него, судя по всему, много. Вы с ним сегодня сторожите казну.

– Почему с ним? Он же наемник.

– Пока Якова с людьми нет, использую что есть. Сам посуди, куда он с серебром удерет? Здесь за двести верст я один его речь знаю. Найдут, догонят, встретят и убьют. Ограбят. Нет смысла ему против нас идти. К тому же контракт у меня с ним. Договор устный.

Григорий кивнул. Я перешел на французскую речь.

– Франсуа, ты вместе с этим господином. – Указал на подьячего. – Будете сторожить казну. Ночью, думаю, придут к вам люди, ее похитить. Их убить или схватить надо будет.

– Почему ты веришь мне, Игорь? Я же сражаюсь за деньги, а ты ставишь меня их сторожить. – В сумерках его лицо выражало удивление и настороженность.

– Ты человек чести. – Я усмехнулся. – А еще, куда ты их денешь, а? Ты языка не знаешь.

– Проклятая земля. – Покачал головой француз. – Ты точно демон, я буду в одной комнате с казной, но… – Он проговорил что-то мне не знакомое, скривился. Выругался, это точно. – Искуситель, сам дьявол.

– Просто человек, Франсуа. Такой же, как ты, только русский. – Я хлопнул его по плечу, перешел на нашу речь. – Пойдем, глянем, куда имущество все сгрузили.

Подьячий повел нас двоих через двор мимо терема в сторону конюшен. Там, сбоку дома воеводы был пристроен еще один вход. Казармы, как я их для себя обозначил. Все имущество, добытое во время похода на хутор ведьмы, сгрузили в одно из имеющихся там помещений.

Вечерело.

Город понемногу затихал. Привычного мне электрического освещения здесь не было. До него еще три столетия. Поэтому люди этого времени привыкли по максимуму использовать дневное время. Вставали с зарей и с приходом темноты отправлялись спать. Ночью мало кто работал. Исключений немного – караульная и прочая неотложная службы.

У конюшни возился мой слуга. Расседлал моего скакуна, чистил его, приводил в порядок. Тот фыркал, но проблем не создавал, не сопротивлялся.

– Ванька. – Окликнул его. – Как с конем закончишь, баньку топи, место мне займи. Перед сном помыться хочу, чтобы спать крепко после всех этих приключений. И вина добудь!

Григорий при этих словах глянул на меня с удивлением.

– Будет сделано, хозяин. – Холоп продолжал начищать животное. Молодец, старается.

Мы втроем обошли терем и наконец-то вошли через дверь внутрь. Здесь был длинный коридор с лестницей наверх и вниз. Влево и вправо отходили двери. Две напротив друг друга недалеко от входа и еще две подальше. Судя по всему, люди квартировались и спали здесь. Группами по несколько человек. Шесть, может, восемь. Одну из таких комнат заняли добытым у разбойников имуществом, а также седельными сумками, снятыми с коней у людей Артемия. И прочим имуществом из похода.

В коридоре у двери на лавке восседал полусонный боец.

– Ты его поставил? – Спросил я у Григория.

Такой вариант постовой службы, это же полный ужас. Он все проспит. Да и своих легко пустит, если нужно будет. Надо срочно это все переносить в арсенал, там хотя бы замок есть. Больше нигде я их не видел. Видимо, для этого времени штука дорогая и редкая.

– Я. – Ответил подьячий.

– Это здесь гарнизон квартируется? – Спросил я, подходя к охраннику

– Да. – Ответил тот, выходя из дремоты и поднимаясь. – Скоро все, кто не занят, вернуться и спать улягутся. А мне сторожить велено.

Он посмотрел на Григория с немым вопросом в глазах.

– Понятно. Кто-то пройти в комнату пытался?

– Да, нет. Ну так.

– Так как? – Я уставился на него холодным взглядом.

– Спрашивали, я ответил, что не велено. Вот сижу.

– Хорошо, пост твой снимаю.

Служилый человек явно не понял, что происходит, но то, что его отпускают, обрадовало.

– Вы хотели чего, боярин?

– Глянуть имущество, которое сегодня загрузили. И тебя отпустить отдыхать. Теперь мы сами. Григорий и вот, француз, будут тут. Утром все учтем и в арсенал перенесем.

– А, так хорошо. Могу идти?

– Да, свободен.

Он помялся немного, вышел наружу. Были ли еще люди в этой части терема, я не знал. Возможно, кто-то отдыхал в иных комнатах, спал или просто дремал, кто знает. Да и плевать, в целом. Замков нигде нет, если нужно будет, все соберутся и придут.

– Здесь даже засова нет. – Уставился на Григория с удивлением. – Заходи, бери что хочешь.

– Так, на это и человек поставлен. Я-то думал что… – Начал оправдываться подьячий. – Мы быстро все это осмотрим, в списки внесем и рассортируем. А тут сожжение это.

– Хоть что-то сделано?

– Да, часть осмотреть я успел с Савелием и его сыном. Оно у правой стены стоит. А в центре и слева пришлось до завтра отложить.

М-да, времени не хватает. Самый ценный ресурс, а его нет. Как всегда.

– Кстати, о них. Помогают хоть?

– Да, весьма смышленые люди. Старик поначалу мне не нравился. Трус он и пособник татей. Да и работал медленно. Я его. – Григорий кулак показал, тряхнул. – Но, как с сыном они встретились, стал работать лучше, шустрее. Ответственнее к делу подошел. Видно, что благодарен тебе, боярин. За спасение кровинушки своей.

– А где они?

– Я их одних здесь не оставлял, когда уезжал. Отправил грехи замаливать. Может еще в храме или вернуться скоро. У них же тут, как раз, коморка есть. Савелий жил. Я менять не стал ничего. Решил, не убежит. Из кремля его не пустят никуда. Чего человека в клетях держать. Там и так не протолкнуться уже. В подвале.

В целом решение не плохое. Писарь с сыном клялись в верности. Не видел я в их словах изъяна. Действительно благодарны мне. А значит, в какой-то мере положиться на них можно.

– А клети то где?

– Так тоже тут. Часть, в подвале этом. – Он указал на спуск вниз. – А часть в храме. Как мы спускались, только налево. Но там малые они совсем. Там особых гостей держим. Артемия, татарина того несговорчивого и лысого, раненного. Остальные здесь. Поделили на две части. Душегубы отдельно, слуги их отдельно.

В целом неплохо. Хоть как-то, при неимении лучшего довольствуемся тем, что есть.

– Ладно, Григорий, давай смотреть.

Подьячий открыл дверь, мы вошли. Было темно. Даже сумрачнее, чем в коридоре. Там хоть какой-то свет падал с улицы из двери. А здесь… Освещения из маленьких прорезей над потолком не хватало. Слева от входа в стене была сложена печь, отапливающая сразу четыре помещения. Конструкция интересная, как и в основной части терема. Окон, привычных мне, не было. Видимо, чтобы люди не мерзли зимой. Да и судя по назначению, служилые здесь только ночевали.

Моргнул. Глаза постепенно привыкали к темноте.

У стен были сложены сундуки, ящики. Имелась пара срубленных стеллажей. На них располагались предметы поменьше. Комната вообще походила на спальню, в которой я разместился, только больше размером.

Нет кроватей, вместо них сундуки. Причем те, что были здесь до всех этих вещей, хозяева с собой забрали. Переехали. Теперь помещение было забито трофеями. Еще бы, сколько там коней мы вывезли груженными скарбом, и это еще не все.

Подьячий зажег свечу по центру, на небольшом массивном столе. От нее уже запалил пару лучин. Света мало, но хоть что-то.

Уверен, днем здесь не намного светлее.

Свет свечи вырвал из темноты множество предметов. Тени расползались и танцевали вместе с покачивающимся огоньком. Я видел и трофейное оружие, и одежду, и седла для лошадей. Подошел к одному из ящиков, открыл. Это были красивые платья. Кафтаны, исподняя дорогая одежда.

Имущества много. Большинство из всего этого я уже видел при погрузке на хуторе Маришки. Добавились взятые у людей Артемия вещи.

– Так, а где? – Я уставился на подьячего, чтобы тот показал самое важное.

Он махнул рукой.

– Франсуа, стой у двери. – Сказал я на его родном.

Иностранец кивнул, замер у входа.

Мы с Григорием прошли через заваленное имуществом помещение. Он откинул какое-то покрывало. Под ним нашлось несколько седел и восемь седельных сумок.

– Вот. И еще вон там. – Ткнул пальцем в еще одни сложенные друг на друга седла.

Я присел, приоткрыл одну сумку. Монеты. Много. Взял три лежащие сверху. Крупные, увесистые. В схроне Маришки были совсем мелкие, весили в несколько раз легче. А эти прямо… Рубли, что ли? А там копейки? Надо с экономической ситуацией разобраться, не ждать.

Сумка битком. Попытался аккуратно с места сдвинуть, поднять. Очень тяжелая ноша. Килограмм тридцать. Каждая из восьми, уверен, такая же. Не может же быть, что в одной густо, а в иных пусто.

– По моим прикидкам тут всего от пяти до восьми тысяч монет. И это не копейки. – Говорил Григорий тихо, шепотом. – Ефимки.

– Понимаю, что деньги это огромные.

– Конечно, несопоставимое с обещанным шведам. – подьячий погладил бороденку. – Но очень много. Очень.

– Ну, скажем, сколько кольчуга стоит, одна?

– Тут сложно, боярин. Они же разные. Но рубля два, может, три, а бывает пять. Получается, где-то от пяти до десяти ефимок. Может, чуть больше. Итого здесь на пятьсот кольчуг, если грубо в них считать. А еще же каменья есть и драгоценности, но в них я не соображаю, боярин.