Текст книги "Патриот. Смута (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Григорий слез с лошади, подошел. Пантелей осматривался по сторонам. Лица у обоих враз стали напряженными. Ванька тоже перестал ухмыляться. Насупился, озирался.

– Откуда тут людям взяться?

Ясно – дело темное. Опять разбойники? А может разведывательный отряд татар уже на этой стороне реки Воронеж, конный.

Подьячий Поместного приказа сел рядом со мной на корточки. Ткнул пальцем в след. повозил. Поднялся, перешел к другому. Их здесь было много. Шли кучно, не скрывались.

– Чего молчишь?

Он поднял на меня взгляд.

– От дороги они идут. Тут она есть, плохонькая совсем. Если на запад, двинуть, дорога. От нас до нее неблизко. Проще напрямки к Воронежу, чем круг закладывать. – Проговорил встревоженный Григорий. – А у Ямного она забирает от Дона вглубь. Тоже далеко, но ближе.

– И чего? Кто это может быть? Какие мысли?

У меня в голове уже сложилось два плюс два, но хотелось услышать мнение местного человека с опытом.

– Груженые, значит с добром. Конные, значит… Либо татары, либо казаки, либо люди служилые. Им тут делать, особо нечего. Вот совсем. Поселков вблизи нет. На охоту поехать. Мог, конечно, кто, но торопились они. А звериных следов нет. Зверя не гнали. На татарские подковы, не особо похоже. – Служилый человек поднялся, погладил свою небольшую, козлиную бороду, подытожил. – Получается так.

Недоговариваешь. Четко и конкретно не говоришь, только размышления.

– Здесь же недалеко, близь реки родников много, так.

– Ну, так.

– А еще обзор на реку хороший и руины здесь и дальше. Ближе к Воронежу – Казарское поле. А тут, в дубраве, курганов много.

– Откуда знаешь? – В голосе Григория слышалось удивление. – Ты же не местный, московит.

– Меня в Москве казак учил, рассказывал.

– Вот оно как. Хорошо он места знал. Местный, что ли?

– Не знаю, говорил с ним несколько раз.

Спишем мои познания географии близ Воронежа на обучение того самого Корелы.

– Ладно. Надо ехать. – Григорий направился к лошади.

– За ними?

Подьячий остановился, повернулся.

– Куда? В чащу. Лошади ноги переломают. Опасно. Да и кого мы там ловить будем?

– Разбойников. Ты же сам к этому подвел. Они это. Награбленное везли. А раз торопились, думаю, ночью лодки там к берегу подойдут.

– Думаешь, к Маришке пойдут? – Дворянин погладил свою тонкую козлиную бородку.

– Уверен. А что до коней, так мы по чужим следам пойдем. Не спеша, с толком, с расстановкой.

Нежелание местных служилых людей гонять всякую сомнительную сволоту и наводить порядок меня поражало. У вас здесь под боком кто только не лазит, чего только не творит, а вы дальше своей околицы нос не суете.

Злость стала накатывать. Сердце забилось быстрее.

– У нас дело важное. – Служилый человек не унимался. Не хотелось ему на рожон лезть, и я это понимал. Но не принимал! Нас четверо, а тут…

– Сколько их?

– Думаю, прошло пятеро, и еще две вьючные лошади. Но если они идут к реке, то у них там логово оборудовано. Может быть, и десяток и два, а нас…

– Нас рать. – Криво усмехнулся я.

Вот ты и выложил то, что мне нужно. Сколько их могло быть, сколько везли.

Григорий уставился на меня с неудовольствием. В глазах его я видел борьбу. Страх сражался с чувством долга. Защита людей, живущих на земле – самое важное дело. Без них – смерть.

– Разбойники там, товарищ мой. Еще одно воровское логово. А раз груженые шли, добра набрали. Надо свернуть, глянуть и побить их всех. Чтобы не повадно было. Мы кто?

– Мало нас, боярин.

– Едем.

Лица моих спутников не выражали энтузиазма, но все же наш небольшой отряд свернул с намеченного в Воронеж пути и пустился по следам, уходящим в более густой лес. Я вспоминал, как лазил в свое время по Нагорной дубраве. Место заросшее, осмотр там плохой, притаиться легко, буераков масса.

Отличное место для засад.

Сейчас, правда, весна. Подлесок еще не весь листвой покрылся, негустой. Да и травы еще не много. Это и плюс, и минус.

Без знания дороги заплутать можно.

Но, раз они на лошадях прошли, значит – и нам можно. Разбойники вряд ли далеко от лагеря будут сторожевой пост делать. Но точно будут. Если они, конечно, не полные идиоты. А на дурость людей надеяться – план очень плохой.

Следы петляли. Те, кто промчался перед нами, точно знали, куда и как пробираться.

– Григорий. До реки далеко?

– Верста, около того. Мы же забрали к закату. Не хотел я по берегу идти. Там, где песок, кони вязнут, а где луг, вообще неясно, куда ногу ставить. Думал все эти буераки стороной объехать.

– А до родника ближайшего?

– Эка ты. Настолько хорошо местность не знаю. Родников много. До руин старых, под которыми один из ключей бьет, версты две где-то. Думаю так. Бывал я там. Страшное место. Курганы вокруг в лесу. Смертью пахнет.

– Кого же хоронили там?

Скифов, как говорила нам официальная история. Вся северная часть Воронежа – их захоронения, а в Нагорной Дубраве, по реке Воронеж старые города стояли. В мое время от них не осталось ничего. Сейчас в начале семнадцатого века, может быть, еще что-то было. Руины какие-то могли сохраниться. О них и говорил служилый человек.

– Знамо, кого. Тут же с юга испокон веку из Поля разный народ идет, ну а мы их бьем. Отцы, деды, прадеды. Вот и… Курганы. А раньше, как говорят, город был, Вантитом звали. Казарские люди и русские люди в нем жили и торг вели.

– Вот оно как.

Я улыбнулся. Легенды про Вантит дошли и до моего времени. И вроде бы как раз в этой местности он и располагался по версиям ученых.

Дворянин тем временем продолжал.

– Сказки это все. Татары, ногаи, казары, все, кто из степи идут. Они редко торгуют, больше жгут и грабят. В полон берут и к туркам угоняют. Русский город, в это могу поверить. Ну и разграбили его, когда Бату орду свою повел на нас. Так сожгли, что все быльем поросло и лесом. На севере есть легенда про ушедший под воду город. А у нас тут и без легенды… Место, где лесом руины поросли.

Григорий оказался неплохо подкован в истории государства русского.

Внезапно он поднял руку, остановил.

– Здесь они спешились.

Дальше было видно, чуть путь наш лежит по склону оврага к ручью, а потом вверх.

– Идем тихо, тихо. – Приказал я.

Так, мы продвинулись еще метров на тридцать. Остановились. Я прислушался. Где-то вдали, на грани слуха, казалось, мне, слышится смех и крики.

– Какой план? – Пробурчал Пантелей.

Перед нами овраг, на другой его стороне, сильно забирая вправо – их логово.

Можно было бы здесь лихо влететь в их стан, так и сделал бы. На скаку в броне на себя бы отвлек, а товарищи бы подоспели. Разбойники такой наглости не ждут, даже если сторожей выставили, не успеют среагировать.

Но, беда! Здесь не получится так. Конь ноги сломает, подъем не вытянет, а на взгорке точно засада сидит. Это зуб даю. Надо разведать.

– Я сейчас.

Быстро юркнул в заросли, пробрался аккуратно еще метров тридцать по бровке. Ага. Вон они сидят. Место хорошее выбрали, но тропу видно и они прямо на ней. В лоб не взять, подъем крутой, тревогу поднимут.

Надо обойти.

Вернулся.

– Так. Дозор я увидел. Есть мысль. – Я посмотрел на служилых людей и своего слугу. – Я сейчас их обойду. Один там или двое. Место хорошее есть. Просто так отсюда не пройдем, увидят. Охрану сниму. Сигнал подам, вон оттуда. – Указал рукой на массивный дуб, нависающий над оврагом. – Дерево разлапистое, ориентир.

Он как раз прикрывал нашу текущую позицию от подъема. Пройдем его, нас заметят.

– А потом что?

– Потом вы вдвоем идете мне на помощь, тихо, без коней. Обходим их лагерь и нападаем. Ванька, ты здесь остаешься, сторожишь. Ясно.

– Хозяин, так я это…

Ему было страшно, но иного варианта я не видел. Смысла тащить неопытного паренька в бой нет никакого.

– Если вдруг чего, ты с лошадьми поезжай в Воронеж, письмо передавай воеводе и расскажи все.

– Нет, нет, как же вы, хозяин. Я без вас…

– Отставить нытье. – Шикнул на него.

Постоял, подумал, не стоит ли накинуть броню. Прикинул, что глупая затея – скует действия, не сильно, но ощутимо, еще и на солнце может отблеск дать. Да и звенит. Не привык пока я к ней. Будет время, потренируюсь. А здесь, сейчас, аккуратность нужна.

– Оружие мое проверить, зарядить. Как сигнал от дуба подам, мои рейтпистоли берите и мушкет. Мне отдадите там, наверху. Пулевые сумки и прочее для заряда смысла тащить нет, выстрел у меня будет ровно один с каждого ствола. Ясно.

– Ясно. – Григорию сама идея явно не нравилась, но перечить он не стал.

Пантелей только кивнул.

На том и порешили. Вооружившись саблей, кинжалом и ножом, я аккуратно, забирая налево, подальше от проторенного пути, которым разбойниками провели лошадей, двинулся в обход. Отошел прилично, метров на сто, начал спускаться.

Овраг, который нам предстояло преодолеть, был дном неширокого ручья. Со стен, из земли то здесь, то там капала, струилась вода. Холодно, промозгло. Здесь, прикрытый ветвями деревьев, в самой низине кое-где еще лежал мокрый, грязный снег.

Спустился, прикрываясь разлапистыми ветвями дубов. Выбрал место такое, где с занятой врагом дозорной позиции заметить меня было просто невозможно. Далеко, чуть под углом, да еще и под прикрытием ветвей.

Журчание воды успокаивало. Звенел ручей радостно, нес свои чистые воды дальше к реке Воронеж.

Перебрался по бревнышку. Ноги не замочил.

Начал взбираться. Трава скользила под ногами. Сапоги непривычные. Это тебе не современные берцы. Подошва – гладкая кожа, каблук только выручал, хорошо продавливал землю. Руками помогал себе, хватался за ветви, подтягивался. Действовал медленно, тихо, аккуратно.

Налетела мошка. Злая, голодная, мелкая. Разбудил я ее, что ли, чего лютая такая.

Дул, сбивая на подлете, не давал усесться на лицо.

Наконец-то взобрался, осмотрелся. Овраг дальше к стоянке бандитов немного петлял, но направление мне было ясно. Вокруг нехоженые заросли, дубы, густой подлесок. Зараза. Непросто, ой непросто добраться скрытно. Летом здесь вообще непролазная чаща, сейчас еще шансы есть.

Начал красться в сторону того места, где предполагал найти сторожевой пост. Чуть отступил, в чащу. Метров пять, потом еще столько же. Обходил, чтобы выйти из-за спин, двигался медленно. Выверял каждый шаг, чтобы не покачнулось дерево, птица не взлетела, и ветка не хрустнула.

Опыт имелся, но каждый раз – это было непросто.

Отсюда шум лагеря доносился сильнее. Смех сменился злыми окриками, руганью. Что-то там происходит и нам это на руку. Но отвлекаться нельзя. Сейчас самое важное, убрать охрану.

Десяток шагов, присел, осмотрелся. Еще десяток.

Наконец-то! Вон они.

Развалились вдвоем безмятежно. Один ко мне спиной, второй вообще на пузе, подстелив одежду. Болтают. Вначале услышал их, потом увидел. Говорили негромко, но в зарослях такое приметить несложно. Лес он тишину любит, а болтунов к себе забирает. Навечно.

Позиция у них была хуже, чем думал. Я бы организовал воронье гнездо, чтобы нависало над подъёмом. Прикрылся бы стволами деревьев. Да, с привычным мне оружием, лучше вживаться в землю, но здесь стрелой через такой густой подлесок издали не попасть. Пулей – так вообще, только ворон пугать.

Сверху – обзор лучше, возможностей для боя больше. И тебя еще – пойди достань. Минус – отступать плохо. Но у тебя за спиной твоя банда.

Эти мужики решили не заморачиваться, просто засели на склоне. Не скрывались особенно. Уверен, подойди мы ближе понизу, увидели друг друга в одно время.

– Без нас все поделют.

– Енто да. Урвут лучшее.

– Семка, хитрых какой. Нас в сторожу отправил. И мы тут.

– Даже браги не дал, ууу.

Один из мужиков хрюкнул, кашлянул.

– А мы их, как, лихо.

– И этот, главный их орет, люди добрые…

– А мы то, недобрые. – Он вновь заворчал как боров. – Мы тати и есть. Раз одного по макушке саблей…

– Ага, второго дубиной промеж глаз.

Дозорные переговаривались, посмеивались, ворчали. Не нравилось им, что прошедший отряд – банда, частью которой они были, лишила их возможности участвовать в дележе добычи. Опасались, не достанется им положенного.

Хвастались друг перед другом, как грабили и убивали

Болтовня вас и погубит. Никому, ничего не достанется. Кривая улыбка появилась у меня на лице. Вот вы родные, до вас метра три. Из-за ствола прыгну и все, приплыли.

Шаг, еще один.

В руке все тот же массивный кинжал. Для таких дел – штука отменная. Не только колоть, но и рубануть можно. Рука ловко сжимала его, уже привыкла.

Рывок. Удар сзади в горло. Хрип.

– Э… – Второй, что валялся ничком, начал поворачиваться, но я был быстрее. Полоснул его по шее.

Сел сверху, уколол для надежности еще раз.

Трава вокруг окрасилась алым. Два тела лежало бездыханными. Мужики, средних лет в стеганных, грязных, кафтанах, явно снятых с кого-то, потому что им они были не по размеру. У одного рядом копье. Схватиться за него он так и не успел. Кривое, самодельное из дубовой жерди и лезвия ножа. А еще топор. Второй, который как сидел, так и замер у ствола, вооружен был лучше – саблей и луком. Совсем простым, не клееным. Подходящая палка и нить – тетива. Стрелы под стать, заточенные деревяшки, обожженные в костре. Таким особо не навоюешь, но за неимением лучшего, могло сгодиться на что-то.

М-да, вот это вы вояки.

Прислушался. До разбойничьего лагеря, судя по шуму метров пятьдесят, может, чуть больше. Тропа ведет в обход, мимо зарослей. На ней видны следы лошадей. Свежие, грязные.

Прикрыл глаза обоим убитым. Осмотрелся, увидел то дерево, о котором говорил товарищам. Добрался до него уже не так сильно маскируясь. Высунулся, помахал. Начал ждать.

Снизу донеслось тихо ворчание. Звук супящейся земли, шаги. Прошло минуты две, пока служилые люди поднялись.

– Эка ты их. – Григорий проговорил одними губами. Глянул на трупы, потом на меня. В глазах я видел уважение. Справился с задачей я хорошо.

Принял у них свои рейтпистоли, перекинул через плечо кобуры с ними. Взял аркебузу. Черт, весит это все не так уж мало. Хорошо доспехи не надел.

Пора излагать план, тихо, еле слышно.

– Значит так. Слышите вопли?

Шум беснующегося лагеря, делящего добычу, доносился досюда ощутимо лучше. Звуки точно нарастали.

– Вы заходите справа, я слева. Ждете, пока я стрелять начну. Они запаникуют, неразбериха пойдет. Тогда вы бейте. Точности в моих пистолетах немного, вряд ли кого свалю. Если только позицию очень хорошую не выберу. Так что вся надежда на вас.

Они закивали.

– Как отстреляюсь, вперед двинусь с саблей.

– Может, лук возьмешь. – Григорий указал на трофейное оружие.

– Этим только детей пугать. – Скривился я.

– И то верно.

Мы разошлись.

Главное, чтобы эти двое не натворили шума.

Вновь я крался через заросли, огибал деревья, перелазал через упавшие стволы. Справа нарастал шум. Лагерь был близко. Я высматривал место для хорошей огневой позиции. И тут впереди увидел наваленные камни. Просвет в деревьях говорил, что скоро уже спуск, обрыв к реке. Тоже поросший молодыми дубками и подлеском, но мне туда не надо. Позицию искать здесь.

Каменный кусок руин выглядел хорошо. Добрался до него. Метра три высотой, покосившаяся стена, угол какого-то ушедшего в прошлое строения. Слева – битый белый песчаник, вперемежку с почти рассыпавшимся в крошку глиняным кирпичом. Впереди подлесок, но его мало, за ним люди. Идти дальше – могут заметить. Слева дубок. За ним место вполне годное.

Что там творится?

Шум стоял знатный.

Люди ругались, делили добычу. Всмотрелся сквозь заросли – вроде семеро. С моей позиции не было видно всю поляну, что доставляло проблем. Но, работаем с чем есть. Вооружены и снаряжены примерно, как те, что остались лежать у оврага. Плохонькие копья, дубины, луки, рваные, просаленные, потертые кафтаны. Выделялось двое, с саблями и в добротных шапках. У одного за поясом, поверх кушака я даже увидел рукоять небольшого пистолета.

Именно они спорили и ругались. Ожесточенно размахивали руками.

За спиной у каждого заняли позицию по двое. Седьмой – не решившийся встать на чью-то сторону, вооруженный топором и просто длинной палкой, стоял чуть поодаль, на входе в поляну. Наблюдал за происходящим внимательно, ждал момента встать на чью-то сторону.

У его ног я увидел скрученного, хорошо связанного и избитого мужика.

Пленника вязали со знанием дела, в одних портках оставили, даже сапоги сняли. Руки и ноги обмотаны плотно, смотаны друг с другом, на шею накинута петля. Особо не повозишься. Лежал он и не подавал признаков жизни. А тот, что над ним, замер, стерег.

Кони?

Они же их провели. Где они?

Прислушался, подождал, осмотрелся еще раз. Так, вот там дальше за полянкой есть протоптанное место. Могли туда увести, привязать. Убраться здесь особо некуда. С одной стороны – обрыв к реке, с другой – овраг. Кругом лес.

Здесь они где-то.

Есть ли с ними еще люди? Черт. Уравнение не сходится, данных мало.

Ругань нарастала. Один орал что-то про атамана и деньги, второй про ведьму и чертей. Знакомые словечки всплыли.

Так, никто не будет в здравом уме лишать себя возможности дележа добычи. Без приказа, жизненно важного. Охрана, это да. Кони – их можно оставить на время. Значит, это все. Семеро.

Мне в голову пришла опасная, но интересная задумка. Получше перекинув через плечо подвес кобур, я аккуратно вдоль каменного крошева, где подлеска было меньше всего начал подходить к ним. Чуть ближе к откосу, обходя вокруг.

Глава 11

Отличная позиция. Крепкий, кряжистый дуб пророс прямо через пол разрушенного давным-давно здания, от которого остался только поросший мхом угол и каменное крошево, сдерживающее активный рост подлеска.

В мое время здесь уже ничего не будет. Все порастет травой, обвалятся последние камни, дожди источат, тающие снега вымоют к реке, земля прикроет.

Время не щадит никого и ничего.

Рейтпистолеты с кобурами я положил к корням так, чтобы выхватить было легко. Поднял карабин к груди.

Так. Действуем зло и агрессивно, в случае сопротивления не щадим никого. Допросим пленного. Давай, Игорь!

Резким движением высунулся из-за дерева, вскинул длинноствольное оружие, целясь примерно в силуэт одного из главных спорщиков. Того, что спиной стоял. Нажал на колесцовый курок. Были бы фитильные, так хорошо не получилось бы, а здесь – самые продвинутые технологии того времени у меня на вооружении.

Бабах! Отдача сильно ударила в плечо. Орудие – зверь!

Мужика швырнуло вперед прямо на второго спорщика. Фонтан крови и внутренностей вырвался у него из груди, обдав окружающих. Больше всего досталось тому, что был напротив. Он в панике отшатнулся.

– Ааа! – поднялся крик. Они опешили, и у меня была секунда.

Я услышал конское ржание. Выстрел и запах жженого пороха напугал лошадей. Где они, с моей позиции видно было очень плохо, боковым зрением. И то лишь потому, что один встал на дыбы. Рванулся, но привязан был хорошо.

Это добавило шума и суеты.

Аркебузу отбросил, не думая о сохранности, убрался за дерево, присел, выхватил рейтпистоли и рванулся вперед. Этим людям должно быть, страшно! Безумно страшно! Они решили, что им можно все. Нет!

– Всем лежать! Мордой в пол! – Фраза из любимого фильма как-то сама подвернулась на язык.

Они не подчинились, но пока и не сопротивлялись. Паника полностью захлестнула этих людей, и они не понимали, что вообще происходит.

Быстро вскинул рейтпистоль и шмальнул в мужика, который, охранял пленного. Расстояние не большое, стрелял навскидку. Пуля попала в грудь и того отбросило назад, в кусы. Он проломил ветви, влетел в густой подлесок, рухнул. Задергались ноги.

Отбросил первый, потянулся правой рукой за саблей.

Второй, с левой нацелил на ближайшего. Он поворачивался ко мне, тянул из-за кушака топор. Рожа перекошенная, всего трясет. Особо не целился, важно было попасть в силуэт.

Бабах!

Человеку разворотило плечо так, что рука повисла на жалком клочке плоти. Развернуло волчком. Весь сустав просто внесло. Кровь, кости, мясо клоками.

Он упал на колени, схватившись целой рукой за продырявленное место. Заорал как сумасшедший.

– А-а-а-а!

Отдача оказалась невероятно дикая.

Если правая моя рука вполне нормально отреагировала на выстрел, то левая… Ее прилично отсушило. Но это было неважно, стрелять повторно я не планировал и не мог. Заряжать эти пистолеты неимоверно долго по современным стандартам. Это даже не как в тире – разломил, запихнул пулю, закрыл. Это десяток операций, занимающий очень важные секунды.

Бросив огнестрельное оружие, я выхватил легкую саблю. Пошла потеха. Я воплощал в жизнь свою мысль.

– Говорят, что у меня! Есть…

Наконец-то оставшиеся пришли в себя. Первый ломанулся на меня. Руки сжимают древко. Попытался уколоть копьем в живот.

– Огромная семья!

Я ушел от удара, пропустил его мимо. Пахнуло кислятиной, тело проносилось мимо, не понимая, куда делся враг. Вот он я, сбоку. Полоснул хлестко по спине. Махнул, крутанул кистью, рассек кафтан. Брызнула кровь. Грязная ткань развалилась вместе с кожей и мясом. Одежда покрывалась алым.

– И травинка, и лесок!

Стрела угодила в бок второго, который подкрадывался сбоку. С топором и кинжалом. Он застонал, выронил тесак, схватился за древко. Рука пыталась сломать торчащее инородное тело. Ноги подкосились.

Я в два шага оказался рядом, рубанул по голове, раскроил череп. Даже смотреть не стал на то, что будет дальше. После таких ударов выжить невозможно.

Пошел дальше, смотря на оставшихся. Один сейчас убежит, второй – оставшийся спорщик застыл посреди поляны весь грязный. До сих пор не пришел в себя.

– В поле каждый колосок!

Еще одна стрела воткнулась в грудь пытавшемуся удрать. Он начал падать, схватившись за нее, и я, сократив дистанцию, рубанул в шею. Не отрубил, голова накренилась, повисла. Алая жидкость ударила фонтаном.

– Сдаюсь! Милости! – Тот самый, довольно хорошо одетый и снаряженный вояка, которого обдало остатками грудной клетки после первого выстрела, вскинул руки.

Рухнул на колени. И ему было по-настоящему страшно.

– Это Родина моя. Всех люблю на свете я. – Закончил я тихо, остановившись над ним.

Упер острие сабли ему в шею. Посмотрел в глаза. Безумие накатывало на этого человека. Казалось, он видит перед собой не меня, а что-то такое… Беса?

– Выходите, товарищи. Кончено все.

Лошади продолжали храпеть, волноваться. Запах жженого пороха и крови пугал их. Ничего, они к этому привычные, разбойничьи скакуны. Успокоятся сейчас, кто-то из дворян ими займется, ускорит процесс.

На поляну выбрался Григорий.

– Пантелей за твоим Иваном пошел. Скоро будут.

Он глядел на меня с удивлением. Быстро отвел взгляд, начал осматривать трупы.

– Хорошо, знаешь кого из них? – Я буравил взглядом испачканного кровью мужика, стоящего на коленях.

– Хм…

Дворянин подошел к моему пленнику. Откинул брошенное на землю оружие. Вытащил из-за пазухи пистолет.

– Ладная вещь. – Взвесил в руке.

Следом похлопал разбойника по бокам. Из-под кушака извлек спрятанный нож. Добрался до сапог.

– Да что… – Начал что-то говорить сдавшийся в плен.

– Тихо. – Я скребанул его по голу саблей, порезал слегка. – Тихо.

В голенищах обнаружилось два небольших ножичка. Совсем маленькие, очень удобные, чтобы горло со спины перерезать или метнуть в кого. От пут освободится.

Такого нам точно не надо.

– Нет. Этих не видел, а вон тот, что связанный… – Григорий распрямился, уставился на захваченного разбойниками человека. Тот понемногу дергался. Живой. – Знакомым кажется.

Он перехватил пистолет за ствол и с силой врезал пленному в район шеи. Тот пал, как мешок с картошкой, слова вымолвить не успел.

– Верно. – Похвалил коротко, по делу.

– Мы тут шуму подняли. За три версты слыхать. Если к ним кто шел, то…

– Чего уж. – Ответил я.

Сделал пару шагов, оторвал от кафтана одного из убитых кусок полы, начал протирать саблю. Убирать следы крови с клинка. Металл заботы требует, тогда и служит хорошо. Кузнеца бы в Воронеже еще найти, чтобы сколы убрать.

Может быть, у этих лиходеев сабелька лучше найдется?

– С кого начнем?

Григорий признал меня главным. Хорошо.

– Этот в отключке, давай-ка я его свяжу, а ты тому кляп вынь. Посмотри его лучше, может, узнаешь. А потом расспросим, чего скажет.

Я приметил у одного из разбойников веревку, обмотанную вокруг живота. Интересный способ ношения, на вроде кушака. Смотал, начал вязать.

Мой напарник подошел к пытающемуся освободиться пленнику. Посмотрел на него.

– Ты по путю говори и жить будешь. – С этими словами он развязал путы, удерживающие кляп. – Мы люди служилые, не тати какие-то.

Человек кашлянул, выплюнул тряпку изо рта.

– Храни вас бог. Воды бы испить, люди добрые. – Голос веселый, довольный, жизнерадостный. Необычно слышать такие интонации от человека в подобной ситуации.

Григорий осмотрелся, нашел флягу, принес, наклонил, чтобы ко рту поднести.

– Может, развяжешь меня, а, мил человек?

– Пей.

Тот начал глотать. Сопел, переводил дух, снова пил.

– Вот спасибо.

Он, полулежа на спине, уставился на нас. К тому моменту я закончил связывать оглушенного разбойника. Скрутил так, что не развяжется сам. Подошел.

Лошадки бандитов перестали шуметь. По тропе, уходящей от поляны к оврагу, приближались Иван, Пантелей и наши кони.

– Ванька, пистолеты поднять, в порядок привести. Аркебузу тоже. Она там, в кустах, за деревом. Потом Пантелею помоги имущество этих бандюков в кучу собрать. И скакунов их гляньте. И барахло.

– Будет сделано, хозяин.

Подойдя к месту боя, он икнул. Увидел тот разгром, который мы учинили, как-то бочком стал обходить окровавленную поляну. Шесть мертвых тел, а еще двое там, на подъеме. Столько трупов ему за раз видеть не приходилось. Это было видно по глазам, считывалось по поведению.

Задача выдана, теперь допрос.

– Кто ты? – Я подошел, замер рядом с Григорием, уставился на отвоеванного у разбойников пленника.

– Я-то… О… Человек вольный, казак донской. Тати эти меня в полон взяли. – Он хлюпнул носом. – Отпустите меня, люди добрые.

Это ты хорошо выдумал. Мы тебя отбили у бандитов, которым ты зачем-то живым понадобился. А ты нас отпустить тебя просишь, просто так. Здесь что-то важное кроется. Поговорим и решим.

Присмотрелся к нему. Побили прилично, но не критично, ран тяжелых нет. Синяки, ссадины, шишка на голове и волосы чуть в крови. Крупный кровоподтек под глазом, сломанный нос, разбитая губа. Зубы целы, руки ноги тоже.

Я коснулся его макушки.

– С-с-с… – Просипел он. Сморщился.

Бинтовать не надо, ссадина обычная. Да, неприятная, но его точно хотели оставить живым. Он не случайный пленник. Количество повреждений говорило, что он отбивался и, скорее всего, пытался бежать. После чего его скрутили максимально плотно.

Опасный и нужный, захваченный не случайно человек.

– Вспомнил. – Внезапно хлопнул себя по лбу Григорий. – На Чершеньского похож, на атамана, только моложе. Я его года два как видел.

– Зараза. – Проворчал пленник. Улыбка улетучилась с его лица. – Брат я его. Родненький. Васька.

– А чего молчал?

– Так, эти тати из-за этого меня и били, и сюда тащили. Чего-то им от нашего атамана надо. Я-то с дружками, в Ямное ходил. Свадьба там была. Гуляли. – Он пошевелил плечами. Веселость возвращалась вновь. – Ну и…

– И?

– Ну как бывает, то. На свадьбе девки, я к ним. И пошла потеха. Утром просыпаюсь в стоге сена. Ее нет, а трое мужичков поджидают. В рожу дали. Я то думал из-за нее. Ан не. Приложили по голове и на коня. Пока везли, упал пару раз, зашибся.

– А дружки твои что?

– А я знаю? Может, побили их, а может, за мной идут. А может…

– Может?

– Я человек вольный, куда хочу, туда иду. Дружки про это знают.

Не клеится что-то. Ерунду какую-то порол этот мил человек. Какие девки, какие дружки, какая свадьба? Он сильно бит, перегаром от него не пахнет. Брат атамана казацкого, чего он здесь забыл? И с конями что-то не сходится. Вьючных два было. Бандиты их с собой водят, что ли, для добычи? Сомнительно.

Мутное дело.

– Ты не дури. Ты дело говори.

– Тат я и говорю. Добрый человек. – Он уставился на меня, глаза такие глупые, глупые.

Ох и актер. Меня не проведешь.

– Мы сейчас того, второго разбудим и у него спросим. Чего они тебя везли. Чего делили они тут все, чего орали. – Я добродушно улыбнулся. – Мы же люди добрые, сам так говоришь, чего бы нам все не рассказать. По делу, по существу. Мы же тебя отпустить хотим, помочь.

Василий насупился, вздохнул. Григорий уставился на меня. Не понимал он, что здесь происходит, или сомневался и ждал моих действий.

– Да темнит он, чувствую. – Пояснил ему. – Свадьба, друзья, все дела. Не вяжется это все воедино.

– Ты меня во лжи-то не вини, добрый человек. Не вини.

– А ты говори как есть. Мы, люди служилые. Мы закон чтим. Тебя бандиты схватили, везут куда-то. Просто так не убили, значит, важная ты птица. Еще и брат атамана казацкого.

Он вздохнул.

– А черт, ладно. Страшный ты больно, добрый человек. Я тебя как увидел, с пистолетами, как-то засомневался, много ли добра в тебе. Еще и заклинания читал.

– Заклинания? – Дворянин уставился на него, потом перевел взгляд на меня.

– Это от зла оберег. Ведающий я. Знающий. – Злобная ухмылка появилась на моем лице. План начинал работать. – Узнал, что у вас здесь завелась одна ведьма. В колдуновке поселилась. Вот и пришел по ее душу. Слышал, может?

Григорий рядом напрягся. Прямо сильно, это чувствовалось. А Василий глядел на меня, думал, а потом выдал такое…

– Был у нас на Дону. Корелой звали. Ты не его ученик часом? А?

Вот это ты мужик, попал, куда даже целиться не думал. Как повернулось-то неожиданно.

– Знавал я его. – Холодно ответил я. – Он мне про эти места рассказал.

Григорий аж икнул от удивления.

– Славный казак был. Хотя по лицу и не скажешь. Добрый человек.

– Добрый, наверное. Мы отвлеклись от главного. Рассказывай.

– Ладно, вижу вы люди серьезные. И дело доброе затеяли. – Лицо связанного опять сменилось. Стало серьезным. – Я брат атамана, да. Так и есть. Ездил в Елец с воями, казаками. О делах говорили. Что да как. Что в Москве, что в Рязани, что на земле всей русской.

– И?

– На обратном пути вон перехватили нас поутру у Ямного. Ждали. Спутников двоих побили, а меня через седло, как бабу и сюда.

– И?

– Так все.

– Тебе рот-то заткнули, а уши есть. Куда дальше хотели?

– Точно ведающий. – Он хохотнул. – Дальше, не поверишь, к твоей Маришке, план был. Но один из этих, к Жуку решил вести. Вот и спорили. А еще им добро людей моих понравилось. Делить хотели, да не смогли. Не договорились. А тут ты. Славно их, злобно.

– От темы не уходи, Василий. Про Маришку что знаешь?

– Ведьма, сука, тварь. В болоте живет, на левом берегу реки. Людей на нее работает, много. Собирает под крыло всякую падаль. Ее окрест боятся. Вся вот эта шваль, это ее люди. – Он состроил кривое лицо.

– А Жук?

– Да так, мужик один.

Я с трудом подавил желание дать ему затрещину. С одной стороны, нравился она мне, хитрый гад, интересный, забавный. Но с другой – начинал изрядно злить, юлил невозможно. Мы же вроде решили, что мы добрые. Ты тоже добрый. Так чего же? Говори как есть. Нам информация нужна позарез!