Текст книги "Патриот. Смута (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

Крымчаки! Это не хорошо.

Всмотрелся. Отряд не походил на какой-то дозор или рядовой разъезд. Боевой, сплоченный коллектив, бывший в деле и с него сейчас возвращающийся. Суровые, хорошо снаряженные, опытные. Один из них ранен, голова перевязана. Еще у одного правая рука покоилась на подвесе. Но трое выглядели опасными противниками.

Еще несколько человек в лагере Маришки, к тому же такие –плохо. Лишние бойцы – дополнительные выстрелы и больше риск, что кто-то сбежит или нападет из темноты. Весь этот хутор колдовской надо накрыть одним ударом.

– У-рус! – Окликнул первый всадник выбежавшего навстречу дозорного. Замахнулся на него плетью.

Тот отскочил, но за оружие хвататься не знал. Поклонился низко в пояс. Этих людей здесь знали и уважали. Боялись. Еще двое охранников-певунов подскочили с мест как ужаленные. Стали поклоны бить покачиваясь.

Какие-то важные персоны на хутор заезжают. Пойманные и допрошенные мной бандиты говорили про степняков. Но вскользь. Все четверо утверждали, что да – татары у Маришки есть. Заезжают, говорят с ней самой, с ее людьми, с атаманами. Но кто это такие, что делают, кому подчиняется и почему – не знали. Или очень хорошо скрывали такое.

Я стиснул зубы. Хреново, но отступать нельзя. Сегодня или никогда.

Конный отряд прошел мимо сторожей. Трое уселись обратно к костру. Повисла тишина.

Продолжал сидеть, наблюдал из кустов. Потратил еще немного времени. Ничего не изменилось. Охрана сидит, переговариваться начала. Скоро вновь запоют, веселые, безбашенные люди. Новых гостей не наблюдается.

Понял, принял. Сейчас моя задача разведать, а не вырезать охрану. План в другом.

Отступил, продолжил исследования территории.

Спустя где-то полчаса, может, чуть больше, блуждания по сырому лесу, близ болот я вернулся к отряду. Люди сидели тихо, вертели головами, вслушивались в лес вокруг. Когда я стал подходить напряглись, подумали, что это враг. Но быстро разобрались.

– Господа.

Подозвал всех, чтобы ввести в курс дела. Сгрудились вокруг меня, внимательно слушали.

– Пост на месте. Обойдем его через болото. Выйдем сразу к хутору. Налетим, откуда не ждут. С болота. Мокроступы готовьте, как тропу пересечем, чуть отойдем. Так сразу.

Бойцы кивали с пониманием.

– И еще. Пришел отряд татар. Пять человек, двое ранены, несильно. На лошадях с заводными. Выглядят, как отъявленные головорезы. Валите их не думая. Если получится, попробую сам одного в плен взять. Сами не рискуйте.

Эта новость моих подчиненных не обрадовала, как и меня.

– Идем. – Закинул вещмешок на спину. – Тихо, осторожно, слушаем не болтаем.

Отряд вновь двинулся в путь. Первого подвешенного трупака я решил за лучшее обойти. Повел чуть левее. Люди запах чувствовали, но тело не видели. Оглядывались по сторонам. Я это понимал по начавшей замедляться походке тех, кто брел сзади.

– Не отстаем. – Повернулся. Прошипел зло. – Ловушки там. Мертвечиной от них несет.

Наконец-то мы аккуратно пересекли тропу. Я пропустил всех вперед, посмотрел на то, что люди оставили после себя. Прибрал пару сломанных ветвей, валяющихся слишком явно. Откинул подальше. Днем следы заметили бы, если патруль глазастый прошел. Ночью, точно нет. Это надо следопытом мастерским быть, чтобы такое подмечать. И целенаправленно искать вдоль всей дороги места ее пересечения.

Повел людей дальше.

Сырость и холод, идущий от воды, пробирались под одежду. Становилось зябко и совершенно неуютно. Под ногами все сильнее чавкал мох. Вода проступала, начала подниматься до щиколоток, скрывать ступни. Морозила.

– Одеваем. – Приказал я. – И вперед.

Пять минут обувания лыковых приспособлений для хождения по болоту. И мы вновь готовы. Служилые люди стоят, переглядываются.

– Веревкой свяжите друг друга так, чтобы, если кто вязнуть начнет, двое идущих рядом вытянуть могли. Не кричим. Друг друга вытянем. Без шума, от этого жизни наши зависят, товарищи.

Повозились еще немного.

– Идем.

По моим ощущениям было близко к полуночи. Лучше нападать чуть позднее – в мертвый час. Тогда людей спит больше, и охрана может носом клевать. Чем ближе к четырем, тем сильнее усталость накатывает.

Но, ждать здесь, на холоде близ воды, в болоте – поморозить весь свой отряд. Как выйдем на рубеж, сразу будем действовать быстро. По готовности.

Двигались гуськом за мной. Старались след в след. Получалось хорошо никто не сбился, не провалился, не начал тонуть. Я торил дорогу, аккуратно работая подвернувшейся под руки жердью.

Ноги уходили в жижу все сильнее.

Спустя минут пять шли где-то по колено. Еще через две-три пришлось по пояс. Медленно, очень аккуратно, стараясь не провалиться в пучину, преодолели глубокое место. Оружие поднимали над головами. Морщились, тряслись от холода. Все же не лето, не жара. Хоть и конец весны, но ночью было холодно. Очень промозгло. Болотная вода забирала все тепло. Прикосновения ее морозили. Одежда набухала влагой, тянула вниз. Прилипала к телу.

Мерзко. Но мы шли несмотря ни на что.

Справа, достаточно далеко, виднелись отсветы костра. Подходим или еще одна обманка? Вспомнились слова еще первых казаков-разбойников из Чертовицкого, что на болоте лешие живут и заводят людей.

Ложный лагерь. Вокруг него сплошная топь.

По моим прикидкам слишком уж хороший ориентир близко от тропы. Его жгут, чтобы заманить нежеланных гостей. Как и с охраной подсадной. Пробирается сюда какой-то местный, опытный человек, знающий тропку. Зажигает на ночь.

Все творящее здесь говорило, что помимо голытьбы у Маришки в подчинении есть опытные, смышленые люди. В подчинении ли? Это все больший вопрос.

Обойти надо.

Повел людей дальше, забирая чуть левее. Здесь оказалось суше. Шли по середину голени в воде. Старались не шуметь, не хлюпать. Спустя метров сто я осмотрелся, прислушался. Пора. Начал наконец-то забирать направо.

Ориентироваться было сложно, но опыт помогал. Я сверялся со звездами с месяцем. Эх, был бы компас, все стало сильно проще.

Все отчетливее стала доноситься песня, шум, гам, крики. Гул гуляющего и развеселого бандитского лагеря. Стало проще, понятнее куда продвигаться.

Добрались!

Впереди горело огромное кострище, тени от него танцевали вокруг.

Не спеша развернул людей из цепочки, следующей за мной в линию. Каждого поставил в удобное место. Указал ориентир, куда двигаться. К какому дереву, и где скрыться до времени атаки.

Вернулся в центр.

Махнул рукой.

Мы начали заходить на болотный хутор полукольцом. Медленно, стараясь не шуметь, не булькать, не чавкать. Моя болотная рать, осторожно передвигая ноги, наконец-то, выбралась на позиции. Нас и место пиршества разделяло где-то метров пятьдесят. Здесь уже виделся край хутора. Справа каки-то шалаши, стоящие в темноте. Слева строение, напоминающее большую кухню и навес перед ней. Столы пустовали.

Масса народ толпилась дальше в центре у костра.

Поселок был организован на крупном взгорке, большой кочке посреди болота. Вокруг него оказалась собрана гать, расширяющая пространство примерно вдвое.

Впереди бесновались, пели, плясали люди.

Уверен, браги там лилось видимо-невидимо. Маришка сегодня что-то праздновала. Либо… Готовила людей к опасным действиям. Вначале напоить, воодушевить через самое примитивное, потом на убой пустить. Почему бы и нет. Тоже имеет место такой план действий.

Только вот куда должно двинуться все это разношерстное воинство?

– Ефим, Григорий – Я повернулся к своим людям. – Я обойду хутор с другой стороны. Вы здесь. В деревья вжимайтесь, с местностью сливайтесь. Цели выбирайте. Ждите сигнала. Ясно.

– Да, боярин. – Проговорил Ефим.

Его немного трясло. Промерз парень до костей. Ничего, еще немного и здесь будет по-настоящему жарко. Это я вам гарантирую. Зажжем всю эту опухоль на теле человечества! Спалим дотла!

Подьячий ничего не сказал, только в глаза посмотрел. Ему вся эта ситуация, все приключения не нравились. Но, видел я во взгляде понимание того, что нужно все это сделать. Жизненно важно для края и города, для всех людей, здесь живущих. И он делал скрепя сердце. Это в душе моей пробуждало уважение к человеку.

– Сигналом будет грохот или выстрел. Как пойдет. После вы выдвигаетесь ближе, ищите цели и бьете залпом. Дальше по ситуации, собратья.

Они вдвоем кивнули.

– Желаю вам выжить. Всем.

– И тебе, Игорь. Выжить.

Я поудобнее перехватил сидор, полез по болоту обходить хутор кругом. За спиной бойцы заняли позицию. Готовились идти вперед, стрелять. Тихо, аккуратно притаились, высматривали цели. Да, мало нас, а врагов много. Но внезапность – это сила.

Двигался, не торопясь, сливаясь с местностью. Высматривал дозоры. Несколько человек у окраины хутора мелькало. Но насколько они наблюдают за округой, мне было неясно. Больше походило, что они отошли от костра и творившейся там вакханалии по нужде.

Пока лез сквозь болото, изучал и прикидывал население всего этого бандитского притона. Сколько их?

Слышались женские крики, смех, грубые мужские голоса. По моим прикидкам и размеру пространства придаваться разгулу здесь могло порядка двухсот человек, если прямо плотно. Однако сейчас, была у меня такая уверенность, пило и гуляло на островке человек тридцать, может, сорок. Из которых приличная часть – какие-то распутные девки. Скорее всего, еще человек десять сторожат… Или пытаются делать вид, что в дозоре. Еще какое-то количество отдыхает, спит.

Еще татары. Не давали они мне покоя. Не нравились.

Итого – больше полусотни. Может человек семьдесят или даже восемьдесят. Но боевых, если половина от этого числа будет – то максимум. Женщины и пьяные в стельку мужики – такие себе вояки. Мордой в землю, скрутить, связать и дело с концом.

Выходило соотношение один к двум не в нашу пользу. Но у нас первый удар. Четырнадцать аркебуз залпом с одной стороны и еще одна моя. Дальше в ход пойдут пистолеты, это еще пятнадцать выстрелов. А еще мои славные подарочки, которые и паники наведут и проредят поголовье тех, кто сидит у основного костра.

Я рассчитывал на них.

Лез через болото, слушал и продвигался все дальше. Еще немного и зайду, по моим прикидкам, примерно сбоку позиций, которые занял мой отряд. Они с запада, я с севера.

Пойдет потеха.

Наконец-то начал заходить к хутору. Позиция мне нужна была хорошая. Надо бы на крышу взобраться, чтобы сверху на все это взглянуть. Гранату швырнуть в костер.

Прямо идеально.

Как раз передо мной высилось крупное здание. Неказистое, построенное наспех. Высокие пролеты, крыша покрыта абы как сеном. Стены из бревен, торчащих из-под намазанной поверх глины. Строили явно впопыхах, без особого старания. Либо уже обветшало и разваливаться начало. Непонятно в темноте.

Оно отделяло меня от центральной части хутора. От того места, где шла гульба. Судя по отсветам и шуму – вокруг одного костра. Большого лесного, горящего ярко и сильно. Хохот разносился звучный. Люди кричали на разные лады – кто голосисто, кто хрипло.

Завизжала какая-то девка. Раскаты хохота заглушили ее.

Черт-те что там творится. Но мне на руку. Не услышат, как подбираюсь.

Я выбрался на гать. Наконец-то ноги ощутили плотную поверхность. Отлично. Осмотрелся. Слева неказистое, приземистое, длинное здание. Из двух труб, разнесенных от центра примерно на равное расстояние, клубится дымок. Жилое выходит, топится. Люди спят. Справа – тоже кривое и косое строение, больше напоминающее избушку на курьих ножках.

Зуб даю на отсечение, это Маришкина хата. У ее стен было свалено несколько массивных переплетенных друг с другом пней. Трупы птиц были воткнуты в сучья, торчащие из плохо отесанных стен и крыши. Несколько черепов валялось рядом. Какие-то были прикреплены к стенам. Коровьи, конские, овечьи, козьи и даже несколько людских. Также там, под столбами, что держали жилище, красовалась приличных размеров гора костей. Горели факела, образуя тропу от крыльца к центру поляны.

Я подавил желание пробраться туда, тихо оглушить ведьму и утащить ее с собой в болото. План интересный, но рисковый. Да и без нее – все эти отморозки не разбегутся. Может, передерутся, но точно выберут нового вожака.

Идея интересная, последствия опасные.

Собрался, двинулся вперед. Рывком преодолел расстояние от края болота до строения с мазанными глиной стенами. Прислушался к своим ощущениям. Конюшня и сеновал. Пахло прелым сеном, конским дерьмом и самими животными, сильно. Доносилось их фырчанье.

Залезть на крышу не проблема. Есть ли внутри люди? Неясно. Услышать могут, что ползу. Кони вряд ли начнут волноваться. А если и будут – не так сильно. Вряд ли пьяная толпа приметит что-то неладное.

Внезапно я услышал, как с угла кто-то идет.

Черт.

Замер, вжался в стену. Секунда, другая. В руке кинжал, аккуратно и тихо извлечённый из ножен. Аркебузу отставил в сторону. Нужен простор действий, а она сейчас – помеха.

Шаги рядом. Появился запах – немытое кислое, потное, отдающее луком тело. С примесью рвоты, перегара, спирта и болезненной гнили.

– Кха… Ха…

Кто-то сплюнул, смачно высморкался, захрипел. Миг. Покачивающейся походкой мужик вышел из-за угла здания. На меня ему было плевать. Даже не заметил. Брел к поднимающемуся на краю болота дереву. Чуть свернул, покачнулся.

И здесь у меня созрела корректива в изначальный план. Небольшая.

Вмиг я оказался за его спиной. Кольнул под лопатку. Рукой прикрыл рот. Разбойник умер быстрее, чем понял это. Оттащил его, привалил к стене. Вроде бы спит, в стельку пьяный. Начал снимать штаны. Дело было непростым. Воняло невероятно. Но сделать нужно. Длинный кусок ткани послужит как праща. Костер далеко, и неказистый, увесистый горшок докинуть до него будет нелегко. А это – страховка.

Достал один из сосудов. Завернул в полученные только что грязные тряпки. Затянул, орудуя ножом так, чтобы было удобно ухватится, раскрутить и метнуть всю конструкцию.

Одна есть.

Еще две.

Поджигать конюшню мне не хотелось. Животные невиновны в том, что служат отморозкам и убийцам. К тому же – они нужны в городе. Лучше трофеями взять, живыми.

Осмотрелся по сторонам. Никого. Прихватил слегка опустевший сидор и перебежал к жилому зданию. Поставил один горшок с одной стороны. Другой у второго угла. Со стороны болота. Увидел какого-то пьяного, покачивающегося мужика, выбравшегося из одного шалаша. Вжался в землю

Броском подобраться и убить – далеко. Подождал, пока он убрался куда-то в темноту. Высек одну искру, запалил. Перебрался, поджог второй сосуд.

Эти горшочки не были такими уж опасными. Их задача, послужить отвлечением внимания.

Пока они понемногу разгорались вернулся за сеновал. Подхватил аркебузу, перекинул ремень через плечо. Накинул сидор с грязными штанами и оставшейся бомбой внутри. Подпрыгнул, схватился за балку, подтянулся. Начал взбираться по крыше. Торопился, но действовал аккуратно, стараясь не шуметь. Прелое сено лежало неравномерно на деревянном основании, проминалось, скользило. Что-то летело вниз.

Строение было неказистым и построенным явно не для того, чтобы кто-то на него взбирался. Крыша поскрипывала. Каждое движение повышало риск свалиться, проломить поддерживающие кровлю доски.

Руки скользили, хвататься приходилось за какую-то гниль. Подтягиваться.

Не без труда мне удалось взобраться по скату на гребень. Наконец-то.

Аккуратно высунулся и вгляделся в творящееся внизу.

А происходил там настоящий бедлам. На площадке, окруженной строениями, в самом центре хутора предавалось возлияниям человек тридцать. Часть из них валялась, ползала, поэтому точное количество определить было сложно. Я торопился.

Примерно треть, покачиваясь, пыталась танцевать. Какой-то дикий танец вокруг костра. Прыгала, бесновалась, кто-то выдавал гопака, падал. Над ним смеялись. Но через пламя прыгать никто не рисковал.

Еще треть, сидя у костра, тискала девок. Те особо не сопротивлялись, взвизгивали, кричали. Отворачивались больше для вида, а не из-за желания. Этих было, пожалуй, больше всего. Именно среди них больше всего было валяющихся и вусмерть пьяных.

Последние, самые малочисленные, семеро – восседали за столом, смотрели на все это и что-то обсуждали. Выглядели они достаточно трезвыми в сравнении с остальными. Не потеряли ясность мысли и были неплохо вооружены и одеты. Отличались от остальной голытьбы.

За костром, ближе к тропе, ведущей через болото, виднелось еще несколько строений. Шалаши, навесы. Их я уже видел с иной позиции. Отсюда в свете костра они выглядели совсем шаткими и неприглядными. Там тоже кто-то возился. Но света было слишком мало, чтобы понять. Кто и насколько они в разуме.

Там же было еще одно строение, побольше иных. Имеющее крупный навес, под ним тоже были столы, но сейчас они пустовали. Примерно за ним вглубь болота метров на тридцать сейчас скрывались мои люди.

Где же Маришка?

Ждать было нельзя, подожжённые мной крынки наконец-то полыхнули. Здание занялось быстро, по углам. Повеяло дымом.

Я готовил не взрыв пакеты, а стремился к тому, чтобы получилось что-то по типу пиропатрона. До современного мощного потока пламени было далеко. Но поджечь влажное дерево – эта штука все же смогла. Языки пламени распространялись, поднимались. Полыхнуло сильно.

Понеслось! Люди, несмотря на пьяный угар заволновались.

Я крутанул за штаны, швырнул точно в костер и…

Глава 23

Хорошо раскрученная ткань взметнулась ввысь. Летела по параболе, переворачивалась и шлепнулась прямо в центр бушующего пламени. Подняла сноп искр.

Попал! Сейчас пойдет потеха.

Спрятался за коньком крыши, подготовил карабин.

Народ внизу встрепенулся, орал что-то бессвязное, не понимал, что происходит.

– Сова! Сова Упала!

– Черти!

БАБАХ!

Рвануло знатно. Раскатилось эхом по всему болоту.

Железные шипы и мелкие ржавые обломки металла, которыми я обложил, обклеил, обвязал аккуратно горшочек, разлетелись в разные стороны. Посекли стоящий вблизи. Взрыв вдобавок раскидал само кострище. Угли, зола и даже бревна разлетелись в разные стороны, что добавило поражающего эффекта. Столб дыма и пепла поднялся к небу грибком.

Всего один миг и пьяное удивление от происходящего сменилось воплями боли и отчаяния.

– Глаз, мой глаз! – Человек схватился за лицо. Упал на колени.

– Рука! – В плече образовалась приличная дыра, пробитая вошедшим туда куском железа.

– Горю, братцы, а… Ааа!!! – Запрыгал и закричал бородатый мужик. В него влетели угли, и одежда вмиг полыхнула. Пламя перекинулось на волосы, лица и макушки.

– Сука! Брюхо. Ааа… – Один зажал живот руками. Туда угодило несколько шипов, рассекло. Хлынула кровь.

Помимо криков звуковая палитра сопровождалась еще и стонами, хрипами, плачем. Девки заголосили протяжно, надрывно. Им досталось меньше, но платья кого-то из них вспыхнули. Силуэты метнулись в темноту в надежде добежать до воды. К первым присоединялись еще и еще.

Все это создавало дополнительную панику. И это было отлично.

Я вскинулся над ребром между скатами, поднял мушкет. Выцелил одного из тех, кто пытался подняться близ стола. Там хаоса было меньше всего. Надо добавить. Пальнул. Попал или нет – даже не смотрел.

Начал действовать. Перемахнул на другую сторону крыши. Мгновение вглядывался в творящееся внизу. Прикидывал, куда лучше спуститься и как атаковать. Достаточно ли паники для лобовой атаки.

Миг.

От болота справа раздался стройный залп. Мой отряд подошел к краю воровского хутора и жахнул первый раз. Люди, те, кто успел подняться, падали под пулями. Бросались врассыпную. Кто-то истошно закричал. Одна из девок, последняя, пожалуй, оставшаяся, отпрянула к костру. Платье на ней тут же вспыхнуло.

– А… Ааа!

Она сорвалась с места и понеслась куда-то во тьму, вопя от ужаса.

Я отбросил мушкет, выхватил саблю и громко выкрикнул:

– Igni et ferro!

Что значило: «огнем и железом».

Хаоса достаточно. Можно действовать в лоб – добивать раненых, разгонять испуганных и валить рожей в пол сдающихся в плен. Чем больше возьмем живыми, тем лучше.

Быстро скатился, раскидывая сено и тормозя ногами. Спрыгнул на землю. Присел. Огляделся быстрым движением. Никто из врагов еще окончательно не оклемался. Считаные секунды у меня есть.

Поднялся в полный рост. Шагнул к развороченному костру, чтобы вся округа видела меня. Крутанул саблей, быстро, хлестко. Рассек воздух так, чтобы он аж засвистел.

– Я кара небесная! Безбожники!

Два шага вперед. Рубанул наотмашь какого-то вскочившего, пытающегося удрать мужика. Брызнула кровь. Человек с криком упал на колени. Еще шаг. Схватил его за волосы. Врезал рукоятью сабли в лицо. Кости треснули.

Отпустил, человек упал без чувств.

– Врата ада ждут вас! Ублюдки!

Развернулся и быстрым шагом двинулся к столу. Люди за ним выглядели наиболее опасными из всех. С ними надо кончать в первую очередь. Пока шел размашистой походкой, продолжал громко, звучно говорить, чтобы слышали все.

– Горите, твари! Горите!

Мой расчет строился на том, что произошедшее будет воспринято не просто как нападение. Оно должно выглядеть как кара небесная, послужить еще и актом устрашения. Если кто убежит и выживет, то должен рассказать всем, что за Маришкой пришли и покарали ее.

Пришли за ней из самой бездны и забрали ее туда за деяния. Чтобы неповадно было другим. Нужно было лишить людей соблазна повторять подобное.

– Вперед! Воинство мое!

Остатки тех, кто танцевал, и сидевших с девками перестали быть хоть сколько-то опасными. Добрая половина их валялось бездыханными, хваталась за раны, пыталась убраться как можно дальше. Уползали, прижимались к земле, возились словно ужи. Стремились от огня и от меня в темноту, в ночь, в болото.

Те же, к кому шел я, поднимались. Тащили клинки из ножен.

Из семи их осталось трое. Одного я свалил выстрелом. Он был еще жив, но прострелянная грудная клетка и льющаяся горлом кровь говорили – недолго ему осталось. Стоял на коленях, тряся, пытался подняться, но не мог.

Двое просто валялись, может оглушенные или мертвые. Не двигались. В момент взрыва они были близко с костром. Пока тратить время на них нет смысла. Последний завалился на столешницу. Ему рассекло голову. Мозги вытекали вместе с кровью.

Точно не жилец.

– Ура! – Раздалось стройное из болота. От края хутора.

Мой отряд торопился вперед, мне на помощь. Занять центральную часть поселка и начать отсюда уже бить всех остальных.

Боевой задор играл в крови. Злость к бандитам переполняла душу. Но, действовать надо холодно и расчетливо. Сейчас здесь прольется много крови. Бахтерец прикроет от легких секущих порезов и выпущенных неумело стрел. Главное, чтобы в меня вплотную из огнестрела не бахнули. Тогда будет плохо.

Рука получше перехватила рукоять сабли.

Я выбрал первую цель.

Крепкий мужик с саблей смотрел на меня, тряс головой. Признаки легкой контузии налицо. Левой рукой тянул из-за пояса дагу. Но, как-то неуверенно, рассеяно. Слишком медленно.

Два шага, удар. Противник попытался отбить его, парировать. Сталь ударилась о сталь, скрежетнула, высекла искры. Клинок, доставшийся мне трофеем от заносчивого нижегородца, отлично показал себя. Легкий, удобный. Провернул его, ударил в руку противнику.

– А… – Застонал тот, но оружие не выпусти.

Отлично. То, что нужно. Да, против доспешных бойцов с такой саблей могут возникнуть проблемы, но здесь большинство – голь перекатная. Железа в таких объемах у них попросту нет. Дойдет дело до сечи с крылатой гусарией, перейду на баторовку. А сейчас…

Я атаковал. Крутанул кисть в последний момент, выполнил финт. Сделал подшаг. Острие вошло в тело, не встретив сопротивления. Толкнул человека, оказавшись рядом. Вырвал оружие из колотой раны резко вверх, рассек при этом грудь.

Он упал. Захрипел.

Но я уже рванулся вперед к столу. Там двое готовились меня встречать во всеоружии. Пока выжившие хоть немного шокированы происходящим дело надо завершать. Чем быстрее, тем проще. Каждый миг – это возможность выйти из состояния шока.

За моей спиной раздались крики, кто-то выбегал из подожженного дома. Черт, быстро они снарядились. Орали что-то бессвязное. Я уловил татарские, неведомые слова. Вот они где. Зараза. Спереди двое бойцов, позади отряд крымчаков – опытных головорезов.

Не думал, что окажусь в кольце врагов так быстро.

А у степняков еще и луки.

Слева в здании, с крыши которого я спрыгнул, ржали лошади. Взрыв и звуки боя, а также пожар пугали их. Пламя разгоралось. Дыма становилось больше, и животные паниковали все сильнее.

Рывком обогнул стол.

Мимо просвистела стрела. Черт! совсем нехорошо.

На меня почти сразу кинулся вооруженный прямым простым палашом и тесаком мужик. Достаточно хорошо одетый для местной братии. Помимо рубахи и портов на нем был потертый кафтан, добрая шапка с меховой опушкой и жилет, служащий и для некоей защиты и как душегрейка.

Он атаковал бесхитростно. Стиль напомнил мне манеру боя Григория. Рубанул, целясь сверху мне в правую щеку. Неумело, но быстро, наотмашь, вкладывая в хлесткий удар все. Польская выучка. Литвин? Или просто воевал с ними где-то на западе, поднаторел. Перенял привычку так биться.

Я отпрянул, пропустил клинок мимо. Подловил его руку и резанул снизу вверх. Начал уходить влево, пока он по инерции продвигался мимо меня справа. Точь-в-точь как у церкви с Григорием. Только там я остановился. А сейчас… Нет.

Разбойник вложил слишком много сил в удар, сбился, не успел выровняться. Повредив ему руку, мне удалось протянуть клинком через грудь. Затем молниеносно вышел сбоку, резко развернул направление движения сабли, ударил по спине.

Клинок рассек одежду. Кожаная на меху жилетка не спасла. Сталь погрузилась в плоть. Бандит рухнул, застонал, скорчился от боли.

Передо мной оказался еще один. Он торопился на помощь товарищу, но не успел. Слишком быстро я разделался с ним. Пара мгновений и мы встали друг против друга один на один.

Рожа перекошена страхом, в глазах паника. Но драться готов.

За его спиной ко мне сторону стремились служилые люди. Ефим вел шестерых с аркебузами наперевес. Вряд ли они успели их перезарядить, хотя какое-то время у них все же было. Но оружие достаточно увесисто. Можно прикладом нормально работать.

А чтобы оглушать, выводить из строя запаниковавших, валяющихся, удирающих – это даже лучше, чем сабля. Больше пленных, меньше крови и трупов.

– Vivere militare est!

Что значит «Жить – значит бороться» – выкрикнул я и добавил громкое:

– Бу!

Мужик замешкался, дернулся, не понимая, что происходит. Я сделал отвлекающий финт, размахивая перед ним саблей. Один из подоспевших бойцов понял все верно и уверенно приложил его прикладом по голове со спины.

Тот как стоял, так рухнул, выронив оружие и закатив глаза.

Вновь свистнула стрела. Пролетела мимо меня, и пришедший на помощь боец замер, схватился за лицо. Древко торчало из глазницы.

Черт! Татары оказались отличными стрелками. Попасть в такой суете в голову, это надо постараться. Или повезло? Я дернулся, уходя в сторону. Что-то ударило слева в плечо, скользнуло по кольцам кольчуги.

Развернулся. Пятеро татар стояли у горящего дома. На головах меховые шапки. Кожаные, толстые, хорошо простеганные тегиляи накинуты на голое тело, перепоясаны. Все в нижних штанах и без сапог. Да, они отдыхали, но все вышли сражаться. Даже раненные не решились отступать и бежать через болото.

Эти точно слаженный отряд. Опасные парни.

За их спинами из второй двери горящего дома выбралось еще четверо вооруженных кто саблями, кто копьями мужиков. Эти смотрелись проще. Не так опасно. От шалашей, что теперь были от меня по правую руку, в тенях тоже двигались люди. Кто-то убегал, но человек восемь, может десть, были готовы сражаться. Крались, пригибаясь к земле, прятались во тьме. То были неопытные воины, скорее только-только сбежавшие с земли крестьяне. В руках короткие копья или что-то такое, похожее на них, древковое. Ночью и суматохе не разобрать.

– У-рус! – Крупный татарин показал на меня саблей. – Я вырвать твое черное сердце и съесть его.

Он засмеялся.

Отлично. Понятно теперь, кто у них главный. Этого надо брать живым, но по-русски умеет говорить. Толмачом будет. Не захочет волей, есть методы, как можно заставить кого угодно делать то, что нужно. А переводчик с татарского на мой родной ох как пригодится.

– Иди сюда, сын шакала. – Усмехнулся я. – Вот он я.

За моей спиной собрались служилые люди. Ефим и еще пятеро. Я не смотрел на них, но чувствовал, что подмога здесь и сейчас дело повернется в нашу пользу. Второй отряд во главе с Григориев оказался правее.

И тут слева началось движение. У того здания, что больше напоминало избушку Бабы Яги, распахнулась дверь. Наружу на ступени вырвалась женщина.

Маришка! Это было понятно сразу.

Все застыли, воззрились на нее. Казалось, битва, на миг приостановившаяся вот-вот разгорится вновь, но явление новой силы сыграло свою роль. Время замерло на несколько мгновений.

Ведьма выглядела устрашающе и дико.

Всклокоченные, перепутанные волосы – один большой сплошной колтун. В него вплетены косточки, палочки и даже шишки. Платье яркое, собранное из десятков кусков иных, сшитых друг с другом тряпок. В свете занимающихся вокруг пожаров я видел на ней белый, красный, черный цвета, перемежающиеся с серым и зеленым. Ноги босые, торчат по колено. По меркам этого времени – бесстыдно. Руки дергаются как-то неестественно, ломаются. Сама тоже словно танцует.

– У! – Выгнулась она всем телом и завыла волком.

Истошно начала хрюкать, переходя на протяжный крик:

– К черту! К черту! Прокляну! Кто пришел с огнем, того в пекло утяну!

Не очень складно у тебя выходит. Но да, признаю, за атмосферный выход – зачет. Только вот не чувствую я чертей, не ощущаю, что гореть начинаю в геенне огненной. Выдумки это все, театр сплошной. Постановка и подстава. Никакая ты не колдунья, а сбрендившая несчастная девка, которую используют в своих целях.

– Маришка! – Заголосила воодушевленная разбойничья рать. – Атаманша с нами!

Следом за сумасшедшей бабой вылетело из избы два одетых в меха чуда-юда. Знакомые мне парни – ряженые черти. Одного такого – татарина, я уже бивал в Чертовицком. Эти, правда, выглядели более атмосферными. Способствовало окружение – пожар вокруг, крики, стоны умирающих. Самое место для нечистой силы.

Лохматые костюмы, маски, рога на башке, торчащие из шерстяных шапок. Кровавые потеки на шкурах. Копыта, свиные пятачки, уши – болтаются на веревке, перекинутой через шею. В руках длинные, устрашающие тесаки. Два брата – черта.

Неужели они спят так, или одеться так шустро успели?

– Маришка!

В этот момент два татарина вновь вскинули луки. Засвистели стрелы. Враг воспользовался мгновением заминки. Атаковал.

– Вперед! – Заорал я. – Бей! Не ведьма она никакая. Братцы!

– Буду кругом танцевать! Пламя ярко разжигать! – Пританцовывая, Маришка спрыгнула с крыльца. Припала к земле, как дикий зверь. Опять завыла.