Текст книги "Патриот. Смута (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

На старости лет, после того как на пенсию вышел, увлекся я фехтованием. Коллекция небольшая была – скьявона черногорская, сабля кирасирская – русская, польская карабела и венец всего – шашка от отца, доставшаяся по наследству.

Всем этим я хорошо умел пользоваться. Хотя хорошо, не совсем верное слово. Отлично умел. И в теории, и в практике разбирался.

Пришло время сабли. Взялся за рукоятку, вздохнул, наконец-то вытащил клинок из ножен на свет божий. Вышел хорошо, легко. Взвесил в руке. Тяжела зараза!

Красивая, польская «баторовка» из необычных версий с развитой гардой. Сделана хорошо, качественно. Заточка последней трети двусторонняя, выведенная, считай, в бритву идет по основной кромке на спад к рукояти. Перекрестье – пара вензелей, для пущей защиты кисти. Изгиб приемлем. Баланс прилично смещен от эфеса вверх – не нравится, лезвие имеет утолщение и расширение, елмань – это тоже непривычно. Таким оружием стальной доспех прорубать можно, а для боя с бездоспешными – маневра мало.

Я крутанул в руке, провернул в локте, махнул два хлестких удара кистью.

Тяжело. Работать можно, к тому же рука этого тела худо-бедно умела пользоваться оружием. Но, лучше бы добыть что-то полегче. Точно!

Из-за угла вывернул Ванька. Он нес мне еду, а на плече его висел серый потертый кафтан. Вспомнил. Такой был вчера на одном из казаков. Трофей, как никак. Главное, чтобы от прошлого хозяина мне никаких зверей не перешло.

– Хозяин, все нашел. Одежда над дымом висела ночь, если там кто еще был, весь издох. – Улыбнулся он. – Я почистил, потряс, святой водой окропил.

Чего? Водой святой, это ты переборщил, конечно. Хотя казаков-то повесили, может, так и лучше.

– Молодец Ванька. – Я принял все, сел на завалинку. – Вопрос у меня к тебе первый.

– Да, хозяин, чего изволите?

– Казаков повесили?

– Да, хозяин, болтаются тати. – Он улыбнулся. – Так, им и надо, иродам.

– Ты чужой смерти не радуйся. – Пришлось его одернуть. – Друзья, враги, смеяться над убитыми дело последнее.

Он икнул, кивнул. Сделал серьезное выражение лица.

– Дворяне собираются в дорогу?

– Вроде да. Они там что-то решали, потом разошлись, хозяин. Двое у храма остались. Сторожат.

– Ясно, теперь важный вопрос. Ты вчера стрелял или я?

– Так я это… – Он замялся. – Вы же спешились, к ним пошли, ну а я…

Так, парень, я бывший, совсем глупый был. Совсем дурной, но ты-то?

– Я в воздух пальнул, потом…

– В воздух?

Ох Ванька, Ванька…

– Так это, приказа-то не было, хозяин. Я как-то подумал, разбегутся они. Утекут.

– Следующий раз, если такая ситуация будет, стреляй в цель. – Я посмотрел ему в глаза. – Понял?

– Угу. Хозяин, я раньше спрашивал, вы говорили, что негоже слуге с оружием. Что на крайний момент. Порох и пули – денег стоят. Что сломаю.

Какой идиот… Мне все меньше верилось, что такой человек, как прошлый я, мог вообще как-то дожить до такого возраста в такое время. Это же надо…

– Так, Ваня, запоминай. – Говорить пришлось медленно, с толком с расстановкой. – Если видишь, что дело плохо, что мне опасность угрожает или тебе или тем, кого мы считаем своими. Друзьями, товарищами, соратниками. Если оружие под рукой, то бери что нужно. Это раз.

Он кивнул.

– А теперь два. Я после того, как по голове получил, умный стал. Откровение мне было. Как ангел снизошел.

Как еще человеку смутного времени объяснить, что знал ты одного, а теперь он совсем иной? Только через религиозную идею, иначе никак. Вот я и пробовал внушить этому парню, что все со мной хорошо.

Ванька аж затрясся весь, глаза опять как блюдца, так и вывалятся они у него, если все время пялиться будет.

– Так вот. Я теперь умнее стал. Мы с тобой дело важное делаем. Государственной важности. Ты меня во всем слушай, со мной не пропадешь. – Я улыбнулся ему, хлопнул по плечу. – В пол кланяться переставай, в ноги бросаться тоже. Приказы исполняй, это требую. Беспрекословно. А в остальном видишь, чего, примечаешь, слышишь, думаешь. Говори по делу.

Парень закивал. На лице его формировалась задумчивая гримаса.

– Понял. Это хорошо. Еще одно поручение будет. Саблю мне того казака раздобудь. Поешь сам. Потом местных людей служилых дождемся и в путь.

– В Воронеж?

– Да, туда. И там, ухо востро. Здесь нас, людей московских, не жалуют, заговор там может быть. Едем неприметно. Не болтай, слушай больше. Чуть что недоброе заметишь, говори мне.

– Все понял, Хозяин.

– Дуй за саблей.

Ванька опять умчался, а я накинулся на еду. Каша пшенная имела нейтральный вкус с приятным масляным послевкусием на языке. Чувствовалось в ней сладость и небольшая кислинка – яблок добавили. Хлеб был все тот же, что и вчера – ржаной. А еще молоко. Ох, братцы, это нечто. Коровье, чуть сладкое, достаточно жирное. Душа моя пошла в пляс от такого завтрака.

Поел, привел себя в порядок. Вернулся Ванька, весь какой-то напряженный. Но саблю притащил.

– Чего стряслось?

– Да, подьячий Яков вопросов много задавал. Зачем сабля вам, хозяин, да отчего. Ворчал, давать не хотел. Еле убедил его.

– Понятно. – Сабля денег стоит, конечно, ее отдавать служилый человек желания не имел никакого. Ей же вооружить человека можно. А это уже плюс к защите поселка.

Оружие перекочевало в мои руки. Вынул из ножен, простых, дешевых, потертых. Глянул на ковку, ну… Здесь все хуже, сильно хуже. Заточка не до бритвы на кончике, сама в деле бывала, зазубрины присутствуют. Пользовались не бережно и не очень умело.

Моя стоит как десяток таких, если… не сотня.

Но, чисто по тактико-техническим характеристикам – вес, баланс, как в руке сидит, эта мне привычнее.

– А деньги у нас есть, Ванька? Якову за нее заплатить бы, чтобы обиды не было у доброго человека.

Я крутанул оружием, сделал пару финтов. Выдал легкую версию фланкировки. Нормально, годно. Этой работать приятнее. Слуга только рот открыл, ничего не сказал.

– Ты лучше нам покажи, рубку московскую. – Я услышал слова Федора. Развернулся.

Три моих знакомых дворянина стояли у угла трапезной, смотрели на меня.

– Не откажи, боярин. – Ухмыльнулся Григорий. – Раз на раз, без крови.

Отчего же мне отказывать хорошему человеку, предлагающему тренировочный бой. Я встал в позицию.

– Готов.

Глава 9

Судя по лицам, ничего плохого эти люди не задумали. Троица уважаемых в селе людей пришла посмотреть на мои сборы, поговорить, а, увидев, что я здесь с саблей упражняюсь – показать удаль свою.

Правда, похвастаться мог только Григорий. Яков выглядел слишком изможденным, болезненным, а Федор держал левую руку на перевязи. Невелика беда, но от фехтования и рана разойтись может, и реакция нарушена.

Не до тренировок.

– Подходи. – Сказал я спокойно.

Лошади были чуть сзади, метров семь. Ванька, севший на завалинку, уставился на меня.

– Хитро. – Проворчал Григорий, вытащил свою саблю.

У него было что-то наподобие казацкой – тоже легкая, быстрая, чуть длиннее моей, а значит, достать меня проще, но и баланс чуть к лезвию. Для рубки с коня так-то лучше, а для пешего боя – быстрее устанешь.

Он двинулся на меня, даже не думая о каких-то позициях. Что за ерунда? Мы фехтовать собирается или что.

Когда между нами осталось каких-то пара метров, он резко рванул вперед и ударил сверху, целя в левую щеку. Орудовал не кистью, а локтем и плечом. Неуклюже, медленно. Это ты меня так щадишь? Специально темп выбрал такой для тренировки.

Я спокойно отразил атаку квартой, встретил у перекрестья, спустил по лезвию. Корпусом чуть сместился вправо, пропуская противника вперед. Кисть провернулась, и моя сабля понеслась на противника, целясь в атакующую руку.

Миг и с трудом остановил лезвие у его предплечья. Еще немного и посек.

Что за ерунда?

Он смотрел на меня с удивлением. Отступил. Сабля впереди, сам стоит как-то не так. Напряженно. Вроде в стойке, но вес распределен плохо, ноги не смогут же действовать в такт.

Обманка?

Моя рука вернулась в исходную позицию. Ноги сделали резкий подшаг – одна за другой, быстро, плавно. И я, занося руку для удара сверху в левое плечо, крутанул финт. Провернул кистью рукоять и клинок полетел снизу в левое бедро Григория.

Его рука метнулась навстречу моему ложному выпаду. Ушла сильно выше, чем нужно для защиты. Не успела вниз, не могла успеть. Она даже от основного удара не факт, что смогла бы защитить, приходилось бы корпусом работать.

Да, это не базовый прием, но вполне простой. Как ты его не распознал?

Вновь мне стоило усилий затормозить клинок у его ноги. Шлепнуть по бедру плашмя, опуская сталь.

Шаг назад, снова в позиции.

– Ты как это делаешь? – В глазах Григория я видел непонимание.

Он был спокоен, холоден, но выглядел удивленным и запутавшимся.

– Так, все просто же. Базовые защиты, атаки, работа кистью.

И тут до меня начало доходить…

Он вновь попытался атаковать. Замахнулся саблей, что есть сил, целился сверху. Это уже не походило на тренировку. Пробить защиту силой – весьма глупо. Меня таким не возьмешь в бою один на один. Корпус резко ушел влево, а рука выставила клинок в верхнюю октаву.

Сильный, топорный удар был компенсирован, сталь скрежетнула о сталь. Мой противник продвинулся вперед, чуть не упал и на бесконечно длинные пару секунд остался вообще беззащитным.

Будь это настоящий бой, я бы ему и голову срубить успел, и по заду плашмя надавать. А если добавить еще мои познания в рукопашном бое, он бы уже валялся в грязи, получив подножку, а следом мой сапог ломал ему нос.

Но, мы же тренируемся, и я просто отступил, вновь становясь в стойку.

– Какой дурак послал против тебя троих казаков. – Григорий опустил саблю. – Как ты это делаешь?

Их здесь не учили искусству фехтования. Оно до России не дошло и еще долго, очень долго не будет доходить в каком-то познавательном массовом моменте. Испания, Италия, Франция. Даже в Польше письменные учебники фехтования появятся очень и очень нескоро.

У нас с этим, как я сейчас понимал, все было чисто по наитию.

В бою, когда можно и нужно использовать местность, бить в спины отвлекшихся врагов, рубиться на скаку в седле или орудовать в строю – таких навыков достаточно. Очень часто решает случай. Опытный саблист может распластаться, поскользнувшись на мокрой траве, или получить стрелу в глаз. Быть заколотым копьем без возможности маневра в рукопашной свалке.

От этого мастерство фехтования не спасает, но в дуэли…

Оказалось, я, имея отличные познания в сабельном фехтовании, здесь дрался на уровне мастера. Отлично, приму к сведению.

– Ну что? – Яков улыбался. – Говорил тебе, что он хорош.

– У вас в Москве все такие? – Григорий опустил клинок, покачал головой. – Я даже не понял, как и что ты делаешь. Уже раза три помер бы.

То, что каждая моя атака привела бы к его смерти, он был прав.

– Учили меня. – Ответил кратко. – Не думал, что настолько хорошо. Видимо, с лучшими бился.

– Не каждый московит так может! – Рассмеялся мой бывший противник. – Други. Он один такой.

Федор стоял, смотрел на меня. Я видел, что злится. Не нравился я ему. Он здесь был на хорошем счету, отважный воин, лихой, опытный, а здесь приехал – какой-то «городской» и лучше во всем. Знакомо.

– Ладно, подурачились, хватит. – Яков вмиг стал серьезен. – Говорить будем.

Я вогнал саблю в ножны, и мы с Григорием подошли. Встали вчетвером у трапезной. Людей вокруг не было. Все по своим делам после службы и казни разошлись. В огородах начиналась возня. У всех были какие-то свои дела. Слышалось похрюкивание свиней, кудахтанье кур.

Мальчишки поодаль палками дрались. Следили за нами и решили повторить?

– Когда едем? – Задал вопрос сразу в лоб

– Сейчас собираемся и в путь. Здесь дело иное, раз ты московит и про татар знаешь и дрался с ними, на четверых решать будем. Промеж нас, получается.

Выходит, вы меня уже себе равным считаете. В свой круг впускаете. Доверие я заслужил – отлично.

– Я мыслю так. – Яков кашлянул, прочистил горло. – Татары скоро сюда пожалуют. Письма твои, дело одно, но ночная эта вылазка да истории про колдовской этот, Маришки хутор или корчму… Все к одному.

– Думаю да. Что сделать можно, что сам думаешь?

– Так я о том. Нас здесь трое, да еще семь человек менее опытных…

М-да, видел я ваш опыт. Воевать вы, конечно, сможете. Но не то чтобы на хорошо и отлично. Да и снаряжение у вас, сам же говорил – сабли и луки. Доспехов нет.

Подьячий продолжил после паузы.

– Итак, десять нас. Еще человек десять мужиков, крестьян показачить можем, вооружить. Дело только это непростое, сев же. Дожди зарядили, а надо уже. Земля томится. Скоро сроки все выйдут. – Он вздохнул, а я внимательно слушал.

– Не томи Яков, давай по существу. О чем мы говорили-то, поведай московиту. – Не выдержал Федор.

– В общем так. С тобой я могу отправить двоих. Григорий – Названный кивнул, показывая, что это он. – И Пантелей.

Этого я не знал, ну да ничего – познакомимся.

– Понял. Ну, двое, хорошо, мне бы и одного проводника хватило бы. Дорогу показать, да с проходом в город помочь. Вы все же здесь люди местные, вас знают.

Понимаю тебя, подьячий. Вот прямо вообще понимаю. Землю тебе свою защитить надо, а не в Воронеж ехать и мои дела решать. Помогаешь и на том спасибо.

– Двух пошлю. Дело какое. Раз татары… Я мыслю так. Федор, он под началом Ляпуновых воевал. Дело было. Так, я его думаю на север слать. Вначале в Елец. Там с Воеводой говорить, потом дальше, может, в саму Рязань. С письмами. На поклон.

Идея звать на помощь иные русские силы и города мне нравилась. Без этого можем не устоять. Пока не ясно, сколько сил тут, сколько поднять можем в ружье… Или, здесь по-иному говорят – на коня посадить?

– Поедет не один, еще кого с ним пошлю. Это решим. – Продолжал Яков. – Остается нас шестеро. Еще двоих пошлю по слободам. Чертовицкий стан поднимем. А из поселков гонцов в иные станы направят по просьбе моей. Там люди тоже смышленые. Как про Татар услышат, вмиг суетится начнут.

Ситуация мне нравилась все больше. Подьячий решил собирать людей, готовиться, что-то делать. Это всяко лучше бездействия.

– Ну а что от меня требуется? Яков, я же и так думал воронежских людей поднимать на Колдуновку.

– От тебя, московит, требуется все это в Воронеж передать и там людей поднять. Все так. Григорий поможет. У него какой-никакой авторитет подьячего Поместного приказа имеется. Два голоса больше одного, знамо дело.

– Как думаешь, сколько соберешь? – Вопрос ставил в лоб.

Яков почесал затылок. Вздохнул.

– Сложно, московит. Тут же дело какое. Многие местные где-то уже воюют, это раз. Второе. Кто остался – может, как я, хворый. – Кашель пробил его. – Кха… Это два. Третье, кони. Без коня, что сабля есть, что ее нет. Только в посошную рать, землю копать. Или в стрельцы и за стены. Но, кто же тебе аркебузу-то даст?

Я слушал, не перебивал. Он вздохнул, почесал затылок. Задумался.

– Мыслю так, человек двадцать конно с каждого стана должно собраться. Может, сотню всего наберем, если бог даст.

Сотня! Это же капля в море. Понимаю, почему ты хочешь Федора на север посылать. Ох как понимаю. Ваш мобилизационный потенциал просто утонет, когда сюда тысячи крымчаков придут. Что с сотней делать? Была бы она хотя бы доспешная, тренированная, слаженная. Можно думать. А сто дворян, пускай даже как самый их лихой Федор – это, очень мало.

– Сотня, это все? – Злость закипала в душе. Нужен какой-то план. Что-то, что поможет взять верх не числом, а каким-то невероятным умением.

– Это, если придут. Конно и оружно. Доспехов у нас здесь уже нет ни у кого. Может, еще пешком кто явится. Так то, посошной рати мы набрать можем через недели две, три, раз в семь больше. Толку только от них, против татар. – Яков хмыкнул. – В поле выставлять, чтобы далеко не ходили. Этих в полон возьмут и обратно в Крым.

Он злобно сплюнул.

Да, дела, сотней с крымчаками не навоюешь. Их то, как тот татарин говорил – тьма. Тысяча и не одна. Сотней мы только один притон этот Маришкин разобьем. А дальше что?

Думай, голова она на то и есть.

– В Воронеже сколько людей?

– Служилых? Ну… – Яков задумался. – Пол тысячи будет. Многие вернулись, но, из них, если бог даст, только половина куда пойдет и то… Это при невероятном везении. Коней мало.

– Триста…

М-да, дела. Мобильного отряда собирается три сотни против как минимум нескольких тысяч. Причем татары – всадники опытные. Лошади у них, скорее всего, лучше русских. Да и заводные должны быть. Они могут и без обозов идти. Все свое на себе тащить – быстро, удобно, надежно. Ограбил и с обозами уже ушел в Поле.

Думай, Игорь!

– Тогда выход один. Здесь укрепляемся, а Елец, Рязань и казаков с Дона, зовем помогать.

– С Доном может не выйти. – Яков покачал головой. – Донцы люди лихие, ненадежные. Так-то да, вроде свои, но… Столько их по земле мотается, уже и неясно, сколько там на Дону сидит.

– Ты говорил атаман у них там, ммм…

– Иван Чершенский, да, силы собирает. Пробовать-то можно.

– Надо.

– Ладно, московит, мы друг друга поняли. – Яков протянул руку. – Я людей соберу, сколько смогу приведу.

Я ответил на рукопожатие, спросил.

– Времени сколько тебе нужно?

– День, два мои люди по деревням поедут. День, два от них в другие станы. Пока туда, пока сюда. Дней пять, может семь чтобы часть собрать, полсотни. Больше, дней десять. Здесь собирать будем, место хорошее и дней через семь-десять либо здесь, либо в Воронеже жди нас.

– А что Рязань?

Я продолжал думать, считать, прикидывать. Пока получалось, что весь ужас ситуации с татарами ложится на наши плечи.

– Это дело небыстрое. До Ельца, считай, сотня верст. Если коней гнать… Где их только взять-то, коней этих?

Так. Своего скакуна я вам, конечно, не отдам. Но вьючную лошадь, вполне. Часть имущества разделим, часть оставлю здесь. Лишнего мне не надо. Один переход до города дополнительную нагрузку мой конь выдержать должен.

– Свою отдам, вьючную. Для дела.

Федор уставился на меня, с некоторым удивлением и уважением.

– Щедр ты, боярин.

– И кафтан свой один, отдам. Мне два без надобности, только это, порвал я его, не обессудь. Продашь, если надо будет.

– Да ты нас балуешь, боярин.

– Это для дела. Сейчас еще гляну, чего ненужного есть. Оставлю здесь при храме. Будет возможность и нужда, заберу. А не будет, здесь сгодится.

– Спасибо, Игорь Васильевич. От души.

– Получается, если с заводной лошадью. – Яков начал прикидывать по новый. – Три дня. Может, даже два. Это прямо быстро. Там день, может, два, если к воеводе сразу не удастся пробиться. Мало ли что там. Тут каждый день новая беда.

– Если там не удастся силы собрать, то до Рязани?

– До нее, если память не изменяет, верст триста с гаком. Это дней десять от Ельца. Если кони выдержат. Можно пробовать быстрее, но пасть могут.

Две недели, в лучшем случае. Вот тебе и прелести современной для меня связи. По телефону набрал, сообщил, приказ отдал. Люди действуют. А здесь, чтобы сообщить о беде нависшей над страной, нужно две недели в пути провести. И это еще не до Москвы. А только до Рязани.

– А иначе никак?

– А как? – В голосе Якова я услышал удивление.

– Слышал я про голубей.

– Это что-то чудное, новое. – Хмыкнул подьячий. – Кто птицу слушать будет? Чего она, куда донесет.

Я пожал плечами.

– Можно по воде, но времени столько же уйдет.

– Беда.

– Одна надежда на Елец.

– Ладно, работаем как есть. – Я был полон решимости. – Федор в Елец, оттуда помощь просить будет. Я в Воронеж. Сотни три соберем, там видно будет. Надо будет, на Дон пойду.

– Может татары малыми отрядами к нам придут. – В словах Якова энтузиазма я не слышал, но надежда была. – Они обычно по шляхам, мимо нас ходят.

– Может, но от этого не легче. Они же грабить будут все и всех. В полон брать. Остановить их нужно здесь. Как? Придумаем.

Мы распрощались не надолго.

Я развернулся, подошел к Ваньке, который грелся на солнышке. День сегодня был хороший, распогодилось, туч нет. Подсохнет, грязь сойдет и завтра, если такая же погода будет, уверен, всем селом пойдут люди на сев.

– Ванька. Лошадь вьючную освободить надо.

– Да вы что, хозяин, как же так-то.

– Для дела надо. Кафтан мой, рваный, Федору отдай и лошадь тоже.

– Не пойму я ничего. – Парень чуть не плакал. – То вы как лютый зверь воюете, казаков бьете, ночью лазите. И на саблях, эко вы этого служилого дворянина. Раз, раз, я же смотрел…

– Не бубни, лошадь, освобождай.

Я понял, что заболтать меня слуга решил, чушью какой-то своей, вывалить информацию. Решил, что это поможет отговорить меня от серьезных действий.

– Вещи грузи так, чтобы пистолеты твой и мои, видны не были, прикрой их чем-то. Сумками иными. Ненужное все, что нам в походе не пригодится, в храм. И, как сказал, кафтан рваный и лошадь, Федору. Приказ такой. Ясно.

– Да как же.

– Вот так. Татары идут. Людей предупредить надо!

– Татары…

Глаза парня округлились, и тут я понял, что он же в церкви не был, про все, там сказанное не в курсе. Видел, что трех казаков казнили и все. Они на нас вчера напали, зато и богу душу отдали. А куда я ночью бегал, что делал, я же ему тоже не сказал. Вот и накрыло парня страхом. С опозданием.

– Татары… – повторил он с ужасом.

– Да уймись ты. Войско соберем, бой им дадим. – Попытался его подбодрить – Лошадь нужна. Подмогу звать из Ельца. Слышишь меня?

– Да. Хозяин, я сейчас, все мигом сделаю.

Парень на удивление шустро начал копаться в своих вещах, откладывая что-то ненужное, потом добрался до моих. Как итог, пока Григорий и Пантелей собирались, мы вдвоем с Ванькой разгрузили вьючную лошадь, часть имущества, отложив для храма, а часть распределили на две наши, оставшиеся.

Вернулся Федор. Вел своего скакуна, с ним был еще один конный служилый человек.

– А как вы вдвоем, на трех?

– Один решил ехать, раз ты, боярин, мне коня своего доверяешь. – Лицо его было серьезным. – Одному быстрее. Через Карачунский монастырь пойду. Как раз там станичникам письмо от Якова отдам. А это, он чуть со мной, а потом я на север, а он на закат в Ямное село. А потом к Борщовскому стану.

Я протянул ему руку. Этот человек все больше мне нравился. Простой мужик, на которых земля русская держится.

Он ответил крепким рукопожатием.

– С раной-то сладишь?

– Да, и не в таких делах бывал. Стрела, это ерунда. – Он помедлил, потом добавил. – Знаешь, не думал я, московит, что должен такому, как ты буду. За помощь против татей, за коня, за кафтан с барского плеча.

– Служба. – Проговорил я. – Федор, ты только дело свое исполни. Важное оно. Жизненно важное для нас.

– Земля-то наша. Умру, но сделаю. – Он наконец-то улыбнулся. – Боярин.

Иного я от такого, как он не ждал.

Федор забрал коня, кафтан мой припрятал и был таков.

По моим подсчетам где-то через час явились Григорий и Пантелей. Мужик был заросший, крепкий, одет в простенький грязно-зеленого цвета кафтан. Сабля, лук-саадак, все как у всех. Я тоже облачился попроще. Ценное оружие постарался максимально спрятать. Шапку дорогую тоже решил снять.

Конь только меня выдавал, но с ним я расставаться не решился. Эта животина стоит столько, что я, пожалуй, дом смогу себе купить неплохой. Может, не в Москве, но здесь уж точно.

Так, вчетвером, конно мы выдвинулись по тропе на юг, к Воронежу. Шли споро, коней погоняли не сильно, но двигались быстрее пешехода. Поначалу между распаханными участками изредка встречались куски леса. Это земля была возделываемая крестьянами, жившими в Чертовицком. Но потом, как обрубило. Луга и все больше и гуще – лес. Дороги, как таковой не было. Тропами мы двигались, держась пока русла реки. По холмистой, прибрежной местности двигались. Местами путь вообще исчезал из виду, приходилось пробираться по высокой траве.

Солнце всходило все выше, припекало сильнее, день обещал быть знойным, по-настоящему летним.

– Первый день такой, жаркий. Удача будет. – Григорий улыбнулся, побуждая коня двигаться чуть в горку.

Чем дальше мы шли на юг, тем более лесистой становилась местность.

Коней мы не торопили. По словам Якова, проводившего нас из Чертовицка до околицы, до Воронежа двадцать верст, по прямой. Как мы идем, несколько больше. Значит, к вечеру мы должны добраться туда без каких-то проблем и перенапряжения лошадей.

Места я узнавал. По косвенным признакам и изгибам реки Воронеж. В душе рождались теплые эмоции от понимания того, что еду я по земле, на которой прожил десятки лет. Да, в ином времени, но все же. Наблюдать за тем, что и как здесь существует сейчас в начале семнадцатого века невероятно интересно.

В районе полудня тропа, по которой мы шли, практически исчезла. Путь вел нас на подъем. Лес становился гуще, и мы стали забирать вправо, уходя о треки. Ее и так за деревьями было уже почти не разобрать. а так мы уходили от нее дальше и дальше.

Людей на ней, за полдня мы заметили всего один раз. Маленькая рыбацкая лодка покачивалась в камышах на другой стороне. Да и то, не приметили бы, если бы не шли в тот момент по краю луга.

Ни души.

И тут я смотря по сторонам, остановился.

Ветки сломаны, прилично так, как будто прошел не один зверь, а несколько. И следы копыт. Стадо лосей? Сомнительно.

– Господа. – Проговорил я, указывая на находку.

Спешился, подошел, присел. Следы не просто копыт, а подкованных лошадей. Здесь были люди. Шли откуда-то с запада на восток к реке Воронеж. Лошади ступали тяжело, нагружены были прилично или под седоками.