Текст книги "Город Атлантов (СИ)"

Автор книги: Евгений Аллард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц)

– Не совсем, миссис Райзен. Вначале пришлось пройти некоторые формальности. В результате я лишился нескольких зубов, мне переломали все ребра, сломали руку, отбили почки. А так, все замечательно.

– Ты сам во всем виноват, – коротко бросила она.

Фрэнк усмехнулся. Вместо извинений, она демонстрировала злорадство.

– Я знаю, что виноват. Главная моя ошибка, я не родился главой города, Аланом Райзеном. Денежным мешком бездонной глубины. Кто я по сравнению с ним?

Она зло усмехнулась.

– Ты считаешь, я вышла за него из-за денег?

– Нет. Конечно, нет. Ты вышла за него, потому что он – потрясающий мужчина и любовник.

– Неужели ты считаешь, что ты мог быть для меня лучше любовником, чем он? Ты, Эдвард? У тебя действительно что-то с головой, – с откровенной издёвкой воскликнула она.

И громко, обидно расхохоталась, запрокинув голову назад.

Лучше бы она съездила ему по физиономии. Такого унижения Фрэнк снести был не в состоянии. Он схватил её в охапку, прижал к поверхности дивана, резким движением стащил лиф, начал жадно целовать губы, лицо, шею, обнажённые груди. Его рука скользнула под платье, не найдя никакой преграды. Камилла не носила белья. Она вздрогнула, когда его сильные пальцы проникли внутрь её тела, и бесцеремонно, грубо стали ласкать сразу в двух местах. Он ждал, что она начнёт вырываться, звать на помощь, но она быстро ослабела, отдавшись напору. Он нетерпеливо задрал подол её роскошного платья, которое жалобно затрещало по швам. Потянулся расстегнуть брюки, их руки встретились, словно она в нетерпении хотела сделать это сама.

Фрэнк адским усилием воли прервался, услышав чей-то сдержанный кашель. Рядом стоял Роджер с совершено бесстрастным выражением лица. Только прищуренные глаза выдавали его чувства. Фрэнк перевёл глаза на Камиллу. Она смотрела на него не со страхом или отвращением, а с удивлением. Медленно поднялась, оправила помятое, порванное платье и ушла. Не убежала, не дала пощёчины. Просто ушла, во всем её облике ощущалось недоумение. Проводив её взглядом, Роджер присел рядом с Фрэнком. Помолчав, холодно проронил:

– Что с вами случилось? Вы больше не в состоянии контролировать себя и держать штаны застёгнутыми? Куда вы торопитесь? На виселицу? Хорошо, это ваше дело. Но вы подставляете меня.

– Роджер, вы не заметили, мне уже не пять лет и я могу решать сам, что делать, – проворчал Фрэнк, вытирая пальцы платком. – Она пришла сама и стала меня провоцировать.

– Да и как же?

– Сказала, что я – импотент и расхохоталась мне в лицо.

– Не думаю, что Камилла имела в виду это.

Фрэнк поднял на него глаза, изучая выражение лица Роджера.

– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Но, если мистер Райзен захочет меня кастрировать за изнасилование его жены, вы-то тут при чем, Роджер?

– Изнасилование? – к своему удивлению, Фрэнк ощутил откровенную насмешку в голосе Роджера. – Она была бы счастлива, если бы Эдвард это сделал.

– Роджер, если вы мне не скажите сейчас же, в чем дело! То я не знаю, что я сделаю!

Роджер помолчал, достал портсигар, закурил.

– Знаете, дорогой друг, я думаю, вам будет неприятно узнать то, что я сообщу. Наверно, очень неприятно. Я хотел сказать вам это раньше, чтобы вы вели себя иначе. Но потом понял, что это немыслимо.

– Роджер, к чему эти занудные рассуждения? – перебил зло Фрэнк. – Говорите начистоту. Я выдержу, у меня крепкие нервы. А ваши загадки и тайны меня бесят.

– Хорошо. Я скажу вам. Потому что вы ведёте себя в высшей степени неразумно. И все больше подставляете меня под удар. Эдварда не интересовали женщины. Вы понимаете, о чем я? Не интересовали. Он предпочитал мужчин. Он ухаживал за Камиллой, чтобы заполучить наследство её отца. Он сорил деньгами, а я ограничивал его. Кроме того, этот брак придал бы ему респектабельности. Она влюбилась, но накануне свадьбы все-таки узнала правду и разорвала отношения. Сейчас она может понять, что видит перед собой другого человека. И поделится этим откровением с мужем.

– Роджер, почему, черт возьми, вы раньше не сказали об этом! – взорвался Фрэнк.

– А что бы это изменило? Вы – мужчина, настоящий мужчина, не смогли бы играть подобную роль. Никогда. Но я представить не мог, что вы увлечётесь Камиллой. Так сказать, ответите на её страстное желание, которое, думаю, в ней не угасло окончательно.

– Пусть она думает, что Эдварда там вылечили от этого, – проворчал Фрэнк.

– Чепуха. Она не поверит в это. Ваша слишком откровенная мужская любовь и опытность может навести её на определённые мысли. Вы понимаете, о чем я.

Глава 7

Фрэнк услышал в трубке взволнованный голос Берты и нахмурился.

Бросив трубку на рычаг, он выбежал из особняка и, свернув с улицы в переулок, быстро перенёсся через портал в штаб – лабораторию Берты.

– Что случилось, объясните толком? – бросил он нетерпеливо.

– Копы схватили Дока и Майло. Шон и Боб хотели их вытащить с помощью порталов, но Шона схватили, Боб еле успел вырваться, – объяснила срывающимся голосом Берта.

– Они что не взяли документы, что я им сделал?! – возмутился Фрэнк.

– Мы пока этого не знаем, – бросил Боб, молодой парень с тёмными волосами, чью повышенную лохматость компенсировали аккуратно постриженные бакенбарды. – Хотели выдернуть. Но их держат не в камерах, а в зале и там пытают. Они прикованы к стенам, мы не успели ничего сделать! – воскликнул он в отчаянье.

– ОК. Боб, придумаем что-нибудь! – попытался ободрить его Фрэнк.

– А если сделать так, – воскликнул Питер. – Возьмём самое мощное оружие, ворвёмся в участок, перебьём охрану и всех освободим?

– Молодец. Копы вручат тебе медаль супергероя за это. А чтобы она хорошо держалась на твоей шее, выберут верёвочку потолще, – проронил Фрэнк, изобразив жестом, как будто затягивает удавку на шее. – Как ты не понимаешь. Копы ждут именно того, что мы ворвёмся туда, как стадо бизонов, и попадём в вырытую ими «яму».

– А что ты, черт возьми, предлагаешь? Представь, что с ними сделали. Наша трескотня – идиотизм. Может их уже повесили, пока мы треплем языками! – буркнул Боб.

– Я так не думаю. Копы хотят выбить из них всю информацию. Поэтому будут держать как можно дольше.

– Правильно. Они из них «выбивают» показания, а мы сидим в теплом местечке, и ведём душеспасительные беседы.

– Я думаю, Боб, думаю, – Фрэнк нахмурился. – Я не вижу, чтобы кто-то предложил дельное.

– Надо опять организовать портал. Если не получится, сделать ещё раз! И ещё раз! – воскликнул Боб.

– Боб, ну зачем повторять бессмысленную операцию, которая наверняка провалится? – возразил Фрэнк миролюбиво. – Надо придумать что-то другое.

– Надо рискнуть! Не можем же мы здесь сидеть сложа руки и ждать?!

– Боб, заткнись, дай подумать, – буркнул Фрэнк, закрыв лицо руками и погрузившись в свои мысли.

И вздрогнул, услышав озлобленный вопль Боба:

– Ты ничего не сможешь сделать! После того, как погиб Бутч, и ты решил всем заправлять, все пошло наперекосяк, потому что ты – трус и тряпка! Я это всегда знал!

Фрэнк ощутил, как ярость подступает к самому горлу и пытается вырваться наружу, но досчитав до десяти, холодно возразил:

– Боб, я не сам решил. Меня выбрали вы все. Если ты считаешь, что я плохо это делаю, предложи, чтобы выбрали другого. Можешь сам этим заняться. Мне плевать!

– Конечно, тебе всегда было наплевать на нас! – сказал язвительно Боб. – Ты сам-то живёшь прекрасно со своим дядей! Вкусная еда, мягкая постель, красивые девки! А мы тут гниём.

Боб, бросив разъярённый взгляд, развернулся, чтобы выйти из зала, но его остановил голос Фрэнка:

– Подожди, Боб, у меня появилась идея, очень ненадёжная, но другого у нас нет. Я сейчас расскажу, что вам с Бертой надо сделать, и как можно быстрее. От тебя это будет зависеть в первую очередь!

Райзен сидел в своём кабинете, нахмурившись. Утром звонил Каваллини и, не стесняясь в выражениях, громко возмущался. Вначале он не мог понять, чем так взбешён темпераментный артист, тот выкрикивал отдельные слова, совершенно не связанные между собой, соединяя их нецензурными выражениями.

Из этой мешанины звуков Райзен ясно разобрал только одно словосочетание – «Городские новости», и вспомнил, что это газетёнка, которую он не воспринимал всерьёз, ставя её на тот же уровень, что и плохую туалетную бумагу. Владелец Юджин Коллинз влачил жалкое существование и еле сводил концы с концами, в основном существуя за счёт объявлений о продаже и покупке предметов обихода, которые публиковали люди из низших слоёв. В газете появлялись статьи, вызывавшие зачастую смех безграмотностью и совершенно нечитабельным стилем.

Но на этот раз Коллинз опубликовал статью, написанную блестящим языком, она уничтожала Каваллини, и намекала на покровительство Райзена. Автор не оскорблял, а тонко и остроумно высмеивал их вкус, не произнося ни одного прямого обвинения. Райзен не мог придраться ни к одному слову в статье, все находилось в рамках приличий. Он перебрал мысленно всех, кто владел пером, и понял, что стиль не подходит никому.

Автор не просто умел хорошо писать, он прекрасно разбирался в искусстве, находил яркие, удивительно смелые эпитеты. В последней строчке заметки стояло: «продолжение следует», значит, Коллинз предполагал напечатать серию разоблачительных статей. Райзен представил, как будет при этом визжать Каваллини, и поливать грязью всех и вся.

Не дождавшись эффективных мер против оскорбившего его автора, меценат мог сам предпринять какие-нибудь действия, которые привели бы лишь к тому, что авторитет Каваллини и его покровителя упадёт сильнее, поскольку обо всем узнает автор статьи и изложит в подробностях.

Включилась громкая связь, и в кабинет прошёл Стэнвуд, шеф полиции, коренастый, плотный мужчина с широким, высоким лбом, который преобладал над обрюзгшим, оплывшим лицом, с большими мешками под глазами, выдававшими нездоровый образ жизни.

– Как обстоят дела с ликвидацией банды, которая взломала сейф в банке Джордана? – спросил Райзен.

– Мы их пока не нашли, – ответил хмуро Стэнвуд.

– Стэнвуд, вы меня просто удивляете. Сколько человек проживает в Атлант-Сити? Двадцать миллионов, сто миллионов? Или все-таки чуть больше десяти тысяч? И среди них вы не можете найти кучку преступников? Я же не говорю о том, что ваши болваны-полицейские провалили операцию по захвату банды. Хотя вы заверяли меня, что это плёвое дело. Подкупили человека, выслали лучший отряд полицейских, а в итоге мерзавцам все равно удалось сбежать. На что это похоже? На некомпетентность или саботаж?

– Мистер Райзен, мы поймали трёх членов банды, сейчас ведётся их допрос. Через некоторое время мы узнаем от них все, имена, местоположение остальных бандитов, – быстро проговорил Стэнвуд.

– Вот как? Это уже лучше. Надеюсь, что вы не провалите эту операцию, как предыдущую. Я обязательно проконтролирую, – проронил Райзен. – Так, а что вы смогли выяснить по поводу заметки в газете?

Стэнвуд молча положил на стол папку, которую Райзен просмотрел, мрачнея и спросил:

– Я так понимаю. Коллинз не продавал своей квартиры, и не закладывал типографии? Где же он взял деньги на оплату этого писаки? И почему в документах нет никаких указаний об оплате «специального корреспондента»? – проронил Райзен. – Подробно я ознакомлюсь с этим потом. Вы смогли понять, кто это написал?

– Мы пока не знаем, – пробурчал Стэнвуд. – Но мы можем допросить Коллинза.

– Стэнвуд, то, что вы можете это сделать, я прекрасно понимаю, но для этого должен быть хоть какой-то повод, – изрёк Райзен ледяным тоном. – В городе и так не довольны действиями полиции, которые хватают и тащат в участок кого придётся, и проводят допросы с пристрастием, – добавил он с нескрываемым раздражением.

– Он мог оплатить ему наличными. Деньги получить за счёт каких-то махинаций. Мы можем арестовать его на этом основании и заставить сказать, кто это написал. Или приставить к нему шпиков, чтобы они выяснили все его связи с подозрительными лицами. В крайнем случае, мы его уничтожим, – предложил Стэнвуд, увидев, что лицо Райзена скривила гримаса презрения.

– Ваши мафиозные методы решения проблем здесь не годятся, – проронил глава города недовольно. – Если исчезнет Коллинз, этот писака найдёт другую газету, или будет издавать свои опусы на листовках, и мы получим ползучую революцию. Возможно, Коллинз затеял все это, чтобы получить дополнительный доход. Судя по отчёту, он просто озолотился, напечатав несколько дополнительных тиражей этого номера, а доходами поделился с этим мерзавцем. В любом случае необходимо выяснить, не связан ли автор статьи с бандитами.

Стэнвуд терпеливо ждал, когда Райзен отпустит его.

В последнее время шеф полиции испытывал сильнейшее раздражение от общения с главой города. Райзен постоянно издавал приказы, противоречащие друг другу. Наверно, он видел в них логику, но Стэнвуд, не обладавший таким же умом, действовал в полном соответствии с его указаниями, и всякий раз оказывалось, что он опять не понял Райзена, и сделал все наоборот.

– Ладно, Стэнвуд. Теперь в городе две проблемы – взломщики и Тревор Спенсер. Вы пока не решили ни одной. Я не знаю, чем вы занимаетесь. Может быть, вы считаете, что вы слишком плохо живете, или я вам мало плачу за вашу работу, и вы бы хотели работать у кого-то другого. Я не могу приказывать вашим подчинённым, каждый должен заниматься своим делом. Я занимаюсь бизнесом, вы его должны защищать. Прискорбно, но делаете это вы из рук вон плохо.

Стэнвуд мрачнее тучи вышел из кабинета и вернулся в полицейский участок.

Прошёл по коридору, выкрашенному ядовитой зелёной краской, слыша, как гогочут полицейские в комнате, которая находилась напротив его кабинета. Они так шумели, что заглушали вопли несчастных. Вышел в огромный зал, где пытали двух пойманных бандитов.

Понаблюдал, как бьют кнутом одного из арестованных, и сделал жест временно прекратить. Подошёл ближе к тяжело дышащему бандиту и жёстко спросил:

– Ну, надумал нам рассказать о вашем главаре, о штабе? Кто из вас так хорошо освоил взлом сейфов? Не надейся, никто вас не спасёт. Если расскажешь, умрёшь спокойно, без мучений. Будешь сопротивляться, пройдёшь все круги ада.

Тот поднял голову, и тихо сказал:

– Хочу доставить больше удовольствия подручному дьявола.

Стэнвуд поморщился, этот бандит умудрялся шутить, несмотря на то, что его уже дважды доводили до предсмертных конвульсий, возвращали к жизни, чтобы опять подвергнуть страшным мучениям. Боялся ли бандит сказать правду, или действительно настолько предан главарю – Стэнвуд не понимал.

Но знал абсолютно точно, пара подобных пыток и арестованный просто сойдёт с ума, и от него уже ничего нельзя будет добиться. Он вернулся в свой кабине, тяжело уселся за стол, расстегнув мундир. Достал пару папок, начал бездумно листать, пытаясь отвлечься. Несмотря на криминальное прошлое и многолетнюю службу Райзену, за время которой ему приходилось выполнять много «грязных» поручений, он так и не смог привыкнуть к зрелищу пыток.

После того, как для пыток стала применяться сыворотка А-192, несчастных проводили через серию различных ухищрений, пока они не рассказывали все, что хотели знать их палачи. В первое время, копы часто ошибались, и арестованные успевали легко умереть, до того, как им успевали ввести сыворотку, но потом это дело поставили под медицинский контроль, и таких случаев стало гораздо меньше.

Копы, стоявшие на посту, услышав, что кто-то прошёл в участок, напряглись, и перехватили в руки томми-ганы, ожидая посетителя. Стэнвуд предупредил их, что бандиты обязательно предпримут попытку освободить заключённых, поэтому приказал не пропускать никого без его разрешения. В коридоре послышались шаги.

Тусклое освещение из лампочек, встроенных в стены, не давало рассмотреть гостя. Но когда он подошли ближе, копы узнали в нём Алана Райзена, который мрачно взглянув на них, быстро прошёл в дверь, подобострастно открытую перед ним, вышел в зал, где полицейские пытали бандитов.

Услышав, как хлопнула дверь, они обернулись и, остолбенели, узнав главу города. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он услышал дикие вопли несчастных, и чуть брезгливо поморщился, когда пара капель крови попала на его лакированные штиблеты. Понаблюдав какое-то время, он приказал копам прекратить и привести бандитов в чувство.

– Доставьте этих мерзавцев в мой особняк, хочу лично с ними поговорить, – проронил он надменно. – Рядом с участком стоит машина, – добавил он и вышел из зала.

Копы, удивлённые приказом, все-таки выполнили его. Нацепили на арестованных наручники, вывели на улицу. Около дверей стоял грузовой пикап цвета «кардинал», с отделанными позолотой, колпаками и решёткой радиатора, рядом с которым они увидели Райзена и двух полицейских. Обернувшись на шум, хозяин города брезгливо проронил:

– Что вы так возитесь? Быстро сгружайте этот мусор в кузов!

Копы удивлённо взглянули на главу города, который собирался ехать вместе с арестантами, но выполнили приказ.

Один из копов, приехавших вместе с Райзеном, залез в кузов к арестантам.

Другой коп подобострастно распахнул дверь перед главой города. Бросив презрительный взгляд на копов, остолбенело стоявших на тротуаре, сел в машину.

Дверь в кабинет Стэнвуда отворилась, и он увидел на пороге лейтенанта Аронсона, который бодро отрапортовал:

– Сэр, приходил мистер Райзен и приказал отправить арестованных в его особняк.

Стэнвуд на мгновение потерял дар речи.

– Что ты несёшь, болван?! Какой мистер Райзен? Ты пьян, мерзавец!

– Никак нет, – ответил лейтенант, вытянувшись в струнку. – Глава города нам приказал, и мы выполнили.

– Мистер Райзен отдаёт приказы исключительно через меня! – заорал он, и осёкся, понимая, как ловко бандиты обвели его подчинённых вокруг пальца. – Когда он был здесь?

– Только что. Сказал, что будет ждать в машине, – заикаясь, ответил Аронсон.

Стэнвуд побагровел от злости.

– Догнать! Быстро! Мерзавцы! Негодяи!

– Фрэнк, за нами погоня, – сказал Питер растерянно.

Фрэнк взглянул в зеркало заднего вида и усмехнулся.

– Быстро просекли. Не такие они идиоты.

– Они догонят нас на такой машине, – устало проронил Боб, бросив маску Райзена на приборную панель.

Фрэнк вжал педаль газа в пол, свернул на другую улицу, машина с рёвом пролетела мимо удивлённо останавливающихся прохожих.

– Нет, не догонят, у нас тачка быстрее, я об этом позаботился, – объяснил он весело.

– Догонят, Фрэнк! – в отчаянье воскликнул Боб.

Они свернули на другую улицу, и Фрэнк увидел впереди ряд машины, перегородивший проезд.

– Черт, откуда они все взялись? – воскликнул он.

– Это машины горожан, – объяснил Питер. – Они так всегда делают, чтобы задержать кого-то.

– Твою мать! – выругался Фрэнк. – ОК. Ничего не поделаешь, – произнёс он спокойно, будто решил сдаться.

– Ты что, Фрэнк, давай, жми на газ. Уйдём! – в ужасе закричал Боб.

Фрэнк насмешливо взглянул на него, свернул на тротуар, и весело крикнув: «Пригнулись, парни!», разнёс вдребезги стеклянную витрину шикарного магазина с выставленными в ней вечерними нарядами, и оказался на улице. Но увидев, что перед ними выстроились рядами машины разных марок, выругался. Затормозил, оглядевшись, и вновь нажал на газ, свернув в узкий переулок.

– Фрэнк ты что спятил?! – вскрикнул Питер. – Идиот! Там тупик!

Он в ужасе оглянулся, заметив, что пара машин тоже свернула в переулок, и быстро нагоняет их, а перед ними в десятке метров вырастает дом, и похолодел от ужаса, увидев, с каким азартом Фрэнк ведёт машину на полной скорости прямо на стену.

Протянул руку, чтобы вырвать руль, но Фрэнк бросил на него задорный взгляд, и включил фары. Они образовали впереди высокий овал, машина проскочила в него и исчезла на глазах изумлённых копов, которые, не успев затормозить, врезались в стену, превращая с грохотом свои машины в груду железа.

Фрэнк нажал на педаль тормоза, остановив машину в полуметре от вагона, стоящего на рельсах.

– Уф, все, – сказал он, оглядывая своих спутников, сидевших с открытыми от изумления ртами. – Ну что уставились? Маленькое усовершенствование. Вылезайте.

– Когда ты успел это сделать? – пролепетал, заикаясь, Боб.

– Когда-когда, – передразнивая его, язвительно воскликнул Фрэнк. – Не всегда же я с девками сплю. Иногда что-то делаю. Руками. И головой иногда.

Боб смутился, вспоминая предыдущий разговор. Фрэнк, похлопав его по плечу, подошёл к Доку и Майло, которые медленно вылезали из кузова.

– Как вас схватили-то? – спросил он.

Док смущённо опустил голову.

– Да, мы хотели провести провернуть одно дельце, – промямлил Майло.

– Мать вашу, я вам мало денег даю? – воскликнул Фрэнк зло. – Какого дьявола вы воруете?

– Да, достали эти буржуи до чертей, – бросил Док и осёкся.

Фрэнк расхохотался.

– Ладно, на днях проведём одну операцию, – сказал он, передразнивая Дока.

В отличном настроении Фрэнк вернулся в особняк Роджера.

– Дорис, мне кто-нибудь звонил?

– Нет, мистер Кармайкл.

Фрэнк взял почту со столика, стал просматривать, усевшись в кресле. Не найдя ничего интересного, выкинул в мусорную корзину и заметил разорванные кусочки мелованной бумаги с золотым тиснением. Он сложил их, улыбнулся и зашёл в кабинет Роджера. И удобно расположился в кресле напротив его стола.

– Каваллини приглашал нас на премьеру мюзикла? Он ставит спектакли? Представляю, что это за шоу, – саркастически проронил Фрэнк.

– Поэтому я и не сообщил вам, – пояснил Роджер, бросив на него изучающий взгляд.

– Роджер, вы не сказали, потому что не хотите, чтобы я встречался с Камиллой, – возразил Фрэнк.

– И поэтому – тоже. Вы совершенно не желаете вникнуть в мои предупреждения.

– Роджер, ну, во-первых, я просто хочу пойти на это мероприятие, поскольку манкировал приглашением на его оргии. Во-вторых, Камилла – не вещь, и тоже обладает свободной волей, как и он. Пусть сама выбирает. Каждый человек должен стремиться к личному счастью. Райзен сам все время об этом талдычит. Вот я и поступаю в соответствии с его указаниями.

– А о том, что вы разрушаете его личное счастье, вы не думаете? – спросил Роджер.

– А что говорится в его философском трактате? – с ухмылкой поинтересовался Фрэнк.

– Это не имеет значения, – отрезал сухо Роджер. – Вы играете с огнём.

– Вы меня убедили, Роджер. Я забуду о существовании миссис Райзен навсегда.

Роджер только покачал головой. Он не поверил.

Фрэнк вылез из машины и поразился великолепию здания театра, выполненного в стиле барокко, украшенный колоннами, ажурными арочными лоджиями, пилястрами, с изящным портиком в центре. Внутреннее убранство оказалось под стать: стены, задрапированные тяжёлыми фактурными обоями в красно-терракотовых тонах с замысловатым рисунком, с этажа на этаж гостей переносили лифты в виде стеклянных цилиндров с металлической окантовкой с позолотой.

Зал театра производил впечатление дворца восточного падишаха: потолок с хрустальной люстрой в центре живописного плафона, два яруса балконов, украшенных лепными орнаментами с тонкой позолотой. Мраморные полуколонны с декоративной капителью обрамляли полукруглый зал, к которому примыкала огромная сцена, закрытая театральным занавесом, похожим на вытканный вручную ковёр с картиной из жизни древнегреческих богов.

Когда подняли занавес, и начался спектакль, Фрэнк с трудом узнал в этом пошлом шоу пьесу Шекспира, исковерканную до неузнаваемости, и поразился, как бездарно и безвкусно можно играть на сцене этого великолепного театра. Пару раз Фрэнк порывался встать и уйти, и Роджер, с трудом предугадывая его желание, усаживал на место.

Он видел, как Фрэнк морщиться, когда слышит потоки матерщины, которые изрыгались с роскошной сцены.

В антракте Фрэнк решил погулять по коридорам, вышел в партер и оглядел театральные кресла, обитые бордовым бархатом, ярусы балконов, ему почему-то пришло в голову, что в этом огромном зале можно легко организовать покушение на главу города, и скрыться незамеченным. Он прошёлся по разным уровням, заметив, что все они оформлены в одном стиле, но гамма цветов используется разная: бежевая, терракотовая или розовая мраморная плитка.

Он старался не смотреть напротив, но не выдерживал. Пару раз их взгляды с Камиллой пересеклись, она отводила глаза. После второго акта этой пошлой пьесы, который ничем не отличался в лучшую сторону от первого, Роджер сказал, что они должны поприветствовать Райзена. Они прошли в ложу, и Роджер рассыпался в комплиментах, вызвав непроизвольно у Фрэнка приступ тошноты.

Заскрипела раздвижная дверь, Фрэнк быстро обернулся и заметил в щели нечто похожее на дуло револьвера. Он резко распахнул створки. Прогремел выстрел. Руку выше локтя обожгла пуля. Бандит ворвался в ложу с револьвером в руках, развернулся к Райзену, который стоял к нему боком. Фрэнк интуитивно закрыл его собой, услышал ещё один выстрел, ощутив резкий удар в сердце.

В следующее мгновение он оказался рядом с противником, съездил ему ногой в колено, точным ударом по предплечью отклонил револьвер вниз, выбил из рук, и вмазал хорошенько по физиономии. Перед глазами возникло изумлённое лицо террориста, его побелевшие глаза.

Скрутив нападавшего, Фрэнк бросил его в объятья растяп-полицейских, которые удосужились прибежать лишь «под занавес». Когда Фрэнк увидел, что копы уводят несостоявшегося убийцу, он представил, что сделают с ним в участке и сердце сжалось. Подойдя к Фрэнку, Райзен холодно поблагодарил его, даже не поинтересовавшись, не пострадал ли спаситель.

К удивлению Фрэнка спектакль не прервали, а выставив постовых у ложи Райзена, продолжили. Когда они вернулись в свою ложу, Роджер сел в кресло и мрачно поинтересовался:

– Вас ранили?

Фрэнк вспомнил удар в область сердца. Отвернув полу пиджака, вытащил из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку, с отверстием с развороченными краями.

– Роджер, ваш подарок спас мне жизнь, – улыбнулся он.

– Не валяйте дурака, – Роджер нахмурился. – Я позову врача.

Он нажал кнопку и бросил сердитый взгляд на своего спутника. Фрэнк только сейчас заметил, что на плече расплылось кровавое пятно.

Когда врач, сделав перевязку, ушёл, Роджер, не отводя взгляда от сцены, холодно спросил:

– Может быть, нам уйти? Вы плохо выглядите.

– Пустяки, Роджер. Царапина.

Повисла пауза. Фрэнк ощущал, что Роджер пребывает в очень дурном расположении духа.

– Вы удивительно глупо себя ведёте, – сказал он, наконец.

– Господи, ну, что я опять не так сделал? Неужели проявил этот проклятый альтруизм? – Фрэнк попытался обратить все в шутку. – Я спасал Райзена – главу города. Самого ценного члена нашего общества! Без которого жизнь в городе невозможна! Заслонил грудью от пули наёмного убийцы!

Губы Роджера скривила злая усмешка.

– Глупейшая, абсолютно бессмысленная выходка. В вашем духе.

Фрэнку показалось, что Роджер выглядит таким сердитым, потому что тщетно пытается скрыть реальное беспокойство за жизнь своего мнимого племянника.

– Конечно, глупость. Райзена надёжнее и безопаснее застрелить с верхних ярусов из оптической винтовки. И смыться через крышу. Никаких проблем.

– Занимательно, какие у вас глубокие познания в области заказных убийств. Я стану бояться находиться с вами в одном доме. Убить Райзена из винтовки точно также нельзя.

– Почему? Потому что он – основатель города? Моральные принципы не позволяют?

– Нет, конечно. Вовсе нет. Если бы его можно было убить, я бы сам это сделал, – хладнокровно пояснил Роджер.

Фрэнк удивлённо поднял брови. Роджер выглядел абсолютно серьёзным.

– Райзен бессмертен?

– В определённой степени. Несколько лет назад он финансировал эксперименты в области генетики. Учёные создали специальные устройства, которые позволяют ему возрождаться. Вначале, предполагалось, что эти устройства будут работать для всех бизнесменов города, но потом Райзен решил, что это чрезмерные траты. Всех заменить можно, его – нет. Эти устройства называются «камеры жизни». Если бы Райзен погиб от рук террориста, то потом бы благополучно воскрес. В отличие от вас, мой друг. Это уже происходило на моих глазах несколько раз. Проблема только в предсмертных муках. Это неприятно, как он признавался. Так что, вы теперь понимаете, расправиться с Райзеном с помощью револьвера, винтовки, любого другого оружия невозможно.

Фрэнк ясно осознал, что именно об этих устройствах рассказывала Берта. Она лишь не сказала, что в этих цилиндрах глава города спасается от расправы горожан, недовольных его режимом.

– Кажется, я начинаю догадываться, Роджер. Вы хотели бы, чтобы я отключил камеры жизни?

– Мой дорогой друг, я не альтруист. Я вызволил вас с завода Хаммерсмита, потому что решил, что вы могли быть мне полезны.

– Бессмертный диктатор, – задумчиво проговорил Фрэнк. – Тогда, почему вы против моих встреч с Камиллой? Логично предположить, что я захочу убрать мужа.

– Вы ставите телегу впереди лошади. Вначале разберитесь с мужем, а потом затаскивайте вдову в постель. Но вам не терпится продемонстрировать ваши способности.

– В таком случае мне проще увезти её.

– Нет. Вы не сможете выбраться, пока жив хозяин. Не думайте, что я хочу обмануть вас и заставить сделать то, что нужно мне. Многие пытались покинуть город, с помощью различных транспортных средств или пешком. Для всех это закончилось печальным финалом.

– Да, Роджер, все оказывается не так просто. Путь к постели женщины теперь лежит через камеры жизни. Забавно.

В зале погас свет, начался третий акт, и Фрэнк замер, поражённый.

– Божественно, – восторженно протянул он, ощущая, как у него щекочет в горле от звуков бархатного, чарующего голоса певицы, которая вышла на сцену. – Черт возьми, как она в этом борделе оказалась!

Он выхватил программку и пролистал, пытаясь разобрать имя певицы.

– Ирэн Веллер, – сказал Роджер.

Фрэнк удивился тону, каким Роджер назвал имя певицы. Но тут же схватив бинокль, стал жадно рассматривать стройную девушку в лёгкой, полупрозрачной тунике. Она восхищала знойной чувственностью: смуглая, нежная кожа, чёрные, как смоль волосы струились по плечам, опускаясь до талии; безукоризненный овал лица, высокий, чистый лоб, резко очерченный рот. Огромные, миндалевидной формы глаза с пушистыми ресницами. Восхитительно живая, точная мимика, артистизм. В пение принимало участие все – гибкое, точёное тело греческой статуи, изящные руки, которые порхали, как птицы, волнистые пряди волос.

– Какие ножки, черт возьми, – присвистнул Фрэнк. – Грудь, попка… Роджер, она замужем?

– Нет. Возьмите мою машину, я вызову другую. Купите мисс Веллер что-нибудь с изумрудами. Эти камни под цвет её глаз. Здесь поблизости есть ювелирный магазин, – спокойно предложил Роджер. – Она предпочитает белые розы. Только имейте в виду, не заваливайте охапками. У мисс Веллер хороший вкус.