Текст книги "Когда осенние печали. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Такой, как Свиридова, за счастье и в привокзальном буфете посидеть… Она дура, скажи? – недобро усмехнувшись, Аля встала с кресла и медленно подошла к окну, – Кстати, как она тебе – вообще?
– Дура, но… как тёлка – классная… – видимо, вспомнив о неудачной попытке любовного приключения с Анютой, Олег произнёс последние слова как-то зловеще, – На пару ночей бы сошла.
– Ненадолго он с ней, как думаешь?..
– Не знаю… если честно, тут я вообще не понимаю, что с Виталей творится…
Аля ожидала услышать подтверждение своим словам, но брат неожиданно задумался. Судя по выражению лица, он сильно сомневался в утверждении сестры, что у Виталия с Анютой всё «ненадолго». Она пристально смотрела на Олега, чувствуя, как отпустившая, было, боль снова возвращается той же тысячей острых игл…
– Он с ней спит?.. Не знаешь?
– Тебе-то зачем знать? – Олег посмотрел на сестру с нескрываемым удивлением, – Мазохистка, что ли?
– Не твоё дело. Я задала вопрос… Он с ней спит?
– Насколько мне известно, нет. Бережёт, как зеницу ока.
– Понятно… – Александра снова усмехнулась. Слова брата не оставляли шансов её израненному сердцу.
…Бережёт, значит… А её, Сандру, так и норовил затащить в постель.
– Ты чего? – глядя на её изменившееся лицо, Олег осторожно окликнул сестру, – Расстроилась, что ли?
– Больно надо. Пусть бережёт, если дурак. Потом такой сюрприз ему будет…
– Ты о чём?
– Ни о чём. Просто мысли вслух.
– А точнее? – Олег заинтересованно уставился на сестру.
– А, если точнее… – для пущей убедительности того, что она собиралась сейчас произнести, Аля сложила на груди руки и придала лицу многозначительное выражение, – Только не говори ему, а то расстроится…
– Что не говорить-то?
– Когда мы были на картошке, она один раз поздно пришла. А утром припёрлась наша бригадирша… И наехала на Свиридову. Оказывается, та ночью мылась в бане с каким-то парнем. Бригадирша так и сказала, что лавка кровью испачкана, грозилась родителям написать.
– Чё, серьёзно?!
– Серьёзней некуда. Все девчонки свидетели. И Свиридова пошла убираться, как миленькая, даже не пикнула. Куча народу видела, и наша Вера Андреевна в том числе.
– Ни фига себе… Придётся Витале глаза открыть.
– Не вздумай! – Александра старательно изобразила возмущение, – Я тебе по секрету рассказала!
– Да ничего себе секрет! Он ей – цветы, подарки… он же в натуре думает, что она ещё девочка!
– Ну, и пусть себе думает, – снова отвернувшись к окну, Аля едва сдерживала довольную улыбку, – хотя…
– Знать бы наверняка… Точняк она уже… того?..
– Сам проверь… слабо?
– Провоцируешь?
– Нет, просто навожу на размышления.
– Слушай… – опершись о дверной наличник, Олег пытливо посмотрел на Александру, – Я тут недавно ваш разговор с матушкой подслушал… нечаянно, конечно… Ничего, правда, не понял, но… ты чё, в натуре, залетела, что ли?!
– Я?! – собрав в кулак всё своё мужество, Александра изумлённо вытаращила глаза , – Ты не перегрелся?!
– Виталя в курсе?
– Какой Виталя?! У нас с ним ничего не было, можешь сам спросить!
– Делать мне нечего… Только я не глухой. Вы про аборт говорили.
– Ну, и что?! Мать мне обо всём рассказывает… И не для твоих ушей эти разговоры, понял?! Иди, лучше, Свиридову проверяй!
– Может, и проверю… – ухмыльнувшись, парень повернулся, чтобы уйти, – Если случай подвернётся.
***
Собираться в ресторан Аня начала сразу, как только вернулась с занятий. Перебрав весь свой гардероб, она никак не могла решить, на чём остановить свой выбор – то ли на светло-голубой кофточке с люрексом, надетой поверх юбки-четырёхклинки, то ли на тёмно-зелёном трикотиновом платье с узким чёрным лакированным пояском, подчёркивающем её тонкую талию. Нелли поехала в гости к дальним родственникам, и ещё не вернулась в общежитие, так что посоветоваться было не с кем. Решив сначала сходить в парикмахерскую, а потом уже подобрать наряд под новую причёску, Анечка оделась и вышла на улицу. Несмотря на траурные дни, город жил своей жизнью – автобусы и трамваи ходили по заданным маршрутам, двери магазинов открывались перед покупателями, парикмахерские ждали своих клиентов.
…Аня уже давно мечтала сделать химическую завивку. Дома её отговаривала мама – та искренне считала, что густые тёмно-русые пряди дочери не нуждаются в дополнительных процедурах, и что щестимесячная завивка только испортит Анютины и без того шикарные волосы.
Теперь же строгой мамы не было рядом, а прийти в ресторан с завивкой очень хотелось… Анечка давно уже приберегла пять рублей на новую причёску, и теперь решительно входила в салон красоты, расположенный неподалёку от её общежития.
…Пряча улыбку, Анюта смотрела на своё отражение – тонкие деревянные бигуди, усеявшие голову, делали её похожей на какую-то инопланетянку. Она уже представляла себя с пышной, в мелких колечках, причёской… Почти все девчонки из её группы были с «химией», ну, разве Александра Дзюба и ещё пара студенток не пошли на поводу у моды… Но у Сандры длинные волосы, которые она завязывает в «хвост» на самой макушке… может, это новая мода? Аня ещё помнила, как в восьмом классе отчаянно рассталась со своей длинной косой – ради того, чтобы подстричься под «сессон»… Увидев дочь в новом обличье, мать чуть не упала в обморок… Сейчас Аня жалела, что тогда так необдуманно распорядилась своими волосами. Теперь она бы так не поступила…
Но ведь «химия» – не стрижка… Это всего лишь завивка. И это – так шикарно…
– Всё, – сделав последний штрих расчёской, парикмахерша заученным движением сняла с Ани клеёнчатую накидку, – готово.
– Ой… спасибо…
Девушка не могла оторвать взгляда от зеркала: пышная, густая шевелюра смотрелась на её голове как кудрявое облако, обволакивающее и плечи, и часть спины… Волосы почему-то стали светлее на тон и приобрели золотистый оттенок, что очень понравилось Анечке. Единственное, чему она не очень обрадовалась, был запах сероводорода, исходящий от волос… Но, решив, что за оставшиеся до ресторана часы он выветрится, она с удовольствием рассчиталась и выбежала на улицу. Осень давно была готова отдать свои права зиме – холодный ветер кружил над городом снежинки, без спросу забирался под полы тёплого пальто и вырывал из рук маленькую сумочку… Ане совсем не хотелось надевать на голову тёплую вязаную шапочку с отворотом… Ведь тогда никто не увидел бы её новой причёски…
Хотя… конечно, это не для всех. Это – для Виталика…
Вернувшись в общежитие, Аня с ужасом посмотрела на часы – поход в парикмахерскую занял слишком много времени, и в запасе оставался всего лишь час, чтобы окончательно утвердить наряд и накраситься.
– Ну, как? – подбоченившись, она встала посреди комнаты перед вернувшейся из гостей Нелли, – Мне идёт?
– Отпад… – взирая на вздыбившуюся в разные стороны копну волос подруги, Нелька восхищённо вытаращила и без того огромные глазищи, – Только заколочками заколи… Вот здесь… и здесь…
***
…Народу в ресторане было немного – видимо, не решаясь веселиться на публику, завсегдатаи в эти дни предпочитали отсиживаться дома или на своих элитных дачах. Сидя в шикарном зале, Аня не переставала искренне восхищаться убранством – рельефные стены и потолки, резная мебель, белоснежные скатерти, хрустальные фужеры на столе… Такое она видела только в кино, и то в заграничном. Блюда же, заказанные Виталиком, просто привели девушку в ступор. Несмотря на то, что она отлично знала правила этикета, Аня слегка стушевалась, увидев на столе совершенно незнакомые ей горячие и холодные закуски. Она даже решила их не пробовать, ограничившись салатами и отбивной, но Виталик рассеял все её сомнения, демонстративно орудуя одной лишь вилкой.
Он заказал шампанское и коньяк, и уже ко второму часу их пребывания здесь был довольно навеселе. Аню это очень огорчало, разговор с трезвым Виталиком приносил ей удовольствие, но Виталик выпивший оказался совершенно другим – более дерзким и настойчивым. Впрочем, к самой Анюте это не имело никакого отношения, парень вступил в спор с официантом, когда тот отказался включить музыку, ссылаясь на траур.
– Толик… я не прошу у тебя привезти сюда оркестр… Включи нам магнитофон, и всё!
Слушая, как двадцатидвухлетний Виталий фамильярно называет Толиком человека, годящегося ему в отцы, Аня внутренне сжалась. Ей стало ужасно неловко, будто это именно она вела себя по-хамски.
– Виталий Иванович, не положено, – официант, напротив, был очень тактичен, – у нас распоряжение…
– Толик, – поймав мужчину за рукав, Виталий потянул того к себе, – у меня сегодня день рождения. И я пришёл с любимой девушкой… Как ты думаешь, что победит – любовь к девушке, или любовь к партии?
– Лучше закроем тему, – оглянувшись по сторонам, «Толик» сказал эти слова вполголоса, – вы ничего не говорили, я ничего не слышал.
– Да брось ты!.. – парень, напротив, даже не заботился о конфиденциальности разговора, – Давай нам музыку, я всё оплачу.
Вынув сотенную купюру, Виталий сунул её в карман официанта.
– Этого хватит?
– Вполне… – тот смягчил тон, и, ещё раз оглянувшись, наклонился, – Только без танцев… Хорошо? А то вас не тронут, а мне – по полной…
– Да брось ты… – засмеялся вслед ему Виталик, – Никто никого не тронет… Старый мир рухнул, на смену идёт свобода.
Аня с замиранием сердца слушала эти разговоры. Она и сама бы с удовольствием потанцевала, но это было так страшно… Ведь их предупредили!
– Ну, что, пойдём, потанцуем? – протягивая ей руку, Виталий улыбался так обаятельно, что Анечка не смогла ему отказать.
– Но ведь нельзя… – уже вкладывая свою ладошку в его крепкую кисть, она неуверенно произнесла эти слова, – А, если кто-нибудь расскажет?..
– Кому? – он смотрел на неё, как на маленького ребёнка, – Моему папе?..
– Ну, хотя бы ему…
– А дальше – что?.. как ты думаешь?..
– Не знаю…
– Вот и я не знаю, – Виталик рассмеялся, – и никто не знает! Потому, что у меня день рождения… и я танцую с самой красивой на свете девушкой… Разве это наказуемо?!
…Танцуя с Виталием под «Старинные часы» Пугачёвой, Анюта испытывала неловкость не только потому, что нарушала запрет комитета комсомола института. Собираясь в ресторан, она так торопилась, что больше не замечала «аромата», которым благоухали её волосы, а вот сейчас вдруг ощутила его сполна. Это был всё тот же сероводород, оставшийся после химической завивки, и который не смогли перебить ни запахи итальянской кухни, ни её любимый «Сигнатюр».
– Зачем ты это сделала? – как будто прочитав её мысли, Виталий провёл рукой по Анютиным волосам.
– Что? – нарочно сделав вид, что не понимает вопроса, Аня чуть прикрыла в блаженстве глаза.
– Завивку… – его пальцы утонули в пушистой копне, губы приблизились к её лицу, – У тебя и так шикарные волосы…
– Я хотела тебе понравиться…
– Ты мне и так нравишься… – он целовал её, совершенно не стесняясь посторонних, и Аня невольно скосила глаза на других посетителей.
– Виталик, не надо…
– Надо… – его горячее дыхание коснулось её шеи, – Анечка… Я так тебя люблю… А ты?.. ты меня любишь?
– Да… – не прошептала, а, скорее, выдохнула девушка.
– Я не расслышал…
– Да… – уже громче произнесла Анюта.
– Правда?! – его глаза смотрели на неё близко-близко, – Это – правда?!
– Правда… – пряча пылающее лицо где-то у него на груди, Аня чуть кивнула головой.
– Мы сейчас поедем ко мне…
– Куда?
– На дачу. Ты ещё не видела нашей дачи… Мы сейчас поедем туда… Там никого нет…
– Я не поеду… – она отчаянно замотала головой, – Виталик, я не поеду.
– Поедешь, – всё крепче сжимая её в кольце своих рук, он пьянел на глазах, – Анечка… я больше так не могу… я люблю тебя, понимаешь?..
– Нет, – Аня вдруг резко отстранилась, – я никуда не поеду, и вообще… мне уже пора.
– Неужели ты и правда такая строгая?.. – улыбнувшись, он взял в руки её лицо, – Ты не шутишь? Только после свадьбы?
– Да, после свадьбы, – Аня чуть нахмурила брови, – я не шучу.
– Какая строгая у меня будет жена…
– Ты уверен? – она всё же не смогла сдержать улыбки, – Что я буду твоей женой?
– Уверен… – его губы в очередной раз коснулись её губ, – Как и в том, что мы сейчас поедем на дачу.
– Мы поедем домой.
– Ты сама говорила, что за день до свадьбы… А свадьба – завтра.
– Что?! – Анюта громко рассмеялась, но тут же смолкла, испуганно оглянувшись по сторонам.
– Завтра – свадьба… Не веришь?! – Виталик поднял вверх одну руку и громко позвал, – Официант!..
– Слушаю, – Анатолий тут же подошёл к молодым людям.
– Поставь нам «Обручальное кольцо»!
– Думаю, что не стоит, – мужчина многозначительно покачал головой, – и пить вам тоже на сегодня хватит.
– Я не ясно сказал?! «Обручальное кольцо»! У меня завтра свадьба, я хочу сделать подарок своей любимой женщине!
– Виталий Иванович… – бросив взгляд на соседний столик, за которым сидела компания людей среднего возраста, Анатолий чуть наклонился в сторону Виталика, – Не стоит. Если медляк ещё туда-сюда, то быстрый танец… не надо.
– Ты не понял?! – схватив за грудки, парень с силой встряхнул официанта, – Я сказал!.. Что прикажу, то и поставишь, понял?!
– Виталик, не надо!.. – Аня испуганно пыталась разжать его руки, – Виталик, ну, пожалуйста!..
…Всё произошло так стремительно, что никто из окружающих не успел вмешаться.
…Звон разбившегося зеркала и залитое кровью лицо лежащего на полу Толика – всё, что врезалось в память девушки после того, как Виталик окончательно потерял над собой контроль. Глядя, как из-под надувшейся, разрезанной осколком кожи лба официанта пульсирующей струйкой вытекает кровь, Анюта сама чуть было не потеряла сознание. Она никак не могла поверить в происходящее, и только смотрела, как вокруг мужчины собирается толпа посетителей… как кто-то пытается привести его в чувство… вытаскивает застрявший в голове зеркальный, окровавленный осколок…
– Не бойся… – в миг протрезвевший Виталий сжал её ладонь дрожащей рукой, – Ты только не бойся… Ничего не будет.
– Ты его убил… Да?! – побелевшими губами прошептала Анюта, не сводя глаз с официанта.
– Нет, нет… – торопливо ответил Виталий, за руку оттаскивая её в сторону, – Он живой… вот увидишь… он живой.
– Что теперь будет?! – она подняла на него полный ужаса взгляд, – Виталик… что теперь будет?!
– Ничего не будет… – обняв, он изо всех сил прижал к себе девушку, – Вот увидишь…
…В общежитие Анюта вернулась далеко за полночь. Приезд скорой помощи, милиции, составление протокола, показания, которые ей пришлось дать – всё это перемешалось в её сознании, как овощи в салате, так, что она не могла бы в хронологической точности восстановить все события этого несчастливого вечера.
Она переживала и за официанта – он так и не пришёл в сознание, и за Виталика, которого увёз домой отец, Иван Мясников, которого вызвали сразу, как только выяснили личность молодого человека. Перед тем, как приехала милиция, он успел сунуть Анечке деньги – в панике она так и не поняла, зачем…
После составления всех документов Мясников-старший сам уплатил и за ужин, и за разбитое зеркало, и за разбитую посуду. Схватив сына за шиворот, он с силой толкнул того вперёд, указав направление на выход.
– Аня!.. – вспомнив о девушке, Виталий попытался вернуться за ней, но Иван Михайлович встал у него на пути, – Аня!.. Поехали!..
– Какая ещё Аня?! – могучая ладонь отца с силой впечаталась в плечо сына, – Пошёл!..
– Это – моя Аня! – сын никак не хотел смиряться с тем, что Аня остаётся одна и повторил попытку вернуться.
– Это ты – Аня? – недовольный Мясников, наконец, обратил внимание на перепуганную девушку, – Идём!
Покорно просеменив до чёрной «Волги», припаркованной у ресторана, Анюта уселась на заднее сиденье. Отец занял место за рулём, усадив рядом с собой непутёвого сына.
…Сидя сзади, как мышка, всю дорогу Анюта с надеждой ловила их разговор…
– Я тебе что говорил?! – со злостью поворачивая руль, Мясников-старший цедил сквозь зубы, – Сидеть дома, никуда не ходить, тем более – в ресторан!
– У меня день рождения… – мрачно огрызнулся Виталий, – Я что, не имею права его отметить?!
– Дур-рак… – отец в сердцах стукнул кулаком по рулю, – Ты что, не понимаешь?!
– Понимаю! Траур, ну, и что?!
– Да при чём тут траур?! – Иван Михайлович уже не просто говорил на повышенных тонах, он – орал, – Если бы только траур!.. Ты что, не понимаешь, что сейчас – переломный момент?! Всё может произойти, вплоть до смены курса, ты это понимаешь?!
– И что?
– И ты в этот момент подставляешь мне такую подножку?! Это вчера ты мог перебить морды всем, кто там сидел, а я мог замять это дело… Но я не знаю, как будет завтра! И никто не знает!..
– Завтра ещё не наступило.
– Ошибаешься! – отец чуть сбавил тон, – Уже. Наступило.
– Чё, в натуре – смена курса? – Виталий удивлённо обернулся к отцу, – Только кроме шуток…
– Какие к чертям шутки?!
– Ну, серьёзно, па… что происходит?
– Если бы я знал… Я знаю только одно: у власти будет другой человек. И сейчас каждый будет цепляться за своё место. А меня завтра за твою выходку могут выбросить под зад коленом, с волчьим билетом. Эпоха лояльности закончилась.
– Уже известно, кто будет генсеком?
– Известно… Андропов будет, старый гэбист… так что никаких поблажек.
– Ну, прости, пап… – сын тоже перешёл на виноватый тон, – Обойдётся…
– Обойдётся… – негромко проворчал отец, – Снимут меня, мать тоже пострадает… Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
– Понимаю.
– Понимаю… Ни хрена ты не понимаешь. Теперь главное, чтобы этот официант выжил…
– Да выживет. Ему просто зеркалом лоб вспороло…
– Если бы. Судя по всему, тяжёлая форма сотрясения, плюс потеря крови. Завтра с утра поедем к Дзюбе… – Иван Михайлович нервно сжал губы, – Придётся на старости лет ментовские сапоги лизать…
– Да ладно… – сын недоверчиво усмехнулся, – Он что, по старой дружбе дело не закроет?
– А он что, по-твоему, дурнее меня? – отец бросил на сына взгляд исподлобья, – Не понимает, какой момент наступает?! Ему что, партбилет нагрудный карман жмёт?! Или должность надоела?! Если бы пару недель назад – я бы не сомневался, что дело будет закрыто. А сейчас… сейчас на двести процентов уверен, что не захочет Семён Ильич рисковать… Падлой буду – не захочет.
…Сидевшей сзади Анюте показалось, что мужчины совсем забыли про неё, и, как только автомобиль остановился у дома, где жили Мясниковы, поспешно открыла дверь.
– Аня, – Виталий тут же заключил её в объятия, – идём…
– Куда?! – отец с силой тряхнул его сзади за плечо, – Куда – идём?!
– Аня пойдёт со мной, – Виталик упрямо дёрнул плечом, – заодно познакомитесь. Это – моя девушка.
– Не время сейчас знакомиться, – Иван Михайлович бросил на Анюту тяжёлый взгляд с высоты своего исполинского роста, – как-нибудь в другой раз.
– Нет-нет, я – домой… – вырвавшись, Аня тут же попятилась назад, – Всё хорошо, Виталик… ты тоже иди домой!
– Куда – ночью?! – он попытался поймать её за руку, но Аня отступила ещё на шаг, – Ты никуда не пойдёшь!..
– Не беспокойся! – она сделала ещё несколько торопливых шагов, – Всё хорошо!.. До завтра!
Развернувшись, девушка кинулась прочь по улице, боясь, что парень бросится её догонять. Ей совсем не хотелось, чтобы именно сейчас Виталий вышел из-под родительского контроля, и поэтому бежала изо всех сил.
…Она даже не сообразила, что может взять такси – в сумочке лежали Виталькины деньги… Она так и пробежала пешком до самого общежития, и, только войдя в свою комнату, осознала, какой огромный проделала путь – одна, по пустынным ночным улицам всё ещё чужого ей города…
– Ну, что, как?! – сонная Нелька оторвала от подушки тяжёлую голову, – Хорошо погуляли?..
– Лучше некуда…
Глава 11.
Первая мысль, мелькнувшая в голове проснувшейся следующим утром Анюты, была, конечно, о Виталии. Вернувшись ночью в общежитие, она уснула только благодаря жуткой усталости после того, как пешком прошла добрую треть огромного города. Она нехотя отвечала на вопросы Нелли, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на крик. Ей было очень тяжело, вдвойне из-за того, что она ничего не знала о судьбе Виталика.
В институте она едва отсидела четыре пары, совершенно не слушая преподавателей, на автомате конспектируя лекции и совершенно не понимая смысла написанного. После занятий она торопливо оделась и выбежала на крыльцо…
…Напрасно Анечка всматривалась в каждого прохожего, идущего в сторону института, напрасно мёрзла целых полчаса на мраморных ступенях… Виталик не пришёл встречать её по обыкновению, и это только добавило тревоги.
Нерешительно войдя в кабину телефона-автомата, Аня вставила монетку в монетоприёмник. Она знала номер домашнего телефона Мясниковых, но почти никогда не звонила Виталику – он всегда сам находил её, где бы она ни была. Набрав заветные цифры, девушка с трепетом слушала длинные, кажущиеся бесконечными, гудки.
– Алло, – после характерного щелчка в трубке, наконец, раздался женский недовольный голос.
– Здравствуйте, – робко поздоровалась Аня, – позовите, пожалуйста, Виталия.
– Кто его спрашивает?
– Это Аня…
– Его нет.
– А когда он будет?.. – услышав ответ, Анечка чуть было не расплакалась прямо в трубку.
– Понятия не имею. До свидания.
– До свидания… – сквозь короткие гудки расстроенно попрощалась девушка.
…Больше всего удручала неизвестность. Приехав в общежитие, Аня даже не посмотрела на пирожные, оставшиеся после последнего визита Виталика, и которые они с Нелькой вяло поедали каждый день за вечерним чаем… Она старательно обходила взглядом букет из девяти гвоздик, который он подарил ей позавчера… Ярко-красные бутоны слегка увяли, мелкие лепестки чуть завернулись внутрь, и Аня ещё утром подумала, что нужно бы сменить воду и добавить в неё немного сахара, но ей казалось, что, дотронься она до этих цветов, они уколют её – без шипов… но до боли, до крови… проникая до самого сердца…
Всё, что напоминало ей о Виталии, приносило нестерпимые мучения. Причина этому была: в глубине души Аня чувствовала, что всё, что произошло вчера в ресторане, будет иметь последствия… трагические последствия для них обоих. Ей очень хотелось узнать о судьбе официанта, но она не знала, в какую больницу его увезли.
Не в силах отвечать на очередные Нелькины расспросы, она улеглась на кровать и закрыла глаза, но уснуть не получилось. Полежав так какое-то время, она накинула тёплую кофту и спустилась на нижний этаж общежития.
Иногда Виталий звонил ей на таксофон, расположенный в холле возле рабочего места вахтёра. «Поймав» первого попавшегося студента, идущего в корпус, где жила Анюта, вахтёр просил того пригласить Аню Свиридову из шестьсот двадцать первой комнаты, и уже через несколько минут счастливая Анечка бежала вниз по ступенькам, чтобы услышать дорогой, любимый голос.
Вот и сегодня она надеялась, что Виталик сам позвонит ей… он почувствует, что она ждёт его звонка – рядом с таксофоном!..
…Прошло уже около часа, но таксофон так и молчал. Вторая попытка позвонить на квартиру Мясниковых отозвалась в душе лишней болью.
– Здравствуйте, это Аня… – чувствуя, как сердце пытается пробить грудную клетку, девушка ненадолго затаила дыхание, – Виталик дома?
– Виталика нет, и не будет, – ей ответил всё тот же недовольный женский голос, – и вы сюда больше не звоните.
– Подождите!.. пожалуйста… – раздавшиеся следом короткие гудки были сродни одиночным выстрелам, наповал убивающим последние остатки надежды.
Из последних сил сдерживая слёзы, Аня повесила трубку. Она только сейчас почувствовала, как сильно замёрзла, и, попросив вахтёршу позвать её, «если что», нехотя поднялась к себе на этаж.
…Неужели, официант умер?! И теперь Виталика посадят… и отец ему не поможет – Аня слышала ночью его откровения… В связи с последними событиями в стране, теперь он не так всемогущ, чтобы избавить от тюрьмы единственного сына…
Конечно, Виталий виноват… Он грубо повёл себя с этим Анатолием… Но он не хотел его убивать! Это – чистая случайность, несчастный случай!
…Наверное, он в уже в тюрьме… А, может, его родственники во всём винят её, Анюту?! Иначе, почему ей сказали больше не звонить на квартиру Мясниковых?!
Ну, конечно… Они думают, что во всём виновата она…
Мысли роем вились в Анечкиной голове. Она совершенно не знала, что ей теперь делать. Неужели она больше не увидит Виталия?! Она даже не знает, как идёт следствие, когда состоится суд, пустят ли её на заседание?..
…Она даже не подумала, что сама проходит по делу, как свидетель, а, значит, будет приглашена на допрос. Сосредоточившись на постигшем её горе, Анюта потеряла способность логического мышления.
Единственное, что волновало её сейчас больше всего – у кого бы узнать о судьбе своего парня. По всему выходило, что только у Олега… Они с Виталиком – друзья…
Но как его найти?!
…С этими сумбурными мыслями Анюта переступила порог своей комнаты. Неподдельное горе, написанное на её лице, передалось и Нелли. Ничего не знающая девушка решила пока не донимать подругу расспросами, справедливо рассудив, что та расскажет обо всём сама, как только «созреет» для откровенности.
…«Созрела» Анюта лишь поздно вечером, после долгожданного звонка Виталика. Она уже ни на что не надеялась, когда заглянувший в комнату сосед по секции окликнул её по имени.
– Аня, там тебе на таксу звонят.
– Мне?! – девушка лежала, отвернувшись к стене, но, услышав заветное слово «такса» моментально вскочила с кровати, – Сейчас…
…Ступни никак не хотели помещаться внутри тапочек. Аня уже была готова бежать босиком…
Преодолев за несколько секунд все лестничные пролёты, она подлетела к висящему на стене таксофону и схватила лежавшую на полке трубку.
– Алло!..
– Анечка…
Услышав голос Виталика, она всё же не сдержалась. Слёзы ручьём потекли по бледному от переживаний лицу, плечи задрожали…
– Виталик… ты где?!
– Я дома. Аня… – судя по голосу, настроение у парня было подавленное, – Мы пока не сможем с тобой увидеться… Анечка, ты меня слышишь?!
– Слы-шу… – захлёбываясь слезами, Анюта буквально зашлась тихим плачем, – С-слы-щу…
– Анечка, не плачь… – парень говорил негромко, как будто опасаясь, что его кто-то услышит, – Ну, пожалуйста… любимая моя…
– Я тебя очень люблю… – проглатывая вместе со слезами буквы, Аня горячо шептала в трубку, – Люблю тебя…
– И я тебя очень люблю. Послушай меня… Мы обязательно встретимся. Обязательно… Я всё тебе расскажу…
– Я знаю, что ты не виноват! – решив, что парень имеет в виду вчерашний инцидент, Анюта поспешила его заверить в своей преданности, – Виталик, я ничего не скажу против тебя! Слышишь?! Пусть меня убивают, но я ничего не скажу!..
– Аня, Аня… – он пытался прервать её лихорадочную речь, – Послушай меня… Ничего говорить не придётся. Дело, скорее всего, закроют… Слышишь?
– Да, слышу!.. – она размазывала слёзы по лицу, – Правда, закроют?!
– На девяносто девять процентов.
– Правда?!
– Но мы пока не сможем с тобой видеться.
– А когда?.. Когда мы увидимся?!
– Я найду тебя. Анечка… Я хочу, чтобы ты знала, что я очень тебя люблю… Что я только тебя люблю…
– Когда ты придёшь?..
– Я не знаю. Ты меня не жди пока. И не ищи. Я приду к тебе сам.
…Аня с трудом воспринимала то, что сообщил ей Виталий, настолько была потрясена его звонком. Из всего услышанного она поняла только одно: дело против него закроют. Она даже не спросила, жив ли официант.
«Скорее всего, жив, иначе бы Виталика не оставили на свободе».
…Он позвонил, и, судя по всему с ним всё в порядке… это – главное. Он сказал, что придёт… он обязательно придёт! Он всегда выполняет свои обещания…
– Аня… – увидев едва стоящую на ногах Анюту, Нелли не смогла сдержать вопроса, – Что всё-таки случилось?!
– Я расскажу… – с трудом справляясь с охватившим её ознобом, Анюта присела на кровать, – Теперь я тебе расскажу всё…
***
В четвёртом часу ночи Александру разбудил дверной звонок. Сонно посмотрев на часы, она невольно прислушалась. Прихожая была далеко от её комнаты, но девушка явно услышала мужской голос – зычный, низкий, он был похож на голос Ивана Мясникова, отца Виталия. Алю визит ночного гостя испугал. Даже не зная подробностей, было ясно, что причина, по которой он явился на квартиру начальника УВД в это время, крайне серьёзная.
Тихонько встав с постели, Аля на цыпочках вышла из спальни и подкралась к кабинету отца, в котором скрылись мужчины. Она чутко прислушивалась к приглушённым голосам, доносившимся из-за двери, но слов разобрать не удалось.
– Аля… – на ходу завязывая халат, Вероника Григорьевна показалась в коридоре, – Ты почему не спишь?!
– Мама… – девушка тревожно смотрела на мать, – Кто это?.. Это дядя Ваня?!
– Да, – шёпотом ответила мать, – дядя Ваня…
– Что-то случилось?!
– Пока не знаю, – мать подошла ближе и тоже прислушалась, – он позвонил папе полчаса назад, и сказал, что им необходимо увидеться, при чём, очень срочно.
– Может, что-то с Виталиком?..
– Не знаю, – Вероника слегка потянула дочь за рукав халата, – идём, нехорошо подслушивать.
– Я хочу знать, что случилось! Вчера у Виталика был день рождения…
– Узнаешь, всему своё время. Идём.
Нехотя подчинившись, Александра вернулась к себе. Ложиться она не стала, а, чуть приоткрыв дверь, присела в кресло так, чтобы был виден коридор. Она сидела так довольно долго, но мужчины всё не выходили из кабинета. Не выдержав, она всё же прилегла…
…Уснула она незаметно. В этом не было ничего необычного – во-первых, на дворе была глубокая ночь, во-вторых, вчера она легла слишком поздно… Она весь вечер просидела, глядя в тёмное окно и не зажигая верхнего света, представляя, как именно в эти минуты Виталий развлекается в самом шикарном ресторане города со Свиридовой. Такого приступа ревности Аля не испытывала ещё никогда. Она даже не задумывалась о причинах этой самой ревности – то ли это была её любовь к Виталию, то ли обыкновенная женская обида, обострённая личными обстоятельствами.
Впрочем, всё это было сейчас неважно… Важно было одно: он предпочёл ей другую девушку. Он унизил, растоптал её чувства к нему… её первые серьёзные чувства.
«Интересно, чем она лучше меня?..»
С этими мыслями она, наконец-то провалилась в беспокойный сон, спустя пару часов нарушенный визитом Виталькиного отца.
– Аля… – кто-то тормошил её за плечо, – Ты спишь?..
– Сплю… – узнав голос матери, Александра подняла голову, – Мам… что случилось?.. Мясников ушёл?
– Ушёл, только что… Я думала, ты не спишь, хочешь узнать, что случилось… ну, ладно, спи…
– А что случилось?.. – Аля тут же села в постели, – Что-то с Виталиком?
– Да… – присев рядом, мать внимательно посмотрела на дочь, – Пока папа разговаривал с Иваном, мне позвонила Соня. Она всё рассказала. Вечером Виталик устроил в ресторане драку.
– И всё?.. – девушка с облегчением вздохнула, – Я думала, что-то серьёзное.
– Не всё. Он ударил официанта, тот головой врезался в настенное зеркало, у него несколько ран, большая потеря крови и сильное сотрясение. Ночью пришлось делать операцию, сейчас он в тяжёлом состоянии…
