Текст книги "Когда осенние печали. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Эвелина Пиженко.
КОГДА ОСЕННИЕ ПЕЧАЛИ. Роман.
Когда осенние печали нахлынут роем листопадным,
Сгорят прощальные закаты и станут птицы на крыло,
Себе удел предназначая, короткой полночью прохладной
Уйду в безоблачное "завтра", и буду жить – всему назло.
Когда последние печали спадут, как бренные одежды,
Устанет крик прощальный птицы в осеннем воздухе кружить,
У недопитой чашки чая тетрадку положу, как прежде,
Открою чистую страницу, и буду жить... и буду жить.
Назло всему, что «слишком поздно», назло всему, что «слишком страшно»,
Назло диагнозам и датам из недописанной строки...
И пусть никто не заподозрит, как снова манит день вчерашний
В тот мир, где было всё когда-то «во имя", а не "вопреки".
Глава 1.
– Аля!.. Просыпайся! – Вероника Григорьевна осторожно тронула плечо спящей дочери, – Слышишь?.. А-а-а-л-я-а-а…
Никак не реагируя на попытки матери разбудить, девушка продолжала безмятежно спать. Нахмурившись, женщина решительно откинула пуховое, в белом пододеяльнике, одеяло, и потормошила дочь более чувствительно.
– М-м-м… – сонно промычала девушка, пытаясь рукой нащупать край одеяла, но мать резким движением сбросила его на пол.
– Аля, вставай! Через час придёт машина, будет нехорошо, если водителю придётся тебя ждать!
– На то он и водитель… – дочь перевернулась на другой бок, рассыпав по подушке тёмно-каштановые локоны, – Ну, кто придумал эту чёртову картошку?!
– Не мы придумали, не нам отменять, – Вероника Григорьевна запахнула на груди разъехавшиеся полы цветного импортного халата, – это участь всех студентов.
– Ну, и что я там буду делать?
– Собирать картошку, – мать подошла к окну и раздёрнула плотные кремовые портьеры, – Аля, не заговаривай мне зубы, а вставай!
– Мама, я сколько раз просила тебя, не называй меня этим дурацким именем! – девушка всё же нехотя села в кровати и свесила вниз загорелые ноги, – Я же просила!
– А что тебе не нравится? – мать изобразила удивление на ухоженном, красивом даже без макияжа лице, – Ты была против того, чтобы мы называли тебя Шурой, мы не стали тебя так звать! Сашей ты тоже быть не хочешь! Остаётся только Аля.
– Стоило называть меня Александрой, чтобы звать Алей… – девушка презрительно сморщилась, – С таким же успехом могли назвать меня Алевтиной или Альбиной. Это хоть женские имена.
– Тебя назвали в честь… – Вероника не успела договорить, как дочь заученно повторила конец фразы:
– Бабушки Шуры! Мама, я это знаю, и, в общем, ничего против не имею. Только не зовите меня этим дурацким именем!
– Знаешь что, – заметно потеряв терпение, мать схватила со спинки стула халат дочери и буквально всучила его ей в руки, – мне твои капризы уже надоели! И ты прекрасно знаешь, что так, как хочешь ты, я называть тебя не буду! И папа не будет, и Олегу запрещу!
– Ну, почему?! – окончательно проснувшись, дочь возмущённо смотрела на мать, – Чем тебе не нравится Сандра?!
– Тем, что это не наше, не советское имя!
– Мам, ты дура? При чём тут – советское, не советское… А Луизка?! Та, что в параллельном училась?! Это, по-твоему, советское имя?! А Эвелина?!
– Твоя Луизка наполовину негритянка! Её как хочешь можно называть, всё спишется… А Эвелина – дочь простых рабочих! Поэтому ей тоже всё спишется!
– Как хорошо быть дочерью простых рабочих! – Александра нервно всплеснула руками, – Любое имя носи, никто не придерётся!
– Да! – мать в сердцах притопнула ногой, – Простым людям можно всё! А ты дочь не простых людей, поэтому должна делать всё с оглядкой! Отец не для того столько лет шёл к нынешней должности, чтобы его кто-то мог попрекнуть!
– Фу… – девушка недоверчиво скривилась, – Мама… что за дурость?! Кто его должен попрекнуть моим именем?!
– Да кто угодно! Он теперь – начальник управления внутренних дел, член партии, и должен каждый свой шаг контролировать!
– Вот пусть он свои шаги и контролирует! – надев халат, Аля шагнула к двери, – А мои – нечего! Я – в ванную!
***
Аня ещё раз критически осмотрела содержимое чемодана. Поступая в институт, она, конечно, была в курсе, что в начале сентября вместе с другими первокурсниками отправится в ближайший колхоз на сбор урожая картофеля, но, пока это мероприятие было в перспективе, она совершенно не задумывалась, какие вещи нужно брать с собой. Теперь же, когда до посадки в автобус оставалось всего сорок минут, она лихорадочно соображала, что ещё может пригодиться в селе.
– Слушай, Нель, – задумчиво рассматривая пару лакированных туфелек на высоком каблуке, девушка обратилась к своей соседке по комнате, – как думаешь, туфли брать?
– Туфли? – та удивленно округлила и без того огромные голубые глазищи, – А ты в чём ехать собираешься?
– Ну, не знаю… – Аня неуверенно пожала плечиком, – В кедах, наверное.
– В кедах?! – Нелли скептически поджала красивые губы, – Да ну… Что мы, совсем деревня? Ты как хочешь, но я поеду как обычно – в туфлях и плаще. Остальное в чемодане.
– Да?.. – подумав с минуту, Аня решительно уложила приготовленное спортивное трико в чемодан и, достав оттуда юбку, блузку и капроновую, с люрексом, косынку, начала одеваться.
Девятиэтажное здание общежития института иностранных языков было снабжено несколькими лифтами – по одному в каждом крыле, но, по каким-то причинам, именно сегодня ни один из них не работал, поэтому спускаться девушкам пришлось пешком, волоча в руках тяжёлые чемоданы.
Выйдя на задний двор, они присоединились к своим одногруппникам, подавляющее большинство которых было женского пола. Первокурсницы робко жались друг к другу, и в ожидании автобуса с интересом поглядывали на более старших студентов.
Какой-то парень, в тёмно-синих «техасах» и чёрной кожаной куртке, прогуливался вдоль рядов будущих преподавателей французского и немецкого, а так же переводчиков, держа руки в карманах и явно выискивая жертву для упражнений в острословии.
– О! – подойдя к девушкам, среди которых были Аня с Нелли, он насмешливо уставился на подруг, – Сразу видно, первый курс!
– А ты что, такой догадливый? – не любительница молчать, Нелька тоже засунула руки в карманы модного плаща и чуть отставила в сторону ножку в изящной туфельке, – Или у нас на лбу написано?
– Написано! – парень довольно рассмеялся, – Знаете поговорку – первокурсник не студент!
– А мы и не студенты, – Аня насмешливо прищурила красивые синие глаза, – мы – студентки!
– Была бы ты студенткой, то стояла бы сейчас в спортивках и кедах…
– Ещё чего, – Нелька демонстративно поправила на шее воздушный шарфик, – это на поле в спортивках и кедах, а тут пока ещё не поле.
– Это по селу ходить – спортивки и кеды, – парень усмехнулся, – а на поле нужны резиновые сапоги. Сапоги взяли?
– Ещё чего… – от Ани не утаился заинтересованный взгляд симпатичного собеседника, и она кокетливо улыбнулась, – Может, ещё и валенки с галошами прихватить?
– Может, – тот охотно кивнул, – потому, что через три недели возможны заморозки, что тогда делать будете? Кстати, ехать придётся пять часов…
– Сколько?! – Аня тут же недоверчиво нахмурилась, – Пять?!
– Это, если дождя не будет, – парень явно получал удовольствие от замешательства, в которое привёл девушку, – а, если там дожди прошли, то все семь по грунтовой дороге. Смотрите, чтобы каблуки не поломались, когда на ухабах подпрыгивать будете до потолка!
– Слушай, Нель… – Анюта озабоченно посмотрела на подругу, – может, переобуемся?
– Вот ещё! – Нелли по-боевому передёрнула плечиками, – Не дрейфь, говорят, в нашей группе дочь какой-то милицейской шишки будет учиться, так что автобус подадут самый комфортабельный!
– Кто?! – услышав её речь, парень весело вытаращил глаза, – Дочь милицейской шишки?!
– Угу, – Нелька довольно кивнула, – начальника милиции, что ли… Точно не знаю, но, кажется, так.
– Вы не местные? – парень снисходительно улыбался, – Хотя, и так видно…
– Если видно, чего спрашиваешь? – Нелька не оставляла игриво-дерзкого тона, – Не местные, и что?
– Сразу видно. Если рассчитываете, что ваша шишкина дочка поедет с вами одним автобусом, то ошибаетесь. Скорее всего, её отвезут на служебном транспорте папеньки. Так что на «Икарус» не рассчитываем!
– А ты… – Аня подняла на собеседника глаза, – Ты сам-то едешь? Или так, развлекаешься просто?
Она не хотела признаваться в этом самой себе, но парень понравился ей сразу. Высокий, крепкого телосложения, он был темноволосым, с серыми, проницательными глазами, и чем-то напоминал её отца, умершего год назад от тяжёлой болезни. И, так же, как отец, обладал свойством сразу же располагать к себе. Правда, насмешливые манеры молодого человека были совсем не по душе Ане, но она подумала, что это всего лишь маска, за которой может скрываться вполне серьёзная натура… Во всяком случае, ей хотелось думать именно так.
***
Виталий, так звали парня, был абсолютно прав: подъехавший через несколько минут автобус оказался вовсе не комфортабельным «Икарусом», а обыкновенным ПАЗиком, резиновым мячиком подпрыгивающим на каждой кочке.
Уже на втором часу езды Аня поняла, что зря не обула кеды – ногам в туфлях было неудобно, ступни начинали болеть, но разуться девушка не решалась: во-первых, пол автобуса был довольно грязным, а, во-вторых, ноги начали откровенно замерзать. Она уже всерьёз подумывала о том, чтобы, пробравшись к сложенным в конце салона чемоданам, отыскать свой и достать из него другую обувь и тёплые носки, но, оглянувшись, поняла, что это пустая затея: чемоданов и сумок было столько же, сколько пассажиров в полном автобусе, и найти свою поклажу среди горы багажа, в тесноте, было просто нереально. Решив терпеть изо всех сил, Аня прислонилась к окну и закрыла глаза, но тряска была такой сильной, что сидеть в этой позе было невозможно: голова то и дело билась о стекло. Девушка попыталась уснуть, откинувшись на низкую спинку жёсткого кресла, и ей это почти удалось.
Очнулась она от сильного толчка – подпрыгнув на очередной кочке, автобус въехал в глинистое месиво и, потужившись, встал как вкопанный. Выглянув в окно, Аня с неудовольствием увидела, что они стоят в мутной, тягучей жиже, увязнув в ней всеми колёсами.
– Так, молодёжь, – водитель выглянул из-за цветастой шторки, отделяющей салон от водительского места, – быстренько вываливаемся. Кто посильнее – толкать будете!
– Ни-фи-га-се-бе… – застыв у открывшейся двери, одна из студенток присвистнула, – Как тут вылезать-то?! Грязь по колено!
– Не знаю, – водитель развёл руками, – но, если не вылезете, автобус не вытолкнут.
Выглянув в лобовое стекло, Аня увидела, что идущие впереди автобусы с другими студентами тоже остановились, и несколько парней уже спешат на помощь застрявшим в коварной грязи девчонкам.
Предусмотрительно обутые в резиновые сапоги студентки без особого труда добрались до обочины, ойкая при каждом погружении ног в вязкое месиво. Через пару минут в автобусе осталось всего несколько девушек, которые, как и Аня с Нелли, легкомысленно отнеслись к своей экипировке, решив щегольнуть парадно-выходной обувью. Поглядывая на водителя, нетерпеливо ожидавшего, когда они освободят салон, девчонки нерешительно толпились у подножки..
– Помощь нужна? – неожиданно заглянувший в двери Виталий обвёл насмешливым взглядом разодетых не по случаю студенток.
– Нужна, – Нелька решительно опустилась на нижнюю ступеньку, – может, доски есть какие? Бросил бы…
– Досок нет, – парень протянул к ней руки, – но могу перенести.
Оставшихся в автобусе девчонок было четверо, и парень по очереди перенёс их на обочину – благо до неё было всего два шага. Когда очередь дошла до Ани, она нерешительно взялась за плечи «спасителя», подхватившего её, как ребёнка. Оказавшись на твёрдой почве, она вдруг бросила взгляд на его ноги – сам Виталий теперь тоже был обут в резиновые сапоги, которые из чёрных превратились в серо-коричневые. Справившись с одной задачей, он тут же отправился на помощь к остальным парням, дружно взявшимся выталкивать автобус из грязи.
Аня невольно наблюдала за ним – судя по всему, Виталий учился на старшем курсе, и поездки на картошку были для него привычным делом. Единственное, чего она не могла понять, в каком из трёх автобусов он ехал. Два других ПАЗика ушли вперёд, но Виталий появился вовсе не оттуда…
Она почему-то совершенно не обратила внимания на чёрную «Волгу», остановившуюся неподалёку от коварного места.
Когда автобус наконец-то выбрался из злополучной ямы, все его пассажиры дружно ринулись назад – занимать свои места. Оставшись всё в той же «компании», Аня с Нелли нерешительно топтались на месте, поглядывая по сторонам – их лакированные туфельки на высоких каблуках явно не могли пройти новое испытание – несмотря на то, что автобус выехал на небольшой пригорок и почти прижался к обочине, расстояние между ступенькой и твёрдой землёй, на которой стояли девчонки, было намного больше ширины их шага…
Аня была так увлечена изучением ландшафта под собственными ногами, что даже не заметила, как пропавший куда-то Виталий снова появился возле автобуса, но уже не один, а с девушкой лет семнадцати-восемнадцати, такой же, как и он, сероглазой, с затянутыми на затылке в хвост тёмно-каштановыми волосами, одетой в импортный спортивный костюм, спортивную кепку и импортные же резиновые сапожки непривычного зелёного цвета. Девушка брезгливо переставляла ноги, высоко поднимая колени и стараясь шагнуть как можно дальше, чтобы быстрее пересечь противную грязь.
Подсадив девушку в салон, Виталий вопросительно обернулся к сиротливо стоящей на обочине четвёрке. Бодро сияющее с утра солнце теперь было скрыто за невесть откуда взявшимися тучами, и сентябрьский воздух стал намного прохладнее.
– Ну, чего стоишь? – продрогшая от налетевшего ветра Нелька смотрела вызывающе, – Как забирал, так и возвращай!
Всё с той же лёгкой улыбкой парень помог перебраться всем четверым девушкам в автобус, но сам садиться не торопился. Остановившись у раскрытых дверей, он глазами отыскал свою «импортную» попутчицу и помахал ей рукой.
– Виталик, мы так не договаривались! – догадавшись, что он не собирается ехать дальше, та возмущённо округлила глаза, – Ты обещал меня проводить до самого конца!
– А кто из нас проспорил, я или ты? – Виталий дразняще прищёлкнул языком, – Ты проспорила, и поэтому я возвращаюсь! Легковушка дальше всё равно не проедет, а ты езжай с девочками.
– Так не честно!
– Всё честно, Сандра! Я свою роль сыграл, теперь – твоя очередь!
Молодые люди переговаривались, совершенно не заботясь о том, что их слышат и видят, по меньшей мере, двадцать пар любопытных глаз и ушей. Удивляло и то, что водитель автобуса не торопил эту парочку, а терпеливо ждал, когда они наговорятся.
– Когда ты ко мне приедешь?! – Аля, а это была именно она, капризно надула губы, – Виталя…
– Да приеду, приеду… – неожиданно парень легко запрыгнул на верхнюю ступеньку и, подойдя к Александре, поцеловал её в губы, совершенно не стесняясь присутствующих, – Ну, всё, котёнок… Меня водитель ждёт.
Усевшись на своё место, Аня с любопытством оглянулась в заднее окно: сквозь заляпанное грязью стекло было видно, что чёрная «Волга» всё ещё стоит на обочине позади автобуса. Судя по всему, Виталий с девушкой, которую он назвал Сандрой, всё это время ехали именно в ней. Но дальше легковой автомобиль вряд ли смог бы проехать, поэтому Сандра и пересела в автобус.
– Наверное, это и есть папенькина дочка, – прошептала Нелька на ухо Ане, – до грязи на «Волге» везли, а дальше, как и всех, на скотовозе…
Не обращая ни на кого внимания, Аля достала из большого полиэтиленового пакета с изображением Джоконды портативный магнитофон и, проверив наличие батареек, щёлкнула клавишей – Фрида с Агнетой сразу заворожили слух шикарным двухголосием.
Обалдевшие от любимой музыки девчонки невольно притихли. Анюта даже забыла о том, что у неё жутко замёрзли ноги… Но не музыка была тому виной.
Образ сероглазого парня в кожаной куртке не шёл из головы… Она как будто снова ощутила прикосновения его рук – даже поверх плаща они обожгли тело, когда Виталий переносил её из автобуса на обочину…
«А как же Вадик?.. – она вдруг вспомнила об оставленном в родном городе однокласснике, но его образ тут же превратился в образ Виталия, – Да ну его!»
***
Оказавшись впервые в жизни вдалеке от дома и родных, Аля с трудом привыкала к новому окружению. Привыкание происходило в «картофельно-полевых» условиях, что только усугубляло ситуацию. Студентки института иностранных языков, с которыми ей предстояло учиться в ближайшие пять лет, судя по всему, были разномастными по «происхождению» – среди девчонок её курса оказались и дочери заведующих торговыми базами, и директоров школ, и партийных работников, но всё равно, от них так и несло деревенщиной, во всяком случае, Але казалось именно так. Все её оставшиеся в городе друзья, именуемые в простонародье, как «золотая молодёжь», были другого, более высокого уровня. Правда, сама она не так давно вращалась в их кругу – всего около двух лет, с тех пор, как её отец получил должность начальника управления внутренних дел.
С того дня в её жизни произошли перемены, но совсем не те, которых она ожидала. Да, их семья получила новую квартиру, отец стал вхож в святая святых – административные и партийные кулуары… Но, в то же самое время, помешанный на гражданском сознании, Семён Ильич Дзюба буквально затерроризировал своих домашних по поводу их поведения в быту и общественных местах, свято веря, что теперь они не имеют права ни на какие человеческие слабости, присущие простым смертным, коими они теперь не являются, благодаря его новой должности и чину. В связи с этим он категорически отказался помогать дочери поступать в вуз, отправив её на экзамены в общем порядке. Александра в институт поступила, но на отца затаила обиду.
Мог бы и помочь! Всем помогают родители, вот и Виталику, с которым она встречалась уже целый год, не стоило никаких трудов поступить на факультет экономики университета – одна фамилия его отца, заведующего одним из отделов обкома партии Ивана Мясникова, открыла перед парнем все двери в их областном городе. То-то он такой довольный…
Не поленился сегодня на спор приехать в пункт отправки и, прикинувшись студентом иняза, понаблюдать, как живёт простое студенчество, или, вернее, собирается на эту чёртову картошку!
Виталик любит такие штучки. Ему бы в театральное поступить… Но для этого ему пришлось бы уехать в Москву…
Смогла бы она, Александра, пережить разлуку?
Прикидывая и так, и этак, Аля склонялась к мысли, что не может ответить на этот вопрос с абсолютной точностью. Виталик нравился ей ещё со школы… он окончил её на два года раньше Али… А год назад они начали встречаться.
Тут он проявил себя, как настоящий агрессор… Але то и дело приходилось увиливать от откровенных сексуальных намерений своего парня, которые тот даже не скрывал. Но сама Аля не торопилась вступать с ним в отношения.
А, вдруг, он её бросит?
Нет… почему-то у неё пока нет такого желания. Пусть потерпит мальчик… Сильнее будет любить!
А, может, дело не в желании... Просто не любит она его по-настоящему? Нравиться-то он нравится… А вот любовь ли это?
И отца она боится… Если что, тот точно убьёт. Не раз уже намекал, что не позволит никому порочить его репутацию, даже родной дочери! Смешно, но он гордится тем, что носит такое же отчество, что и генсек – Ильич…
…Увлечённая своими мыслями, Аля не заметила, как начистила целый таз картошки. Сегодня была её очередь дежурить по кухне. Впрочем, кухня – это слишком сильно сказано!
За неимением других помещений, приехавших на картошку студенток разместили в сельском клубе, отдав им большой, по деревенским меркам, танцевальный зал и оборудовав его взятыми на складе раскладушками. Вынужденные теперь ходить на танцы в соседнее село местные парни, заручившись нехилым самогонным градусом, регулярно огребали у соседей за нетрезвое влечение к тамошним представительницам прекрасного пола, а заодно и от сбегавших в самоволку курсантов военного училища, расположившихся всё в том же соседнем селе в качестве бесплатной боевой силы на борьбе с картофельным урожаем.
Не выдержав таких притеснений, несколько дней назад, двое представителей местной «элиты» в лице двух вечно нетрезвых двадцатипятилетних братьев, пытались штурмом взять свой родной клуб, для чего вышибали двери и окна, пока приехавший наряд милиции не потушил все их неблагородные порывы.
Подмогу вызывала перепуганная Аля – имеющийся в клубе телефон сыграл на руку студенткам. Наверное, она испугалась тогда больше всех… Пока остальные студентки бойко переругивались с неожиданными «захватчиками» через закрытые двери, Аля лихорадочно прикидывала, куда можно будет спрятаться, если пьяные парни всё же ворвутся в помещение. Её кое-как успокоила девушка, чья раскладушка стояла рядом – Аня… кажется, Свиридова. Пожалуй, из всех остальных она – самая подходящая на роль подружки, хотя бы временной.
Во всяком случае, пока не приедет Виталий. А он приедет… он всегда выполняет свои обещания.
– Здрасьте… – неожиданно в помещение заглянул симпатичный высокий парень в военной форме, – Мне сказали, что у вас тут телефон есть…
– Угу, – нехотя кивнув, Аля вытащила из тумбочки спрятанный туда аппарат и, потянув за шнур, подала парню, – правда, нам не разрешают давать пользоваться посторонним…
– Я спросил у директора клуба, он сказал, что можно, – тот снял трубку и несколько раз покрутил диск, – Алло!.. Товарищ майор?.. Это курсант Морозов…
Глава 2.
Врождённый аристократизм всегда сбивал с толку людей, впервые увидевших Анюту Свиридову. Семнадцатилетняя девушка своими почти королевскими манерами и королевской же осанкой вызывала предположение о принадлежности по меньшей мере к какому-нибудь княжескому роду. Возможно, так оно и было, но родители тщательно скрывали от своей единственной дочери истинное происхождение своих предков. Впрочем, для советской девушки, отличницы и комсорга класса это самое происхождение не имело никакого значения. Её мать и отец были глубоко интеллигентными людьми, учителями по профессии, привившими Анечке с детства правила хорошего тона, усидчивость и непобедимое усердие. Их труды не пропали даром: школу Анюта окончила с золотой медалью, и с первой попытки поступила в институт иностранных языков.
Для этого ей пришлось покинуть родной город и уехать за пятьсот километров, в соседнюю область.
Природа не обделила Аню внешностью – девушка была на удивление красивой, с правильными чертами чуть удлинённого, с высокими скулами, лица: тонкий нос, чувственные губы, матовая кожа и большие глаза абсолютно синего цвета под трепетными, длинными ресницами. Вела она себя исключительно строго, её побаивались даже мальчишки-одноклассники. Один из них, общепризнанный красавец Вадим, удостоился чести стать для неё первой любовью – именно так выглядели их отношения. Поцеловать себя она позволила лишь на выпускном, а, уехав из родного города, поняла, что не очень-то и скучает по своему «жениху». В конце концов, её цель – получить высшее образование, которое откроет для неё все двери в счастливое будущее. А парни… Она за ними никогда не бегала, напротив, это они всегда искали её расположения. Вот пусть так и будет впредь.
…Первые несколько дней в деревне выдались солнечными, и подсохшая грязь не так препятствовала передвижению в сторону соседнего села, расположенного за полтора километра. Там находились и почта, и баня, и действующий сельский клуб, в котором по субботам играл «живой» вокально-инструментальный ансамбль. Впрочем, распорядок дня не позволял студентам наведываться туда по первому желанию. Уборка картофеля происходила, что называется, от зари и до зари, поэтому в личном распоряжении оставались лишь вечера и воскресные дни.
Резиновых сапог у Ани с собой не было, поэтому на работу ей приходилось ездить в кедах, надетых на тёплые шерстяные носки. Уже через пару дней новая чёрная матерчатая обувь приобрела выцветший, пыльный оттенок. К концу каждого рабочего дня Аня чувствовала песок, набившийся между стелькой и ступнёй. Она развязывала шнурки и, сняв кеды, вытряхивала их содержимое на землю.
Огромное картофельное поле было расположено сразу за деревней, и возили туда девушек на бортовом автомобиле. Каждое утро ЗИЛ-157, в простонародье именуемый «колун», подъезжал к девчачьему «общежитию» и отчаянно сигналил. Сонные студентки нехотя выходили на улицу и, забравшись через колесо в кузов, рассаживались на деревянные скамейки, поставленные по бортам. Ровно в полдень всё тот же «колун» поджидал проголодавшихся девчонок, чтобы увезти их на обед, который по очереди готовили «дежурные по кухне».
…Стоявшая все дни сухая осенняя погода испортилась внезапно – в считанные секунды. Налетевший промозглый ветер пригнал целую стаю иссиня-чёрных туч, которые довольно быстро заволокли всё небо, слившись в единое целое. Хлынувший следом дождь заставил прекратить работу, а сила, с которой он обрушился на землю, обратила в бегство доблестных собирательниц картофельного урожая.
До обеда было далеко, и поэтому транспортное средство ещё не подъехало. Удирать от ливня пришлось пешком, прямо по полю. Рыхлая после уборки земля быстро превратилась в чавкающую массу, и Аня уже через несколько минут почувствовала, как кеды изнутри наполняются холодной влагой. Промокший грунт был очень скользким, и она несколько раз падала, поэтому, оказавшись, наконец, под крышей «общежития», долго с ужасом разглядывала, а потом чистила снятую с себя мокрую и грязную одежду, пока остальные, менее впечатлительные и аккуратные девчонки отпаивали друг друга горячим чаем.
Ещё по прибытии, в самый первый день, всех приехавших студентов разделили на две бригады, и Анина соседка по комнате, Нелли, оказалась в другом селе. Оставшись без подруги, Аня не спешила заводить новые знакомства. Она не держалась обособленно, но и в друзья ни к кому не набивалась. Девушка, которую она отметила ещё по дороге сюда, спала на соседней раскладушке, и Аня общалась с ней скорее поневоле, но уже на следующий день стала привыкать, и вечерами, пока остальные студентки в общем кругу вспоминали прошедший рабочий день, предпочитала беседовать с «папенькиной дочкой», как прозвали Сандру за глаза. Впрочем, сама Сандра представилась всем, как Аля, но Анюте нравилось называть новую подругу именно этим заграничным именем.
…Справившись, наконец, с грязными и мокрыми вещами и переодевшись в сухой фланелевый халат, Аня тут же сунулась в отгороженный цветной ситцевой шторкой угол, где располагалась электрическая плитка и кухонный разделочный стол.
– Кипяток есть? – накинув на горячую крышку алюминиевого чайника полотенце, она приподняла её и заглянула внутрь.
– Где ты раньше была? – помешивая в огромной кастрюле бульон, дежурная Аля скептически усмехнулась, – Уже всё выхлюпали. Теперь нужно снова кипятить.
– Да я переодевалась... – Анюта с сожалением водрузила крышку на место, – Промокла жутко…
– Покури – согреешься.
– Я не курю. И с этим не повезло.
– Зато повезло с погодой. Сейчас бы пахали как папы карлы… а теперь – лишний выходной из-за дождя.
– Ой, что ты делаешь?! – глядя, как Александра засыпает в кастрюлю вермишель, Анюта удивлённо застыла на месте, – Бульон же ещё не кипит!
– А что, надо, чтобы закипел?
– Ну, конечно, – отодвинув нерадивую повариху, Аня взяла в руки половник, которым, за неимением другого столового прибора, Аля мешала суп, – ты же видишь, вермишель мелкая, её варить не нужно…
– Как это?!
– Нет… нужно, конечно… Просто её засыпаешь в кипящий бульон, и тут же выключаешь плиту. Она сама дойдёт. Ты что, не знала?
– Не-а… – Александра мотнула головой, – Если честно, я готовить не умею… и, вообще, терпеть не могу. А ты – умеешь?
– Конечно, – Аня удивлённо смотрела на содержимое половника, – подожди… А где картошка?
– Вон, – Аля кивнула на стоящий под столом таз с начищенной картошкой, – я её ещё не кидала.
– Так её нужно было в первую очередь… – отогнув занавеску, Анюта осторожно выглянула наружу – все остальные девушки, переодевшись и согревшись чаем, разбрелись по своим раскладушкам в ожидании обеда.
– Да больно я знаю… – Александра нервно схватила таз и с грохотом водрузила его на стол, – Сейчас порежу…
– Да… – поправив занавеску, Анюта снова заглянула в кастрюлю, на дне которой спрессованным пластом прочно осела вермишель, – По-моему, тебя сегодня побьют.
– Я сейчас всё нафик брошу, и уеду домой! – Аля в сердцах швырнула в сторону нож, которым только что собиралась резать картофель, – Я варить на всех не нанималась! Не понравится – пусть не едят!
– Ещё кастрюля есть? – Анюта обвела глазами весь угол, потом заглянула под стол, – Ну, хотя бы маленькая…
– Есть, но она с молоком, – Александра кивнула на трёхлитровую бледно-голубую кастрюлю, стоявшую на лавке, – а зачем тебе ещё одна кастрюля?
– Молоко?.. – Аня подняла крышку и понюхала содержимое, – А чего ты молочный суп-то не сварила?!
– Ты такая умная?! – Аля возмущённо всплеснула руками, – Откуда я знаю, чего варить?! Что в голову пришло, то и сварила…
– Да уж… – Аня укоризненно покачала головой, – Сварила… Давай тогда чайник!
– Зачем?!
– Будем твой кулинарный шедевр спасать, пока голодный народ нас не растерзал!
…Порезанный небольшими кубиками картофель сварился в чайнике на удивление быстро. Бульон с вермишелью Аня довела-таки до кипения и тут же сняла с плиты.
– Вываливай картошку из чайника в кастрюлю, – ещё раз выглянув за занавеску, она махнула рукой подружке, – и чайник сразу помой, а то я уже замучилась отбиваться… все кипяток ждут.
– Слушай, а с молоком чего теперь делать? – справившись с «заданием», Александра вспомнила об оставшемся в кастрюле молоке, – Оно же прокиснет?
– Как – что? Кипяти!
Спасённый Анютой суп оказался вполне съедобным, так что голодные, промокшие студентки даже не заметили, что приготовлен он был по совершенно новой «технологии».
– А у тебя парень есть? – глядя, как Аня ловко моет посуду, Александра сидела за столом, положив на ладонь подбородок.
– Есть. Только он далеко, дома. А у тебя?
– Да, вроде, как есть… не знаю, даже.
– Как это? – Аня удивлённо обернулась, – Это же тот, который с тобой ехал? Виталик?
– Ну, да… Он. Да я как-то ещё не решила… нужен он мне, или нет…
– А ты ему?
– Я-то ему, конечно, нужна. Он давно за мной бегал… Сейчас, вроде как, встречаемся.
– Значит, любит?
– Любит, – Александра изобразила деланное равнодушие, – он, вообще, как сумасшедший… Ревнует к каждому столбу! Удивляюсь, как он до сих пор сюда не прикатил. Наверное, отец не пускает.
– Слушай, а пойдём завтра на танцы? – Аня присела напротив и тоже подпёрла ладошкой подбородок, – Все девчонки собираются.
