Текст книги "Когда осенние печали. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Нарядные, с модными причёсками и макияжем, студентки уже в половине восьмого начали собираться в актовом зале. Начало было назначено на восемь, и девушки, шурша подолами юбок и модными брючинами, то и дело входили и выходили из помещения. Лестница утопала в дыму – шикарно собирая «в гузку» накрашенные польской помадой губы, студентки втягивали в себя дым югославских сигарет с томно-загадочным видом.
Аня не курила, но от глотка сухого вина в этот раз не отказалась – собираясь на танцы, Люба с Олей собрали нехитрый стол и выставили на него бутылку «Совиньона». Решив, что ради праздника «можно», Анюта пригубила за компанию из стеклянного, гранёного стакана. Настроение немного поднялось. Общая предпраздничная атмосфера царила везде, даже на общей кухне, пропитанной запахом жареной рыбы и лука.
Близкой подруги у Анюты сейчас не было, и она решила пойти вместе со своими соседками.
Спустившись вниз, девушки прошли в зал, когда часы показывали десять минут девятого. Дослушав поздравления, Аня оглянулась в поисках своих спутниц, но те уже куда-то исчезли. Гости в военной форме пока ещё робко толпились недалеко от входа, и, скользнув по ним равнодушным взглядом, Аня уставилась на сцену.
Концерт, подготовленный курсантами, она просмотрела, стоя у стены, и, когда начались танцы, так и не сдвинулась с места. За свою недолгую жизнь Анюта уже привыкла, что, несмотря на её внешность, парни обходили её стороной. Они не крутились вокруг строгой Анечки, отдавая предпочтение другим, более «доступным» на вид девчонкам. Её редко приглашали танцевать, и она почти никогда не дожидалась окончания танцев, а просто уходила домой.
В этот раз она была готова к привычному сценарию…
– Привет! – симпатичный парень стоял перед ней, улыбаясь во все тридцать два зуба, – Вот так встреча!
– Привет… – приглядевшись, Аня узнала своего случайного знакомого, – Действительно… Саша?..
– Так точно! – парень рассмеялся и протянул ей руку, – Потанцуем?
– Потанцуем… – пожав плечиком, Аня улыбнулась в ответ и сделала шаг навстречу.
– А я смотрю – знакомое лицо, – его улыбка, как и в прошлый раз, была удивительно светлой и доброй, – сразу имя вспомнил…
– Аля?.. – Анюта почему-то решила пошутить.
– Не-е-е-т!.. – Саша снова рассмеялся, – Аня!
…Саша не отходил от неё весь вечер. Анюте казалось, что она знает его уже очень давно – парень располагал к себе, но совсем не так, как Виталий… он, действительно, казался близким другом, близким и надёжным. Это было написано у него на лице, это сквозило в его голосе, жестах, интонации… Он не задавал дежурных вопросов, не звал её «погулять» или покурить… Он был немного смущён, и, в то же самое время, вёл себя естественно, без излишней скромности.
Несколько часов веселья пролетели незаметно. Аня даже не успела соскучиться в обществе своего нового знакомого. Ей даже стало немного жаль, когда Саша сказал, что им с товарищами пора возвращаться – отпущенное время заканчивалось.
Попрощавшись с ним у выхода, она тут же вернулась в свою комнату. День был довольно насыщенным, и ей хотелось поскорее лечь в постель…
Добравшись до своей кровати, она разделась и легла, с головой укрывшись одеялом. Девчонок ещё не было, и Аня попыталась уснуть. Закрыв глаза, она вспоминала сегодняшний вечер… курсанта Сашу… но вместо лица Саши всплывало другое лицо… до боли знакомое, и до боли любимое…
…Виталик… Что он делает сейчас?.. Наверное, обнимает свою Сандру… Вспоминает ли он о ней, Анюте?..
…Слезинка, скользнувшая по ресничкам, растворила тушь, отозвалась резью в глазу… Нет… Никто и никогда не заменит ей Виталия…
Никто и никогда.
***
Сашу Анюта увидела на следующий день: он поджидал её у общежития после занятий. Оказалось, что у него всего полчаса времени, и он прибежал лишь затем, чтобы позвать её вечером в кино.
…Думала Анюта недолго. Предстоящий праздничный вечер в институте предполагал всё те же танцы… Подумав, что вчера она натанцевалась на целый год вперёд, Анечка, совершенно неожиданно для самой себя, выбрала поход в кино. Ей почему-то было так спокойно рядом с этим парнем… Что это было на самом деле – искренняя симпатия, или желание вышибить «клин клином», она в тот момент не задумывалась. Ощущение чего-то нового освежило душу… К тому же, Саша внушал доверие, и Анюта абсолютно безбоязненно вышла вечером к нему навстречу.
Они с удовольствием посмотрели фильм. Парень вёл себя вполне прилично, он даже не попытался обнять девушку, пользуясь темнотой… Анюте это понравилось. Меньше всего сейчас ей хотелось бы отбиваться от чьих-нибудь объятий… Она ловила себя на мысли, что, будь на месте Саши кто-нибудь другой, она ни за что не пошла бы с ним ни в кино, ни на танцы. Ей сейчас ни до каких отношений… Виталик до сих пор живёт в её сердце… Там нет места для другого, и вряд ли когда-нибудь будет.
…Но Саша… К нему Анечка сразу почувствовала безграничное доверие. Она не могла понять, как такое могло случиться… Она не представляла, что между девушкой и парнем могут быть вот такие отношения… Правда, они встречались всего второй раз в жизни, но она была уверена, что так будет всегда.
…К концу марта они встречались в каждую увольнительную Саши, а к концу апреля Аня уже сама ждала его увольнительных… У неё не было близкой подруги, но теперь она не испытывала по этому поводу никаких сожалений. Потому, что у неё был Саша.
Он отлично изучил её вкусы, и знал, какое мороженое предпочитает Анюта, какие конфеты или шоколад. Идя с ним на прогулку, девушка знала, что её ждут небольшие, но приятные сюрпризы. Саша приходил к ней в общежитие, и Люба с Олей уже привыкли к его визитам, каждый раз ожидая его с очередной просьбой – прикрутить ли лампочку, починить ли розетку или электрическую плитку, которую, вопреки запрету комендантши, прятали у себя в комнате.
Саша был поистине безотказным – он всегда приходил на помощь, по первому зову. Анечка воспринимала его как что-то неотъемлемое от самой себя… Она могла рассказывать ему обо всех своих проблемах, делиться любыми своими секретами… Он слушал её, давал советы, утешал и успокаивал… Анюта ловила себя на мысли, что у неё ещё никогда не было такого друга, как Саша…
Виталик… его она любила, и любит до сих пор… Но он теперь для неё недосягаем. А Саша – вот он, всегда рядом… и вовсе не напрашивается на роль любимого парня… Иногда ей даже становится интересно – почему Саша за эти два месяца не сделал ни одной попытки хотя бы поцеловать её… Неужели и с его стороны их отношения – не больше, чем обыкновенная дружба?!
…Стоя на крыльце общежития, Анюта с улыбкой смотрела на Сашу. Летняя сессия подошла к концу. Сдав все экзамены, она перешла на второй курс, и завтра утром уедет домой… Сегодня – вечер прощания… прощания с однокурсниками, с городом, с общагой, и… с Сашей.
Она так привыкла к нему за эти три месяца, что не представляет, как будет без него целое лето… Он для неё, как рука… как глаза… В его взгляде она видит своё отражение…
…Он так и не поцеловал её ни разу… Удивительно, но Аня не находила этому объяснения… Нет, ей вовсе не нужны его поцелуи… совсем не нужны!..
…Но это как-то странно… лишь иногда он позволяет себе обнять её за плечи – когда ему кажется, что она замёрзла…
– Может, пройдёмся ещё немного?.. – его голубые глаза смотрели на неё с такой грустью, что Аня, не задумываясь, кивнула.
…Ночь была светлой, тёплой, и девушке самой не хотелось заходить в душное помещение. Они прошли до расположенного неподалёку парка. Остановившись под высокой елью, Саша долго всматривался в её лицо… Аня подумала, что он впервые смотрел на неё – вот так…
– Знаешь, у меня ещё никогда в жизни не было такой девушки, как ты…
– У тебя было много девушек? – она улыбнулась его словам.
– Нет, – он, напротив, был как никогда серьёзен, – если честно… у меня ещё не было любимой девушки… по-настоящему любимой.
– Значит, будет… – Аня нарочно отвела взгляд.
– Уже есть…
– Поздравляю…
– Аня… – он неожиданно повернул её к себе за плечи, – Я хочу, чтобы ты знала…
– Саша, подожди… – мысль о Виталике вдруг пронзила мозг, – Я должна…
– Нет, это ты подожди… – он притянул её к себе, провёл рукой по мягким, шелковистым волосам, – Сначала я скажу… Я хочу, чтобы ты знала… Аня… Я тебя люблю.
…Она не стала сопротивляться его поцелую… Она просто не смогла… как и не смогла сказать ему о любви к другому человеку… Его слова были настолько искренними, а поцелуй настолько чистым, что Анюте ничего не оставалось, как закрыть глаза и довериться его объятиям…
Глава 18.
Выйдя из ванной, Аля на ходу завязала лёгкий шёлковый халат, но сделала она это скорее по привычке. Особой нужды в этом не было – халат давно уже не сходился на её до предела округлившейся фигурке, и даже концы пояска еле-еле завязывались в слабый узелок. Войдя в свою комнату, она застала там Виталия – муж, как обычно, лёжа читал конспект.
– Ой… – схватившись рукой за поясницу, она на секунду застыла, потом снова шагнула вперёд, к кровати.
– Чего? – оторвавшись от чтения, Виталий скользнул по ней быстрым взглядом.
– Нет, ничего… – не скидывая халата, девушка тяжело опустилась на край кровати, – Показалось.
– М-м-м… – равнодушно отозвался муж и снова углубился в чтение.
Александра уже привыкла к тому, что Виталий почти не обращает на неё внимания. Она была счастлива уже тем, что, узнав о её беременности, он немного изменился. Он перестал говорить с ней издевательским тоном, и даже иногда интересовался её самочувствием. После того, как Аня Свиридова бросила учёбу в их институте, Александре стало спокойнее на душе. По слухам, Аня уехала из города к себе домой, и у Виталика не оставалось никаких шансов возобновить с ней отношения.
Александра даже чуть повеселела, но, чем ближе становился день появления на свет ребёнка, тем больше уходил в себя его «отец». Але очень хотелось делиться с ним своими ощущениями, но, только взглянув на его отрешённое лицо, она отказывалась от этой мысли и шла к матери.
Виталий по-прежнему никуда не уходил по вечерам, лишь иногда навещал родителей. Нельзя было сказать, что Александра отпускала его к ним с лёгкой душой – она не могла забыть о связи мужа с домработницей Фаиной… Сама она редко посещала свёкра и свекровь, и вообще старалась как можно реже попадаться на глаза Софье, после того, как та, приехав с очередных гастролей, вытаращила радостный взгляд на огромный живот невестки.
«Алечка, это двойня! Я уверена, и не надо со мной спорить! В моём роду бывали двойни, так что ничего удивительного!»
Напрасно Александра убеждала свекровь, что у неё никакая не двойня, а просто крупный плод, та всё равно твердила своё. С одной стороны, Альке было выгодно, чтобы её раздавшиеся формы посторонние оправдывали наличием двух младенцев, но, с другой стороны, Софья лишний раз обращала внимание Виталика на то, что срок её беременности не соответствует действительности. Виталик был единственным членом семьи, для которого этот срок в настоящее время оговаривался семью месяцами.
Сразу после Нового года Аля попала в больницу – так устроила Вероника Григорьевна, чтобы растущий не по дням, а по часам живот дочери не мозолил глаза Виталику. Даже не будучи искушённым в этих делах, парень не мог не догадаться, что в два месяца беременность не может быть настолько заметной.
В стационаре Аля пролежала до середины апреля. Свекровь со свёкром навещали её редко, в виду своей занятости, но она была этому рада. Виталий тоже не баловал жену посещениями, и, если приходил, то ненадолго. Алька скучала по нему, даже несмотря на его холодность, и всегда ждала с нетерпением. Она ужасно ревновала его, мучилась, плакала, но при встрече из последних сил сдерживала себя от истерик. Беременность протекала тяжело, ребёнок, судя по всему, был очень крупным, и хрупкая от природы Александра испытывала сильный дискомфорт. Её хорошенькое личико изменилось до неузнаваемости – теперь оно казалось опухшим, нос и губы увеличились до нелепых размеров, кожа покрылась пигментными пятнами, и девушка даже боялась лишний раз поглядеть на себя в зеркало. Она очень переживала по этому поводу, в основном, из-за Виталика. Ей казалось, что он не хочет видеть её – такую, и поэтому так редко приезжает к ней в больницу. Он снова вернулся к родителям – до возвращения жены, и этот факт никак не добавлял хорошего настроения Александре.
«Аля, чем реже он тебя сейчас видит, тем лучше, – утешала её Вероника Григорьевна, – так что, потерпи. Родишь, похорошеешь! А он ребёночка увидит, и растает… Мужики все – такие, им надо увидеть, руками пощупать…»
«Мне очень этого хочется… – Александра грустно смотрела на мать, – А, вдруг, он догадается, что это не его ребёнок?»
«Ты же говоришь, тот парень русоволосый, голубоглазый… так?»
«Ну… так…» – пожимая плечом, Алька с тоской думала, что, по правде говоря, не очень запомнила этого Сашу…
«Маленькие дети в большинстве своём непонятно на кого похожи. Особенно, если у родителей отсутствуют какие-то отличительные черты, например, какая-нибудь особая форма носа, или разрез глаз».
«У него… – Аля нехотя напрягла память, – У него родимое пятно на груди…»
…Ей, действительно, врезалось в память родимое пятно – единственное, что она разглядела очень хорошо… тёмно-коричневое овальное пятно размером с пятикопеечную монету красовалось на левой стороне груди её первого парня…
«Подумаешь, пятно. Даже если и будет у малыша это пятно, Виталику это ни о чём не скажет. Мало ли, от какого предка оно досталось! За это даже не переживай!»
Не переживать Алька не могла. Чем ближе были роды, тем больше ей казалось, что Виталий начинает догадываться об обмане… Она думала об этом каждый раз, когда оставалась с ним наедине. Эти дни превратились для неё в настоящую пытку.
Сам Виталик ни о чём не спрашивал, но, глядя на свой поистине гигантский живот, Александра чувствовала, как сжимается её сердце… Она очень боялась, что муж бросит её, как только увидит ребёнка… Вечерами, закрывая глаза, она пыталась представить своего будущего малыша… Она мечтала, чтобы он родился рыжим – мать Виталика, Софья, была от природы рыжеволосой, и, хотя сам Виталик был похож на отца, его дети вполне могли унаследовать от бабушки цвет волос… Но ожидаемый внук был Софье не родным, а в роду самой Александры рыжих, увы, не было…
Выписавшись из больницы, Алька немного успокоилась… В домашней обстановке, рядом с родителями, ей было намного легче, вот только живот становился всё больше, и больше…
…Аля ещё с утра почувствовала дискомфорт в организме. У неё ничего не болело, но непонятное беспокойство охватывало её время от времени. Ей хотелось плакать, при чём, безо всяких видимых причин. Сначала она списывала своё состояние на июньскую жару, но к вечеру прошёл дождь и воздух посвежел, а ей не стало легче. Беспокойство только усилилось, незаметно сменившись нервным возбуждением. Сессия была в самом разгаре, и они с Виталием все вечера готовились к экзаменам… но сегодня она была не в силах взять в руки учебник.
– Виталик… – глядя в окно на заходящее летнее солнце, Аля неожиданно почувствовала нервный озноб, – Поговори со мной…
– О чём? – он снова бросил на жену быстрый взгляд и тут же уткнулся в тетрадь.
– Не знаю… О чём-нибудь.
– Ложись спать. Если мешает свет, я выключу.
– Я не хочу спать…
– Ну, пойди, поешь… Сандра, не мешай. У меня завтра самый ответственный экзамен.
– И есть не хочу. Мне страшно.
– Чего тебе страшно?
– Просто страшно и всё… – Аля прилегла на подушку и, повернувшись лицом к мужу, подняла на него умоляющий взгляд, – Виталик…
– Ну, чего тебе, Сандра? – нехотя отложив книгу, Виталий сел в кровати, – Ну, чего ты боишься?
– Я рожать боюсь… – Аля неожиданно заплакала и, потянувшись, взяла его за руку, – Мне кажется, я умру…
– Успокойся, – тяжело вздохнув, парень придвинулся ближе и провёл рукой по её волосам, – ты не умрёшь. Всё будет хорошо.
Он так давно не прикасался к ней, что от его неожиданной ласки Александра разревелась ещё пуще. Не зная, что делать, Виталий продолжал гладить её по голове, как ребёнка.
– А, если умру… – всхлипывая, она кусала припухшие губы, – Ты его не бросишь?.. Пообещай мне, что ты его не бросишь!..
– Кого?
– Ребёнка…
– Да не умрёшь ты! – он нетерпеливо, резко провёл ладонью по её щеке, вытирая слёзы, – Чего на тебя нашло?! Тебе ещё два месяца ходить, а ты уже паникуешь!
– А, вдруг, он родится раньше времени?.. – она, затаив дыхание, ждала его ответа.
– Да с какой радости?! У тебя всего семь месяцев, ну, чего ты сейчас тут устроила?!
Чем больше он уговаривал жену успокоиться, тем обильнее становился поток её слёз, так, что Виталию пришлось, в конце концов, звать на помощь Веронику Григорьевну.
Только взглянув на дочь, та сразу всё поняла.
– Аля, у тебя живот или спина болят? – мать тревожно ловила неестественно блестящий взгляд Александры, – Что ты чувствуешь?
– Не болят… – девушка смотрела страдальчески, – Но мне как-то лежать неудобно… всё мешает…
– У тебя живот опустился…
– Как это?!
– Неважно… Я звоню Татьяне Алексеевне.
Виталий с изумлением наблюдал за торопливыми сборами, даже пытался помогать, подавая тёще то Алькины тапочки, то халат.
– Не надо, Виталик, – Вероника Григорьевна отмахнулась от протянутых вещей, – ей там всё дадут…
– А… куда её?.. – парень испуганно смотрел на побледневшую жену.
– Рожать, Виталик… рожать!..
– Рано же…
– Значит, не рано! – Вероника нервно сунула завёрнутое в целлофан бельё дочери в сумку, – Природа сама знает, когда пора, а когда рано!
Взволнованный Виталий даже не обратил внимания на то, что Вероника не удивилась этому его «рано»… На прощание он даже приобнял Александру, и лишь после того, как её увезла скорая помощь, начал осознавать, что в его жизни наступает переломный момент.
– Вероника Григорьевна, может, пока не нужно было её в больницу отправлять? – Виталик зашёл в кухню, где Вероника отпаивала чаем не менее взволнованного Семёна Ильича.
– Как не нужно? – женщина придвинула стул, – Садись, я тебе тоже чай налила.
– Так рано же… – внезапно вспомнив, что для родителей они озвучивали другой срок, Виталик запнулся на полуслове, решив тут же исправиться, – Сегодня же девятое июня… а ей вроде пятнадцатого срок…
– Это неважно, – подавая чай, Вероника махнула рукой, – неделя, две… Это неважно! Главное, чтобы сейчас всё обошлось!
– Достань-ка мне мой графин, – Семён, нахмурившись, посмотрел на жену, – да две стопки.
– Сеня, рано! – Вероника попыталась возразить, но под грозным взглядом супруга нехотя сделала шаг к кухонному шкафу, – Ну, рано же… вот как только всё будет позади, тогда бы и графин…
– Когда всё будет позади, я у тебя не рюмку попрошу, а стакан! – муж принял из её рук довольно большой графин с водкой, – Давай, и себе стопку доставай… чего уж там… И закуску ставь! Первого внука ждём, как-никак.
***
Круги перед глазами были разноцветными… Але даже показалось, что некоторые цвета она видит впервые… Потолок медленно закачался, и она снова закрыла глаза. Боль, жуткая, нечеловеческая, раздирающая всё тело, вдруг исчезла в один момент… Она оставила её, растворилась в этих ярких лучах, падающих откуда-то сверху… и в детском плаче…
– Умница! – как будто издалека послышался чей-то женский голос, – Сама справилась! Такого богатыря, и без кесарева!
– Кто у меня?.. – пересохшими губами еле прошептала Аля, – Мальчик?..
– Мальчик, я же сразу сказала, забыла?
– Я не слышала…
Она, действительно, не слышала… в первый момент заложило уши, и Александре показалось, что она на какое-то время потеряла сознание. Теперь же, придя в себя окончательно, она снова попыталась открыть глаза.
– Смотри, какого красавца родила! – акушерка с закрытым по самые смеющиеся глаза лицом поднесла к Але свёрток с новорождённым младенцем, – Смотри, а то сейчас унесу в детскую!
– Мальчик… – повторила Аля, с трудом вглядываясь в крошечное, сморщенное личико, – Такой маленький…
– Ничего себе – маленький! – рассмеялась женщина, – Четыре восемьсот, пятьдесят пять сантиметров!
– Он не рыженький?..
– Нет, не рыженький! Следующий раз лучше с папочкой старайтесь, будет вам рыженький!
…Ребёнка ей принесли лишь под вечер следующего дня. Аля не успела совсем оправиться, и врач пока не разрешала ей вставать с кровати. Нянечка с добрым, как у сказочной деревенской бабушки лицом без конца заходила в палату, чтобы ухаживать за роженицей, и сейчас, пожалев её, осталась, чтобы показать, как правильно кормить малыша.
Увидев сына, Аля в первый момент растерялась – она не знала, как принять его у детской сестры, но, только взяв в руки, тут же почувствовала необыкновенный прилив незнакомых ранее чувств – любви и нежности невероятной силы, преображающей всё её существо до неузнаваемости. Она была готова рассматривать это родное до боли личико до мельчайших чёрточек, до мельчайших морщинок… Она даже представить себе не могла, что можно так любить своё дитя… Любить с первой минуты, с первого мгновения… Она даже забыла о том, что сначала хотела распеленать младенца и посмотреть, нет ли у него родимого пятна, такого, как у его родного отца…
– Ты его сначала покорми… – нянечка, которую звали Любовь Агафоновна, а попросту Баба Люба, улыбаясь, следила за молодой матерью, – А потом уже рассмотришь, как следовает…
– Да… – опомнившись, Аля с готовностью сдвинула ночную сорочку на левой груди, – Сейчас…
– Вот та-а-а-к… – Баба Люба чуть поправила головку младенца на локте матери, – Голову ему придерживай… да не бойся, не укусит… Он ишшо беззубай…
– Ой… – Аля слегка поёжилась, – Больно…
– Ничё… всем так поначалу… ишшо не так будет… терпи!
Первое кормление под пристальным вниманием бабы Любы прошло благополучно.
– Хорошо у тибе молочко пришло… – нянечка одобрительно кивнула, – Да не бойси, я не глазливая!
– Я не боюсь… – разглядывая спящего, сытого сына, Александра улыбалась, – Красавчик мой…
– На папку похож! – Баба Люба удовлетворённо кивнула сама себе, – Высоким будет!
– Откуда вы знаете? – девушка подняла на няню тревожный взгляд, – вы же не видели его папу…
– А зачем мне? Я тебя вижу… Твоего ничего у сыночка нет! Значит, папкин!
– У таких маленьких ещё ничего не понятно… – Аля угрюмо повторила слова своей матери, – На кого похож…
– Мне всё понятно! – баба Люба, напротив, продолжала улыбаться, – Я тут ужо тридцать лет работаю, гляну – как ригентом сфограхвирую!
– Сфотографирую, – машинально поправила Александра, – Рентгеном…
– А я как говорю?! Говорю ж – ригентом сфограхвирую!
***
Забирать из роддома жену и сына Виталий ехал в смятённых чувствах. Его родители и родители Александры откровенно радовались внуку, придумывали ему разные имена, наперебой покупали ползунки и игрушки…
Но молодой отец, увы, не испытывал и сотой доли радости, охватившей близких родственников. Первые подозрения посетили его ещё в феврале, когда он навестил беременную Алю в больнице. За ту неделю, что они не виделись, её живот вырос как на дрожжах… он явно выпирал под фланелевым халатом, и Виталик впервые призадумался. Их свадьба была девятнадцатого ноября, и, если жена забеременела в тот же день, то срок должен быть не более трёх месяцев… Ему очень хотелось спросить об этом у матери, но он не знал, как это сделать… Ведь для всех остальных его жена была на пятом месяце…
Впрочем, сейчас можно было уже и признаться в обмане, во всяком случае, своим родителям… Но что-то удерживало его от этого признания. Немного успокоила тёща – как будто прочитав его мысли, Вероника Григорьевна вечером выказала тревогу за здоровье дочери.
«Не знаю, как Аля выносит ребёночка… – подкладывая зятю побольше жаркого, тёща прицокнула языком, – Она как тростиночка… хорошо, что живот маленький…»
«Разве маленький?» – Виталик бросил на неё пытливый взгляд.
«Конечно, маленький! Пять месяцев, а ничего не видно!»
«По-моему, видно уже…»
«Да что ты, Виталик! – тёща всплеснула руками, – Да в пять месяцев знаешь, какой живот должен быть?! Во!»
Показав на себе, какой должен быть живот в пять месяцев, Вероника подвинула Виталику тарелку с салатом.
«Да не маленький у неё живот, – Галина, которая ещё не переехала в дом сестры окончательно, оставалась в этот вечер на ужин, – для пяти месяцев нормальный. Ребёнок крупный будет, это я тебе сразу говорю».
«Ты-то откуда знаешь?! – готовая в эту минуту убить свою языкатую родственницу, Вероника Григорьевна покрылась пунцовыми пятнами, – Ты что, беременная хоть раз была?!»
«Не была, – Галина упрямо поджала губы, – только других-то видела… Насмотрелась за свои годы!»
Решив, что матери виднее, Виталик немного успокоился. В конце концов, Алька его, кажется, действительно, любит.
…Со временем сомнения вернулись. Версия о том, что врач Александры нарочно увеличивает ей срок, для того, чтобы «отмазать» перед родителями, стала казаться Виталию абсурдной. Он уже не раз спрашивал жену, как она будет объяснять им тот факт, что ребёнок родится спустя аж два месяца после назначенного срока, но Аля каждый раз находила разные причины, чтобы свести разговоры на нет.
Последней каплей стал разговор Виталия с собственной матерью, незадолго до рождения ребёнка.
– Жаль, что не двойня, – обрадованная тем, что сын пришёл в гости, Софья усадила его за стол и сама уселась напротив, – а я так хотела сразу двоих внучат!
– Откуда ты узнала? – усмехнулся Виталий, – Ты же всех убеждала, что будет двойня…
– А я сегодня разговаривала с Алиным лечащим врачом!
– Ты знаешь её врача?!
– Узнала совершенно случайно! – Софья театрально сцепила перед собой пальцы ухоженных рук, – После работы мы с приятельницей навещали нашу молодую актрису, которая лежит сейчас в роддоме, как раз в том, где лежала Аля. Я и решила поговорить с её врачом, так сказать, пользуясь случаем.
– И что же тебе сказал врач? – Виталий пытливо взглянул на мать.
– Она сказала, что у твоей жены всё в порядке, беременность протекает нормально, правда, плод очень большой, а Аля такая миниатюрная… Но всё в пределах нормы, на её сроке.
– А какой срок называет врач?..
– Как какой? – женщина непонимающе уставилась на сына, – Восемь с половиной месяцев… ты что, сам не знаешь, какой у неё срок?!
– Знаю… но сомневался… может, меньше… Она же к врачу поздно обратилась, вдруг, ошибка… – Виталик неуклюже пытался оправдать свои сомнения, – Ну, мало ли что!
– Да нет… Что ты! – мать успокаивающе сжала его ладонь, – Всё верно со сроком… Ты же сам видишь, какой у неё живот! Гора, а не живот!.. Ей рожать вот-вот, это же видно невооружённым глазом!
…На следующий день, вновь приехав в родительский дом, Виталий раздевался в прихожей, когда к нему лёгкой, игривой походкой вышла Фаина. Он нарочно явился днём, когда родителей не было дома, чтобы встретиться со своей тайной любовницей.
– Слышала ваш вчерашний разговор… – женщина, лукаво улыбаясь, слегка провела ладонью по мужскому плечу, прикрытому модной рубашкой, – По-моему, у тебя есть сомнения?..
– Это не твоё дело, – услышав вместо обычных в таких случаях ласковых слов неприятные для него вопросы, парень угрюмо повёл плечом, как будто хотел стряхнуть с него женскую руку, – будешь подслушивать, скажу матери.
– Будешь грубить… – Фаина чуть привстала на цыпочки и потянулась к уху Виталия, – Будешь грубить, расскажу отцу… И вообще… Я тебе ещё тогда хотела сказать…
– О чём? – нахмурившись, Виталий невольно замер в ожидании ответа.
– О том, что у твоей жены не твой ребёнок…
– Что?! – резко повернувшись, он схватил женщину за плечи, – Что ты сказала?!
– Я всего лишь предположила, – несмотря на его явную агрессию, Фаина подалась навстречу, прижавшись упругой грудью к груди Виталия, – просто однажды я слышала ваш разговор… вы говорили о том, что обманываете родителей на два месяца…
– И… что?.. – уже более приглушённым голосом переспросил Виталий, – С чего ты взяла…
– С того… что однажды я видела, как её тошнило… – ловкие пальчики Фаины уже вовсю расстёгивали пуговицы на рубашке молодого любовника.
– Ну, и что… – парень тоже дал волю рукам, истосковавшимся по женским прелестям.
– Это было сразу после свадьбы… – Фаина говорила прерывисто, задыхаясь от охватившего её чувственного волнения, – Она, действительно, уже была беременна. Хотя… хотя, может, она просто что-то съела…
– Ты видела это один раз? – спустя пятнадцать минут, лёжа на кровати в своей комнате, Виталий решил возобновить прерванный страстным порывом разговор.
– Что?.. – не торопясь вставать, домработница повернула к нему голову.
– Как Альку тошнило.
– Один. А ещё я заметила тогда, что она совсем не завтракает… С вами не завтракает.
– Ну, и что? – нехотя поднявшись, Виталий потянулся за брюками, – У неё что-то с желудком было, говорила, что диету соблюдает.
– Это она тебе так сказала… А я сразу подумала, что это из-за токсикоза. Видимо, так оно и было.
– Ну, и что. Она забеременела сразу после свадьбы.
– Да… Но тошнить начинает через месяц, а не на следующий день…
***
Виталий долго и тщательно разглядывал новорождённого сына. Ребёнок был крупным, и это было единственным утешающим обстоятельством – и отец Виталия, и он сам были высокого роста и крепкого телосложения… Но на этом все сходства и заканчивались. Мальчик не был похож ни на одного из дедушек и ни на одну из бабушек… Он не был похож ни на Александру, ни на самого Виталия…
Склонившись над колыбелью, молодой отец хмуро смотрел на спящего малыша, когда в комнату вошла его мать, Софья. Все остальные члены семьи дружно отмечали в гостиной рождение и выписку счастливых матери и ребёнка…
– Ты ещё не нагляделся?! – радостная новоиспечённая бабушка присоединилась к сыну, – Наше сокровище!
– А ты уверена, что наше?.. – Виталий как-то странно посмотрел на мать, – Ты заметила, что он ни на кого из нас не похож…
– Он просто слишком маленький… да?.. – Софья, улыбаясь, погладила внука по животу, – Будет расти, увидим, на кого он похож!.. Мишка косолапый!.. Назовите его Михаилом! Вон какой здоровяк!
– Ну, да… – усмехнулся Виталий, – Учитывая, что родился семимесячным, то не просто здоровяк, а амбал!
– То есть – семимесячным?! – нахмурившись, женщина повернулась к сыну, – Что ты болтаешь?!
– Мама… – как бы собираясь с духом, Виталик глубоко вздохнул, – Я тебе не говорил… Но сейчас… В общем, у нас с Алей ничего не было до свадьбы… Мы вас обманули.
…Софья слушала сына с каменным лицом. Вопреки его ожиданиям она казалась бесстрастной.
– Знаешь, Виталик… – женщина, наконец, нарушила недолгое молчание, – Даже если всё именно так, как ты говоришь… и даже если бы мы знали наверняка, что это не твой ребёнок… в тот момент я всё равно сказала бы тебе: женись! Потому, что это был твой единственный шанс на спасение.
