Текст книги "Когда осенние печали. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
…Проснувшиеся от непонятного шума студентки сначала не могли понять, что происходит – сидя на краю раскладушки Ани Свиридовой, Александра пыталась улечься на подушку, но подушка почему-то шевелилась, из-под неё раздавались какие-то глухие звуки…
– Аля!.. – Вера Андреевна первой сообразила, в чём дело и, вскочив с постели, подбежала к девушке, – Что ты делаешь?!
– Убью, сучка!.. Сдохни!.. Сдохни!.. – Александра изо всех сил, которые у неё остались, колотила кулаками по подушке, наброшенной на Анютино лицо, – Тварь!..
– Прекрати немедленно! – преподавательница оттащила девушку в сторону – это ей удалось без особых усилий: Аля к этому моменту истратила все свои силы, и сама была на грани обморока.
Кое-как уложив одну свою подопечную в постель, Вера Андреевна тут же кинулась к другой – выбравшись из невольного плена, перепуганная Аня громко всхлипывала, размазывая по щекам обильно текущие слёзы. Она крепко спала, когда подушка Александры накрыла ей лицо, и, проснувшись, девушка ощутила жуткий страх и панику. Если бы Аля не была так слаба, то кто знает, чем бы закончилось это ночное нападение, но её силы быстро иссякли, так, что к моменту пробуждения остальных Анюте почти удалось самой сбросить с себя нападавшую.
Проснувшиеся девчонки сонно потянулись «на разборки», но Вера Андреевна уговорила их снова разойтись по своим раскладушкам. Сама она остаток ночи провела рядом с Александрой, время от времени отходя к Анюте, чтобы успокоить, и пытаясь внушить той, что на самом деле Аля была в бреду и не могла себя контролировать…
Перепуганная насмерть Анюта тихонько проплакала до утра, в душе не понимая, почему преподавательница не подняла шума и не вызвала милицию – девушка была твёрдо уверена, что Александра хотела её задушить.
Когда на следующий день за девчонками пришла машина, Вера Андреевна не поехала вместе с ними на поле, а осталась с Алей, заодно взяв на себя обязанности дежурной. Она долго пыталась разговорить девушку, расспрашивала, что послужило причиной её поступка, но та упрямо молчала… Вернувшись на обед, студентки обнаружили, что Александры и её вещей нет – буквально полчаса назад за ней приехал автомобиль из ведомства её отца, и девушку увезли домой.
Оставшиеся до окончания полевых работ дни Анюта почти ни с кем не общалась, и на все любопытные расспросы отвечала уклончиво. Несмотря на полную неясность, все девчонки сделали для себя вывод: ссора между подругами произошла на почве ревности, из-за парня… и неизвестно, как теперь будут развиваться их отношения и дальнейшая учёба в одной группе… И что, учитывая должность родителя Альки, скорее всего, победа будет именно на её стороне.
Дождавшись последней рабочей пятницы, Анюта с облегчением собрала свой чемодан и, в последний раз окинув взглядом деревенский клуб, вместе с остальными вышла на улицу и направилась к остановке междугороднего автобуса.
Первые три недели её взрослой, самостоятельной жизни принесли много событий… Она и представить себе не могла, что ожидает её этой осенью, но в одном была твёрдо уверена: в её жизнь пришла настоящая любовь… и ни за что на свете она не откажется от этой любви… Ни за что на свете!
…Если только Виталик сам не изменит своего решения…
***
Вернувшись в город, Анюта с огромной радостью встретилась со своей соседкой по комнате Нелькой – по приезде в колхоз её отправили в другую деревню, и подружки не виделись с того самого дня. После неудачной «дружбы» с Сандрой, Ане показалось, что она встретила по-настоящему близкого и родного человека. С Нелли ни подружились ещё на вступительных экзаменах, и теперь, оказавшись соседками, сблизились ещё больше. Сбегав в магазин, девчонки устроили пир в своей комнате, и целый вечер делились впечатлениями.
Аня так долго носила в себе свою тайну, что не смогла смолчать, и всё рассказала про Виталика и про все события последних дней… Её глаза горели, а щёки покрылись нежным румянцем, когда она рассказывала о любимом парне, так, что Нелли в конце концов стало ясно: её новая подруга «пропала» окончательно!
– Слушай, ну, он, вообще-то, ничего… – вспоминая парня, который переносил их через грязь, Нелька одобрительно кивала крашеной перекисью водорода головой, – Симпотный!
– А ты знаешь, кто его родители?! – уплетая жареную крупными ломтиками картошку с солёным огурцом, Анюта восторженно округлила синие глаза.
– Кто? – Нелли не отставала от подруги и, подцепив вилкой выложенную на тарелку кильку в томате, с аппетитом отправила её в рот, – Ну, кто, Ань?! Начальник какой-нибудь?
– У него мать – артистка! Играет в областном драмтеатре.
– Ни фига себе… – красиво очерченные Нелькины брови удивлённо поползли вверх, – А папаша?
– А отец – работает в обкоме. Партийная шишка, мне кажется, поважнее, чем отец у Сандры.
– Да какая она Сандра?! – блестящие от масла губы скривились в презрительной гримасе, – обос…андра…
Громко прыснув от придуманного слова, обе девушки закатились весёлым смехом. Аня, которая сидела рядом со своей кроватью, повалилась на неё, держась руками за живот. Нет, всё-таки Нелли – замечательная соседка и подружка, несмотря на своё явно пролетарское происхождение. Она весёлая и остроумная, не полезет за словом в карман… И с ней можно откровенничать смело, не то, что с Сандрой…
Аня вспомнила, как в первые дни знакомства вечерами болтала с той, думая, что нашла себе достойную собеседницу… Теперь ей казалось, что Сандра с самого начала внушала недоверие своим явным высокомерием по отношению к другим и привычкой вызывать на откровенность… Хорошо, что Аня не очень-то откровенничала с ней, так, немного рассказала про Вадика, про свои увлечения, про родителей… Она наивно думала, что новая подруга в ответ так же расскажет о себе, но Сандра крепко держала язык за зубами. Впрочем, Анюте не очень-то было интересно узнавать про её высокопоставленного отца… если честно, она больше ждала рассказа о Виталике… Но о своём парне Сандра предпочитала не распространяться – вообще.
– Представляешь, она меня хотела задушить! – после ужина, расслабившись, девчонки разошлись по кроватям и теперь негромко и откровенно переговаривались.
– Ну, а остальные – что?! – подложив под голову руку, Нелли удивлённо смотрела на Анюту, – Неужели тебя не поддержали?!
– Поддержали… Но, знаешь, как-то тайком… Как будто боялись, что она услышит.
– Это всё из-за её отца. Никто не захочет с ним связываться…
– Я тоже так подумала.
– Ну, а Виталик?.. Ему ты рассказала?
– Пока нет, мы недолго сегодня виделись, – вспомнив о парне, Аня смущённо улыбнулась и слегка покраснела, – представляешь, подъезжаем мы на автобусе, а он стоит… Городских по пути высадили, остались только те, кто из общаги, никто никого не встречает… Только – меня!
– Да, здорово… – Нелли мечтательно закатила глаза, – Романтично так!..
– Ой, знаешь, он такой романтичный… – Аня последовала примеру подружки – синий-пресиний взгляд устремился вверх, – И отчаянный… Когда в первый раз приехал в деревню на мотоцикле, я подумала, что он ради Сандры… А он потом говорит – Аня, это всё ради тебя… Представляешь?!
– Представляю…
– Он вообще… такой… Я даже передать не могу…
– А как ты теперь с этой… обос…адрой?
– Не знаю, но… почему-то, я её не боюсь. Я знаю, что Виталик меня не даст в обиду.
***
Аля поправилась за неделю – мать подняла на ноги знакомых врачей, и ежедневные лекарства и процедуры сделали своё дело. В институт девушка пришла уже в начале октября.
Всё это время Виталик почти не появлялся на её горизонте – он позвонил лишь один раз, чтобы справиться о её здоровье. По его тону Аля поняла, что звонил парень из вежливости, и, скорее всего, с подачи своей матери, которая поощряла его увлечение Александрой. Ссылаясь на занятость, он всё откладывал визит к ней домой, и увиделись они только после её выздоровления – возле крыльца института, в котором училась Аля.
– Привет, – выйдя из корпуса, девушка с удивлением увидела на ступеньках своего парня, – не ожидала тебя здесь увидеть…
– Привет, – при виде её Виталик заметно растерялся, но быстро справился с собой, – ты уже совсем поправилась?
– Странный вопрос после такой долгой разлуки… – подняв на парня чуть прищуренный взгляд, Аля усмехнулась, – Или ты ждал не меня?
– Нет, почему… – было видно, что он на ходу придумывает, чем бы оправдать своё присутствие здесь, но делает это очень вяло и неохотно.
– Ты пешком или на «Яве»?
– Я на машине.
– Ну, поехали… – дерзко глядя ему в глаза, Александра поправила модную кепи на голове, – Что?.. Что-то не так?..
– Послушай…
– А… – она «понимающе» скривила красивые губы, – Понятно… Ты здесь по другому поводу… Да?
– Сандра… – парень собирался с духом, чтобы сказать что-то важное для них обоих, но в последний момент перевёл взгляд куда-то за спину Александры, – Да.
– А вот и другой повод… – оглянувшись, девушка насмешливо хмыкнула, – Значит, я была права.
– Нам с тобой нужно серьёзно поговорить, – Виталик произнёс эти слова торопливо, не сводя взгляда с остановившейся на верхней ступени Анюты, – но не сейчас.
– Да ладно, не переживай… – собрав всё своё мужество, Аля хлопнула его по плечу, – Я же всё понимаю. Не все такие недотроги, как я… Попалась лёгкая добыча, да, Виталик?.. Ты хоть пользуешься изделием номер два? Настоятельно рекомендую, во избежание серьёзных последствий.
– Перестань.
– Да мне-то что… Это тебе потом лечиться. Кто-то любит интеллектуальные беседы… А кто-то деревенскую баню с мужиками… Так что, счастливо развлечься!
Выпалив эти слова, Александра торопливо сошла с лестницы и почти бегом направилась к автобусной остановке. Она сегодня впервые пришла на занятия, и вот, надо же… Видимо, Виталик не знал о том, что врач закрыла ей больничный… Пришёл встречать эту тварь… И она хороша! И не боится же!.. Нищая медалистка. Да попади она в её, Алину, компанию, парни не оставили бы без внимания эту провинциальную куклу!.. Жаль, что Олегу не удалось её обломать… и придушить её не удалось… Но ничего, всё ещё впереди.
Виталика Аньке она не простит. Она его любит… она поняла это окончательно после того, как он охладел к ней.
Сначала она сильно переживала… ей было стыдно перед ним, она не знала, как посмотреть ему в глаза… Но потом Александра постаралась убедить себя, что её измена – это справедливая месть… и, что, когда он вернётся, у неё будет причина его простить…
А он вернётся. Обязательно.
***
…Первые десять дней учёбы прошли спокойно – больная Сандра не посещала занятия, и Аня почти забыла обо всех неприятностях. Виталик пришёл к ней сразу же после её возвращения – Анюта увидела его, как только вышла из автобуса во дворе общежития… Он каждый день встречал её с занятий, и они вместе гуляли по городу, заходили в кафе, просто сидели в парке на скамейке… Аня даже не задавала себе вопроса – как ему удаётся совмещать собственную учёбу с этими встречами… Она безоговорочно принимала его ухаживания, а, вернее, любовь… и любила… любила сама…
И даже вернувшаяся на учёбу Сандра не смогла испортить ей настроения…
Лишь однажды, после занятий, Анюта слегка понервничала, когда увидела Виталика рядом с бывшей невестой на крыльце института. Почувствовав, как внутри всё холодеет, она замерла на верхней ступеньке…
…Лицо и улыбка Виталика сказали за него абсолютно всё! Аня сразу поняла, что она – любима им… любима и желанна, и что встреча с Сандрой – лишь случайность, и не стоит переживать из-за такого пустяка…
…Несколько раз Виталик заходил к ней в общежитие – сначала Аня смущалась, представляя, насколько убога обстановка её жилища по сравнению с тем домашним убранством, к которому привык сын высокопоставленных родителей, но потом успокоилась – парень вёл себя так, будто сам привык к спартанской жизни, и совершенно не обращал внимания на пока необжитые апартаменты Ани и Нелли.
К концу октября Аня уже привыкла к мысли, что она – любимая девушка Виталия Мясникова, завидного жениха, студента престижного вуза и просто обаятельного, умного и порядочного парня. Она уже не с таким трепетом принимала от него цветы, и даже командовала, на какой ряд взять билеты в кино. Она воспринимала Виталика как часть самой себя, и искренне удивлялась, как она раньше жила без него… Она честно написала обо всём своему школьному другу Вадиму, а заодно и матери, которая в каждом письме теперь спрашивала о Виталике и просила дочь не делать необдуманных поступков… Читая эти строки, девушка улыбалась. Никаких необдуманных поступков и быть не может! Виталик любит её искренне, и ему от неё ничего не нужно!
Внимания на Александру Анюта старалась не обращать, и это ей удавалось. В аудитории они сидели далеко друг от друга, и после занятий не пересекались. Ане стало казаться, что Сандра успокоилась и смирилась с потерей жениха, во всяком случае, та не проявляла никакого видимого интереса к его с Анютой отношениям.
Единственное, чего никак не могла дождаться Анечка, было знакомство с родителями Виталия… В глубине души она считала, что он должен познакомить её с отцом и матерью, это было бы залогом его искренних чувств… Но он молчал, и к себе Анюту пока не приглашал.
Веря ему безгранично, Аня терпеливо ждала этой заветной минуты…
***
…Непривычное для себя головокружение Аля впервые ощутила на занятиях в институте. Записывая за преподавателем, она вдруг с удивлением обнаружила, что пишет не в строчку – буквы резко поехали вверх, при этом сама девушка ощутила, что не понимает, где пол, а где потолок… Аля не знала, на что списывать своё состояние, и вечером рассказала обо всём матери. Та посетовала, что дочь накануне поздно легла спать и не выспалась, но на следующее утро сама насторожилась: за завтраком Александру вдруг затошнило, и девушка убежала в туалет.
Отца при этом не было – он уже уехал на службу, и Вероника Григорьевна решила допросить дочь с пристрастием.
– Аля, – мать пристально смотрела на побледневшее лицо Александры, – ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Ты о чём? – та подняла искренне удивлённый взгляд.
– У вас было что-нибудь с Виталиком? – в ожидании ответа Вероника затаила дыхание, – Только не скрывай!
– Мам, ну, ты что?! – судя по выражению лица, Александра говорила правду, – Нет, конечно!
– Ты не обманываешь?..
– Нет!
С облегчением вздохнув, женщина принялась обмахиваться бумажной салфеткой, всем своим видом показывая, какой камень упал с её души. Решив, что и тошнота, и головокружение – результат какого-нибудь заболевания, она сказала, что запишет дочь на приём к врачу в ведомственной поликлинике мужа.
Но надолго успокоиться не пришлось – и тошнота, и головокружение повторились снова, и встревоженная мать провела собственное расследование, основанное на особенностях женского организма, что только добавило тревоги – дочь утверждала, что у неё «всё нормально», но делала это так неубедительно, что у Вероники Григорьевны появились серьёзные сомнения в её правдивости.
– Ты меня обманываешь, – приперев Александру к стенке, мать сверлила её пытливым взглядом, – Аля, скажи правду! Поверь, это лучше, чем скрывать… всё тайное становится явным!
– Мама! – Александра чеканила слова, глядя в глаза матери, – У меня с Виталиком никогда и ничего не было! Я не вру! И мы с ним больше не встречаемся, я же тебе говорила, он нашёл себе какую-то дуру!
– Ну, хорошо… – обескураженная искренним тоном дочери, Вероника Григорьевна задумчиво смотрела на своё отражение в зеркальном серванте польской стенки, уставленном хрустальными вазами и фужерами, – В таком случае, завтра же я записываю тебя на обследование. Здоровье нужно беречь…
…Вечером, в постели, Александра никак не могла уснуть. Мысль о беременности в результате одной-единственной близости даже не приходила ей в голову, и она сначала искренне возмущалась словам матери… Но, когда спустя неделю, приступы тошноты участились, она «вспомнила» и о других признаках, о которых знают даже дети, и которые она списала на простуду две недели назад…
Ужасная догадка, которая до этого лишь маячила где-то вдалеке, теперь обрушилась на неё, как горная лавина…
«Этого не может быть…»
Но как тогда быть с признаками?.. Как ни крути, а они – есть. С той самой ночи, о которой она боялась даже вспоминать, прошло уже около месяца… Если бы знать наверняка!..
Решив пока не признаваться матери ни в чём, она с покорностью сдала все анализы и прошла ряд обследований. Результат и радовал, и огорчал одновременно: судя по всему, девушка была абсолютно здорова.
О своей тошноте Александра больше не рассказывала, стараясь скрывать её от матери, но та замечала всё: и внезапную бледность, и плохой аппетит.
– Завтра мы с тобой идём к гинекологу, – «обрадовала» она дочь в одно прекрасное утро.
– Что значит – мы с тобой? – Аля недоумённо нахмурилась, – Вместе, что ли?
– Да, вместе. Вернее, идёшь ты, а я – с тобой.
– Зачем?
– Затем, что ты несовершеннолетняя. Так положено.
– Я не пойду.
– Что значит – не пойду?! – мать сверлила дочь пронзительным взглядом, будто пыталась по глазам считать информацию, – Аля, я хочу знать наверняка, что с тобой происходит!
– Со мной всё в порядке, – девушка угрюмо уставилась в чашку чая, – и никуда я не пойду.
– Доченька… – решив сменить тактику, Вероника Григорьевна участливо положила ладонь на Алину руку, – Послушай меня… Ты ещё очень юная девочка… Ты могла совершить ошибку… Такое бывает, и, поверь, я хочу тебе только добра!
– Мама, ну, хватит! – Александра нетерпеливо дёрнулась, – Послушай, мне надоели твои версии…
– Нет, это ты меня послушай! – голос матери снова стал металлическим, – Послушай, а потом фыркай! Пока мы говорим без участия отца, а ты можешь себе представить подобный разговор в его присутствии…
– Да уж… – девушка усмехнулась, но, тем не менее, тут же замолчала в ожидании монолога матери.
– Пока мы говорим об этом вдвоём… И, если ты расскажешь мне всю правду, я обещаю тебе, что придумаю, как решить эту проблему, если она есть… В противном случае, завтра мы идём к гинекологу… И, если подтвердится то, о чём я пока только догадываюсь, твоя беременность станет достоянием гласности… ты меня понимаешь?!
– Не совсем.
– Аля, прекрати! – мать изо всех сил опустила кулак на стол, – Я повторяю ещё раз! Если всё вскроется в кабинете гинеколога, я не ручаюсь, что эта новость тут же не разнесётся по городу! Она дойдёт до отца! А что тогда будет – ты даже представить не можешь… Даже я не могу этого представить!
– Ну, хорошо… – от слов Вероники Григорьевны Аля вдруг сникла и опустила глаза, – А что будет, если… если я всё расскажу?..
– Тогда я обещаю тебе, что решу все вопросы самым бескровным способом. Только не скрывай, слышишь?!
– Слышу.
– И?..
– Мама… – девушка вдруг покраснела с ног до головы, – Мне кажется, ты права… Я – беременна…
Глава 8.
Несмотря на то, что Вероника Григорьевна сама вызвала дочь на откровенность, признание Александры повергло её в настоящий шок. Возможно, женщина до последнего надеялась, что дочь всё-таки рассеет её тревогу, но правда совпала с самыми худшими предположениями.
В первый момент она даже не смогла сказать ни слова, а только сидела, чувствуя, как перехватывает дыхание. Глядя на мать, Аля серьёзно перепугалась, и, сбегав на кухню, принесла той стакан воды.
– Боже мой… Боже мой… – потирая кончиками пальцев виски, Вероника Григорьевна, наконец, тяжело задышала, – Нет… только не это…
– Мамочка… – побледневшая ещё больше Александра присела перед ней на корточки и схватила за руки, – Мамочка, что с тобой?!
– Что со мной… что со мной… – глядя в одну точку, мать, казалось, впала в ступор, но спустя минуту, вдруг перевела взгляд на дочь, – Так… спокойно… только спокойно…
– Мам, попей… – Аля снова протянула стакан, – Может, лекарство какое-нибудь принести?..
– Нет… – нервно сглотнув, женщина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, – Ничего не нужно…
– Мама…
– Подожди… всё потом… все эмоции – потом… Сейчас ты ответишь мне на вопросы. Поняла?
– Поняла…
– Виталик уже знает?
– Нет, я…
– Я сказала. Пока ты только отвечаешь на мои вопросы… – мужественно сохраняя хладнокровие, женщина изо всех сил сцепила пальцы рук, – Кто ещё знает об этом? Ты с кем-то делилась?
– Нет, – пожав плечами, Александра покачала головой, – ни с кем.
– Какой срок? Когда у вас всё произошло?
– Четырнадцатого сентября…
– Подожди… – мать непонимающе нахмурилась, – ты же была на картошке… А… ну, да, он же приезжал, кажется, да?..
– Он приезжал, но…
– Подожди… – судя по выражению лица, женщина о чём-то сосредоточенно думала, – Выходит, он приехал, и… ну, подлец… Вот подлец!..
– Мама…
– Не защищай!.. Он – подлец, потому, что знал, что ты несовершеннолетняя, и всё равно… Попользовался, а теперь другую нашёл?! Сволочь!.. Ну, ничего… ничего… Ему не отвертеться!..
Вскочив с места, Вероника Григорьевна нервно ходила из угла в угол, лихорадочно соображая, как исправлять возникшую ситуацию. Она даже не заметила, как, изменившись в лице, Александра попыталась что-то сказать… попыталась, но в последний момент передумала.
– Так… Отцу пока ни слова… Вообще – никому ни слова… Поняла?..
– Поняла, – Аля покорно кивнула и, подумав о чём-то, отчаянно закусила губу.
– Главное, знать наверняка… – мать говорила, жестикулируя одной рукой, а другой упершись в бок, – Пока мы не знаем наверняка, ни один человек на свете не должен ничего знать… Иначе дойдёт до отца, и тогда… О, Боже…
Представив себе, какой разразится скандал, если супруг узнает о том, что его семнадцатилетняя дочь вступила в половые отношения с мужчиной, Вероника схватилась за голову и со стоном опустилась на мягкое кресло. Супруг был старше её на десять лет, и глубоко чтил мораль. В семейных разговорах он не раз намекал, что не пощадит даже родных детей, если они собьются с пути и будут вести безнравственный образ жизни. О том, что будет, если окажется, что Александра, действительно, беременна, женщина предпочла даже не думать.
– Мама… – Александра снова присела возле матери, – Тебе плохо?
– Нам будет плохо… ты даже не представляешь, как нам будет плохо… Отец убьёт нас обеих…
– Мама… Ну, может, ещё не подтвердится…
– Хорошо бы… Хотя я уже сомневаюсь… Но ничего… Ничего… Он у меня ответит! Я его посажу!..
– Кого?!
– Виталика… – женщина схватила дочь за плечи, – Он ответит за всё!
– Не надо его сажать… Мама, ты что?! – Аля испуганно смотрела на мать, – Он ни в чём не виноват!
– Как это?! – та недоумённо вытаращилась на дочь, – Он против тебя – взрослый мужчина! Он тебя совратил, и должен будет понести наказание!
– Мамочка… я его люблю…
– Любишь?.. ну, да… – новая мысль осенила Веронику Григорьевну, – Он женится… Да-да, женится, ничего, годом раньше, годом позже…
– Мы больше не встречаемся, – Александра угрюмо уставилась на носок своего тапочка, – у него сейчас другое увлечение.
– Это неважно! Ребёнок его, значит, женится он на тебе. Это спасёт и меня, и тебя… и Виталика. Я сейчас же звоню его родителям!
Вскочив на ноги, Вероника торопливо схватила телефон и уже собралась набирать номер квартиры Мясниковых, но Аля вырвала у неё из рук трубку.
– Мамочка, не звони… Пожалуйста!..
На лице дочери был написан такой неподдельный испуг, что мать растерянно опустила руки.
– Не звонить?! Почему?..
– Не надо… пожалуйста…
– Я не понимаю… почему ты не хочешь, чтобы я позвонила? Тогда будет не так страшно рассказать всё папе… Ты боишься?.. Но чего?.. Он тебя запугивал?
– Да нет же…
– Подожди… он что, тебя изнасиловал?!
– Мама, нет!.. – теперь Александра смотрела так умоляюще, что казалось, ещё чуть-чуть, и она упадёт на колени.
– Тогда объясни, почему? Ты сама только что сказала, что любишь Виталика… Если ты не хочешь его прощать, то я должна сказать тебе…
– Нет… дело не в этом…
– Тогда я звоню, – Вероника Григорьевна снова решительно потянулась за телефоном, – не вижу причин молчать… Во всяком случае, когда вернётся папа, мне будет, чем смягчить ситуацию. Виталик тебя совратил, но он – отец твоего ребёнка…
– Он не отец!..
Услышав ответ дочери, женщина неожиданно замерла… Постояв так несколько секунд, медленно повернулась.
– Что?!
– Виталик – не отец, мама…
– Как – не отец?.. А кто тогда… отец?..
– Ты его не знаешь…
…Вернувшийся запоздно Семён Ильич с удивлением втягивал носом запах валокордина вперемешку с валерьянкой и лицезрел, как совершенно больная на вид супруга с перевязанной полотенцем головой лежит на кровати в полуобморочном состоянии. На все его вопросы Вероника отвечала, что у неё резко поднялось давление, и что завтра ей будет уже лучше.
***
После того, как ей пришлось во всём признаться матери, Аля почувствовала небольшое облегчение. Всё это время она носила в себе невыносимую боль, так и не выветрившуюся после возвращения домой. И то, что её бросил Виталий, и её опрометчивый, непоправимый поступок, и, как следствие, наступившая беременность – все эти беды свалились на девушку в один момент, и даже высокое положение, которое занимали её родители, не могло повлиять на её сегодняшнее состояние, а, напротив, только усугубляло его. Напрасно все думают, что «элитные» дети избавлены от проблем, или могут решать их одним щелчком пальца высокопоставленного папы… Зная своего отца, Аля могла не сомневаться: его проклятие будет обеспечено ей до конца дней.
Единственное, что оставалось – довериться матери и надеяться, что той удастся «что-нибудь придумать».
Услышав полную версию исповеди дочери, Вероника Григорьевна чуть не потеряла сознание. Она никак не могла взять в толк, что всё, что рассказала ей Аля – чистая правда. Если её связь с любимым Виталиком она могла понять и даже оправдать, то близость с незнакомым парнем, в какой-то деревенской бане, на деревянной лавке не поддавалась материнской логике. Она сначала не поверила, решив, что Аля просто выгораживает Виталика, но дочь призналась, что в тот вечер он был уже с Анютой.
Обречённо понимая, что разговор с мужем неизбежен, Вероника Григорьевна в ближайший выходной вместе с Алей нанесла визит своей матери, и Алькиной бабушке, чтобы получить от той необходимые совет и поддержку.
…
Инга Мелентьевна, высокая, сухощавая шестидесятипятилетняя дама, всю жизнь проработала врачом-фтизиатром, но, несмотря на то, что лечила чужие прокуренные лёгкие, сама дымила как паровоз добрую половину жизни. Более того, курила она не «Родопи» и не «Ту-134», и даже не «Приму». Инга Мелентьевна курила исключительно «Беломор», и никогда не изменяла своей вредной привычке.
Дверь своим дочери и внучке женщина открыла, по обыкновению, с папиросой во рту, с ярко подведёнными чёрным карандашом глазами и высокой причёской, которую она делала ежедневно, независимо от «выхода в свет».
– Мама, у нас беда… – Вероника произнесла эти слова, как только за ними закрылась дверь
Невозмутимо устроившись за кухонным столом, Инга Мелентьевна глубоко затянулась и подняла на дочь чуть прищуренный взгляд. Невысокого роста, с довольно большим бюстом и округлыми формами, Вероника не была похожа на свою мать. Она была намного женственнее, мягче и передала по наследству свои черты Александре.
…Выслушав дочь, Инга Мелентьевна не повела даже бровью, она так и сидела с невозмутимым видом, закинув ногу на ногу, как будто ожидая продолжения рассказа.
– Я не знаю, что делать… – Вероника подняла на неё умоляющий взгляд, – Понимаешь, я не могу отвести её к своему гинекологу… Вдруг, беременность не подтвердится, а слухи поползут… Эти Зеленские всё разнесут по белу свету… А, если подтвердится, придётся делать аборт, и что тогда будет, я представить себе не могу!.. Сеня меня не простит… Он так печётся о своей репутации, что мне иногда кажется, что он готов променять нас на своё доброе имя!
– А я тебе говорила… – Инга Мелентьевна впервые нарушила молчание, – Он – самодур.
– Мама, что нам делать?.. Я не хочу никакой огласки!..
– Если бы ты только могла себе представить, что хранят истории болезней высшего эшелона власти… Ты бы ужаснулась. Ты слишком мало вращалась в этом кругу… – женщина потянулась за очередной «беломориной», – Ничего, привыкнешь.
– Так что нам делать?!
– Как что? – мать неторопливо прикурила от спички, – Рожать.
– Да что ты, мама… – Вероника замахала ухоженными руками, – Об этом и речи не может быть! Ты можешь себе представить, дочь начальника УВД рожает в восемнадцать лет, без мужа! Это же позор!
– Аборт Але делать я не позволю, – голос у Инги был прокуренным: низким, с хрипотцой, и эти слова она произнесла таким тоном, что молчавшая всё это время внучка подняла на неё испуганные глаза.
– Бабушка… – девушка положила на стол руки и чуть подалась вперёд, – Но как же я – потом?!
– Как все. За всё приходится платить… Но только не абортом.
– Мама… – Вероника снова попыталась обратиться к матери, но та перебила её на полуслове:
– Первую беременность прерывать нельзя! Ты хочешь, чтобы она осталась бесплодной?!
– Я не знаю, как скажу Сене…
– Так и скажешь. Не убьёт. А, если сделаете аборт, я сама ему обо всём расскажу. Вот аборта он вам точно не простит.
– Мама!..
– Бабушка!..
– Я сказала! И вы меня знаете.
– Тогда у нас один выход… – Вероника посмотрела на дочь, – Найти этого парня…
– Зачем? – Инга Мелентьевна удивлённо приподняла брови, – Насколько я поняла, Аля замуж за него не рвётся?
– Нет, конечно… – Александра недовольно сморщилась, – Я Витальку люблю…
– Хорошо же ты его любишь… – бабушка усмехнулась, – Или это сейчас так модно?
– Нет-нет… его нужно найти, – для пущей убедительности Вероника стукнула ладонью по столу, – пусть тоже несёт ответственность!
– Ты хочешь посадить его за изнасилование?! – Инга переводила взгляд с дочери на внучку, – А смысл?!
– При чём тут смысл?! Это же его ребёнок! Должно быть какое-то оправдание!..
– Так оправдание или обвинение?! – бабушка повысила тон и остановила взгляд на Александре, – Как зовут этого мальчика?
– Саша…
– Удивительное совпадение… Теперь скажи, только честно… Ты сама пошла на этот шаг?.. Или он тебя заставил?.. Учти, что, если ты сейчас соврёшь, будешь потом мучится всю жизнь.
– Сама… – низко опустив голову, Аля почувствовала, как глаза наполняются слезами – впервые за эти дни она собралась расплакаться.
– Вот видишь… – Инга Мелентьевна перевела взгляд на Веронику, – Сама… А ты парня по такой статье посадить захотела…
– Мама, мы к тебе за советом приехали, а ты так ничего толком и не сказала! – Вероника обиженно поджала губы, – И аборт нельзя, и парня искать нельзя, и обвинять его нельзя… А что можно-то?!
– Я сказала – рожать. А парня… лучше не трогайте. От того, что его посадят, Але легче не будет, только грех на душе. А суд, а следствие?.. Сами знаете, придётся всё грязное бельё наизнанку вывернуть… А огласка?! Нет… если и искать этого Сашу, то лишь для того, чтобы сказать о ребёнке. Вдруг, сам обрадуется?
