Текст книги "Pourquoi pas? или Почему бы и нет?"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 5

Если хорошенько раскинуть мозгами,

то потом их можно и не собрать.

Их было тринадцать… Тринадцать охраняющих подступы к городу стражей. Всего тринадцать воинов-наемников с разным магическим опытом и потенциалом. Целых тринадцать! Это слишком много для истребления полуживых человеческих женщин, чудом уцелевших после «веселых» игрищ маануков.[2]2
  Маануки – представители местной фауны. Покрытые чешуей ящеры с двумя рядами заостренных зубов и умственным развитием, обычным для животного (то есть у каждой особи разный потенциал, но книг они не читают, однозначно.) Отдельные представители данного вида вырастают до 15–20 метров высотой, если, конечно, доживают до зрелого возраста. Самки живородящие, плодятся часто, но приплод небольшой (1–2 детеныша за раз).
  Впрочем, такие подробности к роману отношения не имеют.-)))


[Закрыть] Особенно, если учесть, что, познакомившись с ящерами, выживали несчастные жертвы крайне редко. За половину тысячелетия сумело уцелеть не больше сотни. Время шло… а попавшие в ловушку невесты все прибывали и прибывали, застилая своими разодранными в клочья телами некогда чистую равнину. Ну да, забава, развлечение… может, в первые годы службы оно и приносило удовольствие, но это было так давно. Проредить популяцию активно плодящихся ящеров? Тоже не ново. Да и тупые их морды так наивно выражают покорность судьбе, которую для них определяют белокожие повелители… Скууучно. Как же все это скучно!

В период подписания контракта с Сильнейшими[3]3
  Сильнейшие – хм… ну, о них чуть позже.)))


[Закрыть] перспектива хорошо оплачиваемой и не пыльной работы большинству наемников казалась более приятной, нежели теперь. Сейчас же все сводилось к коротанию похожих друг на друга суток, месяцев, лет… выполнению обязательств договора да тихому озверению, с которым каждый из стражей справлялся по-своему. Однообразие длилось и длилось, до сегодняшнего дня.

Вот только изменения, порожденные эйсардом[4]4
  Эйсард – предводитель отряда стражей, хозяин обустроенного под лагерь места, тот, кто отвечает за выполнение миссии, возложенной на отряд воинов-наемников.
  Одним словом, начальство, которому следует подчиняться по причине его статуса и еще из соображений личной безопасности.-))


[Закрыть] Кир-Кули, не обрадовали его сослуживцев, напротив, они разозлили и напугали их. Но спорить с предводителем никто не отважился. В мечтах его отсеченную голову с остекленевшими голубыми глазами на шесте видели многие, а вот бросить вызов, глядя в эти самые, полные жизни и цвета Силы глаза, ни один из отряда никогда бы не осмелился. Так как инстинкт самосохранения не чужд даже им.

Пункт о том, что именно Кир-Кули возглавляет миссию, был четко прописан в договоре, как и статусы остальных наемников. Сильнейшие прекрасно знали, КОГО они привлекают для «грязной» работы, и потому не поленились обсудить все мелочи прежде, чем заключить сделку и щедро вознаградить авансом тех, кто на нее согласился. Год за годом новая оплата поступала в распоряжение воинов, ложась мертвым грузом в пыльные тайники каждого. Все равно это тратить было некуда. Здесь, в мире, заброшенном на зачаточной стадии развития, подобное богатство не имело никакого веса. Оставалось копить на будущее, чем, собственно и занимались тринадцать белокожих наемников. Ведь жизненный срок для них, если не лишаться головы, составлял не одно тысячелетие, а гораздо больше.

Но все… ВСЕ теперь было под угрозой! И никто не знал, почему эйсард на последней охоте поступил так безответственно. Спросить те двое, что сопровождали его до Главного шарту,[5]5
  Шарту – летающий дом магического происхождения, о чем было подробно упомянуто в тексте. Такие дома выращивают долгие годы, как животное или растение, затрачивая на этот процесс много энергии, сил, знаний и времени.
  С виду шарту напоминают архитектурную постройку, но каждая деталь этого «сооружения» живая, то есть имеет возможность регенерировать, видоизменяться и пр. Однако не следует переоценивать летающие дома. Несмотря на то, что они обладают интеллектом, необходимым для своих целей арсеналом знаний и навыков, шарту не наделены способностью чувствовать и принимать важные решения самостоятельно. Они напрямую связаны со своим создателем и, в случае разрыва этой связи, погибают. Летающие дома способны ощущать такие эмоции, как боль, радость, грусть и пр… но только, если это эмоции хозяина. Сами же дома по сути своей больше смахивают на растение с определенным набором примитивных инстинктов и врожденной установкой полного подчинения.


[Закрыть] тоже не решались. Но вот донести о случившемся инциденте не поленились оба. Лишь только фигура мужчины из рода Кули – самого одаренного и сильного из потрепанных жизнью, но все еще существующих родов древней расы, исчезла за дверью его дома, оба наемника из прибывшей в лагерь тройки, злорадно переглянувшись, ринулись с докладом о последних событиях к шарту, в котором проживала Лу-Ла.

Она имела статус заместителя, а вместе с тем и магический потенциал пятого уровня, о чем красноречиво свидетельствовали ее красно-фиолетовые глаза. Всего лишь фиолетовые, не голубые. Даже она не отваживалась на ссору с Кир-Кули. Раньше никогда.

* * *

Летающий дом шарту встретил хозяина ненавязчивым радушием: по комнатам поплыл привычный для мужчины аромат: свежий и чуть горьковатый, как он любил. Так пахли белые цветы, извилистые стебли которых кое-где украшали стены. По мере продвижения Кир-Кули через арочные проходы широкого коридора наверху вспыхивали светящиеся ленты плавучих ламп. Они скользили по изгибам неровного потолка, сопровождая эйсарда до дверей уютной столовой, где на прекрасно сервированном столе уже начали потихоньку вырастать полукруглые холмы, которые, распахнувшись, словно цветочные бутоны, открывали взору красиво украшенные блюда. Шарту обладал отличными кулинарными способностями и прекрасным охотничьим потенциалом. Дом-корабль, дом-крепость, дом-кухарка, прачка и прочие необходимые для комфортной жизни профессии. Только у некоторых рас была власть над такими вот живыми сооружениями, способными в одночасье превратиться в невесомое облако, стекающее тонкой струйкой тумана в самое сердце перстня, который носил хозяин. Создать себе обитель, способную защитить и обогреть, перевезти и накормить, а также исчезнуть без следа, скрывшись в мутной глубине небольшого камня, могли очень немногие. Не только знание, но еще и Сила, а точнее ее природа были тому причиной. У Кир-Кули и его соплеменников имелось все необходимое для этого.

Где и в каком обличье шлялся дом в его отсутствие, можно было только гадать. Но выставленные на круглом столе яства выглядели очень аппетитно.

«Хорошая охота повод размяться даже для здания», – с мимолетной улыбкой на белых, как мел, губах, подумал хозяин.

Его верный шарту всегда безошибочно определял время, когда следует появиться в лагере, реагируя на телепатический приказ владельца. В остальные часы он, как любой живой дом, занимался домашним хозяйством и другими необходимыми для его поддержания делами.

Приход посетителя застал Кир-Кули за трапезой. Большое зеркало на стене моментально изменило направленность отражения, отобразив не светлый интерьер просторной комнаты, а нетерпеливое лицо гостьи, стоящей на улице. Без приказа хозяина ни один шарту не опускал крыльцо ни для кого, таковы были правила. Дом продолжал безмятежно парить в нескольких метрах над землей, а его владелец с кривой усмешкой сытого хищника разглядывал до боли знакомую внешность той, кого звали Лу-Ла.

Белая кожа, как и у всех в отряде, самое темное пятно на лице – почти черные брови, самое яркое – глаза. Большие красно-фиолетовые щели, всегда прищуренные и подозрительные, а порой гневные и искрящиеся. Она никогда не умела, как следует, контролировать собственные эмоции. Но это не мешало ей быть отличным воином, профессиональной убийцей и наемницей, уровень мастерства которой очень высоко ценился в нужных кругах. Высокая, как и большинство представителей их расы, с неженственно широкими плечами и узким тазом, но при этом гибкая и пластичная, словно горная змея.

Она пришла в их отряд спустя несколько веков его службы в этом мире, заменив отказавшегося от контракта коллегу. Это был единственный случай добровольного ухода стража. Больно уж большой штраф за подобную выходку прописали Сильнейшие в договоре. А кому охота, покидая место службы, возвращать нанимателю вдвое больше, чем заработал? Впрочем… и такой бедолага нашелся. Что-то не поделил с эйсардом и предпочел потерять много денег, но остаться с головой на плечах. Ну, а отряд наемников, охраняющий единственный возможный путь от стихийного портала к зачарованному городу, в свою очередь приобрел третью женщину с самым высоким после Кир-Кули уровнем Силы. И вот эта самая женщина явилась на порог к предводителю, едва сдерживая свое раздражение.

Продолжая задумчиво изучать кусающую от нетерпения губы заместительницу, хозяин Главного шарту не спешил впускать ее в свой дом, чем нервировал гостью еще сильнее.

Ее короткие волосы белоснежными сосульками торчали по бокам сурового лица, из-под этого колючего вороха виднелись кончики заостренных ушей, украшенные драгоценными камнями. Красными и фиолетовыми. Под цвет глаз. От середины лба и до самого затылка проходила выбритая полоса шириной в три пальца, она как нельзя лучше подчеркивала идеальную форму женского черепа. Лу-Ла была красива, по мнению многих, но для Кир-Кули она всегда оставалась лишь подчиненной: не достаточно сильной и умелой, чтобы мириться с ее вспыльчивым характером. Ей не хватало выдержки и дальновидности, а также заметно хромала такая черта, как хладнокровие. Но ему, эйсарду этого места, подобные недостатки заместителя играли только на руку. Отдав, наконец, мысленный приказ дому пропустить посетительницу внутрь, он продолжил дегустацию стоящих перед ним блюд. Шарту постарался на славу, как, впрочем, и всегда.

– До меня дошли слухи… – не утруждая себя приветствиями и другими проявлениями вежливости, которые белокожие воины чаще игнорировали, чем соблюдали, заявила Лу-Ла. Она, как порыв разбушевавшегося ветра, влетела в единственную открытую для нее дверь и замерла, едва переступив порог.

– Скорее, добежали, – усмехнулся собеседник, воскресив в памяти физиономии своих спутников, дальнейшие планы которых было не сложно предугадать.

– Опустим эти подробности, – клыкастая улыбка озарила ее лицо.

Как жест примирения, демонстрируемый перед началом раздора. Определенный тактический ход в переговорах с тем, кто сильнее. Что-то вроде невысказанного обещания не доводить дело до ссоры при любом раскладе. Эх, Лу-Ла, Лу-Ла… и это при такой откровенной ярости в глазах? Н-да, скрывать эмоции – большое искусство, доступное далеко не всем.

– Как скажешь, эйресард,[6]6
  Эйресард – второе лицо после эйсарда.
  Заместитель предводителя, и прочие подходящие синонимы для данной должности.-)))


[Закрыть] – продолжая обедать, пожал плечами хозяин.

Ему и в голову не пришло предложить ей разделить с ним трапезу. Зачем? Правила приличия – пережиток другого мира, точнее миров. Здесь, в этой всеми забытой глуши, можно не циклиться на подобных вещах. Так что этикет и то, что к нему прилагается, пусть идет лесом и куда подальше. Все-таки есть и приятные стороны вынужденной изоляции. Без сомнения, есть.

– Но я хотела бы услышать и твою версию!

Ах, эти повышенные нотки в голосе, несмотря на тщательно изображаемое дружелюбие. Смешно.

– Думаю, она не будет сильно отличаться от той, что ты уже знаешь, – Кир-Кули лениво потянулся, взяв в руки ромбовидный фужер с кисловатым напитком – фирменный коктейль его исполнительного шарту. – Вряд ли кто-то осмелится оклеветать меня, – уголок мужского рта выразительно приподнялся, запечатлев на губах кривую ухмылку.

– Ты отпустил девчонку, и она ушла в горы! – не сводя с его лица пылающих глаз, констатировала Лу-Ла. Энергия так и сочилась из нее, стремясь выплеснуться наружу. Красно-фиолетовые радужки светились, а по сжатой в кулак руке скользили того же цвета нити.

Раздражение, настороженность, готовность к бою… глупая женщина! Не сдержанная. Столько лет живет, а до сих пор не научилась контролировать свой темперамент. А ведь он ей говорил…

– Да, – сделав глоток, сказал собеседник.

– Ты нарушил приказ! – теперь в ее взгляде полыхнул гнев с маленькой примесью страха.

– Разве? – темно-серые брови поднялись, демонстрируя удивление, которого на деле не было и в помине. – Такие подробности в договоре с Сильнейшими не прописаны.

– Если она достигнет города… – зашипела Лу-Ла, инстинктивно хватаясь за рукоять висящего в ножнах кинжала. Длинного и чуть загнутого. Обычное оружие для наемников их расы.

– Ну, не она первая, – наблюдая за переливами темно-красного напитка, Кир-Кули боковым зрением внимательно следил за гостьей, в тысячный раз отмечая про себя ее неуравновешенность.

– Прошлый случай стоил всем нам много нервов, – огрызнулась эйресард, опустив тот факт, что именно в ее смену произошла неприятность. – И это была случайность, а сегодня…

– Послушай меня, Лу из рода Ла. Я хочу немного подкорректировать существующую ситуацию, не более того, – он поставил недопитый фужер и гибкой тенью выскользнул из-за стола.

– То есть?

– Анархия, моя дорогая, – теперь пришла его очередь одаривать гостью клыкастой улыбкой, но на мирный жест она тянула слабо. – В прошлый раз мы были заняты тем, что пытались прикончить чудом выжившую девушку, теперь же я намерен использовать присутствие другой переселенки в своих интересах.

– Но она может нарушить чары… – собеседница впала в замешательство, а ладонь, потонув в красно-фиолетовых разводах Силы, опять судорожно сжала рукоять кинжала, когда голубоглазый хозяин медленно двинулся в ее сторону.

Ну, хоть бы определилась с оружием: либо холодное, либо магическое. А то в потоке энергии за нож хватается… Идиотка!

– Не успеет, – заверил он успокаивающим голосом, ничем не показав свое мнение о визитерше, – мы позаботимся об этом. Только нынче устранение неугодной я намерен поручить другим.

– Кому же? – надо отдать ей должное, ни от его приближения, ни от холодного, будто прозрачный лед, взгляда, женщина не отступила.

«Ну-ну. Смелая девочка… – мелькнуло в голове хозяина, – и глупая».

– Почтенным горожанам, например, – произнес он вслух.

– Издеваешься? – на мгновение напряжение покинуло ее, и она громко расхохоталась. – Да они голову сложат за эту чужеродную дурочку, лишь бы избавиться от проклятья.

– Все зависит от правильно поданной информации, Лу-Ла, – Кир-Кули остановился в паре шагов от нее и сложил руки на груди, продолжая изучать женщину. – Вместе с проклятьем они потеряют и свои жизни, надо лишь подсказать им эту идею, и несчастной конец. А вместе с ней и всему остальному населению, ведь кое-кому не понравится предательство подданных. И ОН останется один, совсем один… Одного стеречь легче. А мысль о том, что ему будет так же скучно, как и мне, очень согревает, – улыбка… коварная улыбка хитрого змея отразилась на его губах, а на ее лице – минимум понимания и максимум несогласия. – Хотя девушку немного жаль, – о ком именно он это сказал: об обреченной невесте или о своем тугодуме-заместителе, история умалчивала.

– Полагаю, ты знаешь, что делаешь, – покорно склонила голову гостья, – нам остается лишь исполнять твои приказы, эйсард, – сказала она, и это была ложь. Такая наглая и фальшивая, что Кир-Кули невольно поморщился, словно уловил неверную ноту в призванной ласкать слух мелодии. Волна раздражения прокатилась по его нервам и затихла, как растревоженная струна, уступив место привычному спокойствию.

Ей не пришлось даже охнуть, как коротко остриженная голова с выбритой полосой слетела с плеч и покатилась по полу. Рука в затухающем ореоле красно-фиолетовых искр еще судорожно впивалась в не вытащенное вовремя оружие, а бездыханное тело уже медленно оседало вниз, разбрызгивая алый фонтан свежей крови по серебристому интерьеру столовой.

Пятый уровень силы далек от седьмого, а воинское мастерство Кир-Кули на порядок выше всех его подчиненных, не говоря уже о ловкости предводителя и о его непревзойденном умении заговорить зубы жертве.

Самоуверенная баба, неужели она рассчитывала его обмануть?

– Ты на редкость плохая актриса, Лу-Ла, – вытирая об ее одежду свой длинный клинок, сообщил палач. Он с юных лет умел выхватывать кинжал из ножен с неуловимой глазом быстротой, и никогда не пускался в пафосные предупреждения о своих намереньях перед тем, кого собирался прикончить. Честь, мораль, благородство… бред! А вот немного порассуждать над хладным трупом противника… почему бы и нет? Звукоизоляция выставлена безупречная, так что никакого риска. – Что бы ни значили твои слова, эмоции в глазах выдали тебя с потрохами, эйресард, – одной рукой он поднял ее голову и заглянул в чуть удивленные красно-фиолетовые прорези, в которых больше не теплилась жизнь. Лишь мертвая пустота. – Я знаю, что ты собиралась пообщаться с Сильнейшими по Экстренному Каналу Связи,[7]7
  Экстренный Канал Связи – магический вариант телефонного (или видеофонного) звонка заказчикам (Сильнейшим), с которыми больше тысячи лет назад был заключен договор, подразумевающий охрану и наблюдение за зачарованным городом на срок в полторы тысячи лет.


[Закрыть] чтобы доложить о сегодняшнем происшествии. У тебя это на лбу было написано, дурочка. Отличный повод сместить меня и захватить власть, не так ли? – его усмешка сочилась ядом, таким же опасным как и тот, которым было покрыто лезвие ножа. – Но, увы, мне нужно полное повиновение, а не его неумелая демонстрация. К тому же… – он бросил взгляд на медленно поглощаемое полом женское тело – шарту приступил к уборке мусора. Чистоплотный дом. – Пора преподать урок остальным, а заодно и дать им подходящие объяснения. Намечается большая игра…

Не выпуская из пальцев прядь окровавленных волос убитого заместителя, он ленивой походкой двинулся к выходу, где его ожидали молчаливые наемники. Они прекрасно видели, как, стремительно меняя привычную форму на красно-фиолетовый шар, вспыхнул ярким пламенем и рассыпался миллиардом искр дом Лу из рода Ла. От некогда роскошного здания осталась лишь гора медленно оседающего серого пепла. Это могло означать только одно: связь хозяйки и шарту разорвана. И подтверждение данного факта не заставило себя долго ждать, представ их испуганным, но отнюдь не возмущенным взглядам, когда Кир-Кули, появившись на пороге, продемонстрировал всем результат содеянного.

За долгие века в отряде случилось всего две замены стражей: один уход и одна смерть в поединке. Но заместитель эйсарда, несмотря на свой вспыльчивый нрав, умудрялась не влезать в серьезные неприятности, ограничиваясь мелочами. А теперь… ее не стало. Вот только разочарования на лицах подчиненных почему-то заметно не было. Одно только напряжение, некоторая растерянность и страх перед будущим, наряду с которым отчетливо проступало одобрение. Побеждает сильнейший. Так было, так есть… и так будет всегда!

– Предательство – неблагодарное дело, – сообщил мужчина, задумчиво улыбаясь. Он одарил голову своей жертвы взором влюбленного маньяка, после чего добавил: – Бедняжка не рассчитала сил, когда собралась донести на меня. Как опрометчиво. Ну, а сейчас, – эйсард повернул лицо к застывшим в молчании присутствующим, – слушайте мои приказы! С этого момента жизнь станет интересней, обещаю, – последняя фраза прозвучала гораздо тише, но от этого не менее убедительно. А потом он начал говорить. Спокойно и понятно, словно вел дружескую беседу. Но каждое слово, произносимое им, отдавалось гулким эхом в сознании и оседало в памяти подчиненных, получавших распоряжения своего предводителя. Прав тот, кто сильнее – таков закон жизни.

Никто, кроме Кир-Кули и покойницы, не имел доступ к Экстренному Каналу Связи, способ вызова работадателей тоже знали только они двое. Это означало, что никто больше не мог навредить его планам, которые, что не удивительно, были весьма сомнительного характера. Время работало в пользу уставшего от непроглядной скуки эйсарда. До открытия Ворот[8]8
  Ворота, упомянутые в пятой главе, представляют собой портал, связывающий планету, где разворачивается действие романа, с конфедерацией миров, откуда вышли все (кроме Зои) обозначившиеся в книге персонажи.
  Открываются эти ворота всего 13 раз в году, и каждое открытие предназначено для выхода одного наемника за пределы места службы. Своеобразный отпуск, в период которого производится оплата его услуг. Возвращение наемника из отпуска совпадает с уходом на отдых его сослуживца. Все остальное время белокожие стражники вынуждены коротать в окрестностях охраняемого от незваных гостей города.


[Закрыть] на территории мира, запертого магией Сильнейших,, оставалось еще целых полтора месяца. Чудесно! При таком раскладе ни один из стражей не сможет покинуть это место до обозначенной даты, и уж точно никто из них не посмеет встать на пути своего предводителя. Ведь жизнь без головы для представителей белокожей расы, увы, невозможна.

Глава 6

Не придумывайте себе проблем,

которых не сможет вынести ваше тело…

Небольшая, но глубокая пещера с бело-коричневыми щупальцами свисающих с потолка кристаллических наростов оказалась вполне пригодной для остановки. В тусклом освещении странного фонарика, установленного моим неразговорчивым спутником возле каменного углубления, в которое стекал ручеек бегущей по темной стене воды, окружающее пространство казалось особенно таинственным и, как не странно это звучит, романтичным. Большой ворох из тонких веток и высушенной соломы, сваленный в самом дальнем углу, сильно походил на импровизированную лежанку, а несколько сложенных друг на друга плит с неровными боками вполне могли заменить стол. После темной вереницы туннелей, в которых царил пробирающий до костей сквозняк, это место можно было назвать и теплым, и удобным, и, без сомнения, красивым. Я бы так же добавила эпитет «безопасным», потому что, только очутившись в пещере, смогла избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия. Ни шелеста чужих шагов, ни какого-либо инородного движения я не замечала по дороге сюда, но все равно продолжала испуганно оглядываться, цепляясь за мужской плащ. Кромешная темнота не выдавала чужака, если он, конечно, был, и мне ничего не оставалось, кроме как торопливо ступать следом за своим спутником, усилием воли подавляя раздирающие душу подозрения.

Неприятный запашок, исходящий от меня, сопровождал нас, как верный страж. Я старалась не смущаться, уповая на безвыходность, а парень либо не обращал на это внимание, либо имел чересчур слабое обоняние. В любом случае, мои искренние благодарности в его адрес хоть и не высказывались вслух, но все же имели место быть. Он мне нравился, определенно.

Восьмигранный кристалл размером с мой кулак был закован в ажурный металлический каркас и отдаленно напоминал странной формы свечу в изящном подсвечнике. Он светился целиком, отбрасывая бело-золотые лучи в разные стороны. Рядом с этим диковинным «фонариком» было очень светло и тепло, как возле костра, но его яркости хватало не на много, поэтому отдаленные участки нашего убежища оставались погруженными во мрак.

Я сидела между светильником, извлеченным из сумки парня, и небольшим природным бассейном, метра два шириной и не больше метра в глубину. Холодная и прозрачная вода рассыпалась бликами и журчала, дожидаясь своей гостьи. Когда мы пришли сюда, мой спутник жестами указал мне на эту каменную купальню, взглядом намекая принять ледяную ванну. Я колебалась, сидя на корточках рядом с местом, нырять в которое мне не очень-то и хотелось.

Идея пришла гениальная: решить проблему малой кровью. Я принялась зачерпывать ладонями воду и обмывать ею открытые участки лица и тела, не касаясь небольшого количества тех, что еще были прикрыты скудными остатками платья.

Холодно… бррр. Но приятно.

Парень тем временем снял свой плащ и распотрошил сумку на предмет съестного. Он так же извлек оттуда два пузырька с чудесным эликсиром, полотенце и еще парочку каких-то прозрачных склянок. Ну, просто бабушкина аптечка! Все маленькое, прозрачное, с душистым содержимым, травяной аромат которого разносится по пещере, чуть щекоча нос.

Закончив со своими делами, мой новый знакомый, если его можно так назвать, поднялся с соломы и подошел ко мне. Какое-то время он хмуро наблюдал за моими действиями, после чего одним решительным рывком поднял меня на ноги и, отмахнувшись от протестов, сорвал останки многострадального платья вместе с ни в чем не повинным бюстгальтером. В общую кучу полетели и кружевные «танго» в компании с разодранными чулками и грустным подобием модельных туфель.

От такого варварского обращения я потеряла дар речи, но он быстро вернулся, когда этот жестокий человек опустил меня в холодную воду целиком и принялся совсем не нежными движениями смывать остатки желто-зеленой гадости с моего тела. Я верещала и отбивалась, как перепуганная кошка, а он продолжал меня отмачивать, что-то недовольно бормоча под нос. Перехватив одной рукой запястья, чтобы обезопасить себя от обломков маникюра, этот изверг стер с моей шеи засохшую грязь, а потом осторожно сполоснул обнаженную грудь. Набухшие от холода соски мгновенно отреагировали на прикосновение мужской ладони, что взбесило меня окончательно. С яростным всплеском я вывернулась из его хватки и приложилась зубами к руке нахала. На его хмуром лице не отразилось никаких признаков боли, хотя след от укуса остался, и не маленький. В очередной раз скрутив меня, парень продолжил процедуру, уделив особое внимание моим перецарапанным ногам. Красные пятна от ожогов, вызванные продуктом пищеварительной системы ящера, кое-где пошли пузырями. Так что зрелище оставляло желать лучшего.

Когда его пальцы скользили по моим бедрам, я поймала себя на мысли: «Отмоет и изнасилует, гад!» Но, взглянув в его глаза, передумала: «Скорее в рабство продаст, тиран проклятый. Или на себя пахать заставит, для того и притащил в это каменное логово…» Дальнейшие размышления были прекращены бесцеремонным погружением моей головы в воду. Пришла очередь волос, чудом уцелевших на своем положенном месте, благодаря профессиональному лаку убойной фиксации. Спасибо парикмахеру!

Мне даже стыдно не было, злость перекрыла все другие чувства, стойко удерживая лидирующие позиции. Как он посмел?! Это же… это… издевательство над разумным существом, то есть надо мной. Мог бы и объяснить, прежде чем принимать радикальные меры. Хотя… он, кажется, объяснял.

Наконец, мои мучения подошли к своему логичному завершению. Вытащив вяло (ну да, уже вяло) брыкающуюся меня из сильно помутневшей купальни, парень осторожно отнес мое трясущееся от холода тело в тот угол, где располагалась лежанка, и поставил на каменный пол. Затем тщательно вытер полотенцем, после чего завернул в свой плащ и уложил на солому. Я все еще дрожала, зубы стучали, а в душе недовольно ворочалось игнорируемое им возмущение. Ну, может, я и выглядела как жертва кораблекрушения и кислотной атаки вместе взятых, зато уже не так паршиво пахла. А это для женщины не мало. Теплая ткань согревала, как и переставленный ближе светящийся кристалл. А предложенный кусок хлеба с сыром добавил приятных ощущений к послекупальному оттаиванию.

Забота, а не что-то другое, светилась в его красивых глазах, когда он смотрел на меня, сидя рядом. И на какой-то момент я даже почувствовала укол разочарования. Однако быстро сообразила, что покрытая ожогами полуголая девица с кое-где кровоточащими ссадинами, взъерошенными мокрыми волосами и лишенным косметики лицом далеко не во многих мужчинах может пробудить интерес. Жалкое зрелище вызывает соответствующие чувства. Так что следует сказать парню спасибо за отсутствие отвращения, которое многие непременно испытали бы, глядя на меня. Грустный вздох подытожил нерадостные мысли, а внутренний голос успокаивающе добавил: «Зато не изнасилует», и это заключение немного подняло настроение.

А он продолжал меня кормить бутербродами, давая запивать этот скромный обед (или ужин?) прохладной водой из плоской фляги. Пузырьки с хмельным напитком и склянки с мазями стояли на каменном «столике» в стороне, ожидая своей участи. И я почему-то не сомневалась, что все это вскоре будет использовано по назначению, то есть на меня.

Так и получилось. Когда моя рука мягко отодвинула очередной предложенный кусок, молодой человек убрал остатки еды в сумку и придвинул ближе лекарства. Затем он открыл пузырек, плеснул его содержимое на раскрытую ладонь и, повернувшись ко мне, начал аккуратно смазывать поврежденные участки лица, а точнее, почти всю его поверхность, ибо участков таких было много.

Сначала я попыталась отстраниться, но потом передумала, вспомнив о благоприятном воздействии жидкости, принятой некоторое время назад внутрь. Правда, был соблазн заняться обработкой приобретенных травм самой, но его пальцы, такие прохладные и чуткие, нежно поглаживали кожу, нанося эликсир, и я невольно отогнала прочь мысли о любой инициативе. Мои глаза закрылись, а тело предалось блаженным ощущениям легкого массажа.

Мррр… как же хорррошо.

Красавчик-лекарь кроме лица смазал мне волосяную часть головы, уделяя особое внимание некоторым, видимо, наиболее пострадавшим областям, затем перешел к обработке ушей и шеи, а дальше…

Я недовольно дернулась, открыв метающие молнии глаза. Ну, опять меня раздевают, не спросив. Что за наглость?! Пусть я далеко не красавица по меркам современного мира: худая, маленькая, лопоухая, да еще и побитая вся, но женское достоинство даже у меня есть. Нечего лезть туда, куда не звали.

Я ударила его по руке, когда он пытался стянуть с меня плащ. Раздраженный карий взгляд с золотыми искорками недовольства был мне ответом.

– Ашше Арр, – прорычал парень, а мне подумалось, что звучит это не впервой.

– Сама могу! – огрызнулась я, потянувшись к пузырьку.

Но он не дал мне дальше двинуться, припечатав мое слишком уж хрупкое для его сильных рук тело к соломенной лежанке. Еще пара коротких словечек то ли наставительного, то ли угрожающего смысла слетела с его губ прежде, чем он начал меня раздевать.

Я ругалась на своем родном русском, поминая его маму, бабушку и прочих родственников в очень не хороших ситуациях. Но это не мешало наглецу размазывать по моему обнаженному телу холодную мятно-лимонную жидкость. Не глядя мне в глаза, он обрабатывал раны и ожоги, и на лице его не отражалось даже намека на чувства, которые мужчина мог бы испытывать к женщине при таких вот обстоятельствах.

Я в очередной раз подумала, что не нравлюсь ему, и это почему-то вызвало досаду. Ну, да, тело девочки-подростка с талией пятьдесят семь сантиметров и вторым (с большим натягом) размером груди. Зато бедра девяносто, как и положено. Черты тонкие, глаза серые, волосы… тоже не без примеси пепла. Мышь, да и только, на что тут зариться? Очередной печальный вздох притупил смущение. Глаза вновь закрылись. Сквернословить мне тоже надоело, и я, хмыкнув, заткнулась.

Не изнасилует? Да и бес с ним! Зато хоть подлечит.

Конечно, подобные рассуждения были чересчур. Мой сексуальный опыт содержал в себе несколько поцелуев и не очень-то тесных объятий с однокурсником, а так же бурную ночь с одним из наших ветеринаров, которая началось с ужина при свечах и закончилось разбитой об его голову вазой, когда пьяный кавалер попытался затащить меня в постель. Недоразумение, к счастью, разрешилось миром и хорошими дружескими отношениями с последним (мужчина не без чувства юмора попался). Ну, а моя девственность соответственно не пострадала. И лишаться ее путем изнасилования, пусть даже с таким привлекательным парнем, как этот, мне не очень-то хотелось.

Не подумайте, что я ханжа или чопорная пуританка. О нет! Просто терять невинность ради спортивного интереса не было ни желания, ни выше упомянутого интереса. Поклонники, которых больше прельщали родительские доходы, чем я сама, меня жутко раздражали, а других, ну кроме все того же ветврача, просто не попадалось на пути. Либо я без отцовского кошелька была не сильно привлекательна, либо все приличные мужики паслись на каких-то других угодьях. Одним словом, почти до девятнадцати лет я дотянула без каких-либо сексуальных приключений, чему и радовалась тайком от немногочисленных знакомых, считавших, что быть девственной в этом возрасте равносильно приговору «старой девы».

Сильные мужские пальцы легли на красное пятно, занимавшее едва ли не половину грудной клетки. Скользя ниже, они осторожно втерли целебную жидкость в мою настрадавшуюся кожу, мягко обогнули правый сосок, оставляя за собой влажный след эликсира. Я даже дышать перестала, что уж там говорить о возмущениях. Его прикосновения волновали, заставляя расплываться по телу предательскую дрожь. Но парень, похоже, не замечал моей реакции. Или делал вид, что не видит. И мне ничего не оставалось, кроме как краснеть от смущения, тихо беситься от собственной податливости и молча лежать, тренируя терпение и прочие мало знакомые мне черты характера. Подавлять возбуждение было ой как трудно, но и открыто демонстрировать этому человеку свои слабости я не собиралась.

Сладкая пытка длилась и длилась: слои ароматной жидкости сменялись чуть резковатыми на запах мазями, а умелые и на удивление нежные руки неустанно скользили по моему торсу, лицу, конечностям, нанося лекарства. Я и не заметила как в разгаре внутренней борьбы между злостью и невостребованными сексуальными инстинктами провалилась в глубокий сон.