Текст книги "Pourquoi pas? или Почему бы и нет?"

Автор книги: Ева Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Я покосилась на морду своего похитителя, с моего ракурса были хорошо видны лишь ее нижняя часть и правый бок, на котором чуть светилась фиалковым светом вытянутая прорезь глаза. И отражалось в нем такое безразличие, что даже как-то обидно стало. Поначалу. Но, полюбовавшись этой картиной, я в скором времени с облегчением поняла, что жрать меня в ближайшее время данная птичка не собирается, ибо пофиг ей… то, что называется – фиолетово. Ну, не выглядят так голодные животные, не выглядят, и все тут!

В принципе, моя личность в изрядно продрогшем теле пребывала в похожем состоянии. Хм… может, это заразно и передается воздушно-капельным путем? Вон как ветер по физиономии нас обоих хлещет, тут что угодно приклеиться может, не говоря уже о настроении. Хотя вероятней всего, моя психика просто адаптировалась к ситуации, отдав предпочтение не глупой панике, а более-менее рациональному мышлению. Ну, или сознание выкинуло очередной «финт ушами», прикинувшись беспросветным «тормозом». Как это не печально признавать… второй вариант звучал правдоподобней.

В первые минуты воздушного путешествия я орала, как резанная. Сперва от страха, потом по инерции, и так до тех пор, пока оглушительный (для меня уж точно) вопль не превратился в сухое карканье, перебиваемое приступами раздирающего горло кашля. Окончательно сорвав голос, я получила в придачу еще и заложенные уши. Дрожащие руки, по счастливой случайности, оставшиеся свободными от захвата, какое-то время возились с завязками плаща, которые больно врезались в шею из-за сильного натяжения ткани, попавшей в кольцо цепких пальцев животного.

Живописные такие пальцы: покрытые белой пупырчатой кожей. Длинные, толщиной с мою руку, примерно. А на их внутренней поверхности жесткие и весьма ощутимые для моего полуголого тела шипы. Для удерживания особо вертлявой добычи, видимо. Жертвы… они ведь разные бывают. Это я такая прилежная: застыла в горизонтальном положении (что в моем задубевшем состоянии несложно) и не трепыхаюсь. Еще бы! Ведь если он, не приведи боги, вдруг надумает разжать свои крючкообразные лапки, мое бренное тело тут же отправится в свободный полет с последующим приземлением на том свете. Ну, а чем еще может закончиться падение с высоты в несколько десятков метров на расположенный внизу лесной массив? Разве что пожизненной инвалидностью, если другие представители местной фауны не слопают меня раньше.

И вот с такими философскими размышлениями на тему своего скорого будущего я пролетела уже черт знает сколько километров. Мысль о том, что в месте, куда меня транспортируют, особым спросом пользуются хладные трупики, в последнее время становилась все более навязчивой. Лицо мое изрядно перекосило из-за регулярных пощечин холодного ветра, занемевшие пальцы слушались с трудом, а покрытая мурашками кожа давно уже лишилась чувствительности, отчего появилось неприятное ощущение инородной корки, покрывающей тело. Лучше бы я была голой. Тогда хотя бы моя грудь и бедра с ногами не чувствовали бы сейчас себя так, словно их обмотали смоченными в проруби бинтами. Если меня не съест летающий ящер и не раздерут на мелкие кусочки другие звери, я все равно умру. После таких издевательств не выживают!

Взгляд, мазнув по отливающей серебром чешуе, в сотый раз упал на лапы животного, которые тугими кольцами держали меня за середину туловища (где-то чуть выше талии) и за ноги в районе коленей. Из-за того, что повернулась в момент захвата, я оказалась лицом вверх. Наверное, это даже к лучшему. Потому что созерцание раскинувшегося внизу ландшафта навевало такую обреченность, что хотелось выть. А с хрипяще-скрипучим голосом этот процесс как-то не получался.

Изучая искрящиеся в лунном свете чешуйки, которые на животе зверя были более мелкими и тонкими, чем на других частях тела, я продолжала пребывать в некоторой прострации, граничащей с ощущением близкого обморока. Однако продолжить осмотр доступных взгляду частей ящера мне не удалось, так как эта крылатая туша, вильнув хвостом вверх, начала стремительно снижаться. Когда я осознала, что местом для посадки будет очередное озеро, на котором как сигнальные огни мерцали две лунные дорожки, весь мой флегматизм как ветром сдуло. Со скрипом разомкнув сжатые в кулаки пальцы, я мертвой хваткой вцепилась ими в ближайшую ногу монстра. И вовремя! Потому что эта змееподобная «птичка» разжала свои лапы почти сразу же после предпринятого мной действия. Подозреваю, что лететь мне следовало прямиком в темную воду. Ну, уж нет! Хватит с меня купаний на сегодня. Все, что угодно, но топить себя дважды не позволю!

И тут началось веселье. Я даже согрелась, геройски сражаясь за свое законное место под солнцем, то есть на правой ноге обалдевшего от такой наглости ящера. Теперь-то в его раздраженно сверкающем глазу не было ни капли равнодушия. Он сделал два захода, пролетая низко над озером – я продолжала висеть на его огромной конечности, обняв ее, как утопающий спасительный шест. Пристальное разглядывание соседней лапы отвлекало от паники, которая так некстати воспряла духом. Одни когти чего стояли! Я, конечно, предполагала что-то подобное, осторожно ощупывая эти жуткие отростки во время полета, но зрительное впечатление переплюнуло все мои подозрения. Большие, белые, резко согнутые… с острыми кантами по краю и выпуклой внутренней поверхностью. Зрелище не для слабонервных. Скорее для тех, у кого эти нервы растрачиваются совсем на другое: например, на попытки удержаться на опоре, нетерпеливо сжимающей и разжимающей свои когтистые пальцы. На удачные, надо заметить, попытки. Вот уж не ожидала от себя подобного сходства с лесными клещами. И при всем при этом мне еще удавалось изгибаться таким образом, что свободно болтавшиеся внизу ноги умудрялись не касаться воды, а она временами была ну ооочень близко. Демонстрируя и себе и ему ранее скрытые акробатические таланты, я не без удовольствия отметила, что стало гораздо теплее. А еще в мою дурную голову пришло полное осознание того факта, что добровольно я звериную лапу ни за что не отпущу, ибо плаванье в ледяной воде для гораздо страшнее полета неизвестно куда и непонятно зачем.

На третьем заходе птице-конь, недовольный своей прилипучей жертвой, завис над озером и, активно работая огромными крыльями, принялся трясти ногой, попавшей в капкан моих рук. Напрасный труд! Я продолжала болтаться на лапе, как приклеянная. Издав разочарованный вопль – что-то среднее между звериным рыком и птичьим криком – это бесчувственное создание не придумало ничего лучше, кроме как нырнуть вместе со мной в озеро.

– Уууууууээээээ… мы так не договаривались! – заорала я, внезапно прорезавшимся голосом. С перепуга, наверное, восстановился. Хотя, судя по его странному звучанию, не до конца. – Это не чес… – громкий всплеск поглотил мои возмущения, а заодно и меня вместе с садистом-ящером.

В толще темной воды этот крылатый гад, естественно, обрел желанную свободу, так как возможность дышать оказалась для меня более предпочтительной. Вынырнув, я, прежде всего, перевела дух, а когда собралась, было, сообщить плавающему вокруг чудовищу о его недостойном поведении, оно раскрыло свой клюв и обласкало меня таким количеством явно нелицеприятных звуков, что мой слегка приоткрытый рот, не успев произнести ни слова, самопроизвольно захлопнулся.

Это что же получается? Я еще и крайняя оказалась?

Продолжая наворачивать круги вокруг моей мокрой головы, ящер недовольно пыхтел, бросал на меня обвиняющие взгляды. А еще он с завидным постоянством дергал украшенной мощным гребнем головой. Я даже заподозрила, что у него нервный тик случился после знакомства со мной. Странная светящаяся загогулина на его лбу то ярко вспыхивала, то тускнела, отвлекая мое внимание от нашей эмоциональной дискуссии. Если этот односторонний клекот, иногда переходящий на лай, можно было так назвать. О том, что данные жесты и звуки были приглашением прокатиться на его спине, я догадалась позже, когда уже сидела, то есть лежала, а еще точнее, свисала с угловатого крупа животного, распластавшись на нем поперек. По ширине мой новый знакомый напоминало очень мощную лошадь, а по длине превышал этот пример раза в три. Его мускулистое тело с тремя лапами начиналось с вытянутой головы на грациозной шее и заканчивалось продолговатым хвостом с загрубевшей «кисточкой». Верхняя конечность была плохо развита и заметно уступала в размере нижним. Зачем она ему вообще нужна, для меня так и осталось загадкой. Шутка генетики или я просто плохо знакома с образом жизни этих зверей? Кто знает…

Ящер, не складывая крыльев, медленно плыл к берегу. Сантиметрах в пятнадцати от моей макушки расходились легкие волны, в которых плескались похожые на кусок мокрой пакли волосы, мою изрядно потрепанную косу опознать в них было сложно. Хотите знать, как я оказалась в таком интересном положении? Все просто: не дождавшись от меня никакого проблеска понимания, животное снова нырнуло, после чего всплыло прямо подо мной. Чешуя его была скользкой и влажной, но он двигался так осторожно, что мое уставшее от потрясений тело не скатывалось обратно в воду, и это бесспорно радовало. Озеро, конечно, оказалось в несколько раз теплее того, где мы очутились с Красоткой, но… утомленные мышцы не очень-то стремились к новому заплыву.

Воспоминания о погибшей собаке не принесли никаких эмоций, лишь слабая тень сожаления мелькнула где-то на краю разленившегося сознания. Нда… сильно, видать, я устала.

Ящер доставил меня к невысокому, но обрывистому берегу. А потом сложил-таки за спиной свои перепончатые крылья, до этого момента заслонявшие мне обзор. Упираясь на руки, я приподняла верхнюю часть туловища от его прохладного бока и осмотрелась.

Темно-фиолетовое небо, усыпанное звездами. Два ночных светила на его бархатном фоне. Обрыв в нескольких метрах от нас… и сидящий на его краю мужчина с нечеловечески белой кожей. Ну, здравствуй, здравствуй, брат Кондратий…[43]43
  Ну, здравствуй, здравствуй, брат Кондратий – слышимая мной когда-то вольная интерпретация выражения «Кондрашка хватил», которое означает «Апоплексический удар; внезапная смерть». В данном случае, что-то вроде… «вот и пришла моя скорая кончина»… – )) а вообще, сами думайте, что ГГ имела в виду.)


[Закрыть] Впервые за последние дни возникло чувство сожаления на предмет моего улучшенного зрения и новой способности различать цвета в ночное время суток.

Какое-то время я внимательно рассматривала незнакомца, все больше убеждаясь в том, что мы уже встречались. Он сидел в расслабленной позе, свесив одну ногу вниз, а вторую согнув в колене. Серебристые одежды, шапка белоснежных волос над выбритыми висками, на фоне которых четко выделялись пронизанные множеством мелких колец уши. Вытянутые, заостренные и навевающие ассоциацию с волками… или с оборотнями? Мужчина чуть заметно улыбался, не разжимая губ, а его светло-голубые глаза с не меньшим интересом изучали меня.

– Где же ты, где же… моя спасительная близорукость, – пробормотала я себе под нос.

Повернувшись на спине застывшего на месте животного, я бросила тоскливый взгляд на темный силуэт противоположного берега и, решив, что даже в бодром состоянии мне до него не доплыть, смиренно опустила голову на бок ящера. Когда щека коснулась его прохладной чешуи, я устало вздохнула и прикрыла глаза.

Спокойствие!

Оно нахлынуло теплой волной на мои изрядно потрепанные нервы. Словно живительная влага, оно залечивало мое психическое состояние, избавляя его от мелких тещин раздражения и грусти, от обреченности и равнодушия, от тяжелого чувства безысходности… Никакого страха, никаких забот, одно только умиротворение. Приятно. И до чего же хорошо так безмятежно лежать на спине крылатого чудовища возле берега неизвестного мне озера, когда рядом Он. Спокойствие…

Стоп!!! Какое к черту спокойствие? Особенно в присутствии этого… ну, того, который белый. И откуда эти мысли? Даже не мысли, а ощущения. Будто кто-то специально навязал их мне, преследуя какую-то левую цель. И, кажется, я знаю, кто именно… еще бы понять, в чем его цель?

Моя рука скользнула в воду. Смочив ладонь, я положила ее на свой лоб, надеясь таким способом ослабить неродные ощущения. Нечего в мою голову лезть! Всяких белобрысых миротворцев там только и не хватало для полного финиша. Открывать глаза я опасалась. Вдруг этот тип не только ментально, но и зрительно влиять может? Откуда мне знать, что за монстры эти стражи? Оборотни, убийцы… а еще? Может, передо мной восседает некая разновидность местного Вия. Глянь в глаза – и кронты! Проверять сие предположение на собственном опыте как-то не тянуло, поэтому я продолжала самоотверженно жмуриться.

От холодной руки, прижатой к коже, стало легче. Не то, чтобы эмоция навязанного спокойствия пропала, нет. Просто она стала… более родной и менее настойчивой, что ли. Будто мое сознание, испив этот телепатический «нектар», переварило его и слегка изменило.

А может, у меня просто началась паранойя? Может, все на самом деле гораздо проще: уставший от передряг организм включил свои защитные механизмы, призванные усмирить любые необдуманные порывы. Вдруг решу сдуру вплавь от незнакомца драпать? Тут еще неизвестно, что хуже: спокойно дожидаться своей участи на спине ящера или предпринять добровольную попытку утопиться, которая практически идентична очередному заплыву. А предподитель белолицых стражей (узнала я его, как же без этого: у меня его образ в памяти отпечатался, как оттиск на металле) вообще здесь непричем. И нет ему до моей скромной персоны никакого дела. Он тут просто деталь интерьера… то есть ландшафта. Сидит себе, никого не трогает… Ага, щазззззз… размечталась!

То, что вокруг стало светлее, я почувствовала даже сквозь сомкнутые веки. Ничего удивительного. Ведь для понимания того, что в темной комнате зажгли свет, совсем не обязательно открывать глаза. А с моим нынешним зрением я особо остро реагировала даже на малейшие световые изменения в обстановке. И тонкая кожа опущенных век этому ничуть не мешала.

«Ну, вот и их знаменитая бомбочка пожаловала, – шевельнулось в голове. – Похоже, сей бледный господин, в отличии от женщины в Неронге, со мной церемониться не намерен. Ни смены личины вам, ни спектакля, ни ножа. Всего лишь взрывоопасный шарик, брошенный на неугодную невесту… на чужую невесту, кстати. Только что-то этот шарик долго падает. А?»

Любопытство без особых усилий задвинуло куда подальше опасения, и я чуть приподняла ресницы, готовясь увидеть перед своим носом ярко-голубой комок, похожий на подсвеченное желе. И увидела! Только не совсем то, что ожидала. Вокруг меня, точно снежинки зимой, кружили крошечные огоньки. Не ошиблась я разве что с цветом этого «светящегося конфетти», летящего откуда-то сверху. Одного косого взгляда мне хватило, чтобы рассмотреть его источник. Белолицый продолжал сидеть в той же позе и с загадочной улыбкой на бледных устах осыпать меня огоньками, которые без каких-либо усилий создавал прямо из воздуха… горстями. Так. И что это значит?

Я переключила свое внимание на флегматичную морду животного (его подобное развлечение мужчины абсолютно не нервировало) и искренне позавидовала непробиваемому спокойствию этой крылатой туши. Впрочем, с его телом, бронированным прочной чешуей, я, наверное, тоже не сильно бы переживала о всяких мелких «светлячках» явно магического происхождения. Даже если рванят, далеко не факт, что покалечат. А вот мой «мешок с костями» точно разнесут на мелкие кусочки. Даже прижившееся в душе спокойствие не помешало активному формированию незамедлительного плана бегства в моей голове. Правда, перерасти во что-то, пригодное для исполнения, этот план так и не успел.

Как только подозрительные огоньки, переставшие падать сверху, выстроились вокруг меня в определенном порядке, ящер качнулся и начал быстро погружаться. Сердце дернулось в груди, предчувствуя неладное. Пытаясь удержаться на спине животного, я попробовала плотнее прижаться к нему, чтобы сохранить равновесие и, по возможности, зацепиться руками за… ну, хоть за что-нибудь. Однако пальцы скользили по его серебристой чешуе, точно по телу изворотливой рыбы. А потом вдруг стало ясно, что под воду уходит только он, а я, напротив, медленно поднимаюсь вверх в окружении ярко горящих огней, точно перышко на ветру. Что это? Телекинез? Или нет, скорее уж, левитация. Ящер, освободившись от груза в моем лице, благополучно смотался. Я же осталась одиноко висеть над потревоженной им водой. И тут же на мой сознание обрушилась новая волна чужих эмоций…

Безопасность.

Угу, а я и не предполагала, что самое безопасное место нынче между небом и землей… озером то есть. Все-таки это не мои ощущения. Вот только любопытно, мужчина пытается мне их навязать или просто донести? Думаю, в первом случае, я бы не рассуждала на эту тему, а тупо радовалась такому укромному и спокойному кусочку пространства, куда меня определил этот белокожий благодетель с колдовскими наклонностями.

Пока я анализировала ситуацию, вокруг моей парящей фигуры происходила перестройка деятельных огоньков: одни переместились ниже, другие, напротив, заняли место над моим зависшим телом, третьи по-прежнему охраняли боковые границы. Они образовали некое подобие просторного кокона, внутри которого я и находилась. Между ними образовались едва различимые нити света, невероятно тонкие, словно паутина. Мне это не очень-то понравилось, но выбирать особо не приходилось, и… я решила просто посмотреть, что будет дальше. Приняв переданную мне эмоцию к сведению (делать то все равно нечего), осторожно шевельнула рукой и, убедившись, что высоту из-за этого движения не теряю, попыталась развернуться.

Как-то мне на глаза попалась книжка, где бывший космонавт рассказывал о состоянии невесомости. В данный момент я испытывала что-то подобное, за той лишь разницей, что кровь моя к голове не приливала, нос не закладывало, а глаза не краснели. Хотя неизвестно, к чему может привести длительное пребывание в этом странном коконе. Судя по всему, меня таким оригинальным образом кое-кто решил поднять наверх. Ну, и лентяй этот белобрысый! Обрыв то всего метра полтора, неужели не спуститься было и не забрать несчастную мокрую девушку, если уж она ему так нужна?

Я подняла на него глаза. Сидит, улыбается. Мои попытки освоиться в новом положении его, похоже, очень забавляют. Так это он подобным образом развлечения себе придумывает, что ли? Скуку за счет ни в чем не повинных людей развеивает? Да я…

Спокойствие…

Повторная волна приблудных эмоций остудила мой пыл, стерев с лица хмурое выражение. И то верно, зачем дергаться? Нервные клетки ведь не восстанавливаются. А вдруг мне все-таки суждено жить долго и счастливо? Что же я без них делать буду?

Безопасность…

Действительно, и переживать тут не о чем, ведь мне ничто (а главное никто) не угрожает.

Н-да, как же хотелось, чтобы все вышесказанное было правдой. Но почему-то в бескорыстие этого реально белого и, если рассматривать его разноуровневую гриву, пушистого индивидуума как-то не верилось. Он напоминал мне ожившую мраморную статую, такой же идеальный и… холодный. Серебристые одежды сверкнули в лунном свете, когда мужчина начал подниматься на ноги. К золотому цвету я уже успела выработать антипатию, теперь, похоже, на очереди серебро.

Принять более-менее стабильную позу у меня никак не получалось. Твердых предметов в зоне досягаемости не было. Дотянуться до берега я не могла, так как, во-первых, далековато, а, во-вторых, голубые огоньки от приближения руки начинали предостерегающе шипеть и искриться, выказывая тем самым откровенное недовольство моим поведением. До чего же медленно меня поднимают! Это так и должно быть или кое-кто просто наслаждается зрелищем? Конечно, посмотреть было на что: мокрая девица в ободранном топе и в завязанной на боку тряпке, которая, кстати, начала странно себя вести, решив подняться вверх раньше своей хозяйки. Обнаружив такую прыть обнаглевшего материала, я чуть согнулась и сжала ткань повыше колен, чтобы пресечь ее выкрутасы. Свободный низ продолжал действовать по своему усмотрению, зато верхняя часть, стянутая моими пальцами сбоку, теперь плотно облегала бедра. То, что подол совершенно сухой, я поняла не сразу. Когда это открытие, наконец, навестило мою занятую другими мыслями голову, я принялась недоверчиво ощупывать топ, а за ним и волосы. И, как мне показалось на основе тактильного контакта, их можно было смело пускать под ножницы, ибо расчесать этот колтун уже вряд ли удастся. Не мудрено, ведь над его созданием поработали такие мастера своего дела, как ветер, вода и крепкий сон в зале Светлоликого.

Мигающий сотнями огоньков кокон, наконец, поднял меня над берегом и замер, позволяя охотнику разглядеть свою жертву, пойманную в волшебные сети. До чего же у него была довольная физиономия. В компании с клыкастой улыбкой и сверкающими в полумраке глазами, это выглядело жутковато. Словно по команде, под слоем навязанного спокойствия начала просыпаться паника. Было во внешности белокожего что-то чуждое, отталкивающее. Любоваться таким типом хотелось издалека, к тому же, стоя за преградой из пуленепробиваемого (и магически не ломаемого) стекла. Как и при нашей первой встрече, мне снова подумалось, что было бы лучше разбиться или утонуть, но не оставаться наедине с ним.

– Пожалуйста, – проговорила я, передернув плечами от маниакального блеска его прозрачно-голубых глаз, – убей меня быстро. А?

В ответ мое сознание окатила волна эмоции, которую я меньше всего ожидала здесь ощутить.

Защищенность…

Это что же, своеобразное предложение покровительства? Наверное, мои уползающие на лоб брови его сильно позабавили, потому что в следующую секунду я услышала тихий мужской смех. А потом он протянул мне руку. Огоньки его вторжение восприняли благосклонно: самые ближние к нему, как преданные питомцы, начали прыгать по рукаву и ластиться к обнаженному запястью хозяина. А он продолжал неподвижно стоять напротив меня, парящей над землей, и ждать, когда я все-таки соизволю принять его приглашение.

Спокойствие, безопасность, защищенность… хм, почему бы и нет?

Продолжая одной рукой придерживать свою самодельную юбку, я вложила кисть другой в его раскрытую ладонь. И в тот же миг сияющий кокон начал разрушаться, а его составляющие, хаотично дергаясь, разлетаться в стороны от меня и постепенно гаснуть. Приятное состояние невесомости исчезло, и я буквально рухнула в объятья стража. Он поймал меня, не дав коснуться ногами земли, осторожно поставил на траву и чуть отстранившись, начал с интересом изучать, будто за время моего пребывания в коконе не насмотрелся. Его взгляд скользил по моей фигуре, задерживаясь чуть дольше на открытых участках тела, чем вызывал во мне чувство неловкости. К концу этого пристального осмотра мое лицо пылало, а брови недовольно хмурились. Усмехнувшись, мужчина поправил съехавшую с плеча лямку и, как бы невзначай, провел кончиками пальцев от верхней части моей груди к шее. Я дернулась, понимая, что краснею еще сильнее. А он даже не заметил моей реакции. Или просто сделал вид? Отвернувшись от меня, блондин поднял с земли сумку, смахивающую на необычный рюкзак с кучей металлических пряжек и нашивок, и достал из нее аккуратно свернутый плащ. Серебристый! Чую, скоро я начну шарахаться от всего, что блестит. Расценив мой мрачный вид по-своему, мужчина послал мне очередную волну положительных эмоций и, развернув свой подарок, предложил его надеть. Не словами, конечно. Просто его вопросительно изогнутая бровь в купе с молчаливым стоянием рядом и терпеливым держанием плаща за плечики навевали соответствующие мысли.

И с чего бы вдруг этот тип решил строить из себя джентльмена? Тогда на пустоши он вел себя по-другому. Во всяком случае, ментальным «успокоительным» меня в тот раз точно не подкармливал. А сейчас… сама галантность. Только доверия данная клыкастая персона мне по-прежнему не внушает. Хотя и особо буйные страхи на его счет временно присмирели, уступив место любопытству. Ведь что-то же ему от меня надо? Во внезапно проснувшуюся симпатию к драной кошке в золотых лохмотьях и с невообразимой прической на башке как-то не верилось.

Вздохнув, я шагнула вперед и, повернувшись к нему спиной, позволила закутать себя в серебро. Новая вещь приятно согревала, а вот задержавшиеся на плечах руки откровенно жгли. Нет, они не были горячими. Просто прикосновения этого типа вызывали во мне странный отклик. Это как игра с огнем: манит, завораживает и… обжигает. Я хотела отойти от него подальше, но мужчина остановил меня, чуть сжав плечи. Пришлось застыть на месте, напряженно ожидая продолжения. Но когда он принялся распускать мои лохмы, а потом аккуратно расчесывать их длинными голубыми шипами, засветившимися на кончиках его пальцев, в мозгах созрел единственный логический вывод: я сплю и все это мне попросту сниться.

Мы стояли на краю обрыва. Мужчина молча приводил в порядок мою прическу, а я так же молча наблюдала за ящером. Отплыв на середину озера, он с явным удовольствием качался на волнах, изредка бросая в нашу сторону вопросительные взгляды. Когда тщательно расчесанные волосы (и как ему только удалось с ними справиться, не причинив мне при этом боли?) густой волной легли на плотную ткань длинного плаща, я набралась смелости и, развернувшись, посмотрела в лицо одного из белых стражей. О них за время пребывания в Неронге мне довелось наслушаться столько гадостей, что происходящее здесь никак не вязалось со сложившейся в уме картиной. Да и наша первая встреча, если честно, не походила на приятное знакомство в неформальной обстановке. Но… тогда он меня отпустил, даже защитил от бледной поганки с красными бомбами и от маануков, а сейчас… сейчас вообще что-то странное происходит. Похитил с помощью своего крылатого монстра, высушил, одел, причесал… зачем?

– Ты… – попыталась начать разговор я, мучительно соображая, какими жестами передать ему смысл интересующего меня вопроса. Но мужчина приложил палец к губам и отрицательно качнул головой. – Эх…

Оно и понятно, что прояснение ситуации мне пока что не светит, куда нам с языковым барьером беседовать? Из груди моей вырвался вздох разочарования, а страж чуть склонил набок голову, изучая меня, и улыбнулся.

Тоже мне! Исследователь жизни. Может, он для того и притащил сюда мою скромную персону, чтоб наблюдениями заниматься? Вдруг этот чекнутый товарищ от скуки (за столько веков от нее не то, что взвоешь, а еще и кусаться начнешь) труд какой-нибудь научный пишет? О поведении человека в экстремальных ситуациях, например. Вот меня и выбрал в качестве подопытного кролика. Хотя больше похоже, что в качестве живой куклы. Ох, что-то мне оба варианта не нравятся. Надо срочно искать третий.

Когда я обнаружила, что мужчина формирует в руке довольно крупный энергетический заряд, требуемый вариант проклюнулся сам собой, и был он значительно хуже первых двух. Медленно подняв глаза на блондина, я поняла, что переливающийся шар, скорей всего, предназначен не мне. Сердце радостно стукнуло и тут же тревожно забарабанило, предчувствуя недоброе.

Не мне? Отлично! А… кому тогда?

Больно уж непроницаемым было выражение мужского лица, словно застывшая маска. Жуть! И глаза на мраморной коже светятся. Недобро так. Я непроизвольно втянула голову в плечи, наблюдая за ним. Конечно, за последние дни мне всякого довелось повидать, но этот представитель белокожей расы в ночном антураже смотрелся весьма и весьма колоритно. Особенно с такой каменной физиономией. Уж лучше бы улыбался, как маньяк при виде жертвы.

По спине поползли мурашки, и я, плотнее кутаясь в подаренный им плащ, начала медленно отступать в сторону от не вызывающего доверия типа. Он даже не взглянул на меня. Просто сгреб мою мелкую фигурку в охапку и, развернув к себе спиной, прижал к груди. Мой возмущенный крик застрял где-то в горле, когда я увидела, как вокруг безмятежно лежащего на волнах ящера начинает стремительно закручиваться огромный водоворот. И это на спокойном то озере! Судя по напряжению мышц мужчины, обхватившего мои плечи, данное представление устраивал не он. А кто тогда? Его белокурая подружка, которая предпочитает красные шары и испытывает крайнюю неприязнь ко мне? Или та вторая, с оранжевым арсеналом магических бомб и с острым ножом впридачу? От таких оптимистичных умозаключений вырываться из рук стража (да и вообще двигаться) мне как-то расхотелось.

Водяное кольцо утягивало вниз несчастное животное. Ящер бился, пытаясь вырваться из неожиданной ловушки, но та была непреклонна. Никогда я не видела ничего подобного. Мне стало не по себе. От жалости к животному, сражавшемуся с коварной стихией, навернулись слезы. Осторожно коснувшись пальцами руки мужчины, той, что обнимала мои плечи, я запрокинула назад голову и посмотрела на него. Но он снова не обратил на меня никакого внимания. Будто я была не живым человеком со своими переживаниями, а неодушевленным, но очень ценным предметом, выпускать который из своей железной хватки он не собирался.

Но как же ящер? Почему страж не предпринимает никаких попыток спасти свою крылатую зверушку? Он же маг, в конце то концов!

Захотелось пнуть его, что б хоть как-то привлечь внимание и донести до этого каменного истукана свою мысль. Но холодный взгляд, которым меня, наконец, удостоили, в сопровождении предостерегающего жеста свободной рукой, в результате которого голубой шарик с разрушительными свойствами оказался совсем близко с моим перекосившимся от такой новости лицом, очень быстро заставил меня передумать и продолжить молчаливое стояние на берегу озера, где творилось черти что.

Сначала Красотка, теперь крылатое чудо, а там и до меня очередь дойдет? Как же все-таки несправедлив этот мир.

А потом появилась она. Ее стройная фигура, не меняя вертикального положения, поднялась из озера в нескольких метрах от тонущего животного. Девушка вскинула голову, поправила прическу и легкой походкой двинулась к нам. Она шла, словно приведение, скользящее по волнам. Неужели русалка? Ну вот… а говорили, что мир дикий. Из разумных существ только стражи да Неронг, ну и еще куча всякой неразумной, но оттого не менее опасной живности. А это тогда кто? Зрительная галлюцинация?

Мне показалось, что вокруг стало холоднее. С земли будто поднимался легкий ветерок, окутывая нас своей невидимой прохладой. А потом это странное ощущение пропало и… мужчина разжал объятья, возвращая мне свободу действий. Энергетическая бомба переместилась вслед за его ладонью влево, а правая рука легла на пояс, рядом с висящими на нем ножнами.

Девушка заговорила первой. Она остановилась на достаточно приличном расстоянии от берега и, чуть покачиваясь на удивительно спокойной водной глади, что-то сказала стражу. Судя по язвительной интонации и ироничной ухмылке на ее миловидной мордашке, фраза имела весьма сомнительный смысл. А оценивающий взгляд на мою скромную персону вполне давал понять, о ком, собственно, шла речь. Он ответил ей с еще более ядовитыми нотками в спокойном, даже немного ленивом голосе.