Текст книги "Люди в масках (CИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Почему? – Ирина Степановна оживилась. – Мы уедем вместе, оставив Ларина на попечение Северина. Это наш звездный шанс, Ларочка. Зачем тратить время на глупую месть, если можно сделать много хороших, нужных вещей. Саша уже подготовил вызов из Америки для рабочей визы тебе и мне, – в глазах старушки появился азартный блеск. – Ну как?
Я грустно усмехнулась:
– Ты, действительно, хочешь ехать?
– Конечно! Я всю жизнь мечтала снимать ролики или видео клипы. Это же безумно интересно! – она вся засветилась, предвкушая новую работу.
– Понятно, – обречено заключила я. – Наверное, ты права, тебе, и правда, стоит воспользоваться предложением Алекса и поехать.
– Что значит "тебе"? – выражение лица бабушки стало недоумевающим.
– Я останусь здесь, пока Слава не сядет в тюрьму, – спокойно ответила я ей. – Это мое предназначение.
– Лариса, не глупи. В жизни будут еще хорошие люди, я уверена, что среди них ты встретишь свою настоящую любовь. Зачем зацыкливаться на кретине, готовом убить тебя ради каких-то лишних квадратных метров?
– Я, вовсе, не цыклюсь, – уверенность от принятого решения принесла облегчение, я даже улыбнулась, почувствовав, как печаль отступает. – Просто мне надо увидеть, как Славочка получит по заслугам, а затем я начну новую жизнь, устроившись на работу в институт или музей. Еще пока не решила.
– Я без тебя никуда не поеду! – твердо заявила старушка, хмуря свои седые брови.
Мне пришло в голову, что если так пойдет и дальше, я собственноручно похороню ее заветную мечту.
– Бабушка, – доверительно произнесли мои губы, а глаза весело сверкнули. – Если ты будешь работать за границей, у меня появится возможность приехать к тебе в гости, как только я устану от здешней жизни.
Она задумалась на несколько минут, потом проговорила менее уверенным тоном:
– Но ведь я волнуюсь за тебя, Лара...
– Ты же не одну меня оставляешь, а с твоим любимым Сашей, – успокоила я её, положив свои ладони на руки собеседницы. – Со мной все будет в порядке, обещаю.
Зазвонил телефон. От его продолжительной трели старушка вздрогнула. Она быстро поднялась из-за стола и вышла в коридор. До меня донеслись ее короткие слова, произнесенные в трубку:
– Да, это я... Хорошо...нет...жду!
– Кто это был? – меня распирало любопытство.
– Северин.
– И что сказал?
– Спросил, собираешься ты со мной, или нет.
– Ты сказала "нет"?
Она покачала головой, задумчиво глядя на меня.
– Правильно, я остаюсь с ним. А если он этого не желает, то поеду в снятую нами квартиру, все равно она в нашем распоряжении ближайшие три месяца, деньги ведь заплачены, – вслух рассуждала я, искоса посматривая на Ирину Степановну, с растерянным видом стоявшую в дверях кухни.
– Он сейчас приедет за мной, – тихо проговорила она. – Может, все же передумаешь?
– Мне уже двадцать пять лет. Я взрослая. Позволь же моей сформировавшейся личности самостоятельно устроить свое будущее. И, поверь, мы скоро увидимся. Я же не могу жить долго в разлуке с тобой, сама знаешь. Так что забудь о своем беспокойстве и делай все, что нужно, – веселая интонация моего голоса приободрила собеседницу, она даже улыбнулась.
– Пойду переоденусь, все-таки не куда-нибудь еду, а в посольство Соединенных Штатов! Правда, не в первый раз.
– То есть?
– Мне уже сделали визу, Ларочка, несколько дней назад.
Глава 10.
Оставшись одна, я налила себе еще чая, и с кислой улыбкой подумала: "Трудно мне придется без любимой бабушки под боком, но и в Нью-Йорк я не полечу, как бы Алекс того не желал. Если моя дорогая бабуля хочет, пусть едет, я буду очень рада от мысли, что она счастлива. А от меня Северину не отвязаться, пусть даже не мечтает. Конечно, перспектива остаться с ним наедине в этой квартире не из приятных, но, судя по проведенному вместе времени, можно сделать один утешительный вывод – этот человек не собирается причинять мне зло, напротив, он даже проявляет заботу, опекая меня, как отец или брат. Так что с его стороны нет никакой опасности. Ну, а Слава меня совершенно не узнает... Стоп! Я должна освоить процесс перевоплощения в экстремальную девочку без помощи моего собравшегося за рубеж визажиста".
С этими мыслями я решила самостоятельно загримироваться и надеть парик, пока Ирина Степановна занимается получением рабочей визы. Алекс заскочил буквально на пять минут, он даже не стал слушать мои доводы на счет несогласия уезжать из страны, лишь махнул рукой на все это и, забрав с собой старушку, скрылся за дверью, громко щелкнув замком.
Оставшись в доме за хозяйку, я послонялась в нерешительности по квартире, потом, вооружившись бабушкиными гримерными принадлежностями, расческой и сеточкой для волос, уселась к зеркалу, чтобы попробовать свои художественные способности. Прошло около двух часов, прежде чем на моей скептически настроенной физиономии появилось что-то похожее на творение рук Ирины Степановны. С париком я провозилась еще минут тридцать. Потом, наконец, вздохнула, собрав косметику в кучу и унеся ее в комнату.
Кажется, мне удалось достичь нужного результата. Конечно, тренировка не помешает, но для дебюта в творческой области неплохо.
Закончив приборку рабочего места, я принялась вертеться перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон. Вид был такой же, как вчера, только не хватало туфлей на этих сумасшедших каблуках. Хотя без них я чувствовала себя гораздо устойчивей. Татуировки немного стерлись, но все еще были видны.
– Стоит обновить, – сказала я сама себе и невольно поежилась, вспоминая косметический салон.
Идти туда одной мне совершенно не хотелось, а ведь бабушка скоро уедет. Я вздохнула, почувствовав, как сжимается сердце от предстоящей потери. Но даже разлука с единственным родным человеком не могла вынудить меня оставить Ларина в покое. Он так сильно отравил мою душу, что лекарство я видела лишь в свершении правосудия. Иначе мне до конца жизни будут сниться кошмары.
Короткий звонок в дверь вывел меня из задумчивости. Я с удивлением уставилась на замок, размышляя, стоит ли его открывать. Через пару секунд звонок повторился, но уже гораздо более настойчиво. Тот, кто пожаловал в гости, явно не собирался уходить просто так.
– Откроете вы, наконец, или нет?! – раздался громкий женский голос, в котором слышалось нетерпение.
Словно получив команду к действию, я отворила перед гостьей обе входные двери одну за другой. На пороге стояла высокая голубоглазая блондинка в роскошном ярко синем костюме. Она смерила меня пристальным взглядом и презрительно усмехнулась, входя в квартиру с видом хозяйки.
– Ты что, из службы малолетних проституток? – тон ее громкого голоса мне не понравился, не говоря уже о смысле слов.
– Я не совсем Вас поняла, – стараясь быть вежливой, проговорила я негромко.
– Кто ты такая? – расхаживая по квартире не сняв в прихожей обувь и заглядывая в комнаты, осведомилась собеседница. – И где Алекс?
– Ах, вот оно что, – протянула я, саркастически усмехаясь. – Вы его, значит, разыскиваете.
Мне была неприятна эта наглая особа, которая легко кидалась оскорблениями направо и налево. Она ни во что меня не ставила, всем своим видом выказывая презрение. Интересно, какие дела связывали Северина с ней?
Женщина остановилась посреди отданного в мое распоряжение зала. Она быстро осмотрелась, потом бесцеремонно уселась в кресло и, закинув ногу на ногу, сказала:
– Так кто же ты такая? – глаза небесно голубого цвета в оправе темно коричневых густых ресниц изучающе смотрели на меня.
– Я его девушка, – решив, что дама может быть шпионкой Славы, сообщила я спокойно.
– Вот как?! – в черных зрачках собеседницы сверкнула молния, а губы скривились в фальшивом подобии улыбки. – А я – его любовница!
Эти слова прозвучали как гром с ясного неба. Повергнутая в смятение, я с трудом пыталась вернуть себе самообладание. В голове всплыли слова Ларина о какой-то блондинке, которую он видел с Алексом пару недель назад. По всей вероятности, передо мной сейчас царственно восседала именно она.
На вид женщине было лет тридцать. Красивая, статная, со стройными длинными ногами, завершением которых служили узкие носы чёрных лакированных туфлей на высоченной шпильке. Ее роскошные, белые как сахар волосы мягкими волнами спадали на плечи, обрамляя овальное лицо с тонкими изящными чертами. Вот только голос, как, впрочем, и тон, выпадали из этой идеальной картинки, выдавая недостаток образования или скверный характер незнакомки.
– Меня зовут Марина, – надменно проговорила незваная гостья, закуривая длинную сигарету, которую достала из сумочки.
Она с не меньшим вниманием изучала мою внешность, стряхивая пепел на палас, как будто находилась не в квартире, а на улице. Да уж, уважением к чужой собственности дамочка вряд ли может похвастаться. Похоже, она считает себя "пупом земли", никак не меньше. И я, как это ни грустно признавать, очередное мелкое препятствие на ее увенчанном лаврами пути. Нужно быть осторожней, а то недолго оказаться раздавленной тонким каблуком ее изящных туфель.
– Очень приятно, – с лицом, на котором читались совсем иные эмоции, процедила я.
– Скажи мне, маленькая шлюшка, зачем ты намалевалась, как клоун, ведь для подобного имиджа ты уже давно состарилась, – язвительно улыбаясь, сказала собеседница.
Укол пришелся как раз в самую точку, угодив в мое самолюбие, как мяч в корзину. "Один – ноль в вашу пользу", – мысленно открыла счет я, а вслух произнесла:
– Зато для вашего макияжа я еще слишком молода.
Заметив, как потемнело ее красивое лицо, я довольно заключила: "один – один. Ничья!"
– Послушай ты, швабра разукрашенная, Алекс мой, и меня не волнует, чем ты его заманиваешь. Лучше не стой на дороге, иначе будет хуже, – Марина принялась откровенно угрожать, зло сверкая глазами и энергично жестикулируя рукой, в которой была зажата сигарета.
Выслушав всю ту грязь, которая густым потоком текла из ее изящно обведенного косметическим карандашом рта, я спокойно объявила, сложив на груди руки:
– Будьте так любезны, покиньте этот дом. А все свои разногласия решайте лично с господином Севериным, не впутывая меня в свои дрязги.
Женщина залилась нервным хохотом, изображая веселье, но злость, которую она под ним пыталась скрыть, сквозила отовсюду. Собеседница меня откровенно ненавидела, причем с первой минуты встречи. И у нее на то были причины. Марина сгорала от ревности, стараясь уязвить меня как можно больней.
– Это ты отсюда отвалишь, шлюха, – проговорила она, уничтожающе глядя в мои глаза. – А не я.
Черт! Нарывающаяся на скандал блондинка начинала серьезно мне действовать на нервы. Я с трудом сдерживала желание встать с дивана и врезать ей по холеной физиономии, чтобы перестала говорить гадости.
– Это все, что вы можете сказать? – натянув на лицо вежливую улыбку, осведомилась я.
– Удивительно, что Алекс пустил в свою кровать такую низкорослую, толстозадую уродину, как ты! – она, по всей видимости, поставила перед собой задачу сложить на меня как можно больше обидных слов.
– Замечательно, что Вы оценили мою фигуру! – радостно заявила я, окинув довольным взором собственное тело. – Действительно, неплохие габариты.
Лицо Марины вытянулось от подобного рода реакции на ее реплику. Сигарета застыла в руке возле приоткрытого от недоумения рта. Я же продолжала невинно хлопать ресницами, спокойно глядя на нее.
– Ты что, полная дура? – она, наконец, снова обрела дар речи, хотя лучше бы он к ней не возвращался. – И как тебе удалось забраться в постель к моему мужчине?
"По веревочной лестнице", – слова вовремя застряли на языке, не успев слететь.
Сарказм мог испортить выбранную мной тактику боя. И зачем я только открыла ей дверь? Поскорей бы приехал Северин с бабушкой. В конце концов, она его любовница, значит, ему с ней и разбираться. Я-то за что страдаю?
– Кстати, о мужчине, – улыбаясь как можно приветливей, отозвалась я. – Саша очень хороший и умный человек, не находите? Он такой добрый, нежный, заботливый...
– Я сама знаю, – пробурчала женщина, бросив на меня хмурый взгляд. То ли она решила, что горлом меня не прошибешь, то ли ее гнев сменился апатией, но, в любом случае, голос собеседницы стал гораздо тише.
– Вы все еще не надумали зайти в другой раз? – спросила я как бы невзначай.
– Я буду сидеть здесь, пока не появится Алекс! – твердо заявила собеседница, поудобней устраиваясь в кресле.
– Тогда давайте посмотрим телевизор, так как он вполне может задержаться.
Целых три часа я изображала повышенное внимание к программе телепередач, в то время как Марина, переставшая на меня наезжать, курила одну за другой свои тонкие дамские сигареты. Пытка закончилась со звуком поворачивающегося в двери ключа. Женщина вскочила и, сломя голову, бросилась в коридор, где уже стояли приехавшие из посольства бабушка и Алекс.
– Марина?! – увидев блондинку, воскликнул мужчина, вытаращив на нее глаза, которые едва не вылезли из орбит. – Как ты сюда попала?
– Мне открыла твоя шлюха, – процедила блондинка, подходя к своему любовнику и нежно глядя на него.
– И кого это Вы, милочка, назвали шлюхой? – выражение старушкиного лица стало воинственным, голос угрожающим.
– А это что за экземпляр? – спросила гостья у Северина, проигнорировав вопрос Ирины Степановны.
– Марина, это мама моей невесты, – серьезно проговорил Александр, подарив мне недовольный взгляд, вероятно, за то, что я впустила в дом его ненормальную знакомую.
И все же... а с какой, собственно, радости, он заговорил про невесту? Или мои шансы в разыгрываемом спектакле растут с каждым днем? Если так пойдет и дальше, то скоро Алекс станет представлять меня людям в качестве супруги.
– Как это? Ты не можешь жениться на ком-то ином, кроме меня! – уперев руки в бедра, завизжала женщина, намериваясь закатить громкую сцену.
– Разве? – левая бровь Алекса недоверчиво поднялась, губы сжались. – По-моему, мы обсуждали вопрос о недолговечности наших отношений в самом начале знакомства.
– Это было давно! С тех пор все изменилось. Неужели твоя малолетняя проститутка лучше меня?!
Уши бабушки этого не выдержали, она быстро разулась и ушла прочь от места разборок, оставив нас втроем. Я тоже хотела удалиться, меня уже достали оскорбления в свой адрес. Но как только мои ноги двинулись по направлению комнаты, я была быстро перехвачена сильной рукой мужчины и прижата к нему.
– Куда же ты, Лисёнок? Марина уже уходит, – голосом, не терпящим возражений, объявил он свой приговор.
– Ах ты, маленькая стерва-а-а!!! – истерично завопила блондинка, и я даже испугалась, что она на меня набросится.
Но эта мысль не успела придти ей в голову, так как неизвестно откуда вынырнувшая бабушка опрокинула ведро воды на ее идеально уложенную прическу. Вероятно, уход Ирины Степановны был непосредственно связан с подготовкой жидкого орудия для борьбы с оскорбительницей внучки. Съежившись, как мокрая кошка, Марина выскочила в предусмотрительно открытую Алексом дверь и, бормоча под нос угрозы, бросилась вниз. Она, не смотря на всю свою агрессию, потерпела поражение и была вынуждена отступить. Вот только надолго ли?..
– Ну и вкус у тебя, – холодно процедила я, вырываясь из рук своего новоявленного жениха, которые по-прежнему обнимали меня за плечи сзади.
– Зачем ты ей открыла? – хмурясь, поинтересовался Северин, отпуская меня.
– Потому что она требовала. Но не стоит перекладывать вину с больной головы на здоровую. Я за свою оплошность поплатилась двумя часами общения с этой женщиной, во время которых мне пришлось выслушать массу оскорблений. Хотя я, в отличие от тебя, их совсем не заслужила.
– Мы разорвали отношения с Мариной три недели назад, – спокойно пояснил собеседник, на что я только усмехнулась.
– Удивляюсь, как тебя вообще угораздило с ней их завязать. Куда смотрели твои глаза? Хотя, наверное, во время встреч с этой миловидной красоткой (пока она, конечно, не откроет рот) ты думал другим местом... – в моем голосе звучала нескрываемая ирония.
– А это, ангел мой, – сладко произнес Алекс, – тебя не касается.
Я пожала плечами, дескать, мол, как будет угодно. Решив не нарываться на ссору, нервы мои и так были на пределе из-за неожиданного визита, я обратилась к молча стоящей с пустым ведром в руках Ирине Степановне:
– Как твои дела, бабушка? Что с визой? Ты летишь в Америку или нет?
– Увы, да, – трагично произнесла старушка. – Но меня очень огорчает мысль, что тебя некому будет здесь защитить.
– Я сама о себе позабочусь, – улыбаясь, заверила я.
– И я о ней позабочусь. Обещаю, больше моя бывшая любовница не произнесет безнаказанно ни одного оскорбления в адрес Элис, – торжественно заверил Северин, с теплом и участием глядя на мою щупленькую бабулю.
– Надеюсь, – та усмехнулась, оттаивая.
– Самолет завтра, так что сегодня ваш последний перед разлукой день, – сообщил мне собеседник, оставляя нас одних. – Я пойду на кухню. Вам, наверное, хочется побыть вдвоем.
Он понимающе улыбнулся, обходя нас и удаляясь. Значит, завтра я останусь совсем одна!..
Мы всю ночь просидели с бабушкой в моей комнате, болтая о разных пустяках, но и серьезном тоже. Она то весело хохотала, то пускала скупую слезу, обнимая меня и уговаривая последовать за ней как можно скорее. Я кивала в ответ, прекрасно понимая, что это невозможно. Так пробежали часы, которые мы совсем не заметили, поглощенные друг другом, словно встретились после долгой разлуки. Но настоящее расставание маячило впереди, с каждой минутой оно приближалось.
– Я перевела на твой счет часть суммы от проданной квартиры, – протягивая мне необходимые документы вместе с банковской карточкой, сказала Ирина Степановна перед самым отъездом. – Это чтобы ты побыстрее ко мне приехала, – заглушая возражения с моей стороны, оправдалась она. – А если тебе будет плохо, ты только сообщи, и я прилечу, разорвав контракт, к тебе на помощь. Знай, Ларочка, что я очень сильно тебя люблю.
– Я тоже, – моя улыбка больше напоминала гримасу готового разрыдаться ребёнка.
А потом она улетела, настоятельно попросив Алекса следить за мной и охранять. Мне же было заявлено, во-первых, чтобы я поменьше с ним ругалась, так как за дни знакомства Северин стал нам ближе любого родственника, а, следовательно, к его мнению надо прислушиваться. И, во-вторых, что есть еще одна очень веская причина, побудившая бабушку уехать, оставив меня одну в Москве, но расскажет о ней она мне только при следующей встрече. Ну вот! Как всегда. Даже напоследок придумала, как меня заинтриговать. Что за человек, а?! Алекс поцеловал старушку в лоб, крепко обняв, будто она была не моя, а его бабушка. После чего я получила возможность чмокнуть на прощание ее в щечку. Когда она прошла пункт регистрации, смешавшись с другими пассажирами, я не выдержала и разрыдалась, позволив чувствам одержать верх над сдержанностью. Мой спутник прижал меня к своей груди, позволяя "выплакаться в жилетку". И хотя на Александре был надет серый пиджак, я все равно, воспользовавшись его добродушием, уткнулась носом в плечо спутника и принялась тихо всхлипывать. Он не мешал, давая мне возможность успокоится самой.
Теперь я осталась одна. Совсем одна в чужом городе, под чужим именем, с чужой внешностью... и с чужим мужчиной в его не менее чужой квартире. А впереди ожидала смертельная схватка с человеком, способным на все, включая убийство. И хотя быть заново похороненной мне вовсе не хотелось, я решительно приготовилась к битве, вздернув подбородок и гордо тряхнув головой, отчего косички весело зазвенели, огласив тем самым конец печали и начало активных военных действий относительно моего бывшего мужа и его преступных делишек. Отныне у меня была новая жизнь и новое лицо, так как выходить на улицу без грима и парика Алекс мне запретил строго-настрого, как, впрочем, и без его разрешения. Одним словом, он снова готовил благодатную почву для наших внутренних баталий. Интересно, когда же ему все это надоест? Судя по невозмутимому виду везущего меня из аэропорта домой мужчины, я сделала неутешительный вывод – НИКОГДА!
Глава 11.
Как странно... Когда бабушка жила в соседней комнате, я видела ее не часто, но присутствие ощущала всегда. Не важно, читала она книжку, или ставила на кухне чай, или попросту смотрела телевизор... Она всегда была рядом со мной. Даже если Ирина Степановна уходила в магазин, я чувствовала ее заботу и близость. А теперь... вокруг меня пустота.
Стало грустно и одиноко. Побродив по комнатам, не считая двух крайних, где располагались спальня Алекса и кабинет, я рассеяно уставилась на собственный диван, не зная, лечь с горя спать или предпринять что-нибудь еще? Проблему решил Северин, войдя в зал степенной походкой и опустившись в кресло напротив, он сказал:
– Я понимаю, тебе грустно. Но ты молодец, что не стала отговаривать бабушку от поездки. Она ведь очень хотела работать, и теперь у нее будет много интересных занятий, – он помолчал, ожидая какого-либо ответа с моей стороны, но я не проронила ни слова. – С Ириной Степановной все будет в порядке, поверь мне. Ее встретит в аэропорту мой лучший друг, потом она познакомится с отцом, который и займется ее устройством в доме и на работе.
– Мне не хватает бабушки, – глядя в пол, пробормотала я тихо и жалобно.
– Мне тоже, – ответил он, положив руку на мое плечо. Чтобы сделать это, мужчине пришлось сильно податься вперед, отчего кресло недовольно крякнуло. – Я очень привязался к этой удивительной старушке за время нашего знакомства. Она стала мне родным человеком...
Собеседник задумчиво улыбался, вспоминая ту, о которой так тепло говорил. Мне даже стало обидно. Ведь она все-таки моя бабушка, а не его.
– И давно ты подкинул ей идею об отъезде? – перестав тосковать, я нашла виноватого в своих страданиях и двинулась в наступление. – Вы ведь уже бывали в посольстве с ней, когда оформляли визу, не так ли?
– Да. Я довольно быстро получил факс из Нью-Йорка с рабочим вызовом для вас обеих, после чего она поехала к консулу. Это произошло на следующий день после переезда ко мне. Я уговорил ее не ставить тебя пока в известность, чтобы зря не нервировать. Идея отправить вас в Америку, на мой взгляд, была великолепной. Так что, подготовив нужные документы, я убедил Ирину Степановну получить визу, на всякий случай. Она, в отличие от тебя, человек разумный, поэтому согласилась быстро. Мы хотели, чтобы ты тоже поехала с ней, но разговаривать на данную тему сразу не стали. Ну, а потом ты отказалась...
– Ты говоришь это так, будто был уверен в моем отказе, – с удивлением произнесла я.
– Был, – честно признался он, принимая более расслабленную позу и складывая руки на груди. – Я даже тратить свое время и деньги на подготовку необходимых документов для тебя не стал. Все равно впустую...
– Ах, вот как? – его слова меня обидели.
– Ты хотела поехать?
– Нет!
– Тогда чего надулась? – полюбопытствовал мужчина, лукаво глядя на меня.
Его забавляло мое состояние, это было очевидно. О причинах, побудивших меня обидеться, я не знала и сама. Просто испортилось настроение, вот и все, к тому же и до этого момента оно не отличалось особой веселостью.
– Я просто расстроена, – придав голосу как можно больше трагичности, ответила я.
– Не надо, – он снова начал меня утешать. – Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду. Честно. Ты для меня теперь все равно, что младшая сестренка. Так что можешь быть уверена, я сделаю все возможное для твоего счастья.
"Если, конечно, это не будет расходиться с твоими планами, – мысленно съязвила я, исподлобья глядя на собеседника. – Так, значит, я твоя сестренка, да?" – эта его фраза меня окончательно разозлила. Меняя тему разговора, я хмуро спросила, вскинув голову, на которой пока еще был надет парик:
– Скажи мне, Алекс, а где ты подцепил свою психованную Марину?
Он оторопел. Потом криво улыбнулся и спокойно ответил:
– В стоматологической клинике.
Я обалдела, все-таки, что ни говори, а зубной кабинет не самое приятное место для завязывания романтических отношений.
– И кто она?
– Врач.
Мои глаза расширились от ужаса и жалости ко всем ее несчастным пациентам.
– Неужели ты позволил такой... э-э-э, – я запнулась, подбирая подходящее слово, – истеричной женщине лечить тебе зубы?
Он рассмеялся, откинувшись назад и прикрыв глаза.
– Нет, – когда приступ веселья прошел, сообщил мужчина. – Я просто ждал в коридоре Василия Дмитриевича, которому ставили протез в соседнем кабинете. У Марины окончилась смена, и она вышла покурить. Так мы с ней и познакомились. Потом выпили вина в соседнем баре, поболтали о жизни... и оказались, в конечном счете, в постели. Мне понравилась и она, и ее взгляды на отношения между мужчиной и женщиной.
– Каковы же эти взгляды? – без особого энтузиазма спросила я.
Мне не очень-то нравилась блондинка, еще меньше нравилась ее с Севериным связь.
– Марина считает, что самые приятные и запоминающиеся любовные приключения бывают не частыми и быстро заканчиваются. Так что ее вполне устраивали редкие встречи на моей территории, а также понимание того, что они скоро закончатся.
Теперь пришла моя очередь рассмеяться. Я даже прослезилась от нахлынувшей волны хохота, которую не могла сдержать.
– Заметно, как она это понимает! – наконец, выговорила я. – Кроме того, что ты обязан принадлежать ей, она ничего не понимает.
– Меня это тоже удивляет, – спокойно сказал Алекс, задумчиво посмотрев в мою сторону. – Сначала она вела себя совсем иначе. Была милой, обходительной, страстной...
– Ну, хватит! – я вскочила, почувствовав, что краснею. – Мне не интересны ваши близкие контакты и их описание. Избавь меня, пожалуйста, от встреч со своей невоспитанной любовницей в будущем.
– Хорошо, – его глаза потемнели, а в самой их глубине появился загадочный блеск. – Только не открывай больше двери посторонним.
Мне хотелось провалиться сквозь землю. На душе было мерзко, в комнате бабушки – пусто, а на город постепенно опускался вечер. Лишенная возможности общаться с кем бы то ни было, кроме Северина и себя любимой, я готова была взвыть на луну. Так тяжело стало на сердце от ситуации, в которой я оказалась. Так хотелось кому-нибудь выговориться. Однако благодарных слушателей поблизости не было, а с Алексом заводить откровенный разговор не возникало никакого желания.
– Знаешь, – я принялась демонстративно стелить постель. – Мне надо вздремнуть после стресса, связанного с пережитым расставанием. Так что, будь добр, оставь меня одну.
Он нехотя поднялся и направился к двери, а я крикнула ему вдогонку:
– И не вздумай уйти завтра без меня!
– Это еще почему? – резко повернувшись, поинтересовался собеседник, повысив голос и устремив в мою сторону надменный взгляд.
– Потому что я останусь жить здесь только если ты меня будешь брать с собой, в противном случае, мне придется отправиться в Жулебино, где я стану действовать по собственному усмотрению. Ну, так как?
– Вариант номер "раз" меня вполне устраивает.
Я лишь пожала плечами, дескать, мол, договорились, и вновь вернулась к своему прежнему занятию, усердно заправляя край простыни между диваном и стенкой. Дверь закрылась, издав негромкий звук. Я осталась в комнате одна. Северин же направился в свой кабинет, где последние дни торчал, практически, безвылазно, вероятно, работы в собственной фирме было невпроворот. Хотя какая, собственно, разница? Мне до него нет никакого дела. Единственная цель, связывающая нас – это расплата Славина за его преступления. Я, как жертва, мечтала о правосудии, он – тоже. Правда, причину такого упорства Александра в вопросе постепенного и окончательного разорения моего бывшего мужа, я, увы, не знала, а он не собирался мне об этом говорить.
С этими мыслями я улеглась на диван и до самого подбородка накрылась одеялом. Голова болела, вероятно, из-за переменчивой погоды, а, может быть, от обилия косметики на лице.
– О, черт! Я же забыла умыться, – это открытие пришло так стремительно, что я невольно вздрогнула, поражаясь, как до сих пор не заметила, что, по-прежнему, нахожусь в гриме. Наверное, уже привыкла быть экстремальной девочкой до такой степени, что стала забывать о своей собственной внешности.
Пришлось отменить ранний сон и приступить к процедуре очередного перевоплощения. Очистив кремом лицо, я подумала, что было бы не плохо теперь его умыть. Расчесав свои длинные русые волосы, я накинула на плечи оставленный бабушкой серый халат и быстрым шагом направилась в ванну.
Дверь, которую я не закрыла на защелку, распахнулась так быстро, что моя застывшая в воздухе рука не успела повернуть кран, чтобы включить воду. Алекс с удивлением уставился на меня, будто видел впервые.
– Разве ты не спишь? – наконец, проговорил он, переступив порог и оказавшись на черном, покрытом блестящей плиткой полу.
– А что, мне теперь не только выходить без камуфляжа запрещается, но и не ложиться спать тоже? – ответ прозвучал язвительно, хотя нарываться на ссору я не хотела. А, может, и хотела, ведь если собеседник от меня быстро устанет, то я получу возможность съехать с его жилплощади восвояси.
– И правда! – радостно воскликнул он, изучая мое лицо. – Ты ведь забыла умыться.
– О господи, – протянула я иронично. – Надо же, Америку открыл...
Его взгляд стал критическим, когда в поле зрения попала звездочка над губой.
– Сними-ка халат, – попросил он спокойным, будничным тоном, как будто предлагал мне не раздеться, а выключить телевизор.
– Что? – я округлила от удивления глаза.
– Я хочу посмотреть на твои татуировки или как они там называются.
– А больше ты ничего не хочешь? – с явным вызовом в голосе осведомилась я, забыв о кране, который намеривалась открыть.
Я приняла воинственную позу, но мужчина смотрел на меня непонимающе, вероятно, такого рода просьба казалась ему абсолютно нормальной, а моя реакция – нет. Пришлось подробно объяснять бедняге его ошибку.
– Я не в стриптиз – баре работаю, дорогой "братик", – в мозгу почему-то всплыло то, как он окрестил меня давеча "сестрой", и я не преминула вставить в собственную речь язвительный оборот на эту тему. – Поэтому раздеваться при тебе у меня нет никакого желания. А если интересуешься моими нательными рисунками, получишь возможность ознакомиться с ними завтра, когда я буду одета подобающим образом.
Внимательно выслушав этот монолог, Алекс усмехнулся и принял не менее воинственную позу, только руки его вместо бедер, скрестились на груди, а голова слегка откинулась назад.
– Знаешь, дорогая... "сестричка", – он сделал акцент на последнем слове, приняв выбранный мною тон беседы. – Если ты хочешь таскаться со мной по городу, в том числе и в контору твоего "прелестного супруга", то будь любезна выглядеть так, как я тебя ему представил. Если завтра нам придется встретиться с Лариным, а на твоем плече, лице, животе и ноге будет едва заметное подобие татуировок, Слава может что-то заподозрить.
