Текст книги "Люди в масках (CИ)"
Автор книги: Ева Никольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Я удивленно вскинула брови:
– Значит, мне тебя мамой нужно звать?
– Ты уж постарайся. В детстве ты меня так часто величала, – усмехнулась собеседница.
– Ладно, мама. Что дальше? – принимая игру, полюбопытствовала я. – Мы сидим с тобой на кухне, в чужом доме, абсолютно, одни. Может, стоит сбежать?
– Зачем? – старушка, явно, не поняла.
– Чтобы жить, как нам нравится, а не как кто-то велит.
– А разве мы не успеем поступить так... чуть-чуть попозже? – заговорщически прошептала старушка, в очередной раз подмигнув мне своим весёлым серо-зелёным глазом.
– Наверное, ты права, – с неохотой согласилась я, но все же не смогла удержаться от искушения, и отправилась проверить дверь на степень ее запертости. – Побег отменяется в любом случае, – сообщил из коридора мой обреченный голос. – Господа спасатели не очень то любят давать свободу действий своим спасенным.
– Правильно и делают, – невинно проговорила Ирина Николаевна, – тебе дай свободу, хлопот не оберёшься.
– Ну, спасибо... мама, – я усмехнулась. – Как все-таки хорошо, что мы снова вместе.
Александр вернулся с большим пакетом, откуда он тут же извлек черный брючный костюм и маленький белый топик.
– Надеюсь, подойдет, – смерив меня оценивающим взглядом, предположил он. – К туфлям, во всяком случае, точно подходит.
– Ну, это уже хорошо, – натянуто улыбаясь, ответили мои губы. – Вот только одеваться мне опять на голое тело прикажете? – полюбопытствовала я так, будто спрашивала не о нижнем белье, а о том, какая на улице вчера была погода.
– Ах, да, – он почему-то смутился. – Я купил тебе это, – мужчина осторожно достал со дна пакета гарнитур, состоящий из бежевых трусиков и такого же цвета бюстгальтера. Я взяла обновку и, прочитав размер, в изумлении подняла на собеседника глаза.
– А откуда Вы знаете, что у меня тройка?
– Ну, я же не слепой, в конце-то концов, – Алекс уперся руками в бока, откинув назад полы расстегнутого пиджака. – Ты собираешься переодеваться, или как?
– А что?
– Интересно посмотреть, верно ли я подобрал вещи.
– И нижнее белье проверять станете? – заносчиво осведомилась я, тоже поставив ладони на бедра.
– Что-то у вас тут жарко становится, – вырастая между нами, как гриб после дождя, заявила Ирина Николаевна, поочередно оглядев меня и его. – Зачем ссориться? Глупо ругаться сейчас.
– Вот и объясните это своей дражайшей внучке, которая со вчерашнего дня ищет повод нарваться на скандал, – хмурясь, проговорил собеседник.
– А Вы со вчерашнего дня, – высовываясь из-за спины бабушки, прошипела я, – отказываетесь отворачиваться, когда я переодеваюсь.
– Экая невидаль! – он всплеснул руками, усмехнувшись. – Как будто я не видел женских тел.
– Вот на женские и смотрите, а на меня пялиться нечего!
– Ты, значит, не женщина? – он нагло смеялся, скептически осматривая меня сверху, через голову стоящей между нами старушки. – Кто же ты, гуманоид?
– Сашенька, – укоризненно произнесла Ирина Николаевна, увлекая его за плечи в коридор так, будто всю жизнь была с ним знакома. – Девочка перенервничала, войди в ее положение хоть на минутку, она же совсем еще ребенок...
– Глупый, упрямый ребенок, – долетели до моих ушей его ответные слова, сказанные после того, как дверь захлопнулась.
– А Вы – напыщенный, самоуверенный болван! – пробурчала я себе под нос, и принялась переодеваться.
Все сидело на мне, как с иголочки. Наверняка, свои покупки, Александр делал не на вещевом рынке, а в каком-нибудь хорошем магазине, о чем свидетельствовало высокое качество одежды. Мне было удобно, легко и уютно в новом костюме, а легкий тягучий топ идеально облегал фигуру, оставаясь при этом абсолютно неощутимым. Я отправилась в прихожую, чтобы взглянуть на себя в зеркало. К счастью, на пути мне никто не попался, вероятно, бабуля увела хозяина дома в дальнюю комнату. Подойдя к трюмо, я не без удовольствия заметила, что выгляжу великолепно. Расчесав длинные, спадающие до пояса волосы, я тем самым довершила новый образ классической леди, в котором теперь пребывала.
– Превосходно! – это были слова Александра, самодовольная физиономия которого появилась в дверном проеме одной из его многочисленных комнат. – Кажется, я приобрел именно то, что нужно.
Подарив ему кислую улыбку, я осторожно поинтересовалась:
– Надо полагать, Вы уже высчитали с нас необходимую сумму за вещи и проживание, а также за организацию подставной смерти?
Он оторопел. Потом, взяв себя в руки, хмуро проговорил:
– Какая же ты все-таки циничная, Лариса. Неужели нельзя представить, что я просто помогаю вам, практически безвозмездно.
– Ага! – победно воскликнула я. – А что означает слово "практически"?
– Оно означает то, что у меня к тебе за всю мою помощь будет всего одна маленькая просьба.
– Какая? – настороженно спросила я.
– Я прошу тебя не путаться у меня под ногами, и не мешать мне делать то, что я запланировал. Надеюсь, после отъезда я больше тебя никогда не увижу.
Мне стало обидно. Неужели я такая плохая, что со мной не хотят впредь встречаться? Надув губы, я быстро отвернулась, стремительно зашагав в кухню. Прикрыв за собой дверь, я подошла к окну. На улице шел дождь, из моих глаз в унисон ему закапали слезы. Я озябла, несмотря на то, что температура в помещении была самая что ни на есть комфортная – старательно работал кондиционер.
"Может я, действительно, ужасная? Ведь не зря же со мной приключился весь этот кошмар, – всхлипывая, думала я, аккуратно водя пальцем по стеклу. – Из-за меня пострадала бабушка. Человек, которого я любила, оказался негодяем, а я стою и реву, как старуха у разбитого корыта. А, может, это и не любовь была вовсе? В душе пустота, на сердце боль и никаких нежных чувств не осталось, только разочарование. От любви до ненависти – один шаг, гласит пословица. Неужели я оказалась жертвой этого рокового правила?"
Я сильно обожглась на одном мужчине, но мой глупый рассудок принялся чесать всех под одну гребенку. Я стала жестче, грубее, циничней и начала ко всему относиться с опаской, готовая в каждом увидеть предателя. Алекс, спасший меня от смерти, достоин, по меньшей мере, благодарности. А что дала ему я, кроме грубых нападок и язвительного тона? Хотя и он тоже хорош! Ну вот, опять взял инициативу на себя мой упрямый дух противоречий. Так не годится! Он виноват, но и я не подарок, короче, каждый остался при своем.
– Прости, я был не прав, – негромкие слова, произнесенные за моей спиной, вернули меня к реальности. И как ему удалось так тихо подойти сзади? Наверное, я, погруженная в водоворот собственных мыслей, не услышала шаги, или... он умеет летать. Третьего не дано. – Не плачь.
– Я и не плачу, – обиженно всхлипнув, ответили уста, а рука, сжатая в кулак, потерла мокрые глаза.
– Понятно, – он усмехнулся.
– Не стоит надомной иронизировать, – помимо собственной воли я в очередной раз приняла боевую готовность, намереваясь вступить в словесную схватку.
– Лариса, – мужчина заговорил тоном умудренного опытом отца, – Ты многое перенесла, это очевидно. Но не надо кидаться на всех людей подряд, данная манера поведения повредит только тебе, и ни кому больше. Постарайся забыть тот ужас, который случился вчера, выброси из головы Славика и начни новую жизнь, – он многозначительно помолчал. – И учти одну очень важную вещь – хороших людей в мире гораздо больше, чем плохих!
– Зато этих плохих хватает на всех хороших вместе взятых, – грустно пробормотала я, перестав плакать. – Вы правы, я начну новую жизнь!
Мой решительный ответ вызвал у Александра вздох облегчения. Странно, что его проницательные, вновь посиневшие глаза, не заметили упрямого блеска в моем горящем зеленым огнем взгляде.
Вскоре появился Василий Дмитриевич. Его настроение сегодня излучало бодрость и оптимизм, читавшийся в каждом жесте его поджарой фигуры, облаченной в темно-голубой спортивный костюм. Лысина на голове врача весело лоснилась в лучах разогнавшего тучи вечернего солнца, светившего в комнату через распахнутое окно.
– Сегодня вы уезжаете, – радостно сообщил хирург информацию, в курсе которой мы были уже давно.
Я смерила его скучающим взором и тоскливо протянула:
– Да, через пару часов.
– Дай бог, чтобы все сложилось у вас благополучно, – улыбаясь, пожелал собеседник.
– В этом мы не сомневаемся, – ответила бабушка, которая только что вылезла из ванной, куда ее отправил гостеприимный хозяин, предложив принять с дороги душ. Или, может, перед дорогой... Хотя, какая разница.
– Ирина Степановна, рад Вас снова видеть, – Василий Дмитриевич назвал ее новым именем. Мне тоже стоило привыкнуть обращаться к ней так.
– Думаю, что самое время отужинать перед отъездом, – предложил Алекс и зачем-то потащил меня за руку из комнаты.
– Вы чего?! – вылупив на него полные удивления глаза, воскликнула я, когда мы очутились в коридоре.
– Тебе тоже не повредит принять ванну, – осторожно взяв пальцами прядь моих волос, и, покрутив ее перед собственным носом, заключил он. – Ведь неизвестно, когда в следующий раз выпадет такая возможность.
Я хотела возразить, но вдруг остановилась, заметив, что синие глаза снова стали серыми.
– Как Вы это делаете?
– Что именно?
– Меняете цвет глаз.
– Линзы, – он усмехнулся. – Самые что ни на есть обыкновенные цветные линзы.
– И какой же оттенок дарован Вам природой? – пристально изучая его внешность, глядя снизу вверх, полюбопытствовала я.
Он какое-то время молчал, сомневаясь, говорить мне это или нет, потом отвернулся и снял линзы. Глаза его, печальные и ироничные одновременно, отражали синеву вечернего неба, в котором яркими звёздами сверкали блики от света коридорной люстры.
– Считай, что я открыл тебе страшную тайну, – его голос был наигранно заговорщическим, а губы кривила улыбка. – А теперь марш в ванну.
Я подчинилась, демонстративно хлопнув дверью перед его носом. Правда, мыться мне не хотелось и, ограничившись порцией душистого шампуня, вылитого на голову, я, просушив феном голову, выползла на кухню.
– Красиво, – Алекс бесцеремонно провел ладонью по чистым, пушистым волосам.
– Спасибо, – выдавила я, отступая на шаг.
– Садись, поешь, – предложил Василий Дмитриевич, но я вежливо отказалась.
– Лара, ты весь день голодная, решила перейти на питание святым духом? – бабушкины брови смешно сдвинулись, наехав на переносице одна на другую.
– Нет, она просто бастует, – иголка, запущенная в меня Александром, достигла цели.
– А вот и не правда! – в доказательство собственной правоты мне пришлось съесть целую тарелку свежеприготовленных щей.
Интересно, кто их варил? По всей видимости, господин, у которого мы временно проживали, отличался склонностью к кулинарному ремеслу. Что ж, это у него выходило очень даже хорошо. Настало время прощаться. Александр поцеловал в лоб Ирину Степановну так, точно она была самым дорогим его другом, мне же досталась лишь кривая улыбка и пожелание доброго пути, сопровождаемое легким похлопыванием по плечу.
"До скорой встречи, Санта Клаус", – почему-то со злостью подумала я и тут же сама себя перебила, – Какая, к черту, встреча, мне хватило и пары дней знакомства. Лучше уж, действительно, никогда больше не видеть этого типа".
Василий Дмитриевич проводил нас до вагона, как и было обещано. Зеленая длинная гусеница, с множеством затянутых занавесками окон призывно ждала, когда мы окажемся в ее железном нутре.
– Плацкарт, – фыркнула я, усаживаясь на боковое сиденье. – Могли бы и купе приобрести.
– Не возмущайся, – отозвалась бабушка, она усердно махала доктору в окно, как будто он был ее хороший знакомый. – Скажи спасибо, что хоть это есть.
– Спасибо! – саркастически объявила я, не обращаясь ни к кому, чем привлекла внимание усаживающегося рядом толстяка с большим красным носом и невероятно огромными толстыми щеками.
Мы, наконец, тронулись с места, оставляя позади столичный город, полный жизненной энергии, которую он источал каждой частью своего большого организма. Впереди нас ожидала провинция. Не скажу, что я уж сильно недолюбливала маленькие города. Вовсе нет. Порой, они выглядели гораздо лучше больших, но... уезжая из Москвы, я с каждой минутой все дальше удалялась от заветной цели – отомстить Ларину Вячеславу Андреевичу за его преступление.
Громкое чавканье, доносившееся из-за соседнего столика, заставило меня нервно передернуть плечами. Я покосилась на того, кто издавал противные звуки, смачно уплетая большой белый батон, который запивал соком, активно хлюпая.
"Боже мой, даже свиньи едят тише", – сморщившись, решила я, подарив толстяку уничтожающий взгляд, который, впрочем, он даже не заметил, продолжая свою громогласную трапезу. Я закрыла ладонями уши, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, что было за окном. Однако мерзкие звуки всё равно долетали до моего слуха. Не выдержав пытки, я быстро поднялась и стремительно бросилась в тамбур, где, переведя дыхание, начала понемногу приходить в себя.
"И почему некоторые люди ведут себя так безобразно? – крутилось в голове, когда я провожала взглядом высокие здания Зеленограда. – Зачем я уезжаю отсюда?" – внезапно возникший вопрос, остался без ответа.
– Ларочка, ты из-за этого борова сбежала? – понимающе качая головой, спросила подошедшая бабушка, она держала в руках свою обшарпанную сумку.
– Не могу рядом с ним находиться, – честно призналась я.
– Понимаю... Надеюсь, что минут через пятнадцать он закончит набивать свое и без того большое брюхо. Так что не задерживайся особенно.
– Хорошо.
Она ушла, а я осталась стоять, предоставленная своим мыслям.
"Так зачем же все-таки я уезжаю? Чтобы всю оставшуюся жизнь трястись за собственную шкуру, ведя размеренную жизнь домохозяйки в каком-нибудь маленьком городке или, чего лучше, в деревне. Но ведь так выглядит трусость. Бежать, прятаться, бояться... Разве это жизнь? Больше похоже на вынужденное существование, – я тяжело вздохнула, представив свое скорое будущее. – Ну уж нет. Спасибочки! Я буду жить так, как сочту нужным. Вот только бабушку устрою, и сразу же вернусь в Москву".
Приняв решение, я отправилась на свое место, подарив толстяку, проходя мимо, презрительный взгляд. Но он, наевшись, теперь громко похрапывал, отправившись в объятья несчастного Морфея. Бабушка тоже дремала, облокотившись спиной о перегородку между сиденьями.
Мне не спалось, хотелось действовать немедленно, а вместо этого я была вынуждена торчать здесь, уезжая, Бог знает куда.
– Чего ты хмуришься? – голос Ирины Степановны прозвучал тихо, так как многие пассажиры поезда уже легли. За окном наступила ночь.
– Так, пустяки, – уклончиво отозвалась я.
– Неправда, Ларочка, я ведь с детства тебя знаю, может, поделишься тем, что мучает твое юное сердечко? – собеседница подалась вперед. В ее серо-зеленых глазах не было и намека на сон. Губы хитро улыбнулись, предвкушая интересную беседу.
– Ладно, – я сдалась, – проблема в том, что мне совсем не хочется куда-то уезжать. Я не люблю чужие указания, вынужденные ограничения и трусливые побеги. Что нас ждет в Новгороде? Обычная тоскливая жизнь вперемешку со страхами за собственную шкуру? Ну, хорошо. Допустим, мы спаслись, обустроились, живем припеваючи. Но ведь Слава не остановится, он найдет другую дурочку с квартирой в Петербурге. Разве можно позволить ему сделать это?
– И что ты предлагаешь?
– Я хочу вернуться, когда поселю тебя на новом месте.
– Глупости! – решительно воскликнула бабушка, забыв понизить голос. – Мы немедленно возвращаемся обратно. Вместе!
Я недоуменно моргала ресницами, глядя, как она, перекинув через плечо свою полную денег ношу, направляется к проводнику, чтобы выяснить, какая станция будет ближайшей. Так мы оказались ночью в Твери. Хорошо еще, что, следовавший из Питера поезд, подобрал нас за определенную сумму денег, которую пришлось дать молодому проводнику.
– Здравствуй, Москва! Я вернулась, – тихо, но торжественно прошептали губы, когда мои обутые в элегантные туфли ноги вновь ступили на гладкий асфальт перона.
Мы проторчали остаток ночи на Ленинградском вокзале, пытаясь безуспешно вздремнуть в жестких креслах зала ожидания. С утра нужно было найти жилье, чтобы хорошенько выспаться, потому что кости ломило от неудобных поз, в которых нам пришлось находиться. Купив газету, я ткнула пальцем в первое попавшееся объявление о сдаче квартир. Решив действовать наобум и вложив в это решение все наше огромное желание, мы отправились в агентство, где и сняли благополучно небольшую квартирку в Жулебино. Оформив все необходимые документы и заплатив взнос за три месяца вперед, нам, наконец, удалось добраться до нового дома. Там было уютно, чисто и светло. Из мебели в комнате стоял двуспальный диван, два раздвижных кресла, стол, телевизор на тумбочке и набитая книгами стенка. Бабушка очень обрадовалась этому факту, так как теперь у нее появилось занятие для бессонных ночей. Читать Ирина Степановна очень любила. Кухня, конечно, не изобиловала атрибутами интерьера, как у Алекса, но, в принципе, была ничего. Жить можно и... не плохо.
Окинув взглядом обстановку, я подумала, что нужно сходить в магазин, чтобы купить постельное белье и другие необходимые вещи, но усталость брала свое, и мы, завалившись на диван, быстро заснули, позабыв о том, что было запланировано сделать на сегодня. Очнулась я вечером. Бабушка тихо посапывала, уткнувшись носом в подушку. Настенные часы уже показывали семь.
Поднявшись с дивана и скептически осмотрев помятые брюки, я мысленно заметила, что утюг нам тоже необходим. Пришлось сделать три рейда в ближайший магазин, чтобы купить все то, что я аккуратно внесла в список жизненно важных вещей. Благодаря доброте и великодушию Алекса, денег у нас хватало. Вот только вряд ли его обрадует новость о том, что мы вместо Новгорода поселились в Москве. Хотя, возможно, он об этом никогда и не узнает, во всяком случае, я постараюсь, чтобы это было именно так.
Ночью мы сидели в темной комнате на разобранных постелях, с включенным телевизором и, уплетая мороженое, смотрели детектив. На душе было легко и свободно, наконец-то, жизнь повернула в то русло, которое мы сами ей указали.
Глава 3.
Утро наступило внезапно. Соскочив с постели, я бросила косой взгляд на мирно посапывающую бабушку, которую даже пушкой разбудить было невозможно, и, быстро одевшись, направилась к дому моего бывшего мужа. Добралась я туда на удивление быстро, его сверкающая иномарка, блестя в утренних лучах солнца, стояла возле подъезда. Позабыв об осторожности, я стремительным шагом направилась к заветной двери, намереваясь вызвать мерзавца на откровенный разговор. Сердце сжималось от страха и боли, но я продолжала следовать неожиданно родившемуся в голове плану. Его машина бесила меня своей безупречностью, поэтому я, набрав в легкие побольше воздуха, уверенно воткнула вытащенное из сумки шило прямо в колесо. Раздался звук спускаемого воздуха, а вместе с ним бешеный визг сигнализации.
"Ну вот, и чудно! – мелькнуло в голове, – теперь мне не придется самой звонить в его дверь. Прибежит спасать свого любимого железного коня, как миленький!"
Предчувствия меня не обманули, и вскоре из чистенького, увенчанного клумбами подъезда кирпичного дома, выскочила группа лиц с выпученными глазами и пистолетами наготове. Они даже не удосужились закрыть за собой дверь, поэтому к воплям оглушительной сирены, прибавился противный визг домофона. Возглавлял делегацию сам Слава. На нем был изящный серый костюм с галстуком. Странно, куда это он так вырядился с утра пораньше? Я благоразумно спряталась за большой квадратной колонной, одной из тех, на которой держался массивный козырек. Не понимаю, почему эти гориллы не заметили меня сразу. Вероятно, их мозги с ничтожным количеством извилин были направлены только на истерично вопящую "Шевроле", которая отчаянно мигала фарами, призывая на помощь.
– Выключите сигнализацию! – приказал Ларин. Двое верных псов кинулись исполнять повеление господина, а один остался стеречь его дражайшую персону. Причем, встал справа от Славика, в то время как я пряталась слева.
В очередной раз поблагодарив тупоумие телохранителя, я стремительным прыжком выскочила из своего убежища и, схватив сзади Славочку за волосы, приставила к его шее кухонный нож с длинным острым лезвием, который приобрела вчера в магазине.
– Здравствуй, муж, – прошипели мои губы возле самого его уха. – Не ожидал встречи, подонок?!
На мою обозленную физиономию навели дуло пистолета, но эта угроза меня не пугала. Главное, что, уйдя из жизни сама, я могла забрать с собой и предателя.
– Спокойно, спокойно, – то ли мне, то ли охранникам сказал плененный. – Давайте решим все мирным путем.
– Конечно, – прячась за его спиной от смертоносной игрушки, упорно смотревшей на меня, ответила я. – Сейчас мы медленно пройдем к твоей машине и сядем в нее, но без посторонних, – я многозначительно посмотрела на вытянутое лицо вооруженной гориллы.
Однако тот с непонимающим видом продолжал стоять в агрессивной позе, широко расставив ноги, и прицелившись мне в глаз. Это бесило.
– Убери свою собаку, муженек! – рыкнула я ему в ухо. – И поехали покатаемся.
Мы все-таки добрались до машины, несмотря на то, что телохранитель по-прежнему шел рядом с нами, держа меня на мушке. Пришлось даже слегка порезать Славику шейку для пущего страха, чтобы хоть как-то усмирить отмороженного верзилу, крутящегося под ногами и мечтавшего выбить мне мозги. Двое других ожидали возле заткнувшейся, наконец, тачки.
– Она со мной, – беспомощно помахивая правой рукой, пробормотал заложник. – Пропустите нас. Мужчины обалдело смотрели на то, как щупленькая девчонка смогла устроить такую заваруху. Воспользовавшись их замешательством, я выхватила у одного из охранников пистолет, с силой ударив его при этом каблуком по ноге. Жертва взвыла, а я направила пушку на того, кто по прежнему целился в меня, но, Слава Богу, до сих пор не отважился выстрелить. Зато я отважилась. Его крупная фигура начала оседать, тяжелая голова ударилась о капот машины, отчего Слава страдальчески застонал. Телохранитель был ранен. И тут началась пальба. Оставшийся невредимым охранник, пытаясь попасть в меня, вместо этого угодил в плечо своего хозяина. Решив больше не медлить, я с силой ударила Ларина головой о железную поверхность лощеной "Шевроле" и с воплями:
– Убийцы! – принялась палить во всех и вся, конечно, не считая мирного населения.
Меня подстрелили довольно быстро, но, медленно сползая на землю, я успела всадить пару пуль и свой кухонный нож в собственного супруга. Боли не было, только счастливое ощущение хорошо исполненного долга.
– Встретимся в аду! – глухим голосом произнесла я.
Глаза затянула пелена, тело охватила слабость. Боковым зрением я успела заметить маленькую фигуру моей разрисованной под солдата спецназа бабушки с автоматом наперевес и лимонкой в зубах. Огласив внезапно повисшую тишину боевым кличем, Ирина Степановна ринулась в атаку, скашивая ненавистных противников смертоносными очередями.
– Это вам за Ларочку -у – у!!! Что с тобой, Лариса? – её голос донесся издалека, разрывая туман отключившегося сознания. – Пора вставать, Ларочка.
Я открыла глаза, непонимающе уставившись на бабушку, сидящую возле моего кресла на корточках и трепавшую меня за плечо.
– А где Слава? – спросила я тихо, боясь, что тот, о ком говорю, непременно появится сам.
– Почем я знаю? – собеседница улыбалась, – наверное, во сне остался. Ты так громко выкрикивала его имя вперемешку с проклятьями, что я, войдя в дом, даже испугалась, не вычислил ли нас твой мерзавец муж?
– Он мне больше не муж, – разочарованная тем, что Ларин мертв лишь в моих сновидениях, я поднялась. – Где ты была?
– Покаталась по городу.
– Зачем? Почему меня не разбудила?
– Ну, я же знаю, что моя внучка порядочная соня, вот и дала тебе время выспаться хорошенько, у нас сегодня много работы, – вид у бабушки был загадочный, это подогревало мое любопытство.
– Так что же тебе все-таки понадобилось в городе? – с прищуром изучая ее хитрую физиономию, спросила я, одеваясь и направляясь в ванну.
– Твоя новая внешность, – донесся из кухни голос Ирины Степановны, сопровождаемый звуком опускаемого на плиту чайника.
– Не поняла? – промямлил мой набитый зубной пастой рот, когда рука открыла дверь, чтобы позволить глазам увидеть собеседницу. Но попытка, увы, не увенчалась успехом, так как та, с кем я разговаривала, была вне зоны досягаемости.
– Ты разве забыла, что я начинала свою карьеру в театре, работая гримершей? – удивленно спросила бабушка, когда мы пили на кухне чай. – Неужели ты думаешь, что я потеряла навыки?
– Хочешь сказать, что нам понадобится камуфляж?
– А ты желаешь появиться на сцене в своем нынешнем облике? – ее брови поползли вверх, потащив за собой глаза и очки. – Нас же убили, ты забыла? Если Слава узнает тебя или меня, во-первых, нам конец, а во-вторых, мы подставим человека, который спас наши жизни и... деньги.
– А, – я с пафосом возвела руки к небу, – господин Санта-Клаус!
– Лариса, не иронизируй, – укоризненно проговорила старушка. – Он, действительно, очень добрый и хороший человек, и тебе, дорогая, надо вбить это в свою очаровательную головку. Нельзя быть такой неблагодарной.
– Я ничего и не говорю, – поджав губы, ответил мой совершенно невинный голос, а ресницы доверчиво похлопали, дескать, мол, не понимаю, о чем это здесь толкуют?
– Ну, да ладно, – бабушка сдалась. – Давай лучше обсудим наши дальнейшие действия.
– С удовольствием, – я искренне обрадовалась смене темы разговора. – Что ты купила?
– Все, начиная от париков, одежды, обуви и кончая театральным гримом. Денег, конечно, отдала кучу, но пока мы в них не ограничены, а такое благородное дело, как разоблачение Ларина, требует затрат.
Я согласно кивнула:
– А можно посмотреть?
– Сумки в прихожей. Давай, неси их сюда.
Выполнив указания, я разложила покупки прямо на кухне, где мы и принялись их рассматривать, продолжая чаепитие.
– Хочу сегодня поискать жилище супруга, и чуть-чуть оглядеться там вокруг, – пытаясь водрузить на голову черный кудрявый парик, заявила я.
– Не возражаю, если, конечно, он именно там проживает, ведь ты никогда у него не была, – ответила Ирина Степановна, поправляя то, что мне никак не удавалось надеть правильно.
– Но я ему однажды звонила. К тому же у меня есть координаты его офиса. Я помню их наизусть, как, впрочем, и ту статью в газете, которую он мне показывал. "Щедрый, талантливый, успешно развивающийся бизнесмен..." – принялась цитировать я, но была остановлена предостерегающим жестом старушки.
– Не надо, не надо, а то меня стошнит, – смеясь, сказала она, демонстративно хватаясь за живот. – Более лицемерной статьи мне видеть еще не приходилось.
– Мне тоже, – со вздохом подтвердила я, – И как меня угораздило попасть на его удочку?
– Когда сердце ждет любви, оно открыто и наивно. Такое сердце легко обмануть, Ларочка, – заботливо проговорила бабуля.
– Может, лучше навестить его офис? – меняя тему, спросила я. – Ведь сегодня понедельник, схожу-ка я и туда тоже. Хоть познакомлюсь немного со столичной географией.
– Резонно, только сначала мне придется поработать над имиджем новой Ларисы так, чтобы при встрече, если такая, не дай бог, случится, ты выглядела совершенно другой девушкой. И вести себя постарайся спокойно, а то еще выдашь излишней нервозностью свое истинное лицо.
– Не беспокойся, – усаживаясь на стул перед зеркалом, к которому мы отнесли содержимое сумок, твердо ответила я. – То, что мне не удалось поступить в театральный, вовсе не значит, что я плохая актриса.
– Если бы ты хотела поступить, ты бы поступила, – вспомнив пору вступительных экзаменов, заявила собеседница. – Но ведь тебя тогда, кроме истории, ничего не интересовало? Вот и оказалась на низкооплачиваемой работе в музее.
– А теперь и вовсе без работы, – поправила я ее.
– Ну почему же, теперь мы играем в частных сыщиков, – усмехнулась Ирина Степановна, забирая в пучок мои длинные волосы.
– И в актрис, и в гримеров, и в режиссеров – постановщиков (это по твоей части) тоже! – весело затараторила я, предвкушая грядущие события. – Ах да, еще в неуловимых мстителей.
Из дома я вышла часа через два минимум, если не через все три. Узнать во мне прежнюю Лару, я не смогла бы и сама, если бы случайно столкнулась с той черноволосой, смуглолицей дамой, в образе которой сейчас находилась. Длинная бордовая юбка колыхалась при каждом шаге, открывая щиколотки ног, обутых в тёмно-коричневые босоножки на толстой платформе. Длинная блузка, скрывая фигуру, свободно болталась на моих плечах, объем которых увеличивали подплечники. Ярко подведенные глаза с чеёрными, как смоль, ресницами, получили новый цвет, теперь они напоминали угольки. Не знаю, сколько денег оставила бабушка в оптике, но я теперь имела целый арсенал разноцветных линз. Весь этот маскарад мне безумно нравился. Я ходила по лезвию ножа в нескольких шагах от убийцы и имела все шансы на удачу. Что ни говори, а это гораздо интересней, чем прятаться в провинции, ведя скучное существование затравленного зверька. Да здравствует Москва! И я вместе с ней. От подобных мыслей мои тонкие, по воле бабушкиного гримерного мастерства, губы, растянулись в довольной улыбке.
Московский метрополитен приводил меня в бешенство. Привыкшая к прямолинейности питерских веток, я чувствовала себя абсолютным профаном, глядя в лежащую на коленях карту. Два раза прокатившись не в том направлении, я все-таки нашла нужную электричку, и теперь смогла, наконец-то, расслабиться, облокотившись на спинку сиденья. Путь предстоял не близкий и я, погрузившись в собственные мысли, молча уставилась в одну точку. Ощущение чьего-то прикосновения к моему бедру вывело из задумчивости. Я осторожно отодвинулась, решив, что присевшему рядом нахальному белобрысому типу мало места. Однако он, как ни в чем не бывало, снова прижался ко мне, заискивающе улыбаясь и призывно глядя в глаза.
"Да за кого меня принимают?!" – барабанной дробью раздалось в голове.
– Вам что, тесно? – стараясь говорить как можно спокойней поинтересовалась я у блондина, окинув рассеянным взглядом полупустую скамейку.
– С тобой – нет, – обрадованный тем, что я завязала беседу, сказал незнакомец. Он был противный, наглый и некрасивый. Вел себя, как сексуально озабоченный придурок. На вид ему можно было дать лет двадцать, может, двадцать пять. Но, оценив его внешние данные в кипе с замашками, которые имели сомнительный характер, я сделала вывод: парню с женским полом не везет. Однако вступать в общество жалостливых дам, способных пригреть даже такие экземпляры, мне почему-то совершенно не хотелось.
