Текст книги "Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь (СИ)"
Автор книги: Ева Кофей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Вельвет не видит в глазах Джоржа ничего, они словно выделанные из стекла.
Будто перед ними сидит чучело человека, но никак не сам человек. Будто кто-то искусно влез в чужую шкуру.
– Гадаете, что со мной не так? – ухмыляется лорд Вангорд. – Я просто говорю то, что думаю. Прошу вас, – вежливый, казалось бы, наклон головы, – привыкайте к этому.
– Клан имеет право отказать в помолвке, если найдёт для этого основания, – произносит Вельвет. – Мы в праве проверить вас.
– Конечно. Всё равно впечатление о себе вы уже испортили. Как в моих глазах, так и в глазах остальных. Не воспитали как следует свою дочь. Занимаетесь мелким мошенничеством. Притом, неумело. Пристраиваете своего мальчика в тёплое место...
На этом Вельвет не выдерживает и отвешивает ему хлёсткую, тяжёлую пощёчину. А в ответ, как всегда, получает смех. И затем удар – на сдачу.
Он отлетает к стене. Джорж за миг возникает рядом и поднимает его за грудки. Вельвет выворачивает его руку, выбирается из хватки и сдавливает горло так, будто хочет переломать шею.
Джорж хрипит и проходится по спине Вельвета болью, что вызывает жгучая, неудержимая магия.
Вельвет падает, стиснув зубы, бледный как мел.
– Я не отдам за тебя дочь, – в глазах Марлен сверкает решимость, она же чувствуется в голосе.
Джорж уверен, что переубеждать её нет смысла, а потому бросает Вельвету насмешливо:
– Так как вы у руля этого так сказать клана, я вызываю на дуэль именно вас. Потом, возможно, и ваш сыночек подтянется, я не против.
Вельвет, пошатываясь, поднимается.
– Я принимаю вызов.
Глава 35. Дуэль
Клара просыпается от яркого белого света, заполнившего всю комнату, словно чашу, до краёв. Она прикрывает глаза рукавом сорочки и морщится, пытаясь понять, что происходит.
– Урахад, – хриплый шёпот спадает с губ. – Это сегодня? Почему... сегодня...
Она не может вспомнить, что было вчера. Как закончился ужин с Марком, когда она пошла спать...
Раньше ничего подобного с ней не случалось.
Открывается дверь, заставляя вздрогнуть от скрипа. В комнату заходит Марлен в длинном платье из красного бархата с чёрным, туго затянутым корсетом.
– Почему ещё в постели? Чем ты занималась всю ночь?
Строгий голос, как и всегда.
Но странно, что мать не послала слуг, а пришла сама.
Их встречи один на один скорее исключение, чем правило.
Потому что...
Потому что... должно быть так поступают все матери.
Кларе не у кого спросить. Она спускает ноги на холодный пол, прочищает горло и отвечает:
– Я не помню...
– Слишком много выпила? Там Вельвет отстаивает тебя на дуэли. Выгляни хоть, ради приличия.
– Что?
Клара тут же подрывается с места и спешит накинуться на себя платок, чтобы выбежать из комнаты прямо так.
Марлен, разумеется, не даёт ей это сделать.
– Не позорься! Приведи себя в порядок и спускайся.
– Что за дуэль... И разве Урахад сегодня?
– А ты не видишь по солуму? Мы решили не отдавать тебя за лорда Вангорда.
– Но как же слово?
Мать ничего не отвечает и выходит из комнаты. Всё так странно. Клара готова поклясться, что праздник не должен был наступить так скоро. А дуэль... разве не станет это решение последним гвоздём в крышку гроба клана Харш?
У них нет ни одной достойной причины, чтобы отбрить Джоржа.
Но это сейчас не так важно, как жизнь Вельвета, которой он рискует из-за неё.
Клара даже не проверяет свои подарки для праздничного настроения, чтобы убедиться в том, что мир не перепутал дни и не сошёл с ума.
В мысли то и дело врываются последние слова сводного брата. А ещё стальная решимость в его льдистых, холодных глазах.
О, небо, пусть хотя бы он не наделает бед!
В тёплом молочно-белом платье, сшитом специально на Урахад, с традиционными узорами, кое-как закрепив косицу и пистолет, Клара выбегает из комнаты и спешит на задний двор, где есть место для такого мероприятия как дуэль.
Они хотя бы не договорились стреляться! Тогда у лорда Вангорда было бы больше шансов.
Она выдыхает. Отчим втайне учил её сражаться, это и являлось их маленькой тайной, скрытой от Марлен. И причиной мозолей на руках и рефлексов, которые в любой непонятной ситуации заставляют наступать и делать выпад первой.
Вельвет прекрасный воин, и едва ли Джорж, сколько бы в нём не было гонора, сможет одержать вверх.
Вот только, что будет считаться победой?
Ведь оба уже ранены...
Неужели...
Смерть?
Вдребезги поломанные мечи и клинки валяются в метре от мужчин. Оба с обнажённым торсом и кровоточащими ранами. Задели друг друга, но не смертельно. Извели оружие, и теперь вынуждены биться без него.
И весь этот ужас творится в священный праздник, в который даже словесная ссора считается дурным знаком.
У Клары судорожно колотится сердце, и кружится голова. Она не сводит взгляда с Вельвета, уворачивающегося от точных, тяжёлых выпадов и ударов. Несмотря на залитую кровью грудь, лорд Вангорд держится уверенно. Слишком уверенно для молодого человека, никогда не знавшего настоящего сражения. Словно отражая тактику Вельвета, он не даёт даже коснуться себя, а когда всё же делает это, в этом видится острая насмешка, едкое издевательство. Мол, неужели ты правда купился на это, я не чувствую боли, ты не можешь мне навредить, я лишь позволяю тебе думать об обратном, играю, чтобы потом нанести решающий удар...
Клара сцепляет зубы.
Откуда у мерзавца такая подготовка?
«Если бы здесь был мой отец, он бы давно справился...» – мысль, впрочем, тут же тонет тяжёлым камнем.
Лорд Вангорд будто издевается. Изматывает такого воина, как Вельвет, в мёртвенно-белом свете солума, ухмыляется и то и дело переводит на неё горячий взгляд, словно его самого и не пытаются убить.
Редкие снежинки валятся вниз, мёрзнут руки, их так и хочется согреть.
Например, о револьвер...
Клара отвлекается на мгновение, чтобы проверить, нет ли рядом Марка, но тут же слышит пронзительный крик.
Того, кто считает её дочерью.
– Вельвет!
Марлен рядом не проявляет никаких эмоций, несмотря на то, что жизнь её семьи станет адом, если исход дуэли будет таким.
Вельвет валится на снег, тот тут же окрашивается алым и тает.
Миг растягивается, Клара умудряется заметить, как красиво снежинки исчезают в крови. Вместо звуков у неё – биение собственного сердца. Вместо мыслей – туман.
Лорд Вангорд, довольный, источающий тёмную, тяжёлую энергию, отходит от своего поверженного соперника и ухмыляется.
Глядя ей в глаза.
Глава 36. Кое-что
Впервые за долгое, долгое время Клара не кидается вперёд, а отступает на шаг, чувствуя, как сердце, будто стеклянное, раскалывается и режет изнутри сотней осколков.
Лорд Вангорд собирается подойти к ней.
Ей так дурно, так страшно, что рука даже не тянется к револьверу.
Залитый белым светом Урахад становится ватным и грязным от крови.
Вот только...
В голове словно звенит незнакомый голос: «Кто сказал, что Вельвет мёртв?».
И в тот миг, когда в тёмных глазах Клары вспыхивает надежда, отчим поднимается, бледный как мел, зажимающий рану на боку. Кидается на Джоржа и одним движением сворачивает ему шею.
В нескольких метрах от Клары валится жених.
На колени, затем лицом в снег.
Марлен, что на неё непохоже, подбегает к Вельвету, стражи поддерживают его, не давая упасть рядом с поверженным врагом.
А в мыслях крутится дурное: «Он ведь накинулся из-за спины, это против правил... почему никто не говорит, что у клана теперь будут проблемы?».
Ей становится стыдно из-за того, что вместо радости она испытывает какую-то непонятную тревогу и недовольство.
Впрочем, когда рядом появляется Марк, когда он обнимает со спины – становится легче.
Прохладные пальцы касаются лица. Они, почему-то, мокрые.
– Ты плачешь... – шепчет над ухом.
Клара вздрагивает.
– Правда? – утирает лицо рукавом. – Я не заметила...
– Пойдём в тепло... Ну, что ты? Всё закончилось. Мы будем вместе. Разве ты не рада?
Слова капают кровью на снег.
Клара не сводит взгляд с тела лорда Вангорда. Будто бы ещё немного, и он поведёт плечом, поднимет голову и усмехнётся: «Поверила?».
– Нет, не поверила... – Клара хмурится.
Марк, видимо, списав всё на состояние перед инициацией, тянет её за руку в замок. Это слегка отрезвляет, она большим пальцем гладит его запястье, разглядывая гобелены, картины и статуи, словно никогда раньше их не видела. Все вокруг радуются, озорством лучатся глаза Орка, Родерик довольно что-то распивает в коридоре с другими стражами, из кухни доносятся голоса биад и запах дивных блюд.
– Разве праздник сейчас? Тебе не кажется, что мы пропустили несколько дней?
– Нет, милая, ты просто переволновалась, – говорит будто бы с ребёнком.
Клару это раздражает, но она решает, что случилось достаточно всего, в том числе и между ними, чтобы наконец довериться и выдохнуть.
– Мне нужно будет тебе кое-что сказать, – чеканит он. – Встретимся через полчаса в моей комнате.
Предложение странное – почему именно там?
Но Клара не успевает возразить, ведь сводный брат уже исчезает за углом, оставив её переступать с ноги на ногу и пытаться обуздать полный раздрай в мыслях.
Она идёт к лекарю и наблюдает за тем, как Вельвету обрабатывают страшные раны. Он обнадёживающе и тепло улыбается ей. Вот только совсем скоро её выгоняют.
Скорее всего из-за того, что собираются применить магию, а она якобы не должна ничего о ней знать.
Ну и ладно, главное, что с отчимом всё в порядке. Об остальном можно подумать позже.
Она вяло завтракает по настоянию матери, переодевается и идёт в покои Марка.
Хорошо бы, конечно, взять с собой сопровождающего слугу, но... У них достаточно тайн, чтобы скрываться. Да и сводный брат теперь её официальный жених.
Наверное.
Она ничего не ответила ему, или ответила что-то не то...
Чем же закончился странный вечер?
Как только Клара заходит в просторные и светлые покои, Марк запирает дверь, тянет её за собой и толкает на кровать.
Она смеётся, уверенная, что это очередная глупая шутка.
Но когда горячая ладонь оборотня забирается под платье и ложится на внутреннюю сторону бедра... становится не смешно.
Глава 37. Энерго-ловушка
Лекс вытаптывает круг на снегу, заломив руку за спину и пыхтя зеленоватым дымом. Его красные глаза неистово сверкают, в них бьётся буря эмоций, хотя жесты, походка, ухмылка – всё указывает на то, что ферлис расслаблен.
Его, разумеется, уже пытались прикончить.
Придурки, ослеплённые страхом, горем и отчаянием. Они решили, что он как-то связан со смертью Поля. Опрометчиво.
Теперь несколько детин в отключке валяются в снегу, женщины попрятались по шатрам, Эрик сверлит его острым взглядом, а Беливер... Беливер чувствует себя неважно.
Он боится, что станет следующим.
И не зря.
– Я знаю, что хотел тебе сказать отец, – Лекс переводит взгляд на Эрика.
– Говори, – хмурится он.
Такой странный, светловолосый и умный – черты обратные ферсвинам, если говорить откровенно. Хотя во всём и всегда есть исключения.
Эрле повезло с фамильяром. Интересно, если бы её связали с огромным Беливром, случилось бы то же самое?
А, что если...
– Ты уже минуту молчишь, – мрачно замечает подсвинок.
Ферлис моргает.
– Да? Задумался. В общем, энергетический каннибализм.
– Что?
– Времени мало, – Лекс оглядывается, словно за ними действительно может кто-то наблюдать. – Я вижу тонкие нити какого-то клапана. Хоть кто-то из вас тоже должен был заметить, но, как я понял, это не так.
– Здесь нет и никогда не было следов от других миров, – отвечает Эрик осторожно. – Ведь Утёс специально построен на краю мира подальше от магии и цивилизации. Из-за традиции Харшев.
– Тогда зачем вы здесь, мальчик? Феры интуитивно идут по пути иных миров, они путники, нечто среднее между тварями внизу и людьми наверху. Между Галадой и Патриадой.
– Поль сказал, что из-за инициации. Что я должен выбрать цель покрупнее, раз мой брат показал отличный результат в столице.
– Чушь, – отмахивается Лекс, – скорее всего он просто нашёл объяснение тому, что его тянет сюда. А нити не увидел, потому что...
– К-к-каннибализм?
– В точку, – он запрокидывает голову к небу и вздыхает. Солум хмурится, глядя на них. – Я не уверен, в курсе ли ты, но у феров есть возможность тянуть силы из таборов друг друга, устраивать энергетические ловушки и даже сражения. Хотя эти предпочитают действовать исподтишка.
– Я первый раз слышу.
– Да, не удивлён. Это погребено под прахом веков. Ритуалы и даже способности у большинства таборов утрачены. Не знаю, случайность ли это или то, к чему все пришли намеренно, но ведь к лучшему. Представь, что было бы с миром, в котором такие как мы перегрызаем друг другу глотку ради того, чтобы быть сильнее.
Эрик хмурится и выпучивает глаза от страха.
Лекс смеётся и произносит:
– Мы – подпорка между землёй и небом. И что будет, если мы друг друга поубиваем? Бам! Пока-пока, старый добрый мир.
Его, казалось бы, даже восхищают выводы, к которым он пришёл.
Подсвинка это пугает.
– Спустись на землю! – повышает он голос. – Давай конкретнее. Кто на нас напал и почему? Как защититься? Теперь все будут умирать вот так? Пока...
– Пока не останется никого совсем, да, – Лекс закатывает глаза. – Свиньи такие приземлённые...
– Моя семья умирает! – Эрик всхлипывает.
Ферлис раздумывает над этим несколько секунд, вспоминает свою бедовую сестрёнку, и кивает.
– Я думаю, что заметил нити, потому что не вхожу в ваш энергетический круг. Я сам по себе. Поэтому влияние на меня оказать где-то сложнее, где-то легче. В любом случае со своим обострённым чутьём и абераном, вижу следы и могу попытаться найти замаскированное логово других феров...
– Я не понимаю, ты говоришь, что напал на нас другой табор, но искать будешь клапан! Да ещё и в месте, где его не может быть! А если бы появился новый, то скрыть это было бы невозможно. Может быть, ты спятил? Иди дуришь меня!
– Может быть, спятил. Может быть, курить меньше надо, – обаятельно усмехается Лекс. – Дурить? Зачем?
– Откуда мне знать?
Ферлис передёргивает плечом.
– Я чувствую присутствие клапана рядом, пазухи маленького мирка. А то, что происходит, может быть связано с кем-то вроде нас, поскольку это очень напоминает мне энергетическую западню. Оно как-то связано друг с другом. Может быть, сговор?
– Кто будет договариваться с теми, кто живёт в пазухах?
– Ну, некоторые из них очень даже симпатичные, – хмыкает Лекс. – Мал ты ещё, чтобы понимать.
– Я точно, – заключает Эрик, – не буду говорить Кларе, что ты хороший.
– Погоди, – ферлис ведёт персиковым ухом в сторону и вдруг отшатывается, да так, что снова явственно напоминает фенека. – Чёрт!
– Шустрый какой, – смеётся черноволосая женщина в красном багровом платье, – симпатичный... Что ты замолчал, мне очень интересно, что ты ещё можешь рассказать...
Она кажется Эрику очень знакомой, будто он совсем недавно где-то её видел.
Но думать об этом некогда, нужно спрятаться, пока она занята Лексом.
Мёртвым он своей госпоже не поможет.
Глава 38. Не Марк
Наверное, ненависти не было.
Или же?..
Клара вспоминает, какими тяжёлыми были некоторые дни после того, как в её жизни появился нахальный сводный брат.
Задиристый мальчишка, холодный, колкий и вспыльчивый одновременно.
Он не мог смириться с тем, что ещё как минимум несколько лет не увидит друзей. Вынужден будет проводить всё время в изоляции рядом с будущей эрлой, маленькой кареглазой девочкой, что будто соткана изо льда.
Её воспитанием занималась Марлен. В её арсенале никогда не было ни пряников, ни кнутов. Лишь смертельный, постоянный холод.
Смерть Итибола заставила её закрыться ещё сильнее. От всех в этом мире. И тем более от дочери, что так на него похожа.
Во всём этом настоящим счастьем стало появление Вельвета. Мужчины, казалось бы, большую часть жизни сражавшегося с врагами и отдающего приказы. Он научил Клару общаться по-человечески. Показал, что такое тепло и что такое смех.
Работёнка была не из лёгких, но в итоге вышло почти идеально.
Клара Харш обладала волей и решительностью отца, невозмутимостью, холодом и лукавостью матери, и ироничностью, лёгкому взгляду на жизнь, привитому отчимом и родовыми слугами.
Марк же заставил её сомневаться в себе, а потому рассчитывать каждый свой шаг и быть осторожной в словах и поступках.
Мальчишка, едкий и изворотливый, высмеивал каждый её промах и методично разворачивал всё новые и новые ситуации, в которых невозможно было не упасть.
Она не понимала в детстве, за что этот белокурый ребёнок с ангельскими голубыми глазами так ненавидит её?
Ей тоже не нравилось вначале, что рядом с матерью теперь постоянно ошивается незнакомец, а с ней – его сын.
Но воспитание не позволяло никаким образом это выказывать. Она улыбалась, пыталась быть дружелюбной, подбирала лучшие наряды, уступала во всём, показывала замок, отдавала лучшее...
И каждый раз оно оказывалось в камине.
Сейчас Клара может найти слова, чтобы его оправдать.
Он был ненамного, но всё же старше её и больше понимал. Или больше ему было позволено? Марк злился из-за нового брака отца, считал, что это предательство по отношению к матери, а потому терпеть не мог и Марлен, и Клару.
Последнюю, разумеется, обижать было легче.
Она же знала, что должна будет взять на себя обязанности эрлы. И что решение матери выйти замуж логичное и правильное, а потому не может обсуждаться и подвергаться какой-либо критике.
Всё изменилось, достойная хозяйка Дагарда, должна уметь подстраиваться.
Марку не было до этого дела.
Он скучал по друзьям и должен был делать вид, что в мире нет магии, осторожничать в словах и возиться, возиться, возиться с дурацкой девчонкой.
В конце концов, должно быть, его раздражала её невозмутимое выражение лица.
Поведение Клары было похоже на притворство.
И, возможно, пугало.
Мальчишка добивался краски на бледной коже. Может быть, слёз. Или обидных слов.
Всё это было.
Было за закрытой дверью, ночью и под одеялом.
Клара помнит, как мечтала поскорее вырасти, как представляла, что жених её будет хорошим человеком и обязательно спасёт от злого сводного брата...
А потом они стали старше. Она слегка оттаяла. Шутки изменились. Появилась неловкость. Он иногда стал странно смотреть и не менее странно себя вести.
Клара, разумеется, старалась его избегать.
И он как будто бы даже позволил взрастить между собой и ней стену.
Стену вопросов, тайн и невысказанных слов.
В какой-то момент она оставила в прошлом добрую часть обид. Всё чаще заговаривала о жизни после свадьбы, путешествиях и учёбе. Ей не терпелось, наконец, увидеть мир.
Несомненно, и мир был бы рад увидеть её.
Марк осознавал это, точно так же, как свою неуместность, а потому всё больше мрачнел.
И всё же решился, осмелился... даже не так – посмел, дерзнул её поцеловать. И признаться в чувствах. На бумажке. Да, глупо, да, трусость.
Но в любом случае она не ответила, а он уехал.
Клара вспоминает, как он вёл себя, когда вернулся.
Весь год, весь год он думал о ней? Ни с кем не обручился, зная, что у него всё равно нет шансов? Приехал раньше, чтобы опередить жениха и поговорить?
Теперь Клара знает – вся его нерешительность была виной.
За всё, что было в прошлом.
За то, что он не достоин её ни кровью, ни поступками.
Это сдерживало его.
И мог ли он действительно так поступить? Завалить её на кровать, попытаться взять ещё до свадьбы, до совершеннолетия?
Учитывая, что по закону брак консумировать можно лишь через год?
Марк бы не посмел проявить к ней такое неуважение.
Она в этом уверена. И это значит, что...
– Кто ты такой? – кричит, сопротивляясь изо всех сил. – Не смей!
В ответ раздаётся лишь бархатный, густой смех.
Смех лорда Вангорда.
Черты Марка меняются, но похож он становится вовсе не на бывшего жениха Клары. Теперь над ней нависает совершенно незнакомый мужчина с грубыми, будто обрубленным лицом.
– Вы с ним что, – выгибает он бровь, – совсем не развлекались, а?
Её передёргивает.
Бегающими чёрными глазами мужчина напоминает крысу.
Глава 39. Не то, чем кажется...
Клара остро усмехается. В её глазах мелькает что-то странное, какое-то довольство, горячее и красивое, словно расплавленное золото. Опасное.
Мужчина на миг замирает так, будто пытается вытянуть это из неё.
Но...
Уже слишком поздно.
Она бросается на него, хочет надавить на горло изо всех сил, повалившись сверху, взять всё под свой контроль. Но вскоре чувствует, что противник необычайно силён, под его одеждой бугрятся сотни странных мышц. Она не справится...
Она не справится таким образом, поэтому нужно действовать быстрее.
Усмешка режет бледное лицо.
Клара не станет рисковать для того, чтобы допросить его, хотя в груди клокочет и бесится: «Что здесь происходит?!».
Она вцепляется в горло мужчины изо всех сил, переносит весь вес в сторону и с ужасом слышит, как хрустит его шея.
Он валится на кровать.
Тело кажется каким-то бесформенным.
В ушах дико бьётся пульс. Нужно бежать, бежать к родителям, скорее рассказать им об опасности...
Она пытается слезть с кровати, но тут мужчина бархатно, вальяжно смеётся. Густая кровь будто заливает комнату с каждой минутой всё сильнее.
Он обладает какой-то странной магией, с которой ей не за что ни справиться.
– Здесь чужак! – кричит Клара изо всех сил. – Чужак! На помощь!
На её лице смесь решимости, страха и какой-то странной досады. Как будто бы оттого, что она всё ещё не понимает, что происходит и как это остановить.
В какой момент всё пошло не так?
Она отчётливо помнит, как ей сделали предложение в одиноком обеденном зале.
Всё остальное будто ненастоящее.
– Что же ты? – тянет мужчина, сверкнув на неё чёрными глазами навыкат. – Хочешь, чтобы мои братья наблюдали за нами? Интересно...
Её передёргивает.
– Да какого... Какого земляного кома ко мне вечно пристают какие-то... животные.
Она старается отстраниться от мужчины, и в этот момент распахивается дверь и в комнату входит... один из них?
Она смотрит, но не видит.
Всего несколько мгновений. Всё происходит слишком быстро. Белокурый мужчина отрывает тому, кто ужасно смеялся совсем недавно, голову.
Клару прошибает холодный страх.
Узнавание будто на пути к ней, но задерживается, и она замирает в страхе, словно ожидая удара.
Но его не следует. Происходит другое.
Из тела обезглавленного мужчины с ужасным писком начинают выбегать десятки серых крыс. Они скрежещут зубами, переговариваются между собой на птичьем языке и сплетаются розовыми хвостами.
Кларе становится дурно, но тут кто-то подхватывает её на руки и уносит прочь.
В объятьях мужчины тепло. От него пахнет талым снегом, ветром и слегка – дымом. Она всё ещё не видит его, но уверена, что не ошибается, позвав тихо, будто на пробу:
– М... Марк?
В ответ мужчина останавливается. И выдыхает прогоркло, виновато:
– Да. Я. Разве не узнаёшь? – в последнем слове есть какая-то доля усмешки, горькой, стылой, странной.
Наконец, дымка с глаз Клары спадает, и она видит его.
Его и то, что вокруг.
То, что не похоже на стены её родного замка...
Крысиная магия?
Это неважно. Это всё неважно...
Она обнимает его крепче, холодные пальцы неумолимо дрожат. В горле стоит ком, глаза влажные из-за слёз.
– Марк...
Клара так счастлива видеть его, чувствовать рядом, знать, что больше не одна, что забывается, безбожно забывается и принимается целовать его в скулу, в подбородок, в угол губ.
Словно между ними не существует никаких обид, противоречий и опасений.
– Клара, – выдыхает он так, будто она делает что-то невозможное, больное, неправильное.
Она отстраняется, вглядывается в точёные черты лица, в поджатые тонкие, красивые губы, в глаза цвета чистого льда. Не холодные. Растерянные.
– Что было бы, если бы я не успел? – едва слышно произносит он.
Она выгибает бровь и вдруг смеётся, бросая совершенно беззаботное:
– Заткнись! Лучше скажи, где мы вообще.
Марк медлит, но всё же решается и касается губами её волос. Она чувствует, как судорожно он дышит, как крепко прижимает к себе.
– Я тебя вытащу, – звучит вместо ответа.
Глава 40. Новая игрушка для Тёмной Госпожи
– Твоя теория хороша, начинай сначала, – улыбается красивая женщина, высокая, темноволосая, острая.
Она похожа на...
Лекс щурится и облизывает рот, когда догадка подкатывает к горлу, словно холодный ком.
Она похожа на эрлу Дагарда, Клару Харш.
– Долгие годы я ждала этого часа, – говорит она, – я позволю тебе наблюдать за этим, но рассказать ни о чём ты не сможешь никому... И они, – взгляд бросает на шатры ферсвинов, – тоже.
Интересно.
Это вовремя он, конечно, мимо проходил.
Ферлис прикидывает, что делать дальше и решает начать с забавного – раскрутить злодейку на злодейскую речь.
– Раз я всё равно не выберусь живым... – тянет он, – хоть расскажи, какого чёрта должен буду умереть на краю земли.
У неё дёргается угол красных, словно лепестки розы, губ. Снежинки будто облетают её, ни одна не решается коснуться волос или платья.
– Моё имя – Ханифа. Я сестра Марлен Харш. Мы родились в один день.
– Не повезло, – вставляет Лекс.
Действительно, к двойняшкам и близнецам люди относятся очень настороженно. Иногда матери даже избавляются от одного из детей. Или обоих, так как каждый из них уже запятнан. Людей можно понять – жутко наблюдать за отражениями друг друга. Ведь кто знает, нет ли в них какой-нибудь тёмной силы, которая навлечёт чуму на всё селение.
Марлен и Ханифе, видимо, повезло больше.
В их краях к подобному относились немного легче.
– Так уж вышло, что в день инициации мы обе получили силы. Большая редкость, судьба или естественный ход вещей, потому что проведение двоих считает за одну? Я не знаю. Но моей младшей сестрёнке повезло куда больше – сила сделала её лишь ценнее в глазах других. Не обезобразила, не свела с ума. Ну, может быть только чуть-чуть. Я же...
– Не могла оставаться среди людей? – догадывается ферлис.
Ханифа кивает.
Видно, что она довольна тем, что может остановиться и поговорить. Будто такой возможности у неё не было очень много лет.
– Плата за мою силу – изгнание. Таких как я – очень много. Мы не виновны, мы не просили магии, не просили даров. Но они обрушились на нас в тот момент, когда жизнь только начиналась. Мне пришлось создать клапан, мир под землёй и оставаться там.
– Какая способность тебе досталась?
Ханифа фыркает как-то странно и за её спиной из снега начинают выбираться серые, огромные крысы.
Способности бывают жуткими. Управление вредителями – одна из них. Таких магов обычно называют крысоловами.
Крысоловками?
Ферлис не слышал раньше, чтобы сей чудный дар доставался женщинам.
– Я слышал, что с таким живут. Это зарегистрировано в королевском реестре магических способностей. Странно, что плата столь велика.
– Да, – Ханифа закатывает глаза, – я тоже не в восторге. Рядом со своими селением в лесу я устроила свой мир. Он был тесным, но чем больше крыс приходило на мой зов, тем больше становилось пространство. Крысы напитывались магией и становились чем-то иным. Они приносили мне вести со всего мира. И, разумеется, я слышала о своей сестре и её новом положении в обществе. О могущественном муже и первенце.
– Недолго музыка играла. Они лишились своего кормильца.
– Да, но она вышла замуж во второй раз, и жизнь её до сих пор вполне беззаботная.
– Всё дело в зависти к сестре?
– Всё дело в том, что я увидела возможность. Всё дело в том, что я могу. А, значит, почему бы и нет?
Ханифа делает круг вокруг Лекса, будто танцуя.
– Я хочу взять то, что принадлежит мне.
– Что же это?
– Глупый... Человеческую жизнь, конечно же. Как ты не понимаешь? Она родилась со мной в один день. Мы так похожи... Правильно будет разделить одну жизнь на двоих. Половину своей Марлен уже прожила. Два мужа, эпатажные выходки, взрослая дочь, целый замок в распоряжении... Этого достаточно. Настало моё время. Я заберу себе вторую половину. И, видишь, я даже беру время морщин и трещащих костей. Я щедра.
– Или не было способа раньше пробраться к Утёсу? – хмыкает Лекс.
Ханифа смеётся.
Его глаза поблёскивают красным.
– Дорогуша, когда я поняла, что могу делать свой малый мир шире, я тратила все силы, чтобы добраться до сестры. Ещё раз увидеть её. Но потом оказалось, что и у пазух есть пределы. Да и на землях Дагарда стоит что-то против появления иных миров. Но. Крысы на то и крысы, чтобы находить пути. Несколько лет они прогрызали тоннели до Утёса. И вот я здесь. Именно это ты всё же почувствовал, фер. Тебе не повезло, как и этому несчастному табору. О том, что здесь происходит, не должен узнать никто. Все они отдадут мне свою магию. Все они останутся на моей земле.
– Твоей земле?
– Клара сейчас у нас. Она думает, что всё ещё в замке. Что был дуэль, что рядом – жених, но это не так. Скоро-скоро она выйдет замуж за самозванца. Благодаря энергии Урахада и её собственной инициации произойдёт энергетический бум, и мы сможем...
– Поменяться жизнями?
– Да, сладкий, можно сказать и так. Все обители Утёса будут заперты в пазухе. Зная об этом или нет – я ещё не решила. Я же, вместе со своими детками, останусь на земле людей. Баланс. Все довольны и счастливы.
– Думаешь, никто ничего не заметит?
– Это ведь идеальное совпадение, что Итибол выбрал Марлен. Клан Харш весьма и весьма закрытый. Никто не удивится, если его представители не станут слишком уж выходить из тени. И никто не нападёт, посчитав это слабостью, потому что... кому вообще нужен край земли? Здесь нет магии, здесь слякотно, холодно и пусто.
Вот дела...
Получается, Клара должна выйти за чужака, и это станет частью обряда, который заточит её и её семью в ином измерении.
Нужно добраться до неё, спасти, всё рассказать.
Иначе произойдёт непоправимое...
Но как? Ханифа маниакально улыбается.
Она вдруг отводит манящий взгляд от ферлиса и срывается с места к красному шатру. Чёрт! Эрик до сих пор никуда не ушёл, он всё слышал, и теперь...
– Маленький, милый проказник, я начну с тебя!
На его лице застывает страх, но в тот же миг сам он исчезает.
Магичка издаёт рыкающий звук и капризно хлопает в ладоши.
– Найдите его!
Крысы ныряют в снег.
Лекс чувствует что-то тяжёлое на собственной шее.
Это ошейник с золотой цепью, которую Ханиф наматывает на руку.
– А ты мне нравишься, – усмехается она, – будешь моим рабом, лисёнок.
Глава 41. Сделка
Вопросы множатся в голове Клары Харш. Множатся и гудят, словно рой мохнатых северных пчёл, от которых коротким, суровым летом темнеет небо над вересковыми пустошами.
Они в тёмном замке, где стены влажные, неровные и каменные. Будто комнаты выбиты кем-то в скале.
Жаркая, противная магия смехом ненужного жениха клубится в воздухе.
Кларе холодно и страшно, она прижимается к Марку теснее, впервые за долгое время не думая о том, что полагается делать настоящей эрле, а что нет.
– Я… – он вновь целует её в волосы. Так, словно они оба на грани жизни и смерти.
А, может быть, так оно и есть?
