Текст книги "Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь (СИ)"

Автор книги: Ева Кофей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Annotation

Клара Харш обязана выйти замуж сразу после восемнадцатилетия. Совсем скоро она познакомится с будущим мужем. Но его опережает приехавший на день раньше строптивый, нахальный сводный брат. Клара не видела его целый год. Этой встречи она опасалась. Её же ждала больше всех прочих. Интересно, насколько он изменился?

Но это не главный вопрос. Есть ещё несколько.

Почему её не выпускали из замка все эти годы? Что за сюрприз обещают после дня рождения? Каким окажется жених? Почему учиться сражаться она вынуждена в тайне от матери? Будет ли снегопад на зимний праздник? Получится ли унять сердце, сходящее с ума рядом со сводным братом? И отчего он не спускает с неё жадного взгляда?

А главное: откуда в замке столько крыс?

❤Героиня классная, но палец в рот ей лучше не класть

❤Герой холоден и горяч, не хочет укрощать, но хочет добиться

❤Однотомник, ХЭ

💥Невеста для Сводного, или Ненависть – это Любовь

Глава 1. Подсвинок в покоях эрлы

Глава 2. Прятки с врагом

Глава 3. Три синявки для сводного

Глава 4. Оборона или нападение?

Глава 5. Удовольствие на двоих

Глава 6. Лакричные гусеницы

Глава 7. Да здравствует жених!

Глава 8. Подсвинок говорит «хрю»

Глава 9. Отрезвляющий запах

Глава 10. Эрла ускользает

Глава 11. Не нравится жених? Есть хряк!

Глава 12. Мешает ли страсти посторонний предмет?

Глава 13. Всё серьёзно

Глава 14. Тайна клана Харш

Глава 15. Подарочки на Урахад

Глава 16. Итог ферсвиновой заварушки

Глава 17. Неправильное решение

Глава 18. Причины не обнимать волка

Глава 19. Снег и тот, кто за спиной

Глава 20. Игра сводных

Глава 21. Тем временем Вельвет...

Глава 22. Кролик будет мне щитом

Глава 23. Странности Марлен

Глава 24. Люблю не люблю

Глава 25. Первый поцелуй

Глава 26. И вновь да здравствует!

Глава 27. Быстро

Глава 28. Пролетая над столом

Глава 29. Накаркал

Глава 30. След от кисейных пальчиков

Глава 31. Обоюдоострый клинок

Глава 32. Признание

Глава 33. Прощание с отцом

Глава 34. Письмо

Глава 35. Дуэль

Глава 36. Кое-что

Глава 37. Энерго-ловушка

Глава 38. Не Марк

Глава 39. Не то, чем кажется...

Глава 40. Новая игрушка для Тёмной Госпожи

Глава 41. Сделка

Глава 42. Волк

Глава 43. Предложение Клары

Глава 44. Церемония впопыхах

Глава 45. Иной исход, иная свадьба

Глава 46. Игрушки

Глава 47. Спасти раба

Глава 48. Предпоследняя свадьба

Глава 49. Благословение солума

Глава 50. Слёзы

Глава 51. Прощание с лисом

Глава 52. Страх большой любви

Глава 53. Инициация

Глава 54. Беременна от любви

Глава 55. Признание

Глава 56. Глава клана

Глава 57. Торжество

Эпилог

💥Невеста для Сводного, или Ненависть – это Любовь

Глава 1. Подсвинок в покоях эрлы

– Если Вельвет узнает, что подсвинок пробрался в дом… – усмехается она, подняв плетёную крышку, – он с него шкуру спустит!

Из корзины выглядывает мальчишка-подросток, вид которого пугает и слегка отвращает. Но это никак не отражается на хорошеньком лице эрлы Дагарда, Клары Харш. Наоборот, она дружелюбно улыбается ему и подаёт красивую, узкую ладонь, слегка подпорченную мозолями.

– Эрик… – произносит дрожащим шёпотом. – Меня зовут…

– Эрик, – улыбается она. – Приятно познакомиться. А я – Клара. Позволь узнать, что ты делаешь в моих комнатах?

У него далеко посаженные маленькие карие глаза, милый, розовый пятачок, большой рот без губ и очаровательные ушки, едва заметные в белёсых волосах.

Клара с любопытством рассматривает его цветастый свитер, чтобы не глазеть слишком уж откровенно на лицо. За всю жизнь она видела ферсвинов лишь один раз вдалеке. В этих краях кочевников с подпорченной всяческими фокусами репутацией не жалуют. Разумеется, ближе к Патриарде к ним относятся лояльнее, но её замок дальше всего от Парящей, или, как её ещё называют, Волшебной Страны. Так что Вельвет действительно не обрадуется незваному гостю.

– Мне было интересно, – выдыхает он, устроив грубые от природы, большие ладони на краю корзины.

Клара, весьма заинтересованная происходящим, хмыкает и жестом предлагает ему выбираться из своего маленького укрытия.

– Очень красивый свитер, никогда раньше не видела такой вязи. Это подарок на Урахад?

– Нет, он прошлогодний, – Эрик отвечает растерянно, с лёгким акцентом, ведь ферсвины в первую очередь говорят на своём родном языке.

– Если ты останешься без вязаного подарка, тебя заберёт, – лукавым блеском отливают её глаза, – кот Урахада, разве твои родители этого не знают?

– Наши праздники немного другие, – будто бы виновато отзывается он.

– Сколько тебе?

– Двенадцать.

Что же, для этих лет он низковат, но не критично. Ботинки такие же, как у маленьких пастухов из селения при замке «Харшев Утёс». Штанишки, свитер… Словом, всё как у людей. Страх Клары перед неизведанным проходит, ведь они познакомились и даже поболтали. Остаётся лишь неугомонное любопытство и желание узнать, кого в следующий раз судьба приведёт в её покои.

Она, легкомысленно поведя плечиком, достаёт из шкафчика спицы и нитки, а затем поудобнее устраивается в кресле-качалке.

Эрик с разинутым ртом рассматривает покои, чудесней которых никогда не видел. Ну ещё бы: во-первых, ферсвины живут чаще всего в шатрах или прямо в повозках, а во-вторых, забрался он не абы куда, а в родовой замок фамилии Харш, который с каждым поколением только преображался, несмотря на то, в какой глуши он находится.

Здесь же край мира.

И кто знал, что на этом краю мира, в самом Утёсе будет жить столь прелестная, красивая, добрая и юная леди.

Эрик, может быть, и не умеет складно говорить, тем более на этом остром, будто пляшущем языке. Но он легко подмечает и запоминает каждую деталь, поскольку картины, что предстают перед ним в путешествиях – самое ценное, что можно унести с собой.

Комната просторная и светлая, большие, застеклённые окна поставили не так давно, ещё можно угадать, как всё выглядело раньше – маленькие, узкие оконца за резными ставнями без стекла. Сейчас здесь всё, словно в столице. Правда, погода по ту сторону хмурая, с серого неба валятся пушистые хлопья снега.

Стены, подоконники, полки – всё украшено веточками тиса, можжевельника, самшита, остролиста, ели.

Утёс вовсю готовится к Урахаду. Празднику зимнего стояния солума, календарной смены года, а значит рождению нового.

На стене рядом с камином висят на алом, бархатном полотне тканевые кармашки. Эрик слегка щурится, пытаясь разглядеть их получше.

– Да, – вдруг вздрагивает он от голоса Клары, – здесь темновато сегодня. Я покажу тебе кое-что.

С заговорщицким видом она оставляет рукоделие и достаёт нечто на деревянной подставке, довольно тяжёлое, с проводами и стеклянной грушей сверху.

– Только не умри от страха, – шепчет, нажав куда-то, и в тот же миг за стеклом вспыхивает свет, резанув по глазам.

– Как тебе? Магия, не правда ли?

Когда Эрик промаргивается и уже нормально может переносить свет, он переводит смущённый взгляд с него на Клару. Несколько раз.

– Что такое? – выгибает она бровь.

– Это лампа, моя леди, – слегка нахмуривается подсвинок. – В этом году мы были в большом городе, – решает лишний раз не ломать язык о название столицы. – Они дорогие, но их используют всё чаще.

Клара слегка краснеет, но виду не подаёт и возвращается к вязанию.

– Теперь мы можем разглядывать друг друга, – замечает она.

Впрочем, её мысли заняты совсем другим. Так странно! Хотелось удивить этого мальчишку точно так же, как и слуг, которые никогда не покидали замка. Но он видел куда больше их. И куда больше её самой, эрлы Дагарда. Ведь и она все свои почти-восемнадцать лет не была дальше хвойного леса.

Сколько же тогда будет поводов для насмешек от её «любимого» сводного братца, который уехал год назад и вот-вот должен вернуться на каникулы.

Он жил жизнью, о которой она только мечтает.

С этим милым подсвинком Марку будет куда интереснее говорить, чем с ней.

Но ей нельзя сокрушаться по пустякам.

Когда речь о словах, можно сказать «прикусить язык». В её случае прикусывать надо целую голову. А ещё лучше – неуёмное сердце.

Эрик украдкой наблюдает за Кларой и всё никак не может понять, о чём она на самом деле думает. От края её платья пахнет будто смесью специй, смолы, ветра и огня. Он описал бы это так. У неё большие, тёплые зелёно-карие глаза. Мягкие шоколадного цвета волосы лишь слегка связаны атласной лентой. Несколько локонов заправлены за ухо. Чуть вздёрнутый, аккуратный носик, делает её похожей на лисицу. Бровь слегка приподнята, будто в недоумении.

Она не может решить, как с ним поступить?

Он сглатывает и переводит взгляд на кармашки, на которых вышиты даты. Посередине красным обведён Урахад.

– Для чего это?

– О, – улыбается она так, словно ей и правда хочется с ним говорить, – я сшила себе небольшой календарик. Впереди много событий. В кармашках списки, чтобы ничего не забыть. И подарки, чтобы себя радовать.

– А какие события?

Клара поднимается и протягивает ему вязаную игрушку-варежку, которую можно надеть на руку, чтобы отыгрывать спектакль за странноватого вида, милого зверька.

– Что это?

Она пожимает плечом.

– Твоё спасение от кота Урахада. И мой маленький подарок.

Эрик берёт несмело, глядит воровато, словно ожидая, что она отнимет, как только увидит, что он поверил.

Но вместо этого Клара треплет его по сальным волосам и выдыхает:

– Зима – истинное время чудес. А что касается событий… Перед тобой всё-таки эрла Дагарда, – тёплая усмешка мелькает в её глазах. И Эрик понимает, что ей хочется поделиться этим с кем-нибудь, даже если этот кто-то – маленький воришка со свиным рылом. – Сначала приедет мой сводный брат Марк. Конечно, это не событие, так… Но подготовиться нужно. Потом приедет мой жених. Я ещё ни разу его не видела.

О браках таких девушек, как Клара Харш, принято договариваться заранее. А устраивать свадьбу – сразу же после наступления восемнадцатилетия.

Подсвинок кивает.

– Мы познакомимся, отметим Урахад. Дальше мой день рождения, а после него – свадьба. Джорж станет главой клана Харш, и мы отправимся в свадебное путешествие. Я в первый раз побываю в столице и других городах. Да что там городах, по плану мы будем проезжать целых восемь стран!

– Наверное, очень волнительно ждать жениха? – спрашивает Эрик с каким-то неловким, затаённым любопытством. Всё-таки странно ему, мальчишке, интересоваться о таком у леди.

Клара задумывается, едва заметно сдвинув брови.

По правде говоря, она уверена, что найдёт общий язык с будущим мужем. Всё же она красива, юна и дарит ему титул, который не достался бы ни от одной другой. И Марлен, её мать, доверяет ему.

Но вот что действительно будоражит, так это приезд вечного врага в детских игрищах, невозможного задиры и грубияна, Марка Харша.

Разумеется, академия должна была как-то на него повлиять, но как именно?

– Многое сейчас делает меня… как это сказать? – улыбается она Эрику без страха показаться дурой. – На взводе, вот.

Он отступает на шаг и опускает глаза, принимаясь рассматривать свой подарок.

Клару тянет к окну, и совсем скоро выясняется, что не зря. К замку подъехали несколько повозок с вкусностями к празднику и прочими заказами Вельвета. Среди них затесалась и знакомая карета. Из которой спустя пару минут выходит тот, кто когда-то вызывал шквал противоречивых, странных эмоций.

Она вцепляется в подоконник и поджимает губы, принимая своё жалкое поражение.

Ведь под поцелуями снегопада стоит её сводный старший брат.

А сердце прыгает в груди сумасшедшем зайцем.

Он поворачивает голову к новенькому окну.

Клара тут же валится вниз, тихо чертыхнувшись и зажмурившись, будто так никто её не увидит и не узнает, что она чувствует.

– Всё в порядке, моя леди? – с опаской спрашивает Эрик.

– Я ждала его завтра! – открывает она глаза. – Гусеницы ещё не готовы!

– Что?

– Мне нужно на кухню, – Клара срывается к двери.

– Но… – сам не понимает, как осмеливается возразить, – леди разве заходят в такие помещения?

– Леди может быть и нет, – усмехается она, – а я глава клана Харш. На столике молоко и имбирное печенье. Ешь и помни, что Вельвет может прибить тебя, если найдёт!

Патриада – «Парящая – или Волшебная – Страна» – это закрытая страна на другом краю мира, где, говорят, существует множество разных магических рас и сложных законов. Но она закрыта от глаз людей. Просто так в неё не попасть и о ней очень мало известно. Есть мнения, что все волшебные существа пошли именно оттуда, но оно не подтверждено. Клара живёт там, где волшебства меньше всего, в самом дальнем уголке – Дагарде.

Дагард – обширные, но малонаселённые земли, где много скал и совсем немного волшебства. С давних пор клан Харш ими управляет, хотя нынче дела идут и не так хорошо, как хотелось бы.

Урахад – праздник смены года, обновления и солумоностояния.Утёс, Харшев Утёс – родовой замок клана Харш.

Солум – солнце.

Глава 2. Прятки с врагом

«…глава клана Харш…»

Всё ещё звенит в мыслях Клары собственный голос.

Когда-то её клан был одним из самых могущественных, но совсем недавно по меркам истории кого-то это не убедило.

И погиб её отец.

Клара была ещё крошкой, когда стала наследницей столь обширного состояния. Правда, наследницей ли? Её матери полагалось управлять всем до совершеннолетия дочери. Но она вышла замуж во второй раз, и это обязанность перешла в руки Вельвета, ведь он мужчина. Когда Кларе исполнится восемнадцать… нет, ей не перейдут никакие дела, ведь она обязана сразу же выйти замуж. И если на одной ступени стоят мужчина и женщина – власть перейдёт мужчине.

Поэтому мать и подобрала жениха из своих. Так не выйдет приумножить состояние, но точно получится сохранить.

Ведь он покладист и радеет за благополучие клана.

Это ли не самое оптимальное, что можно было придумать?

Клара позволяет себе хмыкнуть, подбираясь к кухне торопливыми шагами.

Вообще-то, она прекрасно понимает, что её участи можно завидовать. И даже согласна с этим. Самое хорошее и долгожданное, что её ждёт: учёба в одной из лучших академий страны после свадебного путешествия.

Книги, новые знания!

(В замке нет даже библиотеки, а из тех книг, что всё же находятся, то и дело вырваны страницы…)

Подруги, общение, приключения!

(В замке есть только дети слуг, но среди них нет сверстников, ещё был Марк, но он придурок…)

А ещё, конечно же, балы, танцы, прогулки по городу!

(Как уже упоминалось, она даже в других районах-то не была… А всё из-за древней традиции клана Харш…)

Дорогу ей преграждает здоровенная крыса с розовым, лысым хвостом, длиннее, чем всё тело. Несмотря на спешку, Клара чуть склоняется к ней и вглядывается в поблёскивающие глазки-бусинки.

У неё уже есть знакомый подсвинок, с которым можно поговорить по душам (даже если бедный ферсвин этого совершенно не желает), кто знает, может быть, и крыса сможет её удивить?

Шаловливое настроение так и просится наружу, будто чтобы замаскировать собой мысли о…

– Клара?

Она вздрагивает от знакомого голоса и разгибается.

В коридоре, бледный, худой и высокий стоит Вельвет. У него светлые волосы без золотинки, холодные, всё время мрачные глаза. Тёмно-зелёный фрак (один из цветов Урахада) никак не спасает его от образа весьма унылого и уже немолодого человека.

Впрочем, Клара прекрасно знает, что это не так.

Иначе у них с Вельветом не сыскалось бы собственной тайны.

– Да?

– Что ты здесь делаешь? Всё… – оглядывает её внимательно, – хорошо?

Она выгибает бровь, не совсем понимая, чего обычно несловоохотливый отчим к ней прицепился.

– Да нет, я просто…

Переводит взгляд на крысу, но той будто и след простыл.

Вельвет заминается и всё же делает к ней шаг (от него пахнет корицей и кардамоном), чтобы произнести чуть тише:

– Я могу отнести тебя в дамскую комнату, если ты не можешь идти дальше…

Клара замирает, густо краснеет и… смеётся, коснувшись пальцами мужского плеча и запрокинув голову.

– Мне показалось, я крысу увидела… – шепчет, когда смех более ли менее остывает.

– Это… какое-то новое ваше женское выражение?

Интересно, было бы ей так же неловко с родным отцом, как бывает с Вельветом?

Она никогда этого не узнает.

– Нет, правда… – и она делает изящный реверанс. А затем ещё один. Чтобы точно убедить его, что она способна идти дальше. И не было его попыток помочь, начинающихся с фразы: «Если тебе неловко, то… это ничего страшного…»

– Что здесь происходит? – позади Клары останавливается Марлен.

Её мать слегка выше, с куда более выраженной, почти что болезненной худобой. Её волосы заплетены в две косицы, какие не делают девочкам уже после десяти лет. Платье скроено будто из самых разных лоскутков, с пышной и короткой цветастой юбкой. Колготки белые, туфли красные. Взгляд усталый, в руках колода карт.

– Почему вы не одеты, как подобает? – восклицает она.

Клара на мгновение поджимает губы, но уже в следующий миг они расплываются в доброжелательной улыбке.

– Мама, маскарад не сегодня!

– Да неужели? – Марлен оглядывает коридор, будто ища поддержки у невидимых зрителей своего маленького спектакля.

– Так и есть, – отзывается Вельвет, подойдя к ней и коснувшись острого локотка.

– Зато кое-что другое сегодня произошло, – выдаёт она и сильнее стискивает в пальцах карты.

Какие-то совершенно не игральные…

– Обсудим?

Марлен кивает, окидывает дочь взглядом и вместе с мужем уходит прочь.

Клара выдыхает.

Её и без того волнуют секреты, наличие которых она просто не может не замечать.

Например, то, что её специально держат в замке и никуда не выпускают. Это обусловлено семейной традицией, о сути которой можно будет узнать только после совершеннолетия.

Да ещё и большой сюрприз обещают после дня рождения!

А теперь это.

Как будто мало было того, что Марк приехал раньше времени.

Впрочем, быть может, матушка отозвалась так именно об этом?

Клара усмехается, но быстро вспоминает, что натянутые отношения только у них с братом. Марлен он, по крайней мере, не задирал.

По коже пробегают мурашки. Клара тыкает пальцем в одну из них и шепчет, нахмурившись: «Уходи».

Подумать только! Интересно, каково будет встретиться с ним спустя год?

Что он скажет?

– Наверняка какую-то гадость… – шепчет она, вспомнив за один миг сразу несколько смешных, но если честно, не шибко-то приятных сцен.

И замирает, потому как слышит знакомый, тёплый, почему-то слегка хрипловатый сейчас голос.

Ей бы только из коридора шмыгнуть к лестнице, да нарваться на Марка сейчас совершенно не хочется.

В конце концов, пусть не думает, что она стояла у окна и ждала сутками, когда же его карета соизволит прибиться к их двору.

Вот ещё!

Случайно посмотрела.

В один из сотен других случайных зависаний у подоконника. Там красиво просто. Венки, свечи, кедровые шишки, печенье с горстью специй – чисто для запаха.

– Пару раз нападали разбойники, – приближается его голос, – но ты же знаешь…

Клара, сглотнув судорожно из-за упоминаний нападений, спешит скрыться за аркой в стене. Там стоит скульптура с солумом и дарией в виде людей. И позади есть немного места. В детстве она любила там прятаться. Но Марк едва ли об этом помнит.

Правда же?

– … разбойники для меня не проблема.

– Ну ещё бы… – тянет Фьёрк, учитель по математике и некоторым другим точным наукам. Марк всегда был его любимцем.

Они проходят мимо, разумеется, даже не думают о ней, но тут…

По ногам пробегает на этот раз уже другая крыса, и от неожиданности Клара тихо, но всё же чертыхается.

Её «чёрт» явственно похоже на «апчхи», а чьё-то «апчхи» очень легко принять за «показалось».

– Ты ничего не слышал?

Марк останавливается напротив солума, обнимающего дарию.

– Мы с Кларой любили играть в прятки, – вдруг произносит с какой-то… грустью? – Угадай, какое было её любимое место?

Шаги приближаются.

Она замирает, затаив дыхание.

Примечание автора:

Солум – солнце. Иногда представляется в образе мускулистого, загорелого мужчины со светлым волосами и голубыми глазами.

Дария – луна. Иногда представляется изящной женщиной с хорошей фигурой, раскосыми тёмными глазами, тонкими чертами лица и чёрными, словно дёготь, волосами до пола.

Глава 3. Три синявки для сводного

– А ещё знаешь что? – останавливается Марк, будто чтобы поиздеваться. – Мне кажется, или весь замок пропах ей?

– Весь Утёс одной маленькой девочкой? – в голосе Фьёрка слышится тёплая усмешка. – Это всё Урахад, здесь он пахнет именно так. Пряности, цитрусовые и еловые нотки, окуривательные палочки, жжёный сахар…

– А это откуда?

– Дора делает орехи в глазури…

– От эрла Дагарда, Итибола Харша осталось несколько коллекций редких вещиц, фамильные драгоценности, альбомы с рисунками, элегантные костюмы, – перечисляет Марк мрачно, тряхнув светлыми, слегка вьющимися волосами. – Но Клара обожала треугольную бутылочку парфюма, которым он пользовался.

Фьёрк кивает, наконец, догадавшись, в какую сторону он клонит.

– Запах совершенно несоответствующий её глазам лани и тонкому голосу… – тянет сводный брат Клары, в то время как она стоит за статуями, уподобившись им, окаменев и побледнев, стискивая зубы и пальцы в кулачках.

– В банку будто поймали северный ветер – холодный, сильный, грубый, будоражащий… – произносит он, конечно же, лишь для неё одной. С игривым нажимом.

Клара не понимает, как дурацкий мальчишка, количество прыщей которого она когда-то знала наизусть, может теперь так ладно, так вкрадчиво говорить. Словно в академии его не искусству военного дела учили, а трюкам помеси трикстера и тёмного властелина. Он будто стал более терпеливым в своих уловках, и даже голос приобрёл богатый, выдержанный оттенок.

«Словно вино, с каждым годом всё лучше?» – усмехается она про себя. Правда, мрачно.

– Но хвост ветра лишь основа. Дальше чувствуются ноты табака, мускуса, смолы, соли, перца и жжёного сахара. И в конце раскрывается запах кожи. Я ни с чем это не спутаю, – говорит, и по рукам Клары пробегают мурашки. – Разве так должны пахнуть леди?

Она фыркает тихо, уже представляя, как найдёт отговорку и выставит её перед собой, словно начищенный до блеска щит. Затем засмеётся звонко, словно мальчишка, и непременно успеет сказать ему какую-нибудь гадость первой. Например, что он стал ещё уродливее. И уйдёт с гордо поднятой головой. Но побыстрее, чтобы не дать ему шанса ввернуть залихватское словцо.

Да, так она и сделает.

Надо прямо сейчас, чтобы не выглядеть застуканной за пакостью.

Марк Харш кладёт ладонь с длинными, узкими пальцами на живот дарии, за которой прячется Клара.

Она отчего-то вздрагивает и медлит.

Ещё мгновение и…

Из коридора выплывают синявки. Сразу три штуки. Как и положено, в длинных васильковых платьях. С белыми, полупрозрачными волосами, врастающими в ткань. Тонкими шеями и руками, практически одинаковыми лицами с большими пронзительно-синими глазами. Они держатся друг за друга и глядят лишь на Марка. Но во взгляде не плещется ничего.

Он приподнимает бровь, затем кивает, будто смирившись со своей участью.

Фьёрк, будто и не удивлённый, только вздыхает.

– Чего вы хотите? – спрашивает Марк.

– Проведи нас, – три белёсых, жидких голоса сливаются в один, – в зимний сад.

Он проводит ногтём по скульптуре и молча следует за синявками. Фьёрк некоторое время стоит на месте, будто дожидаясь, когда Клара всё-таки покинет укрытие. Но спустя минуту она не выходит, а он не решается удовлетворить своё любопытство.

Всё-таки Марк всегда был его любимцем не только потому что он был мальчиком.

Являясь сыном лишь Вельвета, хоть тот и управляет сейчас Дагардом, парень не имеет никаких прав на земли, пока жива Клара. Да и после ему нужно пережить каждого, в ком течёт кровь клана.

И учить его было куда проще, чем саму эрлу Харш.

Фьёрк из тех, кого чьё-то величие скорее сковывает, чем восхищает. Поэтому и сейчас он вытирает тыльной стороной ладони капельку пота со лба, поправляет галстук и, слово деревянный, двигается дальше по коридору.

Оставшись в гордом одиночестве, Клара не выдерживает и звонко, хоть и не очень громко вскрикивает. И ещё и ещё раз.

Боже, ей нужно умыться…

Пару минут назад здесь стоял чёртов Марк Харш и смаковал её парфюм (которого она льёт настолько мало, что никто кроме него, наверное, и не замечает). А затем приплыли синявки! В такую даль от Патриарды! Нет, конечно, во время Урахада грани смываются, но всё-таки…

Эти существа (девушки лишь условно, приличия ради) являются молодым (часто – красивым) парням, которые сделали больно тем, кто в них влюблён.

Они безобидны, если выполнить одну небольшую просьбу. Кто-то хочет хлеба. Кто-то услышать стих. Кто-то танец. Кто-то каплю крови.

Марку повезло – всего лишь прогулка.

Как только он дойдёт до зимнего сада, синявки исчезнут, словно их никогда и не было.

Об этом все стараются рассказывать детям с малых лет, чтобы никому и в голову не пришло отказать в небольшой просьбе.

С каждым отказом цена будет всё больше, пока синявки не сочтут, что могут отомстить за слёзы девушки. Которая, может быть, и никогда не желала обидчику подобной участи.

Клара чувствует ком в горле и приваливается к стене.

Осадок после троицы остался неприятный. И даже Утёс, в котором особенно тепло урахадскими днями и ночами, полный огней и предвкушения чуда, не скрашивает этот стылый миг.

Получается, Марк за прошедший год успел разбить кому-то сердце…

У него была или есть девушка? Невеста?

Этого следовало бы ожидать. В конце концов, к ней самой скоро приедет жених.

Интересно, а он пригласит её на праздник? Хоть какой-нибудь из вереницы тех, что наступают друг другу на пятки…

Клара закусывает губу и тихо смеётся. Эрик там, наверное, вынес половину комнаты. А она, эрла Дагарда, ныкается от сводного братца-придурка и спешит оказаться рядом с поварихой и кухаркой, чтобы приготовить лакричных гусениц…

В качестве приветственного подарка Марку.

С особенным ингредиентом.

– Простите… – она вздрагивает от незнакомого голоса.

– Да?

К Кларе подходит высокий, крепкий мужчина с загорелой кожей и серьгой в ухе, поблёскивающей даже в полутьме коридора.

– Ты… ты… – начинает он. – Клуша! Опа?

Она сглатывает, отступает на шаг и… задирает юбку.

Глава 4. Оборона или нападение?

Эрле Дагарда не пристало дрожать перед обидчиком, пусть он выглядит, как обтянутый золотистой кожей шкаф. Из кобуры, что прикреплена к бедру, она достаёт лёгкий и тёплый револьвер из белого металла. Он расписан цветами вереска, что растёт неподалёку от Утёса, и это может сбивать с толку противников, но незнакомец тут же поднимает руки и отступает.

– Нет, эрла! – выговаривает с явным акцентом. – Я хотеть… Клуша! Неть. Курла! Неть. Курва! – он широко улыбается, отчего Клара приобретает ещё более строгий вид.

Дрожащими великанскими ладоням мужчина пытается показать что-то.

Она выдыхает, убедившись, что он не знает языка и хочет о чём-то спросить.

Впрочем… Клара щёлкает курком с обворожительной улыбкой своей несколько чудаковатой матери.

Это может быть уловкой.

Мало ли какие люди взялись доставлять продукты.

– У меня дебилы! – взмаливается вдруг мужчина. – Где курва?

– Дома, наверное…

Клара облизывается и с досадой оглядывается. Жаль, никого рядом нет, хотя весь замок и стоит на ушах из-за подготовки к праздникам.

Ей всё ещё не хочется встречаться с Марком в коридоре, где он заподозрил, что она прячется, словно испуганная маленькая девочка, каким-то образом уловив парфюм покойного Итибола Харша, запах который всегда его раздражал.

Вот если бы он нашёл её за статуей зажимающейся с женихом (что, вообще-то, недопустимо сейчас), ситуация приняла бы более благоприятный оттенок.

Клара усмехается, в её глазах мелькает странный, игривый блеск. В сочетании с револьвером и некой решительностью на красивом лице, это производит на ничего не понимающего мужчину неизгладимое впечатление. Он вздрагивает всем телом, роняет скупую, отчаянную слезу и повторяет:

– Дебилы!

– Мне очень жаль, – чеканит она в ответ и делает лёгкий, уверенный шаг вперёд.

Мужчина уже вжимается в стену – такой большой и такой испуганный. Из-за угла начинает тянуть табачным дымом и в поле зрения Клары появляется Орк. Он же констебль. Он же главный управляющий всеми тремя обручами слуг и блюститель порядка и покоя всего Утёса. Невысокий рыжий до такой степени, что могут начать болеть глаза. Впитавший в себя дым и просаленный, словно свёрток бумаги из-под копчёной колбасы. Рядом с незнакомцем он выглядит старой, но чертовски крепкой табуреткой.

– У тебя такое лицо, – замечает он, кашлянув и чуть не доведя иностранца до остановки сердца, – будто смакуешь на языке какое-то новое обидное прозвище для меня, малышка.

– Ничего нового, – улыбается Клара остро, но зелёно-карие её глаза полны тепла.

– Пжл! Пжл! Я хотеть курву и всё! Пжл! – выкрикивает мужчина, вцепившись в Орка.

Клара подходит ближе. «Малышка» на полторы головы выше констебля, но рядом с ним кажется тонкой, словно тростинка. В коричневом платье с хорошо затянутым корсетом миндального цвета. Лёгкая, смешливая и вооружённая.

– Ага, – тянет Орк, поглаживая рыжую бородку, – он говорит, что ищет кухню, чтобы оставить там ящики.

– Вкусьно, – поясняет мужчина и указывает в сторону.

Клара проходит дальше – раздаётся перестук маленьких каблучков – и замечает деревянные ящики с мандаринами, бутылками и специями. От входа уже подтягиваются остальные, рядом с которыми идёт кухонный мальчишка. Они, видно, курили на улице и разминали кости, а потому задержались и тем самым лишили ситуацию контекста.

– Сколько раз я тебе говорил! – хмурится Орк. – Нельзя стрелять в тех, кто берётся доставлять провизию в Дагард. Это увеличит риски, все задерут цены, и мы останемся без Урахада, а значит солум никогда не взойдёт над нашими головами!

Он говорит это очень серьёзно. Своим хриплым голосом. Назидательным тоном. Но Клара вдруг начинает смеяться звонко и красиво – и констебль подхватывает этот смех.

– Ни разу не говорил, ведь я ещё никого не убила, – улыбается она, размахивая пистолетом, что вовсе не успокаивает дрожащего мужчину. – Он боится меня. Разве я такая страшная?

– Курва!

– Да, я поняла.

– На кухню очень хочет.

Клара кивает. Она знает основные языки Галады, территории людей, которая переводится как «близ Патриады», и в которую входят несколько стран. И ни на один из этих языков говор работника не похож. А так как его понимает Орк, Клара делает вывод, что на нём часто говорят торговцы и прочие люди, которых желательно понимать, чтобы они тебя не облапошили. Констебль так точно просто обязан разбираться. И ей бы хорошо, но никто ведь не собирается передавать в её руки управление землями. Этим займётся незнакомец, который медленно, но верно приближается к замку, словно снежная буря.

Она слегка мрачнеет, но этого никто не замечает.

– Передайте ему, – на редкость красивый голос будто натягивается, подобно струне, – чтобы больше не расхаживал по коридорам Утёса в одиночку. Он не в столице. В Дагарде не любят чужаков. Особенно если они даже не пытаются проникнуться нашей культурой. И не могут связать и пару фраз на общем языке. Это безответственность, которая может стоить головы. Не все здесь такие же вдумчивые, как я. Но у всех есть оружие, – она улыбается, и только от одного этого кровь стынет в жилах. – Лестница, ведущая к кухне вон за той дверью. Принимайтесь за работу. И славного Урахада. Пусть свет никогда не погаснет в вашем доме.