Текст книги "Западня (СИ)"
Автор книги: Ева Гончар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Папа, – прошептала она, – Силы Небесные, папа…
Аксель вскочил и бросился к ней:
– Камыш и стрелы? Что это значит?!
– Это значит, что браслет магический, – пояснил Феликс. – И снять его можно только одним способом – при помощи его собственного ключа. Её высочество говорила, что Мангана не умеет наводить чары на расстоянии, ему непременно нужно цеплять их на какой-то предмет…
Эрика закивала. Из глаз потекли слёзы, которые она вытерла досадливым движением.
– Они придумали это вместе, да, вместе? Отец и Придворный Маг? Чтобы я сидела на привязи и не своевольничала, как мама?
– Может, они просто заботились о вашей безопасности? – предположил Многоликий, хотя и сам не верил в то, что говорил.
– Раньше я думал, что Император – самый деспотичный отец Континента, – с высоты своего роста бухнул Аксель, – но теперь…
«Молчите!» – одними губами предупредил его Феликс, но было поздно: Эрика расплакалась в голос и убежала в спальню.
Мужчины проводили бедняжку взглядами; ни тот, ни другой не решились последовать за ней, чтобы утешить.
– Как же теперь быть? – с виноватым видом спросил Аксель.
– Снять браслет, – пожал плечами Феликс. – Я ведь говорил, что знаю, как это сделать…
– Но ключ?..
– Это не ваша забота. Главное, увезите её отсюда, ваше высочество. Завтра же. Она придёт к Королю без браслета, скажет, что обо всём догадалась и сама сумела избавиться от «подарка». Скажет, что уже взрослая и отныне защищать её будете вы… они, наверное, поссорятся после этого, но тем проще – папаша откажется с вами ехать и останется дома.
– Разумеется, я увезу её, – вздохнул принц.
Стало тихо. Из спальни не доносилось ни звука; Эрика, если и продолжала плакать, всхлипывать себе не позволяла. Вскоре она появилась на пороге, окинула гостей печальным синим взором и набрала воздуху, намереваясь что-то сказать.
– Я принесу вам ключ, обещаю! – опередил её Феликс.
Глава седьмая,
в которой Многоликий возвращает долг, Принцесса принимает спонтанное решение, Придворный Маг делает, что должен, а принц Аксель даёт волю своему авантюризму
Эрике казалось, уже глубокая ночь, так много всего случилось с тех пор, как закончился приём. Однако, когда начали бить замковые часы, она насчитала всего десять ударов – и удивилась бы, если бы сейчас ей было, чем удивляться. Но она была вся, до краёв, наполнена обидой на отца, перемешанной с тревогой и страхом. «Как он мог… как он мог…» – шептала девушка, не находя себе места ни в буквальном, ни в переносном смысле слова. Браслет жёг запястье. Подумать только, отец сам, по доброй воле заставил её пережить те минуты, память о которых липким кошмаром тянулась за ней через годы! Эрика рада была бы свалить вину на Мангану, убедить себя, что тот обманул Короля, подсунув ему магическое украшение вместо обычного – но у неё не получалось. Слишком уж хорошо она помнила момент, когда отец вручал ей «талисман», помнила интонации и выражение глаз Короля, несвойственную ему нежность слов и прикосновений. Теперь-то она ясно видела: он отлично понимал, что делает!
Тем более, что ключ от браслета – камыш на одном конце, стрела на другом – хранится не где-нибудь, а в отцовском кабинете.
Принцесса знала наверняка, что видела этот ключ в ящичке чёрного дерева, найденном ею за книгой «История музыкальных инструментов». Самый маленький, похожий на иголку… тот, за которым только что, нырнув в щель в полу, убежал Многоликий. Сначала она проводила Акселя, условившись с ним встретиться утром до завтрака и обсудить дальнейшие действия, зависящие от того, удастся ли снять браслет. Принц хорохорился, твердя, что ей не о чем волноваться, он-де поможет всё уладить, но смотрел на неё, как на тяжелобольную – это было вполне естественно после того, что он узнал сегодня о её семье, но ужасно больно и стыдно. Потом исчез Феликс, выспросив у неё, где ей удалось найти ключ от пояса.
– Но пропажу того ключа, конечно, уже заметили… Думаете, все остальные остались на прежнем месте? – засомневалась она.
– Не знаю, но проверить должен, – ответил он. – Если ваш отец до сих пор считал нужным держать их у себя, несмотря на суеверия, возможно, он и теперь не отдал их Потрошителю. Куда, по-вашему, он мог перепрятать их, когда понял, что тайник за книгами больше не тайник?
– Может быть, в сейф? – предположила она, чуть подумав.
– Странно, что до этого они были не в сейфе, а в тайнике…
– Ничего странного, Феликс. Сейф стоит рядом с письменным столом. Постоянно сидеть рядом с таким сильным источником магии… полагаю, это было выше папиных сил.
Многоликий кивнул:
– Хорошо, я попробую открыть сейф, но мне…
– Я знаю, как он открывается, – перебила Эрика.
Пять минут спустя Феликс исчез, снабжённый инструкцией по открыванию сейфа и подробными объяснениями, где находятся Кедровый кабинет и два других отцовских кабинета, которыми почти не пользовались, но в которых могли что-нибудь спрятать. И она осталась одна со своей тоской, с ощущением навсегда перевёрнутого мира – мира, где ей придётся заново учиться жить.
Если бы только всё могло стать, как раньше! Пришла бы Вальда, с умиротворяющей будничностью расшнуровала ей платье, расчесала волосы, разворошила печь и расстелила постель, принесла горячего молока с печеньем. Забраться под одеяло, окунать печенье в молоко, читать книжку и ни о чём не думать… Но до возвращения горничной оставалось ещё два часа, а впрочем, какая разница? Её появление не вернуло бы Эрике доверия к отцу – и жуткого заговора бы не отменило.
Если бы только всё могло стать, как раньше!
«И Феликса мучил бы сейчас Мангана. Тебя бы это устроило?» – спросил внутренний голос. Принцесса вздрогнула: «Нет! Нет! Я всё сделала правильно…» – «Кстати, вы никогда бы не встретились, – добавил внутренний голос с оттенком ехидства. – Уж это-то точно было бы хорошо, не так ли?» Ответа на второй вопрос она не знала. Многоликий приводил её в смятение одним своим видом, но от того, как он смотрел на неё, как говорил с нею, как касался её рук, Эрика обмирала и таяла – ничего подобного никогда раньше она не чувствовала.
Минуты летели. Окно отцовского кабинета оставалось утешительно-тёмным, давая надежду, что Феликса хотя бы не застукают, даже если поиски будут безрезультатными. Принцесса решила пока не ломать голову, что делать, если он вернётся без ключа. Она перестала метаться по комнатам и села к роялю. Тронула клавиши – рояль, как обычно, откликнулся с пониманием и сочувствием, – застыла на мгновение, раздумывая, что играть…
И тут в дверь снова постучали, на этот раз – и требовательно, и громко.
Она решила, что мнимый жених вернулся что-то ей сказать, и позвала, прежде чем открыть:
– Аксель, это вы?
– Ваше высочество, это Придворный Маг, – прохрипел из-за двери Мангана. – Впустите, у меня дело государственной важности.
У Эрики ослабели колени.
Едва она приоткрыла дверь, Потрошитель протиснулся внутрь. На нём были полосатый шлафрок и домашние туфли на босу ногу, в руке он сжимал предмет, сначала показавшийся Принцессе канделябром. Присмотревшись, она поняла, что это не канделябр, а платиновый трезубец на толстой деревянной рукояти. От трезубца так и разило магией. Девушка призвала на помощь всё своё самообладание и сухо произнесла:
– Не помню, чтобы я приглашала вас к себе, Мангана.
Ей и раньше-то было сложно удерживать при себе неприязнь к этому человеку, а после того, что она узнала о нём сегодня, хотелось вытолкать его взашей, приложив чем-нибудь тяжёлым на прощание. Кроме того, есть лишь одна причина, которая могла бы объяснить визит в её покои Потрошителя, да ещё в такой поздний час…
– Из подземной тюрьмы сбежал опасный преступник, наделённый магическим даром, – подтверждая её слова, каркнул он. – Во-первых, я пришёл вас об этом предупредить…
Принцесса не удержала лицо, дрогнувшими губами и распахнувшимися глазами выдав свой страх, но, к счастью, Мангана истолковал его по-своему:
– Не извольте беспокоиться, ваше высочество! Я распорядился усилить охрану вашей башни.
Она ответила коротким надменным кивком, пытаясь сообразить, как бы вела себя, если бы не знала, о каком «преступнике» идёт речь, но Придворный Маг больше даже не смотрел на неё. Бесцеремонно отодвинув хозяйку покоев, он двинулся вперёд. Эрика возмущённо повторила:
– Мангана, я вас не приглашала!
Он и не подумал отказаться от своих намерений; выставив вперёд свой трезубец, он шнырял глазами по сторонам:
– Ваше высочество, преступник очень хитёр и может прятаться где угодно.
– Вы считаете, он прячется у меня?!
– Мне донесли, что из ваших покоев доносился мужской голос.
Раньше, чем успела запаниковать, Эрика вспомнила, какими словами отреагировала на стук:
– Это был мой жених. Он заходил пожелать мне доброй ночи. Вы сами слышали: я приняла вас за него, подумала, он зачем-то вернулся.
– Жених? – Придворный Маг вперился в неё мрачным взглядом, в котором, однако, появилось сомнение. – Что ж, не исключено. Тем не менее, я обязан всё здесь проверить. У меня есть разрешение его величества на осмотр любых помещений в Замке…
Он полез в карман за бумагой, но Принцесса, брезгливо поморщившись, жестом остановила его – знала, что, в любом случае, не сможет ему помешать. «Что он рассчитывает найти? – гадала она, идя за ним по пятам и стараясь, чтобы её страх не слишком бросался в глаза. – Не думал же он, что Феликс сидит и ждёт его здесь в человеческом обличье?» Потрошитель заглядывал в все углы, тыкал в них своим трезубцем и что-то бормотал себе под нос. Вероятно, искал невидимые глазу следы, например, потерянные магическим зверем шерстинки – уверенности, что таких следов не осталось, у Эрики, конечно, не было.
Но в этот раз удача, похоже, была на стороне Многоликого. Придворный Маг обследовал все комнаты и ванную, но ничего подозрительного не нашёл. С раздражённой гримасой возвратился к двери, взялся за ручку и, даже не думая извиниться за вторжение и обыск, бросил, прежде чем выйти:
– Спите спокойно, ваше высочество. Вас хорошо охраняют.
На площадке за дверью она успела заметить коренастого стражника в серо-красном мундире.
Закрыв дверь, Принцесса прижалась к ней лбом, её трясло, сердце колотилось в горле. «Вас хорошо охраняют». Какие двусмысленные слова! Очевидно, она уже попала под подозрение. Пускай сейчас в её покоях не нашлось следов беглеца – но это всего лишь означает, что Мангана придёт снова, вооружённый чем-нибудь ещё из своего богатого арсенала. И спрашивается, что ему помешает явиться сегодня же ночью?
* * *
Синий бархат, выстилавший ящичек за книгами, покалывал пальцы – ложбинки для ключей ещё помнили мощную древнюю магию, с которой соприкасались много лет. Сами ключи там, естественно, отсутствовали – ничего другого Феликс и не предполагал. Странно было бы, если бы после пропажи одного из них остальные лежали бы на прежнем месте. Но и того, что ключик от принцессиного браслета Король отдал Мангане, Многоликий не предполагал тоже, хотя причину своего оптимизма Принцессе объяснять не стал. А причина была в уверенности, что для Скагера этот ключ – символ власти над дочерью, который совсем не хочется передавать другому человеку.
Сквозь щель между плотными шторами в Кедровый кабинет проникал белёсый лунный свет, коего зорким глазам Многоликого было вполне достаточно – не понадобилась даже свеча, прихваченная вместе с парой тонких перчаток в покоях Принцессы. То, чего оборотень не видел, он легко находил на ощупь. После обследования книжных полок он сразу перешёл к королевскому сейфу, лишённому какой-либо магической защиты, но зато исключительно надёжно устроенному. Если бы Эрика не знала, как открываются эти замки, с ними пришлось бы провозиться до утра, и то неизвестно, каким бы был результат. Но её инструкция позволила Феликсу справиться за считанные секунды.
Толстая тяжёлая дверца распахнулась, за ней обнаружились стопки документов и Большая Королевская печать. Многоликий не удержался от соблазна взять печать, чтобы рассмотреть поближе, и едва её не уронил – руки, неудобно обтянутые женскими перчатками, были не такими ловкими, как обычно. Фантастически полезная вещь – Большая Королевская печать! Дух захватывало от того, сколько дел можно было бы провернуть с её помощью, завладей ею Феликс хотя бы на неделю. «Именем Короля…» – и любой чиновник, жандарм или судья выполнил бы любое желание оборотня. Но идею забрать печать с собой Многоликий отринул раньше, чем сформулировал – по отношению к Принцессе это было бы чудовищной подлостью! Он вернул на место увесистый кругляш и принялся за поиски ключика. «Как же так вышло, что эта девочка мне доверилась? – с маетным, щемящим недоумением спрашивал он себя, перебирая бумаги, не предназначенные для посторонних глаз. – Она меня почти не знает, я ничего не сделал, чтобы завоевать её доверие… Почему она уверена, что я не причиню ей вреда? Не обману, не ограблю, не изнасилую, не обчищу сейф её отца?..»
Ответа на вопрос не было; беспочвенное доверие Феликс считал признаком глупости, но на простушку наследница индрийской Короны совершенно не походила.
Ключ, упакованный в бумажный конверт, нашёлся у дальней стенки сейфа, и был точно таким, как положено: соцветие камыша на одном конце стержня, острие стрелы на другом. Феликс не удивился ни капли: наоборот, у него появилось ощущение необыкновенной правильности и уместности происходящего – словно этот конверт дожидался, когда его найдут. Вот она, благословенная возможность отдать долг Принцессе – не весь, но хотя бы часть! Многоликий, как булавку, приколол ключ к грубой шерстяной рубахе, в которую по-прежнему был облачён, запер сейф, вновь обернулся мышью, юркнул под половицу и со всех своих маленьких лап кинулся в обратный путь.
Всё будет в порядке! Снять с Эрики проклятущий наручник, забрать у неё чертежи, проложить для себя маршрут, дождаться утра, убедиться, что она благополучно уехала с принцем Акселем, и бежать, не останавливаясь и не оглядываясь, от замка Эск до ближайшего портового города! Главное, чтобы Принцесса поскорее покинула это мрачное место и оказалась там, где о её безопасности сможет позаботиться жених.
Многоликий догадывался, что девушка изнывает от тревоги, дожидаясь его, но не думал, что, вернувшись, увидит её напуганной до полусмерти. Прямая, как палка, она сидела на краю кровати в спальне, красивое нежное лицо было искажено отчаянием. Злыдни болотные, что с ней стряслось?! Оставаясь мышью, Феликс выбрался на середину комнаты и пискнул, чтобы обратить на себя внимание. Эрика обернулась, заметила его, прерывисто выдохнула и попыталась улыбнуться, но губы у неё задрожали.
– Я одна, Вальды всё ещё нет, – прошептала она едва слышно. – Становитесь человеком, Феликс. Только очень тихо – у меня под дверью стража.
Он не заставил себя ждать – и воскликнул изумлённым шёпотом, как только обрёл человеческий голос:
– Стража? Но почему?!
– Потому что Мангана заподозрил меня в том, что я прячу вас у себя, – хозяйка покоев подвинулась и похлопала ладонью по покрывалу, приглашая Многоликого сесть с нею рядом. – Он только что был здесь и, скорее всего, вернётся.
Феликс едва успел удержать при себе ругательство, но, усевшись, заторопился её успокоить:
– Не бойтесь, ваше высочество, он ничего не сможет доказать – и уж тем более не сможет меня найти!
– Не сможет доказать? А вы уверены, что не оставили следов, Феликс? И откуда нам с вами знать, что за штуки он прячет в своих закромах?.. – разгорячилась она. – Уходите немедленно, может, вы ещё успеете. Держите ваши чертежи и…
Она потянулась было достать чертежи из-за лифа, но Многоликий её остановил:
– Погодите немного. Я принёс вам ключ!
– Да вы что?! Неужели? – она всплеснула руками. – Где он был? Там же, в ящичке за книгами?
– Нет, ваше высочество. В сейфе, – и он вручил ей свою находку.
Эрика брезгливо взяла двумя пальцам платиновую иголку и заметила, снова силясь улыбнуться:
– Я почему-то представляла себе, что вы будете держать его в зубах. Имею в виду, мышка будет держать…
Он покачал головой и серьёзно ответил:
– В этом нет необходимости. Одежда, как видите, остаётся при мне после превращений. Одежда – и всё, что каким-то образом закреплено на ней.
– Удобно, – кивнула Принцесса. И сообщила, глядя в сторону: – Я рассматривала браслет в лупу. И, кажется, нашла отверстие, которое… словом, нашла замочную скважину.
– Ну так давайте проверим, подойдёт ли к ней ключ! – заторопился Феликс.
Эрика зажмурилась, все эмоции, которые обуревали её в эту минуту, шквалом пронеслись по её лицу, и у Многоликого от сострадания к ней сбилось дыхание. Открыв глаза, она поднесла к ним браслет, отыскала отверстие в одном из платиновых лепестков – но ключ, ходивший ходуном в её трепещущих пальцах, вставить не смогла.
– Ваше высочество, позвольте, я сам! – предложил он.
– Да, конечно, – девушка с облегчением отдала ему иголку и протянула руку.
Замочную скважину, если знать, где её искать, было хорошо видно без увеличения. Одним движением Многоликий воткнул в неё крошечную стрелу, раздался еле слышный металлический щелчок, и браслет развалился на две одинаковых части. Ажурные половинки упали на колени Принцессе и затем соскользнули на пол. Эрика охнула и стиснула правой рукой осиротевшее левое запястье.
– Вы свободны, ваше высочество – шепнул Феликс.
– Выходит, вы были правы… – тоскливо отозвалась она.
– Сомневались?
– Не знаю. Хотела верить, что вы ошиблись.
Вскочила и отошла к окну, обхватила ладонями поникшие плечи и замерла изящной печальной статуей.
– Вы свободны, – помолчав, с нажимом напомнил он. – Как бы то ни было, хвала Серафимам, что обман, наконец, раскрылся, верно?
– Верно. Спасибо, Феликс. И простите меня. Вы, должно быть, думали, я обрадуюсь? Так и будет, поверьте. Потом… Но сейчас мне просто очень больно.
Многоликий тяжело вздохнул:
– Не стоит извиняться, ваше высочество, я всё понимаю. И благодарить меня тоже не стоит… избавить вас от этой игрушки – самое меньшее, что я мог для вас сделать.
Он поднялся и приблизился к ней, чтобы лучше её слышать – Эрика окинула его взглядом, света в котором было не больше, чем в пасмурном и безлунном ночном небе. Совсем недавно Многоликий обещал себе не рушить принцессин хрустальный мир – не раскрывать ей правды о «проклятии Тангрис». Тогда ему пришлось совершить над собой усилие, чтобы принять такое решение – очень уж хотелось отомстить Королю, сделав так, чтобы у его дочери не осталось иллюзий о том, что за человек Скагер Первый. А сейчас Феликс был готов на что угодно, лишь бы не видеть её горя – но кошмарный заговор не оставил ему выбора.
– Зато теперь вы сможете побывать, где захотите, – прошептал он, впрочем, не особенно рассчитывая её утешить. – Ведь вы мечтали увидеть мир, ваше высочество?
– Я… да, я уеду… – неуверенно начала она, и вдруг вздрогнула, тронула его за рукав, в распахнутых глазах плеснулся страх – вспомнила то, о чём ненадолго забыла, пока они возились с браслетом. – Но сейчас ваша очередь, Феликс, вы должны уйти! И побыстрее… надеюсь, я принесла всё, что для этого нужно.
Он помотал головой:
– Никуда я не уйду, пока не удостоверюсь, что вы в безопасности. Как только принц Аксель посадит вас в свой автомобиль…
– Вы с ума сошли! – вскинулась Принцесса. – При чём тут я?! Потрошитель может вернуться с минуты на минуту, и к тому времени…
– Это вы сошли с ума, если думаете, что я брошу вас тут без помощи, – перебил Феликс и добавил жёстко: – Вас хотят обвинить в отцеубийстве, вы что, забыли?!
Она закрыла себе рот ладонью, глаза как будто стали еще больше, и теперь в них не было ничего, кроме панического вопроса: «Что же делать?!»
– Всё будет в порядке, ваше высочество, – уверенно сказал Многоликий. – Дождитесь утра, поговорите с отцом и женихом и отправляйтесь в путь. Я спрячусь и прослежу, чтобы вы уехали, а Короля… не убили до вашего отъезда. А потом…
– Нет, Феликс, нет! – с неожиданной твёрдостью воспротивилась Эрика. – У меня есть идея получше.
Лицо её мгновенно просветлело, и он почуял неладное. Осторожно спросил:
– Какая идея?..
– Я сбегу вместе с вами! – выпалила она.
– Что?!
Злыдни болотные, что она придумала, сумасшедшая девчонка?!
– Я сбегу вместе с вами, Феликс! – повторила Принцесса и зашептала жарко: – Вам не нужно придумывать, как выбраться из Замка – я перенесу вас через стену, а сама спрячусь – до тех пор, пока Олаф не выведет заговорщиков на чистую воду. Вы поможете мне спрятаться? Правда ведь, поможете?
Оторопев, он машинально ответил:
– Конечно, помогу… – но тут же опомнился: – Бежать со мной? Зачем?! Ваш жених…
– Аксель ненастоящий мой жених, вы же знаете, – отмахнулась Принцесса. – Ему только на руку, если я исчезну. Никто не скажет ему, что я сбежала, скажут, что меня похитили. Он не расторгнет помолвку – будет «ждать», пока меня найдут… но раньше Весеннего равноденствия я не вернусь! Я вообще вернусь только тогда, когда папа… – на слове «папа» она болезненно споткнулась, – …разберётся с виновными. Его не тронут, не зная, где наследница и что она задумала – у него будет достаточно времени, чтобы разобраться!
Феликс нахмурился, придумывая, как возразить, но, похоже, она не собиралась слушать возражений.
– Подумайте, Феликс: это лучший выход для нас обоих! Если мы… улетим вместе прямо сейчас, ничего не случится – просто не успеет случиться! – ни с вами, ни со мной, ни с моим отцом. Ещё неизвестно, как бы сложилось с Акселем. Может, папа всё равно бы поехал с нами? Или задержал бы наш отъезд? Или сам принц передумал бы связываться со всем этим ужасом? Но ведь чем дальше, тем опасней, я правильно вас поняла?
– Правильно, – кивнул Многоликий.
Нужных слов у него так и не нашлось, напротив, он всё яснее понимал, что Эрика права: позволить ей немедленно исчезнуть – самый надёжный способ разорвать путы сплетённого вокруг неё заговора.
– У меня нет ни кроны, но есть драгоценности, много, – призналась она, продолжая его убеждать. – Не знаю, сколько они стоят, но на первое время их точно хватит. Вы только объясните мне, как устроена жизнь за стеной, и помогите замести следы, а потом я как-нибудь сама…
Ни о каких «сама» не может быть и речи, подумал Феликс, пропадёт она там в первую же неделю, если оставить её одну. Изнеженная, невинная, прекраснодушная – как пить дать, пропадёт! Лучше даже не думать, какая судьба ждёт её за стеной замка Эск. Что ж, значит, его задача – позаботиться, чтобы принцесса Эрика не пропала и ни на день не оставалась без присмотра.
– Хорошо, ваше высочество, – вздохнул он. – Уговорили. Вынужден признать, что вы правы… хотя меня это совсем не радует.
И тогда она улыбнулась ему, тепло и искренне, вознаграждая его за все сомнения – он так соскучился по её улыбке, словно полжизни минуло с тех пор, как видел это чудо в прошлый раз. Будь что будет… пора собираться в путь!
– Когда, вы сказали, вернётся ваша прислуга?
– В полночь.
– Значит, у нас есть час на то, чтобы подготовить побег. Неплохо бы удрать до её возвращения, чтобы ничем её не насторожить.
Эрика охнула:
– Всего час?
– Целый час, – усмехнулся Многоликий. – Увидите, мы всё успеем.
– Мы бы успели, Феликс, если бы я могла просто выйти наружу и улететь. Но Мангана оставил стражника у меня за дверью, помните?
– Помню. Вы выйдете не через дверь, а через окно.
– Но меня увидят! Внизу тоже есть стража. Сегодня она повсюду – вы заметили?
Принцесса выглядела озадаченной и сосредоточенной, но тосковать перестала, от чего у Многоликого сразу полегчало на душе.
– Заметил. Кроме всего прочего, они патрулируют стену. Стало быть, стражников нужно отвлечь. Дважды. Первый раз – на несколько секунд, пока вы будете из окна перебираться на крышу башни; эти секунды я возьму на себя. Второй – когда мы полетим из Замка, чтобы никто не вздумал стрелять и не узнал, в какой стороне нас искать. Здесь понадобится что-то более серьёзное, чего я сам, естественно, сделать не смогу. Значит, у нас должен быть помощник.
– Помощник? – переспросила она так растерянно, что он сразу понял: ни единого друга в замке Эск у неё нет.
Не было. До этого дня. Но теперь…
– Ну да, помощник, – с улыбкой подтвердил Феликс. – Что-то мне подсказывает, что принц Аксель не только одобрит идею вашего побега, но будет готов ему поспособствовать…
– А если нет?
– Нет, так нет, тогда в час мы не уложимся, только и всего… Но если я хоть чуть-чуть понимаю вашего жениха, авантюризм ему совсем не чужд. Так что, скорее всего, он согласится. В Замке есть нежилые постройки?
Эрика пожала плечами:
– Конечно, есть. Например, Южная башня. Её начали реставрировать ещё в середине лета, но работы остановили до весны.
– А как по-вашему, знает ли принц Аксель толк в автомобилях?
– Он говорил, что любит их и умеет с ними обращаться.
– Отлично. Это всё, что нам нужно… помимо его согласия! – обрадовался Многоликий.
Он опасался, что девочка станет спрашивать, что он задумал – не то чтобы хотел избежать объяснений, однако времени на них совершенно не было, – но она, умница, лишь кивнула и задала совсем другой вопрос:
– Я, наверное, должна написать ему записку? О том, что вы действуете от моего имени?
– Разумеется. И рассказать мне, где его апартаменты.
Принцесса снова кивнула:
– Сейчас же напишу, – и двинулась в кабинет.
Феликс пошёл следом, на ходу её инструктируя:
– Ваше высочество, пока меня не будет, вы должны собраться. У вас есть поясная сумка?
– Должна быть, – деловито ответила она, раскладывая перед собой письменные принадлежности.
– Берите только то, что в неё поместится. Наденьте костюм для верховой езды, желательно тёмный, чтобы издали вас было не видно. Шапка, шубка, варежки, обувь… выбирайте самое тёплое, что у вас есть, лететь придётся долго.
– Я понимаю, – вечное перо в принцессиных пальцах легко побежало по бумаге. – Что дальше?
– Без четверти двенадцать нужно будет приоткрыть окно в спальне, будто вам стало жарко. Встаньте за шторой рядом с ним и наблюдайте, что происходит снаружи. Когда все стражники, как один, посмотрят в другую сторону – а этот момент, – Феликс хмыкнул, – я уверен, непременно наступит, вы должны выйти на карниз и перелететь на крышу. Спрячьтесь там за трубами и ждите меня.
– Кем вы будете? – со смешком уточнила девушка. – Если мышкой, я боюсь не заметить вас в темноте.
– Заметите! – пообещал оборотень. – Горностая не заметить трудно.
– Но вдруг вы не сумеете уговорить Акселя нам помочь?
– Если не сумею, вернусь раньше, чем вы откроете окно.
– Хорошо, – Эрика сложила записку вчетверо, запечатала её личной печатью и отдала Многоликому. – Нужно ещё написать Олафу, чтобы он… позаботился об отце. Я скажу ему, что сама подслушала разговор Марка и Ингрид, а уж он тогда…
– Скорее пишите, – поторопил Феликс. – Я отнесу и эту записку тоже, оставлю так, чтобы он нашёл её, когда вас тут уже не будет. Сверните трубочку, я возьму её в зубы.
Со вторым посланием она управилась мгновенно – должно быть, выложила всё, как есть, не стесняясь в выражениях. Тугой бумажный рулончик он положил на пол у своих ног.
– Теперь, ваше высочество, я расскажу, куда лететь… потом у меня не будет такой возможности.
– Разве не в город? – удивилась она.
– Ни в коем случае! В Белларии вас узнают, у вас слишком приметная внешность. Да и мне тоже, после того, как мой портрет напечатали в газетах…
– Я не подумала, – смутилась Эрика. – Тогда куда же?
– В одно укромное место, где мы сможем спокойно поразмыслить, как нам быть дальше…
Она подняла на него глаза, готовая слушать. Феликс подробнейшим образом растолковал ей дорогу, после чего она растолковала ему, где находятся спальни её жениха и начальника Охранной службы. Вот вроде бы и всё; осталось только выполнить работу почтальона и поговорить с принцем Акселем. Многоликий чувствовал себя очень усталым, должно быть, не совсем восстановил форму, но деваться некуда – ещё несколько превращений нынче ночью пережить придётся. С некоторым усилием вызвав в памяти поднадоевший за сегодняшний день мышиный образ, он совсем было приготовился к метаморфозу, как вдруг Принцесса шёпотом воскликнула:
– Постойте!
– Да, ваше высочество?
– Пожалуйста, Феликс… – она порозовела, – помогите мне снять платье. Без Вальды я с ним не справлюсь.
Его бросило в жар. Отказать в этой просьбе было невозможно, он сдавленно шепнул:
– Давайте.
Эрика встала из-за стола, подошла к нему и повернулась спиной – очень ровной спиной, обнажённой до середины лопаток, с нежной ложбинкой вдоль позвоночника. На хрупкой девичьей шее змейкой свернулась выпавшая из причёски шелковистая прядь. Волосы переливались, как расплавленный шоколад. В мягком свете настольной лампы и они, и кожа, и даже жемчуг и светло-серый атлас вечернего платья казались золотистыми. Многоликий вдохнул уже знакомый ему цветочный аромат, хотя никаких цветов нынче на Принцессе не было, ладони у него стали горячими от волнения и неловкости, в ушах застучало.
– Там несколько крючков и шнуровка, – подсказала девушка.
– Разберусь, – буркнул Феликс.
Точёный стан, гладкие прямые плечи, длинные руки с музыкальными пальцами.
Может быть, однажды он услышит, как она играет… это всё, на что он может рассчитывать.
Но как ему жить, зная, что его губы никогда не коснутся её плеч? Что его ладони никогда не почувствуют тонкости её талии? Что сама она никогда не обнимет его в человеческом обличье, не приласкает так, как ласкала горностая? Злыдни болотные, как теперь жить?! Как забыть её после всего, что случилось, после тех дней, что он провёл и ещё проведёт рядом с нею?.. Многоликий зажмурился, словно думал, что сможет прогнать видение. Но Эрика, со всей её нестерпимой красотой, никуда не исчезла. Она спросила:
– Разобрались?
– Угу, – отозвался он, расстегнул крючки у верхнего края лифа и принялся распутывать шнуровку.
Нельзя сказать, чтобы это занятие было ему внове, но прежде ему не случалось освобождать от одежды женщину, столь недоступную и столь желанную одновременно – поэтому со шнурками он провозился гораздо дольше, чем ему самому хотелось. Наконец, платье зашелестело и сияющей грудой упало к ногам Принцессы, оставив её в белом кружевном корсаже и белой же нижней юбке.
– Дальше я сама, – не оборачиваясь, прошептала она. – Бегите!
Повторять ей не пришлось.
– До встречи на крыше, – молвил Многоликий и с облегчением перекинулся в мышь.
Мышь пискнула, подхватила с пола бумажную трубочку и стремглав убежала.
* * *
Он ушёл – а она осталась. У Эрики от всего случившегося голова шла кругом. Если бы кто-нибудь спросил сейчас Принцессу, что она чувствует, ответа бы не получил – она попросту не смогла бы выбрать самую острую и самую сильную среди владевших ею эмоций. Приступы боли, причинённой разочарованием в отце, чередовались с изнурительными волнами страха за отца и за саму себя; от неприязни к мерзкому трио заговорщиков к горлу подкатывала тошнота; предстоящий побег пугал, как всегда пугают нежданные перемены, особенно столь резкие – но предвкушение нового опыта будоражило кровь. Экзотической специей ко всему этому безумию прилагалось ни разу прежде не испытанное Эрикой томление, которое вызывал у неё образ спасённого ею пленника.
