Текст книги "Западня (СИ)"
Автор книги: Ева Гончар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Как только они остались одни в коридоре, Эрика проговорила со всей сердечностью:
– Спасибо вам, принц, вы здорово мне подыгрывали!
Её благодарность за то, что он, не задавая вопросов, согласился выполнить её просьбу и замечательно исполнил свою роль, была совершенно искренней. Как и её симпатия к нему, стремящемуся сохранить свою любовь вопреки обстоятельствам и воле Императора.
– Не за что, сударыня, мне было совсем несложно, – вполголоса ответил Аксель. – Это я должен благодарить вас за то, что вы приняли моё предложение… Но тс-с-с! – он показал глазами ей за спину.
Их догонял Король, сияющий, как золотой слиток.
– Дорогие мои, не могу высказать, как я счастлив, что вы поладили! – воскликнул он ещё издали. – Завтра же распоряжусь, чтобы начинали приготовления к свадьбе. Откладывать незачем, не так ли?
Эрика остолбенела, её спутник, похоже, тоже потерял дар речи, но Аксель пришёл в себя первым.
– Ваше величество, если вы не возражаете, я бы хотел до свадьбы вместе с моей невестой совершить путешествие в Икониум, чтобы познакомить её с моим отцом, – произнёс он с почтительной улыбкой.
– О, разумеется, поездку нужно предпринять немедленно, – обрадовался Скагер. – Я поеду с вами, отправимся в путь прямо завтра. А свадьбу сыграем ровно через месяц. Вы рады?
– Отличная мысль, ваше величество, – кивнул Аксель, не переставая улыбаться.
– Спасибо, папа! – пролепетала потрясённая Принцесса.
– Значит, мы обо всём договорились, – заключил Король, сблизил ладони, намереваясь потереть одну о другую, но удержался. – А теперь я вас оставлю, дорогие мои, наверняка вам хочется немного побыть наедине.
Он расцеловал дочь – Эрика не помнила, когда он целовал её в прошлый раз! – коротким одобрительным движением сжал плечи предполагаемому зятю и, обогнав пару, устремился в направлении Кедрового кабинета.
– Вы не только прекрасный актёр, Аксель, – пробормотала Принцесса, кое-как восстанавливая самообладание. – У вас ещё и выдержка… любому на зависть. Где вы всему этому научились?
– С моим отцом и не такому научишься, – хмуро ответил принц. – С ним только дай слабину – и будешь всю жизнь плясать под его дудку. Да я и так пляшу, чего уж там… иначе меня бы сейчас здесь не было. Но свадьбу, Эрика, мы всё равно отложим, не сомневайтесь! – встрепенулся он. – Я знаю, что нужно будет сделать…
«Чертежи!» – вдруг вспомнила она. На то, чтобы решить, как избежать свадьбы, время ещё осталось, а вот поход в библиотеку откладывать некуда.
– Простите, ради всего святого, у меня есть очень срочное дело! – быстро сказала девушка. – Жду вас через час в оранжерее, ладно?
Он молча кивнул и отступил в сторону, давая ей дорогу.
Попетляв немного в пустых и тёмных коридорах, Эрика спустилась в одну из самых старых библиотек, где хранились фолианты – ровесники фундамента Замка. На поиски обещанных Многоликому чертежей ушли считанные минуты: Принцесса помнила, в которой из книг видела нечто подобное – исследовательский азарт, владевший ею в отрочестве, не раз заставлял её перелистывать древние тома. Нужную книгу она вытащила не глядя, кончиками пальцем уловив дыхание многовековой магии. Вот и они, несколько страниц с чертежами коммуникаций, ещё на одной странице – нарисованная той же умелой рукой схема с отметками узких проходов, соединяющих каменные дебри подземелий с внешним миром, и на обороте – подробная карта ближайших окрестностей замка Эск. «Не обижайся, книжица!» – шепнула Эрика, виновато погладила рельефный кожаный переплёт, аккуратно вырвала нужные страницы, свернула их вчетверо и спрятала за корсаж.
В покоях было пусто, горничную Принцесса предусмотрительно отпустила до полуночи. Заперев дверь на задвижку и закрыв шторы, девушка зажгла свет в гостиной и осмотрелась. Многоликий, если, конечно, он вернулся, мог прятаться где угодно. «Только бы вернулся! – взмолилась она, сжав руки. – Серафимы всемогущие, только бы с ним ничего не случилось!» И позвала с замиранием сердца:
– Феликс, вы тут? Валькирии нет и пока не будет, можете появиться.
Миг – и он уже стоял перед ней. У Эрики защипало глаза от радости при виде его хмурой небритой физиономии.
– Как я рада, что с вами всё в порядке! – выдохнула она, шагнула к дивану, чуть не запутавшись в шлейфе своего платья, и рухнула в подушки, только сейчас осознав, как сильно её вымотала тревога об этом человеке.
– Я же говорил, что так и будет, – без улыбки произнёс он.
– Пляшите: я достала чертежи! – сообщила Принцесса, уверенная, что в ответ он улыбнётся.
Но Многоликий, наоборот, стал ещё более мрачным:
– А я узнал, что задумали ваши мачеха и брат.
– Вот как? И что же? – подалась вперёд девушка. – Садитесь и рассказывайте скорее!
Феликс опустился на стул напротив неё. Он молчал и смотрел куда-то вбок, словно не мог подобрать нужных слов.
– Говорите же! – поторопила Эрика. – Что-то очень скверное?..
– Мне жаль, но… очень скверное, ваше высочество. Хуже не придумаешь, – он, наконец, посмотрел ей в глаза, и она испугалась – не столько его слов, сколько незнакомой темноты в его взгляде.
– Не томите, Феликс. Я должна знать правду!
– Да. Вы говорили, что Марк ненавидит вас за то, что вы отняли у него надежду унаследовать Корону…
– Не совсем отняла. Если я умру или сойду с ума раньше, чем рожу ребёнка, Марк станет новым претендентом на… Силы Небесные, что, они с Ингрид собираются меня убить?!
– Нет. Убить они хотят Короля. Его величество, видите ли, слишком стар, чтобы Ингрид нравилось быть его супругой. Но слишком молод, чтобы в ближайшие пару лет отправиться в мир иной своим ходом…
Принцесса вскинулась:
– Погодите, погодите! Что значит «убить Короля»?! Его нельзя убить, Феликс, он защищён Короной.
– Вероятно, есть какой-то способ обойти защиту, ваше высочество. Во всяком случае, ваша мачеха говорила об убийстве, как о деле абсолютно решённом.
– А что дальше?
– А дальше ваши добрые родственники собираются сделать так, чтобы подозрение в убийстве пало на вас. Тогда вас объявят сумасшедшей, а Марк сядет на трон, как только достигнет совершеннолетия.
– Быть того не может… папа… – прошептала Эрика, у которой голова пошла кругом от дикости и неправдоподобия того, что она услышала. Во рту у неё пересохло, губы словно свело судорогой. – Папа… Как же так? Я думала, они хотят сделать какую-то гадость лично мне, опозорить перед отцом, женихом или Джердоном… Но такое?! В голове не укладывается. Феликс! А при чём тут моя помолвка?
– Помолвку они изначально намеревались использовать как повод для убийства, – пояснил Многоликий, которому, очевидно, тоже не слишком хотелось говорить то, что не сказать было нельзя. – Вернее, не помолвку, а сватовство, и не принца Акселя, а герцога Пертинада.
«Я умру, если он скажет, что папа собирался отдать меня замуж за герцога!» – подумала Принцесса.
– Дело в том, что Король собирался отдать вас замуж за герцога, – сказал Многоликий.
И она не умерла, только задержала дыхание от боли.
– Вы не знали? – приподнял он брови, всматриваясь в её лицо.
Она покачала головой.
– Может, он и не собирался, ваше высочество, – попытался успокоить её Феликс. – Но заговорщики полагали, что господин герцог торчит в Замке именно ради этого. Они ожидали, что он вот-вот сделает вам предложение, Скагер будет настаивать, чтобы вы ответили согласием, вы заартачитесь… а когда Короля убьют, можно будет объявить, что убили его вы, чтоб избежать нежеланного брака…
– Но потом, когда появился Аксель…
– Когда появился Аксель, они и не подумали отказаться от своего плана. Сначала надеялись, что вы дадите ему от ворот поворот, потом поняли, что этого не случится – и сочинили другую легенду. Принц, как известно, четвёртый из детей Джердона – править Империей ему не светит. А вы, якобы, влюбились до беспамятства и решили избавиться от отца, чтобы ваш жених стал мужем королевы, а не принцессы.
Эрика зажмурилась и прижала пальцы к вискам.
– Бред какой-то, Феликс. Это же бред! С чего они взяли, что дознаватели поверят им, а не мне?! Я люблю отца. Разве я хоть раз давала повод думать, что хочу от него избавиться? Как они будут доказывать, что я сумасшедшая? Послушайте, у них ничего не получится. Нужно только предупредить папу и Олафа, и тогда…
– У них получится, ваше высочество… – попытался перебить Многоликий.
– Да нет же! Пускай мне не поверят на слово, но ведь есть волшебные способы узнавать правду! «Окно Памяти» и тому подобные штучки. Кажется, это очень больно, но я…
– Это очень больно, – повысив голос, чтобы она услышала, подтвердил Феликс, – но дело в другом. Дело в том, что заговорщиков не двое, а трое.
– Трое?! – ахнула Эрика. – А кто третий? Неужели Аксель?!
– Нет, что вы, принц – такая же пешка, как вы… извините. Третий – Придворный Маг.
Потрошитель. В глазах у неё потемнело, она откинулась на спинку дивана, чувствуя, как кровь отливает от лица, в голове пронеслось паническое: «Да уж, с “доказательствами” у них проблем не будет!»
– С его помощью они докажут что угодно, – сказал вслух Многоликий.
– И, видимо, именно он знает, как убрать защиту Короны… – поняла Эрика.
Повисла пауза. Шокированная и перепуганная Принцесса безуспешно пыталась уместить в голове новое знание, а Феликс ожидал её реакции. Не дождавшись, заговорил снова.
– Есть один неприятный нюанс, ваше высочество.
– Всё ещё хуже, чем я думаю? – с истерическим смешком поинтересовалась девушка.
– Убийство должно произойти до свадьбы. Потому что если вы с мужем успеете… – он смутился, – …зачать ребёнка, никакой определённости с престолонаследием уже не будет. Начнётся долгое и сложное разбирательство, в которое непременно вмешается Император, и правда может выплыть наружу, несмотря на усилия Манганы.
– А свадьба назначена через месяц!
– Как через месяц? – удивился Феликс. – Вы же говорили, что помолвка фиктивная и вряд ли вообще закончится свадьбой…
– У моего отца на этот счёт другое мнение, – Эрика поняла, что ещё чуть-чуть, и она разревётся, как маленькая девочка.
Он, видимо, тоже это понял, потому что глаза у него испуганно округлились. Только слёз сейчас и не хватало! Принцесса шумно втянула носом воздух, раз, и ещё раз, стало немного легче, но ужас ситуации никуда не делся. Дрожащим голосом проговорила:
– Вы ведь помните, папа мне не верит, ему бесполезно всё это рассказывать, если слова нечем подтвердить. Я рассказала бы начальнику Охранной службы – он предан Королю, как никто другой – и уехала бы из Замка до тех пор, пока Олаф не раздобудет доказательства того, что я не вру. Но я не могу уехать… вот что самое страшное.
– Даже со своим женихом? Вы не собираетесь в Икониум к Императору? У принца Акселя тоже должна быть магическая защита…
– Собираюсь. Завтра. Но папа поедет с нами, и, разумеется, потащит с собой Ингрид, а может, и Марка. Осуществить задуманное в поездке им будет даже проще…
– А если поехать куда-нибудь вдвоём с принцем?
– Папа меня не отпустит. Но если бы и отпустил… Феликс, я боюсь! Откуда я знаю, насколько хороша защита у Акселя и хватит ли её на меня? Я пленница, Феликс, я настоящая пленница! Если меня опять начнут душить прямо за воротами… – Эрика будто наяву ощутила, как её горло стягивает удавка, закашлялась и умолкла, спина мокрой и холодной от пота.
Многоликий вскочил и несколько раз прошёлся по комнате. Принцесса уже немного научилась угадывать по его лицу, о чём он думает, и поняла: он вновь набирается духу, перед тем как выложить дурные вести.
– Да говорите же, Феликс! – не выдержала она. – Нет ничего такого, что нужно от меня скрывать.
– Вы правы, ваше высочество, – признал он, останавливаясь перед ней. – Об этом вы узнать должны. Вернее, задуматься… О том, что за сила и почему столько лет удерживает вас в Замке.
– Что за сила и почему?.. – повторила Эрика, глядя на Многоликого в недоумении. – Но ведь я уже объясняла вам, это Тангрис.
Он снова уселся на свой стул, придвинув его ближе к дивану. На секунду Принцессе почудилось, что Феликс сейчас наклонится к ней и прикоснётся тёплой ладонью к её запястью, и очень захотелось, чтобы он это сделал – но вместо этого он скрестил руки на груди, словно стремился от неё закрыться.
– Тангрис… ну да, Тангрис. Послушайте, ваше высочество. У меня нет никаких… материальных свидетельств того, о чём я тоже уже говорил. Но коль скоро вы до сих пор верили мне на слово – я и сам не знаю, чем заслужил такое доверие! – попробуйте поверить ещё раз. Волшебница Тангрис – не убийца.
– Она не волшебница, Феликс. Она ведьма. Старая злая ведьма.
Он невесело усмехнулся:
– Вы трижды ошиблись, ваше высочество. Но это неудивительно – ведь о Империи вы знаете только понаслышке, не так ли?
– Увы, – кивнула Принцесса.
– А я прожил там почти всю жизнь. Если бы вы, как я, выросли в Икониуме или неподалёку от него, вам бы и в голову не пришло назвать Тангрис «старой злой ведьмой». Она совсем не старуха и не…
– Только не говорите, что она добра, как Ирсоль Справедливая! – рассердилась Принцесса.
Не может быть, чтобы он говорил о той самой Тангрис, которой её пугали с детства!
– Добра? Вовсе нет, – он поморщился. – Её считают прожжённой эгоисткой, которая заботится только о себе самой…
– Вот видите!
– Но Тангрис – одна из сильнейших волшебниц в мире. Ей нет никакого смысла ни воровать Одарённых детей, ни кого бы то ни было убивать… Она и так может получить всё, что взбредёт ей в голову, одним движением пальцев. Понимаете?
– По-вашему, ей не могло взбрести в голову похищать чужие Дары? – возразила Эрика. – Просто так, Феликс, от пресыщенности и скуки…
– Зачем похищать, ваше высочество, если можно купить? – вздохнул Многоликий. – Тангрис очень богатая и очень влиятельная женщина. У нас ходили слухи, что кому-то когда-то она заплатила за Дар хорошие деньги, хоть это и запрещено Законом. Но я ни разу не слышал, чтобы она промышляла разбоем. Впрочем, я об этом уже упоминал.
Принцесса была в замешательстве. Слово её отца – против слова Феликса! Ясно, что один из них солгал или даже много лет подряд окружал её ложью…
– Ваш отец и сам мог быть обманут, – мягко произнёс её собеседник. – Откуда ему знать, что собой представляет волшебница из Икониума? Тем более, что Король, как вы сказали ночью, вообще сторонится магии.
– Не пытайтесь подсластить пилюлю, – отмахнулась Эрика. – Хорошо, допустим – только допустим! – Тангрис тут, и в самом деле, ни при чём. Но что тогда происходит со мной, как только я выхожу из Замка? Откуда она взялась, эта проклятая удавка? И кто, скажите на милость, убил мою маму?
– А почему вы думаете, что её величество убили? – ответил Многоликий вопросом на её последний вопрос. – Только не говорите, что так сказал ваш отец – это я уже уловил. Но вы знаете, как всё произошло?
– Конечно, знаю, – Эрика переплела пальцы и стиснула руки так, что побелели костяшки. – Мамин экипаж перевернулся на мосту через Палаэту и упал в воду. Там глубина по колено, Феликс… кучер и оба телохранителя отделались ушибами. Но когда маму подняли из воды, оказалось, что она…
– Ваше высочество, – остановил её Многоликий, – захлебнуться и утонуть можно даже в ванне. Убийц никто не видел, не так ли?
Принцесса покачала головой. Феликс разгорячился:
– А теперь вспомните, что ещё вам рассказывали о матери. Королеву Каталину даже в Империи вспоминают до сих пор. Как она помогала всем сирым и убогим, попадавшим ей на глаза. Как давала деньги каждому, кто жаловался на нищету. Как упрашивала Короля оказывать помощь нуждающимся. Как ездила через полстраны почти без охраны, чтобы открыть очередную больницу или школу для бедных. Полагаете, всё это нравилось вашему отцу?
– Нет… наверное, нет… – пробормотала Эрика.
– А потом она погибла. Кто отвечал за её охрану? Мангана?
– Не знаю. Или он, или Олаф…
– Мангана мог сказать Королю, что её величество убили – чтобы снять с себя ответственность за её нелепую смерть. Или же обманули только вас. А вы, ваше высочество, так сильно похожи на мать, что ваш отец попросту испугался повторения – вдруг вы, как она, будете денно и нощно терзать его просьбами осчастливить всю Ингрию, а потом, чего доброго, и погибнете, как Королева? Поэтому вам рассказали страшную сказку про Тангрис – чтобы вы сидели в Замке и не рыпались… простите. Могло такое быть, ваше высочество?
– Могло, – неохотно согласилась Принцесса.
– А уж Мангана позаботился о том, чтобы сказка была достоверной, – закончил Феликс и перевёл дух.
Эрика помолчала, примеряясь мысленно к стройной версии Многоликого, и сразу же вспомнила об одном обстоятельстве, которое эту версию рушило. Уточнила:
– По-вашему, удавку для меня сделал Придворный Маг? Только для того, чтобы меня запугать?
– Именно! – подтвердил он.
– Не сходится, Феликс. Он не мог. Вы, должно быть, не знаете… у Потрошителя нет никакого Дара, и колдовать на расстоянии он не способен. Ему, наверное, нет равных во владении магическими предметами – не хочу даже думать, что за безумные возможности он прячет в своей кладовой. Но когда я пыталась уйти из Замка, ничего магического при мне не было. Ничего такого, к чему он мог бы прицепить свои чары. Нет, Феликс, это не Мангана. Душил меня кто-то другой.
Многоликий всем корпусом подался к Эрике, и ей снова показалось, что он хочет взять её за руку.
– Мангана не Одарённый? Вот как? Но, ваше высочество… – начал было оборотень, и тут в дверь принцессиных покоев постучали – негромко, но чрезвычайно настойчиво.
* * *
Стук ещё продолжался, а Феликса в гостиной уже не было. Вернее, он был – прятался мышью за диванной ножкой, но приготовился при малейшей опасности порскнуть в широкую щель между половицами, которую подыскал заранее. Однако сначала нужно всё же узнать, кто и зачем явился к Принцессе в такой поздний час!
– Минуту! – крикнула Эрика и провела ладонями по лицу, пытаясь снять с него потрясённое выражение.
Даже усталая, напуганная и бледная, она выглядела прелестно. Сколь бы ни был тяжёл разговор, который они только что вели, Многоликий любовался ею всё это время и наслаждался тем, что её слова, и взгляды, и даже горькие её улыбки принадлежат сейчас ему одному. А как искренне она обрадовалась, когда увидела, что он вернулся! Хоть Феликс и обещал самому себе забыть эту девушку, когда всё закончится, но понимал, что солнечные зайчики счастья в её глазах и пылкие слова: «Как я рада, что с вами всё в порядке!» – останутся с ним насовсем. Он сам же и сохранит их в памяти, и долгие зимние ночи уже не будут такими тёмными и холодными, как прежде… Но звучный голос принца Акселя, раздавшийся снаружи, убил очарование момента, и Многоликий почувствовал себя ограбленным.
– Эрика, вы спите?
Принцесса разом расслабилась и опустила плечи, в визите её жениха ничего угрожающего не было.
– А, это вы! Сейчас открою.
Огляделась, убеждаясь, что один её гость успел исчезнуть, и торопливо впустила другого. Аксель перешагнул порог и заполнил собой комнату, которая сразу стала казаться маленькой. В руках он держал ярко-красный тропический цветок, названия которого Многоликий не знал. Принцесса притворила дверь, в замешательстве окинула взглядом пришедшего и вдруг всплеснула руками:
– Ох, Аксель! Вы ждали меня в оранжерее и не дождались! Не понимаю, как я могла забыть?..
– И я не понимаю, – сердито ответил он. – Как будто вам нет дела до того, что ваш отец назначил свадьбу через месяц…
– Простите меня, Аксель, – Принцесса потянула его за рукав, отодвигая подальше от двери. – Но если кто-то видел, как вы шли ко мне в такой час, свадьбу, боюсь, придётся устроить завтра.
– Никто меня не видел, сударыня. Я попал в вашу башню через галерею на втором этаже, стражники у входа меня не заметили…
– А если бы вам открыла горничная?
– Я сказал бы ей, что хочу пожелать вам доброй ночи и вручить это.
Аксель протянул Принцессе цветок, наверняка сорванный в оранжерее. Эрика пристроила подношение в вазу, где уже стояли другие цветы – точно такие же, какие были в её волосах, когда она в первый раз пришла в подземелье. Их названия Феликс не знал, но зато знал, что от их лёгкого и нежного запаха отныне у него всегда будет тоскливо сосать под ложечкой.
Принцесса усадила жениха на диван, так что теперь Многоликий-мышь видел только его ноги в щёгольских светлых брюках и начищенных ботинках, села на стул перед ним и поинтересовалась:
– Как вы вообще меня нашли?
– Его величество показывал мне Замок в день, когда я приехал. Сказал, вот одна из самых старых построек – раньше её называли Башней Серафимов, а теперь это Башня Наследницы.
От слов «Башня Серафимов» мышиное сердечко, и без того частившее, заполошно зашлось. Наследство Ирсоль спрятано где-то здесь? Неужели?! Феликс как будто снова оказался в гостиной предателя Пинкуса – поражённый, трепещущий, потерявший разум от близости того, о чём мечтал с детства. «Ну нет! – тут же осадил он себя. – Провались оно, это Наследство! Второй раз на ту же удочку я не попадусь!» Происходящее в гостиной Эрики вновь завладело его вниманием.
– Аксель, вы, наверное, решили, что я обманула вас и сговорилась с отцом, чтобы он ускорил свадьбу… – оправдывающимся тоном начала Принцесса.
– Я надеялся, что это не так, – проворчал Аксель.
– Конечно, это не так! Просто я только что узнала ужасную вещь и забыла обо всём на свете…
– Какую вещь, Эрика?
– Погодите… потом. Сначала о свадьбе. Вы сказали, что знаете, как можно её отложить…
– Не то чтобы знаю, но кое-какие мысли у меня есть.
– Рассказывайте, – она улыбнулась ему, доброжелательно, но очень грустно.
– Да-да… рассказываю, – судя по голосу, принц тоже улыбнулся и откинул подозрения. – У нас в Империи сезон свадеб длится полгода, от Осеннего до Весеннего равноденствия, в остальные месяцы устраивать свадьбы не принято…
– Это очень древняя традиция, – кивнула девушка, – в Индрии её тоже не забыли, но, правда, в последние годы соблюдают не слишком строго.
– Но всё-таки соблюдают, и вам о ней давно известно, верно?
– Верно.
– Эрика! До Весеннего равноденствия всего два месяца – не так и долго нам с вами нужно продержаться! Будем тянуть время. Завтра я скажу вашему отцу, что мой отец обидится, если дату свадьбы назначат до того, как он познакомится с моей невестой. А вы скажете Королю, что не хотите ударить в грязь лицом перед будущим свёкром и должны подготовиться к поездке. Недели две мы с вами так выгадаем. Потом поедем в Икониум, как и собирались. Свадьбу назначат на самый конец сезона… А поскольку после неё мне придётся навсегда переехать в Ингрию, оставшийся месяц мы с вами будем путешествовать по Империи. Одна из моих сестёр составит нам компанию, чтобы соблюсти приличия…
– И что же дальше? – спросила Эрика скорее вежливо, чем заинтересованно.
– Дальше? Я заболею. Подхвачу бронхит, буду лежать в постели и душераздирающе кашлять! Имею в виду, я симулирую болезнь.
Она усмехнулась:
– Думаете, вам удастся обмануть императорских врачей?
– Ни в коем случае! Но в заполярье они за нами не поедут, – ответил он с энтузиазмом. – На это я и рассчитываю! Вернуться к свадьбе мы не успеем, а тому, чтобы перенести её на следующий месяц воспротивитесь уже вы… Будете твердить, что сочетаться браком после Весеннего равноденствия – дурная примета. Если всё это время мы будем вести себя, как примерные жених и невеста, вас послушают – и согласятся назначить свадьбу на осень.
Принц замолчал, Эрика – с непроницаемым выражением лица – молчала тоже. План был бы неплох, подумал Многоликий, не будь она заперта в Замке, как в клетке, и не задумай её родственнички выставить её отцеубийцей.
– Что скажете, принцесса? – спросил, наконец, Аксель.
– Скажу, что это был бы хороший план… если бы не два обстоятельства, – глядя в сторону, ответила Эрика. – С одним из них я живу полжизни, о втором узнала нынче вечером.
– Что за обстоятельства? – её собеседник, переставив ноги, подался вперёд, диван под ним скрипнул.
Эрика нахмурилась, потёрла лоб, тяжело вздохнула, решаясь, и начала с главного:
– Нынче вечером я узнала, что мой брат, моя мачеха и Придворный Маг задумали убить моего отца…
Она коротко и сухо, но с безжалостной ясностью объяснила, в чём заключается заговор. «А девочка молодец, – восхитился Многоликий. – Никакой истерики, только факты!» Не видя лица принца, Феликс мог лишь гадать, как тот реагирует – доносившиеся возгласы свидетельствовали, что Аксель не верит своим ушам.
– Теперь вы знаете, как обстоят дела, – заключила Принцесса. – Мне кажется, для вас сейчас самое правильное – расторгнуть нашу помолвку, иначе и вас тоже замажут в грязи. И отец будет в безопасности – до тех пор, пока в Замке не появится… мой новый жених. Правда, боюсь, он появится очень скоро, – добавила она со вздохом.
– Расторгнуть помолвку?! Что вы!!! – ужаснулся Аксель. – Я-то к своей новой невесте поеду тогда прямо от вас, и от свадьбы через месяц мне будет уже не отвертеться… А значит, я никогда в жизни больше не увижу Аниту…
И столько было страсти в его словах, что Многоликий больше не сомневался: этот парень искренен. Он, действительно, заинтересован в том, чтобы сохранить нынешнюю парадоксальную ситуацию, когда помолвка с одной девушкой – его единственный шанс остаться вместе с другой.
– Но, Эрика, почему вы не рассказали о том, что узнали, своему отцу? – задал резонный вопрос принц.
В ответ прозвучало сакраментальное:
– Он мне не верит. Он думает, я стремлюсь опорочить Ингрид в его глазах.
– Послушайте! Его величеству, может, просто наплевать, изменяет ему жена или нет… вот он и не хочет ничего выяснять. Но с убийствами не шутят!
Принцесса горестно махнула рукой:
– Аксель, его убьют раньше, чем он разберётся, вру я или нет. Я скажу Олафу, это начальник нашей Охранной службы… он доверяет мне больше, чем отец. Но потом…
– Я понял, – обрадовался принц. – Вам нужно срочно уехать куда-нибудь без отца! Короля никто не тронет, пока не будет возможности свалить на вас убийство. Так едемте вместе. Возьмём с собой какую-нибудь из ваших подруг или родственниц. Я давно мечтал побывать на…
– У меня нет подруг, – перебила Эрика, – и я никуда не могу поехать без папы.
– Почему не можете?!
– Потому что есть то самое обстоятельство, с которым я живу полжизни. Назовём его «проклятием Тангрис»…
В ту же секунду Многоликий принял решение. Он выскочил из-за ножки дивана, перебежал на свободное место, чтобы в этот раз ничего не опрокинуть, и вернул себе человеческий облик. Эрика и её мнимый жених вздрогнули, Аксель попытался было встать, но она удержала его за руку.
– Ваше высочество, полагаю, мне известно, как это проклятие снять, – хриплым голосом сказал Феликс.
Изумлённый принц рассматривал его во все глаза – ясное дело, помятый вид и арестантский наряд Многоликого не остались незамеченными. Оборотень подозревал, что его лицо сыну Джердона знакомо – что-то, похожее на узнавание, во взгляде Акселя, в самом деле, промелькнуло.
– Это ваш возлюбленный, Эрика? – спросил он возбуждённым шёпотом.
– Нет, это просто мой гость, – быстро ответила Принцесса.
– Верно, я просто гость, – подтвердил Феликс.
Следует отдать Акселю должное: ему хватило нескольких секунд, чтобы перейти от растерянности к пониманию – за это время в его голове сложилась картина случившегося, по-видимому, очень похожая на реальную. Он откинулся на диване, скрестил руки на груди и произнёс с мимолётной улыбкой, которой неожиданно напомнил Императора:
– Ничего другого мне и не нужно знать, не так ли? А то, мало ли, начнут задавать вопросы…
Многоликий промолчал, Эрика неопределённо повела плечом, едва прикрытым перламутрово-серым атласом вечернего платья. Аксель, став серьёзным и задумчивым, посматривал то на одного, то на другого и ожидал продолжения. Короткую паузу нарушил Феликс:
– Ваше высочество, вы совершенно правы: принцесса Эрика должна как можно быстрее уехать отсюда вместе с вами, но без своего отца, – обратился он к принцу. – Беда в том, что она с детства уверена: за воротами Замка её ждёт смерть, единственное спасение от которой – магическая защита Короны. И смерть эту нашлёт на неё волшебница Тангрис…
– Но ведь так оно и есть! – вскинулась девушка. – Я же объяснила вам, что Мангана тут ни при чём!
– Тангрис? – Аксель нахмурился. – Я слышал такое имя. Она ведь из наших, имперских магов? Но она…
– …Не убийца! – подхватил Феликс. – Именно об этом я и говорил недавно её высочеству.
Эрика сжала губы.
– У вас есть лупа? – спросил у неё Многоликий.
– Лупа? – удивилась Принцесса. – Возможно. Я поищу…
Она поднялась и, шелестя платьем и сердито стуча каблучками, ушла в кабинет, но вскоре вернулась с большой круглой лупой в бронзовой старинной оправе. Подала её Феликсу:
– Вот, держите, – и снова села на стул, очень прямая и очень бледная.
Глаза у неё были, как два омута тревоги. Аксель, ни говоря ни слова и не меняя позы, наблюдал за происходящим со своего дивана. Многоликий шагнул к Принцессе и попросил со всей мягкостью, на какую был способен:
– Дайте руку, ваше высочество.
Та протянула ему правую руку, отягощённую помолвочным перстнем.
– Не эту… другую.
Кажется, она начала догадываться, к чему он клонит, потому что стала ещё бледнее. Видно было, как лихорадочно бьётся у неё на виске голубая жилка. Феликс бережно взял холодную напряжённую кисть, подавляя искушение согреть дыханием, перецеловать каждый пальчик, и прикоснулся к ажурному платиновому браслету на запястье.
– Откуда он у вас, ваше высочество?
– Папа подарил, – сглотнув, ответила девушка. – На одиннадцатилетие.
– Вы хоть раз его снимали?
– Нет… никогда. Это мой талисман.
– Попробуйте снять?
Браслет, как будто не слишком плотно охвативший хрупкое запястье, двигаться дальше косточки, однако, не захотел.
– В одиннадцать лет мои руки были гораздо тоньше, – неуверенным тоном пояснила Эрика.
– Ну да, – Феликс перевернул её ладонь внутренней стороной вверх. – А рассматривать его вы пробовали?
– Конечно. Я люблю его… удивительно тонкая работа.
– Но ведь не в лупу, не так ли?
Многоликий исследовал браслет кончиками пальцев. Подушечки так и кололо магией, и даже свечение было, правда, очень слабое, сливающееся по цвету с цветом её кожи. Наверное, девочка ещё не умела распознавать магические вещи, когда её заковали в этот наручник… а потом так к нему привыкла, что ничего необычного уже не замечала. Нащупав самую активную точку, Феликс навёл на неё лупу.
– Видите, ваше высочество?..
Принцесса склонила голову и всмотрелась:
– Клеймо мастера – что тут такого?
– А на этом клейме…
– Камыш и стрелы! – ахнула она.
Вырвала руку и прижала её к груди, губы у неё задрожали, тревога в глазах сменилась чистейшей, горчайшей болью обиженного ребёнка, и боль эта была готова сию секунду расплескаться слезами.
