Текст книги "Откровенный эксперимент (СИ)"

Автор книги: Ева Бран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 23

Моника

– Покажи лучше своё домашнее задание? Получилось превратить минусы в плюсы?

– Не очень, – протянула блокнот доктору Марку. Он пробежался по моим записям глазами, после чего сложил пальцы домиком и внимательно уставился на меня. – Хвалю за то, что старалась. И депрессивность вполне правильно разобрала и замкнутость. Но остаётся ещё три качества: паникёрство, самоедство и излишняя чувствительность. Давай по порядку.

Паникёрство – это свидетельство хорошего воображения. Попытайся об этом качестве подумать в таком ключе. Проанализировать своё поведение и свои мысли в период панических атак. Осознай, что мозг перед тобой рисует картины, которые ещё не произошли. И возможно, никогда не произойдут. Ты себе напридумывала всякого, а потом сама же своих придумок и испугалась. Иметь хорошее воображение – это не плохо. Так ведь? – доктор Марк улыбнулся, дождавшись моего кивка. – Теперь самоедство.

Самоедство – это привычка к самоанализу и самокритике. Самоедством называют злость и недовольство, обращенное на собственную персону.

Психология самоедства порой схожа с механизмом детской защиты. Дети считают, что если они поругают сами себя, то тем самым освободят собственную кандидатуру от кары со стороны близкого взрослого окружения.

Тебе нужно учиться прощать себе ошибки, не создавать перед собой идеал и не сравнивать себя с ним. Пожалуй, самоедство единственное качество, которое невозможно целиком превратить в выгоду. Хотя она и здесь есть. Занимаясь самоедством, ты невольно сравниваешь себя с тем, кто по твоему мнению, лучше тебя. Иногда это ведёт к прогрессу в личностном росте, но всегда морально угнетает. Всегда найдётся тот, кто лучше. Это бег по замкнутому кругу. Даю тебе упражнение. Когда ты совершишь по своему мнению какую-то ошибку, проступок, то не ругай себя, а вместо этого разведи руки в стороны, пожми плечами и скажи: «Упс, ошибочка вышла». Посмейся над ситуацией и отпусти, простив себя за оплошность. Договорились?

Я задумчиво кивнула, переваривая слова доктора Марка.

– Люди не могут быть идеальными. Всем свойственно ошибаться. Прими это как данность. И переходим к заключительному пункту – излишняя чувствительность. Почему ты выделила её в минусы?

– Я слишком остро реагирую на многие вещи. Мне от этого тяжело, – вздохнула, исподлобья глядя на Марка Андреевича.

– Моника, излишняя чувствительность – это не черта характера, а свойство нервной системы. Ты такой родилась. И правильно отметила, что тебе свойственно слишком остро реагировать на внешние раздражители.  Высокочувствительным людям сложнее даётся принятие решений. Определиться мешает излишнее внимание к деталям: человек закапывается в нюансах, составляет бесконечные списки «за» и «против». Так?

Я согласно кивнула.

– Умение и стремление анализировать – полезный навык в жизни и на работе. Такой человек – ценный член команды, ведь именно он сможет кропотливо изучить все аспекты важного вопроса, просчитать риски и приметить незаметные другим нюансы. Благодаря своей внимательности к деталям высокочувствительные люди раньше других замечают перемены в поведении друга или партнера, в рабочей обстановке. Ты идеальный партнёр в сексе, Моника.

Невольно залилась краской и опустила взгляд.

– И видишь, сколько плюсов в чувствительности, помимо минусов, которые ты себе напридумывала. Мало того. Ты в принципе идеальный партнёр для любого мужчины. Ты способна тонко чувствовать, сопереживать, искренне радоваться за любимого человека. Разве может быть это недостатком? Просто постарайся оградить себя по возможности от негативных влияний извне. Не смотри ужастики, новости по телевизору, учись отгораживаться от агрессии в твой адрес.

– Легко сказать, – буркнула насуплено.

– Никто не говорит, что работать над собой легко. Моя задача тебя этому научить. Дать инструменты в руки, а дальше, если ты не хочешь превратиться в законченную неврастеничку, то ты будешь учиться пользоваться этими инструментами. Я не могу полюбить тебя за тебя саму. Понимаешь?

Прозвучало как-то странно. Фраза отдалась внутри непонятной мне вибрацией. Я закусила губу, обдумывая сказанное Марком Андреевичем.

– Кажется, я поняла. Буду стараться.

– Ну что, Моника, ты проиграла, – доктор Марк коварно улыбнулся. – Завтра гуляния в честь дня города и мы на них идём.

– Это плохая идея. У меня в толпе панические атаки случаются.

– Я переживу. Откачаю, в крайнем случае. И всё же я врач, неужели не смогу погасить твою атаку? Это вызов мне, как специалисту.

– Просто вы ещё не видели меня в этом состоянии…

– Думаешь, я не знаю, что такое паническая атака?

Я подарила доктору Марку умоляющий взгляд.

– Ладно, если станет совсем хреново, то мы уйдём, – пошёл он мне на уступки.

– Врач не должен так выражаться, – а про себя подумала, что и ещё много чего он не должен делать, но делает…

– Я за тобой заеду в 17-00. Оденься попроще. Что-то удобное – джинсы, майку, – проигнорировал Марк Андреевич моё замечание.

Я заподозрила подвох, но не стала допытываться. Всё равно ведь не признается.

Придя после танцев домой, включила ноутбук, сделала глубокий вдох и дала положительный ответ на приглашение одноклассников. До моего личного ада осталось полтора месяца. Отчёт пошёл.

Глава 24

Моника

Утром приехала мама и потащила выбирать подарок для тёти. Возможно, она выбрала самый подходящий момент. Я хотя бы не накручивала себя по поводу вечерней прогулки с Марком… Андреевичем…

Если бы сидела дома, то не знаю, до какого состояния себя довела бы.

– Ник, у тебя кто-то появился? – неожиданно поинтересовалась мама, внимательно вглядываясь в моё лицо.

– Что? Нет. Почему ты так решила?

– Ты как будто в облаках витаешь. Я спрашиваю у тебя про планшет, а в ответ тишина. Глаза такие мечтательные.

– Тебе показалось, – отмахнулась. Ну, в самом деле, я совершенно не мечтаю о Марке. Блин! Мечтаю, конечно. Он мне нравится, как мужчина. Красивый, сильный, сексуальный, уверенный в себе. И эти глаза… а ямочка, а губы…

Вчера вечером представляла, как эти губы целуют меня, как руки нежно обнимают. Вспоминала, как он гладил меня по волосам, тепло улыбался. И было в его взгляде что-то такое… не знаю, как объяснить. Но тогда, несмотря на то, что мне было плохо физически, я захотела продлить этот момент, прижаться к его ладони щекой. Наверное, я дура. Нафантазировала себе всякого.

По магазинам бродили почти до трёх дня. Вымоталась ужасно, а времени на отдых почти не осталось. Мама предлагала выпить по молочному коктейлю, но я отказалась, ссылаясь на желудок. На самом деле мне срочно надо было домой, принять душ, привести себя в порядок и хотя бы пол часика полежать, чтобы ноги не так гудели.

– Кстати, тётя Рая будет отмечать день рождения у меня, – оповестила меня мама. – Её недавно соседи затопили. Все обои отошли, подвесной потолок теперь только под замену. Даже пол вздулся. Некуда гостей приводить.

– Странно, а почему я об этом ничего не знаю?

– Тётя тебя нагружать не хотела. Сказала, что «у Моники своих проблем хватает. Нечего ещё свои вываливать».

Иногда тётушкин такт доходил до абсурда. Решила позвонить ей завтра и предложить свою помощь в устранении последствий потопа.

Оказавшись дома, собралась в рекордные сорок минут, даже перекусить успела. После чего ещё и полежала немного, постанывая от удовольствия. Ноги гудели нещадно.

К положенному времени выскочила во двор. Марк Андреевич уже дожидался возле подъезда. Он галантно открыл передо мной дверь авто и помог сесть. Мужчина тоже не стал выпендриваться с одеждой. Обычные джинсы и майка. И не скажешь, что успешный, высокооплачиваемый врач.

Небрежная укладка добавляла ему простоты в хорошем смысле слова и некоего шарма.

– Как дела? – поинтересовался он, разрушая напряжённую тишину в салоне.

– Нормально, – я скосила глаза на мужчину, пытаясь понять его настроение. Мне было неловко. Иду гулять со своим лечащим врачом. И не хирургом или ортопедом, а с психологом, который каждую секунду анализирует моё поведение.

– Готова повеселиться?

– Звучит пугающе… – пробормотала.

– Почему? – рассмеялся Марк Андреевич, заворачивая на платную стоянку. Сегодня все бесплатные места были забиты под завязку. Народ вышел отмечать день города.

– Потому что вы точно что-то задумали. Я не знаю, что это, но думаю, ничего для меня хорошего.

– Это с какой точки зрения рассматривать.

– Значит, я права.

– Возможно, – Марк Андреевич подарил мне хитрый взгляд.

Мы вышли со стоянки, и сразу попали в толпу гуляющих. Инстинктивно схватилась за руку мужчины, ощущая, как грудь неприятно сдавило. Он успокаивающе сжал мою ладонь.

– Расслабься, Моника. Никто тебя не съест. Я не позволю.

Это была шутка, конечно, но мне внезапно стало легче. Даже не знаю, что за волшебство произошло.

Какое-то время мы просто ходили по парку, наблюдая за людьми. Не разговаривали. Я пыталась не впасть в неадекват, а Марк Андреевич просто не мешал мне сражаться с собственными монстрами. То и дело ловила на себе его взгляды, от которых становилось жарко. Опять я себе выдумываю всякое. Просто он наблюдает за мной как врач. Ничего более.

Со сцены летнего театра начал доноситься звонкий голос ведущего, призывающий принять участие в весёлых конкурсах.

– Пойдём, – Марк Андреевич потянул меня в ту сторону.

– Зачем?

– Весело. Посмотрим, как народ дурачится.

Не разделяла энтузиазма мужчины. Всегда, наблюдая за какими-то массовыми конкурсами, испытывала испанский стыд. Видя, как люди кривляются или оказываются в неловких ситуациях по милости ведущего, на меня накатывало очень неприятное чувство.

Народ же, с восторгом принял предложение поучаствовать в весёлых забавах.

– Итак, мне нужны добровольцы! – весело выкрикнул ведущий. – Все вы наверняка знаете забавную игру под названием «крокодил». Мне нужно две команды по десять человек. Есть желающие?

Неожиданно Марк Андреевич потянул меня к сцене.

– Что вы делаете?! – зашипела, упираясь ногами и пытаясь ему сопротивляться, но не тут-то было. Он пёр, словно таран.

– Поиграть хочу. Ты со мной. Не оставлять же тебя одну в толпе.

– Сцена – это ещё хуже! На меня все будут смотреть!

– Расслабься, Моника! – прокричал доктор Марк и рванул по ступенькам вверх. Я чуть в обморок не упала, когда поняла, что мне не отвертеться.

Внутри волной поднялась паника. Ощутила, как по телу прошёлся озноб, вызывая мелкую дрожь. В глазах начало плыть. Все люди слились в одно размытое пятно. Сердце с остервенением лупило по рёбрам.

– Я с тобой, – раздался шёпот возле моего уха. – Ты помнишь, что я никому не дам тебя съесть? Всё будет хорошо.

Я сделала пару глубоких вдохов и попыталась сосредоточиться на происходящем. Даже вникнуть в суть задания получилось. Нам предстояло показывать пантомимой известные фильмы. Чья команда справится с отгадыванием быстрее, та и победила.

Мы встали в круг, и я поймала ободряющую улыбку Марка.

– Поехали! – дал отмашку ведущий.

Все по очереди выходили в центр и начинали усиленно изображать действия фильмов. Неожиданно, мне понравилось. Было забавно. Я даже смеяться под конец начала. Вот, Марк вышел в центр, взял карточку, прочёл и, кивнув, приступил к пантомиме. Он усиленно изображал пловца, ещё что-то странное. Девушка из нашей команды выкрикнула: «Человек–амфибия!» Это оказалось правильным ответом. Наша команда лидировала на целых двадцать секунд.

Настала моя очередь. Я на дрожащих ногах вышла в центр, окидывая команду перепуганным взглядом, едва смогла понять, что написано на карточке и замерла.

– Давай, Моника! – подбодрил Марк Андреевич, выводя меня из ступора.

Мне досталась «Кавказская пленница». Я порадовалась, что хоть немного знакома с восточными танцами. Раньше у меня не получилось бы показать. Сейчас, сложила руки под подбородком и двинула головой вправо-влево и стрельнула глазками как героиня фильма.

– Кавказская пленница! – тут же прозвучал ответ команды. Я обрадованно закивала.

– Поздравляю! – прокричал ведущий, вручая каждому значок с изображением города. Он ещё что-то говорил, но я была сосредоточена на своих ощущениях. Внутри всколыхнулось странное чувство. Мне понравилось!

– Ну вот, видишь. Всё не так страшно, – улыбнулся Марк Андреевич, когда мы спустились со сцены.

Я радостно кивнула, понимая, что это ещё одна моя маленькая победа над собой. Адреналин в крови бурлил, требуя выхода. Непривычное чувство. Совершенно не понимала, что с ним делать. Покрутила значок в руках, пытаясь выровнять дыхание.

Глава 25

Моника

Едва успокоившись, получила ещё одно потрясение. Марк… Андреевич снова тащил на сцену. На этот раз требовались для участия влюблённые пары.

– Мы же не пара! – возмутилась.

– Мы врач и пациент в очень интересной сфере медицины. Считай, пара! Погнали!

И снова я стою на сцене, выслушивая суть конкурса и попутно заливаясь краской. По заданию мне необходимо было лечь на стулья, а Марк должен был прокатить от ступней до шеи по моему телу апельсин. Без помощи рук! Одним лицом! Я только представила это действо на глазах у публики, и мне сразу стало плохо.

– Моника, всё хорошо. Вдох-выдох. Ложись, – улыбнулся мужчина.

Я как в трансе повиновалась. Не бежать же со сцены. Поздно, как говориться.

Устроившись в горизонтальном положении, вытянулась по струнке, руки по швам.

– Девушки подбадривают своих мужчин, – ведущий умело заводил толпу. Все требовали зрелища.

Мне в район щиколоток опустился апельсин, зазвучала задорная музыка и этот ужас начался. Наверное, мы сейчас очень по-дурацки выглядели. Зрители хохотали вовсю. У кого-то коварный фрукт падал на пол, его поднимали и продолжали выполнять задание под пикантные двусмысленные шуточки ведущего. У Марка промахов не было. Он уже докатил апельсин до самого интимного места на моём теле. Толпа его бурно поддерживала, как самого удачливого конкурсанта.

Я опустила глаза и встретилась со взглядом Марка. Он в упор смотрел на меня. И вдруг всё вокруг перестало существовать. Гудящая толпа, ведущий, сцена… Остался только его взгляд, от которого у меня желудок скрутился в узел. Лицо мужчины было над моей промежностью. Весьма пикантно и будоражаще. Он криво ухмыльнулся, заставляя меня залиться краской смущения и прикрыть глаза.

Моё сердце зашлось в безумном ритме, кожа стала ненормально чувствительной. Я остро ощущала даже дуновение ветерка на ней. Стараясь сдерживать дыхание, чтобы не помешать Марку, вновь открыла глаза и посмотрела на мужчину. Он уже был возле моей груди. Новая волна жара прошлась по телу. Захотелось дотронуться до него, провести пальцами по волосам, коже. Отругала себя за такие мысли и натянуто улыбнулась.

Апельсин докатился до моего выреза на блузке и в этот момент раздался возглас ведущего о том, что мы победили. Марк схватил апельсин, озорно мне подмигнул, а затем запечатлел лёгкий невесомый поцелуй в районе моей ключицы.

Я шумно выдохнула, теряясь в водовороте чувств и совершенно не понимая, что происходит.

Со сцены на этот раз спускалась как в дурмане. Марк Андреевич взял меня за руку, вызывая в моём теле странную реакцию. Слишком бурную, острую, неправильную. Я не должна к нему испытывать подобного! Он мой врач! Что я потом буду делать, когда лечение завершится? А ведь это рано или поздно произойдёт!

Марк что-то говорил, смеялся, а я не могла вернуться в реальность, переживая мини взрыв у себя внутри. Это настоящее безумие, своеобразный психологический катарсис.

– Моника, всё хорошо? – раздалось, словно через вату. Молча кивнула, радуясь, что могу сделать хотя бы это. Ко мне начали возвращаться нормальные реакции. – Устала? Отвезти домой?

Я снова кивнула, не в силах произнести хоть слово. Меня начало трясти мелкой дрожью.

Марк Андреевич помог сесть в машину и пытливо посмотрел в глаза.

– Рассказывай. Всё, что почувствовала.

Нет! Только не это! Я не могу рассказать всё. А если совру, он поймёт.

– Можно, не надо?

– Не можно, – рассмеялся он. – Всё говори. Хочу знать, что ты испытала.

– Страх, волнение, удовольствие, смущение, стыд, – перечислила скороговоркой.

– Ещё.

– Эйфорию.

– Ещё.

– Это всё! – парировала внезапно сорвавшимся голосом.

– Нет. Ещё!

– Возбуждение, – с усилием вытолкнула севшим голосом, боясь поднять глаза.

– Ты стыдишься этого?

– Да! И боюсь. Это неправильно! Вы мой врач. Я не должна такое чувствовать к вам!

Машина резко затормозила, съехав на обочину.

– А ведь именно этого я и добивался.

Признание Марка Андреевича прозвучало, как гром среди ясного неба.

– Что? Зачем?

– Ты должна понять, что испытывать возбуждение, когда понравившийся мужчина к тебе прикасается – это нормально. Это правильно и не стыдно.

– Правильно было бы, если бы вы являлись моим парнем. Но вы не он!

– Не он. Но суть не в этом. Мы рассматриваем ситуацию в целом, анализируя реакцию твоего организма. Ты себе многое запрещаешь, считая неправильным. Именно это и не даёт тебе достичь оргазма. Не только комплексы, но и шаблоны в твоей голове. Когда ты начнёшь понимать своё тело, принимать его реакции, не обманывать себя, загоняя в придуманные рамки, только тогда ты сможешь испытать удовольствие от секса.

– Не понимаю, как вы собираетесь узнать о результате терапии, – пробормотала.

– Лично собираюсь, – спокойно ответил Марк Андреевич, обрушив на меня лавину.

– Что? Как?! Мы с вами?..

– Не так банально и примитивно, как ты думаешь, но да. Суть не меняется.

– Так нельзя!

– Можно.

– Вы мой лечащий врач! А если я в вас влюблюсь? Что мне тогда делать?

И вот тут я увидела, что мужчина впервые напрягся. Значит, курс, выбранный мной, верный.

– Наслаждаться этим чувством, – тихо проговорил мужчина, дав неожиданный для меня ответ.

Теперь настала моя очередь подбирать слова.

– Но я так не могу. Я боюсь безответной любви. Да любой человек её боится. Это больно!

– Почему ты решила, что она будет безответной?

Уставилась на Марка Андреевича широко распахнутыми глазами.

– Я не понимаю…

Мне показалось, что время начало течь иначе. Мой врач, словно в замедленной съёмке, наклонился ко мне и поцеловал. Очень мягко, можно сказать невинно. Я замерла, не веря в происходящее.

– По врачебной этике, мы должны прервать эксперимент, – выдохнул он мне в губы, проводя кончиками пальцев по моей скуле. – Но прогресс уже слишком явный. Да и какая разница, если следующий этап терапии будет носить сексуальный характер? Возможно, так даже лучше.

Мне кажется, он больше уговаривал себя, чем меня. Марк сам понимал дикость ситуации.

– Я уже нарушил многие правила. Одним больше, одним меньше…

Он запустил пальцы мне в волосы и снова поцеловал, заставляя мир внутри перевернуться с ног на голову. Его язык мягко прошёлся по моим губам и скользнул внутрь, вызывая настоящий ураган в душе. Впервые мужчина для меня был таким вкусным. Я буквально не могла им насытиться. Но меня будто что-то удерживало, не давая нырнуть в омут с головой. Всё же я ещё не осознала, не смогла принять.

Марк с шумным вздохом оторвался от моих губ, нежно очертил пальцами овал лица и откинулся обратно на своё сидение.

– Я почувствовал твой внутренний барьер. Будем работать с твоими установками. Через неделю мы идём на концерт. А со следующего понедельника у тебя прибавится ещё одна танцевальная дисциплина.

Всё это Марк произносил голосом, не терпящим возражений.

– Какая?

– Танго. Твой партнёр – я.

– На следующих выходных у моей тёти день рождения, – пробормотала. – Возможно, с концертом не получится.

– В какой день?

– В субботу вечером.

– Получится. Концерт в воскресенье днём. А в гости к твоей тёте я тоже пойду. Там ведь и мама твоя будет?

Внутри странно ёкнуло.

– Будет, – прошептала, не веря в происходящее.

– Отлично. Познакомлюсь с человеком, который смог так покалечить свою дочь.

– Может, не надо?

– Надо, Моника. Надо, – с коварной улыбкой произнёс Марк Андреевич. Или теперь он для меня просто Марк?

Глава 26

Марк

Моника открывается. Нехотя, неспешно, иногда спонтанно и неожиданно даже для самой себя, но открывается. И всё сильнее меня затягивает в этот омут. С головой ныряю, выбраться не могу, чтобы глоток кислорода сделать. Её глаза, кожа, волосы, губы… стали моим наваждением. Дрочу, стоя в душе, как подросток. И даже после разрядки возбуждение не проходит.

Она засела у меня в голове, вызывая замыкание. Чем больше её узнаю, тем сильнее тянет. Такая ранимая, мягкая, нежная, беззащитная. И в тоже время, Моника очень сильная девочка. Всю жизнь борется с обстоятельствами, чужим мнением, собственным здоровьем. Да, она запуталась и потерялась, но продолжает сражаться, ведёт войну со своими монстрами. А я помогу ей победить. Тяжело выстоять в одиночку. А она, по сути, всю жизнь была одна.

Еду к ней с дурным предвкушением встречи. Эта девчонка даже не подозревает, какой природный катаклизм рождает во мне. Она по-прежнему стесняется, хотя уже меньше. Начала привыкать, доверять. Вижу, как тянется, чувствуя поддержку. Знаю, что для неё это новое ощущение, очень важное. И я даю ей его. Хочу больше, но пока не могу – рано.

Во время конкурса специально её провоцирую, выжимаю реакцию по максимуму. Чувствую её возбуждение, пью, смакуя каждый глоток. Она дрожит, закрывается, выставляя стену. Боится своих чувств и реакций на меня.

Продолжаю выводить на эмоцию. Признайся, признайся мне, давай. Смущение, стыд, страх снова заполняют всю её. Но она делает это признание. Делает, чёрт его дери и отводит взгляд, бормоча, что это неправильно.

Я врач – она пациент! Да, бл*дь! Но ещё она женщина, а я желанный для неё мужчина.

Слова вырываются сами собой. Я не планировал так рано обозначать своё отношение к ней. Думал ещё немного побыть на грани. Но слова вылетели, и я не жалею. Просто сам шок испытал. Хотя отдаю себе отчёт в мыслях и чувствах. Знаю, чего хочу, в отличие от неё. Монике надо ещё многому учиться. И всё равно удивлён собственному импульсивному поступку. Будто мозг на какое-то время перемкнуло, и язык выдал все мои тайны как по щелчку.

Смотрит на меня огромными глазищами, явно не верит в происходящее. Продолжает оборону держать, снова перемыкая во мне какие-то контакты. Меня, словно примагничивает к ней. Огромным усилием заставляю себя быть максимально деликатным, хотя буквально сожрать эту дикарку хочется.

Веду по её губам языком и млею, ловя фейерверки в черепной коробке. Член мгновенно колом встаёт. Всё внизу до боли сводит, но я держусь. На кону слишком многое.

Страшно представить, как меня скрутит, если обнажённой её увижу. Бездна! Мне нужна выдержка. Я должен контролировать процесс, анализировать, делать выводы. Продолжать терапию, а не становиться рабом собственных гормонов.

Какая она сладкая, нежная, мягкая. Дышит надсадно, всё нутро мне выворачивая. Отстраняюсь, глубоко дышу, пытаюсь анализировать ситуацию и выстраивать логическую цепочку действий. Тяжело, бл*дь…

А впереди у меня целых два новых квеста – знакомство с семьёй и одноклассниками. Это будет познавательно. Определённо. Решаю, что настало время переходить к парной танцевальной практике. Моника должна научиться доверию. Не всем, конечно, а конкретно своему партнёру. Она должна уметь передавать контроль над ситуацией.

Меня будоражит мысль, что мы переходим ко второй стадии эксперимента. Это ещё не секс, но уже на грани. От того и будоражит похлеще дозы адреналина прямой инъекцией в сердце. Когда многое ещё нельзя, но уже кое-что можно. Длительная стадия прелюдии, возбуждающей игры. Она, чаще всего, ярче и красочнее самого секса.

Эта стадия может длиться гораздо дольше, чем первая. Тем интереснее. Но это будет настоящий психологический вызов мне. Рискую заработать сексуальное перенапряжение. Чёрт! Но ради Моники я готов быть в какой-то мере мазохистом.

И первая же игра, которую я задумал, заставляет мою сущность урчать в предвкушении. Поход в театр, но не на простой спектакль, а на танцевальный. К нам в город приезжает команда «Искушение». Я помню, как Моника смотрела на меня в танцевальном зале. Теперь она будет наблюдать за полуобнажёнными мужчинами на сцене, а я за ней. Мог бы затащить её в стриптиз клуб, но там всё слишком пошло. Совершенно не то, что нужно утончённой натуре Моники.

Но до спектакля ещё неделя, и нам обоим скучать не придётся. Танго – это феерия, взрыв, настоящий огонь. И официальное разрешение трогать её практически везде.

От размышлений оторвал неожиданный звонок.

– Да.

– Привет, сынулька, – раздалось в трубке. Невольно выдал такие крепкие выражения, какие только знал.

– Внимательно слушаю, – процедил в трубку, удивляясь, что матушка позвонила после семи лет полнейшего игнора.

– Я сейчас на Земле. Хочу в гости к тебе зайти,  – проворковала она, как ни в чём не бывало.

– С чего бы? Тебе вдруг стало интересно, как я живу? Да и жив ли в принципе?

– Ну, зачем ты так, сыночка, – елейным голосом выдала матушка. Не сдержался и снова выругался. – Как был грубияном, так и остался, – выдала она мою характеристику.

– Давай обменяемся новостями по телефону и избавим друг друга от очной встречи? – раздражённо потёр переносицу.

– Ты всегда был эгоистом, сосредоточенным только на своих желаниях!

– Интересно, в кого я пошёл? Даже удивительно.

Мама пропустила колкость мимо ушей. Она всегда так делала, когда была сосредоточена на поставленной цели. А сейчас её целью была встреча со мной. Подозреваю мотивы. Узнала, что я на Земле неплохо устроился и хочет лично удостовериться.

– В общем, приеду в гости недельки через три. Сейчас на Мальдивы собралась. Погрею старые косточки. А ты готовь хлеб, соль. Так на Земле вроде бы принято?

– В России, – зло буркнул и швырнул телефон в стену.