Текст книги "Однажды в Птопае (СИ)"

Автор книги: Ева Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

   Клаус задышал несколько бурно и хаотично. – Возьмите его долг с меня! Расплачиваюсь телом! Я иногда занимаюсь благотворительностью и готов оплатить чужие долги!

   Артур хмыкнул. – Хватить дурить, – попросил он. – И это... знакомое платье! Где раздобыл?

   Тигер сел на край стола и поправил складки. – Хенрику принесли из общей гардеробной фрейлин. Я не знаю чьё это.

   * * *

   Шитао был первый раз в кабинете Элишии. Здесь было, как и ожидалось, изыскано, роскошно и уютно. Стояла лёгкая кушетка с подушками, благоухали цветы в вазонах, горела ароматическая свеча. Бархатная штора единственного витражного окна была приспущена и создавала полумрак... интимный!

   Хозяйка кабинета в шёлковом чёрном платье с глубоким вырезом была без косметики и украшений. Только блеск благородного шёлка, молочная белизна кожи и сияние волос цвета выбеленного льна. Этот образ нравился Шитао намного больше чем предыдущий.

   Первый вопрос королевы, обращённый к лейтенанту, прозвучал несколько неожиданно. – Вы девственник, лейтенант Хо?

   – Я не буду отвечать на этот вопрос, – скованно ответил Шитао.

   Королева чуть приподняла уголки губ в улыбке. – Хорошо. У вас есть невеста?

   – Нет.

   – Вы влюблены?

   – Нет. Это некорректные вопросы, моя королева.

   – Я знаю. Но, увы, мой лейтенант, намёки до вас не доходят. Поэтому говорю открытым текстом. Я желаю вас в качестве своего любовника. И поскольку вы отрицательно ответили на два моих последних вопроса, вам ничего не мешает сказать мне: "Я согласен". Так?

   "Теперь не отвертишься присягой", – с лёгким злорадством подумала Элишия.

   Шитао молчал. Его руки без напряжения были опущены вдоль тела, глаза смотрели на кусочек витража в окне.

   Элишия продолжала. – Ответ по поводу девственности, меня интересует, но не волнует. В конце концов, девственность это поправимо. Ведь так? Чего ты хочешь? Денег? Должность? Чин? Может титул? Назначение?

   Шитао молчал. Брови его чуть сошлись к переносице, обозначив лёгкую складку.

   "Совершенен!" – В который раз подумала королева. Больше ничего не приходило в голову. Она не сомневалась, что уже через минуту упрямец Хо даст своё согласие и падёт коленопреклонённый к её ногам.

   Её Величество продолжала.– Чего ты хочешь? Я дам любую достойную оплату, за всего лишь удовлетворение потребностей моего тела. Можешь даже ничего не делать, я и сама всё умею! Элишия подошла к Шитао, запрокинула свои руки ему за шею, надавила ладонями ему на затылок, и склонила упрямую лейтенантскую голову к себе. Чтобы поцеловать его королеве пришлось встать на цыпочки.

   Она ожидала, что это будет приятно не более, но поцелуй прожёг её до сладкой дрожи.

   Шитао проговорил ей прямо в рот. – Присяга...

   – Что?! – обомлела королева. – Опять присяга?

   Напрягая шеей и преодолевая сопротивление её рук, он отстранился.

   – Я хотел сказать, что согласно тексту принесённой мною присяги, я обязан ценой собственной жизни защищать королевскую семью, её честь и достоинство. Про обязанности удовлетворять потребности королевского тела, там нет ни слова. А значит, я могу вам отказать. В моём лице вы можете получить хорошего и верного солдата, но не можете получить любовника.

   – Что...? – Элишию качнуло. Шитао не дал ей упасть. Как и в библиотеке, он довёл её, на этот раз до вожделенной кушетки, и уложил. А уложив, с трудом оторвал руки королевы от своей шеи и плеч. – Воды?– Ехидно спросил молодой Хо.

   – Пош-шёл вон!!

   Едва заметно Шитао усмехнулся (Что было очень опасно в такой момент), и без поклона вышел из кабинета.

   Дзиро Каценаги проводил его глазами полными любопытства. На всякий случай согнулся вслед широкоплечей спине сына полковника Хо. Лейтенант поклон секретаря не увидел. С весёлым свистом он запрыгал через две ступеньки по мраморной лестнице вниз.

   "Всё!" – Думал Шитао.

   Вопрос был задан, ответ получен... отрицательный! "Я свободен... словно птица в небесах! Я сво-о-бо-де-ен ... я забыл, что значит страх..."

   В кабинете, на кушетке, где ей так хотелось оборвать возможную девственность Хо Шитао, Элишия билась в судорогах. Первый раз за семнадцать лет, объект, который она наметила, сказал ей – НЕТ!!!

   Ещё одно "пошёл вон" прозвучало почти в ту же самую минуту и почти совпало с истерическим королевским воплем. Его произнёс Артур... для Клауса, который, как назойливая муха продолжал кружить вокруг него.

   – Пошёл вон.

   – Ты разбил мне сердце, – упрекнул его фаворит Хенрика

   – Да? Прости, я не заметил, – равнодушно пожал плечами Кэрроу. – Наверное, случайно уронил. В любом случае я не хотел. Это произошло не-пред-на-ме-ря-н-но. Мне надо дочитать хронику. Не мог бы ты пойти, потанцевать где-нибудь в другом месте.

   – Плохой мальчик, – нежно проворковал Клаус и пошёл из библиотеки, нарочито покачивая юбкой колокольчиком. Артур с улыбкой оглянулся ему вслед. "Шут Гороховый", – с большой долей одобрения подумал про него молодой историк-информатор. На самом деле он очень хорошо относился к этому мальчишке и был безмерно рад, что в своё время подручные принца доставили Клауса к Хенрику в кровать. Конечно, это было эгоистично по отношению к самому Клаусу – вряд ли он мечтал о такой судьбе для себя, но если выбирать между жизнью Хенрика и Клауса, то жизнь будущего короля была много важней оперной карьеры Тигера. Ибо от Клауса зависело только временное настроение его слушателей и поклонников, а от короля судьбы каждого в государстве.

   Артур с глубоким вздохом открыл хронику по роду рыцаря Хо. Так, где он остановился? Где то на предпоследних страницах. Вот. Год одна тысяча восемьсот сорок девятый... Стоп! Это год рождения Артура. Двадцать восемь лет назад.

   "...Рыцарь Хо Тайбай был помолвлен с девой по имени София из рода Родригес. Свадьба не состоялась, так как девица, жребием, была избрана и принесена в искупительную жертву дракону Закарии по требованию последнего. В тот год Государство Перемен подверглось засухе и нашествию саранчи..."

   Артур торопливо пропустил подробное описание многочисленных бедствий, погрузивших страну в состояние полуголодного существования.

   "... Рыцарь Хо, пребывающий в тоске и печали по поводу утраты своей возлюбленной, к сильному негодованию отца произнёс клятву безбрачия и посветил себя только искусству ратного боя... И на нём славный род Хо обрывается. Генерал Хо Тайвей (отец Тайбая) почил в году одна тысяча восемьсот пятьдесят первом..."

   "Офигеть!!" – Артур невидяще уставился перед собой. "У Тайбая и Закарии были личные счёты! Ящер сожрал невесту полковника, а полковник снёс ему в отместку башку! Хоть и через восемь лет! Офигеть! ... А про Шитао нет ни слова!"

   Пока Артур в библиотеке предавался ужасу и восторгу по поводу сплетений некоторых судеб, её Величество направлялась в тайник, где вот уже двадцать лет пылилась шкура Закарии.

   С момента, как Шитао покинул её лежащей на кушетке, прошло минут тридцать. Часть времени Элишия потратила на визг и разрушение собственного кабинета, а также на преображение внешности Дзиро Каценаги, который не вовремя заглянул узнать – в чём, собственно говоря, проблема?

   Мудрость, осторожность и интуиция королевского секретаря в этот раз изменили ему, за что он и поплатился! Спасаясь от ногтей своей королевы, Дзиро был вынужден залезть под стол, где стоял на четвереньках и мужественно переносил пинки королевской ногой по своему мягкому месту. Так сказать, принял удар на себя во имя облегчение участи прочих поданных! Дзиро был очень умный, и ему не составляло труда вычислить, что юнец Шитао отказал её Величеству в доступе к собственному телу. На взгляд Каценаги это было весьма опрометчиво, ибо последствия уже не поддавались контролю! В гневе Элишия была страшна!

   Королева быстро выдохлась. Ей пришлось сесть в кресло и сделать перерыв в проявлении эмоций. Дзиро вылез из под стола, и принялся подносить воду, махать, и уговаривать: мол, лейтенант Хо ещё мал и умом недалёк, счастья своего не разумеет. Через неделю, максимум через месяц он проникнется правильными мыслями, а может и чувствами, и сделает то, что Элишии угодно. В конце концов, у неё есть этот... как его... ну, тот мальчишка из...

   – Заткнись...

   – Да, моя королева.

   Элишия лихорадочно соображала, что сделать, что бы упрямый Хо изменил своё решение. Злость мешала ей думать в правильном ключе. В голове крутились: моральное давление, шантаж, насилие, пытки, наконец. Не то, не то, всё не то! Вдруг она вспомнила!

   Лицо королевы стало терять напряжение, бурное дыхание становилось менее частым и глубоким. Дзиро понял – королеву осенило!

   Элишия встала и направилась к дверям.

   – Желаете сопровождение? – Поспешно выкрикнул Каценаги.

   – Нет. – Отрезала её Величество.

   С грохотом захлопнулась дверь кабинета. Секретарь изнеможенно "стёк" в королевское кресло и стал обмахиваться веером.

   Как уже говорилось выше, Элишия направилась в гости к шкуре Закарии. Она приходила туда всякий раз, когда на её пути возникали проблемы, с которыми она не могла справиться сама, и на сегодняшний день Закария, который в силу своей смерти стал наисильнейшим магическим предметом, помог ей решить их все... ну, или почти все. Благодаря его шкурке, король Гас прожил ещё два года после свадьбы и подарил её сына... и умер, как только выполнил то, что Элишия от него хотела. Благодаря ей же она смогла выносить ненаглядного Хенрика вопреки тогдашнему своему возрасту. И очень большое количество её поданных, которые относились к ней с изначальным предубеждением, вдруг прониклись к своей королеве тотальной преданностью и поклонением. И ещё было очень и очень много всяких приятных мелочей, которые организовал ей Закария после своей гибели. Сейчас она хотела Шитао. Без насилия и давления. Она хотела его добровольную и искреннюю любовь!

   Пока Элишия проделывала путь до зала с головой и шкурой дракона, она совсем успокоилась и привела мысли в порядок. "Закария любил" чётко сформулированные желания. Проблема была в том, что драконья шкура выполняла конкретный магический заказ только один раз. И если попросить "неправильно", то второй попытки уже не будет.

   Время от времени с Элишией происходило что-то наподобие. Он была не очень хорошим магом.

   Цепочку с ключами, королева достала заранее. Поглядела на них и легкомысленно подумала, что сегодня ещё не кормила бедного Дзюна и его мерзкую крысу. В стремлении немедленно завладеть Шитао она забыла про своего учителя!

   "Покормлю сразу, как только..." Элишия щёлкнула замком двери и потянула её за ручку на себя.

   Глаза мёртвого дракона, превратившиеся после смерти в чёрные прозрачные каменные шары, были обращены к входной двери. Элишия бесконечное количество раз входила в этот зал, и каждый раз от каменного взгляда Закарии ей было сильно не по себе. Обычно, она с порога начинала говорить что-нибудь вроде: как тебе спалось? Или – скучал?

   В этот раз, закрывая дверь и щёлкая мощной внутренней щеколдой, она буркнула. – Сам виноват!

   Может Закария и был не согласен с её выводом, озвучить он это не мог!

   Элишия осторожно "поплыла" среди "волн" шкуры к его, подвешенной на цепях, голове. Чтобы взобраться на темя дракона ей пришлось подставить лёгкую пронивую лесенку к шее в том месте, где она была отрублена. (Артур бы очень много отдал для того, чтобы взглянуть на этот срез.). Оттуда Элишия, осторожно лавируя между шипами, прошла к нужному ей месту и села между двумя рогами на его голове, изогнуто уходящими ввысь.

   – Ну, здравствуй, – сказала она, наконец, более-менее приветливым голосом.

   Королева легла на живот и начала поглаживать ближайшие крупные чешуи. Если бы она была эльфом, то непременно бы почувствовала магические токи исходящие и от этой головы и от шкуры внизу на полу. Когда то, по совету Дзюна потолок зала был перестроен в пирамиду, в верхней части которой пробили отверстие. Через эту дыру в потолке Закария всё ещё отдавал Птопаю часть своей магии. Отверстие играло роль клапана. Если закрыть его и не позволить избытку магии проникать наружу, то в один прекрасный момент дворец будет взорван изнутри и сметён с поверхности Венечного холма. Закария всё ещё был очень силён.

   – Я хочу его, – сказала Элишия и представила образ прекрасного лейтенанта Хо. В своих мечтах она принялась покрывать лицо лейтенанта поцелуями, ну и дальше – всё как положено. Видение было столь реалистично, что минут через десять королева испытала некое экстатическое чувство очень похожее на оргазм.

   В ристалищном зале лейтенант Хо Шитао резко побледнел и рухнул на доски пола за минуту до того, как его следующий партнёр по боевому спаррингу успел вытащить из ножен меч. Ребята из группы, с которой он занимался, кинулись переворачивать его на спину, приводить в чувство и поднимать своего тренера.

   – Что с ним?

   – Может это ... от счастья?

   – Воды принеси!

   – Да просто пописать на него и порядок.

   – Ха-ха-ха...

   – Потом Тайбай на тебя пописает.

   – А-ха-ха-ха...

   Шитао открыл глаза. Сверху неведомый доброжелатель вылил ему на голову ведро ледяной воды.

   – А я тут причём!? – Завопил молодой парень как раз поднимающий голову и плечи Шитао от пола. Добрая часть содержимого ведра досталась и ему.

   Элишия на трясущихся ногах сползла с головы Закарии. Пошатываясь, она вышла из зала, не забыла закрыть его на ключ и расслабленная поплелась к себе в опочивальню. Захотелось немного поваляться на подушках королевского ложа.

   Единственные кто находился в этой части дворца, была охрана. В глазах их Элишия выглядела хорошо навеселе... С другой стороны – кто они такие, чтобы указывать королеве, когда напиваться и в каком количестве. Солдаты без эмоций и осуждения провожали взглядами свою королеву. По пустым коридорам, пугающим эхом, разносилось её хихиканье.

   глава 12

   Артур в поисках Нико

   Артуру надо было позарез покинуть дворец! Он хотел увидеть Нико, и знал где её найти. Дело за малым: слинять на пару тройку часов – сначала до родимого дома, до коего рукой подать. Там переодеться и забрать Фоку, а затем на Валун и вниз по западному его склону до самой окраины. Там спросить про хрень на колёсах – «Касперо». Всё! Но сначала надо было испросить разрешение на прогулку у её Величества.

   Приёмная Элишии была подозрительно пуста. В креслах сидели только фрейлина Катарина Полянски и старина Дзиро. Мудрый Каценаги, прикладывая платочек к расцарапанному и уже подживающему носу, честно предупредил Кэрроу, что Элишия третий день в состоянии неврастении. Сейчас она принимала Хелен Салуцки и судя по визгу из кабинета, старшая фрейлина не улучшила настроение её Величества.

   Артур всё же присел на край стула. А вдруг повезёт! Дзиро подсел к нему и стал объяснять щекотливую ситуацию. И он совсем не выдавал тайны королевского двора! Элишия никогда не делала секретов из своих любовных приключений. Всё равно, рано или поздно об этом становилось известно каждой дворцовой собаке! Поэтому уже давно считалось вполне приличным обсуждать, ну например за чашечкой чая, перспективы того или иного молодца. На некоторых даже делались ставки.

   – Шитао? – Шёпотом переспросил Артур. Каценаги многозначительно и одновременно горько кивнул.

   – И что потом?

   – Ему неожиданно стало плохо, – также шёпотом рассказывал секретарь. – Полковник Хо забрал его домой и вот уже третий день докладывает её Величеству, что сын болен. И она прогнала Оливера.

   – Вот как? – Совсем удивился Артур.

   Для Элишии было не свойственно выпихивать их кровати предыдущего любовника до того, как следующий, даст согласие в неё лечь. Королева не любила спать одна.

   Дзиро продолжал вполголоса рассказывать.

   "...Тайбай не выглядит угнетённым болезнью сына, наоборот, он весел и доволен. Правда, непонятно чем! Ситуация очень опасная! Элишия подозревает, что Шитао болен не настолько, как утверждает его отец. Скорее всего, он просто сидит дома и ждёт, когда Элишия захочет кого-нибудь ещё..."

   Тут и Артур и Каценаги были единодушны в своём мнении. – Королева, как хорошая собака никогда не сбивалась со следа своей добычи и не отвлекалась. Просто сидеть дома – была в корне неправильная политика!

   Из-за дверей кабинета опять зазвучал голос Элишии на повышенных тонах. Каценаги сморщился и прижал платочек к больному месту. Артур приподнялся со стула. – Зайду в другой раз, – малодушно промямлил он. В глазах секретаря мелькнуло одобрение. (Он всегда почитал Артура Крроу весьма умным и осмотрительным молодым человеком.)

   В кабинете её Величество отчитывала бедную старую деву Хейлен. Та пришла всего лишь получить разрешение на согласование дежурств фрейлины Лукреции Боски и лейтенанта Отряда Охоты -Хо Шитао.

   – Зачем?! – Каменным голосом поинтересовалась Элишия Прекрасная.

   – Этих двоих надо поставить так, что бы пути Лукреции и Шитао ни в коем случае не пересекались!

   – Почему?!

   – Бедная девочка рассказала, что этот... этот... самец... набросился на неё... и стал исступлённо пожирать поцелуями!!

   – Что-о!!!

   – О господи! (В этом месте Хейлин пришлось схватиться рукой за край стола, чтобы не упасть.)

   Белое лицо королевы начало стремительно наливаться кровью. Последующие двадцать минут Элишия орала и угрожала старой деве отставкой, за то, что та не смотрит за своими сопливыми шлюхами!! Надо ли говорить, что несчастная Салуцки из кабинета выбралась зарёванная по самый подол.

   Артур легкомысленно решил не отпрашиваться! А просто слинять на пару часов! В таком состоянии Элишия не заметит его ма-аленького отсутствия! Осталось найти отмазку для Хенрика. Ну, допустим, допустим: сказаться больным? Чем он хуже Шитао! Да пожалуй. И что тогда у нас болит? Тошнота, рвота, расстройство стула? Классический набор!

   Вот уже неделю Артур был с Хенриком практически неразлучно, только что не спал в одной кровати. (За него это делал Клаус) Редкие вылазки в библиотеку ни в счёт. Хенрик вёл себя очень смирно. Был ослепительно белый и до тошноты пушистый. Даже в речах не позволял себе грубого слова или жаргонных плебейских словечек. Охотно вступал с Артуром в философическую полемику, и обсуждал такие темы как милосердие и любовь к ближнему. Иногда Кэрроу просто не верил своим ушам! Ежедневно они писали работы по экономическому преобразованию Государства Перемен, где Хенрик рассуждал на удивление здраво и умно. Короче его Высочество старался. Очень! А значит, Артур заработал несколько часов свободы!

   "Может не стоит врать? Еду в город и всё! Спросит – зачем? Отвечу – надо! Да мало ли зачем надо! Труселя новые купить! Здесь таких нет!"

   Приободрённый Артур, а врать он точно не любил, быстро направился в апартаменты его Высочества.

   Хенрик одевал Клауса. Опять в платье. Шнуровал ему крючки на спине. Артур прикрыл за собой дверь, сложил руки на груди и стал наблюдать. Картина была воистину умиротворяюще красива. Клаус, загримированный под белую фарфоровую куклу, с чёрным кудрявым париком и с подложенным бюстом выглядел потрясающе. Красные губы и розовые щёки вписывались в общий кукольный стиль. Хенрик казался поглощённым в детали шнуровки женского платья. Лицо его было совсем, как у ребёнка, которому только что подарили новую игрушку.

   В комнату принца из музыкального зала был перетащен эльфийский клавесин, за ним сидел Луис Вальтер – постоянный аккомпаниатор Клауса.

   – Он выучил новый танец! – Выкрикнул Хенрик Артуру и захлопал в ладоши. Клаус кокетливо и часто заморгал длиннющими накладными ресницами.

   – Давай посмотрим! – Наследник буквально изливался восторгом и энтузиазмом. Артур кивнул и плюхнулся в своё кресло. Хенрик, вместо того чтобы сесть в своё, присел прямо на ковёр у ног Артура и спиной прижался к его коленям. Артур вспомнил – принц так сидел в детстве, когда был маленьким. Кэрроу читал ему сказки, а Хенрик слушал и складывал на полу конструктор или мозаику. При том у Артура всегда возникало подозрение, что ребёнок использует его бубнёж, как звуковой фон. После прочтение сказки он просил Хенрика пересказать. Хенрик пересказывал. Некоторые отрывки, которые видимо, ему нравились – слово в слово.

   Звуки клавесина сделали несколько вступительных тактов. Клаус начал танцевать. Он действительно очень точно подражал механическим движеньям куклы. Если не знать, что под платьем живое тело, то казалось, будто у Хенрика и впрямь появилась механическая кукла.

   Артур подумал, что и это платье на ком то уже видел!

   В противоположном крыле, но этажом ниже Лукреция Боска возмущённо делилась с подругой подозрениями, что кто-то, каждый день таскает из гардероба по очереди её платья! То, которое бралось перед этим, возвращается, следующее исчезает! После суточных пропаж платья пахнут другими духами и кажутся растянутыми. Наверное, воровка – настоящая корова!

   При всей воздушной лёгкости исполнения, пот Клауса протёк сквозь грим. Танец закончился, клавесин замолчал, кукла замерла без движений, взгляд Клауса остановился на Артуре – Тигер не мигал и казалось не дышал.

   – Браво! – Заорал Хенрик и разразился овациями. – А теперь все пошли вон! Кроме моей куклы. Артур ты тоже!

   Луис Вальтер торопливо ринулся проч. Артур кашлянул. – Э-э... насчёт того чтобы пойти вон... Мне надо покинуть вас, мой принц, на несколько часов. Покинуть дворец.

   – Матушке не понравится, – напомнил Хенрик и через минуту подмигнул. – А мы ей не скажем!

   – Да не стоит, пожалуй, – облегчённо кивнул Артур.

   – Конечно, мой дорогой учитель, вы можете идти на любое время, которое вас устроит. – Глаза наследного принца были преисполнены величественного великодушия.

   Как только Артур Кэрроу откланялся и закрыл за собой дверь, лицо Хенрика стало жёстче латного прония. Он довёл Клауса до клавесина, уложил его животом на полированную крышку инструмента и задрал ему юбки платья. – Как ты думаешь? – Спросил принц своего фаворита. – Куда слинял наш божий птах?

   – Наверное, взымать долги.

   – Какие долги?

   – Не знаю... он через своих, искал парня по имени Нико. Нико Камэ.

   – Нико Камэ? Красивое имя. Может и нам стоит его поискать?

   Клаус ничего не ответил. Чтобы не видеть своё отраженье на полировке, закрыл глаза. На крышку клавесина шлёпнулась мутная, подкрашенная крупинками белого грима, капля пота.

   * * *

   – Нико!

   – Чё надо?

   – Там какой-то белобрысый чел, уже час бродит вокруг Касперо. Похож на твоего маньяка, – Разглядывая "маньяка" через обзорное окно, Алехандро пил горячее пойло, которое матушка варила, чтобы мальчики не болели. В семье Санчесов его называли компотом.

   – А ну я посмотрю! – Отдёрнув тряпочную перегородку, в кухню, как обеспокоенная бомба, влетела мамаша Санчес. Когда Артур бежал за Нико в толпе, она запомнила только его мотоциклетный шлем красно-чёрного цвета. Вышеозначенный шлем висел на ручке скутера, и Клауди подтвердила – Он!

   Следом лениво забрёл Нико, мельком глянул на Артура через стекло и кивнул головой. – Так и есть – маньяк!

   Сегодня, из всего семейства Санчесов, дома присутствовали только эти трое. Антонио и Пауло на новеньких скутерах укатили в дом к Тайбаю, согласно договорённости, а старина Санчес, и Лео, который выполнял роль двигателя его коляски, отправились осмотреть окрестности... ну и промочить горло в ближайшем питейном заведении.

   – Пойду, поговорю.., – Алехандро поставил кружку и начал вставать из-за стола. Клауди немедленно повисла у него на плечах. – Он похож на благородного! Сына, его нельзя бить!

   – Кто сказал бить! – Вытаращил "сына" карие очи.

   – Я пойду, – Нико через футболку почесал пузо. – Это мой маньяк!

   Клауди немедленно переключилась на пикиньо. – Увижу твою ногу в замахе – выпорю!

   Нико философски пожал плечами, мол, там будет видно... согласно обстоятельствам. Клауди показала ему кулак. Нико взял кружку, из которой только что пил его брат и потащил ко рту – отхлебнуть.

   – Эй, это моё! – Вцепился Алехандро в край кружки с другой стороны. Минуту они пыхтели, перетягивая тару, так чтобы не расплескать. Клауди выкинула руку и треснула Алехандро ладонью по затылку. Тот отпустил кружку и с возмущением уставился на мать. Нико громко картинно отхлебнул, завёл глаза – якобы от наслаждения, и как только мамаша отвернулась, показал брату язык.

   – Иди, давай... к своему маньяку! – процедил Алехандро.

   Маньяк, то есть, Артур, действительно около часа бродил около Касперо. Сначала он молчаливо восхищался конструкцией и прикидывал её назначение, потом вспомнил, что видел в засекреченной хронике из их архива рисунок машины очень похожую на эту. Только там были более длинные боковые пластины, и хвост наподобие акульего плавника, и эти штуки... пропеллеры. Машина называлась – самолёт и вроде бы умела... страшно подумать(!) ЛЕТАТЬ!

   Было удивительно, что кроме него больше никто не бегал вокруг самолёта и не махал возбуждённо руками. Улица и каменный пятачок вокруг колонки были пусты. Какой-то чувак лет десяти с рабским циклопом на шее набирал из колонки воду в ведро, а в тенёчке от забора, в мягких объятьях друг друга спали два щенка и здоровый взрослый кот.

   Артура привлёк звук жужжания. Он повернул голову и увидел, как узкая полоска круглой части бока Касперо медленно откидывается, оставляя в стене отверстие в форме сильно вытянутого овала. Это очень походило на результат некоего магического действия. Артур ощутил, как по его коже прыснули мурашки.

   Точно на середине пути трап прекратил своё красивое движение, замер, резко ухнул вниз, и с грохотом ударился о поверхность земли. Туча пыли поднялась в воздух. В клубах её, на верхней ступеньке трапа в широких шортах до колен и безразмерной майке нарисовался Нико собственной персоной. В руках Нико держал старую глиняную кружку всю покрытую мелкой сетью трещин по глянцевой эмали.

   – Привет, – Хрипло сказал Нико и отхлебнул содержимое посуды.

   – Привет, – в тон ему ответил Артур и заулыбался от переполнявших его чувств.

   – И чё мы тут забыли?– Спросил пикиньо. (Опять громкий, длинный глоток)

   – Да я ... мимо шёл!

   – Понял... А чё дальше не идём?

   – Да вот, – Артур направился к трапу, чуть прихрамывая и подволакивая ногу. – Ногу поранил. Можно я сяду? – И не дожидаясь разрешение хозяйки Касперо, уселся на третью снизу ступень. Нико спустился вниз, сел рядом. – А ну покажь! – потребовал он, ибо руководствовался жизненным принципом – доверяй, но проверяй.

   Сутки назад, Артур, поднимаясь по дворцовой лестнице, зашиб об ступень пальцы на левой ноге. Тогда лестница выслушала о себе несколько неприятных слов. Теперь данное обстоятельство очень пригодилось. Молодой человек расшнуровал короткий, замшевый мокасин, снял его и стащил со ступни носок. Нико наклонился через его колено и стал внимательно рассматривать синяк. (В глазах Нико повреждённая нога был очень и очень убедительный аргумент для того чтобы позволить чужаку несколько минут спокойно посидеть на "пороге его дома")

   – Ладно, отдыхай, – милостиво разрешил он. – Пить хочешь?

   – Да, спасибо.

   Нико сунул ему в руку свою тару. Кэрроу осторожно заглянул на дно, вяло отметил разбухшие растения и общую мутность напитка. Он поднёс кружку ко рту и храбро пропустил через губы небольшое количество жидкости. Вкус был довольно терпимый – сладко-кислый, немного вязкий, где то на границе послевкусия ощущалась ненавязчивая горечь.

   – Это что за яд? – Спросил он.

   Нико ухмылкой подтвердил, что оценил юмор. – Компот, – ответил он.

   – Мой компот! – Неприязненно прозвучало за спиной. Артур оглянулся и в проёме на верху трапа обнаружил сердитую смуглую личность с чёрными кудрями до плеч.

   – Здравствуйте, – поздоровался Кэрроу.

   – Поговорить дай , – не оборачиваясь, буркнул Нико. Личность с угрозой наморщила нос, но ушла.

   – Это кто? – Спросил историк-информатор.

   – Брат.

   – И много их у тебя?

   – Четыре штуки, – обречённым голосом прошептал пикиньо.

   Трап был узким. Присаживаясь рядом с Артуром, Нико буквально втиснул своё седалище между Кэрроу и ограждением... Вся правая сторона Артура плотно вписывалась в контуры левой стороны Нико. Саму Нико это обстоятельство нисколько не смущало – сказывалось наличие четырёх старших братьев и общие пацанские замашки.

   – Значит, на представлении были твои братья? – Уточнил молодой Кэрроу.

   – Агась... Раз уж ты сидишь на ступенях моего дома и пьёшь мой компот... Может, имя назовёшь?

   – Артур, – Кэрроу с кружкой у рта повернулся к Нико и глянул прямо в её синие... синие... синие глаза. Он так и застыл, пялясь на Нико поверх ободка посуды. Тонкая струйка компота убежала через край и закапала с его щеки.

   – А ты блондин, потому что аристократ или аристократ, потому что блондин?

   – Угу, – всё в том же трансе кивнул Кэрроу.

   Нико начал хохотать. Отсмеявшись, уточнил. – Чего угу? Аристократ?

   – Да.

   – Правда что ли?

   – Да... Не любишь аристократов?

   – Да мне посра... пардон... Не боишься спускаться в Низину?

   – Боюсь, – улыбнулся Артур. Всё это время он так и сидел с одной босой ногой. Мокасин стоял ступенькой ниже, сверху на голенище висел носок. Синяк у основания пальцев на внешней стороне ноги вопил о милосердии.

   Нико откинулся спиной на ступеньки и запрокинул голову ко входу Касперо – Ма-ам, покормим его? – Крикнул он. Из проёма тотчас высунулась и закивала голова Клауди Санчес. И она и Алехандро с самого начала беседы Нико с маньяком тусовались преимущественно перед дверью. Так – на всякий случай

   Нико опёрся рукой о плечо Артура и встал. – Пойдём что ли, – пригласил он. Кэрроу вернул ему кружку и заторопился обуться.

   Уже около трёх часов он находился вне стен дворца. Ещё полчаса уже ничего не изменят, – думал Артур, которому очень хотелось посмотреть на Касперо изнутри. Оставалось надеяться, что Хенрик сдержит обещание и прикроет его отсутствие перед матушкой, если той вдруг срочно приспичит поболтать с учителем её сына.

   * * *

   Своей привычке проводить в архиве каждый день по несколько часов, Уильям Кэрроу никогда не изменял. Даже когда Гас Одноглазый преставился и главный историк – информатор государства оказался не у дел. Со смертью человека, свидетелем жизни которого он был, старик Кэрроу не перестал работать. Вспоминая дни и ночи проведённые с "Одноглазым", Уильям предавался психологическому анализу действий и поступков бывшего короля. Ещё он начал новую хронику... секретную, которая описывала некоторые моменты жизни дворцового общества и содержала правдоподобные, но пикантные или смешные истории. (На старости лет Уильям вдруг испытал потребность развлечься.) А также любовные похождения, которых при дворе было неисчислимое множество. Поставщиками содержания для его хроники были служанки, дворцовые дамы, фрейлины, дворцовые поэты, музыканты и собственный сын Артур, который имел уникальную память и способность красочно и подробно повествовать. Другими словами, на пенсии Уильям не скучал.