Текст книги "Сбывшиеся мечты"
Автор книги: Этель Гордон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Глава 17
Мария, видно, была в напряжении все утро; когда я вернулась из ванной на слабых, непослушных ногах, она уже ожидала меня в моей комнате.
– Как вы себя чувствуете? А надо ли было вам вставать? Как вы напугали всех нас, Керри!
– Насколько я догадываюсь, я жива. И сожалею, что явилась причиной паники.
– Давайте я принесу вам завтрак. Или что-то вроде обеда. Может быть, суп. Это пойдет вам на пользу.
Она побежала вниз, а я снова легла в постель, раздумывая, как поступить. Мы должны уехать, и быстро, прежде чем будет совершено повторное покушение на мою жизнь.
Важно было решить, как заставить Марию уехать. Единственный способ – это рассказать ей о том, что произошло в горах, и про героин. Но могу ли я ставить свою жизнь в зависимость от ее реакции? И расскажет ли она обо всем Эгану? А могу ли я быть уверенной, что Эган не участвовал в попытке убрать меня?
Кто-то постучал в дверь. Я подумала, что это Мария, и сказала:
– Войдите!
Но это был Конор.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше, благодарю вас.
– Очень глупо располагаться на краю пропасти.
– А я и не располагалась на краю пропасти.
На его лице ничего не отразилось.
– А как же это тогда случилось?
– Меня сбросили вниз.
– Ну что вы, Керри!
– Я не настолько глупа, чтобы не понять, для чего мое лицо было закрыто кем-то, кто не хотел, чтобы я его видела, для чего меня тащили к краю пропасти, а потом сбросили вниз!
Он и на самом деле был подавлен.
А я с горечью снова заговорила о том, что пришло мне в голову этой ужасной ночью там, на дне пропасти.
– И я думаю, что мадемуазель Софи выкинули из окна таким же образом. Кто-то, кто думал, что она слишком много знает.
Он ничего не отрицал и продолжал стоять там, где стоял; только взгляд стал еще печальнее, а вокруг рта залегли глубокие складки.
– Я полагаю, что сейчас вы посоветуете мне держать эти теории при себе ради моей же пользы. Но о ком вы на самом деле беспокоитесь, Конор?
Он повернулся и вышел.
И почти тут же вошли Мария и Эган; он нес поднос с моим завтраком.
– Мария говорит, что вы в порядке, как новенькая. А как насчет рентгена? – спросил он, ставя поднос мне на колени. – Я считаю, что это неплохая идея.
– А я уверена, что я не…
И здесь я подумала, что это – хороший предлог вместе с Марией уехать из этого дома: мы могли бы поговорить с нею, а из Дьенна я смогу позвонить в Ниццу и заказать билеты на самолет, не боясь быть подслушанной убийцей.
– Да, пожалуй, я поеду. Мария, ты сможешь повести машину?
– Так я вас отвезу, разумеется, – предложил Эган.
– Я не хочу отвлекать вас от работы на «Ферме», здесь сейчас так много людей…
В коридоре было шумно от ранних приезжих. Их голоса слышны из моей комнаты.
– Я вполне могу…
– Мария тоже вполне может, – сказала я более твердо, чем это требовалось. Он как-то странно посмотрел на меня, а потом они с Марией обменялись взглядами, и он пожал плечами.
– Конечно, если вы предпочитаете… – пробормотал он и покинул нас.
Мария посмотрела на меня:
– Что все это значит?
– Я хочу поехать с тобой. Ты что, возражаешь?
– Нет, – медленно ответила она. – Только…
– Не будешь ли ты любезна позвонить доктору Фруассару и предупредить, что мы приедем?
Пока она ходила вниз к телефону, я быстро оделась и причесалась таким образом, чтобы скрыть пластырь на лбу.
Мария подвела машину к подъезду, и я поспешила сесть в нее. Я попросила ее ехать помедленнее. И только на последних пяти милях перед Дьенном, когда дорога стала прямой, я заговорила с ней о своих планах. Я не хотела болтать лишнего и надеялась, что она поймет меня, зная только об этом несчастном случае.
– Я хочу немедленно уехать домой, Мария. Хочу заказать билеты из Ниццы на завтра.
Ее лицо стало непроницаемым. Неожиданность? Сопротивление? Но она ничего не сказала.
– Я понимаю твои чувства к Эгану и знаю, что ты не хочешь оставлять его. Но уже август, а он планирует осенью побывать в Нью-Йорке, поэтому ваша разлука не будет долгой.
Она глубоко вздохнула.
– Мария, я тоже оставляю сердце здесь, на «Ферме». И я не просила бы тебя немедленно уехать, если бы не чувствовала, что не могу здесь больше оставаться.
– Это все из-за несчастного случая, Керри? – А потом поспешно добавила: – Я вовсе не считаю это пустяком. Это было просто ужасно для вас, и вас могли убить, но… но ведь вы и здесь можете поправиться, так же, как и дома.
– Но мадемуазель Софи тоже упала… – сказала я.
Я не собиралась ни на что намекать и тем более не хотела, чтобы она догадалась о моих подозрениях.
Она быстро повернулась ко мне лицом. Мне показалось, что она все поняла, но упрямо не хотела признаваться в этом.
– Она была очень слаба, у нее закружилась голова, и она соскользнула вниз… вы не должны больше думать об этом.
– Мне не нравятся такие дела, – ответила я, – даже если они похожи на несчастные случаи. А это вовсе не был несчастный случай.
Я не знаю, почему мне вдруг вспомнился тот вечер, когда я познакомилась с мисс Уолдрон: мужчина на тротуаре, украденный пакет; было похоже, что с тех пор насилие преследует нас даже здесь.
Она попыталась рассмеяться:
– Что-то не похоже на вас – так всего бояться.
– Мария, – сказала я как можно тверже. – Я заказываю два места на завтрашний самолет. И ожидаю, что ты поедешь со мной. Я бы не настаивала, если бы не была уверена, что это очень важно.
Она хотела что-то ответить, но вдруг передумала. Упрямое выражение сохранилось на ее лице, и я начала сомневаться, достаточно ли я имею влияния на нее, чтобы заставить ее сделать то, о чем я прошу. А что мне делать, если она не согласится? Рассказать ей всю историю, включая героин? А если она и после этого откажется? Но я ни в коем случае не могу оставить ее одну; в конце концов, я обращусь в полицию.
Доктор Фруассар просветил рентгеном всю мою ногу, от бедра до кончиков пальцев, и заставил нас ждать, пока он проявит снимки. Это дало мне возможность позвонить по телефону. Я быстро дозвонилась и смогла заказать два места на самолет в Париж, который улетал в девять вечера. Мы должны быть у стойки регистрации билетов в восемь.
– Они зарезервировали для нас два билета на завтрашний вечерний рейс, – сообщила я Марии.
Она упрямо вскинула подбородок; но я и раньше знала, что она не будет так уж послушна.
Рентген показал, что у меня нет никаких переломов, в чем я и так была уверена. Моя цель была достигнута. Когда мы ехали обратно, я сказала:
– Не будет ли лишним просить тебя держать все в секрете?
– Даже от Эгана? – скептически спросила она.
Я кивнула.
– Но почему?
– Если бы это не было бы так важно, Мария, я не просила бы тебя.
– Мне кажется, что это падение повлияло на ваш мозг или еще на что-то, – сказала она. – А может быть, это просто желание убежать от Конора, потому что он все еще любит Лауру?
– Ты хочешь, чтобы я ответила на этот вопрос серьезно?
– Но на самом деле, Керри! Я не могу обидеть Эгана так ужасно, сказав ему об отъезде в последнюю минуту, даже не зная причины нашего бегства.
– Я скажу тебе причину. В самолете.
Она со скрежетом перевела рычаг переключения скоростей, так что машина дернулась.
Мы вернулись на «Ферму» уже в сумерках. Столовая была переполнена. Я очень устала и, сославшись на травмы, попросила, чтобы обед мне принесли в кровать. Мария была сердита на меня, не хотела разговаривать и только зашла ко мне, чтобы сухо пожелать спокойной ночи. Я не знала, скажет ли она о наших планах Эгану или нет. На всякий случай я заперлась изнутри.
Постучала Камилла, которая принесла мне чайник с горячим чаем, чтобы легче было уснуть. Я спросила у нее:
– А в какое время мадам Патрелкис и мсье Абдикян уехали в тот день, когда я упала с горы?
– Ну как всегда, – ответила она, удивленная моим вопросом. – Они поздно позавтракали, потом искупались в бассейне и уехали. Точно время я не заметила.
А это и не имело значения. Если они хотели достать меня, то у них было время; Арман мог оставить Лауру в автомобиле и идти за мной пешком.
Как раз в это я безумно хотела верить: в то, что это был не Конор и не Эган. Зачем же Арману убивать меня, если только Конор не сказал ему о героине и если они не были заодно? Если же Конор сказал ему, тогда… значит, он хотел, чтобы меня убили.
Мою грудь сжимало, дышать было трудно. Я даже не могла ответить на тихий стук в дверь. Стук повторился более громко.
– Кто там?
– Конор.
Я была в таком отчаянии, что даже забыла о грозящей мне опасности. Накинула халат и открыла дверь.
Он положил мои краски и сложенный мольберт на стул.
Я напряженно спросила:
– А как же вы догадались, где это можно было найти?
Он не заметил скрытого смысла в моем вопросе.
– Я поднялся в горы и почти всю вторую половину дня ходил и искал. Вы были чертовски близко к обрыву, вы же сами знаете.
– Я вовсе не была так близко, – возразила я. – Я же не идиотка. Я установила мольберт на значительном расстоянии от края.
– Остается подозревать, что кто-то сдвинул его после того, как вы упали.
– А почему нет? – сказала я. – Если кто-то пытался скрыть тот факт, что мое падение не было случайным.
– Людям в определенном состоянии духа может показаться что угодно. Вы получили шок при падении.
– А на самом деле я ела ленч на значительном расстоянии от того места, где стоял мольберт. Человек, который напал на меня, вынужден был тащить меня к краю пропасти.
– Вы только что съели свой ленч? Да вы просто были ослеплены солнцем. Пошатнулись, когда встали…
На мгновение меня охватило оцепенение. Я испугалась. Выходит, я была в полусне и потеряла равновесие. Но я тут же вспомнила весь ужас от этой внезапно наступившей тьмы, чей-то свитер, натянутый на мое лицо, мои ноги, волокущиеся по скале. Нет, все это не могло быть плодом моего воображения!
– Подождите секунду! – Я подбежала к шкафу и отыскала туфли, в которых была в тот день. С их задников была содрана вся краска – оттого, что меня волокли. – Посмотрите на эти царапины!
– Это могло случиться при вашем падении, – парировал Конор.
– А почему вы так стараетесь убедить меня, что это был несчастный случай? – спокойно спросила я.
Он подавленно посмотрел на меня и сказал:
– Если кто-то хотел убить вас, то почему бы ему не попытаться еще раз?
– Я уже думала об этом.
– Вам нельзя быть одной. Я останусь с вами.
Я ответила все еще спокойно:
– Предпочитаю остаться одна. Запру дверь.
Он густо покраснел. Не говоря ни слова, повернулся и вышел. Я демонстративно заперла дверь так, чтобы он мог это услышать.
Глава 18
Я запланировала уложить вещи так поздно, как только возможно, чтобы исключить любой намек на наш отъезд. Разыгрывая усталость, хотя на самом деле я давно пришла в себя, провела утро, читая в шезлонге возле бассейна. Поэтому я увидела приехавшую Лауру.
Для меня ее приезд был неожиданностью. Она оглядывалась вокруг, желая, без сомнения, увидеть Конора, но его в это утро не было видно поблизости. Она выглядела менее ухоженной, чем обычно. Волосы были почти растрепаны, и зеленая одежда только подчеркивала бледность ее кожи.
Я помахала ей, и она сделала то же самое в ответ, явно с усилием придавая соответствующее выражение своему лицу.
– Я вижу, вам лучше. Рада за вас, дорогая. Конор говорил мне, что вы ужасно упали. А где все остальные?
– Где-то здесь. Я никого не видела.
– Я надену купальный костюм и присоединюсь к вам.
Ей потребовалось порядочное время, чтобы переодеться, и я уже подумала, что она нашла Конора. Купальный костюм представлял собой полоски ткани на груди и бедрах; несмотря на некоторую полноту, ее фигура была довольно стройной. Пододвинув шезлонг к моему, она опустилась в него, а потом, повернувшись ко мне, стала с холодным интересом рассматривать мои порезы.
– Это все заживет, – изрекла она. – Вы счастливо отделались.
Но она была слишком нетерпелива даже для того, чтобы высказать вежливый интерес ко мне.
– А вы в порядке, Лаура? – спросила я.
Она выпустила сквозь зубы дым от сигареты.
– Я не собиралась приезжать сюда. Никому ничего не сказала, даже Арману. Но если у мужа появятся подозрения, мне придется путешествовать в сопровождении мужчины из нашей семьи, как доброй турецкой жене. – Она ехидно засмеялась: – У вас с Арманом, кстати, есть нечто общее.
– Я здесь не для того, чтобы следить за Марией.
– Боюсь, за ней необходимо следить.
– Я думала, что вы француженка, а не турчанка.
– Конечно. Но будь Мария моей дочерью, я оградила бы ее от такого человека, как Эган. Его испортили женщины, их у него было слишком много.
– Она достаточно взрослая, чтобы самой решить, как себя с ним вести. Она знает его лучше, чем любая из нас, – сказала я, поднимаясь. – Извините, Мария меня ждет.
Я постучала в дверь комнаты Марии. Она сидела одетая и готовая выйти.
– Я поеду в Дьенн с Эганом. Ему надо заказать вина.
– Мария, ты же знаешь, что мы должны уехать отсюда не позже шести. Даже, может быть, в пять тридцать.
– Я понимаю.
– Ты что-нибудь сказала Эгану?
– Хватит вопросов, Керри. Я же обещала вам, что не скажу ему.
Мне нечего было ей больше сказать, у меня просто не хватало аргументов, чтобы успокоить ее. Все, что я хотела, – это чтобы мы сегодня отправились в Ниццу, пусть она даже не разговаривает со мной больше никогда. Я вернулась в столовую и подсела к столу Лауры.
– А где Мария? Почему это все попрятались? – спросила она раздраженно.
– Мария поедет с Эганом в Дьенн. Ему надо кое-что купить.
Она налила себе бокал вина, а потом спохватилась и вспомнила о манерах:
– Керри?
Я отрицательно покачала головой:
– Не привыкла пить вино за ленчем.
Я видела, что она пьет слишком много, и спрашивала себя, не отыскать ли мне Конора.
– А почему бы вам не подняться в свою комнату и не отдохнуть немного? – предложила я.
– Да, да, – пробормотала она.
Ее глаза опухли, и лицо покрылось пятнами какого-то странного цвета.
Она позволила мне помочь ей подняться, приготовить постель и задернуть шторы. Я вернулась в свою комнату и заперла за собой дверь. Вытащила чемодан и стала аккуратно укладывать вещи, намеренно оттягивая время. Еще целых два часа осталось до момента нашего с Марией отъезда, и мне было больше нечего делать. Я не хотела рисковать и выносить свой чемодан и мольберт заранее, боясь встретиться с Конором. Лучше появиться на террасе лишь в момент отъезда, прямо со всем багажом. На террасе будет много народу, и тот, кто хотел моей смерти, не успеет ничего предпринять. Он будет только стоять и беспомощно наблюдать, как мы грузим багаж в «ситроен» и отбываем.
А где Мария? Она что, собирается опоздать? Я не слышала ни звука из ее комнаты. Несомненно, она должна была дать мне знать о своем возвращении, даже если сердита на меня. Я подошла к ее комнате и постучала в дверь. Никакого ответа. Повернула дверную ручку. Дверь оказалась не запертой. Я заглянула внутрь. Комната была пуста.
Проклятие. Я вернулась в свою комнату, надела хлопчатобумажный костюм, в котором обычно путешествую, спрятала чемодан в шкаф вместе с большой дорожной сумкой и плащом и спустилась вниз, чтобы посидеть на террасе, поджидая ее.
Камилла принесла мне, как всегда, вермут со льдом.
– Мсье Эган еще не вернулся? – спросила я как бы невзначай.
Она покачала головой.
Прошло полчаса, час. Снова подошла Камилла и спросила, желаю ли я обедать на террасе.
– Спасибо, Камилла. Я не голодна. Лучше я подожду Марию.
– Вы беспокоитесь? Не надо. Им всюду хорошо вместе, вы меня понимаете?
Я понимала.
Уже семь часов, семь тридцать… Теперь мы не успеем на самолет. Так вот почему она не давала себе труда протестовать или довериться Эгану. Она просто устроила все так, чтобы не успеть на самолет. Может быть, она надеялась, что я улечу одна. Но я не могла улететь одна.
На террасу вышел Конор. Было странно видеть его здесь в то время, когда гостям подавали кофе. Он подошел ко мне:
– Камилла сказала, что вы не хотите обедать.
– Я жду Марию. Она все еще не вернулась.
– Но с Эганом она в полной безопасности, – сказал он:
– А вдруг несчастный случай на дороге?
Я не могла сказать ему, почему я так взволнована. Не могла выдать наших планов.
– Если бы полиция зафиксировала несчастный случай, то мы бы уже об этом знали. – Он внимательно посмотрел на меня. – Но я позвоню, если вы хотите.
Я прошла за ним к телефону в холле. Хотела показать, что больше не доверяю ему. Я наблюдала, как он запрашивал номер, и услышала трескучий голос на другом конце линии. Я даже могла различить некоторые слова, поэтому знала, что он говорил с полицией. Нет, не было никаких рапортов о несчастных случаях на дороге между Беланом и Дьенном. Но они сейчас проверят другие участки и тут же позвонят нам, если что-нибудь случилось. Да, у них есть сведения из всех больниц, и там нет никого с такими именами.
Он положил телефонную трубку.
– Где же они могут быть? – спросила я упавшим голосом.
– Кто это – они?
Я подняла взор и увидела на ступеньках Лауру. Она надела одну из своих цветных шифоновых пижам, распустила волосы и выглядела бы как обычно, если бы не темные круги под глазами, которые подчеркивались косметикой.
– Вы оба так взволнованы, – заметила она, переводя взгляд с меня на Конора и обратно. – Какое великое несчастье произошло? Вами пренебрегли, моя дорогая Керри? Но вы должны были бы предвидеть это. Иначе зачем ваша подопечная здесь, так далеко от дома, в этом мрачном месте?
Я снова прошла на террасу и села так, чтобы видеть ворота. Мария должна бы знать, что я не изменю своего решения, даже если будет слишком поздно. Хотя мне стало значительно лучше, я все же еще не настолько окрепла, чтобы вести машину несколько часов по горной дороге ночью. Если Мария задержалась специально для того, чтобы не улететь сегодня, то почему сейчас она не возвращается? Она добилась своей цели. Если только она не проболталась Эгану о моем намерении; тогда, возможно, Эган увез ее подальше.
Лаура присоединилась ко мне с бокалом бренди в руке.
– Все еще не вернулись. Да ну, это ничего не значит.
– Я боюсь, что они тайно сбежали, – сказала я.
Я была слишком возбуждена, чтобы держать эту мысль при себе; а Лаура настолько опьянела, что не придала моим словам серьезного значения.
– Как вы наивны, дорогая!
– Разве это так уж невозможно? Они же любят друг друга.
Лаура засмеялась:
– Это оналюбит.
– А почему вы думаете, что он ее не любит? – спросила я.
– Я знаю этот сорт мужчин. Он же профессионал. Когда от нее пришло письмо, он сказал нам, Конору и мне: что за скука будет, когда она приедет на все лето! Но она очень хорошенькая, да еще и богатая, а летом здесь так скучно, что, в конце концов, это не так уж и плохо.
Я молча смотрела на нее. Она была совсем пьяна и могла не понимать, что говорит. Во всяком случае, чересчур пьяна для того, чтобы сочинить такую историю. Так что подтверждались самые худшие опасения мисс Уолдрон. Только почему я не верила Лауре?
В полночь Конор и я помогли Лауре подняться в ее комнату. Я оставила его с ней, вернулась к себе и заперла дверь. Я так устала, что даже не могла спать.
Глава 19
И все-таки я уснула: мое усталое тело потребовало отдыха, вопреки мне самой. Спросонок я увидела, что мою комнату заливает яркое полуденное солнце; было жарко, и мое тело покрылось испариной. Мария! Я все вспомнила и выскочила из кровати так быстро, как мне позволила растянутая нога; умылась, оделась и поспешила в ее комнату.
– Мария?
Никакого ответа. Я повернула ручку. Комната выглядела так, будто некоторое время пустовала.
Где-то слышались удары молотка. Это, должно быть, Конор. Я отыскала его в одной из новых ванных комнат, где он регулировал душ.
– Они так и не вернулись. Можем ли мы взять машину и поехать по дороге на Дьенн? Может быть, у них что-то случилось, и их не могут найти?
– За Беланом дорога на Дьенн очень прямая. Ни обрывов, ни пропастей. И там относительно большое движение. Если бы случилось дорожное происшествие, их бы заметили.
Он поднял глаза и, захватив меня врасплох, понял по лицу мое состояние.
– Вы говорили Марии о героине?
– Нет. Вы думаете, ее исчезновение как-то связано с этим?
– Я только делаю предположения, как и вы, – угрюмо сказал он, вытирая руки старым банным полотенцем и бросая его в угол.
Я прошла за ним в холл. И сказала, понизив голос:
– Ведь вы – брат Эгана. И достаточно хорошо его знаете, чтобы догадаться, куда он мог поехать.
– А вы знаете Марию. Есть ли у вас какие-нибудь догадки?
– Я думаю, что она слепо следует за ним. И ни в чем ему не откажет.
– Вы полагаете, что он похитил ее? – иронично спросил Конор.
– Вы что-то знаете! – вскричала я. – Вы знаете о нем что-то такое, о чем не говорите.
– Он никогда не причинит вреда Марии.
Я спустилась вниз и позавтракала. Жара была удушающая, воздух неподвижен, и я, закончив завтрак, поспешила к дальнему концу бассейна, в тень. Здесь меня отыскала Лаура.
– Лаура, я думала, что вы уже уехали!
– Я слишком плохо себя чувствую, чтобы вести машину.
– Говорили вы с Конором, чтобы он отвез вас домой?
– Конор не покинет «Ферму», пока его брат со своей маленькой подружкой наслаждаются где-то.
– Почему бы нам не позвонить Арману?
– Не хочу, чтобы он появлялся тут.
– Но муж может послать Армана за вами.
– Арман водит машину ужасно. Пожалуйста, не надо больше говорить об этом. Я и думать об этом не могу!
Она вдруг встала, сбросила халат и нырнула в бассейн, ее светлая голова сначала исчезла, потом показалась вновь, уже потемневшая, и она, сильно ударяя по воде белыми руками, поплыла вдоль бассейна.
И тут у края бассейна появилась Камилла:
– Мадемуазель Белдинг! Телефон!
Мария. Это что-то о ней. Я вскочила и побежала, невзирая на свою растянутую ногу. Я схватила трубку как раз в тот момент, когда Конор входил в дверь.
– Керри?
– Мария! – У меня гора свалилась с плеч. – Где ты?
– Я в Марселе. Вернусь к обеду.
– В Марселе! – Я посмотрела на Конора. – Они в порядке. В Марселе. – Я снова обратилась к телефону: – Ты в порядке?
– Я в порядке. Но разочарована, – добавила она упавшим голосом. – Я полагала, что мы вернемся женатыми, но я все еще Мария Уолдрон. Не спрашивайте меня больше ни о чем. Поговорим, когда я вернусь.
И она повесила трубку. Я обернулась, не ожидая увидеть Лауру, которая стояла, опершись на дверной косяк. Я сказала:
– Они собирались пожениться.
– И они поженились? – спросила Лаура.
Я покачала головой.
– Вот так. Столько суматохи и беспокойства – и все понапрасну, – криво усмехнулась Лаура. – Может быть, это глупое дитя хоть чему-то научилось, по крайней мере.
Конор внимательно наблюдал за Лаурой. Потом неожиданно подошел к ней, обнял и увел. Я никогда раньше не видела, чтобы они обнимались. Ком застрял у меня в горле.
Эган и Мария вернулись после обеда. Они помахали мне и сказали, что пойдут на кухню чего-нибудь поесть.
Я дала им возможность перекусить, а когда они с чашками кофе в руках направились в салон, я присоединилась к ним. Конора не было поблизости, и я спросила, видели ли они его.
– Только издали, – ответил Эган.
Казалось, обычная любезность ему изменила: он говорил отрывисто и напряженно.
– Не обвиняйте ни в чем Эгана, – вмешалась Мария. – Это моя вина. Это была моя идея, чтобы мы поженились немедленно, – сказала она. – Ты предпочитал подождать. Но Керри собиралась заставить меня уехать домой вчера вечером, и поэтому…
Мария осеклась и бросила на меня испуганный взгляд. Она выдала меня!
– Заставить тебя уехать домой? – Эган посмотрел на меня. – Вы на самом деле хотели улететь в Штаты вчера вечером, Керри?
– Я… Я чувствую… себя плохо. После того падения я… мне захотелось уехать домой.
Теперь он смотрел на Марию.
– Почему же ты мне об этом ничего не сказала?
– Не могла. Я обещала Керри.
– Понимаю…
– Да ничего ты не понимаешь, совсем ничего! – закричала она. – Я никогда не стала бы скрывать от тебя ничего, если бы это не было так важно для Керри! А я даже не знаю, почему это важно. Это она так считает.
– Тогда, может, вы скажете мне, Керри, почему вы держите свои планы в секрете.
Я никак не могла найти подходящего ответа и лихорадочно придумывала причины. Но, на мое счастье, в эту минуту вошел Конор, такой озлобленный, каким я его никогда не видела.
– Что, черт возьми, здесь происходит?
– А ты знал, что Керри хотела увезти Марию домой вчера вечером?
Наступила гнетущая тишина. Конор постарался избежать моего взгляда.
– Нет, не знал, – ответил он.
– Ну, хорошо, – сказал Эган. Он вздохнул и поднялся. – У нас был длинный день.
Мария тут же вскочила, схватила возлюбленного за руку и, заглядывая ему в лицо, спросила:
– Ты сердишься на меня?
– Забудь обо всем, Мария. Теперь это уже не имеет значения.
Его лицо сразу постарело и стало усталым. Но она все еще держалась за его руку и послушно шла за ним к лестнице.
Конор бросил Эгану, не поворачивая головы:
– Зайди к Лауре, хорошо? Она неважно себя чувствует.
– А что, Лаура здесь? Сегодня? Да она сошла с ума!
– Даже если и так, все равно зайди. Прояви гостеприимство.
Эган отпустил руку девушки и один направился вверх по лестнице.
Мария выглядела так, будто ее мир рухнул. Я обняла ее и сказала:
– Тебе тоже надо бы поспать.
– Зайдите ко мне, пожалуйста, – сказала Мария, – Я очень устала, но едва ли смогу заснуть.
Я села на кровать, а она скинула платье, оставив его валяться на полу, и надела пижаму. И лишь наступив на платье, она заметила его, подобрала и машинально повесила на плечики.
– Это была моя идея, честно, – тихо проговорила она. – Эган всегда считал, что нам надо подождать.
– Ну а теперь? Ты поедешь со мной домой завтра?
Она пожала плечами:
– Теперь да.
Раздался стук в дверь, и заглянул Эган. Он сразу остановился, потому что не ожидал увидеть здесь меня. У него был такой же странный вид, как и тогда, когда погибла Софи.
– Я хотел бы поговорить с Марией.
– Я ухожу, – ответила я. – А как там Лаура?
– Пьяна. Или больна. Или тронулась. Или все вместе.
– Стоит ли нам говорить о Лауре, – тихо сказала Мария. – Тем более что я завтра уеду.
– Так вы определенно решили? – обратился он ко мне.
– Я думаю, это наилучший выход. Для всех.
– Но не для нас с Эганом, верно, дорогой? – Мария смотрела на него чуть ли не умоляюще. – Это так плохо для нас!
Но он ответил недостаточно быстро.
– А может быть, ты рад, что я уеду? Может быть, я надоела тебе? – Ее голос дрожал.
– Нет, Мария!
Он присел на край ее кровати; его лицо заострилось и выглядело изнуренным, взгляд – потухшим. Он прикоснулся к ее волосам и щеке.
– Это было во всех отношениях плохое лето. Но скоро мы будем вместе в Нью-Йорке и наверстаем все, что упустили.
Я чувствовала себя злой разлучницей, ставшей между ними, и пробормотала:
– Спокойной ночи. Увидимся завтра.
Я не стала зажигать лампу в своей комнате. Распахнув окно, я в последний раз вдохнула этот холодный аромат сосен, лаванды и сырых листьев. Я уже никогда не буду прежней Керри. Какая-то часть меня останется здесь, с Конором, в его старом отеле, пропахшем заплесневелым камнем и цветами. Мы обе уезжаем отсюда с грустью, Мария и я.
Они собираются отпустить нас с миром, Конор, или Эган, или кто-то другой, кто пытался сначала напугать нас, а потом убить меня. Может быть, так будет проще. Мы никого не будем беспокоить, когда окажемся за три тысячи миль отсюда.
Жаркий день сменился дождем. Холод стал пронизывающим. Меня охватила дрожь. Мне надо было бы лечь в постель, но я знала, что не смогу заснуть.
Я подумала о Лауре. Пьяной или сумасшедшей, как сказал Эган. Может быть, ей сейчас что-то нужно? Да нет, она с Конором… А если предположить, что нет? Может быть, ей нужно что-то горячее, например чай. Не постучать ли в ее дверь? Я же могу спуститься в кухню, чтобы приготовить чай – для себя, во всяком случае.
Я вышла в полутемный коридор, отыскала дверь Лауры и легонько постучала.
– Войдите!
Она сидела в темноте на стуле в ночной рубашке и халате.
– Лаура… Я как раз спускаюсь вниз приготовить себе чаю. Захватить и для вас?
– Я очень замерзла, – сказала она.
– Почему вы не ляжете в постель?
Она покачала головой. Мне показалось, что ее зубы стучат.
– Я боюсь. Теперь он знает, что я обманывала его. – Ее голос совсем упал. – Раньше только Арман мог наговорить на меня. Но теперь он знает.
Я вспомнила, как Арман крался по лестнице в башенку за Лаурой, и мне стало страшно. Я села на край кровати.
– Но почему он должен убивать вас? Есть и другие способы расстаться с неверной женой. Скажем, развод.
У нее пресеклось дыхание.
– Мой муж – турок. Вы не понимаете турецких мужчин. Это дело чести. У себя на родине он будет оправдан, если убьет неверную жену и ее любовника.
«Ее любовника». Конор тоже будет убит. И я в страхе воскликнула:
– Тогда зачем же вы приехали?! Почему ослушались его?!
– Вы бы не спрашивали, если бы любили. И знали, что теряете любимого.
«Теряете любимого»? Что это значит?.. Значит, Конор говорил с ней обо мне? И не поэтому ли она одна сегодня ночью?
– Я просто дура, – сказала она. – Но я должна была приехать. Не могла оставаться у себя на вилле. Я просто лишилась разума. А теперь, – она нервно засмеялась, – я лишусь жизни.
– Вы слишком возбуждены, Лаура. Не знаете, что говорите.
– Я звонила Сарифу. Он здесь, но не стал говорить со мной.
Она потерла руки, будто хотела согреть их.
– Потом я позвонила Арману. Ответила Анна. Она пожалела меня и посоветовала уехать из «Фермы», чтобы они не застали меня здесь.
– Так почему же вы не уезжаете?! – воскликнула я.
– Он не хочет ехать со мной.
– Вы должны ему сказать, что это вопрос жизни и смерти.
Она покачала головой.
– Так поезжайте сами, Лаура!
– Я слишком нервничаю, чтобы вести машину.
– Я сварю вам кофе. Это лучше, чем чай.
– Не могу. Вся трясусь. Мне надо немного бренди.
Не зажигая лампы в салоне, я прошла за бар, чтобы найти бутылку с бренди. Я отыскала ее и налила немного в бокал. Она пошла за мной в салон и стояла, вырисовываясь силуэтом в больших французских дверях.
– Вот, Лаура.
Она не двинулась с места, и мне пришлось принести ей бокал. Я хотела дать ей его, но ее руки были сжаты, словно клешни. Она куда-то указывала. Я ничего не видела, кроме ее глаз: в них был ужас.
– Что такое? Скажите же!
Она прошептала:
– Он здесь.
– Кто?
– Убийца!
Теперь и я увидела приземистую фигуру с женской походкой. Арман. Он быстро шел через двор к входной двери.
– Это же всего-навсего Арман. Он приехал, чтобы забрать вас домой. Это ваш муж послал его за вами.
Ее зубы отбивали дробь.
– Глупая! Мой муж послал его, чтобы убить нас обоих. Он уже не раз убивал, когда мой муж приказывал ему.
– Лаура, вы просто в истерике.
– Это он убил Софи, потому что она о многом догадывалась. И пытался убить вас.
Я еле могла спросить:
– За что же?
