Текст книги "Журнал «Если» 2007 № 01"

Автор книги: ЕСЛИ Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Знаешь, царствовать – несложно. Сложно – править. Но этого тебе делать не придется. И мне тоже. – Кому же тогда? – Да тем, кто нас сюда поставил. А мы – когда-нибудь потом. Если научимся. И если все пойдет как надо. – А что мы вообще станем тут делать? Охотиться, пахать землю? Нарин остановилась. Удивленно взглянула на Река. – Ты о чем? Разве я не сказала? И ты не знаешь? – Смотря что. – Что у нас под ногами – крупнейшие в Конфедерации залежи протида! – Это… постой, это слово я слышал, нам о нем упоминали, когда говорили о галактической стратегии… – Ох. Протид – то вещество, без которого невозможно ни выйти в Простор, ни тем более передвигаться в нем. Из-за чего, ты думаешь, так сцепились Мадиг с Леганой? И почему, по-твоему, их обоих старались удержать на расстоянии? Для любого из них эти залежи – за лог неограниченного господства. На этой планете Конфедерацию может устроить только такая власть, которая будет добывать, продавать, но не стремиться к господству. Такая…

– Такая, как мы с тобой. – Это я и хотела сказать, ваше величество. – Отставить. Я решил, что мир этот все-таки не будет управляться королем. – Вот как? Кем же? – Королевой. Она для этого более приспособлена. Нарин улыбнулась: – Рек, естественно, управлять буду я. В установленных пределах. Но официально числиться предстоит тебе. Ты красивый парень и для торговой марки подходишь куда больше моего. Конечно, если бы Левид стал производить косметику или дамское белье, то… Они спустились по трапу. Сделали несколько шагов.

– Для всего этого понадобится куча людей, – сказал Рек. – Им придется, как я понимаю, платить. Сразу же, а не тогда, когда начнется добыча и торговля. Как мы будем выкручиваться, королева? Может, зря ты отказалась от денег? – Пока не знаю. Их бы все равно не хватило. Но может быть… Она остановилась, не договорив.

58

– Нарь, получается ерунда. Смотри: транспорт с техникой уже на подходе, а корабль с завербованными, как только что сообщили, еще и не стартовал. Там у них какие-то неурядицы. Техника сядет – а кто станет ее разгружать? Мы с тобой? – Для разгрузки запустим механизмы – из нулевого наследия. Какая идет техника? – Машины для расчистки. Кто будет ими управлять? И еще – сборные дома. Очень хорошо – только ставить их некому и селить в них некого. Получается…

Резкий, тревожный звон не дал Реку договорить.

– Проклятье, – воскликнул он, – неизвестный корабль в ближнем пространстве! У экрана внешнего наблюдения Нарин оказалась первой. Всмотрелась. Всплеснула руками:

– Рек, как здорово! Еще ближе, чем транспорт – два больших корабля. Включи определитель класса. Быстрее! – Сделано. Святой Адмирал! Он показывает ерунду! Этого быть не может! Смотри: два боевых транспорта! Это атака, Нарь! Кто-то решился, хотя у нас все права…

– Переключи на «Принадлежность»! – Готово. Ох!.. Знаешь, чей первый корабль? Он под флагом Мадига! – А… постой, постой… а второй – не Леганы ли? – Угадала. – Запроси названия. И сразу же передай: «Посадка запрещается. Можем принять малый катер с представителем». Обоим. – Отвечает автоматика. Назва… Ох, черт! – «Покоряющий» и «Неодолимый», не так ли? – Они. И оба идут на посадку. Но нет никаких враждебных маневров: вроде бы драться не собираются. Может быть, хотят сразиться тут, на тверди? – Сигналь: «Будем вынуждены открыть огонь на поражение»! «Экипаж недееспособен. Необходима помощь. Посадка вынужденная, отказ не допускается. Работает программа жизнеобеспечения».

– Это сигналит автоматика, Рек. – Уловка? – Наверное, все-таки нет. Однажды в истории уже… Но сейчас не до объяснений. Значит, это все-таки правда… – Интересно: нас атакуют призраки. Что делаем? Уничтожаем? – Да ни в коем случае! Пусть садятся. Места хватит. Ответь: «Посадка разрешена». Ага, вот и второй. Тот же текст. – Как сговорились. – Да нет – однотипные корабли, на них – серийные схемы с серийными программами. Все логично. Второму – тот же ответ. «Просьба включить посадочный привод».

– Видишь? Значит, корабли ведут не люди. Только автоматы. – Но ведь эти корабли погибли! У нас на глазах! Оба! – Нет. Они исчезли – верно. Исчезнуть не всегда означает «погибнуть». У Простора – своя логика. – Не представляю, как это могло получиться. – Как ты думаешь, почему в твоем мире, на Редане, так и не знают названия корабля, чья посадка положила начало этому миру? – Почему? Ну, как-то… не сохранилось. – Сохранилось. У нас в Корпусе. Он назывался «Двуглавый тигр». – Постой. Где-то я слышал… Да! Погоди: выходит, что… – Вот именно. Он совершил посадку после того, как, атакованный, исчез в Просторе и был сочтен погибшим. А через полгода объявился в Нормали, и… остальное тебе понятно.

– Вот так раз! Как же это происходит, каков механизм? – Этого пока не знаем даже мы. Предположим, какие-то действия корабля, или кораблей, несовместимы с физикой Простора. Или, может быть, с его моралью? И он принимает свои меры. Хулигана сажают в камеру. На определенный срок. Такое сравнение кажется мне уместным. – А потом выпускают – и отправляют к нам? – Возможно, Простор отправляет их по трассе, которая использовалась кораблями нашего пространства в последний раз. А последними были, видимо, мы. Так что их направили по нашим следам. – Но людям полгода не продержаться. Будь там только экипажи, но ведь у них на борту – армии! Нарь, они давно умерли с голоду. Корабли привезли трупы. Мумии. Зачем они нам? – Рек, на всех кораблях, тем более перевозящих людей – надежная телеметрия. – Ну и что? – Значит, люди живы. Если на борту нет живых – корабль можно посадить лишь принудительно, это заложено в полетные программы. Другое дело – люди действительно могут находиться не в лучшей форме. – Ну, все. «Покоряющий» первым идет на посадку. Теперь мы уже ничего не можем сделать. – Почему же? Можем встретить по всем правилам протокола. Где наша лицензия на владение? Возьмем с собой. Кстати, а где корабль с провизией? – В сутках ходу. – Хорошо. Нам, как хозяевам, придется заботиться о пропитании гостей. А потом – кормить работников. – Ты думаешь?.. – Скоро увидим. – Полагаешь, мы сможем попасть на борт? – Для спасения жизней? Глупо было бы не впустить нас. – Знаешь, мне немного не по себе. Снова встретиться с командующим… – Как сказать. Это ему сделается не по себе. Вот увидишь.

59

«Что же мне делать с армией?»

– Здравствуйте, командующий!

Юкан Маро, потирая ладонью лоб, смотрел на Нарин и Река и часто моргал. Похоже было, что он еще не проснулся как следует.

– А, это вы, разведчик Нарин? Странно. Разве вы живы? Какими судьбами? Простите, я как-то незаметно задремал. Что там за чертов шум? – Это садится «Неодолимый», адмирал. – Садится? Кто позволил? Надо было взорвать его в воздухе, если уж не получилось раньше. Стоп, а куда он садится? Вообще – где мы? – В космопорте мира Левид. – Простите, я все еще чего-то не понимаю. Мы на Левиде? Значит, мы победили? Какого же черта лезет сюда «Неодолимый»?.. – Разрешите вопрос, командующий: вы помните, когда уснули? – М-м… Да. Собственно, тогда я решил, что умираю. Мы потеряли свои антенны, и… Значит, я просто уснул. И проспал никак не менее шести часов. – Почти верно, адмирал. Только не часов, а месяцев. – Бред. – Но не сумасшедшего. Столько же проспали все ваши люди. И сейчас испытывают примерно то же, что и вы. Наверняка на «Неодолимом» – аналогичная картина. – Но он садится позже! – И что? – Приоритет у нас! И проснулись мы раньше. Сейчас я скомандую тревогу, и мы разделаемся с ними, еще не дав прийти в себя. Вы, угол, как вас там? Немедленно найдите капитана и… – Командующий, – сказала Нарин, не повышая голоса. – Позвольте, как и полагается разведчику, ввести вас в ситуацию. Вы находитесь на территории независимого королевства Левид на правах потерпевших бедствие. Человек, к которому вы только что обращались – не угол, а его величество король Левида. Так что прошу вас соблюдать протокол. – Король? Угол? Чушь. – Будьте любезны, взгляните. Вот лицензия правительства Конфедерации, не так ли? И тут ясно сказано и о признании королевства, и о тех, кому здесь принадлежит власть. На территории независимого государства, как вам известно, не допускаются никакие военные действия. И всякое нарушение или пренебрежение лицензией Конфедерации влечет за собой серьезные неприятности для нарушителей. Стоит мне сейчас послать сигнал – и вы знаете, что Эскадра Порядка будет здесь уже через несколько часов.

– Вы хотите сказать, что я не могу воевать? Вообще-то, конечно, наш боезапас за это время – если действительно прошло полгода – мог пострадать, батареи имеют свойство терять заряд… – Не волнуйтесь: у «Неодолимого» то же самое. – Но у меня же армия, черт возьми! Если не драться – то что же мне с ней делать? Пять тысяч человек! А я не смогу даже отвезти их на чертов Редан: мои антенны – помню – были искалечены… – Как и у вашего тогдашнего противника. – И я не способен хотя бы войти в Простор. А если ползти в Нормали, надо обладать бессмертием, чтобы долететь хоть куда-нибудь. – Знаете, адмирал, это не беда. Здесь, в этом новом мире, дело найдется всем. – Ага, разработка протида. Но это не подлежит оглашению. – Ну, в узком кругу можно. Итак, командующий: мы – его величество и я – считаем, что сейчас самым уместным будет встретиться всем вместе, включая командование и старших офицеров Леганы, и выработать совместное соглашение. Потом мы обратимся с ним к личному составу обеих армий и предложим им наши условия. Нам нужны подданные, нужны рабочие руки, мы готовы хорошо платить. – Хорошо платить, вы сказали? Если не секрет – кто вас кредитует? – Это коммерческая тайна. Впрочем, могу назвать банк: «Кредитное товарищество Сириуса» на Шеворе. Знакомое название, не так ли? – Гм… Э… Кажется, приходилось слышать в какой-то связи. – Может быть, от однокашника – командующего Тустаса? – Не понимаю вашего вопроса. И вообще… – Хорошо, об этом мы еще успеем поговорить. – Ну, допустим… Впрочем, ко мне лично это не имеет отношения: я не собираюсь получать у вас какие-то деньги. Кстати, и мои пять тысяч воинов тоже. Все мы раз и навсегда присягнули Мадигу. И с этим вы ничего не сможете поделать. Воспитанники Редана очень серьезно относятся к подобным вещам. – Вы правы: мы здесь бессильны. Зато у вас, принимавшего присягу, есть полное право и освобождать от нее. Такова традиция, верно? – Вряд ли я захочу сделать что-либо подобное. – Конечно, вы вправе отказаться. Но в таком случае у вас возникнет, самое малое, два крупных осложнения. Первое: мы снимаем с се бя всякую ответственность за судьбу ваших людей. Вам самому придется, к примеру, их кормить… Нам не под силу содержать армию, а тем более – чужую.

– Но у армии может иметься другое мнение по этому поводу. – То есть у вас. – Ну, поскольку я ее возглавляю… И за моей спиной – вся мощь Мадига… – Огорчу вас: это продлится недолго. – Какие-то странные намеки. – У нас нет соглашений с другими мирами о выдаче преступников. Но никто не обидится, если мы по своей воле осуществим, скажем, передачу вас властям Конфедерации… – Чушь! – Вместе с доказательствами того, что на торговой сделке с Реданом вы обманным путем присвоили пятьсот миллионов баллов из денег Мадигского казначейства. Возможно, это сошло бы вам с рук на Мадиге, но не в Конфедерации. Угодно вам ознакомиться с этими доказательствами? – Разумеется. Хоть сейчас. – Милости прошу на базу, командующий, – пригласил Рек. Разговор командующего с правителями Левида не затянулся. Уже через несколько минут он вымолвил мрачно:

– Вынужден признать, ваша взяла. Я сделаю то, чего вы хотите. – И совершенно правильно. Первое: эту сумму вы немедленно переводите на государственный счет Левида в Первом Терранском. Только эту сумму. Мы не станем раздевать вас до белья. И второе: освобождаете ваше войско от присяги. – Ну, а вы? – Мы, в порядке ответной любезности, сохраняем наше соглашение в секрете и даем вам возможность покинуть Левид на первом же корабле. На Мадиге вряд ли выдвинут к вам серьезные претензии: вы не выиграли войны, конечно, но ведь вы ее и не проиграли. Этим может похвалиться далеко не каждый полководец. Итак – вот дальняя связь, и вы можете немедленно передать распоряжение в «Сириус». Переговоры с банком по вневремянке заняли несколько минут.

– Ну вот, – заявил, закончив, Маро, – поздравляю: у вас в руках подлинное богатство. – Лишь половина его. Предстоит еще разговор с Тустасом. – Если не секрет: сколько он… заработал?

– Ровно столько же. Хотя вряд ли вы сговаривались. Просто созвучное мышление. – М-да. Кстати, о мышлении: в ваших планах, уважаемая, я вижу колоссальную брешь. У вас нет женщин. В нашей армии только мужчины. А в такой обстановке вам не удастся… – Вы правы, адмирал. Но стоит бросить клич, рассказать о прекрасном мире, где живут десять тысяч женихов, как наше небо потемнеет от обилия кораблей, на которых примчится пятнадцать тысяч невест. А то и все двадцать. – Пожалуй, вы правы. Что же, разрешите мне готовиться к отъезду? – Разумеется. – Благодарю вас. Вынужден признать: здорово вы провели эту операцию! Вывели из игры наши армии вместе с кораблями, захватили Левид, ограбили и меня, и Тустаса, а теперь еще используете всех людей, за которых не заплатили ни гроша. Это достойно описания в учебниках! – Благодарю за высокую оценку, адмирал! – Нарь, это и был твой план? Нарин улыбнулась: – Честно говоря, не мой, а моей бабушки. Она с детства называла меня только «королевой». И я однажды задумалась: а почему бы и нет? В Галактике столько миров! И ни один из них не принадлежит мне! Вот и… А разве плохо получилось? Кстати, не забудь вызвать сюда свою сестру. – Конечно. Ну, что делаем сейчас? – Рек! Впереди – разговор с леганцем, на подходе транспорт с техникой, скоро придется как-то кормить армию – подчистить все запасы до последней крошки, потом… Ага, на «Неодолимом» уже проснулись. Даже выходят на грунт понемногу. Пойдем туда. Тустас на очереди. Они приблизились к кораблю, когда Река окликнули:

– Эй, ты! Попугай крапчатый! Ты тоже здесь? Ну и дела! Я думал, тебе кранты. А ты раньше нас поспел. Здесь-то ты кем? – Получилось так, Пул, что королем. – Ну да. Мне всегда казалось, что толку от тебя не будет. Не зря я говорил: чурбакам нечего делать в Вольной охоте.

ДАЛИЯ ТРУСКИНОВСКАЯ. СУССИ

10 мая 2013 года

Президент велел не соблюдать китайских церемоний, и кому хватило места, те впритирку сели перед мониторами, прочие стояли сзади.

– Ошибки быть не могло? – спросил президент. Алексеев вздохнул и развел руками. То, что висело во Вселенной, неторопливо приближаясь к матушке-Земле, было просканировано и с лунной, и с орбитальной станций. По всему выходило – враг. Оружия эта громадина тащила – на всю Солнечную систему с избытком станет. Боевых катеров одних несла шестнадцать штук. Их-то и удалось исследовать подробнее. Если верить масштабам и прочим деталям – члены экипажа были двуноги, с головами, только пониже людей. И могло их там находиться от двадцати до тридцати тысяч.

– Сколько у нас времени?– вопрос президента был жесток и конкретен до зябкости в спине. – Месяца полтора, в лучшем случае – два, – ответил Алексеев.

* * *

10 мая 2013 года

После таких собеседований и докладов человека тянет забиться в какую-нибудь щель, да хоть в дешевую бутербродную, и надраться до полного и безупречного склероза. А не сопровождать законную супругу, которая везет никому не нужный кухонный комбайн в подарок подруге. Другого времени не нашлось – вот только сегодня!

Алексеев хотел подождать в машине, но Наташа потащила его на верх, пить чай, а то Юля обидится. Он побрел, получил чашку и сел над ней молчать, пока подружки чирикали.

Слишком многое следовало обдумать. Прежде всего, он не мог понять, откуда эта громадина подкралась к Солнечной системе. И хотелось бы знать, где она начнет тормозить, если уже не начала. Кабы установить эту точку – то уже можно фантазировать на тему, какое горючее используют дорогие гости и какие перегрузки для них считаются нормальными…

Юля время от времени бралась за мобилку.

– Димка все никак до дому не доедет, – пожаловалась она. – Поехал на Сходненскую за компактами, от нас до Сходненской по прямой – две минуты, и там по бульвару – четыре, еще минута – между домами проехать. Взять компакты – пять минут! Итого… итого…

– Девятнадцать минут, – подсказала Наташа. – Ну, двадцать! Так его же полтора часа уже нет! Алексеев отхлебнул чаю. Теперь он думал о том, где могут приземлиться эти жуткие катера, каждый – длиной метров в пятьсот. Наверняка ведь выберут безлюдные места, чтобы благополучно высадиться, скоординироваться и перейти в правильное наступление. А у нас на Севере – до черта для них посадочных площадок… А подбить такую дуру – во-первых, чем, а во-вторых, вот рухнет на Красную площадь… или на американскую Свободу…

На Земле не было такого оружия, чтобы справиться с кораблем гостей. По крайней мере, Алексеев, человек мирный и не дрожащий от азарта при виде стволов и снарядов, такого оружия не знал. Чем-то хвастались американцы, что-то было в разработке у японцев и у индусов… Если бы не его ребятишки, тяжкий крест всей Главной обсерватории, гениальные бездельники и отчаянные авантюристы, он бы и знать не знал, ведать не ведал о космическом госте. Но уж коли твои подчиненные первыми обнаружили этот подарок, изволь отдуваться.

В прихожей подала голос дверь, и на кухне возник этот самый Дима. Алексеев, соблюдая мужской ритуал, встал для рукопожатия.

Дима был высокий, крупный, черноволосый и коротко стриженый мужчина, с особой приметой: там, где у всех людей на переносице продольная морщина, а то и две, у него – поперечная, соединяющая брови. Возможно, признак большого упрямства, подумал Алексеев.

– Вот скажите, – обратилась вдруг к нему закипающая Юля, – от Планерной до Сходненской и обратно может быть полтора часа? – Может, наверное, – проявил мужскую солидарность Алексеев. – Смотря как ехать. – Да это как-то неожиданно получилось, я хотел на Туристскую выехать, еду, еду, смотрю – что-то долго еду, а потом смотрю – я же в Митино! – Ты не заметил, как заехал в Митино? – изумилась Юля. – Ты МКАД не заметил?! – Ну?! – вдруг возмутился супруг. – Потом выехал на МКАД и чесал пятнадцать километров. – Но как? Как? – вопрошала Юленька. – Как это могло получиться? Ты что, право и лево спутал? – Я не знаю! Ничего я не путал! Я в пространственный туннель въехал! – Куда-а?! – Это шутка такая, – вмешался Алексеев, которому не очень хотелось присутствовать при семейном скандале. – Ничего, главное – вернулся.

– Думаете, это в первый раз? – весьма патетически спросила Юля. – Его же никуда выпустить нельзя. Я его в круглосуточный отпускаю – план магазина рисую, где чего! Я думала – туда один поворот и обратно один поворот, где там заблудиться? А он полночи проездил! Говоря это, маленькая хрупкая Юленька сердито наступала на огромного мужа, а он от нее пятился.

– Там между проспектом Райниса и Туристской действительно черт ногу сломит, – вступилась Наташа. – А у людей спросить? Поняв, что скандал все равно состоится, Алексеев заторопил Наташу. Они уже почти приехали к себе в Бибирево, когда Алексеев вдруг резко сбросил скорость.

– Ты чего? – спросила Наташа. – Погоди, мысль… – Записать? – Наташа полезла в бардачок за блокнотом и авторучкой. – Нет… погоди… Он искал в памяти слово, очень важное слово из начинавшегося скандала. Не то, не то… вот оно! Юля тогда со всем возможным в женских губках презрением прошипела на змеиный лад, но с кровожадной тигриной яростью: «С-сус-са-нин!..»

* * *

12 мая 2013 года

Есть вещи необъяснимые. Например – на что уходит зарплата. Или, скажем, – как женщинам удается всегда быть уверенными в своей правоте. Топографический кретинизм Димы давно уже стал притчей во языцех. Он умудрялся заблудиться даже в метро, где вообще все написано большими буквами.

Сам он ничего объяснить не мог. Вроде не слишком задумывался о проблемах мироздания, шел себе и шел, ни на что не отвлекался – а выходил в шести километрах от назначенной цели. Юля наивно полагала, что вот они купят машину, он будет за рулем, она – штурманом, и эти странные блуждания кончатся. Но Дима несколько раз умудрялся заехать в неимоверные тупики вместе с женой-штурманом.

Все эти подробности рассказала Алексееву Наташа, сильно удивляясь, что немногословный и далекий от суеты муж, занятый такими важными делами, что случилась даже неделя, когда дочку в школу отвозила и привозила вооруженная охрана, вдруг сущей ерундой заинтересовался.

Алексеев встретился с Димой через день – просто позвонил и попросил пятнадцать минут. Цели не объяснил – он сам ее пока не мог сформулировать.

Дима приехал всего лишь с двухминутным опозданием.

Алексеев знал, что с первых минут лучше перейти на «ты». Тем более, он был намного старше, пятидесятилетний породистый мужик, доктор наук, в узких кругах – внушительная шишка, многие удивлялись, что он ездит без охраны. А Диме этому – тридцать два года, маркетолог с перспективами, но за пределами своей фирмы мало кому известен.

Идеально было бы сразу куда-то поехать и выпить. Но оба были за рулем. Поэтому Алексеев привел собеседника в офис двоюродного брата, где к его услугам всегда имелся кабинет с баром и кофеваркой.

– Садись, – велел он. – Мне жена о тебе рассказывала. Что, действительно можешь в трех соснах заблудиться? – А при чем тут это? – удивился Дима. – Раз спрашиваю – отвечай. Мне подробности нужны. Дима пожал широченными плечищами. – Ну, какие тут подробности… Еду, еду… Вот как я в Митино заехал? Я же должен был МКАД пересечь! А не пересекал! Уж такую магистраль я обязан был заметить. А не заметил! – Насчет МКАДа ясно. Ты давай говори, как это с тобой раньше происходило. Дима рассказал еще страшный случай – как вокруг часовни на перекрестке катался, и еще один – как в деревне вышел на лесную опушку набрать земляники, а обнаружили его мужики за дальними покосами. Рассказал также, как вел гостей от Тверской, от памятника Пушкину, к Театральной площади, но, сделав всего два поворота, вместе с гостями оказался на Лубянке.

– Вот это уже лучше! Так, еще, – потребовал Алексеев. Дима, решительно не понимая, зачем солидному человеку все эти анекдоты, говорил, и говорил, и говорил, а потом Алексеев вытащил на экран смартфона карту Подмосковья. И задумчиво на нее уставился.

– Возьми завтра отгул, – вдруг сказал он. – Кое-куда съездим. – Кто мне его даст? – Дадут. И точно, когда Дима наутро прибыл поработать, начальство его обрадовало: звонили сверху, с непостижимой высоты, и маркетолог Веревкин может быть свободен и сегодня, и завтра, да хоть навеки!

Найдите начальника, который пришел бы в восторг от подобных звоночков…

* * *

13 мая 2013 года

Дима в прескверном настроении прибыл на встречу с Алексеевым. Он ничего не понимал, а собеседник уворачивался от объяснений, да с таким видом, будто рискует разболтать государственную тайну.

– Поехали! – сказал наконец Алексеев. – Куда? – По грибы. Дима распахнул глаза и окаменел. Время было отнюдь не грибное – середина мая. Если бы маркетолог Веревкин не знал от жены (после отъезда гостей супруги как-то неожиданно быстро помирились), что Алексеев – лицо весьма значительное, то развернулся бы – и черта с два его удержишь. Мужики такого сложения могут запросто пройти сквозь кирпичную стенку, оставив дыру в форме своего силуэта.

Но Дима, не понимая замысла Алексеева, все же учуял, что замысел серьезный. Поэтому он оставил свою машину на стоянке у весьма почтенного учреждения и пересел к Алексееву.

– Сядь за руль, – велел Алексеев. – Так надо. Дима пожал плечищами, выполнил распоряжение, и они покатили. Пока ехали по Москве, говорили о простых вещах – ну, о полити. ке, об олигархах, об Америке. Выбрались на МКАД, свернули куда-то – и тут Алексеев замолчал. Молчал и Дима, глядя перед собой на летящую под колеса джипа дорогу. А вот если бы он поглядел наверх, то увидел бы подвешенный в небе вертолетик, который ненавязчиво сопровождал алексеевский джип и на МКАДе, а когда свернули – и на узкой шоссейке, и дальше, и дальше…

* * *

16 мая 2013 года

Три дня спустя Алексеев сидел на кровати с ноутбуком на коленях и, сверяясь с документами, настукивал важное письмо.

В семи случаях бортовые системы слежения теряли из виду машину на пять—десять минут», – писал он. – Еще в двух случаях машина просто визуально исчезала из поля зрения пилотов, но аппаратура по казывала ее перемещения, если можно так сказать, пунктиром, одна ко при этом машина…

Вошел одноклассник Арсений, худой и длинный, в коротком белом халате, за ним медсестра внесла поднос со всякой дребеденью, другая – штатив с капельницей.

– Ты чего встал, ложись, – сказал недовольный Арсений. – Отчитаться надо. – Я девочку пришлю, продиктуешь. – Нельзя, такое дело… – Агент ты ноль-ноль… Ложись, кому сказано! – Не суетись, Арсюха, я жив. А как Веревкин? – А что ему сделается! Требует, чтобы отпустили. – Все в норме? – Все в норме, хоть в космос посылай. – Точно? – Точно. Там сразу все было в норме, мы его для очистки совести два дня продержали. Слушай, отпусти ты его! – взмолился Арсений. – Зря койкоместо занимает. – Арсюха, нельзя. Ты лучше пришли его ко мне… Стой! – Алексеев, уже почти смирившийся с капельницей и убравший с колен ноутбук, снова за него схватился. – Письмо! Важное! Донесения с контрольных пунктов! Арсюха, погоди ты с этой твоей медициной, бога ради! Вот закончу доклад – и я весь твой! Алексеевский доклад был завершен четыре часа спустя, когда автору капельница уже оказалась жизненно необходима. Текст был несколько раздерганный, со странными отступлениями, а завершался так: Но, поскольку возвращение агента «С» из «туннеля» происходит спонтанно, независимо от его желания и волевого усилия, следует про вести серию экспериментов в различных условиях и с меняющимся со ставом участников. Прошу утвердить меня руководителем проекта…

Тут бы следовало дать проекту название, но ничего путного на ум не шло.

* * *

18 мая 2013 года

Арсений Джибути был мужчиной общительным – знакомых имел столько, что сам уже в них путался. Список контактов в его карманном коммуникаторе занял бы, если выгнать на принтер, метра четыре мелким шрифтом. Кроме того, Арсений только последние года два ставил в рубрике «примечание» профессию или должность нового знакомого. Он знал, что в списке есть главврач неврологического диспансера, но нашел его после долгих и бестолковых поисков.

Они встретились в восточном ресторанчике, хозяева которого полагали остроумным включить в меню «Шашлык из печени ишака Ходжи Насреддина». Алексеева еще покачивало, но он твердил «время поджимает, время поджимает…», и Арсений знал – так оно и есть.

Те же хозяева втолковали своему персоналу, что если в ресторан приходят посидеть трое немолодых мужчин, то главным блюдом для них должен стать танец живота в исполнении тощей блондинки.

От блондинки, подошедшей чересчур близко, мужчины, не сговариваясь, принялись отмахиваться, как от осы.

– Итак, Левон Ованесович, меня интересуют пациенты, у которых имеются проблемы с ориентацией в пространстве. Скажем, уходит такой дедушка за хлебом в булочную, а приводят его через три дня откуда-нибудь из… ну, скажем, из другого города, а как сел на поезд, он, хоть убей, не помнит, – начал Алексеев. – Но при этом все остальное у него в порядке. – Как раз дедушка у меня есть. Иваном Онуфриевичем зовут. Колоритный дедушка, Некрасова наизусть читает. У него осенью обострение, родственники его к нам кладут на месяц, на два… – Обострение – в смысле, он исчезает? Убегает из дому? – Да, пропадает, где-то гуляет неделю, две. Возможно, живет у добрых людей – одежда, обувь в целости, травм нет. – А в остальном? – В остальном очень неглупый дедушка. – Это, кажется, наш пациент, – сказал Алексеев. – Левон Ованесович, я должен сейчас же встретиться с вашим дедушкой. – Сейчас же это будет затруднительно, – ответил психиатр. – Нам еще не принесли ни долму, ни плов, один только голый живот, и тот совсем неаппетитный!

Психиатр был полным жизнерадостным мужчиной и женщин, очевидно, любил основательных.

– Еще кто-нибудь у тебя есть? – поинтересовался Арсений. – Конечно, дорогой, у меня все есть – кроме Наполеона Бонапарта. Две певицы Мадонны есть, в разных палатах держу, чтобы не подрались, книжный человек есть – хочет сидеть на полке рядом с собранием сочинений Бальзака, человек-мясорубка есть – не поверишь, чистый вегетарианец… Алексеев тыкал стилосом в экран коммуникатора, добывал телефонный номер. Ему еще нужно было этим вечером встретиться с общей бабушкой Лидией Николаевной.

* * *

19 мая 2013 года

Лидия Николаевна, педагог с семидесятилетним стажем, бездельничать не любила, опять же – пенсия маленькая, а делать правнукам подарки хотелось. И она охотно подряжалась сидеть с младенцами до года – после года они уже чересчур шустрые, на больных ногах не угонишься. Более того, ее любимое время было – от шести вечера и до полуночи, так что Лидия Николаевна пользовалась в своем микрорайоне большим спросом.

Алексеев приехал к ней в первом часу ночи – как договорились.

– Интересный вопрос вы задали, очень интересный вопрос, деточка, – сказала старуха, для которой и восьмидесятилетний дед был теперь неразумным подростком. – Конечно же, в каждом классе есть мальчишка, который постоянно куда-то пропадает, и его ищут по всем сараям и чердакам. И девочки такие есть. Но вот что я скажу: чем старше, тем реже они пропадают неизвестно куда. Наступает время, когда мальчика следует искать неподалеку от девочки, а девочку – неподалеку от мальчика, и все это знают. – Через ваши руки полгорода прошло. Лидия Николаевна, не припомните ли таких исчезальщиков? – спросил Алексеев, сильно рассчитывая на профессиональную память бывшей учительницы. – А припомню. Да только они все теперь остепенились, женатые люди, жена так просто пропасть не даст. Вот разве что Лёнечка Курчик… мама на днях приходила со мной советоваться, пошлют в супермаркет за кефиром – считай, на четыре часа, а ребенок ведь должен помогать по хозяйству… – У вас его телефон есть? – обрадовался Алексеев. Длинный и узкий телефонный блокнот был исписан и исчеркан вдоль и поперек. Кроме округлого и разборчивого учительского почерка там попадались и самые невнятные детские каракули. Но звонить в такое время суток Лидия Николаевна настоятельно не советовала. Зато она помогла выйти на след еще четверых бывших воспитанников, имевших эту удивительную способность – уходить за сигаретами на несколько часов и возвращаться к перепуганному семейству как ни в чем не бывало.