Текст книги "Торгующая наслаждением (ЛП)"

Автор книги: Эшли Бил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Что ты думаешь о еде? – склоняясь к ней, тихо спрашиваю я.

Бренна внимательно смотрит на меня. Она сняла очки, и зеленые глаза стали выглядеть выразительнее. Уголки глаз приподнимаются, когда девушка улыбается.

– Я думаю заказать гамбургер и картофель фри. Я хотела спросить тебя о том же, но думаю, ты вполне в состоянии о себе позаботиться, – с ее стороны прилагаются неимоверные усилия, чтобы не рассмеяться, и я вижу, как она прикусывает губу.

– Что? Что я такого сделал?

Глазами Бренна показывает себе за спину, где находится моя рука:

– Пытаешься претендовать на мое тело, а все потому, что какой-то шестидесятилетний итальянец пустил слюнки?

– Он просто извращенец. Я пытаюсь немного раскрыть ему глаза.

– Это не сработает, – шепчет между тем девушка, – да и теперь он, наверное, плюнет тебе в еду.

– Это того стоит.

– О, действительно, почему бы?

– Потому что моя рука почти на твоей заднице, и это кажется мне невероятным.

Бренна шлепает меня по руке со смешинкой во взгляде и, шагнув вперед, обращается к итальянцу:

– Джованни, можно мне бургер с беконом, добавкой соленых огурцов и без помидоров? О, и добавь горчицы. На закуску картофель фри и капустный салат.

– Все для вас, мисс.

У меня возникает чувство, что Бренна часто сюда заезжает. Не уверен, что мне это нравится, но прикусываю язык. На сегодня я достаточно выставил себя дураком.

Иду вперед вместе с ней, решившись все же поесть здесь. Увидев нетерпение старого итальянца, я решаю не давать ему лишнего повода плюнуть в мою еду.

– Ну а я возьму цыпленка под сыром пармезан. И тоже картошку фри.

Старик ничего не говорит, вместо этого что-то строчит в блокноте и идет в соседнюю комнату. Бренна тихонько хихикает:

– Ты ему не нравишься.

– Ты здесь часто бываешь? – спрашиваю.

– Может быть. Не потому что Джованни думает. Даже не из-за еды, хотя она удивительна. Вот увидишь.

Оглядываясь вокруг в ресторане, я не вижу ничего примечательного, только группу людей почти одного возраста с поваром.

– Я доверяю тебе, – говорю Бренне.

– Хорошо.

Как только нам подают еду, Бренна пытается заплатить, но я не позволяю ей. Мне нужно сохранить немного мужского достоинства сегодняшним вечером. Поблагодарив, хотя не уверен, кого именно – меня или старика-итальянца, она направляется в заднюю часть ресторана. Я иду рядом с Бренной, и мы проходим через множество дверей. Снаружи находится крытая беседка, прямо на пляже. Ноги вязнут в песке, но мы единственные здесь, так что дело того стоит.

Бренна опускается на песок вместе с подносом. Мне не остается ничего другого, как сесть рядом с ней.

– Ну и что ты думаешь? – спрашиваю.

Кивком она показывает на волны, накатывающие на берег:

– Я люблю океан. Я не знала, как сильно мне понравится жить в Пенсаколе, пока не переехала сюда. А тебе нравится город?

– Он оказался лучше, чем я думал.

– Здесь ты остановишься?

– Я...Я так думаю, – я смотрю на Бренну. Она не та женщина, от которой я смог бы легко уйти. Она, несомненно, украла больше, чем одно мое сердце. Эта девушка просто очаровала меня.

Не глядя на меня, она вставляет соломинку в свой стакан.

– Хорошо.

И не добавляет больше ничего. Одно это слово говорит больше, чем могли бы сказать сотни слов.

Несмотря на то, что мне не хочется признавать, что еда отличная, я говорю Бренне, что она сделала хороший выбор во время обеда. Девушка посылает мне взгляд, который говорит о том, что она прекрасно знала, что мне понравится. После того, как остатки обеда выброшены в мусор, мы прогуливаемся вдоль береговой линии. Начинается все с нескольких небольших слов, но доходит до того, что во мне появляется потребность переплести свои пальцы с пальцами Бренны.

Она ни разу не дает мне понять, что ей неудобно.

Я вспоминаю, что девушка сказала мне сегодня утром. Это была прекрасная возможность познакомиться с ней получше.

– Итак, переходим во второй класс школы?

Вместо того чтобы ответить, Бренна посылает мне вопросительный взгляд.

– Ты когда-нибудь играла в ледокол в детстве?

– Не припомню, – отвечает. – А что это?

– Ты спрашиваешь человека, чтобы узнать его получше. Например, ты спрашиваешь, что для меня лучше: поцеловать медузу или лизнуть морского льва. После своего ответа я спрошу тебя, есть ли у тебя любимый вкус мороженого в детстве, попытаюсь назвать какой и почему. Вопросы друг к другу должны быть разными.

Бренна делает вид, что раздумывает над этим, но я вижу в ее глазах огонек интереса.

– Заманчиво, конечно. Хотя ничего слишком личного. Я хочу, чтобы получилось весело.

– Договорились.

– Ты – первый.

– Ладно, дай подумать.

На поверку оказывается труднее, чем я предполагал, но вопрос напрашивается сам собой через минуту:

– Три слова, чтобы описать себя.

– Хорошенькая. Богатая. Уверенная.

Мне нравится ее ответ. Слишком много девушек разбирают себя на части, в то время как Бренна уверенно признается, кто она такая.

– Ты помнишь имя первой своей девушки?

– Кларк.

Она закатывает глаза:

– Будь же серьезен. Это может быть весело.

– Я серьезно, – отвечаю с намеком на смех. – Ее имя Кларк. Кларк Хаббард, если быть точным. У нее были волосы до задницы, которые она всегда заплетала в косички. На ее лице была россыпь веснушек. Она смешно подергивала носиком, когда вздыхала, и любимой ее вещью было домашнее платье, все в ананасах.

– Вот как... очень неудобно.

На этот раз я не могу не рассмеяться.

– Произнося это вслух, я соглашусь. Мы учились во втором классе. Ладно, теперь моя очередь. Если бы ты была знаменитостью, живой или умершей, кем бы хотела быть?

– Одри Хепберн, без сомнения. А какой у тебя любимый запах?

– Хм. Думаю, запах дождя, хотя я никогда не задумывался над этим, – девушка кивает в ответ на мой ответ. – А какой у тебя была самая смешная шалость или игра?

Бренна смеется почти сразу же, как я начинаю спрашивать. Я могу только представить, что это было.

– Ладно. Это был парень. Вашон. Он был мудаком, даже в свои двенадцать. Я была всего лишь на год младше его, но он вел себя так, словно я была ребенком, а он каким-то опекуном. Как-то так. В любом случае, я знала, что он боится змей. Я подслушала рассказ приемной матери одной из своих подруг о том, как он плакал, когда увидел змею на улице. Так что мы с моей сестрой Джолин купили много змей. Когда Вашон улегся спать, мы натерли змей маслом и подложили ему в кровать. Их было тридцать. Я открутила лампочку, заперла дверь и вышла из комнаты. Примерно через пятнадцать минут я постучалась в дверь. Все, что мне довелось слышать потом, было одним сплошным ревом, который мог бы оживить и мертвого. Этот придурок обоссал штаны. Нам с сестрой попало тогда. Нас очень ругали. Но это того стоило.

– Напомни мне не показывать тебе мои страхи, – шучу я.

Бренна улыбается.

– Хэй, Эверет. Какой твой самый большой страх?

– Секс, – подмигиваю я.

– Черт, мне совсем не хочется тебя пугать, но, думаю, мы больше не можем позволить себе облажаться.

– Я пошутил, – спешу уточнить я. – Мой самый большой страх заключается в том, что с моей сестрой и племянником может случиться несчастье.

– Я понимаю. Теперь обо мне?

– Если бы ты знала, что умрешь завтра, что бы ты сделала в первую очередь?

– Что это за вопрос? – смеется девушка. – Я не знаю, что на это ответить.

– Правду. Хороший гипотетический вопрос. Заставляет задуматься, чтобы сделать такого, что без сомнения улучшит твою жизнь.

Бренна высовывает кончик языка, задумываясь. Останавливаясь, но все еще держа меня за руку, она сталкивается со мной. Выражение ее лица мгновенно становится серьезным.

– Я бы пожертвовала все свои деньги в приемную систему только затем, чтобы жизнь детей стала чуточку лучше. Даже если это будет только горстка детей. Еще написала бы письмо своей тетке, выразив благодарность за то, что она оказалась такой эгоистичной сукой, что даже не смогла взять племянницу к себе в тяжелый момент жизни ребенка. И третье... Если бы я знала, что скоро умру... Я бы сказала, что люблю тебя. Потому что я не хочу расставаться с тобой и не хочу, чтобы ты сомневался в моих чувствах.

Ее слова сокрушительным ударом врезаются мне в живот, но в лучшем из смыслов. Не задумываясь, я склоняюсь, чтобы прижаться своими губами к губам Бренны. Ее колени подгибаются. Обхватив талию Бренны свободной рукой, я притягиваю девушку ближе к себе. После мгновений самого упоительного поцелуя я отклоняюсь назад, надеясь прошептать в ее губы так, чтобы она поглотила мои слова.

– Я люблю тебя, Бренна. Никогда не думал, что такое возможно, но я никогда не любил такую женщину, как ты.

Когда я наклоняюсь за следующим поцелуем, гораздо более необходимым, Бренна отклоняется. Глядя в песок, она нервно проводит рукой по волосам.

– Эверет... Я не хотела говорить об этом между нами, – она смотрит на меня. Рука все еще зажата в моей. Бренна смотрит на меня, как на потерянного котенка, ищущего принятия и любви. – Мне нравится то, что происходит между нами. Я не хочу сковывать нас. Я не хочу зависеть друг от друга. Я не хочу чувствовать себя в ловушке. Давай... Пожалуйста, давай оставим все как есть сейчас между нами...

Мне, наверно, потребовалась бы группа поддержки, но я понимаю все, что сказала Бренна. Я уважаю ее желание и то, что она строга к себе в каждом аспекте. Я не могу лишить ее этого. Не могу возложить на нее больше, чем она может потянуть.

– Все, что захочешь, красавица.

– И никаких прозвищ домашних животных, – несмотря на свою просьбу, она краснеет. И именно так, как я люблю больше всего.

– Да понял уже, – подмигиваю ей, потянув за руку. Бренна улыбается мне. Между нами все еще сыро: густое облако висит как раз над тем местом наших отношений, где все должно быть простым и понятным. Пока нет грозы, мне нет смысла жаловаться. В конце концов, пока еще я чувствую радугу, проглядывающую сквозь эти облака. – Есть время, чтобы спросить кое о чем...

И как будто мы не пропустили ни одного раунда, Бренна снова продолжает играть в нашу игру.

– О, ладно. Итак, самое странное, что ты когда-либо ел?

Глава 17

Бренна

Во время двухкилометровой прогулки по пляжу и игры в задумку Эверета «ответь на миллион вопросов» мы теряем счет времени и оба оказываемся обгоревшими на солнце. У Эверета обожжено лицо, у меня – руки и плечи.

Когда мы возвращаемся к машине, я подаю ему солнцезащитный крем, который всегда на всякий случай держу в машине. Эверет наносит немного на лицо. К счастью, мой собственный организм не сильно страдает от солнечных ожогов, так что я особенно не переживаю, но все же намазываю плечи и руки. Эверет просит опустить крышу машины, но я утверждаю, что ветерок будет как раз кстати против солнечного ожога.

У моего спутника нет предположений, где и как нам провести остаток вечера, поэтому я снова беру все в свои руки. Некоторое время спустя мы подъезжаем к оживленной парковке развлечений Дикого Бака.

– Мини-гольф? – Эверет удивленно таращится на меня. – Я хорошо играю в гольф, но ничего не знаю об этом детском дерьме.

– Что? Детский? Мини-гольф – это сильно. Плюс здесь есть картинг и лазертаг (прим.: лазерный пейнтбол). Да не будь таким старым занудой! Давай, иди и повеселись!

Эверет идет за мной внутрь, но по его дыханию я понимаю, что он посмеивается. Этот человек полон жизни с тех пор, как я попалась на провокации и рассказала ему о своих чувствах, в которых даже не была уверена, пока он не задал мне глупый гипотетический вопрос. Полагаю, что могла не говорить ему всей правды, но ни о чем не жалею.

– Ты только что обозвала меня старым? – переспрашивает Эверет, пока мы идем к стойке.

– Ну... Тебе ведь почти тридцать, – я смеюсь про себя, ожидая гневной отповеди.

Он смотрит на меня, сузив глаза:

– Дома тебе придется за все рассчитаться.

Обращаясь к подростку, стоявшему за прилавком, Эверет показывает ему свой пропуск и делает заказ, вручая кредитку. Я не хочу, чтобы он платил за все сегодня, но его поступок заставляет меня чувствовать себя женщиной... Чувствовать себя хорошо.

Несясь на своих тележках к полю, мы проводим два раунда. Я их выигрываю, но думаю, Эверет просто поддался. Третий раунд проходит вничью, и хотя я никогда не признаюсь об этом вслух, он пощекотал мне нервы.

Ухмыляясь, Эверет спрыгивает с тележки:

– Похоже, я следующий Дэйл Эрнхард (прим.: американский автогонщик).

– Я тебя взгрею, – говорю ему, проходя мимо на поле для мини-гольфа.

– Что? Не любишь проигрывать?

– Говорит человек, который два раза проиграл девушке, – подкалываю я.

– Да я ведь поддался тебе!

– Лжец. Так говорят все парни, когда хотят успокоить свое побитое эго.

– Ты думаешь, я стану стыдиться того, что девушка выиграла у меня? Нет, черт возьми! Отлично зная, как она управляется с тяжелой техникой и на скорости ведет себя так сексуально?

Какая-то женщина шипит сбоку:

– Это семейный парк, выбирайте выражения, пожалуйста.

Лицо Эверета становится пунцовым:

– Простите, мэм.

– Так-то лучше, – бормочет она, попутно протягивая руку дочери. – У некоторых людей нет никакого уважения к окружающим. Пойдем, Лалли.

Я гляжу на Эверета и голосом поющей сирены выдаю:

– Кто-то замарал штанишки.

– Чертовский черт, – бормочет он себе под нос.

Я притворяюсь и ахаю в ужасе от его слов:

– Ну, сэр, это семейный парк. Как вы можете так выражаться?

Готова поклясться, его глаза сверкают. Он смотрит на меня так, будто есть во мне что-то необычное. Как-то сладостно... И совсем неудивительно, что мне это тоже нравится.

– Что? – шиплю я. – Почему ты так на меня смотришь?

Ему требуется мгновение, чтобы ответить. Видимо, мужчина что-то обдумывает.

– Второй раз за сегодняшний день ты сделала меня, но это донельзя очаровательно. И почему-то, клянусь, ты стала еще красивее.

– О чем это ты толкуешь?

– Этот акцент уроженцев Алабамы. Его ни с чем не спутаешь. Наверняка ты одна из этих южных красавиц. Как их называют?

– Красотки Юга?

– Да, точно. Именно так.

Я пихаю его в плечо, направляясь заданным курсом:

– Прекрати так со мной разговаривать.

– Почему? – слышится вопрос позади меня.

– Потому что... Потому что я так прошу.

Мой ответ явно хромает, но по правде говоря, я не знаю, как обращаться к человеку, который льстит мне сладкими речами и любовными взглядами. Я к этому не привыкла. Если бы он назвал меня горячей штучкой, я бы так соблазнительно не благодарила его, и мы бы занимались сексом где-нибудь в парке, но это все не то. То, что происходит между нами, гораздо значительнее.

Поле для мини-гольфа рассчитано на восемнадцать лунок, и требуется много времени, чтобы пройти их. У Эверета больше проблем, чем нужно для одного человека. На шестой лунке он отказывается от попытки получить мяч из песочной ловушки и в конечном итоге с такой силой бьет по нему, что тот проскакивает сразу пять лунок. Когда Эверет бежит за ним, я вижу, как он кивает мне и улыбается пожилому мужчине, который поймал его мяч.

Вернувшись, мужчина говорит, что это я виновата в таком ударе, и что старик посмеялся над ним.

На девятой лунке Эверет теряет мяч и по правилам должен вернуться к началу, чтобы играть заново. Я пропускаю вперед три группы, пока дожидаюсь его.

На одиннадцатом отверстии он получает ложную лунку. Эверет копает и кричит, и я тоже получаю ложную лунку. Он реагирует на это, взмахнув руками в воздухе в притворном поражении, что приводит к тому, что ему приходится выуживать мяч из воды. На двенадцатой лунке Эверету нужно сделать пятнадцать бросков, чтобы получить тридцать одно очко. И все позади меня.

В конце концов, бесплатное мороженое достается мне, ведь я привела свой шар прямо в глаз клоуна. Эверет попадает в рот клоуна и выигрывает доллар в виде скидки на следующую игру.

– Это жульничество, – ворчит мужчина.

Почему? Да потому что он набрал девяносто восемь очков по сравнению с моими пятьюдесятью семью. Эверет закатывает глаза, собираясь ответить мне. На этот раз я не могу сказать, расстроен он или нет. Мы так много хохотали по ходу игры. Мне кажется, что он так не смеялся уже долгое время.

– Ну... Продуть в мини-гольф… В этом есть своя прелесть.

– Вовсе нет, – Эверет проводит ладонью по лицу, раздраженно добавляя, – гольф – мужской вид спорта, и если я и проиграл тебе в этой детской забаве, то только потому, что играю во взрослый мужской гольф.

Мне требуется изрядная сила воли, чтобы удержаться от желания заржать в голос.

– Вау, какой ужасно плохой вид спорта! Я не знаю, как мне теперь справиться с лазертагом, если ты играешь только во взрослые игры.

Эверет останавливается в нескольких шагах от здания, повернувшись ко мне.

– Прости, я не хотел расстраиваться. Это плохой вид спорта, – признается он. – Я буду гораздо лучше играть в лазертаг.

– Хорошо, – ухмыляюсь я. – Никогда раньше не играла, так что даже не знаю, что делать.

Эверет внимательно изучает правила, просматривая карту за пределами арены, и показывает мне, где лучше всего спрятаться. Чем больше он рассказывает о командах соперников и о нашей домашней базе, тем больше я понимаю, как именно он относится к идее лазерной указки. Я вдруг вижу перед собой тринадцатилетнего Эверета. Он перестает щеголять своей мужественностью.

Мы получаем наше снаряжение, и Эверет еще целых три раза спрашивает, запомнила ли я правила, подчеркивая, как важно не перемещаться слишком открыто. Потом надеваем жилеты с сенсорами и подходим к девушке, выдающей лазерные пушки. Она значительно упрощает нам правила и отправляет в темноту, чтобы дать время освоиться. Мы выходим на поле в черноту вокруг нас, и моя белая рубашка становится замечательным ориентиром для охоты. Нет сомнений, до меня доберутся сразу.

– Черт, об этом я не подумал, – признается Эверет. – Давай поищем место, где можно спрятаться. Тогда мы не достанемся соперникам так уж легко. Может быть, в одном из углов?

Закатив глаза, я следую за Эверетом. Мы быстро спускаемся вниз, и он начинает объяснять мне правила заново.

– Я запомнила уже, – останавливаю его.

– Что? – мужчина внимательно смотрит на меня. Даже в таких потемках видно, как он серьезен.

– Правила. Эту игру. Я все поняла. И прекрати вести себя так серьезно, будто мы на войне. Должно быть просто весело.

Даже в темноте я вижу, как он сжимает челюсти.

– Я бы не хотел проиграть, ну да ладно, – огорченный, Эверет отворачивается, оставляя меня чувствовать вину.

Я не хотела его расстраивать. Я просто хотела повеселиться, но теперь мне придется играть всерьез. И надо запомнить на будущее – такого типа игры лучше вести без Эверета.

Игра начинается, и несмотря на то, что Эверет мне говорил, он одной рукой прикрывает меня, выглядывая из-за угла, чтобы обнаружить других игроков, приближающихся к нам. В течение нескольких минут он стреляет в противника, в то время как я стою за его спиной, разочарованная, уже предчувствуя, что, вероятнее всего, поиграть мне так и не доведется.

После нескольких минут, тянувшихся для меня словно час, Эверет стреляет еще в двух человек. Устав стоять на одном месте, я выхожу из-за его спины и двигаюсь вперед.

– Что ты делаешь? – шепчет он громко.

– Играю в эту чертову игру, – взрываюсь я.

– Стой, – он следует за мной. – Что не так, Бренна?

– Я уже давно не ребенок. Не надо так ко мне относиться.

Может быть, я немного перебарщиваю, но ненавижу чувствовать свою беспомощность или не делать чего-то самостоятельно. Направляясь прямо, я замечаю слева тень и стреляю в нее, наводя курок прямо на нее. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться Эверету, и обнаруживаю его гораздо ближе, чем предполагала.

Он смотрит на меня, тяжело дыша:

– Я не хотел тебя расстраивать.

Мне нужна секунда, чтобы придумать ответ, который не нарушит его альфа-позицию.

– Все хорошо, Эверет, давай просто сыграем.

– Тебе не нравится, что я защищаю тебя? – его тон резок, я к такому не привыкла. Это вроде как... горячо.

Сглатывая неизвестно откуда накативший в горле комок, я трясу головой.

– Мм... Может, немного.

Он приподнимает уголок рта.

– Теперь ты знаешь, не так ли?

Я вовсе в этом не уверена, но еще больше не уверена в Эверете. Я не должна поддаваться его доминированию, но почему-то нас окружает нечто совсем иное, нежели примитивная сила, заставляющая меня подчиниться. Моя губа дрожит, когда я пытаюсь что-то сказать, но слова не идут с языка.

Подойдя ко мне, Эверет возвышается надо мной, как никогда раньше.

– Бренна, – то, как мужчина произносит мое имя, сводит с ума. Он снова делает шаг вперед, заставляя меня пятиться. Мы повторяем это движение три раза, прежде чем я упираюсь во что-то. Стена или доска позади меня, неважно, главное, мне теперь некуда отступать. Эверет давит на меня своим мощным телосложением. – Бренна...

– Да? – мой голос дрожит.

– Я собираюсь поцеловать тебя сейчас.

Наши губы соединяются, чтобы обнажить напряженность между нами. Эверет подхватывает мою ногу, заставляя закинуть себе на бедро, и прижимается ко мне так, словно хочет стать моей второй кожей. То, как он прикасается ко мне, вызывает чувство экстаза во всем теле.

Наша страсть резко обрывается, когда что-то ударяется в нас. Оторвавшись друг от друга, удивленно смотрим вниз на ярко-красные огни, снова друг на друга и хохочем. Эверет проводит рукой по лицу, я кусаю ноготь большого пальца, глядя в сторону напавшего.

– Я думаю, пришло время «умереть», – говорит Эверет. Он не может стереть улыбку со своего лица, и я подозреваю, что моя улыбка является продолжением его.

Как только мы возвращаем снаряжение, так сразу же направляемся к машине и садимся в нее, чтобы отправиться домой. Эверет включает радио раньше, чем мы выезжаем с парковки.

– Давай найдем уединенное местечко.

Удивленно взглянув на него, я спрашиваю:

– Зачем?

– Доверься мне.

Не уверена, что мне нравится эта идея, но все же делаю, как он говорит: сворачиваю с оживленной улицы на уединенную дорогу. Нам открывается парковка рядом с зеленой мусоркой, и я паркуюсь. Глядя на Эверета, спрашиваю себя, все ли в порядке?

– Закрой верх.

– Хм. Ты собираешься убить меня?

Мужчина широко улыбается:

– Я собираюсь трахнуть тебя. Я хотел этого с того момента, когда мы стали играть в лазертаг. Мне необходимо оказаться внутри тебя, Бренна. Мне нужно ощутить твои нежные мягкие тиски. Ощутить, как ты сжимаешь меня. Я хочу целовать тебя и повсюду касаться.

Я сжимаю свои ноги. Сейчас передо мной другая сторона Эверета, но я не жалуюсь. Нажимаю на кнопку, чтобы опустить крышу, но прежде, чем это происходит, стягиваю через голову рубашку.

– Сядь на меня, – приказывает Эверет.

Я с удовольствием слушаюсь. Поднявшись над средней консолью, я перекидываю ноги и опускаюсь на Эверета. Он расстегивает бюстгальтер, сразу начиная жадно целовать открытую грудь. Целует мое тело повсюду, куда дотягивается, руками крепко обхватив мою задницу. Он приподнимается подо мной, крепче прижимая к себе, демонстрируя, как именно он хочет меня.

Губами прижимается к моей шее, медленно скользя ими вверх.

– Снимай шорты, – шепчет он, когда его рот достигает моего уха.

Хотя нелегко это сделать, я все же кое-как снимаю шорты, пока Эверет стягивает свои штаны к лодыжкам. Я снова сбиваю его с толку, разлегшись на нем. Мы напряженно вглядываемся друг в друга, наблюдая за эмоциями, пока я осторожно опускаюсь на него. Впуская в себя его твердый член, слышу сладостные стоны.

Эверет сосредоточенно смотрит в мои глаза. Когда он полностью погружается в меня, мой собственный стон отражается от стен машины. Кладя руки на мои бедра, Эверет направляет меня навстречу себе. Я чувствую приближающийся оргазм, что только подстегивает этого мужчину. Когда я чувствую, что он готов взорваться внутри меня, беру инициативу на себя, приостанавливая его и изменяя угол скольжения именно так, чтобы получить больше удовольствия.

Ощущая содрогания своего тела, я умоляю Эверета дать мне еще. Он разгоряченным дыханием щекочет мою шею, направляя меня вверх и вниз сильнее, на этот раз гораздо жестче.

– Черт! Да! Вот так! – кричу я от наслаждения.

– Я следую за тобой, детка, – Эверет кончает двумя секундами позже. Он издает сдавленные стоны, пытаясь дождаться моего оргазма.

– Давай, Эверет! Кончи в меня!

Я руками запутываюсь в его волосах, притягивая к себе, когда меня сотрясает второй оргазм. Эверет присоединяется ко мне через несколько секунд.

Наши тела остаются неподвижными, все еще соединенными, дыхание вырывается рваными хрипами.

Эверет обнимает меня. Я чувствую, как превосходство самца превращается в романтику, и альфа в нем исчезает.

– Могу я кое о чем спросить тебя один раз? – шепчет он.

– Что спросить? – задаю встречный вопрос.

Я закрываю глаза и пытаюсь восстановить силы, чтобы хотя бы попытаться одеться. Я не готова покинуть убаюкивающее тепло его рук. Пока не готова.

– Просто я хотел спросить, как ты себя ощущаешь?

Удивленно распахнув глаза, я смотрю на Эверета. Он смотрит на меня с таким же выражением на лице. Как будто чувствует только безграничное обожание меня. Я никогда в жизни не испытывала такого сладостного ощущения от близости с мужчиной. И не подозревала, что такое чувство может существовать, особенно в моем мире. Зная точно, что представляет собой Эверет, я просто киваю головой, слишком нервничая, чтобы сказать что-нибудь.

Мужчина ладонями обхватывает мои щеки, заставляя смотреть прямо на него, пока говорит мне о своих чувствах:

– Бренна Коннорс, ты – любовь моей жизни. Когда я впервые увидел тебя, то понял, что в тебе есть что-то особенное, но это не что-то одно. Это все. Я люблю тебя, красавица.

Слезы сами собой катятся на рубашку Эверета. Знаю, что, несмотря на нагромождение лжи между нами, я ни с кем больше не буду себя чувствовать так, как с ним. Он создан для меня. Я только надеюсь, что наступит время, когда мы сможем полностью открыться друг другу, чтобы у нас появилась возможность любить друг друга целиком, а не отдельными частями.

Я прижимаю свои губы к его, чтобы не только услышать эти слова, но и прочувствовать их.

Наш поцелуй быстро перерастает в страстный, и я ощущаю, как его член твердеет внутри меня. Окна запотевают, пока мы занимаемся любовью на пассажирском сиденье.

***

Воскресенье изменило мою жизнь. На все вопросы, которые возникали у меня о моем будущем, я получила ответ. И любовь, которую я испытываю, сияет ярче, чем июльское солнце.

Перед тем, как заснуть этой ночью, решаю для себя, что не стану расспрашивать Эверета о его работе, ведь тогда мне придется открыть, чем я занимаюсь, зарабатывая на жизнь. Кто знает, возможно, эти секреты будут оставаться секретами еще какое-то время. А пока я готова поговорить с Кэнди о том, чтобы взять все на себя. Я безумно волнуюсь о продвижении бизнеса.

Приехав к Кэнди, я застаю ее безмятежно покачивающуюся в гамаке, натянутом между двумя большими деревьями, блокирующими большую часть солнечных лучей. На улице, наверно, все сорок градусов, так что я не виню ее за возможность выбрать себе оазис в этом море жары. Я направляюсь к ней. На столе стоит тарелка, на ней стакан, рядом ведерко со льдом, в котором охлаждается кувшин с приготовленной сангрией. Наливаю себе стакан перед тем, как усесться на пластиковый стул рядом с Кэнди.

– Как дела, дорогая? – спрашивает она, даже не взглянув в мою сторону. Ее негабаритные солнцезащитные очки закрывают пол-лица, волосы собраны в пучок, и купальник выглядит так, будто она только что забрала его из секции юниоров. Но во всем этом она смотрится прекрасно.

– Великолепно, – отвечаю, – ну а ты?

– Гораздо лучше. Нам сегодня многое предстоит обсудить с тобой.

– Я представляю.

Приподняв солнцезащитные очки, Кэнди поворачивает голову, чтобы взглянуть в мою сторону. У меня действительно есть что сказать ей, причем гораздо более дельное, чем обсуждать мое поведение.

– Нет, нам действительно есть о чем поговорить.

– Хорошо, хорошо. Ну, о чем сначала поговорим?

Вздохнув, женщина начинает разговор. Начиная с завтрашнего дня, у меня появится новый клиент. Он хочет только меня. Судя по всему, он – один из моих бывших клиентов. Мона рассказала о том, насколько он привлекателен, и как ей понравилось быть с ним на прошлой неделе. Я не люблю выслушивать стенания мужчин, но в то же время, с тех пор, как влюбилась в Эверета, я перестала быть фанатом секс-вещичек, как было раньше. Не тогда, когда я полностью переживаю все ощущения, когда мы занимаемся любовью с Эверетом.

– Он хочет, чтобы ты приходила в маске, – продолжает она. – И никакого секса.

Очевидно, Мона где-то перегнула палку и сделала его немного комплексующим из-за своей одежды.

– Мы не ставим под сомнения мотивы наших клиентов, мы просто принимаем их. Но все равно, смотреть приятно, – добавляет Кэнди.

– Хорошо. Еще что-нибудь?

– Я думаю, тебе лучше прибыть туда на час раньше. У меня есть деньги для тебя. Он заплатил авансом.

Клиенты время от времени платят авансом. В этом нет ничего необычного. Просто позволяет чувствовать некую интимность, типа дружеской.

Кэнди повторяет все то, о чем разговаривала с Майклом Ренсоном, прежде чем усесться в гамак, чтобы уделить мне внимание, потягивая свою сангрию.

– Следующая часть будет немного посложнее, чем я себе представляла. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Бренна?

– Конечно, знаю, – говорю я, старательно подбирая слова. Мне не нравится возникшее чувство.

– На днях ко мне приходил сержант Тиггс и кое-что поведал. Видимо, из-за того, что я передала им не весь список клиентов, то расстроила некоторых людей, и они злятся на нас. Если бы дело касалось только меня, мне было бы все равно, я бы сдалась, чтобы спасти вас. Но они хотят всех. Сержант дал мне месяц, прежде чем арестовать нас, потому что они хотят собрать всю информацию. Поэтому после нашей запланированной недели мы больше не будем заниматься этим бизнесом.

Я чувствую, как мое сердце замирает.

– Что мы сделаем?

– Ты получишь все свои деньги, я ничего не возьму себе. У меня также оказалась некоторая сумма сбережений, которую я собираюсь передать тебе. Я помогу тебе любым другим способом и к концу недели уеду из страны.

– Что? Подожди. Как ты можешь уехать и оставить все? А как же твой дом и все твои вещи?

– Если я останусь, меня посадят в тюрьму, и все мое имущество тоже отберут. По крайней мере, у меня останется свобода и мои деньги. Прости, Бренна, я никогда не хотела этого. Все эти годы я всегда была впереди всех. Я могла подкупить людей или доставить им моих лучших девушек. Я никогда не представляла себе, что этот день наступит.

И это теперь, когда я пришла сюда, чтобы попросить совета о том, какую мне взять работу? Это то, что я знаю, и то, что люблю, это то, чем я хотела заниматься. Может быть, это могла быть одна из тех вещей, где потребовалась бы маскировка, работа под прикрытием, но я не хочу сидеть в офисе или быть домохозяйкой. Мне не нужно быть экспертом, чтобы сообразить, чего я хочу – не быть одной. Но я все еще хочу быть частью этой жизни.