Текст книги "Ваше Сиятельство 12 (СИ)"

Автор книги: Эрли Моури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Давя на жалость, я издал еще один ментальный стон.

«Кто ты, жалкий?» – спросил он, с опаской касаясь меня и очень осторожно сканируя поверхностный слой.

«Я ларец! Я великий сосуд, вмещающий невозможное!», – простонал я.

«Эту глупость я уже слышал! Говори кто ты без всяких присказок!», – потребовал высший магистр Брэгг.

«Я говорю не глупость и не сказку! Я – Ларец! Так назвал меня великий Куан Холлар! Своей неподражаемой милостью он создал меня двадцать миллионов лет назад!», – ну, да, приврал. Сильно так приврал. Во-первых, Куан Холлар меня не создавал. А во-вторых, он не был великим, а был пьяницей и конченым идиотом. Назвал я его имя лишь потому, что с ним самим когда-то произошла похожая история: в одной из пещер за городом он нашел сундук со свитками. Чтение этих свитков свело его с ума.

«Кто такой Куан Холлар? Впрочем, не надо мне о нем. Какая от тебя польза? Что ты там обещал, если я спасу тебя от существ тени?», – полюбопытствовал он.

Я воспринимал его и на физическом плане, и видел темные глаза магистра, полные презрения ко мне, одновременно поблескивают малой искоркой интереса.

«Я мог бы дать тебе один из магических шаблонов огромной силы. Их во мне сотни, но великий Куан Холлар обязал меня хранить эти тайны. Они слишком серьезны. Они способны навредить людям», – сообщил я, сказав при этом достаточно много правды.

«И что ты, жалкий, можешь дать мне, высшему магистру, для которого нет в этом мире никаких тайн⁈», – высокомерно усмехнулся Брэгг, однако интерес его ко мне стал теплее.

«Ты даже знаешь великое заклинание 'Хаурх Дарос»? Знаешь заклятие «Туам латс флум» – останавливающее время⁈ – вопросил я, посылая на ментальной волне изумление и высочайшее почтение, но при этом едва сдерживая смех.

«Да. Все это мне известно. Я же сказал, для меня не существует тайн в этом мире», – к моему недоумению отозвался он.

И, конечно же, это много-ученое мудило врало. Для меня, Астерия, в каждом из миров, где мне довелось пожить, всегда существовало огромное число тайн. Большинство из них так и остались тайнами.

«Тогда прости», – печально сказал я. – «Видимо пришли мои последние мгновения. Жизнь покидает меня. Одно лишь радует, что в этом мире останется одно существо, знающее совершенно все».

«Давай сравним твое…» – тут он замялся, вспоминая название упомянутых мной магических шаблонов, которые явно никогда прежде не слышал. – «Сравним твое заклинание, оставляющее время, с моим. Покажи мне свое. И тогда я тебе покажу свое!».

«Я не маг. Я не умею делать то, что делал великий Куан Холлар. Мне он доверил лишь хранение его опыта до тех пор, пока он снова не придет в этот мир», – печально отозвался я. – «Но ты можешь посмотреть это сам. Сам разобраться, что к чему», – говоря это, я приоткрыл слой ментальной защиты и подсунул ему один из своих старых архивов. – «Смотри сюда, только поторопись – я могу умереть раньше, чем ты успеешь сравнить свое великое знание со знанием Куана Холлара».

Вот так, то, чего я боялся со стороны госпожи Бондаревой, великому и ужасному магистру Брэггу я преподнес на блюдечке – пусть кушает. Главное, чтобы не переусердствовал – я опасался, что мой архив может его убить. А труп в данном случае – это очень нехорошо, потому как сразу возникнут подозрения на стороннюю атаку. Не без удовольствия я следил за физиономией магистра: челюсть его мигом отвисла. Мне даже показалось, что у него оттопырились уши, и лысина покрылась частыми капельками пота. Глаза – а господин Брэгг не закрывал их даже пребывая вниманием на тонком плане – в них отразилась бездна. Его стон изумления через пару минут сменился хрипом ужаса. Я понял, что с него хватит, иначе его мозг выгорит вместе с перегруженными энергоканалами. Возобновляя защиту, я тут же оборвал связь и беззвучно спросил:

«Как вам древние знания великого Куана Холлара? Правда увлекательно?».

Магистр Брэгг ошалело смотрел на меня. Вдруг сорвался с места и побежал к винтовой лестнице. Полагаю, он свихнулся. Это и должно было стать результатом моей не такой уж невинной шутки. Я не был уверен, что результат выйдет таким, но вышел же. Итого: я практически обнулил одного из наших сильных врагов, убрал еще три ментальных ловушки. Магов, создавших их, подвел к мысли, что срабатывание первой ловушки, как и трех последующих – следствие случайного появления потусторонних сущностей. Разумеется, не стоит думать, будто маги герцога Уэйна столь наивны. Они попытаются установить все возможные обстоятельства произошедшего, однако на это у них уйдет время. Но даже потратив его очень много, они вряд ли доковыряются до истины. Если я правильно понял ментальный посыл одного из магов, общавшимся с магистром Брэггом последним, тот обещал восстановить ловушки к утру. Чтобы их восстановить, магам замка Увядшей Розы придется потратить много энергии. Прекрасно! Значит завтра маги будут ослаблены непростой работой, что нам на руку, если мы решимся провести основную часть операции завтра.

– Закройте ларец! Закройте ларец! – заорал где-то внизу магистр Брэгг, следом послышался грохот – похоже он скатился с последнего этапа деревянной лестницы.

Я поспешил туда, чувствуя, что тонкий план полностью свободен от внимания британских магов. Двое из них поспешило к моему недавнему собеседнику, пытаясь понять происходящее. Тем временем, Брэгг вскочил на ноги и, не обращая внимания на разбитое в кровь лицо, возвопил:

– Покайтесь, ублюдки! Я – Куан Холлар! Я останавливаю время! Я несу Слово Вечности! Великий Ларец со мной!

– Господин Брэгг… С вами все хорошо? – раздался робкий голос лысоватого мужчины в черном сюртуке.

– Со мной? – магистр Брэгг уставился на него диким взглядом, а потом схватил за грудки и заорал: – Со мной Великий Ларец, Мэтью! Сам Великий Ларец! Дурак! Ты хоть понимаешь, что это такое⁈

– Нет, – честно признал Мэтью.

– Я остановлю время! Я стану властелином этого мира! На колени, жалкие черви! – заорал новоявленный Куан Холлар и воздал руки к своду. На кончиках его пальцев вспыхнули яркие искры.

– Он свихнулся! Скорее сюда Крайтона! – крикнул кто-то из коридора – я не видел его, для моего зрения, смещенного на тонкий план, проступал лишь человеческий силуэт за массивными каменными блоками.

– Крайтона⁈ Я превращу его в пепел! – заревел магистр Брэгг. – На колени, ничтожества! Перед вами сам Куан Холлар! Иначе раздавлю вас как клопов! – пламя вспыхнуло между его ладоней, и он метнул его в сторону уходящего влево прохода.

Магический огонь громко ухнул, рождая снопы искр. Из прохода раздался чей-то вопль.

Тот лысоватый в черном сюртуке, которого поначалу Брэгг держал за ворот, испугался не на шутку и опустился на колени. Однако двое других оказались не так робки: один из них тут же распахнул полусферу магической защиты. Другой проворно активировал электрическую магию: от его рук заземлились нити электрических разрядов.

– Угомонитесь, господин Брэгг! Иначе нам придется!.. – взвизгнул кто-то из другого рукава прохода.

– Покоритесь воле Куана Холлара! Ларец открыт! Великие Часы пущены! – заорал магистр Брэгг.

Довольно ловко он активировал левой рукой какую-то разновидность защитной магии: тонкий слой пространства перед ним вспыхнул, замерцал синевой. Одновременно магистр выбросил вперед правую руку, нанося удар огненной магией. Снова громко ухнуло. По полу покатилось визжащее тело, объятое огнем.

«Прекрасно! Развлекаетесь, господа! Больше жару!» – мысленно сказал я и понесся к лестнице вниз.

Все происходящее сейчас было нам на руку. Пока на руку, поскольку все шло к тому, что в чертогах Увядшей Розы число магов несколько поубавится. С другой стороны, после случившегося, человек, отвечающий за охрану замка, наверняка инициирует самую серьезную проверку. Завтра или даже сегодня здесь будет комиссия, возможно, назначенная герцогом Уэйном. Быть может, явится он сам. Не уверен, что это хорошо. Скорее всего, все это закончится дополнительными мерами усиления. Ровно тем, чего опасалась госпожа Бондарева, после того как сработал первая ментальная мина. Я не рассчитывал на такой эффект от помешательства магистра Брэгга. Но разве все предусмотришь.

Где-то наверху зазвучали пистолетные выстрелы. К ним добавились крики.

Я же, воспользовавшись неразберихой, и явным невниманием к тонкому плану со стороны британских магов, решил быстренько разобраться с планировкой замка и отыскать путь к хранилищу с Ключом Кайрен Туам. Это оказалось не так просто: кругом было полно ловушек, не только ментальных, но и вполне физических. Однако, именно они указали мне верное направление. После осторожного исследования я нашел пути из центральных залов Увядшей Розы в подвал. Этих путей имелось три, и все они очень серьезно охранялись магами и вооруженными до зубов бойцами.

Поносившись по мрачным помещениям замка, пропитанных древностью, смертями и трагическими тайнами прошлого, я понял, что нам четверым быстро добраться до Ключа не получится. А вот если не быстро, то мы рисковали не добраться до тайного хранилища герцога Уэйна никогда вообще, потому как просто бы положили здесь свои жизни. Мне бы не хватило магического ресурса, чтобы пробить путь к нижним уровням Увядшей Розы. Нужен был какой-то иной план. Увы, его пока не водилось в моей голове.

Спустившись на третий уровень, судя по всему, самый последний, я полетел по ярко освещенному проходу: его охраняло два мага-стихийника и три бойца, вооруженных скорострельными винтовками и гранатобоями. Впереди показалась ребристая стальная дверь с охранными знаками – я был на финишной прямой.

Еще минут пять я посвятил исследованию этой двери и понял, что в моем случае разумнее проникнуть через стену. Путь через массивные блоки диорита оказался просто неприятен: хотя тонкое тело проходит без особого труда через физически плотные препятствия, это проникновение всегда неприятно. А вот дальше…

Дальше я понял, что на стены хранилища наложена особая магическая защита. Она предохраняла от проникновения сюда с помощью портала, а также преграждала путь существам тонкого плана. Серьезная защита. О подобной я никогда не слышал в этом мире, но неоднократно сталкивался в мирах иных. Скорее всего ее идея взята в какой-то древней книги или свитке. Вроде у египтян много тысячелетий назад было нечто подобное.

Все-таки я нашел щель. Маги, делавшие столь хитрое препятствие, немного схалтурили, и я точно таракан пробрался в святая святых хранилище реликвий герцога Уэйна.

Древнего барахла здесь водилось неимоверно много. Два длинных стальных шкафа с застекленными полками и еще небольшой сундучок у дальнего простенка. И можно было бы подумать, что Ключ Карен Туам лежит в нем. Однако интуиция подсказывала мне, что это не совсем так. Повитав между шкафами минут семь, я не стал трогать ничего. Да, был сильный, очень сильный соблазн найти Ключ и подержать его хоть немного в бесплотных руках. Но я не стал этого делать. Маги, устроившие это хранилище и защиту в нем, достаточно хитры: мало ли, какой сигнал они получат, если я трону Ключ раньше, чем у меня появится возможность унести его отсюда? И как ни странно, Астерий, часто идущий на риски, в этот раз решил от них отказаться – слишком велика могла оказаться цена ошибки.

Кроме того, меня одолевали не очень приятные мысли. Они были о том, что хранилище герцога Уэйна защищено намного надежнее, чем я мог предположить. И у меня пока не было плана, как пробраться к нему, да так, чтобы не положить жизни дорогих мне людей.

Выбравшись из хранилища, я пустился в обратный путь, отягощенный непростыми размышлениями. Поднялся на ярус выше, свернув налево и там остановился перед магом, расхаживавшим по проходу. Именно там мне пришла на ум догадка, которая вполне могла стать началом реального плана на завтрашний день. И завтрашний день, похоже сулил нам немало крайне опасных приключений.

Глава 14

Графиня топает ножкой

Привлек меня не сам маг. В этом англичанине не было ничегошеньки интересного – обычный обалдуй, закончивший какой-нибудь университет магии и пару курсов повышения квалификации. Лысый, как большинство встретившихся здесь. Кстати, я даже задался вопросом: отчего в Увядшей Розе почти все маги лысые? Может в замке повышенная радиация? Или они так часто чешут репы, что вычесали собственную поросль на головах? Но ладно, до этого англичанина мне не было дело. Куда больше заинтересовала меня стена за ним. Вернее, ее небольшой, но примечательный для цепкого взора фрагмент. Очень похоже, что кладка здесь была относительно свежая: цвет диоритовых блоков на этом участке немного отличался от тех, что составляли другие участки стены. И эти как бы свежие блоки образовывали нечто похожее на арку.

Как же полезно иной раз находится вне тела! Мне не составило труда проверить, что находится за приметным фрагментом стены. Я просто просочился туда. Даже не заметил легкого дискомфорта, который обычно ощущает тонкое тело при преодолении плотных препятствий. Я не ошибся: здесь был проход. Темный, заросший паутиной и заваленный строительным мусором, но проход!

Прежде, чем отправиться по нему, я сосредоточился, расширил сферу внимания до максимума, выискивая ловушки и одновременно стараясь понять куда этот коридор ведет. Вскоре я смог сложить довольно ясное представление: проход делился на два рукава. Короткий вел к основной лестнице Увядшей Розы, той самой, по которой я спустился на самый нижний ярус. Эта лестница была особо охраняема, нашпигована ловушками и ближе к нижнему уровню ее перекрывали аж две стальных решетки. А вот другой рукав стал для меня приятным открытием: он вел прочь из замка и представлял собой прямой и длинный подземный ход.

Я двинулся по нему. Освещения здесь не имелось. Абсолютная темнота для обычных человеческих глаз. Однако у меня в тонком теле совсем другое зрение: я видел казуальный план, видел слабо-золотистое свечение астрала и ментальную ткань – она здесь очень слабая из-за отсутствия живых существ, но и она вполне воспринималась мной. Сложно в точности оценить длину этого прохода. По примерным прикидкам он был никак не меньше двух, даже трех километров. Местами стены и свод коридора образовывала лишь глинистая почва, кое-как укрепленная подгнившими досками, хотя большую часть коридора встречались стены, добротно выложенные камнем. Я перемещался, не касаясь ни пола, ни стен, трансформировав свое тело в удобный для таких путешествий сгусток тонких энергий. Иногда останавливался, раскрывал сферу внимания, чтобы понять все возможные неожиданности, которые могли скрываться здесь.

Закончился мой подземный полет в подвале какого-то сооружения, пока неясного назначения. Понять, что надо мной, я тоже пока не спешил. Исследовал подвал, оказавшийся большей частью пустым. Лишь у простенка справа стояли стеллажи и ящики с походным снаряжением. Надо мной имелся люк, прилегавший неплотно и очерченный с двух сторон полосками света. Прежде чем подняться, я так же провел тщательное сканирование, определяя ловушки и иные возможные неприятности. А ловушки здесь вполне имелись. Кстати, как и маги, их установившие. Правда магов я насчитал всего двое. Помимо них в каминном зале попивали пивко еще трое вооруженных и отлично экипированных бритишей. Вся эта банда расположилась в небольшом бревенчатом домике, примыкавшему к длинному сараю – этакий добротный домик лесника, потому как вокруг был лес, темный в ночи, посеребренный взошедшей луной.

Маги в этой избушке были невнимательные к тонкому плану, и я спокойно осмотрел все закоулки дома и подступы к нему. Теперь у меня имелся вполне рабочий план, без особых хлопот должный привести нашу команду к хранилищу герцога Уэйна. Понятно, что люди герцога рассчитывали, что о подземном ходе никто из посторонних не узнает. Даже если узнает, то маги, охранявшие лесной домик, успеют подать сигнал тревоги. А если не успеют? Тогда незваные гости выйдут к основной лестнице Увядшей Розы, где их ждет великолепная охрана замка, ловушки и стальные решетки, преграждавшие путь. Как бы умно, все рассчитано.

Но! Я-то знаю о месте с относительно новой кладкой, которая разделяет первый рукав, выходящий из подземного хода, и предпоследний уровень подвалов замка. А там уже нет решеток и плотной охраны, которая сосредоточена практически везде, кроме того места, где мы можем появиться по моему замыслу. Есть лишь одна проблема: она в новой кладке, загораживающей проход. Возможно, она не такая уж новая. Может ей более сотни лет, и о ней не знает сам герцог Уэйн, просто блоки в ней слегка отличаются по цвету от блоков на других участках стены. Сломать эту кладку для меня вполне посильная задача: два-три хороших удара кинетики, и я устрою вполне приличный проход для нашей группы, но сломать стену надо тихо – вот в чем главная сложность. Мне предстояло хорошо подумать, как решить такую задачу.

Ах, да, для полноты понимания есть еще серьезное препятствие: дверь из толстой и очень прочной стали у входа в само хранилище. Помимо самой непобедимой с виду, особой конструкции дверь эта укреплена охранными знаками и ловушкой, которая при активации роняет каменные блоки свода – история неприятная, но с ней мы найдем способ разобраться. Ключей от заветной двери у меня пока не имелось, но это уже технические детали. Главное, теперь вполне рабочий план начал складываться в моей голове.

Вдохновленный этим, я воспарил над лесом. Поднялся еще выше, купаясь в серебряном свете луны.

Ночь только наступала, но надо мной успело высыпать множество звезд. Рядом пролетел филин. Чтобы вернуться в свое тело, мне вовсе не обязательно было преодолевать весь долгий путь через Лондон. В квартиру на Кэмброк-роуд 112 я мог переместиться практически мгновенно. Скучал ли я по телу графа Елецкого? И да, и нет. Хотелось еще немного полной свободы, той которая была у меня сейчас. А еще мне захотелось увидеть Ольгу и маму, Артемиду и… представьте себе, Ленскую. И если с Ольгой все сложнее: она в Крыму – не знаю точно, где – то с Еленой Викторовной все просто. Ну что может быть проще, чем воскресить в памяти образ собственного дома и своей комнаты? Твой дом и твоя комната и есть самый надежный якорь, который позволит моему бесплотному духу переместиться в желаемое место мгновенно.

Я это тут же сделал. В первые мгновения показалось, что ветер засвистел в ушах. Да, ушах, которых у меня сейчас не было. Это лишь иллюзия, которая живет в нас даже после смерти, как память о прежних ощущениях, о реакциях тела, глубоко отпечатавшихся в нашем ментале, ставших его неотрывной частью. Иногда, будучи вне тела, мне нравится переживать это несуществующее, играть им, наслаждаясь иллюзией ощущений. Скажу вам, даже после смерти, таким образом можно пить чай или вино, будто бы лакомиться любимыми блюдами и чувствовать их вкус. Я люблю эти игры, потому что я вообще люблю игры. Важно, лишь понимать, что это игра, чтобы не надурачить самого себя.

Я влетел в окно собственной комнаты и рассмеялся. Мне было приятно. Мне было весело и легко. Мой дух был на подъеме, по тысяче очевидных и неизвестных причин. Я глянул на часы: без пятнадцати одиннадцать. В этом мире между московским временем и лондонским разница два часа. Без сомнений и Бондарева, и Стрельцова волнуются за меня, но пусть потерпят немного еще, ведь у меня есть не менее близкие люди, которым я могу сейчас сделать приятное, передать ту весть, что сделает их настроение таким же высоким, как и мое в данный момент.

Пройдя сквозь запертые двери я направился по коридору, едва касаясь ногами ковровой дорожки. Пусть вас не вводит в заблуждение слово «ногами» – попросту я придал своему невидимому телу более привычную форму. Прежде, чем войти в покои графини, я собирался привычным движением постучать в дверь. И постучал: полезные привычки не следует отменять даже призраку. Я уплотнил кулак правой руки и трижды стукнул им выше дверной ручки. Вышло не слишком убедительно, но все же звук вполне походил на стук. Слабый стук, будто кто-то шлепнул рукой, завернутой во что-то мягкое. После чего я влетел в комнату Елены Викторовны.

Она сидела за письменным столом и настороженно поглядывала на дверь. Рядом с мерцавшим экраном коммуникатора стояла пепельница дымящейся сигаретой и там же лежала огромная охапка чайных роз. Вот так… У мамы появился воздыхатель?

Я подлетел ближе к столу, поглядывая на листок бумаги рядом с букетом. Читать чужие послания нехорошо, но я взял на душу этот грех. Все-таки послание Моей Маме – да, я сейчас по ощущениям во многом граф Елецкий – и я в ответе за маму, в ответе за ее счастье и горести.

«…еще раз! Леночка, пожалуйста, смилуйся! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Ты все знаешь, все понимаешь! Прошу, приезжай завтра к семи! Я приглашу только самых нам близких: Веселова с женой и Тимирязевых. И Талия обещала забежать на часик…», – прочитал я. Часть бумажного листка завернулась, и текста ниже я не видел, но не составило труда догадаться, что маму снова охаживает барон Евстафьев.

Елена Викторовна поднесла ко рту эйхос и продолжила наговаривать сообщение, которое минуту назад прервал мой слабый стук в дверь.

«Мне грустно, Евклид. Правда. И немного стыдно за то… То, что случилось в твой прежний визит. Я не имела права вести себя так с тобой. Эти поцелуи… Ну зачем я позволила! Ругала себя весь вечер и сегодня. Теперь не знаю. Ничего не знаю. Быть может, приеду. Пожалуйста, не дави на меня. Дай возможность разобраться мне с собой и со всем этим, что на меня свалилось. Если бы ты знал, что у меня на душе!.. Майкл и Саша!.. Это все так серьезно! Ты даже понятия не имеешь какие события происходят вокруг меня, и я тебе не могу сказать. Пока не могу, хотя ты мой большой друг. Прости, но пока так! В общем, я ничего не обещаю. Завтра решу. Спокойной тебе ночи!», – графиня нажала боковую пластину и отложила эйхос.

А я еще с минуту висел в задумчивости рядом с ее письменным столом, нюхая табачный дым. Да, нюхая, не имея органов обоняния. Вот такая новая, странная для меня реальность: мама целовалась с Евклидом… Неужели она разуверилась, что я верну Майкла? Этого не может быть! У нее просто не было времени усомниться, что барон Милтон вернется, ведь я обещал ей перед вылетом в Лондон. Может все это последствия интриг Геры? Ведь Гера была у нее! Что же такое эта божественная сука сказала графине?

«Мам…», – произнес я ментально, едва слышно, чтобы не напугать ее. Я знаю, что у Елены Викторовны не так хорошо с ментальным восприятием, как у Ольги или Талии, но она услышала с первого раза. Вздрогнула, повернула голову, поглядывая на дверь.

«Мам, ты только не пугайся. Это я, Саша…», – беззвучно произнес я.

– Саша? – она приподнялась в кресле, потом вскочила, испуганно оглядывая комнату.

Тут меня посетила скверная мысль: ведь графиня могла подумать, что явился призраком, потому как умер. И я поспешил заверить:

«Мам, у меня все хорошо. Не знаю, успела ли тебе передать это Артемида. Я просил ее, тебя навестить».

– Да, Саш! Да! Она была! Она и Афина! Я даже в обморок упала! Ты где сейчас? В комнате? Ты невидимый? Саш, где ты⁈ – она беспокойно искала меня взглядом.

«Мам, я сейчас появлюсь как призрак. Ты, пожалуйста, не пугайся. Помни: я – маг, и умею всякое. Спокойно! Это не страшнее, чем явление Небесной Охотницы», – заверил я и начал уплотнять тело, смещая астральную составляющую в видимую область.

Глаза Елены Викторовны расширились: едва она увидела мой силуэт, проступающий все яснее.

«Мам… Можешь меня потрогать. Только я наощупь почти никакой – чуть плотнее дыма от твоей сигареты. Обнимемся по-настоящему, когда вернусь из Лондона. Здесь я только на одну минуту. Просто хотел тебя видеть. Сказать, что у меня все хорошо. У Майкла были проблемы. Наверное, Артемида об этом говорила, но сейчас ему ничто не грозит», – беззвучно вещал я, а графиня стояла потрясенная, чуть бледная. И я, бросив на взгляд на букет роз, добавил: – «Мам, вижу у тебя цветы от Евстафьева. Имей в виду, Майкла я тебе обязательно верну. Сейчас заняться этим пока нет возможности, но в ближайшие дни займусь – хватит ему прохлаждаться в садах Геры!», – я улыбнулся. – «Поэтому Евклиду Ивановичу слишком много не позволяй. Хотя это целиком твое дело. В твои отношения я лезть не смею – лишь информирую, чтобы ты делала верные выводы. Да, кстати, знаю, Гера говорила с тобой! Ты ее особо не слушай! Если что-то не так сразу обращайся к Артемиде!».

– Да, Гера, Саш! Очень меня напугала и озадачила. И насчет тебя, и Майклом. А Евклид… Ну какие отношения? Эти отношения просто моя глупость. Хотя… Я… – она замялась, шагнула к столу и вдруг спросила: – Можно курить?

Вот тут я расхохотался, так что вокруг моего бесплотного тела шевельнулся воздух, пошел легкий ветерок. Ну что ее надоумило спрашивать меня об этой глупости? Она так взволнована, что думает, будто мне, призраку, повредит табачный дым.

– Ну-ка не смейся! – графиня притопнула ножкой. Вот теперь она была похожа на себя. – И хватит о всякой ерунде! Слушай, самое главное: Олечка тебя очень любит, и я очень надеюсь, что ваша свадьба скоро состоится. Это самое главное, Саша! Смотри, не наделай глупостей! Ты очень любишь их делать! Кстати, Оля присылала мне сообщение. Два раза. Один из Крыма и вот только что. Она уже в Москве. Вернулись всей семьей на похороны. Похороны послезавтра…

Мама хотела что-то сказать, но я ее прервал: «Какие еще похороны?».

– А ты не знаешь? Ах, ну да, там на Альбионе… – Елена Викторовна взяла дымящуюся сигарету, сжав губами фильтр, втянула в себя дым и, выдыхая его, произнесла: – Император умер… Как раз в эту минуту я была у Глории. Она плакала. Я даже не думала, что она его настоящему любила. Нашего Филофея многие любили. Почти все в России.

«Я не знал. Мы там в самом деле вне таких событий…», – мне тоже стало грустно, настолько, что громкий вопрос, тут же пришедший на ум, я задал не сразу. «Мам… Зачем тебя требовала Глория?», – настороженно спросил я.

– Она не требовала. Это я требовала пояснить, что происходит между ней и тобой. Пошла к ней и спросила. Саш, я боюсь за тебя: это очень, очень опасные, нехорошие отношения! Ты слышишь меня! – выдохнув густой дым, Елена Викторовна как-то быстро привыкла к моему призрачному состоянию и теперь вовсе была собой.

«Мам, кто это тебе сказал?», – спросил я, и тут же догадался: – «Гера! Какая же сука! Еще об этом кто-то знает? Обо мне и Глории! Кто⁈».

– Нет, она сказала только мне. Не думаю, что кто-то еще знает. Но она так намекнула, что это может докатиться до Ковалевских. Я очень боюсь, Саш. Ты же понимаешь, что тогда будет. Ну почему ты такой? Как это вообще могло случиться между вами⁈ – она нервно затянулась, выдохнула дым. – Ты же еще совсем мальчишка! Ты не понимаешь, что это значит! Она – императрица! Она старше меня! Саш! А у тебя Ольга! – начала сыпать она совсем пустыми аргументами и так громко, что я побоялся, голос графини могут услышать на лестнице.

«Мам, стоп! Все, все! Остановись! Давай так: я не лезу в твои отношения с Евклидом! И даже не намекаю, что у тебя Майкл! И ты, пожалуйста!.. Очень прошу, не лезь в мои отношения с женщинами, кто-бы они не были: княгини или императрицы! И прости, я не могу больше быть здесь: мне еще нужно повидаться с Ольгой!», – я подлетел к ней, обнял, насколько позволяли бесплотные руки и поцеловал ее в щеку.

Я подумал, что если этот диалог сейчас же не прервать, то он испортит настроение нам двоим, а я появился здесь точно не для этого.

– Княгиня, императрица, богиня… – проговорила Елена Викторовна, пытаясь тоже обнять меня. – Саш, ну, когда ты уже поумнеешь? Когда ты станешь хоть немного осторожнее? Я все знаю!.. Знаю, что у тебя уже ребенок, хотя ты еще сам ребенок!

Оп-ля! Вот это поворот! Я отлетел в сторону и с недоумением уставился на нее, гадая: у кого ребенок-то? Глория и Ковалевская отпадают. Ленская?

«Мам… О каком ребенке сейчас речь?» – беззвучно, но напряженно спросил я.

– О ребенке Артемиды! Самой Артемиды! У меня это до сих пор в голове не укладывается! И я в обморок упала, когда богиня мне призналась! – графиня энергично затушила сигарету.

Все, аллилуйя, можно выдохнуть! Хотя я в таком состоянии, когда как бы не дышится. Вообще-то, от Арти я такого не ожидал. Ну зачем подобные откровения⁈ Да еще с Еленой Викторовной! Нет, эти женщины вокруг меня словно сговорились! Артемида, Гера, Глория и мама!

«Мам, надеюсь, эта новость была приятной для тебя? Я про беременность Арти. Если ты это еще не поняла, то пойми: это очень хорошо. Только не говори об этом никому. Тем более Евклиду! Все, прости, но я полечу! Нужно поторопиться к Ольге!», – мне на самом деле стоило поторопиться: дело было не только в том, что Бондарева, Элиз и даже Бабский переживают за меня, но в том, что Наташе делить внимание на два тела не так просто. Все-таки это напряжение даже для опытного мага, а Бондарева все эти дни на пределе сил больше, чем любой из нас. – «Прости, но увы, пора!», – я еще раз обнял графиню, хотя мои объятия были легче прикосновения ветра. – «Надеюсь, дня через три, может, четыре вернусь и тогда обо всем поговорим. Ты, главное, не волнуйся! Помни, что со мной ничего не может случиться плохого!».

Сказав это, это я подлетел к открытому окну и просочился через штору в ночь.

Глава 15

Шипы и лепестки

Мой путь лежал к ночному рынку на Нижегородской. Там до полуночи, а иногда позже продавали цветы. А цветы мне прямо крайне как надо бы! Урок Ковалевской, тот самый в первый вечер нашей близости, я помнил и в этот раз хотел оказаться безупречным. Этаким безупречным призраком, спешащим на свидание к своей невесте, о близости которого она даже не подозревала.

С цветочницами на Нижегородской я не ошибся: еще издали было видно, что сразу за святилищем Гермеса перед сквером царит ночное оживление. Там продавали горячую еду с лотков: шашлыки, кебабы и пирожки. Напротив шло пиво на розлив, вино в глиняных разовых стаканчиках. Возле криво припаркованных эрмиков собралась веселая и крикливая кампания.

Стремительный и невидимый я пролетел над ними к первому цветочному павильону. Подлетел и завис над ведрами и широкими вазами, источавшими головокружительные ароматы роз, всяких иных цветов, выбор которых здесь имелся богатый. Завис я с пониманием, что сейчас мне придется совершить банальное воровство. Я был бы и рад заплатить, но у призраков редко водятся при себе деньги. Оставалось мысленно пообещать, что следующий раз, когда я окажусь в этом месте и буду во плоти, то рассчитаюсь с продавщицей сполна. Я уплотнил обе руки и принялся выдергивать из ведра розовые и белые розы. Хотя в иных жизнях подобное в том же самом зыбком теле я делал много раз, задача эта оказалась непростой: розы были крупные с длинными мясистыми стеблями. Вдобавок, мокрые, что придавало им дополнительный вес. Вытянув четыре штуки, я понял, что мне уже тяжело, а пятая для призрака может стать вовсе неподъемным грузом.