Текст книги "Ваше Сиятельство 12 (СИ)"
Автор книги: Эрли Моури
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
– Никак. Я же сказала: за вас этот вопрос решит господин Барбье. Он же за вас поручился? Вот оставьте этот вопрос ему. Я сама с ним разберусь, – улыбнулась мне Луиза Камбел, поправляя свои седые, безупречно ровно уложенные волосы.
– Отлично. Пусть он и платит, – охотно согласился я, понимая, что речь идет о вымышленном человеке, и на самом деле все убытки покроет бюджет Внешних Слежений. – А насчет уборки на кухне и в других комнатах, уважаемая миссис Камбел, тоже не стоит суетиться. Мы справимся сами. Вот позавтракаем и начнем.
Все-таки хозяйка пострадавшей квартиры не смогла оставить нас в беде. Вооружившись веником и совком, она принялась сметать мелкое крошево штукатурки и кирпичей. Я же вместе с Бабским начал убирать крупные обломки кирпичей, складывая их в две кучи вплотную к стене, чтобы они не преграждали проход. Провозились мы минут сорок. К тому времени Элизабет дважды приглашала нас к завтраку, урожая остывшей картошкой.
Когда вымыл руки и сел за стол, Стрельцова поставила передо мной тарелку, положила рядом вилку – ну прям как служанка или даже жена в семье без прислуги. Приятно, честное слово, что такое исходит от Элизабет. На плите скова зашкворчала картошка – Стрельцова решила ее разогреть, и я в этот момент впервые задумался: если решу взять кого-то второй женой, то ей станет моя опасная и милая чеширская кошечка. Ольга, наверное, не будет возражать против такого выбора. А вот кого я точно не хотел бы видеть женой номер два, так это госпожу Бондареву с ее капризами, перепадами в настроении и всякими непредсказуемыми завихрениями в голове. Только это вовсе не отменяет моего горячего желания сделать ее любовницей. Это желание только стало сильнее из-за ее капризов.
– Астерий, так ты у нас – чудовище даже по мнению гарпии? – негромко сказала Бондарева, толкнув меня под столом коленкой. – Как же это интересно! Нечто подобное мне привиделось, когда я заглядывала в тебя.
– Страшно? – я оскалился, повернувшись к ней и положив руку на ее голую коленку.
– Страшно интересно. Заинтриговал, – она убрала мою руку. – Давай эту серебряную штуку. Пока будешь есть, я открою. Посмотрим, что там.
Хотя я собирался вскрыть подарок гарпии после запоздалого завтрака сам, решил не играть на нашем общем любопытстве – поставил перед Наташей цилиндрик с изящной гравировкой и сказал:
– Вскрывай!
Глава 10
Свиток на древнегреческом
Бондарева с осторожностью взяла серебряный цилиндр. Хотя цилиндром назвать его в полной мере цилиндром нельзя: если присмотреться вещица эта в сечении имела форму овала. Ее поверхность покрывала детальная гравировка со сценами троянской войны. Что речь именно о троянской войне, я понял по известному символу Трои. Причем события здесь были изображены вовсе не такими, как ее из показывает историческая наука и Гомер. Я был почти уверен, что гравировка сделана не на земле. Возможно она – работа самого Гефеста или одного из его многочисленных учеников.
Наташа потянула за округлый конец божественной штуковины, украшенный рельефом сокола, предполагая, что это колпачок и его можно снять. Однако он не поддался.
– Здесь явно есть запорный механизм, – сказал Бабский, сосредоточенно наблюдавший за штабс-капитаном и таинственным предметом у нее в руках. – Позвольте мне, ваше сиятельство! – поручик глянул на меня. – Я уже все понял. Открою!
– Успокойтесь, поручик. Что на вас сегодня нашло? Вы меня уже не на шутку злите! – Наташа пристукнула по столу подарком гарпии. – Попрошу Бердского перевести вас ко мне в отделение. Надеюсь, вы знаете историю фельдфебеля Ларина? Вот она может повториться с вами.
Я наблюдал за этой милой сценкой молча, поглощая картошку и ломтики ветчины.
– Как скажите, госпожа штабс-капитан. Я – человек не мстительный и ничего не скажу Рыкову, хотя он повелел мне за вами приглядывать, – виконт коротко глянул на меня, потом возвел взгляд к потолку и сказал: – Эта штука открывается нажатием на рельеф сокола. Надо не тянуть, а просто нажать.
– Я знаю сама! – сердито отозвалась Бондарева, потом все же последовала совету поручика – нажала. Что-то щелкнуло внутри, колпачок тут же подался, упал на стол. Теперь стало понятно, что эта штуковина не что иное, как небольшой тубус – в образовавшемся отверстии был виден край свернутого пергамента.
Я не стал хвалить Бабского, чтобы не раздражать еще больше госпожу Бондареву. Она явно была не в настроении с утра, а если учесть, что часть стены в ее комнате разрушена, и Наталия Петровна потеряла то самое милое уединение, то ее во многом можно было понять. Как Бабский догадался, что тубус открывался именно так, для меня не было секретом: хороший менталист в состоянии считать информацию о том, как устроено та или иная штуковина, если она достаточна простая, а он – менталист действительно хороший.
– Что там за свиток? Ну, доставай, Наташ, смелее, – позволил я. – Ваш генерал сейчас занят завтраком. Элиз, порежь еще немного ветчины, – попросил я, наминая последний кусок – с жареной картошкой ветчина заходила очень хорошо даже в графа.
– Надо было купить соленые огурцы, – угадала мои мысли Элизабет. – Пометьте у себя, поручик. Вы у нас будете главный по поставкам.
Хотя Стрельцова говорила на отвлеченные темы, я видел, что все ее внимание сейчас на пальчиках штабс-капитана, которая очень осторожно извлекала из серебряного хранилища скрученный рулончиком пергамент. И Бабский весь был там – на шутливые слова англичанки он не отреагировал.
Достав рулон пергамента – небольшой, шириной чуть больше женской ладони – Бондарева с прежней аккуратностью развернула его перед собой. Я сидел у противоположного края стола и смог увидеть лишь то, что на пергаменте коряво изображена какая-то схема, над ней черными чернилами выведено несколько строк текста.
– Читайте, ваша милость, – попросил я, видя, что Наташа склонилась над свитком и пытается разобрать написанное.
– Здесь на… Полагаю, на древнегреческом, – она оторвала взгляд от пергамента и посмотрела на меня.
– Здесь точно про ключ. Вот! – Бабский ткнул пальцем в свиток. – Это значит «ключ».
– Ну если учесть, что «ключ» по-древнегречески звучит почти так же как и по-русски, то ты угадал. И я удивлен: как можно не знать древнегреческий – один из главных языков наших богов? Ну-ка, давайте сюда! Своим преступным незнанием, вы мешаете вашему генералу наслаждаться божественными блюдами Элизабет! – рассмеялся я, отодвигая тарелку.
– А ты точно знаешь? – хмыкнула Бондарева, подвигая мне свиток.
– Боги! – я изобразил притворное удивление. – Я знаю его лучше, чем русский. Я говорил на нем в общей сложности лет два с половиной века! Знаю все диалекты: от изначального ионического до эолийского.
– Ах, ну да. Ты же еще и сегодня стал генералом, просто об этом Трубецкой пока не знает, – съязвила Бондарева.
– А ты ему не говори. Вдруг, Сергей Семенович ревностно относится к таким выскочкам как я, – сказав это, я, конечно, намекнул на некоторые слабости Бондаревой – не знаю, догадалась она или нет. Отложил вилку и растянул двумя руками свиток, все норовивший собраться в плотный рулон. – В общем, так, вещаю для неучей… – мельком глянув на схему, я начал читать: «Хвала Кассандре, в графствах Коварного Альбиона хитрые сети плетущей! Теперь установлено точно: тот самый ключ, великие врата отворяющий, на языке Сонома имя носящий как Кайрен Туам, кроется там! Там, где указано Феобой Всевидящей: в темных подвалах замка Увядшей Розы! Верно, это на день настоящий, шестнадцатого дня месяца Синих Кораллов, года 18518 эры Восходящего Грома!», – закончив чтение я улыбнулся Бондаревой. – Все легко читается, ваша милость. Проще, чем на английском. И поэтично как! Да, кстати, тут еще приписка, – я опустил указательный палец ниже схемы, которая была нарисована очень коряво и представляла план какого-то здания. – «Артефакты в ближайшие дни должны перевезти в другое место», – приписка тоже была на древнегреческом, но написана другой рукой, менее аккуратной, торопливой.
– И что это значит, господин генерал? Хотите сказать, что гарпия украла у Геры драгоценный предмет с информацией о местонахождении Ключа Кайрен Туам? Учитывая сердечное расположение крылатой твари лично к вам, то это – штабс-капитан вытянула палец в сторону свитка, лежавшего возле моей тарелки, – очень похоже на указание именно того места, в котором вас будет ожидать десяток таких же чудовищ, как прилетавшая гарпия. Они, конечно, будут не против погрызть ваши косточки. Welcome! Не знаю, как это сказать на вашем ионическом диалекте.
– Такой вариант тоже возможен, – согласился я. – И чтобы не попасть в ловушку, боги дали нам ум. А еще в нашей маленькой группе аж два менталиста, которые должны найти замок Увядшей Розы на карте и провести экзоментальное сканирование замка и прилегающей территории. Уж постарайтесь выяснить возможные риски.
– Замок Увядшей Розы нам не придется долго искать. Он сразу за Лондоном по дороге на Брентвуд, – сказала Элизабет, положив передо мной тарелку с ломтиками ветчины и присев рядом. – На нашей карте его не будет. На ней лишь то, что в городской черте. А он милях в пяти за городом или того меньше. Нехорошее место. Пригодное разве что для декораций к спектаклям про вампиров. Ленской бы понравилось, – Элиз подмигнула мне.
– Леша, ты слышал, что сказала мой адъютант Стрельцова? Нам нужна карта Лондона с окрестностями и соленые огурцы. Исполняй! – распорядился я. Наверное, за последние два дня привычкой дурачиться и шутить я заразился от Бабского.
– Но, ваше высокопревосходительство, я еще не позавтракал! Я же помогал штабс-капитану с тубусом! Кстати… – виконт взял со стола длинную часть серебряного футляра и спросил: – Позволите мне это присвоить. Пожалуйста. Вам-то это без пользы, если надо, можете еще такое у богов выпросить. А мне, как высокая память… Память о драгоценных столовых приборах, которыми мы имели честь ужинать во владениях Геры.
– Ладно, прохвост. Ты первый на эту штуку наложил лапу. Потом заберешь, можешь вместе с пергаментом, – нехотя согласился я, подумав, что божественная вещица очень красивая и необычная – ей бы я мог порадовать Ольгу Ковалевскую. Но моя доброта иной раз не имеет границ. – Ешь, давай и ступай на поиски карты – это уже без шуток, – распорядился я. – Если сможешь найти карту с планом местности вокруг замка, то будет и вовсе замечательно. Да, кстати, купи свежей ягнятины – пожарим на ужин. Ягнятину, лук и пару бутылок вина. Деньги сейчас выдаст Элизабет.
– Вы не слишком ли злоупотребляете своим положением, Александр Петрович? Мы не имеем права расслабляться здесь вином, – с недовольством сказала Бондарева. – И вы как-то проигнорировали мои доводы: я не вижу ни одной причины, по которой гарпия делает нам такой волшебный подарок. То, что здесь, что-то не так понятно даже ребенку. А вы, даже не попытавшись разобраться в этих странностях, строите планы на какой-то вампирский замок.
– Наташ, я уже во всем разобрался. Дамы, позволите? – я придвинул коробочку с «Никольскими» и вытряхнул из нее сигарету, не дожидаясь согласия штабс-капитана. – Это послание в свитке написано несколько часов назад Герой. Может быть не ей самой, но под ее диктовку. И написано оно лично для меня. Подтверждение тому, что в тексте упомянут язык Сонома – он куда более древний, чем древнегреческий. Гера знает, что на самом деле, название Ключа Кайрен Туам не на языке давно забытой империи Сонома, и написала так для меня, потому как кроме меня никто на земле не знает, что такое язык Сонома. Далее, в свитке использован календарь, которым теперь никто не пользуется на земле и даже на Небесах. Указанная в нем дата соответствует сегодняшнему дню. И существо, которое использовало этот календарь, точно знало, что я смогу правильно перевести указанную дату на современное летоисчисление.
Вывод такой: Гера приказала гарпии украсть этот тубус по вполне очевидной причине: Величайшая не имела и не имеет право напрямую вмешиваться в события на земле, не нарушая баланс сложившихся сил. Она и без того вмешивалась несколько раз. Вероятность того, что следующее вмешательство скачкообразно изменит баланс сил в земных событиях очень велик. К тому же ее вмешательства отражаются в Вечной Книге, что приводит к опасным для богов неопределенностям. Поэтому, еще раз и по-простому: Гера, именно Гера подослала нам гарпию с этой запиской. Величайшая на данный момент не имеет возможности прямого вмешательства. Но вмешательство хитрое, всегда было ее излюбленным методом влияния на события.
Бондарева, нахмурившись, молчала.
– Я не слишком понимаю в делах божественных, но логика здесь совершенная, – согласился Бабский. – Как вы, Александр Петрович, как умеете так с богами⁈ Оно-то понятно, у вас сама Артемида в подружках. Да еще таких, что… – он выставил вперед распростертую ладонь. – На этот счет промолчу. Но ведь Артемиду надо было как-то суметь заинтересовать своей персоной! Кстати, у нас в академии – это когда я курсы проходил – был один маг-стихийник, утверждал будто он в теплых отношениях с самой Афродитой. Говорил, будто она к нему даже по ночам является. Но все мы, подозревали, что он слишком брешет.
– Да, логика в этом есть. Я просто не знаю этих Небесных законов и как работает их Вечная Книга, – наконец признала Бондарева. – Нужна карта. По ней проведем экзоментальное сканирование. Можно, конечно, без карты, опираясь на схему в свитке, но для надежности желательно карту. Потом еще раз просканируем Howard Stein’s Castle и сравним результаты.
– И уже потом можно кому-то отправиться во внетелесное путешествие на разведку, – заключил Бабский.
– Тут есть интересная приписка, – я развернул пергамент и прочитал: – «Артефакты в ближайшие дни должны перевезти в другое место». Возможно, если Ключ там, то никто никуда ничего не собирается перевозить. Полагаю, этой припиской хитра сука – я про Геру – пытается нас поторопить. Однако, мы этого не можем знать в точности. Лучше бы нам в самом деле поторопиться. Поэтому так: давай, Леш, жуй картошку и бегом на поиски карты. Нужно за сегодня определиться с местом нахождения Цели. Если ваши ментальные процедуры подтвердят данные по Увядшей Розе, то завтра же отправимся туда для знакомства с местностью, проведем разведку.
– Если там толковые маги, то наше внимание они почувствуют и тогда… – штабс-капитан постучала по столу серебряным колпачком тубуса.
– Ты права. Возможно, нам придется рискнуть. Глубокую разведку не проводить, а сразу пойти к Цели, – только сейчас я вспомнил о сигарете, зажал фильтр зубами и прикурил. – Пойти к этой Цели означает штурм. Надеюсь, сотрудников «Грифона» не пугает это слово? – я выпустил густое облако табачного дыма.
– Нет, – отозвалась Бондарева, задумчиво глядя на свиток. – Тем более мы говорим не про лобовой штурм, а про тихое проникновение в замок. Вы же об этом, Александр Петрович.
– Да, про тихое проникновение, которое неминуемо перерастет в весьма громкое, – ответил я, думая, что самым сложным для нас станет не добраться до Ключа, а уйти с ним. Следовало еще раз внимательно изучить инструкцию по нашей эвакуации. С одной стороны хорошо, что наша Цель за городом. С другой, наши люди, на которых полагался граф Варшавский, вряд ли смогут оказать нам там помощь. – В любом случае, завтра будет очень непростой день.
– Даже по Лондону погулять не успеем, – с улыбкой заключила Элизабет. – Есть капля ностальгии, но это совсем не важно.
Бабского не было очень долго. Я даже слегка разволновался и спрашивал о нем дважды Наташу. Она поддерживала с ним закрытый ментальный канал, но он был очень неустойчив. Оба раза штабс-капитан могла лишь сообщить мне, что поручик жив и находится где-то в центре Лондона. Лишь примерно к семнадцати часам Бондарева постучала в двери нашей с Элиз комнаты и сообщила:
– Идет. Все, что нужно нашел. И, к сожалению, вино, Александр Петрович. Не будем забывать, что завтра решающий день нашей операции.
– Наташ, если ты о вине, то я же не напиваться вам предлагаю, а просто немного расслабиться, сделать наш ужин вкуснее, – ответил я, прикрыв покрывалом Стрельцову. – Мы сейчас подойдем.
– Какая она нудная! Саш, зачем она тебе такая? – Стрельцова, повернувшись ко мне, грустно улыбнулась и добавила: – Я не ревную. Лишь хочу, чтобы тебе было хорошо, а с ней…
– Мне хорошо. Очень хорошо с тобой, – я поцеловал баронессу в губы и сунул руку ей между ног. Трусики Елизавета Борисовна еще не надела и там после наших получасовых кувырканий было так мокро!
– Люблю тебя, – шепнула Стрельцова. – Надо быть осторожнее – могу залететь, – ее ладошка нежно и сильно сжала мой член.
Не знаю, почему это очень простое действие, рука Элизабет могла выполнять так волшебно, словно моя чеширская кошечка обладала какой-то особой магией – магией похоти. И ее серые глаза умели посмотреть так, что этот взгляд поднимал горячее желание из самых глубин.
– Демоница, – прошептал я, подминая Элиз под себя и раздвигая ее бедра.
Сжимая моего бойца, она провела им между своих сочных губок, несколько раз с легким нажимом. Англичанка умела ласкать не только меня, но и себя. Прежде, чем нежная пещерка приняла меня, Элиз позабавлялась минуту другую до жадной дрожи в бедрах. Я боялся, что она кончит раньше, чем я войду. Но нет – между нами была совершенная гармония. Фантастический оргазм испытали мы почти одновременно. Елизавета извивалась змеей, вскрикивала от частых ударов моего члена, целовала меня до синяков.
В ванную забежали тоже вместе – ту, что примыкала к нашей комнате. Когда мы оделись, привели себя в порядок и пожаловали на кухню, Бабский уже был там, на столе лежала новая свернутая карта и пара туристических брошюр. На тумбочке возле мойки порубленный на куски задок ягненка и еще какие-то продукты в пакете.
– Госпожа Стрельцова, постарайтесь следующий раз не орать так. А то я думала, кто-то мучает кошку. Терпеть не могу, когда издеваются над животными, – процедила Бондарева, делая вид, что изучает шифрованные записи в блокноте.
– Странно, что менталист не может отличить эмоциональную волну мучения от выражения удовольствия, – Элизабет открыла бумажный пакет, принесенный Бабским, и добавила, повернувшись к штабс-капитану: – И не завидуйте, Наталья Петровна! Зависть порождает мучения. Может быть ваши скрытые страдания по мужчине когда-то закончатся подобным удовольствием. Ведь на самом деле секрет женского счастья прост: нужно всего лишь не быть стервой по отношению к мужчине, которого любишь. А к остальным уже по желанию.
– Придержите свои советы, Лиза! Вы даже еще не замужем в свои немалые двадцать девять лет! – Бондарева поморщилась, глядя как англичанка достает из пакета две бутылки вина.
– Дорогой, ты не против, если я займусь приготовлением ужина? – Элизабет подошла ко мне, поставив рядом обе бутылки. – Все равно я не могу быть полезна в вашем колдовстве над картой. А вино это хорошее: «Princess of Burgundy» – изредка я себе позволяла такое в колледже. Будет приятно кое-что вспомнить, под бокал «Принцессы».
– Да, дорогая, как раз хотел тебя попросить заняться всем этим, – я кивнул на темно-розовые куски ягнятины и луковицы в сетке. – Начнем? – я вопросительно глянул на Бондареву – она отрешенно поглядывала в окно, на крыши домов, освещенных заходящим солнцем.
– Да, корнет. Готовьте карту, я сейчас приду, – сказала она, вставая.
– Доведете нашу Наташу до нервного срыва, – шепнул мне Бабский, когда она вышла. – Не думал, что с ней так тяжело. В «Сириусе» она как-то поспокойнее. Наверное, там нет таких раздражителей, как вы, ваше сиятельство. Ах, да, теперь уже вдобавок, ваше высокопревосходительство, – он захохотал, раскладывая карту на столе.
Я же убрал чайные чашки и коробочку «Никольских».
К тому времени, когда штабс-капитан вернулась, я нашел этот вампирский, как выразилась Элиз, замок. Сделал над ним метку карандашом, поскольку на карте он выглядел неприметной точкой в стороне от дороги на Брентвуд с мелкой надписью Faded Rose, и ниже в скобках The Castle.
– Как будете работать? – спросил я Бондареву. – Как прошлый раз: сначала с Бабским потом со мной?
– Нет. После его дурацких шуточек не хочу ему давать руку, – отозвалась баронесса, устраиваясь на стуле. – Давай сразу ты, моя батарейка.
Она положила ладони на середину карты и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Потом глаза открыла и сказала сердито в сторону Элиз:
– А можно не греметь посудой⁈
– Наташ… – я взял ее ладонь. – Пожалуйста, успокойся. И прими это. Убери защиту. Просто прими, – пустил в нее «Капли Дождя». Бондареву можно было понять, ведь вся ментальная нагрузка, висит большей частью на ней. Один только щит, который нас прикрывает от магов герцога Уэйна чего стоит! Да Бабский помогает и очень помогает, но у Наташи такой характер, что она старается делать все сама. Еще и этот неприятный случай с разрушением стены в ее комнате. Для меня это мелочь: подумаешь, всего-то нет стены в комнате. А для нее это очень серьезно: эта «мелочь» забрала у нее возможность уединиться.
Бондарева приняла мою помощь, расслабилась – это я почувствовал по ее энергетическим потокам, ставших ровными, как течение тихой реки.
– Готова, – сказала штабс-капитан. – Давай как прошлый раз плавно с постепенным усилением потока.
Я тоже закрыл глаза, переводя часть внимания на тонкий план, контролируя свои исходящие каналы. Осторожно перенаправил энергию, давая ее своему менталисту. Расслабил руку, чтобы баронессе было удобнее двигать ей над картой. Прошло минут пять, когда я почувствовал, как рука баронессы все больше напрягается и вздрагивает.
Вдруг Наташа вскрикнула, бросая мою руку, и резко подалась вперед. Она упала на стол. Из ее носа пошла кровь.
Глава 11
Коварство и любовь
Сегодня даже к вечеру здесь было жарко. Жарко настолько, что Артемиде захотелось вызвать тучи, чтобы они полили ее владения прохладным дождем. Но менять погоду даже для богини – дело непростое, требующее немалых усилий. Поэтому Охотница решила подняться по тропе в горы, туда, где от синих ледников веяло прохладой. Вместе с Афиной она переместилась к древнему храму Серебряных Струй и пошла по тропе, взбиравшейся между скал.
– Что скажешь, дорогая? – вернулась Афина к их разговору, начатому сразу после возвращения из дома графини Елецкой. – Мне кажется, уже просматривается кое-какой замысел Величайшей из гадюк. Только мне он представляется глупостью. А разве мы можем ожидать от Геры глупость?
– Скажу, что мне хочется убить Гермеса. Почему бы его не перепутать с уткой и не пустить стрелу, когда он будет пролетать мимо? – они обе рассмеялись. – Какой же он двуличный!
– Он всегда был таким! Не понимаю, что тебя удивляет, – Афина остановилась на повороте тропы, где открывался вид на маленькое поселение охотников: несколько деревянных домиков на зеленой поляне у кромки леса.
– Да, таким он был всегда. Но никогда его желание угодить сразу всем так не отражалось на мне, да и на всех нас. Неужели, он не понимает, что, прислуживая Гере может сделать в итоге хуже себе самому⁈ – Разящая в Сердце пошла дальше по крутой тропе и, когда вскарабкалась наверх скалы, сказала: – Давай, моя подруга, подытожим, что мы имеем на сегодня. Совершенно очевидно, что Гера собирает вокруг себя приглянувшихся ей мужчин. Вопрос: зачем? При этом она идет во все большее противостояние с Перуном и совершенно не боится его гнева. Вопрос: почему? Что ей дает такую уверенность? Далее… Ее интересуют «Камни Новых Богов». Здесь как бы наполовину понятно: это связано с ее новыми мужчинами.
– Понятно, да непонятно, – вставила Афина, подставляя лицо свежему ветру, гулявшему между горных вершин. Он заиграл ее рыжеватыми от солнца волосами.
– И самый главный вопрос: на что она рассчитывает? – продолжила Небесная Охотница. – Что она намерена получить от Астерия? Это должна быть такая вещь, которая способна невероятно укрепить ее влияние, дать ей огромные силы. Вещь, обладание которой делает ее настолько уверенной, что она уже сейчас смеет бросать вызов не только Громовержцу, но и всем нам!
– Я ломаю голову над этим, не переставая. Сюда еще следует добавить, что эта вещь не является оружием, может быть использована лишь богом и не навредит нам и людям, близким Астерию. Если, конечно, Гера не врет, – оговорилась Воительница. – А ведь она врала много раз. Вполне возможно, что и в этот раз она рассчитывает обмануть твоего…
Афина замолчала, хитровато поглядывая на подругу.
– Ну, договаривай: моего… – Арти замерла с тихой улыбкой.
– Твоего любовника, – проговорила Светлоокая.
– Не любовника, а моего возлюбленного! Не путай, сестра: это очень разные вещи! Любовники у Геры. Я таковых не держу. Почему ты меня поддела? – сделав шаг с тропы, Артемида стала напротив нее.
– Потому, что я тебе завидую! – Афина прыснула смехом. – Ну, правда, это несколько несправедливо. Я первая узнала Астерия и уже потом, через несколько лет указала на него тебе.
– Когда это было! Давай не будем беспокоить прошлое, тем более такое далекое. Ты по-прежнему не можешь успокоиться? Хочешь попробовать его, да? – Охотница схватилась за пряжку на ее пояске и притянула к себе.
– Да, хочу! – на губах Воительницы заиграла улыбка. – Прошлый раз, у тебя во дворце, не столько мы дразнили его, сколько мы дразнили сами себя. И ты пошла, легла с ним спать. Для тебя все было просто. А я… сидела у фонтана и смотрела на звезды, вспоминала многое.
– Сестра, не дави на жалость. Мы уже говорили об этом, – напомнила Артемида, дергая ее за поясок.
– Но ты не ответила ни «да», ни «нет». Я понимаю, что ты хочешь поиграть им, посмотреть, как он себя поведет, но этим ты играешь, в том числе и со мной. Арти, так нельзя, – Светлоокая обняла ее и поцеловала в щеку, прошептав: – Пожалуйста!
Прикосновение ее нежных губ было приятным как теплый ветерок, который рождает трепетные ощущения в чувственной чакре.
– Я и сейчас не скажу ни «нет», ни «да». Потому, что я не хочу, чтобы мое «нет», тебя расстроило. И не хочу, быть виноватой в том, что произойдет из-за моего «да». Могу тебе обещать лишь одно: я не рассержусь. Потому что тоже люблю тебя, – Артемида поцеловала сестру в ответ. – И очень прошу, учитывай, что он мой, и только мой. Твой, лишь когда рядом нет меня. И то немножко.
– Насколько «немножко»? – Воительница прищурилась и когда Арти с безмолвной улыбкой отвернулась, воскликнула: – Какая же ты – эгоистка! Я тебя очень люблю, – она рассмеялась, разжала объятия, отскочила в сторону и закружилась на самом крае пропасти. Там ветер дул сильнее, развивая волосы, играя тонкой тканью одежды.
– Не потеряй уж совсем голову! Она нам нужна, чтобы решить загадки Геры! – крикнула ей Артемида. И хотя радость дочери Зевса передалась ей, помимо этой радости Охотница почувствовала страх, легкий, но проникающий в дальние уголки ее души. «А вдруг Астерий увлечется Афиной слишком. Настолько, что страсть его к Воительнице станет сильнее, чем к ней?» – пронеслось в мыслях Артемиды. В какой-то миг она даже хотела подбежать к Афине, схватив ее за руку, оттянуть от края пропасти и сказать: «Нет, прости, но я передумала! Прости, дорогая, но я не могу это позволить!». Однако, это было бы уже слишком малодушным. И может быть даже хорошо, что так вышло, ведь хотя бы иногда нужно обуздывать эгоизм, живущий в душах богов не менее охотно, чем в душах людей.
– Афина! Ну-ка иди сюда! – крикнула ей Разящая в Сердце.
– Нет! – со смехом отозвалась та.
– Иди сюда! – строже настояла Охотница.
– Нет! – отозвалась та, закружившись еще быстрее. Камешки выскочили из-под ее ног, сорвались в пропасть.
– Афина! Не зли меня! – дочь Лето отвела вправо руку и тут же в ней появился ее серебряный лук. Засверкал на солнце, стрела сама легла на тетиву.
– Ах, так! – Афина ловко отпрыгала от края пропасти. В левой руке ее появился ахейский щит, сверкающий бронзой, который она особо любила. В правой точно молния сверкнуло копье с адамантовым наконечником.
Богини побежали навстречу друг другу, издав боевой клич. И когда сошлись, оружие исчезло из их рук. Богини обнялись.
– Я соскучилась по войне! – часто дыша, призналась Афина. – Как же славно было, когда мы бились на острове ацтеков за твоего Астерия! Нашего Астерия! – тут же поправилась она. – И потом, я мечтала, чтобы Перун бросил вызов Кецалькоатлю. Но Громовержец стал слишком ленив! Мир и праздность совсем изнежили его. Наш отец никогда таким не был, он и сейчас не против проявить себя, только теперь у него нет сил, – последние слова Афина сказала с затаенной грустью.
– Я навещу его завтра, если получится, – пообещала Артемида. – И еще… Я подумываю о его храмах. Их надо восстановить хотя бы в Аттике.
На какое-то время богини замолчали, поднимаясь по тропе еще выше в горы, туда, где почти не было деревьев и луга прерывала каменистая осыпь.
– Я знаю, почему тебе хочется войны, – вдруг сказала Артемида и тут же пояснила: – Тебе просто нужен мужчина. Поэтому, дорогая! Когда в жизни женщины появляется мужчина – это всегда война. Только война особо приятная, когда хочется ненадолго сдаться в плен.
– Не говори глупости, – щеки Воительницы залились румянцем, и она отвернулась, едва сдержавшись, чтобы не засмеяться. – Пока ты думаешь о всякой ерунде, я размышляю над загадками Геры.
– Так и должно быть – ты же дитя Мудрости. Разгадывать загадки – твое ремесло, – Артемида подняла голову, глядя на кружившего недалеко белого орла. – Делись, что ты наразмышляла?
– Пока ясно одно: Гера собирается сделать из своих мужчин новых богов. Не знаю, сколько у нее этих «Камней», – сказала Афина, сходя с тропы на траву. – По каким-то причинам она желает, чтобы этих мужчин стало побольше. Что в общем-то странно, если она видит в них только любовников. Даже не странно, а глупо. Разумнее иметь двух-трех, потом менять надоевших на свежих.
– Афина! Как ты можешь так рассуждать⁈ – вспыхнула Артемида, в глазах ее заметались веселые искры.
– Так рассуждаю, не я, а женщины, которые любят себя окружать мужчинами. Они очень быстро понимают, насколько это неудобно и хлопотно. Идеальный вариант два, три уже для многих перебор, – пояснила Воительница. – Но я не об этом. Я о том, что Геру точно не назовешь глупой и неопытной в вопросе любовников. А значит у нее какой-то иной замысел. Зачем ей столько мужчин? Что-то вроде личной армии? Но если даже так, ее армия пусть даже из семи новых богов – это при условии, что она найдет все камни – окажется слишком слабой против одного Перуна. Да и другие боги ей просто не позволят так резко менять сложившееся равновесие.
