Текст книги "Проклятый город"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Дэшилл Хэммет,Корнелл Вулрич,Джордж Кокс,Фредерик Неваль,Чарльз Бут,Пол Кейн,Лесли Уайт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Ну и что?

– Это касается вашего назначения на пост руководителя городского водопровода. Возможно, вам следует пересмотреть свое согласие на должность. Тем более что Паркс убит около двадцати минут назад.

Лицо Дайка не изменило холодного, враждебного выражения.

– Вы хотите намекнуть на мою причастность к убийству этого человека?

Тоном и выражением лица Корнинг как будто подражал своему собеседнику.

– Да.

Они встретились взглядами.

– Корнинг, – прожевал и выплюнул Дайк, как будто пытаясь вспомнить, где он слышал это имя, – новичок у нас и, конечно, сумасшедший. Валяйте, я вас слушаю.

– Зря он направился сразу к вам. Хотел вас встряхнуть. И из вас вытряхнуть, – бесстрастно произнес Корнинг. – Когда здесь у него не прошло, он обратился ко мне. Его уложили люди Дуайта. Вы, вероятно, напрямую с убийством не связаны. Вы просто дали знать Дуайту, только и всего. Но убийства ожидали, и оно вас не удивило.

Дайк поднялся.

– Хватит. Поговорили. Выметайтесь.

Корнинг не двинулся с места.

– Вы принимаете пост главы водного департамента, и я вас привлекаю за убийство.

Дайк презрительно усмехнулся.

– Человек зашел ко мне в офис. Его убили. Я сидел здесь, никуда не отлучаясь. Значит, этого достаточно, чтобы обвинить меня в убийстве?

Корнинг напряг воображение и стал блефовать.

– Паркс не только здесь говорил. Я ехал с ним в «скорой». Он говорил со мной перед смертью.

Этого заявления Дайк явно не ожидал. Самоконтроль подвел его. Он прищурился, губы его дрогнули. Но тут же он снова застыл, как гранитная глыба.

– Он поведал вам, что я догнал его ржавое корыто и на полном скаку вонзил в него кинжал?

Корнинг ухмыльнулся.

– Вот видите, вы даже знаете, какое у него корыто. Нет, про кинжал он не говорил. Он сказал, что его машина, в которой он ехал с женой, столкнулась с вашей. Кроме вас внутри находился Карл Дуайт, большой специалист по доильным аппаратам, высасывающим из города миллионы. Мэр сделал жест – назначил вас на пост – в надежде, что вы положите конец злоупотреблениям и взяткам. А вы, оказывается, в одной лодке… в одном драндулете с Дуайтом, против которого обещали бороться.

Кен продолжал:

– Имени мужчины вы не узнали, но имя женщины, управлявшей автомобилем, зафиксировано в протоколе. Вы узнали, чем она занимается. Торговля нелегальным алкоголем. И решили упрятать ее туда, где ее свидетельство против вас никто не услышит. Дуайт устроил проверку в ее забегаловке и подстроил обвинение во взятке. Она, собственно говоря, и не осознала важности того, что видела, вы предвосхитили события. Конечно, чего стоят показания осужденного за взятку?

Корнинг и Дайк смотрели друг на друга холодно и спокойно.

– Весьма импульсивный и отважный молодой человек, – нарушил молчание Дайк. – Разве что умом тронулся. Впрочем, возможно, пьян. Убирайтесь.

Корнинг повернулся к двери.

– Мне приятно было поделиться с вами тем, что я знаю, и показать, что вы ничего не выиграете от возни вокруг этой женщины. И обдумайте перспективы увольнения и обвинения в убийстве.

Дайк протянул руку к телефону.

– Когда выйдете, скажите секретарю, чтобы заперла дверь. На сегодня с меня хватит сумасшедших посетителей.

Корнинг мило улыбнулся.

– Я сам запру.

Выйдя, он закрыл дверь и нажал на кнопку фиксатора замка. Машинистка перестала печатать, вместе с секретаршей они уставились на посетителя. Корнинг вышел и направился к лифту.

Он зашел в аптеку на углу и позвонил в полицейское управление. Соединившись с отделом убийств, попросил сержанта Хоума.

– Информация, – начал он.

– Какая еще информация? – недовольно рявкнул сержант.

– А вот послушайте. Сегодня убит человек по имени Паркс. Управляя своим автомобилем, он столкнулся с другим автомобилем красного цвета. Этот красный автомобиль недавно участвовал в дорожно-транспортном происшествии, его владелец – Гарри Б. Дайк. Паркс навестил Дайка как раз перед смертью. У Карла Дуайта свежий шрам на лбу, он прихрамывает. Жена Сэма Паркса Эстер попала в тюрьму по обвинению в даче взятки полицейскому.

– Кто говорит? – прозвучал в трубке возбужденный голос сержанта Хоума. – Откуда данные?

– Сегодня в восемь пришлите своего человека в «Коламбино». Пусть сядет возле входа с белой гвоздикой в петлице. Тем временем можете проверить мою информацию.

Корнинг резко повесил трубку, с минуту подождал и позвонил в офис Гарри Дайка. Занято. Еще раз – опять занято. Наконец он пробился и после спора с секретаршей Дайк взял трубку.

– Это Корнинг. Даю вам последний шанс, чтобы выпутаться из силков, в которые вас заманил Дуайт. Буду в «Коламбино» сегодня в восемь вечера. Если сделаете письменное заявление, я помогу вам выкарабкаться.

Голос Дайка учтив и обходителен:

– Очень мило с вашей стороны, но время и место встречи, видите ли… Кстати, где вы сейчас?

Корнинг рассмеялся.

– Сейчас вы слишком заняты, – сказал он и повесил трубку.

Он нашел неприметную позицию возле аптеки, отсюда хорошо просматривался вход в Монаднок-билдинг.

Корнинг не ожидал увидеть Карла Дуайта. Но очень скоро взвизгнул тормозами и замер возле самого гидранта автомобиль, из которого выпрыгнул детектив Перкинс. Еще минут через пять из такси степенно вышел Фред Грейнджер, правая рука Дуайта.

Через пятнадцать минут выбежал Перкинс. Грейнджера не было около получаса. Он вышел в сопровождении Дайка. Еще через десять минут у здания остановился автомобиль с каким-то другим детективом.

Кен Корнинг покинул пост, зашел в парикмахерскую, постригся, побрился, освежился. Вышел, внимательно осматриваясь, не следит ли за ним кто. Он не хотел следовать своими обычными маршрутами.

«Коламбино» приветствует всех, у кого есть деньги. Приличный оркестр, пристойная респектабельная атмосфера. И напитки отменные.

Кен Корнинг вошел в восемь. Посетителей мало, все активно заняты едой. Впрочем, нет, возле входа скучает некий господин неопределенного возраста в вечернем костюме с белой гвоздикой в петлице. Стало быть, Хоум нашел информацию достаточно интересной и успел ее проверить. Танцующих пока никого, они появятся позже. К полуночи здесь негде будет яблоку упасть.

Кен Корнинг заказал полный обед с коктейлем, бутылкой вина к главному блюду и ликером к десерту. Он ожидал развития событий, но никаких событий не последовало. В четверть десятого он подозвал официанта и оплатил обед. Человек с белой гвоздикой все еще маялся у входа. Власть имущие решили обидеть Кена Корнинга невниманием.

Официант удалился. Кен ожидал его со сдачей. Человек в вечернем костюме с белой гвоздикой закусил губу и взглянул на часы. Кен предположил, что срок дежурства гвоздиконосца истекает. Возможно, он покинет пост в 9. 30.

Вернулся официант.

– Извините, управляющий приглашает вас в свой кабинет. Кое-что не в порядке, сэр.

Кен встал, последовал за официантом. Шел он легко и свободно, внимательно следя за обстановкой.

Управляющий хмуро взглянул на него из-за своего стола.

Официант повернулся, чтобы уйти. Кену показалось, что что-то сзади задело его пиджак. Он подозрительно уставился в спину удаляющегося официанта.

– Надеюсь, это лишь недоразумение, но я обязан расследовать каждый такой случай, – сообщил управляющий.

– В чем дело? – спросил Корнинг.

– В этом, – управляющий показал на стол. Перед ним лежала купюра, врученная Корнингом официанту. – Подделка.

Кен засмеялся.

– Ну, я точно могу сказать, где получил эту ассигнацию. Сегодня утром мне вручил ее клиент в качестве аванса. В присутствии моей секретарши. Я, кстати, сомневаюсь, что она поддельная.

Открылась дверь, в комнату вошел неизвестный Корнингу мужчина.

Управляющий представил вошедшего:

– Этот вопрос вы обсудите с мистером МакГаверном из секретной службы. Вы, возможно, этого не знаете, но в последнее время нас засыпали высококачественными подделками.

Кен повернулся к МакГаверну. Тот улыбнулся, его улыбка понравилась Кену.

– Все, что мне от вас нужно, это узнать, откуда у вас эта бумажка, – заверил МакГаверн. – На фальшивомонетчика вы не похожи.

Кен тоже улыбнулся, но улыбка его тут же исчезла.

– Видите ли, эта бумажка попала ко мне от клиента. И определенные лица заинтересованы в подтасовках, чтобы скомпрометировать этого клиента и его жену. Этот человек уже мертв. Его жена пока жива. И я не хотел бы стать очередной жертвой этих грязных разборок.

МакГаверн снова улыбнулся, на этот раз с досадой.

– Это формальность, но вы должны сказать мне все. Я из Федеральной секретной службы, нас не интересуют местные политические дрязги. Кстати, не покажете ли вы мне остальные деньги?

Кен засмеялся, сунул руку в карман пиджака, вытащил бумажник. Неожиданно толстый бумажник. Не его бумажник. Набитый деньгами. Он чуть не сунул его обратно. Секретный агент молниеносно выхватил бумажник у него из руки.

– Но-но. Спокойно.

Он открыл бумажник, присвистнул.

Немая сцена.

– Это не мой бумажник, – сказал Кен, – я требую, чтобы задержали и обыскали официанта, который привел меня сюда. Он подменил мой бумажник. Карманник-профессионал.

МакГаверн поморщился.

– Вы думаете, я это впервые слышу? Я вынужден вас задержать. Пойдете тихо или устроите сцену?

Кен уставился на бумажник.

– Я пойду тихо, если вы захватите с собой этого официанта.

МакГаверн повернулся к управляющему.

– Кто?

– Фрэнк.

– Вызовите немедленно. Я пока отведу этого парня. Пошли. Расскажете свою историю там, другим, не мне. Мне платят не за то, чтобы я слушал, а за то, что я делаю.

Они вошли в зал. Человек с гвоздикой решительно, очевидно, в последний раз, взглянул на часы. В центре площадки появились пары танцующих. Свободных мест в зале все еще много. Музыка замолчала, когда Кен, шагающий перед МакГаверном, оказался в двадцати футах от человека с белой гвоздикой. Послышались жидкие аплодисменты, потом наступила тишина. Танцоры выжидающе уставились на оркестр. Кен набрал воздуху, повернулся к МакГаверну и громко, чтобы хорошо расслышал человек с гвоздикой, сказал:

– Меня подставили, потому что у меня информация об убийстве Паркса.

– Молчать, – тихо, но зловеще пробормотал МакГаверн.

Кен проследил за человеком с гвоздикой. Ничто не указывало на то, что он услышал фразу Корнинга. Он торопился рассчитаться и уйти. Оркестр грянул снова, танцующие закружились, завертелись, затопали. Человек с гвоздикой протягивал официанту чек и деньги, а тот пытался сунуть ему карточку, на которой значились заказанные им пункты меню. Мужчина сделал нетерпеливый жест рукой, как будто отказывался от сдачи. Кен пытался понять причину спешки: его арест или просто хотел поскорее попасть домой?

– Получите шляпу и плащ, и без фокусов, – указывал сзади МакГаверн.

Кен сунул гардеробной красавице жетончик, красавица улыбнулась дежурной улыбкой и выдала ему шляпу и плащ.

Человек с белой гвоздикой избавился, наконец, от надоевшего ему цветка. Он нашел здесь знакомых: молодого человека лет тридцати и рыжеволосую красотку лет на пять помоложе. Они оживленно болтали, а белая гвоздика упала на пол и окончила свой земной путь под каблуком бывшего хозяина.

– Вы можете выслушать меня? – обратился Кен к МакГаверну.

– Я выслушаю, но помните, что сказанное вами может быть использовано против вас.

– Тогда слушайте. Я уже сказал, что меня подставили, потому что я свидетель по делу Паркса. Но вам, кажется, это неинтересно.

– Конечно, неинтересно. Я федерал, а это дело штата. Лучше расскажите мне о своих фальшивых бумажках. Это намного интересней. А дело Паркса…

– А если я скажу вам, что Паркс имел что-то против администрации? Против Дайка и его назначения главным водопроводчиком города? Если я докажу, что Дуайт и Дайк не враги, какими их рисуют газеты, а дружки-подельники?

МакГаверн прекратил этот поток красноречия адвоката, подтолкнув его под локоть.

– Мне на это плевать. Давай-ка, парень, побыстрее. Скоро уж и баиньки пора.

Кен вдруг прищурился.

– Но я до сих пор не видел ваших документов. Не уверен в ваших полномочиях.

МакГаверн вздохнул и опустил руку в карман.

– Вот мои полномочия.

Кен почувствовал, как в его ребра уперлось что-то жесткое. Он проследил взглядом за рукой МакГаверна, опущенной в карман пиджака.

– Вот, значит, как?

– Да, вот так. Пошли отсюда. Иди спокойно, или я выбью из тебя кишки здесь и сейчас.

– Иду спокойно, – ухмыльнулся Кен.

– Вот и молодец.

Корнинг двинулся к двери. Он заметил, что человек, лишившийся белой гвоздики, тоже двигался к двери вместе со своими знакомыми. И, казалось, не спешил. Спокойно вынул сигарету, закурил.

Кен Корнинг вышел из ресторана, все еще ощущая давление ствола под ребрами.

– Такси? – осведомился швейцар.

– У меня машина, – бросил МакГаверн.

У поребрика остановился большой черный лимузин. Швейцар хотел было распахнуть дверцу, но МакГаверн одернул его:

– Я федеральный агент, это мой задержанный. Он может выкинуть любой фокус, так что держись подальше.

Он сам открыл дверцу машины и приказал Корнингу:

– Залезай!

Внутри сидели двое, сияли ухмылками. Кен поставил ногу на подножку и резким движением левой руки оттолкнул ствол. МакГаверн успел выстрелить дважды, прежде чем кулак Кена врезался ему в челюсть. Один из сидевших в машине тоже выстрелил, раздробив зеркальную витрину ресторана на множество сверкающих осколков.

Кен еще не успел вырвать пистолет из руки МакГаверна, как из лимузина показалась темная фигура. Два выстрела слились в один, и фигура рухнула ничком на мостовую. Лимузин сорвался с места. Кен вырвал, наконец, пистолет из кармана МакГаверна. Он успел заметить, что бывший владелец гвоздики стоит на ступеньках крыльца ресторана с автоматическим пистолетом, ствол которого слегка дымится. Кавалер рыжеволосой палит из револьвера двойного действия ступенькой ниже. Швейцар, обхватив обеими руками голову, хлопая расшитыми золотом фалдами фрака, спешно покидает место действия.

Лимузин сверкнул расколотым стеклом, вывернул на осевую линию. Из него выстрелили. Пуля свистнула рядом со щекой Кена. Он поднял пистолет «федерального агента» и выпустил всю обойму в удаляющийся автомобиль, слыша, как пули щелкают по металлу кузова. Взвизгнув шинами, автомобиль скрылся за ближайшим углом.

Бывший владелец гвоздики подошел к Кену, держа ствол направленным на липового федерального агента.

– Меня пытались увезти, – сказал ему Кен, – этот тип представился федеральным агентом…

– Я и есть федеральный агент, а у этого жулика полный бумажник фальшивок. Федеральный агент! В какой тюрьме тебя сделали федералом, Джим? Твоя милая мордашка еще не исчезла из моей памяти. – Он повернулся к подбежавшему копу в форме: – Все в порядке, Белл. Загони публику обратно, мы здесь справимся.

Полицейский занялся высыпавшими из ресторана любопытными, а старый знакомый Джима повернулся к Кену, все еще держа «федерала» на мушке.

– Я эту скотину давно знаю. Так вы, значит, свидетель по делу Паркса?

Кен Корнинг печально покачал головой.

– Нет. Я не свидетель. Я адвокат миссис Паркс. Я пришел, чтобы встретиться со свидетелем, но он не появился.

Детектив еле слышно вздохнул:

– Значит, у вас такая версия…

Кен выдержал пристальный взгляд полицейского и подтвердил:

– Да. И я буду держаться этой версии. Я не свидетель. Я адвокат.

– А кто был в машине? Тоже не разобрал?

– Темно там было. Не разглядел.

Детектив снова вздохнул и повернулся к задержанному.

Кен Корнинг потихоньку улизнул. Никто его не остановил. Под вой стремительно приближающейся полицейской сирены он завернул за угол.

Кен Корнинг вошел в офис.

Утреннее солнце играло на восточном окне. Хелен Вейл приветствовала его восторженным взглядом.

– Имя на первых полосах!

Он ухмыльнулся.

– А как наша клиентка?

– Нет больше клиентки. Дело закрыто.

– И весь наш гонорар – 150 долларов?

Кен кивнул.

– Весь гонорар. Она одна ехала в машине. Мужа не было, я ошибся. Дайк и Дуайт встретились тайком, за городом. Но возвращались в одной машине. Дайк, выпивший, за рулем. Врезались в нашу красавицу. Она дама агрессивная, записала их номер. Они ей заплатили, но опасались последствий. Дуайт выяснил по номеру ее машины, кто она и где ее искать. Ну а раз она держит распивочную, то дело проще простого. Подловили ее на взятке. Но она успела рассказать мужу. Что он знал, неизвестно, но, сколько будет дважды два, сообразил. Газеты все же читал.

– Можем мы это доказать? – спросила Хелен.

– Ничего мы не можем доказать. Да и к чему? Они сняли с нее обвинения, освободили… Возможно, еще и заплатили. Чего ей еще надо?

– Но ведь ее показания не потеряли своей важности и значимости. Зачем им это делать?

Кен указал на стопку газет.

– Дайк отказался от поста в мэрии. Сослался на занятость своим бизнесом.

– А кто сидел в автомобиле?

– Ты имеешь в виду тех, кто хотел меня украсть?

Она кивнула.

– Конечно, я их узнал, – рассмеялся Кен. – Перкинс собственной персоной. Он у Дуайта чернорабочий по грязным делам.

– Зачем же ты сказал копам, что не узнал их?

– А если бы сказал, что узнал? На Перкинса ничего не повесишь, у него куча алиби сразу отыщется. А меня привлекли бы за клевету. Я для них палка в колесах. А в телеге полно денег. Сломают в два счета.

– А тот, «федеральный агент»?

– Получит срок. Хорошо, без меня. Я этот липовый бумажник швырнул в их машину, так он и уехал.

– Ох, Кен, не нравится мне это, – поежилась Хелен.

Он стоял, расставив ноги, выдвинув подбородок вперед.

– А мне нравится. И я сделаю так, что и им понравится. Я вскрою еще много нарывов в этом городе, и пусть попробуют меня остановить. Они еще не раз попытаются меня подставить, засадить, выжать, выжить. А я останусь. Я их самих выжму и выживу.

– Но, Кен, ты горы свернул, рисковал жизнью – и за все какие-то жалкие 150 долларов.

Кен кивнул и засмеялся.

– Сто пятьдесят честных долларов.

Он прошел в свой кабинет, дверь мягко щелкнула. Хелен слышала его шаги, слышала, как он беззаботно насвистывает.

Она открыла ящик стола, вытащила журнал учета, еще пустой, без единой записи. Взяла ручку и внесла слегка дрожащей рукой первую запись:

«„Народ против Паркс“ – аванс наличными – 150 долл.»

Stag Party
Charles G. Booth

В свое время Чарльз Г. Бут (1896–1949) снискал себе детективными рассказами огромную популярность, но сейчас его имя, к сожалению, почти полностью забыто. Его книги не найти ни в магазинах, ни в библиотеках. Однако по его сценариям были сняты фильмы, которые стали культовыми.

За сценарий к шпионскому триллеру «Дом на Девяносто второй улице» (1945) он получил награду от Американской академии киноискусств. Это был один из первых фильмов, основанных на реконструкции реальных событий. Его роман «Мистер Ангел поднимается на борт» был экранизирован под названием «Джонни Ангел» всего лишь через год после публикации. Чарльз Бут является и автором романа «Генерал умер на рассвете», по которому в 1936 году сняли фильм с Гари Купером в главной роли.

Чарльз Бут родился в Великобритании, в Манчестере, эмигрировал в Канаду, в 1922 году перебрался в Лос-Анджелес и стал работать по контракту с киностудией «20th Century Fox». Как и большинство его произведений, «Последняя вечеринка» очень хорошо передает дух места и времени. Герой, перед тем как встретиться с гангстерами в подпольном ночном клубе, надевает смокинг, ведь даже в бандитской разборке он должен выглядеть лучше своих врагов.

Впервые рассказ «Последняя вечеринка» был опубликован в журнале «Черная маска» в ноябре 1933 года. Это первый и самый длинный из трех рассказов о приключениях сыщика Макфи из детективного агентства «Синий щит». «Последняя вечеринка» также вошла в сборник рассказов о частных сыщиках, написанных в 1940-х годах. Сборник вышел в свет под названием «Убийца бьет трижды» в 1946 году. Он был опубликован издательством Бонда и к настоящему времени стал настоящим раритетом.

Последняя вечеринка
Чарльз Г. Бут
(пер. Н. Вуль)

1

Макфи, детектив из агентства «Синий щит», помешивал кофе и думал о том, где прежде видел эту девушку. У нее были рыжие волосы тусклого оттенка, нежный алый рот и задумчивые зеленые глаза, которые будто бы светились изнутри. Вроде бы чего больше, однако на всей ее броской внешности, кроме прочего, лежал отпечаток утонченности, блестящей, словно новенькая монета.

– Тебе надо в кино сниматься, – промолвил Макфи.

– Я снимаюсь – У нее был низкий, чуть хрипловатый голос. – Наверное, в кино вы меня и видели.

– Нет, не в кино, – сказал Макфи. – Садись. Кофе?

– Без молока.

Девушка села на стул с другой стороны стола, сняла платок и накинула себе на плечи. На ней было изумрудное ожерелье и бархатное вечернее платье темно-зеленого цвета. Во взгляде читалась настороженность и вместе с тем непреклонность, а быть может, отчаяние.

– Я выгляжу как дура. Правда? – неожиданно спросила она.

– Не представляю, как они должны выглядеть. – Макфи доел яблочный пирог и бросил сахар в кофе.

Каждое его движение, каждое слово, даже выражение глаз под нахмуренными бровями – все было четко выверено. Девушка занервничала, но продолжала сидеть, беспокойно постукивая по ножке столика зеленой атласной туфелькой-лодочкой. Наконец Макфи спросил:

– Кто тебе сказал, что я здесь?

– Джулз, охранник. Сколько его помню, он всегда здесь работал.

Пришел официант, задернул шторы и ушел. Макфи предложил ей сигарету. В глазах девушки заплясали огоньки, и она начала забрасывать его словами, как будто выстреливала маленькими, увесистыми пульками:

– Меня зовут Ирен Мэйо. Однажды вечером мы ужинали здесь с Рейсом Дэймоном. Ренс показал мне вас и сказал, что вы частный сыщик из «Синего щита». А Джулз сказал, что вы частенько наведываетесь сюда по вечерам, чтобы выпить кофе.

– Кофе и яблочный пирог у Като, – пробормотал Макфи.

– Да, об этом-то Джулз и говорил. А Ренс сказал: «Ирен, если ты когда-нибудь попадешь в переплет, обратись к Макфи». Так что мне только нужно было улучить момент…

– Ну и в какую переделку ты попала?

– Не знаю. – Девушка нервно взглянула на краснощекого здоровяка Макфи. – Мы с Рейсом вышли из моей квартиры на Сент-Реджис около одиннадцати. Мы собирались поехать поужинать и потанцевать в «Какаду», но так туда и не попали.

– Это довольно близко, – заметил Макфи.

Девушка кивнула:

– Стоило Ренсу свернуть со Второй улицы на Картер-стрит, как он увидел Сэма Мелроуза…

– Ну надо же, – сказал Макфи. Он постучал пальцем по газете, лежащей рядом с кофейной чашкой: – А «Трибьюн» пишет, что Мелроуз на яхте Лэрри Кнудсона. Был там всю неделю.

– Это же сказал и Ренс, – вспыхнула Ирен Мэйо, – поэтому он и поехал за ним. Мелроуз все время, с тех пор как раскрылся скандал с Шелдоном, не являлся на заседание присяжных. Ренс сказал, что они не могут его поймать.

– Не думаю, что, если его привлекут к суду, выйдет что-нибудь путное, – пробормотал Макфи, нахмурившись. – После того как грохнули Гейлорда, Сэм подмял под себя весь город, а связи у него есть везде. Ты сказала, что Дэймон увидел Мелроуза и поехал за ним.

– В театр «Гейети». Ренс припарковался на Второй улице. Света нигде не было, ведь уже шел двенадцатый час…

– Теперь «Гейети» принадлежит Мелроузу, – заметил Макфи.

– Ренс мне так и сказал. Он обещал вернуться через пятнадцать минут, может даже раньше. Но ему обязательно нужно было увидеться с Мелроузом. – Зеленые глаза девушки расширились. – Я прождала час с четвертью. Но он так и не вернулся. Я не усидела в машине и подошла к дверям в холл. Они были заперты. Кассы тоже оказались закрыты. Я попыталась заглянуть внутрь, но там было темно.

– А с черного хода ты пробовала? – спросил Макфи.

– Я как-то не подумала. Но с чего бы Ренсу… – Девушка испуганно взглянула на Макфи. – Вряд ли могло что-то случиться. Я думаю, Мелроуз бы не посмел…

– Вот уж не знаю, этот Сэм Мелроуз…

Макфи увидел, что девушка судорожно стиснула губы, отчего ее рот перестал казаться чувственным и нежным. Детектив поднялся:

– Пей кофе и сиди здесь, пока я не вернусь.

2

Макфи пересек Третью улицу и пошел по Картер-стрит. Со стороны Бранта донесся грохот последнего трамвая, и больше не было слышно ни звука. Он быстрым шагом прошел полквартала.

Ресторанчик «У Като» открылся на углу Третьей улицы и Картер-стрит еще в те времена, когда город только начинал разрастаться, когда в театре «Гейети» Мартин Томас выступал в роли Отелло, а Уильм Джиллетт – в роли Шерлока Холмса. Это было еще до того, как бизнесмены начали переезжать в западные районы, а на углу открылась лавка ростовщика и магазин, торгующий по сниженным ценам. До того, как вся эта часть города примкнула к Чайна-тауну. Макфи вырос здесь, на Второй улице и Картер-стрит. Но заведение «У Като» так и осталось на прежнем месте, потому что синьор Като и папаша Дюбуа хорошо знали, насколько важны традиции в ресторанном бизнесе. Господин Папулас, нынешний владелец ресторанчика, тоже прекрасно знал об этом правиле. И если заведение «У Като» по-прежнему было престижным, то «Гейети» уже давно превратился во второразрядный эстрадный театр.

Макфи подергал входную дверь. Она была заперта. Внутри царила тьма. Холл освещался только светом, пробивавшимся с улицы. На стенах висели плакаты актрис в полный рост. На одном из них значилось имя Мэйбл Леклер. Она снискала бешеную популярность на Бродвее.

На Второй улице здание театра от «Палас-отеля» отделяла узкая улочка. Там и находился служебный вход. Но, вместо того чтобы свернуть в нее, Макфи направился дальше, к «Палас-отелю», туда, где в своей крошечной лавке сидела Мэгги Одэй. Она как раз убирала товар. Макфи купил у нее пачку сигарет.

– Мэгги, ты в последнее время не видела Сэма Мелроуза? – спросил он.

Старушонка с резко выступавшими скулами походила на ведьму, а в темно-карих глазах застыло скорбное выражение. Когда-то она принадлежала миру кино, как девушки, смотревшие с плакатов в театре «Гейети». Вся ее жизнь прошла здесь. В некогда популярных мелодрамах в постановке Ольги Нетерсоул она исполняла второстепенные роли. Тогда еще прислушивались к мнению покойного сенатора Гейлорда. Подвернулся случай, и Мэгги устроилась певичкой в салун Салливана на Второй улице, но травма бедра, полученная в автомобильной аварии, навсегда закрыла перед ней дверь на сцену.

Теперь она проводила дни, опершись на прилавок и играя в кости с бродягами и девушками из «Гейети». В полночь, а то и позже она садилась в инвалидное кресло, которое стояло рядом с лавкой, на бульваре, и катила к себе.

– Сэм снова здесь ошивается, – ответила старуха.

– Ты давно его видела?

– Сэм приходит в «Гейети»… – Голос старухи вдруг стал едва слышен. Она посмотрела на Макфи. – Нет, я ошиблась, это был не Сэм… Я не видела Сэма… – Внезапно она чуть не закричала: – Я не могу уследить за каждым!..

– Возвращайся лучше домой, Мэгги, – мягко сказал Макфи.

Повернувшись, он стукнулся об инвалидное кресло Мэгги Одэй. Направился к служебному входу театра «Гейети». Дернул дверь. Она была незаперта. Петли скрипнули, и детектив проскользнул внутрь.

Он оказался в полной темноте. Горячий, удушающий мрак давил на глаза. Макфи перекинул сигарету из одного уголка рта в другой, прислушался. Откуда-то доносилось еле слышное бормотание. Как будто говорили призраки, обитающие в старых театрах. Голоса мертвецов… Сары Кендлтон, Мартина Томаса, миссис Фиске, Эдвина Саута. Но это не тревожило Макфи. Он знал, что «Гейети» – всего-навсего полуразвалившийся сарай, и спокойно продолжал прислушиваться, сдвинув шляпу на затылок и целиком обратившись в слух.

Что-то заставило его привстать на цыпочки.

Это был звук, который мог издавать только человек. Он доносился со стороны одного из выходов на сцену. Какой-то шорох, похожий на ветер, шуршащий опавшими листьями. Звук был такой, будто там из последних сил еле-еле передвигается человек. Вот он оперся о стену. Снова пошел. Затих. Напряженная тишина чуть ли не физически придавила Макфи. Из темноты донесся стон, приглушенный кашель. И снова раздались странные звуки. Теперь они были слышны совсем рядом, будто кто-то бился в предсмертной агонии. Макфи, не выпуская сигареты изо рта, нащупал в кармане пистолет и фонарик. Вытянув руки, сделал три шага вперед.

Человек из темноты буквально рухнул в объятия детектива.

Макфи опустил его на пол в проходе. Почувствовав, что грудь человека влажная, Макфи дотронулся до нее рукой и ощутил что-то теплое и липкое. Он включил фонарик и осветил лицо мужчины. Это был Ренс Дэймон. В широко распахнутых глазах застыло выражение ужаса. Губы несчастного побелели.

Макфи пощупал пульс.

Дэймон был мертв.

– Долго же он продержался, – пробормотал Макфи.

Пуля пробила грудь, из раны вытекло много крови.

Дэймону – обходительному парню, смуглому, с прямыми волосами, такими же черными, как когда-то у Мэгги Одэй, – было около тридцати. Пламенное красноречие и необоримая страсть, полыхавшая во взгляде, делали его человеком особенным. Покойный сенатор Гейлорд, воспользовавшись своими привилегиями, нашел ему местечко в офисе прокурора округа. Дэймон стал большой шишкой. Его приходилось брать в расчет. Но он был несдержан на язык.

– Придется попотеть, чтобы подыскать человека на его место, – сказал Макфи. От Дэймона разило джином. – Не иначе только что с вечеринки! Ну и ну! Какая нелепая смерть!

Макфи поднял левую руку Дэймона. В пальцах зажаты смятые пятисотдолларовые купюры. Примерно десять банкнот. Кровавые следы вели по проходу за кулисы. Стена, на которую опирался Дэймон, пытаясь идти, вся была заляпана кровью.

Макфи направился по следам – поднялся по ступенькам и прошел через дверцу за кулисы. Выцветший занавес отделял его от зрительного зала. Он стоял за кулисами, под люстрой, свисавшей с потолка, и изучал помещение при свете карманного фонарика. Очевидно, Дэймон сначала прополз через сцену в боковой проход, где, собрав остатки сил, смог даже встать на ноги.

Войдя в гримерку, откуда, похоже, начался путь Дэймона, Макфи оказался перед стеной с фотографиями, по которой можно было проследить историю всех девушек, выступавших в варьете. Она запомнилась ему еще по прошлым визитам.

Литровая бутылка джина, на три четверти пустая, стояла на колченогом туалетном столике, рядом с ней – два стакана. Он даже не стал их осматривать. Разбитая настольная лампа лежала на полу, вокруг нее раскиданы танцевальные костюмы.

Коробочка с гримерными принадлежностями валялась возле столика. Крышка открылась – и содержимое высыпалось. На тюбик с темно-красным гримом, видимо, кто-то наступил, и теперь казалось, что пол покрыт сгустками свернувшейся крови.

Рядом с дверью лежал пистолет тридцать второго калибра, в обойме которого не хватало одного патрона.

Макфи пошел обратно в зрительный зал.

Над телом погибшего склонилась Ирен Мэйо.

3

– Ничего уже не поделаешь, сестренка, – сказал Макфи.